Глава 10. Елена-Чарова на допросе у Гнюляликона.

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 6Следующая ⇒

Гнюляликон, тюремный начальник в силу своего особого положения купался в роскоши, которую гарантировала служба. Он прижился в той части Ада, где власть Люцифера граничит с властью его единородной сестры королевы Ценсум. Гнюляликон, обладая всяческими почти рыцарскими добродетелями очень быстро сыскал расположение двора. Но в отличие от своих ярых собратьев военных демонов, которые умеют лишь выполнять приказы и даже не слыхивали о свободе воли, а если слыхивали считали её за проклятие, Гнюляликон мечтал избавится от своей природы военного демона, он ненавидел свою природу и делал очень много что бы сыскать в себе это проклятие - свободную волю. И в то же время он ласкался на груди у государства коварным котом, пытаясь заигрывать с Империей. Он знал о королеве практически всё и пытался манипулировать царицей, выкруживая себе подачки. Даже то, что он вместо того чтобы воевать со всеми подряд, сидел в тепле и уюте сочиняя всё новые и новые правила содержания зэков и разрабатывая всё более изощрённые способы казни и мучений говорит о том, что он совсем не плохо устроился.

К тому же он проживал несколько жизней в одно время в одном проявлении, ему было тааак тесно в нутре своей строго отчерченной судьбы, и он пытаясь вырваться придумал себе невероятно интересное приключение. Гнюляликон поднимал восстание масс человеческих. Он выскальзывал из империи, (кстати воспользовавшись услугами Вилоса) вопреки своему положению в обществе и всевозможным табу, спускался в нашу с вами родную человеческую реальность, осёдлывая наши запретные фантазии и внушал нам праведные бунтарские желания. Делал он это разыгрывая на невидимой сцене спектакль одного актёра, а сценарии он черпал из судеб казнённых им чертей. Вживаясь в ту или иную сущность разворачивал целую жизнь перед глазами человеческого ума, втягивая последнего в маскарад. И это вовсе не метафоры, они уместны лишь для описания человеческой судьбы, но когда речь идёт о создании образа его величества демона, тут уже не до метафор так как он и есть глобальная метафора. И отловить сложно переплетённое художественное преувеличение и попытку хоть как то передать демоническую природу совершенно невозможно не мне ни тем более тебе мой горячо любимый читатель.

А податливые человеческие умы с радостью раскрывались перед его игрой как благоуханные лотосы, он смаковал их ароматы, претворялся для них богом, пародировал божество из за всех сил и кое что у него действительно получалось. Также являясь одним из самых успешных тюремщиков, Гнюляликон обладал всеми ключами от ворот вселенной, а главное способностью оставаться незамеченным на самом виду. Через опыт прожитый ярчайшими персонами нон грата, оформленный в художественный сценарий, достаточно внятный для человеческого ума он внедрял свои идеи и своё видение мира. Совершенно через мгновение, словно по щелчку пальца он собрал во круг себя верных фанатов, которые готовы были горы сворачивать под его именем. И его наука для людей была так издевательски полезна, в том смысле что он давал человеческому уму самое заветное знание, знание беспрерывной вечности и инструкцию что с этой вечностью делать. Тем не менее Гнюляликон оставался для них недосягаем не постижим, потусторонен. Наоборот он звал их в своё царство, внушая что Адская бездна-единственное место во вселенной полное чудес.

Он сидел на высоком, металлическом стуле. Увешанный, как привычная нам новогодняя ёлка, огромными медалями, которые от малейшего движения мерцали и побрякивали. Тонкие руки его с острыми пальцами, переходящими в длинные, вороньи когти сжимались в кулаки и вцеплялись намертво в металлические подлокотники стула. Вид его был грозно-смешным, то есть он из за всех сил хотел навести ужас своим видом, но над потугами этими можно было только смеяться. Его нелепая, глухо чёрная голова, тонкие чёрные пальцы, тонкие чёрные ножки в высоких военных ботинках, его белый мундир, увешанный лентами и медалями, его огромные, круглые, светящиеся белёсым светом глаза, всё это наводило на мысль о смехе и издевательстве. И смеяться могла над ним только Елена, так как она знала о том, что " грозный" тюремный начальник полюбил Яхее- самое омерзительное существо в Аду и во всей остальной вселенной. Елена была не в самом хорошем расположении духа для допросов и пыток, о чём она конечно же известила грубых конвоиров. Но тем не менее они завели её в просторный, богато обставленный всякими диковинными причудами кабинет Гнюляликона. И как только нога её ступила на территорию Гнюляликоновой власти и его могущества, она тут же переменилась, забыв о своём положении заключенной, она почувствовала себя ровней начальнику, такой же властной и могущественной. Её взгляд засиял, чем то вроде интригующей уверенности, интригующей она была по тому, что не понятно было откуда этой уверенности взяться. Елена выжидала момента, когда обескуражить начальника своим странным знанием о его личной жизни, она представляла как он растеряется, как страх поразит его демоническую голову. А тем временем Гнюляликон решил припугнуть зэчку избитыми способами, которые уже стали традиций всяческой тюремной жизни. " Ты запрещённые вещи у себя хранишь, думаешь раз тебя осудили на смертную казнь всё можно? но ведь в наших силах заставить тебя изрядно помучатся, прежде чем отправить на колёсико! "

- Я не понимаю о чём вы говорите начальник, никаких запрещённых вещей у меня не было"

-Ну да и ты не впадала в сон наверное? ты знаешь у нас в каждой камере есть свои осведомители и о твоих делах нам всё известно! Мы отвезём тебя на экспертизу и я не сомневаюсь что в крови твоей окоянной найдём вещество, которое уже несколько эпох ищем, тебе то будет всё равно ты умрёшь, но вот один умелец сильно пожалеет о том, что отказывается работать на царских демонов! "

" Я ведь единственная из всех подвела его, все остальные пали жертвой, но им удалось отвести подозрение от Бульбадора, несколько эпох зэки употребляли вещество, преображались и под страхом смерти держали тайну в своих руках, чего только не выдумывали они, но всё может рассыпаться если я облажаюсь, ведь речь идёт не о моей жизни, которую я впрочем люблю и даже не о жизнях тех зэчек, что употребляют вещество и даже не о жизни Бульбадора, а о сохранности великой тайны сна и трансформации." Елена крутила в голове сии смутные мысли, ей казалось что она совершает ошибку за ошибкой, она мнила себя мастерицей интриг, ухищрений и стратегий, но сейчас ей казалось что она проигрывает и её ухищрения устарели и стали слишком очевидными. Но одно она осознала отчетливее всего остального, она ни в коем случае не должна подвести Бульбадора, последнюю надежду Ада и революции. Она подошла слишком близко к Гнляликону, и заглянув в его ослепительно белые глаза-прожекторы начала говорить. " Ты знаешь, кто я такая? Я посланница королевы Ценсум, как думаешь почему мне так просто удалось убить Вилоса, мне, простой девочёнке, убить главного оппозиционера и маньяка, ты ведь его знаешь, ему удалось сбежать от тебя! Да я впадала в сон, по приказу Ценсум, если хочешь знать я её глаза и уши в этой тюрьме, и за тобой водятся не совсем хорошие слухи" Елена напирала на начальника как огромный айсберг, она залезла на его колени с копытами и сев на корточки, обхватила его шею руками, коснувшись кончика его уха она еле заметно раздавила капсулу и пролила драгоценные крохотные капли вещества. Конвоиры кинулись было к Гнюляликону, но он велел им остановится и покинуть его кабинет, встать у дверей и никого близко не подпускать. В кабинете дрожал неровный свет от маленьких жёлтых лампочек, понатыканных по периметру потолка. Сизый мрак неистовствовал и запинался о величественную, дорогую мебель Гнюляликона. Лицо демоницы густо освещалось глазами Гнюляликона, он тогда впервые с должным вниманием посмотрел в это лицо и преисполнился непонятным иррациональным ужасом. Елена широко улыбалась блестящими клыками, глаза её огромные, чёрные, были распахнуты настежь, она не меняла выражения лица, будто застыла. " Королева Ценсум знает о том, что ты переспал с Яхее и что ты занимаешься подпольными учениями и надеешься стать богом человеческим, она всё знает о тебе! " Гнюляликон столкнул Чарову на пол и медленно поднялся с высокого железного стула. Он вдруг стал выше чем был, намного выше и высокой горой, вальяжно прогуливался в зад и вперёд по кабинету, руки его были сцеплены за спиной, голова запрокинута, тонкая шея вытянута и непоколебима, он не замечал, что переменился. " Ха, мне всё равно, я не держусь за этот чин, за это место, врагу не пожелаешь быть тем, кем я претворяюсь для королевы Ценсум. Мне осторчертело сидеть на самом краю мира, быть палачём и смотрителем, я ненавижу военных демонов. Единственное, что заставляет меня быть тем, кто я есть - это любопытство, мне очень интересно чем живут преступники подобные тебе, быть может они знают что то, что заставляет их совершать преступления их тайная мудрость, их неутомимый огонь в глазах, их несгибаемая воля, всё это я хочу познать и ради этого я полюбил Яхее, я переборол себя и обрёл подлинную свободу и проворачиваю мистические ритуалы для уроженцев и людей, даруя им знания о магии свободы и многие мои последователи преображаются, становятся полноправными хозяевами своей жизни, мы держим всё в секрете что бы не быть гонимыми, а вести тайно свою работу прямо под носом Империи! И я не позволю тебе всё испортить, буть ты хоть дочерью Ценсум или самого Люцифера я лично прослежу чтобы тебя казнили как можно скорее" Он говорил очень громко, каменные стены кабинета содрогались и звенели отталкивая от себя волны его голоса.

Гнюляликон опустился на колени, впустил тонкие пальцы в свои жиденькие, торчащие во все стороны волосы, закатил белые глаза, открыл пасть и застыл, словно статуя. Вещество достигло самых недр его разума и оттуда резко овладело им, заставив Гнюляликона заткнуться и уснуть. Елена продолжала говорить с ним, пока тот пребывал во мраке неведомого ему мира сна.

Сон Гнюляликона.

- за чем вы держите тут Бульбадора? "

-За тем что его невозможно убить нашими методами, он видите ли посланник иных небес, но мы как можем держим его под контролем, но его снотворное вещество просто необходимо уничтожить! То что он затевает противно природе демона, сон создан для смертных, что бы через него проникали такие как мы с тобой демоны, импортёры. Сон это окно для них и через него они высматривают всякие ценности и добродетели спящего, которыми можно поживится. Сон - ничто иное как ложь во всей красе, но лютый демонический дух должен быть бодр, чтобы обитать в этой лжи и даже создавать её. Эта система отлажена многими веками ей нет счисления, она есть время и она заставляет смертное существо принимать иллюзию того, что у него есть прошлое и будущее, она раскалывает смертное сознание и изводит его, подготавливая к смерти, после чего сознание обращается в душу и выдыхается и отправляется на суд Миража. А ты Елена-Чарова впала в сети Бульбадора, и лишилась разума, ты враг самой себе." Гнюляликон говорил не открывая рта, сам себе подивившись он ощутил себя всесильным не понимая что находится во сне. Его сон был точь в точь как реальность, он подошёл к двери и открыв её впустил двух конвоиров с карающими вилами на перевес. " В изолятор её, заприте семью замками и не контактируйте с ней" раздался резкий голос начальника. Елену схватили под мышки и уволокли прочь. Гнюляликон остался на едине со своим немым негодованием и желанием казнить Елену и Бульбадора и в следующую секунду (по человеческим меркам) казнь состоялась. И вся округа близь бандитской твердыни сошлась, что бы посмотреть на это зрелище. Народец, который живёт в тех краях обычно скучает, ведёт самую что ни есть размеренную жизнь, а тут такое событие! Чёрное облако толпы кучковалось обступив огромный эшафот. Место для казни было до ужаса похоже на театральную сцену, было искусно украшено огромными, душистыми, виноградными лозами, гирляндами из красных маков, фонариками и прочей ерундой. Непосредственно на самой поверхности бревенчатого пола по середине был расстелен красный, плетёный из кишок орков ковёр. Казнь торжественно проходила во внутреннем дворе тюрьмы. На середину сцены вышел Бульбадор, он был огромным, больше военных демонов, его красные крылья, крылья ощипанного петуха были закованы тяжёлыми цепями, его тонкие, почти прозрачные руки несли чашу с чем то булькающем, спору нет это было то самое вещество. Бульбадор опускал оторванный кусочек робы в чашу и распрыскивал капли вещества прямо в толпу. Вскоре не осталось ни одного существа, который не испробовал вещества. А Елена-Чарова стояла подле него и всё также широко улыбалась. Гнюляликон начинает бежать прочь от этой кутерьмы, а за ним несутся его люди, желающие порвать его, он чувствует слабость человеческую немощь, страх, непонимание. Он спотыкается и падает, а перед его испуганным взором предстаёт сам Бульбадор. " Покинь своё тело, прими свободу, преобразись, я дарую тебе возможность преобразится! "

-что ты тут делаешь, ты же в одиночной камере сидишь без зрения и слуха, иди прочь! " отмахивался и закрывал лицо он от Бульбадора

-Да я без зрения и слуха, лишённый сил и разума сижу под замком, но я нашёл способ путешествовать, триповать меня не остановить, я весь соткан из свободы, я - богоподобен, творец всего что ты сейчас видишь и хоть вы, военные демоны держите меня в заточении я хочу помочь тебе покинуть оковы своего тела и стать подобным мне! "

-Ты хочешь поделится со мной своим божественным талантом? Что мне нужно сделать что бы заполучить его, я могу отпустить тебя!

-отпусти себя, залезь в чёртово колёсико и умри, только так ты сможешь стать подобным сну, то есть мне! " Эхом отдавались слова Бульбадора, он поднёс деревянную дудочку к мраморно-твёрдым, напряжённым губам. Гнюляликон был словно червь, он катался в пыли у ног бога сновидений, тщетно пытаясь ухватится за разорванные полы его робы. Чело Гнюляликона было окроплено ярым желанием заполучить частичку силы Бульбадоровой, все его лютые мечтания вдруг сошлись в одну точку, ему нужна была сила и более ни чего, это стремление выворачивало его на изнанку ломало его руки и ноги, выдавливало глаза но всё же он тянулся к Бульбадору, После изматывающих попыток обожествится он с ужасом для себя осознал, что ни чем не отличается от смертного существа, и что не хрена не свободен. Он очнулся. Резко распахнулись его ядрёно-белые глаза, его демоническая, клыкастая пасть раскрывалась, словно рефлексивно хватала невидимую жертву. Он глубоко вздохнул и резко поднялся. На против него сидела Чарова на кортах, поджав демонический хвост. На лице её сияла ухмылка.

-Что ты видел?

- Я был почти смертным, переживал страх и ненависть я был человеком, и знаешь в этом что то определённо есть! Я совершу казнь твою! Ты станешь одной из моих историй вскоре и я однажды посмотрю на мир твоими глазами, искупаюсь в твоей демонической силе!

-да будет так!

Уже на Яву, а не во сне Елену увели в одиночку, где и держали её до самой казни, Гнюляликон тем временем ходил в полубредовом состоянии, ожидая от всего подвоха он стал боятся даже собственного запаха, он приходил к Бульбадору пытаясь расспросить его про сон, но ничего не понимая впадал в ещё большее замешательство, наконец из замка Люцифера поступило распоряжение о казни новой партии заключённых, среди которых была Чарова. Казнь была весьма зрелищна, вся округа сбежалась на это шоу. Среди чёрной толпы, скрытый под покровами простой одежды стоял лидер повстанчества Крюк Голубочеков и жадно наблюдал за происходящим. На богато украшенный серебряный эшафот с огромным колесом по центру (которое и являлось орудием казни) по одному выходили заключённые черти. Для каждого из них Гнюляликон толкал прощальную речь, выражая им особое демоническое сочувствие и для каждого из них играл музыку сам Бульбадор на своей деревянной флейте. Заключённых был целый легион и поэтому казнь должна была растянутся на целый день. Вот среди толпы замешательство кто то орёт" Убийцы, вы сына моего сгубили! " Этого кого то подхватывает ещё несколько смутьянов и вот уже охранники спускаются в низ к толпе что бы успокоить их. Рядом с Гнюляликоном стоял смотритель за колесом, он едва держался на ногах и странно смеялся, Гнюляликон обратился к нему: " Где твоя стойка, солдат? " На что солдат рассмеялся и рухнул на серебряную гладь эшафота. Гнюляликон в порыве ярости подлетел к нему, пытаясь растормошить, но ни в какую не хотел верить происходящему, опыт сна давал о себе знать. Взгляд его вдруг озарился безумной, тупой агрессией " Как он умудрился испробовать снотворное вещество, кто дал ему? " Гнюляликон обернул голову и посмотрел на двух других смотрителей, которые упали на колени и держась за животы закатывались смехом. Он искал взглядом хотя бы одного бравого военного демона в нормальном состоянии сознания, но не один не был бодр, те немногочисленные военные демоны, которых из соображений экономии держал подле себя Гнюлялликон, были в радужных мирах сна и тогда он пожалел о том, что в Бандитской твердыни система держалась не на количестве конвоиров, а на личном безволии и тупости заключённых. Демоническая, тюремная система потерпела крах и Гнюлялликон не ведал, что причиной была всего лишь одна капля вещества по случайности оказавшаяся в чане с плотью и мёртвыми душами (похлёбка, употребляемая на пирушках для тюремных конвоиров) Толпа была изумлена, зэки которым суждено было умереть медленно, но верно расползались в сторону вольных земель и никто не намеревался их останавливать. Гнюляликон рычал словно зверь из последних сил и поверх всего этого опизденевшего, вакханального цирка лилась мелодия Бульбадора, который не затихал не на секунду. Гнюляликон выхватил карающую виллу на перевес у одного безвольного чудака, имевшего наглость называться военным демоном, и с размаху огрел ею Бульбадора. Певец обратил взор на кума и как бы снисходительно поклонился ему и сказал: " начальник тюрьмы ты можешь убить и задушить меня, но песню тебе мою не остановить! " Он говорил и смеялся в то время, когда на эшафот полезли люди и их подобия, им было не в кайф, то что Бульбадор прекратил наигрывать чарующую, без слов песню сирены. Гнюляликон попятился назад, размахивая карающими вилами: " пой, давай свою песню, усмири их! " орал он в сторону Бульбадора, выпуская пламя из за рта. Гнюляликон швырнул вилы в толпу и моментально скрылся за толстыми стенами матушки-тюрьмы, о, как он тогда рад был этим стенам. Бульбадора окружила толпа, он играл для них, а они хватали его за крылья.

" Где смотрители, где военные, где карающий патруль? " орал начальник тюрьмы, поймав за волосы одного из конвоиров, который на удивление был в адеквате.

-Они столпились около мастерской Бульбадора, принимают то самое вещество!

-кто позволили им?

-этого ни кто не знает!

-где осужденные на казнь?

-они разбежались!

что то дёрнуло Гнюляликона и он ломануся в свой кабинет, а там в кабинете сидела на корточках она, Чарова, пытаясь вскрыть сейф с документами. " Вероятно чертовка хочет уничтожить своё личное дело! " гневно подумал Гнюляликон. Он быстрее молнии подлетел к Елене, та успела лишь кротко вскинуть руками.

-Что же ты мразота не воспользовалась шансом и не сбежала с остальными? " Гнюляликон схватил её за ухо и резко дёрнул на себя. " Сейчас за всё ответишь, демоница! пойдём ка к колесу! " демон толкал её в сторону эшафота, рвал её робу, толкал и пинал. Она извивалась в его объятиях как гадюка, тонкие женские руки пытались разжать тиски рук Гнюляликона но всё было тщетно. каридоры тюрьмы были пусты, из дали эхом прокатывались смешки. " Это сон, начальник, ты делаешь ошибку, отпусти меня! " кричала Елена. На конец она уже избитая лежала подле огромного металического колеса. Гнюляликон её измученную пытается поднять и чувствует, как кто то пронзил его худую спину карающими вилами. Елена выскальзывает из его рук, воспользовавшись заминкой прыгает к нему на шею, всё также на корточках воссидает на его плечах и сворачивает его тонкую шею. На против него стоит Бульбадор, а по зади него (тот, кто пронзил его вилами) Крюк Голубочеков. Бульбадор говорит: " Полезай в колёсико, пусть небо и земля сольются во едино, и ты станешь подобным мне, это сон, это просто сон, хочешь избавится от боли, казни себя сам! " За тем Бульбадор протягивает руку Гнюляликону и сопровождает его безумного, со свёрнутой шеей к колесу. Тот шагает не противится и сердце его разрывается на части, и кажется начальнику тюрьмы, что он наконец понял загадочную душу преступного мира, и он хочет кричать всем, что свобода-это смерть, а остальное ничто. Его непропорционально-длинное и тощее тело в нарядном военном мундире, натянуто словно струна в нутри колеса, его руки и ноги скованны толстыми браслетами. Одно мгновение и по окружности колеса побежало синее пламя а в центре образовался огненный шар, как раз в том месте где висело несчастное тело демона. Шар разрастался, разрывая демоническую кожу и пронзая внутренности своим жаром. Вскоре Гнюляликон и сам обратился в огонь, озаривший серое небо над местом казни, а затем он исчез, выпуская остатки дыма, изошёлся полупрозрачными кольцами.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒