ЖИВОЙ ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ И УДИВИТЕЛЬНЫЕ КУРИНЫЕ ЯЙЦА

Восточная пословица гласит, что жук-короед выедает в древесине ходы в форме букв, но букв он не знает. Исследователи природы во времена барокко думали по-другому. Как раз, если в древесине, траве, камне видны линии или пятна, напоминающие по форме буквы или рисунки, они имеют значение, посредством их природа хочет что-то сообщить нам. Поэтому они тщательно коллекционировали камни, корни, фрукты, всякую всячину, если ищущая таинственность фантазия обнаруживала в них что-то необычное. Француз Ж. Б. Робинэ разработал детально теорию[327], согласно которой природа с самого начала стремилась к сотворению человека как самого совершенного существа и, чтобы попрактиковаться, готовила эскизы. Таким эскизом является любое каменное образование, напоминающее по форме какую-либо часть человеческого тела. Таков, например, антропокардит, то есть камень, по форме напоминающий человеческое сердце, а также камни, похожие на человеческие руки, ноги, уши, глазное яблоко, почку и т. д.

Ищущая сходство фантазия распространилась и на материнство. Роды женщине облегчает aetites — орлиный камень (по-немецки " Алдерштайн" или " Клапперштайн" ). Орлиным этот камень называли потому, что находили его в гнезде орла. Откуда берет этот камень орел, мы не знаем, известно только, что орлица не снесет яиц, пока не добудет себе такой камень. Это, собственно говоря, кусок окаменевшей глины, в котором внутренний слой отстал от внешнего, и, если камень потрясти, он гремит. То есть в переносном смысле его можно назвать материнским камнем, поэтому надо прислушаться к указанию природы и повесить камень на шею рожающей женщины. В упомянутой книге доктора Кундманна, на которую мы столь часто ссылаемся, во всех подробностях представляются все общественные и частные коллекции, в которых встречаются такие орлиные камни, оспенные камни (со щербинами, что означает, что они помогают против оспы) и другие причудливые по форме или что-то напоминающие камни.

Но эти получающие так много внимания камни являются не эскизами, а играми природы. Нам знакомы стоящие в итальянских музеях шкафчики из эбенового дерева, выложенные мраморными пластинками. Некоторые пластинки абсолютно достоверно воспроизводят вид города или ландшафта. В левом переднем углу в соборе Святого Марка в Венеции на гладко отшлифованном мраморе четко вырисовывается изображение маленького попугайчика.

Со страшным утрированием интереса к игре мы встречаем в венской светской сокровищнице, в том же зале, где выставлен рог единорога, уже разжалованный до рыбьей кости. Здесь хранится знаменитая агатовая чаша, также " не подлежащее отчуждению имущество" императорского двора. Два столетия назад о ней говорили, что она ценнее всех остальных экспонатов. На шлифованном агате проступают несколько букв имени Христа. Но по соседству с буквами видны и какие-то подозрительные штрихи: на основании этого пошли разговоры, что человеческая рука вмешалась в это творение природы…

Lusus Naturae устраивало фокусы и в растительном мире. Если где-нибудь находили лимон в лимоне, прорастающую из груши грушу, редис в форме человеческой руки, гриб, по форме напоминающий человеческую голову, игра природы давала новую пищу охотникам за чудесами. Находку с благоговением направляли соответствующему курфюрсту, подробное описание на латыни посылали в " Ephemerides", с трепетной точностью указывая место и время находки.

Иногда мы натыкаемся на сообщения о вещах, даже еще более ценных, чем редис или капустная кочерыжка. 22 июня 1646 года в поселке Шеневальда работница косила серпом траву. Вдруг к ее величайшему испугу простой по виду цветок закричал человеческим голосом. На растении росли две человеческие головы: турка и христианина. Они-то и кричали. Но было уже поздно, серп нанес им смертельные ранения. Погибшее растение отправили сначала в Виттенбергский университет, а потом предложили саксонскому курфюрсту.

11 июля 1724 года на клеверном поле близ Нидерхофена в клевере выросло странное растение, увенчанное девичьей головой. Видна была даже грудь, кожа у девушки была серебристого цвета, прическу составляли тщательно расчесанные кудри. Более того, на голове был чепец, и девушка носила корсаж. Тупой батрак взмахнул косой и скосил растение. Тогда-то и выяснилось, что оно было живым, как обычный живой человек. У него было тело, была кровь. Когда коса скосила его, оно скончалось, несчастное. Что с ним стало? Об этом нигде не написано, скорее всего, его похоронили, потому что вюртембергскому герцогу были посланы лишь рисунки растения.

Знать в любом случае претендовала на такие игры природы. В 1634 году в районе Штрехлы нашли стебель, на котором насчитали восемнадцать колосков. Когда его обнаружили, он был еще зеленым, поэтому управляющий приставил к нему специальных сторожей, которые днем и ночью, сменяясь, несли караул до самого созревания. После этого, как и можно было ожидать, растение было отправлено герцогу.

Знаем мы о стебле пшеницы с двумя колосками; он не попал в герцогскую коллекцию, но научная литература уделяла ему внимание по другой причине. У хозяина пшеничного поля было красивое имя: Венцеслав Шерфер фон Шерферштейн. Я упоминаю об этом ради достоверности, чтобы ни у кого не закралось сомнение в подлинности истории. Господин Венцеслав наткнулся на двуглавый колос во время прогулки и принес его домой в подарок жене, которая переживала последние дни беременности. Подарок принес неожиданный результат: в ту же ночь жена в ответ на мужнино внимание принесла ему в подарок двойню.