Лишь нерожденное в тебе не умрет никогда.

⇐ ПредыдущаяСтр 14 из 17Следующая ⇒

Осенью 1985 года я узнал, что Сережа повесился. Это был сильный удар. Ялюбил его, и глубокая печаль во мне скоро уступила место гневу - гневу наТошу. Сережина смерть лежала на нем, поскольку Сережа был последним из всехнас, оставшимся с Тошей до конца. Он был легким, светящимся, почтиневесомым, с не сходившей с лица детской улыбкой. Вероятно, из-за моегомрачного характера мне почему-то казалось, что эта улыбка не предвещаетничего хорошего. Еще в Армении я как-то спросил Сережу, что он будет делать, если наша команда развалится. " Покончу с собой", - ответил он мне. После развала нашей группы в конце 1980 года Тоша и остававшиеся с нимДжон и Сережа перешли на нелегальное положение, поскольку КГБ началнаступать им на пятки. Они жили то по случайным квартирам, то в палатках влесу. Об их жизни в тот период ничего неизвестно, и впоследствии мнепришлось восстанавливать ее буквально по кусочкам. Подпольная жизнь была нелегка. У Тоши не было паспорта, который он неполучил из-за того, что отказался обрезать свои длинные волосы, - любаяпроверка документов могла закончиться для него печально. Фотография для таки не полученного паспорта есть в этой книге. Денег часто совсем не было, приходилось голодать. Заниматься лечебной практикой в Ленинграде былонебезопасно, и они ездили на заработки в другие города. Но вся эта неустроенность, бездомность и нищета были, конечно, ничем посравнению с уходом потока. Сила, в конце концов, оставила их, поскольку Тошазамкнул энергию на себя, и принцип расширения потока был нарушен. Импришлось пройти сквозь тот же ад, в который попал я, уйдя из группы.Отказавшись от своей миссии и некоторое время еще сохраняя энергию, Тошапосвятил себя медитации, рисованию и писанию. В этом, конечно, не былоничего плохого, но данный нам поток не предназначался для личногопользования. Он пришел, требуя от нас жертвы, и пока мы играли по егоправилам и жили, не принадлежа себе, наша жизнь напоминала волшебную сказку.Но никто из нас так и не изжил до конца своего " я", со всеми его фантазиями, притязаниями и страхами. Тоша был сильнее и опытнее всех. Его эго былоочищено, но не разрушено. Для того же уровня служения, который был предложеннам, все личные амбиции и желания следовало сжечь. Никто из нас к этому небыл готов. Джон ушел от Тоши через год после исчезновения потока, у него хватилосил начать жизнь заново. Сережа же остался до конца и погиб. Тоша ценил егопреданность, но не смог спасти его от отчаяния и смерти. Сережа не былвоином-одиночкой. Он был хорошим учеником, но жить без потока и команды немог. С распадом группы и прекращением работы жизнь утратила для Сережисмысл. За две недели до смерти он заходил ко мне, и мы сыграли с ним вшахматы. Сережа был грустен и выглядел неважно. Я проводил его до метро, мысели в садике покурить. Я спросил его, не хочет ли он вернуться к нормальнойжизни, работе, завести семью. Сережа был химик по образованию. " Нет, -твердо ответил он, - узнав вкус свободы, невозможно вернуться назад вклетку". Я видел, что он еще надеется на Тошу. Надежды на себя у него небыло. " Гуру на переправе не меняют", - сказал он. Сережа покончил с собой в квартире, только что снятой для них преданнойТоше женщиной, его бывшей пациенткой Т. В момент самоубийства Тоша вместе сСережиной подругой сидели на кухне. Когда они вошли в комнату, было ужепоздно. Сережа повесился, при этом сломал себе шейный позвонок, и смертьнаступила мгновенно. Тоша пытался реанимировать его, но было уже поздно. Позже мне удалось узнать, что, оставшись вдвоем, Тоша и Сережазаключили между собой договор, что если кто-то из них решит покончить жизньсамоубийством, то сделает это вдали от другого, чтобы не наводить милицию наслед. Сережа нарушил договор, и Тоша был зол на него за это. Он ушел изквартиры, оставив там тело. Т. сообщила о смерти в милицию, труп забралилишь через десять дней. Похоронили Сережу на Южном кладбище. Я ничего не знал о случившемся, но у меня было такое чувство, будтоСережа куда-то далеко уехал. На этот раз слишком далеко. Мне стало известноо его смерти лишь через полгода. То тяжелое предчувствие, что было у меня вАрмении, начало сбываться. Самоубийство Сережи и связанные с нимобстоятельства вызвали у меня глубокое негодование на нашего мастера. Как онмог так играть с человеческими жизнями? Неужели Сережа оказался жертвеннымагнцем, принесенным на алтарь Князя в качестве цены за наши эксперименты? Стоила ли эта игра свеч? Вопросы оставались без ответа, и смерть забила ещеодин гвоздь в гроб моих отношений с бывшим начальником. Когда печальная новость достигла Севастополя, откуда Сережа был родом, его отец, капитан военно-морского флота, прилетел в Ленинград и сразуобратился в Большой дом с просьбой провести расследование обстоятельствсмерти сына. Капитан был уверен, что Сережа пал жертвой сектантов, и назвалимя Тоши. Было заведено дело, колеса следственной машины завертелись. ХотяТошу искали комитетчики, и дело свое они знали хорошо, изловить егооказалось непросто. После Сережиного самоубийства шеф превратился водинокого волка и большую часть времени проводил в лесу, появляясь в городелишь для того, чтобы запастись продуктами. Некто Тихон, хорошо знавший Тошу, но потом возненавидевший его, обратился в органы с требованием выдать ему отряд с собаками для поисковначальника. " Пришла пора на Голгофку взойти", - ехидно улыбаясь, говорил он.Сам Тихон кончил плохо - через несколько лет его зарезали в собственнойквартире. Отряд Тихону не дали, но во время одной из вылазок за продуктамиТошу все же выследили и арестовали. КГБ неистовствовал, поскольку полгода имне удавалось изловить какого-то хиппи. Тоша был помещен в следственную тюрьму КГБ. Ему вменялось в винунарушение паспортного режима, организация секты, тунеядство, бродяжничествои знахарство. Комитет работал, что ни говори, оперативно. Про Тошу зналивсе. Большинство членов бывшей команды были вызваны для дачи свидетельскихпоказаний. Джон и я каким-то образом избежали этой участи. По сумме статейТоше светило лет семь. Ему устроили перекрестный допрос, и спасло Тошу то, что он говорил правду. Следователь не мог поверить, что он прожил зиму одинв летней палатке. Они даже организовали выезд на Карельский перешеек, гдеТоша показал им место своей стоянки. После этого у следствия зародилосьсомнение в Тошиной вменяемости. Они изъяли большинство его картин и рукописей, что, вместе с Тошинымипоказаниями и показаниями свидетелей, привело комитетчиков к заключению, чтоподследственный явно не в себе. Соответственно, после месяца тюрьмы Тошуотправили на психиатрическую экспертизу в закрытую больницу КГБ. Там егопродержали еще месяц и, в конце концов, выпустили под расписку, что былосовершенно невероятно. Силы небесные еще хранили нашего мастера. Вскоре после освобождения я пришел к Тоше - мне хотелось чем-то помочьему. Мы не виделись несколько лет. Тоша выглядел уставшим и затравленным.Впервые я видел его не сквозь розовые очки ученика, но таким, какой он есть.Тошины ум и проницательность оставались прежними, но он уже не был человекомсилы. В нем ничего не осталось от прежнего начальника. Теперь мы были простостарыми товарищами по оружию, когда-то рисковавшими своими шеями в поискеНеизвестного, а ныне накрепко связанные Сережиной смертью. Было ли всеслучившееся с нами тем, что суфии называют " хождением в ад пред тем, какпопасть на небеса", - я не знал. В наших отношениях теперь присутствовала скрытая двойственность. Содной стороны, несмотря на то, что мы ни слова не говорили о прошлом, междунами оставалась некоторая отчужденность. Тоша не забыл мое предательство, как и я не мог простить ему самоубийства Сережи. Но, с другой стороны, существовавшая между нами связь была неразрушима. Мы были спаяны совместным проникновением в иные миры, а это соединяет людей прочнее цемента. Я принес с собой ленинградскую газету " Смена", где в одиозной статейкепод названием " В Шамбалу по трупам", или что-то в этом роде, в самых мрачныхтонах и, конечно, с кучей вранья, расписывалась наша одиссея. Тошаухмыльнулся и отложил газету, не читая. Никаких планов на будущее у него не было. Я предложил ему поехатьпожить на даче моих родителей, по странному совпадению находившейся на 67-мкилометре на Карельском перешейке, где у Тоши была постоянная стоянка влесу. Он согласился. Съездив на дачу, мы продолжали иногда видеться, но нашиотношения оставались довольно странными. Их нельзя было назвать дружескими, поскольку у Тоши никогда не было и не могло быть друзей, - для этого он былслишком отстранен и замкнут в себе. Не напоминали они и прежний дух братстванашей команды. Мой бывший шеф стал теперь как будто моим приятелем, хотя этослово вряд ли к нему применимо. Тоша был далекой звездой, - хотя и угасшей, но все-таки звездой. Он не мог принадлежать человеческому муравейнику - онбыл другим. То, чему Тоша учил нас, было лишь небольшой частью открытогоему, и он оставался одним из тех немногих людей, с которыми лучше всегообщаться в молчании. Лучшее, что умел Тоша в жизни, - это учить людей работать с сознанием ипомогать им в его трансформации. Но без потока это оказалось невозможно.Обучение без потока - всего лишь горстка слов, брошенных в мир, безреального изменения жизни. Последнее требует власти над душами, власть жеэта может стать тяжелым бременем, которое Тоша не захотел нести. Энергии, остававшейся у нас, было достаточно для продолжения жизни, но не для работы.Сереже, впрочем, не хватило и этого. В последующие два года мы с Тошей совершили несколько совместныхпоездок, одна из них - на Белое море, где мы прожили несколько недель врыбацкой избушке. Он был родом с Севера и очень любил, как он шутливовыражался, " неброскую, но глубокую" красоту северной природы. На севере ончувствовал себя дома. Его не смущали ни зверствующие комары, ни нищета иубожество приморских деревень. Русский север с его тонкостью, пастельными переходами состояний иособой, лишь ему присущей глубиной, является, на мой взгляд, самоймистической частью России. Недаром русские монахи шли сюда строитьмонастыри, жемчужиной среди которых стали Соловки. Свет придет с севера -говорят на Востоке. Не был ли мой мастер одним из первых лучей занимающегосязарева? Летом 1987 года Тоша, как будто, опять начал набирать силу. Он ездилодин на Алтай и вернулся в августе окрепшим и жизнерадостным. Мне пришло вголову, что он планирует собрать новую группу, но я не спрашивал его обэтом. Тоша не распространялся о своей поездке, однако я догадывался, что онанеким образом связана с маршрутом Рерихов. Он упомянул о шаманской дуэли, существовавшей на Алтае и в Сибири. Если у двух шаманов возникал спор отерритории, то они поднимались на два близлежащих холма и принимались бить всвои бубны, пока один из них не падал, наконец, замертво. В начале сентября Тоша снова отправился в одиночное путешествие, наэтот раз на свое любимое Белое море. Еды и денег с собой было у него мало, поэтому предполагалось, что он вернется через месяц или два. Время шло, наступил ноябрь, а Тоши все не было. В своих поступках он был по-прежнемунепредсказуем и мог к этому времени оказаться где угодно. Во второй половине октября я пережил странный опыт. Над моей головой, немного спереди, возникло облако светящейся энергии и оставалось со мнойчетыре дня. Каким-то образом я был уверен в том, что это облако - Тоша. Всечетыре дня я ощущал его присутствие очень близко, над макушкой головы. " Онлибо умер, либо освободился", - сказал я себе. В принципе, было возможно ито и другое. К середине декабря новостей по-прежнему не было. Наконец, позвонилаТошина мать из Сыктывкара. Она получила телеграмму из архангельскогоотделения милиции. В телеграмме стояло: " Вылетайте опознания тела сына".

Глава 39

Когда достигший просветления Будда Шакъямуни отправился проповедовать, то первым ему встретился человек по имени Упака. Упаку поразилрадостно-окрыленный вид Шакъямуни, и он спросил, кто был его учителем икакое учение он проповедует. Будда ответил: -- Я победитель; нет ничего, что было бы мне неизвестно. Познав всесам, кого назову я учителем? У меня нет гуру и не найти мне равных. В этоммире, со всеми его богами, нет мне соперника. Я - воистину посвященный, непревзойденный учитель. В этом ослепшем мире я буду бить в барабанбессмертия.Пожав плечами, Упака сказал: " Возможно, друг мой", и продолжил свойпуть. Когда нам с Джоном стало известно о Тошиной смерти, мы расхохотались иобнялись, чувствуя огромное облегчение. Наконец-то наш мастер стал свободен.Он скинул земные путы, и теперь ничто его не связывало. Мы не знали, где онтеперь, но то, что он обрел свободу, не вызывало у нас сомнений. Тошино тело нашел лесник в глухих лесах восточнее Архангельска, ввосьми километрах от берега Белого моря. Тоша лежал в спальном мешке подтентом, даже палатки у него не было. Тело частично запорошено снегом, глазаоткрыты, под спальником - зеленая трава. Это означало, что Тоша умер всентябре, то есть за два или три месяца до того, как нашли тело. Ему былотридцать лет. Тело не обнаруживало никаких признаков тления и не издавало трупногозапаха. Кроме того, его не тронули звери, что уж совсем удивительно. Тошудоставили в морг одной из архангельских больниц. Утром того дня, когдаприехали его мать и несколько друзей, Тошины глаза были чистыми и открытыми.Он как будто ждал, чтобы проститься. Вечером того же дня глаза его покрылисьпленкой плесени. Вскрытие не смогло установить точную причину смерти. В желудке былиобнаружены грибы, и одной из версий было отравление. Другой вариант -сердечный приступ во сне. Я допускаю, что Тоша оставил тело по собственнойволе, - он был в состоянии это сделать. Мать перевезла тело в Сыктывкар ипохоронила его рядом с отцом, скончавшимся незадолго до того. Так закончилась земная жизнь моего учителя, самого удивительного извсех встретившихся мне людей. Несмотря на то, что я был непосредственнымТошиным учеником всего лишь пять месяцев, я все время продолжал думать онем, стремясь разгадать его тайну, долгие годы. Благодаря этой внутреннейработе мое ученичество продолжалось. Тоша учил меня, заставляя думать осебе! Удивительно, но любой контакт с носителем более высокого уровнясознания, даже сражение с ним, оказывается, в конце концов, на благо. Несмотря на то, что Тоша потерял поток, что и привело его к смерти, яне исключаю того, что он был убит той самой силой, чью волю отказалсявыполнять. Чем больше тебе дано, тем больше нужно отдать. Нет пощады вбитве, и уж тем более в битве между Светом и Тьмой. Тоша как-то сказал: " Наверху не смолкает лязг мечей". Я убежден в том, что если бы он продолжалработать с группой, то остался бы жив по сей день. Тошина смерть потрясла всех, кто любил его. Она не вызывала жалости, как самоубийство Сережи. Уход мастера был для нас таким же уроком, как и егожизнь. Покинув этот мир, Тоша унес с собой тайну потока, и на разгадываниеэтой тайны могут уйти долгие годы. Он действительно задал нам задачку! Потеря Тоши была для каждого из нас потерей части самого себя. Самойдорогой части. Он распахнул для нас окно в другой мир и позволил нам дышатьвоздухом этого мира, оставаясь во плоти и крови. Он сделал это прямо здесь, среди коммунальных кухонь и заплеванных подъездов; для этого, оказывается, не нужно было уходить. Не нужно было ни искать Шамбалу, ни учителейГурджиева, ни таинственных садху. У Тоши был ключ к невидимой двери, находившейся повсюду. Ключ этот - умение работать с собственным сознанием. В последующие годы мне пришлось жить в разных странах и многопутешествовать. Я встречался со множеством духовных искателей и учителейсамых разных традиций. Но никого из них я даже близко не мог поставить рядомс Тошей. Тоша был человеком тайны, тайны же открыты немногим. После егоухода я осознал истину восточного изречения о том, что учитель становитсяближе ученику, чем его родители. Он дает второе рождение, и это рождение вдухе важнее физического. Тоша в той или иной степени изменил жизнь всех тех, кто с нимвстретился. Он был способен на это и в последние годы. Зять МалхасаГоргадзе, Эрекле, молодой грузин из старинного княжеского рода, триждыприезжал в Ленинград зимой, оставив свою виллу и семью, и жил с Тошей впалатке на Карельском. Тоша часто говорил, что мы делаем черновую работу. Незадолго до своегоухода он предупредил нас, что страну ждут большие перемены, и точнопредсказал их сроки. После его смерти я невероятно ощутил свое одиночество. Теперь мне инемногим оставшимся предстояло применить принципы Тошиной садханы и того, что мы узнали сами. " Тот, кто познал мир, познал труп, и мир недостоин его", - сказал Иисус. " Все, включая материальный мир, есть блаженство Шивы", -говорит кашмирский шиваизм. Лезвием, рассекающим это противоречие, для менястала медитация. В своих поисках свободы я экспериментировал с самымиразличными медитативными техниками и выделил для себя несколько основных.Вот они. Остановка мысли. Почему, собственно, вообще нужно пытаться остановитьмысль? Поток реальности непрерывен, в то время как мысли фрагментарны.Мыслительный процесс выхватывает из действительности кусочки и пытаетсясклеить из них картину мира, но картина эта далека от реальности. Целоеможет восприниматься лишь тотальным потоком восприятия, который сноситмысли, как река в половодье сносит старые мостки. Остановка мысли - неблагодарный процесс, хотя и самый понятный. Секретздесь в том, чтобы не пытаться остановить мысли с помощью мыслей же. Вода несмывается водой. Мысли подчиняются воле, и только воля, будучи осознана какнезависимая и сознательная сила, способна рассеять скачущие, как блохи, мысли. Применение воли - нелегкая вещь, оно требует непрерывных усилий иполной вовлеченности в борьбу всего существа. Бесконечные срывы, неизбежныепри применении этой техники, напоминают безуспешные попытки человека, пытающегося выбраться из скользкой глиняной ямы. Одно неверное движение - иприходится начинать все сначала. Шансы на успех есть, но они невелики. Использование мысли - метод, противоположный предыдущему. Метод основанна восприятии творения как актуализированной мысли Творца. Цель такоймедитации - осознать эту мысль. Фактически, это исследование природысобственных мыслей путем обращения к их источнику и слияния с ним. Слияние систочником мысли дает познание основы всего. Эта основа неотличима от нашейсобственной природы и по сути неуничтожима. Познание же неуничтожимого ведетк бессмертию. Метод требует сильной концентрации и подходит для людей с ярковыраженными мыслительными способностями. Оба описанных принципа медитации относятся к активному способусамопознания. Они используют чувство " я" как основу для работы, а неотбрасывают его как препятствие. Существует огромное количество практическихметодов активной медитации, применяемых в целительстве, а также дляполучения информации, защиты, в предсказаниях, визуализации и т. д. Из всех активных способов медитации, с которыми я работал, сознательноеслияние личной воли с волей Творца было для меня самым действенным. Такоеслияние вовсе не означает пассивности или неподвижного сидения, но, скорее, - растворение в действии. Этот метод напоминает серфинг. Дождавшись волны, нужно удержаться на ней; если сорвался, ждешь следующей. Я назвал этупсихотехнику слияние с происходящим. На самом деле, нет никаких двух противостоящих друг другу воль.Существует лишь одна Воля, управляющая всем, и наша собственная воля так женеотличима от нее, как гребешок волны от океана. Но увидеть и снять эторазличие очень сложно, что становится ясно лишь тогда, когда пытаешься этосделать. Успешная реализация этой практики - такое состояние, когда всепроисходящее становится тебе желанно, а желаемое происходит само собой, безовсяких усилий с твоей стороны. Вариантом этой садханы является отдача себя Шакти, когда акцентделается на внутренней работе с энергией. Практикующий сначала призываетпоток энергии, а потом полностью растворяется в нем, позволяя пране течьтак, как она хочет. Медитирующий должен полностью доверить себяэнергетическому потоку и пребывать в уверенности, что Шакти гораздо лучшеего знает, что и как нужно делать. Это превосходный способ, но главнойпроблемой здесь является наличие потока. Активные формы медитации, получившие наибольшее распространение в Индии, Древнем Египте и ЮжнойАмерике, имеют своим главным недостатком усиление чувства эго, илиотдельности, возникающего за счет роста личной силы. Ощущение собственнойважности и значимости, упоение своей силой и могуществом являютсянепреодолимыми препятствиями на пути дальнейшего продвижения. Не меньшейпреградой, впрочем, бывает переживание собственного ничтожества и бессилия.Что хуже - сказать трудно. Что касается пассивных видов медитации, то они приступают к разрушениючувства " я", или эго, с самого начала. Это буддийский и даосский подходы.Пассивная медитация также основывается на отдаче и смирении, но, в отличиеот смирения в действии, это - смирение в бездействии. И то и другоеодинаково сложно. Главные проблемы смирения в бездействии - развитие лени ибезответственности. Успешная реализация этой практики - состояниепереживания иллюзорности собственного " я" и видение мира в его безличностномаспекте. Существуют и более изощренные внутренние тактики совмещения активного ипассивного принципов, а также выход за их пределы, когда, как и что тыделаешь, вообще перестает иметь значение. Последний подход граничит сбезумием и не может быть рекомендован в начале садханы. Гораздо безопаснее работа с внутренним учителем. В каждом из нассуществует нечто, всегда знающее, что и как нужно делать, - внутреннийучитель, живущий в сердце. Голос его тих, но если внимательно прислушаться, он всегда слышен. Сложность в том, чтобы отделить этот голос от собственныхмыслей и желаний, то есть научиться его слышать и следовать услышанному.Ключ к этой практике - переживание учителя в сердце, а не в голове. Сложность этой техники - в рассеянности внимания, забывчивости инедостаточной силе воли для следования внутреннему голосу. Кроме того, этасадхана дуалистическая, не снимающая, во всяком случае в начале, двойственности между " им" и мной". Зато, как уже было сказано, она вполнебезопасна. Существует иной способ внутренней работы, направленный на выявлениеНеизменного в нас. Поскольку и внутри, и снаружи все находится в непрерывномпотоке перемен, нам порой кажется, что ухватиться не за что, что всепостоянно ускользает, стоит лишь к нему прикоснуться. Но в глубине нашегосознания есть то, что не изменяется никогда. Оно было точно таким же донашего рождения и останется неизменным после смерти. Эта неуловимаяконстанта присутствует и сейчас. Она не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха; о ней нельзя ничего помыслить, ее невозможно ощутить. Неизменное ненаходится ни внутри, ни вне нас, ни наверху, ни внизу, и тем не менее, оносуществует. Неизменное в нас неуничтожимо. Нашедший его преодолеваетпространство и время и более не подвержен ни тлению, ни смерти. Техниказаключается в непрерывном сосредоточении сознания на Неизменном, обнаружениии осознании его как основы своего бытия. Рассеянность внимания - общее препятствие во всех перечисленныхпсихотехниках. Единственным исключением является метод тотального принятиядействительности, когда все, включая рассеянность, принимается таким, каковооно есть, без малейшего усилия что-либо изменить. Если ты отвлекся, пустьбудет так. В этой практике восприятие начинает пожирать действительность, поглощая все, возникающее в его поле, без малейшего предпочтения одногодругому. В результате мир, со всеми его объектами, оказывается поглощеннымсознанием, и вопрос об отвлечении больше не возникает. Другое название этогометода - пожирание мира. За каждым фрагментом действительности, воспринимаемой нами, скрыт лучэнергии, дающий этому фрагменту жизнь и ощущение реальности. Мы невоспринимаем эту энергию, поскольку наше внимание приковано к движущимсякартинкам, которые мы принимаем за реальность. Загипнотизированные иочарованные их калейдоскопом, мы продолжаем смотреть фильм в душномкинозале, вместо того чтобы выйти на улицу и вдохнуть свежий воздух. Если бымы могли переключить фокус нашего внимания с непрерывно проецируемыхкартинок на то, что их создает, мы увидели бы океан чистого света, в сияниикоторого переливаются бесконечные радужные гирлянды иллюзорных вселенных. Наш способ восприятия реальности поддерживается ненасытным любопытствоми жаждой новых впечатлений. Лишь окончательно насытившись цветами, звуками, запахами и ощущениями, мы теряем интерес к получению новых впечатлений, итолько тогда, если еще не израсходовали всю свою энергию, мы обнаруживаемвозможность выхода за пределы известного. Потеря интереса к этому мируосвобождает от него. И тогда никакая медитация больше не нужна. Освободившись от желаниявосприятия, человек становится подобен сухому дереву в безводной пустыне. Ноименно в безжизненной пустыне распускается невиданный цветок.

Глава 40

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 131415 16 17 Следующая ⇒