Вспомним главные постулаты реформирования России

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 24Следующая ⇒

Мы говорили, что реформа стала попыткой сменить все институциональные матрицы России, что привело к глубокой культурной травме народа и длительному кризису. Для залечивания этой травмы и выхода из кризиса полезно вспомнить и спокойно обсудить те доктрины, которыми в 90-е годы правящее меньшинство обосновывало благотворность конкретных изменений. Ведь если дело пошло не так, как обещали реформаторы, то надо вбитые нам в мозги идеи и доводы выковыривать и обдумывать проблему заново. Ошибочные убеждения из кризиса вылезти не позволят и воссоединить народ не дадут.

Едва ли не главным институциональным изменением в нашей жизни стало превращение в товар земли сельскохозяйственного назначения — введение частной собственности на такую землю и разрешение ее купли-продажи. До этого земля в России находилась или в феодальной собственности помещиков (то есть была наделом, данным дворянину на кормление) или в собственности крестьянской общины (она давала наделы своим членам). В советское время земля была национализирована и в основном передана колхозам в пользование (думали, что вечное).

Такого рода кардинальное изменение, последствия которого мы и представить себе не могли в 90-е годы и не можем еще сегодня, конечно, требовало обширного и гласного обоснования и общественного диалога. Диалога не было, задать вопросы было нельзя, доводы реформаторов были очень скудными. Но власть их была тотальной, народ ошарашен приватизацией промышленности и внезапным обеднением — смены земельных отношений почти не заметили. Значит, надо задуматься хотя бы сейчас.

Скудные доводы за куплю-продажу земли сводились к двум предсказаниям:

— Если землю разделить на паи, то сильные хозяева ее скупят у слабых и ленивых, и в России возникнет, как на Западе, класс фермеров, которые будут вести очень эффективное хозяйство и накормят народ.

— Если фермер будет иметь землю в частной собственности, то он сможет заложить ее в банке и получить кредит, на который купит машины, скот, компьютер — и все прочее, чтобы вести очень эффективное хозяйство и т. д.

Других доводов не было, искать по документам, книгам и речам бесполезно. Что же мы имеем сегодня? О том, насколько эффективным оказалось хозяйство наших фермеров, надо говорить особо. Посмотрим сначала, как пошла купля-продажа земли, как оправдалось первое предвидение авторов реформы.

Самый длительный эксперимент по продаже земли был проведен в Саратовской области. Аяцков добился такого права еще в середине 90-х годов. Казалось бы, итоги его должны быть подведены и изучены. Здесь-то и следовало бы взять пример с реформы Столыпина, в ходе которой двумя независимыми организациями велся непрерывный мониторинг рынка земли, социальных характеристик продавцов и покупателей, способ и эффективность использования купленных участков. Данные регулярно публиковались.

Напротив, о результатах уже более чем десятилетнего опыта Саратовской области практически ничего не известно. Есть отрывочные данные. Они поразительны. Вот сообщение из области: за три года действия закона «О земле» проведено 332 земельных аукциона, на которых продано участков на сумму около 13 млн. рублей. За три года продать чернозема на полмиллиона долларов! Это олигарху средней руки недельку провести в борделях Куршевеля.

Саратовская область — зерновая. Ну и что там дала частная собственность? Заметных улучшений по сравнению с другими областями нет. Относительно трех «советских» пятилеток с 1976 по 1990 годы сбор зерна в области за пятилетки с 1991 по 2005 год снизился в той же пропорции, что и в других регионах. Но это не главное. Главное — частный капитал не покупает землю, чтобы вести хозяйство. Землю скупят спекулянты для теневой перепродажи иностранцам, о чем пишут откровенно. Вот недавняя справка Минсельхоза: «Добросовестные землепользователи и инвесторы сталкиваются с проблемами оформления земли в собственность или в долгосрочную аренду. Одновременно с этим, все последние годы идет процесс повышения привлекательности земли как рыночного товара, как актива. В результате в эту сферу вошли многочисленные земельные спекулянты».

Какова общая картина с куплей-продажей земли? Опубликован «Государственный (национальный) доклад о состоянии и использовании земель в Российской Федерации» (Федеральное агентство кадастра объектов недвижимости. М., 2005). Здесь даны такие сведения: «Из 401 млн. га земель сельскохозяйственного назначения в собственности граждан и юридических лиц находится около 126 млн. га или более 30 % от всех таких земель. Остальные 275 млн. га (около 70 %) находятся в государственной и муниципальной собственности. Из 121 млн. га, которые являются собственностью граждан, около 113 млн. га (93 % от 121 млн. га) составляют земельные доли, из них примерно 27 млн. га (24 % от 113 млн. га) — это невостребованные земельные доли. В сельскохозяйственном производстве не используется более 30 млн. га пашни».

Реально, никто землю для производства хлеба не покупает, 93 % земли граждан — полученные от колхозов паи, а у юридических лиц земли всего 5 млн. га, то есть чуть больше 1 %. При этом разгром колхозов привел к сокращению посевных площадей на треть.

Какова же динамика рынка земли? Читаем в том же докладе: «Каждый год сельскохозяйственные предприятия и крестьянские (фермерские) хозяйства в небольших размерах покупают государственную и муниципальную землю сельскохозяйственного назначения. Так, в 2004 г. ими было выкуплено у уполномоченных органов государственной и муниципальной власти земель вне населенных пунктов на площади свыше 8 тыс. га».

Каждый может посчитать, какую долю составят 8 тыс. га от 275 млн. га предложенной на рынок государственной земли — менее трехтысячной доли процента. Зачем покупают такие угодья? Чтобы за взятки перевести их в разряд земель под строительство, что и подтверждается в документе. И предприятия, и фермеры предпочитают не связываться с частной собственностью, а арендовать землю у государства (в 2004 г. такая аренда составила 54 млн. га — все-таки существенная величина).

Надо зафиксировать этот вывод, ставший несомненным за 17 лет реформ: институт купли-продажи земли, ради внедрения которого реформаторы пошли на создание глубокого раскола в обществе, в России не действует. Значит, надо это признать и договориться, каким образом не допустить скупки земли спекулянтами, за спиной которых маячит преступный международный капитал. Как пишут западные эксперты-криминалисты, земли России считаются самым надежным местом для отмывания денег.

Шаги Каменного гостя

В одной из маленьких трагедий Пушкина есть важный образ Каменного гостя. Конкретно сюжет в том, что Дон Гуан в насмешку пригласил на ужин надгробный памятник убитого им человека. И вот он слышит тяжелые шаги — приближается неотвратимое возмездие за его грехи и самонадеянность. Но дело не в Дон Гуане, в образе есть большой общий смысл. Нередко мы совершаем ошибки или творим зло — и не умеем задуматься, продолжаем самонадеянно отталкивать тех, кто предупреждает о неминуемой расплате. И вот вдалеке слышатся шаги…

В таком положении оказался русский народ. За последние 20 лет на нашей земле с нашего согласия творились дела, над которыми большинство не желало и не желает задуматься. Мы рады, что к нам из-за рубежа идут караваны платформ с новенькими иномарками, а туда утекает 3/4 нашей нефти. Жизнь налаживается! И никто не хочет слышать шагов Каменного гостя — тракторный парк сельского хозяйства России за 20 лет сократился с 1426 тыс. до 440 тыс. — более чем в три раза. И продолжает сокращаться в том же темпе, как при Ельцине — из огромных денег от нефти на тракторы не дали ничего. Иномаркам все рады, а шагов Каменного гостя не слышим.

Утрата тракторного парка России — один из множества сходных неумолимых процессов. Общая глухота к неумолимым шагам нашей судьбы — признак распада народного разума. Не прочистим уши, не протрем глаза — и самого народа не станет.

Вот прямая угроза для русских — деиндустриализация.

Почему это удар именно по русским как народу, национальной общности? Ведь в социальном плане все народы России несут урон от утраты такого огромного богатства, каким является промышленность страны. В этом надо разобраться, потому что политики и СМИ старательно отводят нас именно от этого антирусского смысла деиндустриализации.

Хотим мы этого или не хотим, но за XX век образ жизни почти всего русского народа стал индустриальным, то есть присущим индустриальной цивилизации. Даже в деревне почти в каждой семье кто-то был механизатором. Машина с ее особой логикой и особым местом в культуре стала неотъемлемой частью мира русского человека. Русские стали ядром рабочего класса и инженерного корпуса СССР. На их плечи легла не только главная тяжесть индустриализации, но и технического развития страны. Создание и производство новой техники сформировали тип мышления современных русских, вошли в центральную зону мировоззрения, которое сплачивало русских в народ. Русские по-особому организовали завод, вырастили свой особый культурный тип рабочего и инженера, особый технический стиль.

Разумеется, все народы СССР участвовали в индустриализации страны, но культура индустриализма в разной степени пропитала национальные культуры разных народов, с этим трудно спорить. И если в социальном плане осетины или якуты тоже страдают от вытеснения России из индустриальной цивилизации, то это не является столь же разрушительным для ядра их национальной культуры, как у русских. Русские как народ выброшены реформой из их цивилизационной ниши. Это разорвало множество связей между ними, которые были сотканы индустриальной культурой — ее языком, смыслами, образами, поэзией. А назад, в доиндустриальный образ жизни, большой народ вернуться не может.

Из него при таком отступлении могут лишь выделиться региональные «племена», которые будут пытаться освоить безмашинный уклад хозяйства и образ жизни. Но народ при такой архаизации сохраниться не может — это были бы общности с новой, совсем иной культурой, даже если бы номинально они носили звание русских. Утопия «возврата к истокам» в национальном масштабе нереализуема.

Какую часть русского народа деиндустриализация затронула непосредственно? В 1985 г. в РСФСР было 46, 7 млн. рабочих. В 2005 г. в промышленности, строительстве, транспорте и связи было 25 млн. занятых. Можно приблизительно считать, что за вычетом ИТР и управленцев осталось примерно 16 млн. рабочих. Россия утратила две трети своего рабочего класса. Число промышленных рабочих за годы реформы сократилось с 18, 9 до 8, 8 млн. Сокращение этого числа продолжается в том же темпе, а молодая смена готовится в ничтожных масштабах.

Мы здесь даже не говорим о том, что деклассирование является социальным бедствием и личной трагедией для миллионов людей. Это означает и глубокий регресс для тысяч малых городов, в которых остановлены заводы и фабрики. Ведь в России, в отличие от Запада, возникло понятие градообразующее предприятие. У нас действительно промышленность стала в Европейской части, на Урале и в Сибири центром жизнеустройства.

У нас пока что есть два десятка миллионов человек — носителей индустриальной, технологической культуры. Если бы удалось сменить курс реформ и остановить деиндустриализацию России, эти люди вместе с молодежью быстро восстановили бы то цивилизационное пространство, в котором русский народ снова собрался бы для продолжения своего пути — уже в постиндустриальное общество, на новом витке технологии.

В этом сейчас наш национальный проект.

Водопровод и здравый смысл

Мы говорили о том состоянии, в которое приведена техносфера (особенно ЖКХ) России как об угрозе образу жизни большинства народа. Этот образ жизни — часть материальной культуры, которая является одной из сил, связывающих людей в народ. Вытеснение какой-то части народа в трущобы отделяет ее от тела народа, ослабляет связи с ним.

Здесь взглянем на это с другой стороны. Любая угроза связывает людей в народ ее общим пониманием и переживанием. Если этого нет, значит, повреждена информационная система народа, доносящая до всех сигнал об угрозе, причем на таком языке, что всем понятен ее смысл. Если этот сигнал создает ложный образ угрозы, то не может возникнуть тот низовой «каждодневный плебисцит», который необходим для поддержания связности народа.

В конце 80-х и в 90-х годах СМИ целенаправленно вели информационную войну против русского народа и многое сделали, чтобы нарушить его сплоченность, разрушить коллективную память и общий язык. Сейчас эта война не так остро, но продолжается — сознательно или по инерции. А может, квалификация журналистов так упала, что они не соображают, что пишут? В общем, СМИ сами стали источником повышенной опасности для связности народа. Так что надо почаще критически вникать в их сообщения.

Разберем один пример, относящийся к ЖКХ. Сюжет прошел в программе «Вести» и изложен на ее Интернет-сайте (vesti. ru/doc.html? id=170693, 22.03.2008 21: 48). Вот его сокращенный текст:

«Ошибка оренбургских коммунальщиков. Жители Оренбурга запасаются снегом. Из магазинов исчезли ведра, тазы и пластиковые бутылки. Город остался без воды. Власти хотели починить водопровод, но втайне от всех, ночью — чтобы не вызвать ажиотаж. В результате, одну трубу починили, но лопнуло в другом месте.

В полумиллионном городе полностью отключено центральное водоснабжение. То, что водопроводные системы дышат на ладан, городские чиновники, конечно, знали. И даже предусмотрели работы, чтобы заменить полностью износившуюся задвижку в канализационном коллекторе. Но решили об этом никому не говорить — из грядущего отключения сделали большую тайну… Работы в итоге сделали, воду стали потихоньку подключать, ремонтники уже собрались разъезжаться по домам. Но вот тут произошло то, что совсем не планировалось — труба лопнула в другом месте. И опять весь город без воды, и опять люди канистры в руки — и на колонку.

«Ни на что наша администрация не обращает внимания вообще, особенно на простой народ, думают только о себе», — считает жительница Оренбурга».

Итак, в городе произошла авария, телевидение сообщило факты, дало их трактовку, объявило виноватых и подтвердило приговор мнением «жительницы», которое представлено как глас народа.

Вникнем в это сообщение. В нем много простых, вульгарных странностей. «Жители запасаются снегом… Город остался без воды… Опять люди канистры в руки — и на колонку». Если с канистрой на колонку, то зачем запасаться снегом? Да и откуда в колонке вода, если «весь город без воды»? Ведь труба лопнула!

Согласно «Вестям», виноваты в беде коммунальщики — они совершили «ошибку». Какую? В чем ошибка? Читаем: они «заменили полностью износившуюся задвижку». Что в этом ошибочного? «Но тут произошло то, что совсем не планировалось — труба лопнула в другом месте». А в чем здесь ошибка работников водоканала? В том, что они не планировали этой аварии? Как они должны были поступить?

Вообще-то, если перевести косноязычный репортаж на русский язык, речь идет об одной аварии — разрыве водопроводной трубы «в другом месте». Замена задвижки — это ремонт системы канализации, а не водопровода. Но для этой замены пришлось отключить водоснабжение. Затем, после завершения ремонта, вода была вновь подана в трубы. Но в одном наиболее изношенном месте гидравлический удар разорвал трубу. Это при том, что после вала аварий в 2002–2003 годах водопроводчики стали очень осторожно поднимать давление в трубах, чтобы максимально ослабить гидравлические удары.

Репортер издевается над тем, что, вскрывая канализационный коллектор, водоканал «из грядущего отключения сделал большую тайну». И правильно сделал! Потому что канализация работает не самотеком, а принудительно — сток перекачивается из коллекторов насосами. Чтобы вскрыть коллектор, надо остановить насосы, а для этого на короткое время прекратить использование канализации населением — иначе нечистоты хлынут в квартиры нижних этажей. Сделать это невозможно, если не прекратить подачу воды в квартиры внезапно. Иначе люди запасут воды и будут смывать унитазы.

Это элементарная вещь — но центральное телевидение обвиняет именно работников водоканала, направляет на них возмущение обывателей. Прочтите реплику «жительницы Оренбурга». Если это не выдумка репортеров, то признак полного маразма. И это дают в эфир как пример мудрости!

Так кто же виноват? Все несут долю вины, потому что не желают знать реального положения дел. А оно таково. На конец 2006 года в России имелось 74, 9 тыс. км канализационных сетей (кстати, это уже на 2 тыс. км меньше, чем в 2004 году! ). Из них 24, 4 тыс. км (32, 5 %) нуждаются в срочной замене. А заменили всего 0, 4 %. Чуть больше одной сотой от того, что требуется! Чья это «ошибка»? В результате число аварий канализации в России достигло в 2006 г. 40 тысяч. И будет расти дальше.

В Оренбургской области, как и в среднем по Российской Федерации, в 2006 г. тоже заменили 0, 4 % канализационной сети. «Жительница Оренбурга» должна поклониться работникам водоканала за то, что она еще имеет возможность сесть на свой белый унитаз, а не ездить по нужде на трамвае в степь. Коммунальщики России совершают подвиг, поддерживая работоспособность полуразрушенной системы. А щелкоперы с телевидения третируют их под аплодисменты «жительниц».

Теперь о водопроводе. Его протяженность в Российской Федерации на конец 2006 года была равна 334, 3 тыс. км. Водопроводная сеть, нуждающаяся в замене, составляет 130, 6 тыс. км (39 %). А заменили в 2006 году 1, 6 % водопроводных труб. В результате число аварий водопровода составило в РФ 195, 4 тыс. в год. В это же надо вникнуть! Деньги нам девать некуда… А каждая авария обходится в среднем в 10 раз дороже, чем плановая замена изношенной трубы.

Но здесь мы говорим о том, что телевидение является недобросовестным информатором. Оно уводит народ от реальной проблемы и подрывает здравый смысл, возлагая вину на тех, кто худо-бедно, но тянет лямку.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒