Превратить в богов. Разве они не прекрасны?

⇐ ПредыдущаяСтр 22 из 45Следующая ⇒

-- Да, они прекрасны, Левалли.

-- В каждой из них заключена Цирцея. И самое смешное то, что

Они в это не верят. В них горит пламя молодости, но за ними уже

Пляшет невидимая тень -- тень мещанства и тех десяти кило,

Которые они вскоре прибавят; тень семейной скуки, мелочного

Честолюбия и мелких целей, душевной усталости и

Самоуспокоенности, бесконечного однообразия и медленно

Приближающейся старости. Только одной из них не грозит все это,

Той, что танцует с Фиолой, той, что вы привезли сюда. Как вам

Удалось ее найти?

Клерфэ пожал плечами.

-- Где вы ее нашли?

Клерфэ помедлил, прежде чем ответить.

-- Выражаясь вашим слогом, я нашел ее у врат царства Аида.

Впервые за много лет я вижу вас в таком лирическом настроении.

-- Не так уж часто представляется случай впасть в него. У

врат царства Аида... Не буду вас больше расспрашивать. Этого

Достаточно, чтобы возбудить воображение. Вы нашли ее в серых

Сумерках безнадежности, из которых удалось вырваться только

Одному смертному -- Орфею. Возможно. Но, как это ни

Парадоксально, за то, что Орфей хотел спасти из ада женщину,

Ему пришлось заплатить дорогой ценой -- еще более страшным

Одиночеством. А вы готовы платить за это, Клерфэ?

Клерфэ улыбнулся:

-- Я суеверен. И не отвечаю на такие вопросы, да еще перед

Самыми гонками.

Сегодня ночь Оберона, -- думала Лилиан, танцуя то с

Фиолой, то с Торриани. -- Все здесь заколдовано: этот яркий

Свет, эти синие тени и сама жизнь, которая кажется и реальной и

Призрачной одновременно. Шагов совсем не слышно, все бесшумно

Скользят под музыку. Как страстно я мечтала о таком празднике,

Сидя в занесенном снегом санатории с температурным листком над

Кроватью и слушая музыку из Неаполя или Парижа. В такую ночь у

Моря, когда светит луна и каждое дуновение ветерка приносит

Аромат мимоз и цветущих апельсиновых деревьев, в такую ночь

Словно бы и нельзя умереть. Люди сходятся и, секунду побыв

Вместе, теряются в толпе, чтобы снова оказаться в чьих-то

Объятиях. Перед тобою все новые и новые лица, но руки остаются

Те же.

Равда ли это? -- думала Лилиан. -- Там сидит мой

Возлюбленный вместе с меланхоличным человеком, который на

Краткий миг стал владельцем этого сказочного сада; я знаю, они

Говорят обо мне. Наверное, говорит меланхоличный Левалли; он

Хочет узнать то же, о чем спрашивал меня, -- о моей тайне.

Кажется, есть такая старая сказка, как карлик украдкой смеялся

Над всеми, потому что никто не мог раскрыть его секрета. Никто

Не мог угадать его имя. Лилиан улыбнулась.

-- О чем вы подумали? -- спросил Фиола.

-- Я вспомнила сказку о человеке, весь секрет которого

Заключался в том, что никто не знал его имени.

Фиола улыбнулся. На его загорелом лице зубы казались вдвое

Белее, чем у других людей.

-- Может, это и есть ваш секрет? -- спросил он.

Лилиан покачала головой.

-- Какое значение имеет имя?

-- Для некоторых людей имя -- все.

Проносясь в танце мимо Клерфэ, Лилиан заметила, что он

Задумчиво смотрит на нее.

Н привязал меня к себе тем, -- подумала она, -- что, будучи

Со мной, ни о чем не спрашивает.

-- Вы так улыбаетесь, словно очень счастливы, -- сказал

Фиола. -- Может быть, ваш секрет в этом?

Акой глупый вопрос, -- подумала Лилиан. -- Неужели ему еще

Не внушили, что никогда нельзя спрашивать женщину, счастлива ли

Она?

-- В чем же ваш секрет? -- спросил Фиола. -- В большом

Будущем?

Лилиан опять покачала головой.

-- У меня нет будущего. Никого. Вы себе не представляете,

Как это многое облегчает.

X x x

-- Посмотрите только на Фиолу, -- сказала старая графиня

Вителлеши, -- можно подумать, что кроме этой незнакомки здесь

Нет ни одной молоденькой женщины,

-- Ничего удивительного, -- ответила старая Тереза Маркетти.

-- Если бы он столько же танцевал с какой-нибудь из наших

Барышень, его бы уже считали наполовину помолвленным и братья

Этой барышни сочли бы себя оскорбленными, если бы он на ней не

Женился.

Вителлеши пристально посмотрела в лорнет на Лилиан.

-- Откуда она появилась?

-- Она не итальянка.

-- Вижу. Наверное, какая-нибудь полукровка.

-- Как и я, -- язвительно заметила Тереза Маркетти. -- Во

Мне течет американская, индейская и испанская кровь. Тем не

Менее я оказалась достаточно хороша, чтобы выручать Уго

Маркетти с помощью долларов своего папаши, чтобы разгонять крыс

В его полуразвалившихся палаццо, строить там ванные и давать

Уго возможность достойно содержать своих метресс.

Графиня Вителлеши сделала вид, будто ничего не слышит.

-- Вам легко говорить, у вас один сын и деньги на текущем

Счету, а у меня четверо дочерей и полно долгов. Фиоле пора

Жениться. До чего мы докатимся, если богатые холостяки -- у нас

Их и так немного -- будут брать себе в жены английских

Манекенщиц. Теперь это стало модным. Страну форменным образом

Грабят.

-- Следовало бы издать закон, запрещающий это, -- продолжала

Тереза Маркетти иронически. -- Хорошо бы запретить также их

Младшим братьям, у которых нет средств, жениться на богатых

Американках: ведь те не знают, что после бурной любви до брака

Их ожидает одиночное заточение в гареме своего мужа.

Графиня опять сделала вид, будто не слышит. Она давала

Инструкции своим двум дочерям. Фиола отошел от Лилиан и

Остановился у одного из столиков, выставленных в сад. Торриани

Подвел Лилиан к Клерфэ.

-- Почему ты не танцуешь со мной? -- спросила она Клерфэ.

-- Я с тобой танцую, -- ответил он, -- не вставая с места.

Торриани рассмеялся.

-- Из-за ноги! Ему не надо было участвовать в гонках в

Монте-Карло.

-- Ему нельзя танцевать?

-- Да нет, можно, только он слишком тщеславен.

-- Это правда, -- сказал Клерфэ.

-- А участвовать в гонках послезавтра он может?

-- Это совсем другое дело. Караччола поехал со сломанным

Бедром и оказался победителем.

-- Ты должен беречься перед гонками? -- спросила Лилиан

Клерфэ.

-- Ну, конечно, нет. Просто мне трудно танцевать.

Лилиан вернулась вместе с Торриани на танцевальную площадку.

Левалли опять подсел к Клерфэ.

-- Она подобна пламени, -- сказал он. -- Или кинжалу. Эти

Светящиеся стеклянные плиты -- совершеннейшая безвкусица, вы не

Находите? -- с горячностью добавил он через секунду. -- Луна

светит достаточно ярко. Луиджи! -- крикнул он. -- Потуши свет

Под танцевальной площадкой и принеси бутылку старого граппа.

Из-за этой женщины я становлюсь печальным, -- сказал он вдруг,

Обращаясь к Клерфэ; в темноте лицо Левалли казалось безутешным.

-- Женская красота наводит на меня грусть. Почему?

-- Потому что знаешь, как быстро она проходит, и хочешь ее

Удержать.

-- Так просто?

-- Не знаю. По-моему, этого достаточно.

-- На вас красота тоже наводит грусть?

-- Нет, -- сказал Клерфэ. -- На меня наводит грусть совсем

Другое.

-- Я вас понимаю. -- Левалли отпил из рюмки граппа. -- Мне

Все эти вещи знакомы. Но я от них убегаю. Хочу остаться толстым

Пьерро и только. Выпейте граппа.

Они выпили и замолчали. Лилиан опять пронеслась мимо них.

Меня нет будущего, -- думала она. -- Не иметь будущего --

Это почти то же, что не подчиняться земным законам. Она

Посмотрела на Клерфэ. тим мы с ним похожи, -- думала она. --

Все его будущее -- от гонок до гонок. Одними губами, беззвучно,

Она произнесла какуюто фразу. Там, где сидел Клэрфэ, стало уже

Темно. Она с трудом различала его лицо. Но ей незачем было

видеть Клерфэ. Жизни не надо смотреть в лицо! Достаточно

Ощущать ее.

На каком я месте? -- спросил Клерфэ, когда машина

Остановилась у заправочного пункта; шум заглушал его голос.

-- На седьмом, -- крикнул Торриани. -- Как дорога?

-- Ни к черту. При этой жаре буквально жрет резину, как

Икру. Ты видел Лилиан?

-- Да. Она на трибуне.

-- Слава богу, что она не торчит здесь с секундомером.

Торриани поднес ко рту Клерфэ кружку с лимонадом.

Подбежал тренер.

-- Ну как, готовы?

-- Мы не волшебники! -- крикнул старший механик. -- За

Тридцать секунд вам никто не сменит колеса.

-- Давай! Быстрее!

В бак сильной струTй полился бензин.

-- Клерфэ, -- сказал тренер. -- Впереди вас идет Дюваль.

Жмите за ним. Жмите до тех пор, пока он не выдохнется! А потом

Держите его позади. Больше нам ничего не требуется. У нас оба

Первых места.

-- Давай! Готово! -- закричал старший механик.

Машина рванулась вперед.

сторожно, -- подумал Клерфэ. -- Только бы не пережать! Вот

Промелькнуло что-то пестрое, белое и сверкающее -- трибуны, а

Потом перед ним опять было только шоссе, ослепительно голубое

Небо и точка на горизонте -- точка, которая станет облачком

Пыли, Дювалем, машиной Дюваля.

Начался четырехсотметровый подъем.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 212223 24 25 26 Следующая ⇒