Реформы Е.Т. Гайдара. Приватизация.

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 10Следующая ⇒

Приватизация — форма преобразования собственности, представляющая собой процесс передачи (полной или частичной) государственной (муниципальной) собственности в частные руки. В приватизации участвуют минимум две стороны, и обязательно одна из сторон — организация — даже такая, как государство.

Приватизация — это результат (или один из видов) конкурентной борьбы в условиях капиталистического способа хозяйствования. Под понятием приватизация подразумевается способ, в результате которого какой-либо объект переходит из-под контроля государства в собственность какого-либо лица

Для формирования новых рыночных отношений и создания необходимых условий требовались годы. В распоряжении реформаторов были месяцы, максимум полгода. Это было сложное время и для общества, и для власти.

Ответственность за проведение реформ на себя взял президент России Б. Ельцин, лично возглавивший кабинет министров. Экономическую политику реформ определял и осуществлял вице-премьер правительства России Е. Гайдар.

Первым мероприятием правительства по проведению реформ стала либерализация экономики, включавшая в себя: переход к свободным ценам и свободной торговле; демонтаж планово-распределительной системы управления; отмену монополии внешней торговли и открытие экономики; введение свободного рыночного курса рубля.

2 января 1992 года почти все цены были «отпущены». Решительным шагом стал и опубликованный 29 января 1992 года указ «О свободе торговли», которым и предприятиям, независимо от форм собственности, и гражданам было предоставлено право вести торговую, посредническую и закупочную деятельность без специальных разрешений. В городах и поселках начали возникать многочисленные стихийные, а позднее и организованные рынки.

Постепенно потребительский рынок стал насыщаться товарами. Впервые со времени НЭПа исчез товарный дефицит, что преобразило жизнь российских граждан. В свободной продаже появились товары, которые раньше советский человек вообще не мог купить ни за какие деньги. Среди них были не только предметы роскоши, но и, скажем, новейшие лекарства. Появившиеся в продаже продукты питания ликвидировали реальную в то время угрозу голода.

Однако последствия либерализации экономики были неоднозначными. С одной стороны, стремительно исчезал дефицит, с другой – не менее быстро росли цены. За год они выросли в 26 раз. Такого результата никто не ожидал: ни правительство, обещавшее, что цены вырастут не более чем в три раза, ни граждане страны, поверившие обещаниям и давшие российской власти кредит доверия.

Бедность, а порой и нищета стали обычным и распространенным явлением. Среднемесячная начисленная заработная плата в 1992 году упала в долларовом эквиваленте до 22 долларов. Рацион питания населения по общей калорийности снизился на 30-40%.

В июле 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон о приватизации, сделав выбор в пользу так называемой ваучерной приватизации. «Народной» приватизации, которую обещало правительство, не получилось, да и не могло получиться. Но при всех издержках процесса приватизации она создала условия для развития свободной экономической системы в России, стала одним из главных условий, обеспечивших экономический подъем России в 2000-е годы. В ходе приватизации была легализована частная собственность, ставшая материальной основой свободы российских граждан.

Первые итоги реформ тогда, в 1990-е годы, были крайне тяжелыми для населения. Уровень жизни значительно снизился, обещания положительных перемен к концу 1992 года оказались невыполненными. В стране росло недовольство. Все это привело к мощному сопротивлению продолжению реформирования экономики. Под давлением оппозиции правительство Егора Гайдара было вынуждено уйти в отставку. Следующее правительство во главе с Виктором Черномырдиным сбавило темп реформ, но не отказалось от ранее принятой стратегии на создание рыночной экономики в России. Впрочем, наиболее болезненные шаги уже были сделаны.

Сам Б. Ельцин так оценивал итоги экономических преобразований начала 90-х годов: «Реформа Гайдара обеспечила макроэкономический сдвиг. А именно: разрушение старой экономики. Дико болезненный, без хирургического блеска, а напротив – с каким-то ржавым скрежетом, когда с мясом вырываются куски отработавших деталей, механизмов, – но слом произошел. Наверное, по-другому было просто нельзя. Кроме сталинской промышленности, сталинской экономики, адаптированной под сегодняшний день, практически не существовало никакой другой. А она генетически диктовала именно такой слом – через колено. Как она создавалась, так и была разрушена».

Несмотря на огромные издержки, реформаторам удалось достичь цели – за два года самая государственная в мире экономика на две трети стала частной. Была создана свободная рыночная экономика и условия для возрождения России. Медленно, но начался процесс перераспределения собственности в пользу эффективных собственников. Приватизацию удалось провести, сохранив при этом гражданский мир в стране.

Конечно, сейчас мы понимаем, что цена спешно проведенных реформ оказалась огромной: обнищание миллионов граждан, разрушение почти половины экономического потенциала страны, катастрофическое ухудшение работы социальной сферы, вымирание населения. Но вместе с тем надо помнить, что именно в результате «гайдаровских» реформ в России появился достаточно широкий социальный слой собственников, которые стали опорой для проведения дальнейших рыночных и демократических преобразований. Экономика реально стала свободной. Без проведения крайне болезненных экономических преобразований был бы невозможен и экономический подъем, начавшийся в конце 90-х годов и продолжившийся в следующем веке. Ну и, наконец, реформы позволили сохранить страну.

Одной из важнейших рыночных реформ 90-х годов стала приватизация – передача тысяч предприятий и другого имущества из государственной собственности в частную.

Как показал опыт ряда социалистических стран, в которых были проведены реформы, рыночная экономика без частной собственности не является достаточно эффективной. Исторически только в тех странах, где существовала частная собственность, сложилась эффективная рыночная экономика, обеспечившая процветание этих стран (прежде всего, стран Западной Европы и Северной Америки).

Причин этому несколько. Во-первых, если предприятие не имеет частного хозяина, то им должен управлять государственный чиновник. Но если хозяин заинтересован в развитии предприятия, являющегося его собственностью, то чиновник, которого через несколько лет переведут на иную работу, стремится прежде всего выполнить предписания начальства, от которого зависит его продвижение по службе. Интересы предприятия не являются для него главными.

Во-вторых, государственное предприятие развивается в основном за счет инвестиций из госбюджета. Но государству часто не хватает средств, поскольку оно обременено массой других обязательств: необходимо выплачивать пенсии, пособия, зарплаты бюджетникам. Частное же предприятие может продавать свои акции и таким образом получать деньги банков, инвестиционных фондов и акционеров.

О необходимости приватизации говорилось еще в самом начале рыночных реформ.

Первый ее этап начался при советской власти. Он получил название «номенклатурной» (или директорской) приватизации. В январе 1988 года вступил в силу принятый 30 июня 1987 года закон «О государственном предприятии». Он декларировал задачу укрепления государственной собственности и централизованных начал в решении важнейших народно-хозяйственных задач. Но главным было расширение прав предприятий и трудовых коллективов, а также переход от жесткого планирования к более гибкому государственному заказу. Воспользовавшись развитием кооперативного движения, значительная часть директоров стала ради личной выгоды создавать кооперативы и через них покупать сырье и продавать продукцию в ущерб предприятию. Такие директора формально не становились собственниками, но реально переводили имущество государственных предприятий в собственность своих частных «фирм». Примерно по такой схеме, но только тайком и в гораздо более скромном масштабе в советское время работали дельцы так называемой теневой экономики. Процесс незаконной приватизации, наносившей значительный ущерб экономике, полным ходом шел в 1991 году, что стало одной из причин принятого правительством Е. Гайдара решения провести приватизацию в ускоренном порядке.

Приватизация стала одной из главных задач правительства в 1992 году. Ответственным за нее в правительстве Е. Гайдара (и затем некоторое время в правительстве В. Черномырдина) стал А. Чубайс. С ноября 1991 года он являлся председателем Госкомимущества (Государственного комитета РФ по управлению государственным имуществом), а с июня 1992 года до ноября 1994 года – вице-премьером, курировавшим вопросы экономической и финансовой политики.

Приватизацию можно было проводить разными способами. Правительство Е. Гайдара встало перед сложным выбором. Существует мнение, что лучший способ приватизации – не раздавать имущество бесплатно, а продавать за реальные деньги тем богатым людям, которые готовы его приобрести. Богатый покупатель ответственно отнесется к собственности, а также сможет при необходимости дополнительно инвестировать средства в техническое переоснащение предприятий. Это было особенно важно для экономики в условиях, когда сотни заводов и фабрик следовало перевести на выпуск качественной, востребованной покупателем продукции. Сначала российские реформаторы хотели пойти по этому пути, но им пришлось от него отказаться.

Во-первых, процесс продажи собственности затягивается надолго, поскольку в каждом конкретном случае нужно готовить предприятие к конкурсу (аукциону). Надо определить стартовую цену на основе экспертных оценок, распространить информацию среди потенциальных инвесторов, организовать процесс продажи и т.д. Опыт других стран показал, что при таком подходе приватизация растянется на долгие годы, а то и десятилетия. Соответственно, затянется и переход к более эффективному управлению предприятиями, в том числе и процесс их технического переоснащения.

Во-вторых, тянуть с приватизацией было особенно опасно потому, что с конца 80-х годов на предприятиях уже шел упомянутый процесс «номенклатурной» приватизации, когда директора правдами и неправдами растаскивали собственность предприятий. У правительства не было какой-то возможности остановить начавшийся процесс бесконтрольного растаскивания государственной собственности, начатый «красными директорами». Соответствующих законов не существовало, и юридически их действия противозаконными не являлись.

В-третьих, продажа имущества богатым инвесторам неизбежно вызвала бы в России серьезное сопротивление трудовых коллективов, поскольку советских людей долго воспитывали в духе неприятия капитализма. При этом советские директора, которые уже привыкли считать предприятия своими, не только поддерживали бы рабочих, но, возможно, даже подталкивали бы их к проявлению протеста.

В-четвертых, продажа имущества, которую готовят чиновники, создавала бы возможности для коррупции. Ведь для государственного служащего, контролирующего проведение конкурса, велик соблазн посодействовать за взятку одному из его участников. А правительство не могло в деталях контролировать все конкурсы, проходящие в такой огромной стране, как Россия.

В-пятых, россияне в начале 90-х годов были еще очень бедны. Даже будущие российские олигархи в то время не накопили еще значительных капиталов. Поэтому при попытках продать имущество за сколько-нибудь серьезную цену реформаторы столкнулись бы с тем, что в стране нет денег для вложения в собственность. Тогда имущество ушло бы по большей части иностранным инвесторам, что в данной ситуации рассматривалось бы нашими гражданами как очередная несправедливость.

В-шестых, значительную часть предприятий в подобных условиях, наверное, вообще никто бы не купил, поскольку иностранные инвесторы вкладывают деньги лишь в потенциально прибыльные проекты. А ведь в России есть множество заводов, расположенных в труднодоступных зонах Севера, где создание рентабельного рыночного производства возможно, но неизбежно будет более долгим и ресурсозатратным. Подобные условия, к сожалению, отпугивают большинство потенциальных инвесторов.

Программа приватизации на 1992 год была в основных чертах определена указами президента Б. Ельцина от 29 декабря 1991 года и 29 января 1992 года. Было принято решение не продавать поначалу предприятия на рынке, а провести массовую приватизацию, в ходе которой трудовые коллективы имеют право выбрать один из предложенных им вариантов разгосударствления. Люди сами решали судьбу своих предприятий, хотя понятно, что не слишком компетентные в этом вопросе трудовые коллективы зависели при принятии решения от директоров, управлявших ими еще в советские времена. На продажу были выставлены только небольшие предприятия, в основном из сферы обслуживания и торговли. Все крупные и средние предприятия подлежали акционированию, а акции частично передавались трудовым коллективам, частично же могли быть выкуплены за деньги или за приватизационные чеки – ваучеры.

Трудовой коллектив должен был найти оптимальное решение: какую часть акций получить бесплатно, а какую продать, чтобы получить возможность развивать производство.

Примерно в 80% случаев коллективы выбрали вариант, при котором более половины акций (контрольный пакет) доставалось им, и только остаток мог продаваться инвесторам со стороны. Именно так и была проведена массовая приватизация в период с 1992 по 1994 год. Иногда полагают, что приватизация в основном проводилась за ваучеры (приватизационные чеки), но это неверно. На чековых аукционах покупателями приобреталась лишь часть акций из тех, которые оставались после предоставления контрольного пакета трудовому коллективу.

Правительству в значительной степени удалось остановить расхищение собственности предприятий директорами. Но это не означает, что в ходе приватизации была обеспечена социальная справедливость. Работники многих предприятий не стали реальными акционерами, поскольку сразу продали свои акции. В условиях высокой инфляции, экономического спада и задержек зарплат людям очень нужны были деньги. Точно так же большинство граждан поступило и с чеками, которые скупались бизнес-структурами (порой полукриминальными) за половину и даже за треть номинала. Но даже те граждане, которые последовали рекомендациям правительства и вложили деньги в чековые инвестиционные фонды, в большинстве своем фактически просто потеряли свои ваучеры. Фонды покупали за ваучеры активы предприятий, а затем «неудачно» управляли ими – т.е. за незначительные деньги продавали их контролируемым «партнерами» структурам. Большая часть этих фондов изначально не собиралась выполнять поставленные перед ними задачи, будучи ориентированной на криминальную деятельность. У правительства не было соответствующих механизмов контроля, которые позволили бы это пресечь, и сами реформаторы позднее признали создание чековых инвестиционных фондов одной из своих главных ошибок.

Еще одной проблемой приватизации стало то, что российские инвесторы не вкладывали деньги в отечественные предприятия. Причин тому было несколько. Эти предприятия были непривлекательны для инвесторов, высокая инфляция делала нерентабельными любые долгосрочные вложения, необходимые для развития производства. Нестабильная экономическая ситуация в стране тоже не способствовала привлечению инвестиций. Бизнесмены предпочитали работать с «короткими деньгами» (т.е. делать вклады, приносящие быстрые прибыли). Российские капиталисты нередко предпочитали вкладывать деньги в государственные краткосрочные обязательства (ГКО), а не в производство. В те же страны, в которых после реформ инфляция держалась на низком уровне, инвестиции пришли быстрее: люди не боялись, что из-за инфляции их вклады пропадут. Кроме того, политическая нестабильность и сохраняющаяся возможность коммунистического реванша таили в себе угрозу пересмотра итогов приватизации. И в России, и на Западе хорошо помнили, как инвесторы потеряли свои вклады в российскую экономику после прихода коммунистов к власти в 1917 году и национализации всех предприятий (в том числе и принадлежавших иностранцам).

Приватизация имела важное политическое значение. Передавая государственную собственность в руки формирующегося класса предпринимателей, правительство создавало социальную базу для продолжения курса рыночных реформ. Именно приватизация в глазах либеральных реформаторов была гарантом невозможности коммунистического реванша, что во многом объясняет то, как она проводилась.

В ноябре – декабре 1995 года был приватизирован целый ряд крупнейших предприятий (в основном добывающей промышленности), таких как «Норильский никель», «Юкос», «Лукойл» и «Сибнефть». Их приватизация происходила с помощью залоговых аукционов. Предприниматель, например, банк (или, скорее, группа предпринимателей, поскольку речь шла о необходимости собрать очень значительные средства) давал государству деньги в долг под залог принадлежавшего государству контрольного пакета акций того или иного промышленного гиганта. Если государство не возвращало деньги в срок, залог переходил в собственность займодавца. При этом с самого начала предполагалось, что государство долг не вернет, так что залоговые аукционы были, по сути, просто формой продажи государственной собственности. Именно в результате залоговых аукционов в России возникла группа сверхбогатых людей, которых вскоре стали называть олигархами. Среди них были Б. Березовский, В. Гусинский, В. Потанин, М. Ходорковский и др.

Правительство неоднократно упрекали в том, что оно согласилось «по дешевке» передать национальное богатство в частные руки. Но экономическая ситуация середины 90-х годов оставалась крайне сложной. Хотя инфляцию в 1995 году удалось остановить, государственных доходов не хватало на выплату внешнего долга, на выплату зарплаты бюджетникам и т.д. Залоговые аукционы были способом пополнить казну за счет приватизации. Государственный бюджет на 1996 год предусматривал бюджетный дефицит в 90 050 млрд рублей, что тогда соответствовало примерно 20 млрд долларов. Причем дефицит составлял почти 20% расходной части бюджета.

В этих условиях продолжение приватизации было насущной необходимостью. Однако большинство российских предприятий уже были приватизированы в 1992-94 годах. В государственной собственности оставались в основном предприятия оборонной промышленности и топливно-энергетического комплекса. Левое большинство в Думе, согласившись с включением в бюджет задания по приватизации, сопроводило его оговоркой о том, что предприятия топливно-энергетического комплекса приватизации не подлежали. Эта оговорка делала задание по приватизации практически невыполнимым. Именно поэтому правительству пришлось пойти на приватизацию в форме залоговых аукционов, что позволило обойти запрет на приватизацию предприятий топливно-энергетического комплекса.

Частные собственники сумели вдохнуть в приватизированные предприятия новую жизнь, сделать необходимые инвестиции и реформировать менеджмент. Это обеспечило повышение эффективности и резкий рост стоимости этих предприятий. Напротив, многие оставшиеся в государственной собственности промышленные гиганты (как, например, автомобильный завод ЗИЛ) не смогли преодолеть кризис. Залоговые аукционы осени 1995 года принесли в казну почти 900 млн долларов. Они не решили всех бюджетных проблем, но хотя бы немного облегчили положение. Сегодня проданные в 1995 году предприятия стоят в десятки раз больше. Но тогда их просто никто не мог купить за их сегодняшнюю цену.

Главным социальным итогом приватизации стало возникновение класса крупных собственников. Предприятия обрели хозяев, заинтересованных в их успешном развитии. Это стало одной из предпосылок начавшегося с конца 90-х годов подъема российской экономики.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒