|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
ИНФЕКЦИОННЫЕ БОЛЕЗНИ И ЭПИДЕМИОЛОГИЯСтр 1 из 4Следующая ⇒
Эпидемиология (греч. epidemiologia; от epidemia — массовое заболевание и logos — учение) — наука о причинах и законах массового распространения инфекционных болезней, методах их профилактики и ликвидации. Международный эпидемиологический симпозиум, состоявшийся в Праге в 1960 г., дал следующее определение этой науки: «Эпидемиология является самостоятельной отраслью медицинской науки, занимающейся исследованием причин возникновения и распространения заразных болезней в человеческом обществе и применяющей полученные знания для борьбы, предупреждения и, в конечном счете, полного искоренения этих болезней»2. Как наука эпидемиология сформировалась в XIX в. Однако ее корни уходят в Древний мир, когда задолго до раскрытия природы заразных болезней врачи, оказавшись перед лицом неизвестных и страшных болезней, вступали с ними в борьбу. 0 заразных болезнях сообщают индийские аюрведы и Законы Ману, иеро Особое распространение заразные болезни получили в Средние века, когда велись частые захватнические войны и крестовые походы, а рост городов способствовал скученности населения и ухудшению санитарно-гигиенических условий жизни. Становление эпидемиологии связано с именем выдающегося ученого эпохи Возрождения Джироламо Фракасторо (1478—1553 гг.), который заложил основы учения о «контагии» — живом заразном начале, выделяемом больным организмом. Учение о «контагии» значительно поколебало бытовавшие ранее представления о «миазмах» (греч. miasma — скверна) — «заразных испарениях», которые, как полагали сторонники учения о «миазмах», вызывают эпидемии заразных болезней, попадая в воздух из почвы и воды при определенных условиях (особенно в связи с процессами гниения). На протяжении всей истории Нового времени на Земном шаре продолжали свирепствовать эпидемии — массовые инфекционные заболевания в масштабах города, страны, региона — и пандемии (греч. pandemia — весь народ в целом) — необычайно сильные эпидемии, охватывавшие несколько стран и континен-
2 Токмолаев А. К. Экологические аспекты эпидемиологии инфекционных болезней // Эко
В XVI—XVII вв. в мире повсеместно распространилась оспа — одна из древнейших инфекционных болезней, известная в Старом Свете еще с III тысячелетия до н.э. В начале XVI в. она впервые была завезена испанскими конкистадорами на Американский континент. Число жертв, унесенных оспой только на территории современной Мексики, составило 3, 5 млн человек. До введения оспопрививания по методу Э.Дженнера только в Европе оспой ежегодно заболевало около 10 млн человек, из которых умирало от 25 до 40 %. Высокая смертность от инфекционных болезней, которая, как правило, превышала человеческие жертвы во время военных действий, была связана также с частыми эпидемиями гриппа. Только в XVIII в. из семи крупных эпидемий гриппа четыре приняли характер пандемий. В 1817 г. из Индии в Европу впервые была завезена холера, которая до того времени была распространена только в пределах Юго-Восточной Азии (долины рек Ганг и Брахмапутра были эндемичными очагами холеры). В течение XX в. мир потрясли шесть пандемий холеры. Они имели катастрофические последствия для всех материков Земного шара. В России холера появилась лишь в первой трети XIX в. Тем не менее только в XIX столетии в России было восемь эпидемий холеры, в результате которых погибло более 2 млн человек. Начало изучению этой «новой» для России болезни положили врач-декабрист Н.Г.Смирнов (1829 г.), И.Е.Дядьковский и М.Я.Мудров(1831 г.). Огромный ущерб человечеству нанесли также эпидемии желтой лихорадки и сыпного тифа, столбняк и малярия, дизентерия и гельминтозы. Однако самыми опустошительными были эпидемии чумы. После второй ее пандемии (1346—1348 гг.), вошедшей в историю под названием «черная смерть» и унесшей треть жителей Европы, вспышки чумы периодически повторялись в разных странах мира: Англии (Лондон, 1665 г.), Франции (Марсель и Тулон, 1720-1721 гг.), России (Москва, 1654-1655 гг., 1770-1772 гг.) и т.д. В 1892 г. в Юго-Восточной Азии зародилась третья пандемия чумы. Выйдя за пределы континента через портовые города, она в короткие сроки охватила Европу, Африку, Австралию, Северную и Южную Америку. За 10 лет третья пандемия чумы унесла более 12 млн человеческих жизней. Начало научной разработке основ государственных мероприятий по пресечению чумы и борьбе с ней было положено в XVIII в. В значительной степени это связано с историей России и особенно с эпидемией моровой язвы (бубонной чумы) в Москве в 1770— 1772 гг. Во время первой Русско-турецкой войны (1768 — 1774 гг.) чума была занесена в Европу из Турции. В конце 1769 г. она появилась в русских войсках, омрачив их блистательные победы; в начале 1770 г. охватила Молдавию и Валахию, к лету перешла в соседние польские провинции, охватила Украину, затем проникла в Центральную Россию и неуклонно продвигалась к российской столице. В октябре 1770 г. (указом императрицы Екатерины II от 19 сентября 1770 г.) на подступах к Москве были учреждены заставы в Боровске, Серпухове, Калуге, Алексине, Кашире, Коломне. Однако при постоянном общении столицы с армией, характер-
Первый случай моровой язвы в Москве был отмечен 17 ноября 1770 г. в жилом доме служителей Генерального Сухопутного госпиталя на Введенских горах. Диагностировал чуму старший медик госпиталя — генеральный штаб-доктор Афанасий Филимонович Шафонский. Очаг эпидемии был локализован. Было выявлено 27 заболевших моровой язвой, пятеро из них выздоровели, остальные умерли. В конце января 1770 г. эпидемия в госпитале прекратилась. По истечении шести недель карантин был снят. По специальному указу императрицы здание госпиталя, в котором находились больные моровой язвой, было сожжено 1 марта 1771 г., а 9 марта стало известно о новом очаге «повальной болезни» в Москве — на Большом суконном дворе в Замоскворечье, где от чумы уже умерло 113 человек; все остальные, работающие на фабрике, продолжали общаться с жителями города, разнося смертоносную болезнь. 11 марта 1771 г. после консилиума московских врачей (Г. Скиадан, И.Ф.Эразмус, А.Ф.Шафонский, К.Мертенс, П.Погорецкий, П.Вениаминов, С.Г.Зыбелин, К.О.Ягел-ский) фабрика была закрыта немедленно, все заболевшие переведены в Угрешский монастырь Св. Николая-чудотворца (на р. Угреши), а здоровые помещены в карантинные дома в Замоскворечье. Доктор И. Ф. Эразмус составил два подробных наставления: «Инструкцию, данную лекарю, для пользования больных, в Угрешском монастыре определенному» и «Инструкцию, данную лекарю, состоящему в карантинном доме, при фабричных работающих», в которых подробно излагалось, как осматривать больных моровой язвой, распределять их по покоям, кормить, поить и врачевать1. Однако заболеваемость и смертность продолжали возрастать. Были открыты новые карантины в Симоновом, Покровском и Даниловом монастырях. Общественные бани были закрыты. 31 марта 1771 г. Медицинский совет Москвы подготовил наставление для жителей — «Мнение, служащее к предохранению города от появившейся болезни». 25 марта 1771 г. императрица Екатерина II назначила в помощь губернатору Москвы генерал-поручика сенатора П.Д.Еропкина «ко охранению столичного города от... открывшейся прилипчивой болезни». Приступив к своим обязанностям 31 марта 1771 г., П.Д.Еропкин поставил перед Медицинским советом Москвы ряд практических вопросов о содержании в карантинах, об организации захоронений, о банях и действовал в соответствии с их рекомендациями. Город был разделен на 14 частей для облегчения учета случаев заболевания моровой язвой, направления больных в больницы, а бывших в контакте с ними — в карантинные дома. Въезд и выезд из Москвы был резко ограничен и разрешен только через семь застав (Калужскую, Серпуховскую, Рогожскую, Преображенскую, Троицкую, Тверскую и Дорогомиловскую); остальные 11 были закрыты (рис. 206). Высшие сословия и торговые люди спешно покидали столицу и разъезжались по своим деревням. Согласно указу императрицы от 31 марта 1771 г., лица, отправлявшиеся из Москвы в сторону Петербурга по Петербургской дороге, должны были получать у генерала П.Д.Еропкина письменное свидетельство о том, что они не из зараженных домов, а их товары отправлены с фабрик, где нет чумы. Заключение о здоровье отъезжающих должны были давать доктора Кассиян Ягелский и Христиан Граве. По пути из Москвы в Петербург были учреждены дополнительные заставы. Однако обширность города и недостаточность военных команд не позволяли в должной мере ограничивать въезд и выезд из Москвы. В результате смертность от чумы в Москве продолжала увеличиваться: в апреле 1771 г. умерло 778 человек, в мае — 878, в июне — 1099, в июле — 1708 (до 100 человек в сутки)2.
2 Там же. - С. 64, 66, 72.
Рис. 206. Застава на въезде в Москву. Эскиз картины B.C.Шлепнева, сделанный по мотивам труда Д.С.Самойловича «Начертания для изображения в живописи, пресеченной в Москве 1771 года моровой язвы» (1795 г.) Страх и уныние воцарились в столице. Войска были выведены за город в полевые лагеря. В Москве для поддержания порядка остался лишь генерал П.Д.Еропкин со 150 солдатами и двумя пушками при них. 19 августа 1771 г. все присутственные места были закрыты, лавки, магазины и фабрики заперты — в городе прекратились все работы. Рекомендовалось из домов не выходить и другие дворы не посещать. Для погребения умерших стали использовать преступников, осужденных на смерть или каторжные работы. Их одевали в вощеное платье, выдавали специальные рукавицы и содержали за счет государственной казны («от короны»). Однако, несмотря на все усилия, достичь тщательного соблюдения всех карантинных мер не удавалось. Часто москвичи утаивали заболевших, опасаясь сожжения своих домов и зачумленного имущества, ведь по тем временам это равнялось разорению. Тела умерших скрывали в погребах, их бросали в колодцы, зарывали в садах или просто ночью выбрасывали на улицу. В связи с этим 26 августа 1771 г. был обнародован специальный указ императрицы «О неутайке больных и невыбрасывании из домов мертвых», гласивший: «если кто в таком преступлении будет открыт и изобличен... таковой без всякого... милосердия отдается вечно в каторжную работу»1. Несмотря на массовый отъезд москвичей из города, число умирающих от чумы увеличивалось и достигло в августе 7268 (до 400 в сутки), а в сентябре — 21401 (до 800 в сутки). В народе зрело недовольство устройством карантинов, закрытием торговли и бань, запрещением хоронить мертвых по церковному обряду. Главными виновниками представлялись врачи, которые якобы «морят народ в карантинах», духовенство и дворяне.
15 сентября 1771 г. в Москве начался «чумной бунт». Народ хлынул в резиденцию архиепископа — Чудов монастырь в Кремле, который в одну ночь был разграблен. Не найдя там Амвросия, бунтовщики уничтожили его превосходную библиотеку (подарок императрицы Елизаветы Петровны) и стали грабить дома аристократов и монастыри, разрушать больницы и карантины, избивать солдат и врачей. Архиепископ Амвросий, находившийся на службе в Донском монастыре, утром 16 сентября был схвачен, вытащен за ограду и зверски убит. В этот же день генерал П.Д.Еропкин с оставшимися 130 солдатами сумел подавить мятеж и арестовал всех зачинщиков (за что получил в награду от императрицы пенсион и 20 тыс. рублей). Получив донесение о «чумном бунте», Екатерина II направила в Москву генерал-адъютанта графа Григория Григорьевича Орлова (1734— 1783 гг.). Императорским «Манифестом об отправлении Князя Орлова в Москву главным начальником» (от 21 сентября 1771 г.) он был наделен неограниченными полномочиями, располагал большими денежными фондами и был обязан любыми силами и средствами подавить эпидемию и «привести все в надлежащий порядок»1. 26 сентября 1771 г. граф Г.Г.Орлов с четырьмя полками лейб-гвардии прибыл в Москву. Он лично осмотрел все карантины и больницы, а 30 сентября обратился к москвичам с печатным словом «О бытии в Москве моровой язвы», в котором еще раз напомнил о тех предосторожностях, которые следовало соблюдать, о том, что заражение моровой язвой происходит не через воздух, а от соприкосновения с зараженными предметами и больным человеком, и призвал москвичей поддерживать старания правительства2. В организации противостояния эпидемии граф Г. Г. Орлов проявил себя как выдающийся организатор (в том числе и медицинской службы). Он постоянно консультировался с московскими врачами Хр. Граве, Г. М.Орреусом, Д.С.Самойловичем, А.Ф.Шафонским, К. О.Ягелским и др. По их мнению следовало: увеличить число карантинов, при сортировке не направлять в карантины уже заболевших, организовать при карантинах специальные места для сохранения вещей, учредить несколько новых больниц за чертой города, создать специальные покои для самых тяжелых больных и для выздоравливающих, регламентировать время работы врачей и т.п. Все эти предписания были реализованы. Объективная информация послужила основанием для издания императорского указа от 11 октября 1771 г. «Об учреждении двух Комиссий для прекращения моровой язвы». В первую «Комиссию для предохранения и врачевания от моровой заразительной язвы» вошли доктора А. Ф.Шафонский, К. О.Ягелский и Г. М.Орреус, штаб-лекарь Хр. Граве и лекарь Д.С.Самойлович; возглавил ее генерал П.Д.Еропкин и его помощники: протоиерей Успенского собора А. Г. Левшин и статский советник В. Г. Баскаков, а также купец и мещанин Лука Долгой. В полное распоряжение комиссии были переданы все больницы, карантинные дома и аптеки Москвы, медицинские чины и служители. Комиссия определяла число больниц и карантинов и руководила их работой, вела ежедневную статистику заболеваемости и смертности и ежедневно сообщала об этом в Сенат, руководила очисткой города и сожжением всего подозрительного на зараже-
2 Там же. -С. 321-325.
Возможно, в те дни эти виды санитарного просвещения были впервые применены в нашей стране. Комиссия обратилась ко всем московским врачам с призывом включиться в работу по борьбе с эпидемией, и — к их чести — ни один не уклонился от выполнения своего долга. Вторая комиссия — исполнительная — состояла из трех членов под председательством тайного советника и сенатора Д. В. Волкова и занималась контролем за неуклонным практическим воплощением всех распоряжений и указаний первой комиссии, а также за порядком, тишиной и безопасностью в городе. Ввиду того что в Москве все еще существовал панический страх перед направлением в больницы и карантины, граф Г. Г. Орлов применил тактику материального поощрения: все, добровольно поступавшие в больницы или карантины, получали при выписке новую одежду и денежное пособие — 5 руб. холостым и 10 руб. женатым (по тем временам это были большие деньги: корова тогда стоила 2 — 4 руб., лошадь — 7 — 10 руб., хорошие красные сапоги — 1 руб. 40 коп., пистолет — 2 руб., позолоченная сабля — 20 руб., рубаха и штаны — 40 коп., пуд соли — 4 коп.). «Таковое награждение, а к тому частые и скорые выпуски (из карантинов) столько действовали, что многие сами охотно приходили объявлять свою болезнь и просили, чтобы их отправить в карантин»1. Лицам, сообщавшим о сокрытии чумного больного, выдавалось вознаграждение в размере 10 руб., а за разоблачение лиц, занимавшихся хищением или продажей чумного белья, — 20 руб. Всего «на прекращение моровой язвы в одной только Москве было употреблено коронной казны более 400 тыс. рублей»2. Город был обеспечен хлебом и съестными припасами. Содержание в больницах и карантинах осуществлялось за счет государства; с апреля 1771 г. по март 1772 г. в них находилось 12 565 человек. Врачи получали двойное жалование и сверх того ежемесячную прибавку: докторам — по 36 руб., штаб-лекарям — по 30 руб., лекарям и подлекарям — по 24 руб., а ученикам — по 4 руб. 80 коп. в неделю. Для детей, лишившихся родителей, «учрежден был коронным иждивением в Таганке особый дом», откуда по истечении карантинного срока детей переводили в Императорский Воспитательный дом; за все время эпидемии в нем не было ни одного случая заболевания чумой. Все нищие подбирались полицией и направлялись в освободившийся от больных Угрешский монастырь, где их содержали «от короны». Погребение умерших также финансировалось государством и проводилось «казенными людьми и лошадьми» в специальных местах за городом. Решительно пресекались мародерство и другие виды преступлений. Запрещались всякого рода собрания. Бродивших по улицам собак и кошек отлавливали, усыпляли и «с предосторожностью в поля глубоко зарывали». Выезд в Петербург разрешался только после шестинедельного карантина в специальных домах. Граф Г.Г.Орлов продолжал лично посещать больницы и карантины и принимал живейшее участие во всем, что могло содействовать ликвидации моровой язвы и восстановлению нормальной жизни Москвы. Он действовал смело, решительно и оперативно. Высокообразованный человек, он в то же время был легок в общении. Его авто-
В результате принятых мер в ноябре 1771 г. эпидемия начала постепенно стихать. 1 декабря 1771 г. в Москве были открыты присутственные места. Смертность заметно снижалась: в октябре 1771 г. умерло 17 561 человек, в ноябре — 5235, в декабре — 805 человек, в январе 1772 г. — 330, в феврале — 352 человека, т.е. установилась на естественном для города уровне. 5 ноября 1771 г. было принято решение об отзыве из Москвы графа Г.Г.Орлова, поскольку миссия его была выполнена. 21 ноября 1771 г. Г.Г.Орлов прибыл в Петербург. При въезде в Царское Село ему была оказана торжественная встреча, сооружены триумфальные ворота, на которых начертано: «Орлову — от беды избавленная Москва», и выбита медаль с его изображением и надписью: «Россия таковых сынов в себе имеет». После отъезда Г. Г. Орлова в Москве продолжалась работа по «очищению» и «окуриванию» города. Специальные императорские указы (от 12 января 1772 г.) возлагали санитарную обработку фабрик на их хозяев, а церквей — на служителей культа. Контролировали эту работу доктора А.Ф.Шафонский и Г. М.Орреус. При ее проведении было обнаружено более 1000 трупов москвичей, скрывавших свое заболевание или не имевших возможности сообщить о нем. Необходимо отметить, что среди людей, проводивших на этом этапе розыск, перевозку и захоронение умерших, не наблюдалось ни одного случая заражения чумой, ибо уже соблюдались необходимые меры предосторожности. 15 ноября 1772 г. указом императрицы Москва была объявлена благополучным городом, а 25 ноября 1772 г. во всех соборах и церквах был отслужен молебен за избавление древней столицы от чумной напасти. Жители, покинувшие город, начали возвращаться домой. Последним историческим документом этой эпопеи был Манифест Екатерины II от 6 сентября 1775 г. «О уничтожении Предохранительной комиссии и всех внутренних застав», объявлявший об окончательной победе над моровой язвой в Москве. В период борьбы с чумой в Москве в 1771 — 1772 гг. были впервые разработаны и блистательно осуществлены новые методы государственной организации противоэпидемических мероприятий по пресечению чумы. Среди них: 1) государственное планирование, финансирование и контроль за деятельностью больниц, карантинов, торговли, полицейской службы; 2) ежедневный учет заболеваемости и смертности; 3) методы санитарного просвещения (печатные листы, разъяснительная работа), которые позволяли преодолевать страх и необразованность широких слоев населения; 4) финансовые поощрения; 5) снабжение города продовольствием «коронным иждивением»; 6) государственное попечение за детьми, оставшимися без родителей, а также нищими и бродягами; 7) организация захоронений; 8) планомерная обработка города после эпидемии; 9) — как итог — издание фундаментального труда, впервые в истории обобщившего опыт пресечения моровой язвы (с приложением всех 212 государственных документов, отражающих роль врачей, русского дворянства, Сената, императрицы Екатерины II и графа Г.Г.Орлова в борьбе с «моровой язвой»). Воздавая должное всем участникам этой великой победы над чумой, необходимо особо отметить двух врачей — доктора А. Ф. Шафонского и лекаря Д. С. Самойловича. 27 Сорокина 417
МОРОВОЙЯЗВЫ, БИВШЕЙ № СТОЛИЧНОМ* ГОРОД* м о с к в t сЪ 177°- по 1772- гол, л ПРИЛОЖЕН! ЕМЪ ICtXl для ПРЕКРАЩЕН! * ОНОЙ ТВГДА УСТАНОВЛЕН 11 ЫХЬ УЧРЕЖДЕН! Й. па ВСЕВЫСОЧЛЙШЕМУ года
А.Ф.Шафонского «Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год...». 1775 г. Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-07-14; Просмотров: 960; Нарушение авторского права страницы
1 Достижения и современная история клиники внутренних болезней (терапии) изучаются на
тов. Они поражали огромные массы населения. Их география неуклонно расширялась. Среди инфекционных заболеваний выделяют особо опасные инфекции (чума, оспа, холера, желтая лихорадка); их характеризуют высокая конта-гиозность, быстрота распространения и высокая смертность.
ным для военного времени, эти карантинные предосторожности не были достаточны, и в декабре 1770 г., несмотря на суровость зимы, чума появилась в Москве.
1 Шафонский А.Ф. Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по
1 Шафонский А. Ф. Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год... - М., 1775. - С. 304.
Спасение искали в ежедневных крестных ходах и молитвах. Днем и ночью толпы народа служили молебны у иконы Боголюбской Божией матери в часовне у Варварских ворот. Такое скопление людей еще больше способствовало распространению чумы. И тогда архиепископ Московский и Калужский Амвросий, будучи весьма образованным человеком и понимая необходимость соблюдения врачебных предписаний, принял решение перенести икону Божией матери в менее доступное место. Это послужило поводом для мятежа.
1 Шафонский А. Ф. Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по
ние, активно занималась санитарным просвещением среди населения. Например, были изданы печатные листы «Как самому себя от язвы пользовать», «Краткое уведомление, каким образом познавать моровую язву, так же врачевать и предохраняться от оной» (М.Г.Орреус), «Каким образом яд язвенный в домах и вещах зараженных истреблять» (К. О.Ягелский).
' Шафонский А. Ф. Описание моровой язвы, бывшей в столичном городе Москве с 1770 по 1772 год... - М, 1775.-С. 110-111. 2 Там же. — С. 11.
ритет как государственного деятеля, блестящая свита и оперативная команда, его сопровождавшая, действовали оздоровляюще на психологический климат Москвы. Москвичи стали больше доверять распоряжениям правительственных органов, перестали бояться больниц и карантинных домов, стали более добросовестно выполнять рекомендации врачей.
О П И С А Н I E
Рис. 207. Титульный лист труда