Тема: «Личность и общество».

План лекции:

Понятие личности в социологии. Базовая и модальная личность.
Многообразие социологических теорий личности.
Национальный менталитет.

1. Понятие личности в социологии.

В отличие от психологического толкования данного термина, в социологии личность — отнюдь не индивидуальность, но социальный тип. Маркс писал: «Сущность " особой личности" составляет не ее борода, не ее кровь, не ее абстрактная физическая природа, а ее социальное качество».

По замечанию ведущего отечественного социолога И.С. Кона, первоначально слово persona обозначало маску, которую надевал актер в греческом театре, а затем самого актера и его роль. У римлян это слово употреблялось не иначе, как с указанием определенной социальной функции, роли — «личность отца», «личность царя», «личность обвинителя» и т.п.

В структурном функционализме (наиболее популярная школа в социологии), по саркастическому замечанию современного английского социолога Э. Гидденса, личность — «обструганный болван». Классическое понятие социализации индивида и есть процесс его уподобления другим в данной культуре. Личность — проекция культуры данного общества. Это позволило Ральфу Дарендорфу озаглавить свою книгу «Homo Sociologicus». Социальный человек как личность («личина» - «маска») в разные исторические эпохи представляется «эпохо-соответствующим». По Дарендорфу, в античности личность свободного человека—homo politicus, поскольку раб лишь «говорящее орудие», в средневековье она homo faber — постоянно занятая каким-то делом, трудом (в словаре Даля слово «досуг» трактуется как ничегонеделание, праздность) и т. д. Хейзингер предложил термин «хомо люденс» — человек играющий (постмодерный). По той же логике возникло выражение «хомо советикус». Нынешний тип личности россиянина крупный российский социолог Ядов В.А. называет «хомо адаптатус», так как он центрирован на приспособлении к заданным, от него мало зависящим условиям жизни (тип личности представителей пропорционально мизерного гламурного сообщества должен скорее именоваться по Хейзингеру — «играющие»).

В современной социологии активно используются понятия «базовая личность» и «модальная личность». Понятие «базовая личность» ввел в научный оборот А. Кардинер, а другой американский ученый - культурантрополог Р. Линтон – стал первым использовать понятие модальной личности. Базовая личность максимально соответствует данной культуре, модальная - реально доминирует в обществе.

Известный американский социолог Алекс Инкелес предпринял широко известное эмпирическое межстрановое (межкультурное) исследование, чтобы выявить особенности базового типа современной личности. Ее характеристики таковы:

1. Открытость экспериментам, инновациям и изменениям.

2. Принятие плюрализма мнений и его одобрение.

3. Индивидуализация как способ адаптации к меняющимся социальным обстоятельствам.

4. Большая ориентация на настоящее и будущее, а не на прошлое. Ценность «настоящего» возрастает, что во многом объясняет характерное для современной молодежи стремление извлечь удовольствия «здесь и сейчас».

5. Переход от внешнего (формального) к внутреннему контролю своей жизни и поступков, что проявляется в большем расчете на собственные силы и способности и меньшей надежде на помощь родителей или государства.

6. Готовность к мобильности — географической, социальной, культурной.

7. Растущее чувство возможности справедливого распределения, веры в то, что вознаграждение не зависит от случая, а по возможности соответствует мастерству и личному вкладу. Отсюда — стремление к обогащению личного опыта: профессионального, коммуникационного, психологического.

8. Высокая ценность образования, обучения и формального сертификата, удостоверяющего квалификацию.

9. Уважение достоинства других, включая тех, у кого более низкий статус или кто обладает меньшей властью, толерантность к «отвергаемым» группам.

Инкелес установил, что все эти качества взаимосвязаны.

Ясно, что в современной России базовая личность современного человека пока не утвердилась. Модальным, т. е. наиболее широко распространенным остается тип личности, рассчитывающий на помощь государства, нетерпимый к иным взглядам, образу жизни, хотя представители молодых поколений в значительной степени обладают свойствами «современной личности».

2. Многообразие социологических теорий личности.

Решительный прорыв в классическом понимания личности совершил Роберт Мертон. Он предложил несколько моделей адаптации индивидов к культуре и реалиям данного общества помимо конформизма. Понятно, что автор иллюстрировал свою типологию реалиями современной ему Америки. Но она великолепно работает и в применении к иным обществам в иное время.

Конформизм предполагает принятие культурных целей и институционализированных средств их достижения («обструганный болван» Гидденса). Инновативность — принятие целей при отвержении средств (например, социализм, но с «человеческим лицом»). Ритуализм вполне описывает поведение тех, кто, не задумываясь о «высоких целях», сосредоточен только на средствах (занят своими повседневными делами). Отстранение, бегство от общества — неприятие как целей, так и средств (сектанты, бомжи, наркоманы). Бунтарство — отрицание как целей, так и средств и замена их новыми целями и средствами достижения этих целей (революционеры).

Роберт Мертон впервые ввел понятие «эмерджентность» — непредсказуемость целевого социального действия и по существу предвосхитил становление активистской парадигмы в современной социологии.

Теоретическая социология, будучи еще в рамках структурного функционализма, предложила специальную ролевую теорию личности. В 1930-е гг. прошлого века Р. Линтон и Г. Мид практически одновременно сформулировали ролевую концепцию. Линтон как социоантрополог придавал особое значение заданным социальным статусам, ролям, а психолог Г. Мид — восприятию роли. Первый, можно сказать, описывал ролевое поведение по Брехту: актер лишь демонстрирует своего персонажа, а второй — по Станиславскому: актер готов умереть на сцене в роли своего героя. О ролевой теории личности мы поговорим отдельно после общего обзора основных направлений исследования личности.

Не находя в корпусе социологической терминологии нужных понятий, объясняющих активность социального субъекта, социологи обратились к 3. Фрейду, Курту Левину и другим психологам (социологические тексты нередко изобилуют психологической концептуализацией).

Вместе с тем, начиная с Дж. Мида и далее в работах А. Шюца, П. Бергера и Т. Лукмана - представителей конструктивистского направления - центр внимания в социологии переносится на изучение и понимание повседневной жизнедеятельности людей (every day life). В этой парадигме анализу подлежат не социальные структуры и заданные культурой мировоззренческие ориентиры, но индивидуально-личностные конструкции окружающего мира, смыслы и значения межличностных взаимодействий. Развитие так называемой микросоциологии, в отличие от макросоциологии классиков XIX в., наряду с весомым вкладом в социологическую теорию породило проблему «микро-макроразрыва» в корпусе самой теории. Создалась ситуация, напоминающая состояние физической теории, где физика низких энергий и физика высоких энергий обособились.

Одной из наиболее известных теорий личности в отечественной социологии

является разработанная еще в советский период истории к онцепция диспозиционной регуляции поведения человека.

Важнейшим понятием современной социологии, характеризующим регулятивную функцию психики личности в ее взаимоотношениях с обществом и культурой, выступает понятие ценностной ориентации личности, под которой принято понимать в самом общем смысле отношение или установку личности на различные ценности материальной и духовной культуры. Ценностная ориентация является ведущим компонентом психологической структуры личности: она определенным образом интегрирует и координирует все остальные психологические свойства личности - интересы, потребности, мотивы, желания, цели, а также и психофизиологические процессы, связанные с памятью, мышлением, способностями, воображением. Ценностная ориентация личности является итогом усвоения господствующих в обществе ценностно-нормативных образцов.

Как верно отмечает Э.В. Соколов, понятие ценностной ориентации позволяет выразить в элементарной форме основную идею личности - идею соотнесенности общества и культуры с индивидом. Она выражает личную значимость культурных ценностей, определенность и направленность различных видов духовной и практической деятельности. Она формируется в процессе социализации личности - воспитания, образования, усвоения общественных ценностей, идеалов, верований, идеологии, социальных норм и обычаев, традиций и др.

Ценностные ориентации имеют трехкомпонентную структуру. Первый уровень - когнитивный, его образуют накопленные и систематизированные индивидуальные знания о различных материальных и духовных ценностях общества. Второй - эмоциональный, характеризует степень эмоционального переживания личностью своего отношения к различным ценностям. Третий уровень - поведенческий, содержит планы действий, конкретных поступков, которые привязываются к той или иной социальной роли.

В процессе разработки теории влияния ценностных ориентаций на поведение человека появилась концепция диспозиционной регуляции поведения, сформулированная известным социологом В.А. Ядовым. В известной мере она опирается на разработки западных социологов и психологов, а также на результаты исследований в области установок школы Д.Н. Узнадзе. Следует отметить, что для В.А. Ядова ключевым понятием выступает " диспозиция", или установка, в самом широком ее смысле. Следуя традиции, сложившейся в отечественной и зарубежной социальной психологии, он разграничивает это понятие от термина " ценностные ориентации". Различия между последними отражают специфику психологического и социологического подходов.

Понятие установки в большей мере связывается с состоянием психики индивида, под ней понимается предрасположенность к действию как некое состояние психики индивида. Социологи, со своей стороны, подчеркивая зависимость формирования установок от социальной среды и культуры, указывают на неразрывную связь между ними, предпочитая термин " ценностные ориентации". В.А. Ядов использует понятие ценностных ориентации только для характеристики диспозиций высшего уровня.

Под " диспозицией" понимается предрасположенность человека к восприятию социальной ситуации. В.А. Ядов выделяет четыре уровня диспозиций. К низшему уровню относятся элементарные установки, формирующиеся на основе витальных потребностей в простейших ситуациях. Второй уровень диспозиционной структуры личности образуют " социальные фиксированные установки". Факторы, ее формирующие, это, с одной стороны, социальные потребности группы (семья, первичный трудовой коллектив), а с другой - соответствующие социальные условия. Это уже есть социальная установка (аттитюд) в полном смысле слова, обладающая (как и ценностная ориентация) компонентами - эмоциональным (оценочным), когнитивным и поведенческим. Третий диспозиционный уровень образуют базовые социальные установки (они обусловлены общей направленностью интересов личности в различных областях деятельности - профессиональная или политическая деятельность, проведение досуга, семейная жизнь и др.). Вероятно, что значительная часть ролевого поведения личности в различных социальных группах и организациях связана с реализацией этого вида установок, которые, как и предыдущие, также обладают трехкомпонентной структурой, т.е. в них можно выделить оценочный, когнитивный и поведенческий аспекты. Четвертый, высший диспозиционный уровень, образует система ценностных ориентации, связанные с высшими целями жизнедеятельности индивида, его самыми существенными потребностями. По этой причине данный уровень диспозиций играет решающую роль в регулировании поведения человека, координирует все конкретные поступки и действия.

Положительной стороной концепции В.А. Ядова является то, что она позволяет интегрировать в единую концептуальную схему различные уровни социальных установок (ценностных ориентации), подчеркивая решающую роль тех из них, которые отражают основные духовные и материальные ценности общества. Еще более важен тот факт, что диспозиционная концепция дает возможность объяснить поведение и деятельность индивида в различных социальных средах и социальных системах. В простейших, постоянно меняющихся ситуациях, где ролевые требования не всегда четко фиксированы, человек руководствуется простейшими установками. В сложных социальных ситуациях, будь то малые контактные группы (семья или первичный трудовой коллектив, область экономической и политической деятельности) действуют более четко определенные нормы и ролевые требования, здесь поведение индивида строится на основе базовых, весьма устойчивых установок (ценностных ориентаций), направляющих и координирующих его деятельность. Наконец, поведение человека, соотнесенное с деятельностью больших макросоциальных групп - классов, общностей и т.д., регулируются ценностными ориентациями в прямом смысле этого слова, выражающих фундаментальные жизненные цели и планы индивида. Этот высший тип ценностных ориентации личности отражает важнейшие ценностные стандарты общества - его мораль, идеологию, политические идеи и т.д. Диспозиционная концепция раскрывает, правда, в самых общих чертах, субъективно-личностные аспекты включения индивида в качественно различные социальные сферы и типы социальных систем.

3. Национальный менталитет: культура, ставшая компонентом самосознания личности. Чем мы отличаемся от других народов, от американцев или немцев, которые, по Инкелесу, лидируют в числе представляющих «модерную» личность?

Начиная с античных историков Геродота или Плиния Старшего, проблема «духа народа» волновала многих мыслителей. В конце XIX в. немецкие психологи М. Лацарус и Г. Штейнталь писали о душевной жизни народов. Их представители имеют «сходные чувства, склонности, желания», обладают единым «народным духом». Связку культуры и личности осуществили в 1970-е гг. упоминавшиеся выше американские культурантропологи А. Кардинер и Р. Линтон. Они предложили концепцию «социального (или национального) характера» — продукта жизненного опыта народов и социальных групп. Между тем, понятие менталитета, которое ввели в оборот французские историки школы «Анналов» лучше подходит для нашей задачи, так как означает комплекс коллективных социальных установок, особенностей практического разума и повседневного мышления; его устойчивых форм, что фиксируется в метафорах, поговорках, символах. Это в определенном смысле компонент хабитуса по Бурдье, рефлексивного практического сознания по Гидденсу.

С.В. Лурье выделяет центральную зону ментальности этносов как систему следующих образов на уровне коллективного бессознательного:

1) локализация источника добра;

2) локализация источника зла;

3) представление о способе действия, при котором добро побеждает зло. Т. Стефаненко добавляет еще одну:

4) представление о вероятности, с которой добро побеждает зло.

Источник добра в русской ментальности — община, сегодня —близкие и друзья — все тот же Gemeinschaft (по Теннису); зло проецируется на государство в образе чиновничества (ранее — барина, городового и т. п); способ действий — «все образуется», а торжество добра мы мыслим несомненным, но... в будущем («не мы, так наши дети...»). Сталин это хорошо чувствовал, и на банкете после Парада Победы произнес тост за великий русский народ, его способность вынести невероятные лишения ради победы над врагом.

Естественен вопрос: каковы плюсы и минусы русского менталитета в реализации «прозападных» реформ? Немец не полагается на «Авось обойдется», англичанин или американец ищет справедливости в судах, которые защищают права человека, фиксированные в Конституции на основе «священного» договора между гражданами и избранными ими властями. Что же касается победы добра над злом, то в западной культуре не принято уповать на авось, но действовать. Здесь решающую роль играют представления о том, что есть добро и что есть зло, и, главное, персональные усилия каждого гражданина.

Имеются данные, полученные с использованием психологических тестов в межкультурных исследованиях. К. Касьянова протестировала российских студентов и пилотов, применяя тест MMPI (Миннесотский общеличностный тест (MMPI) отделяет психическую норму от патологии, и поэтому психоаналитические наименования шкал.), и сопоставила свои данные с результатами, полученными психологами из других стран. Она нашла, что россияне зашкаливают по «циклоидности». В переводе на общепонятный язык это означает, что мы не склонны к систематически выполняемой деятельности, независимо от настроения. Как Илья Муромец, который лежал на печи, пока не настал момент сразить змия, а, совершив подвиг, опять залег на печь. Любопытные результаты межкультурных исследований были недавно получены Е. Даниловой, М. Тарарухиной, Е. Дубицкой. Они использовали психологический тест нидерладского социопсихолога Герда Хофштеда, изобретенный и валидированный им в 1960-х. Тест предназначен для измерений параметров организационной культуры. Хофштед потряс менеджеров тем, что выявил этнонациональные особенности трудовых отношений и опроверг верование в универсальную их рациональность. Оказалось, что немцы и, например, японцы одинаково действуют рационально, но по-разному оценивают баланс затрачиваемых ресурсов и достигаемых результатов. По тесту голландского ученого были изучены 70 народов, но без России. И вот в последние три года проведены массовые тестирования россиян: 1700 респондентов из числа сотрудников энергетических компаний в 23 регионах России и 518 работников крупных машиностроительных предприятий столицы, Поволжья, Владимирской области. Исследователи сопоставили свои результаты с данными по другим странам и пришли к интереснейшим выводам.

По индексу «личные достижения — солидарность» шведы, голландцы, датчане, норвежцы и финны образуют один кластер. Авторы назвали это «североевропейским синдромом солидарности». Англичане, американцы, ирландцы, а также немцы, австрийцы, итальянцы и швейцарцы образовали другой статистический кластер, который Дубицкая и Тарарухина назвали «романо-германским синдромом достижительности». Россия входит в группу североевропейцев.

Другую шкалу исследователи определили в лексике менеджмента как «лояльность компании в обмен на гарантии», а в широком смысле это менталитет зависимости от внешней среды либо настроенный на собственный ресурс социального субъекта. В логике менеджмента первый — ментальность наемного работника («что начальство прикажет»), а второй — партнера («обсудим вместе с руководством»). По этому индексу авторы относят россиян к тем, кто больше ценит гарантии со стороны организации, но добавляют, что во многом это зависит от конъюнктуры на рынке туда.

Российская культурная матрица далека от романо-германской, ближе к менталитету «солидаристов» стран Северной Европы. Имея в виду прежде всего национальные особенности менеджмента, авторы заключают: «Организационная культура России, как оказалось, построена на двух китах: солидарность и подчинение организации». В переводе с менеджериальной терминологии на этнокультурную солидаристическая составляющая русской культуры, т. е. то, что Хофштед называет «фемининностью», — это что-то похожее на «гемайншафтные» взаимоотношения между людьми по пунктам теста: забота друг о друге, интуиция, ценность свободного от работы времени. Противоположный полюс «фемининности» «маскулинность» — напористость, рационализм, настойчивость в достижении целей, деньги.

Подчинение организации ассоциируется с иерархической институциональной матрицей и психологией этатизма (лояльность в обмен на гарантии со стороны государства). Если рассматривать сказанное выше под углом зрения черт русского менталитета, благоприятных для перехода к рыночным отношениям и неблагоприятных, то можно было бы сказать так. Привычная готовность претерпевать трудности снижает болезненность травмы перехода к конкурентным отношениям. Такие черты нашего социального характера, как сочувствие и забота о других, напротив, подвергаются жестокому испытанию. Принцип лояльности системе в обмен на гарантии стимулирует недовольство правительством и протестные акции.

Что же касается эффективности в работе, то, как убеждают исследования по методике Хофштеда, надо заимствовать сообразные модели менеджмента, адекватные российской культуре и менталитету десятков миллионов работников. Американская жестко конкурентная модель управления нам определенно не подходит. Североевропейская, более гибкая, партнерская — пригодна. Нужна, однако, собственная, российская.

В 1990-е годы произошел заметный сдвиг в сторону ценностей «модерной личности» (интеллектуальная автономия, ценность мастерства), особенно у молодежи. Однако с 2000-2005 гг. фиксировалось возрастание гедонизма вместо ценностей развития творческих способностей.

Лекция № 7.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒