Эволюция идей о природе языка и речи

⇐ ПредыдущаяСтр 17 из 45Следующая ⇒

История развития научных идей о природе речи и языка обнаруживает разные подходы к решению этой проблемы. Вплоть до XX в. исследования речи носили глобальный характер, ставились и обсуждались вопросы наиболее общего свойства: происхождения языка, его природы, связи с рациональной или эмоциональной сторонами психики. Такого рода подход определялся современным ему уровнем развития естественных и гуманитарных наук, В то же время для дальнейшего развития этой области были необходимы накопление конкретных фактических данных, проверка и уточнение гипотез, порой сужение сферы исследования для достижения более точных результатов.

Именно это и произошло в начале XX в., когда в науке активно развивался эксперимент, возникали подходы к формированию психологии как позитивной науки, опирающейся на объективные факты, В области исследования речи появились темы конкретно-эмпирического характера. Сначала исследователи пользовались первым доступным объективным методом – наблюдением. Стали накапливаться описания развития детской речи (ее онтогенеза). Собирались и издавались словари речевых ошибок типа оговорок. Привлекли внимание формы речевых нарушений, патологий речи, наблюдаемых при недоразвитых, мозговых травмах. Несколько позднее появились темы взаимоотношения речи и мышления, речевой памяти, внутренней и эгоцентрической речи, биологического и социального в языке и речи. Возник поток исследований по отдельным, порой частным проблемам, что привело к эмпирической многоаспектности исследований.

Вместе с накоплением эмпирических данных в первые десятилетия нашего века в рассматриваемой области были сделаны важные теоретические предложения. Среди них следует отметить идею И. П. Павлова о второй сигнальной системе как сложном физиологическом механизме, осуществляющем речеязыковую деятельность. Идея второй сигнальной системы была выдвинута в конце жизни ученого и не получила серьезного развития при его участии. Однако она способствовала укреплению есте-

Речь – использование языка.

ственнонаучной позиции и ориентации на изучение механизмов речи. Поэтому павловский подход подготовил почву для появления когнитивного направления в психолингвистике, которое как раз и направлено на точное описание скрытых механизмов речеязыковых процессов.

Идея второй сигнальной системы повлияла и на конкретные исследовательские разработки. Наиболее очевидным результатом исследований стал факт обнаружения в нервной системе человека выработанных стабильных связей между теми структурами, в которых фиксируются слова. В ранних экспериментах Н. И. Красногорского и А. Я. Федорова (а позднее и многих других авторов – Г. Разрана, Б. Риса, Л. А. Шварц, О. С. Виноградовой, Т. Н. Ушаковой и др.) были вскрыты физиологические основания так называемых «вербальных сетей», или «семантических полей». В их феноменологическом проявлении такого рода связи описываются лингвистами и психологами, Были накоплены свидетельства тому, что все слова человеческого лексикона хранятся «внедренными» в материю вербальной сети и этой материи принадлежит первостепенной важности роль в общем речеязыковом механизме. Эти данные оказались ценными при разработке проблемы организации вербальной памяти человека.

В русле бихевиоризма детально разрабатывалась идея, что речь представляет собой одну из форм поведения. Возможность описания речи с помощью тех же понятий, которыми описываются другие формы поведения человека, обстоятельно аргументирована в книге Б. Ф. Скиннера «Verbal behaviour» (1957). Люди приучаются употреблять определенную речевую форму в некоторых повторяющихся ситуациях. По сути, происходит выработка обусловленной вербальной реакции. Она подкрепляется взаимным пониманием людей и их адекватными действиями. Повторное возникновение данной ситуации автоматически вызывает ту же вербальную реакцию в скрытой или явной форме. Одна словесная реакция может служить побудительным стимулом для другой словесной реакции. Возникает цепь рефлекторных актов, используемых людьми в общении между собой. Эта цепь образует вербальное поведение.

Бихевиористский подход к речи направлен на выявление в сложных процессах речевого общения людей некоторых повторяющихся стереотипных форм, поддающихся относительно простому описанию. Это направление в известном смысле сохраняет свое значение и в наши дни. Однако современные исследования в значительно большей степени ориентируются на нестереотипные, продуктивные и творческие возможности речи. По мнению Ясперса, например, речь представляет собой универсальную форму человеческого творчества.

Швейцарским лингвистом рубежа XIX и XX вв. Ф. де Соссюром (1857-1913) была введена в научный обиход идея системности языка. Его подход положил начало новому направлению – структурализму» глубоко проникнувшему теперь в разные науки: лингвистику, литературоведение, социологию, Разработки Соссюра также оказали сильное влияние на психологию. Он провел строгую границу между языком и речью. Язык – это надиндивидуальное, общее явление, социальное по своей природе. Речь состоит в использовании языка, она текуча, неустойчива, переменчива. Язык – предмет изучения лингвистики, речь – психологии.

Соссюр имел свою точку зрения на язык. Если до него лингвисты прежде всего изучали историю изменения языков (историческое языкознание), то он обратил внимание на то, что каждый язык имеет свою внутреннюю организацию – структуру,

скрепленную внутренними отношениями входящих в нее элементов. Элементами языковой структуры являются знаки. Каждый знак содержит в себе две стороны: означающее (например, звучащее слово) и означаемое (мыслительное содержание, связанное с данным звучанием).

Н. Хомский (род. 1928)

Означающее и означаемое входят в языковую систему, подчиняясь одному общему принципу: каждый знак имеет свой набор «дифференциальных признаков», отличающих его от любого другого знака данного языка. Так, слова «гол» и «голь», имея общие фонетические элементы, различаются одним дифференциальным признаком – мягкостью конечного согласного. Фонетические дифференциальные признаки образуют специфичность означающего.

Означаемые отличаются одно от другого набором дифференциальных семантических признаков и тем самым занимают каждое свое уникальное место в понятийной сетке субъекта. В результате такого устройства каждого знака создается целостная система языка. Она обладает определенной устойчивостью, но при изменении какого-либо ее компонента, например, заимствовании из другого языка фонетического или семантического элемента, вся система переходит в другое состояние.

Возникновение современной психолингвистики связывают с 1953 г., когда на семинар в Блумингтоне собрался цвет психологического и лингвистического сообщества, возглавлявшийся такими известными учеными, как Ч. Осгуд, Дж, Кэролл, Ш. Себеок. В результате проведенной на семинаре работы появилась книга под названием «Психолингвистика» (Psycholinguistics, A survey of theory and research problems, Ed. by Ch, Osgoodand T. Sebeoc, Baltimore, 1954). Она положила начало большого научного направления, продолжающего сейчас свое активное развитие, дала ему имя и главную идею; соединение подходов и знаний двух до той поры принципиально разделенных областей. В основу книги положена теория Ч. Осгуда. Она представлена в виде трехуровневой модели поведения. Модель охватывает общим каркасом все этапы речевого процесса человека, начиная с восприятия речи, включая внутреннюю переработку речевого материала и кончая произнесением речи. Названная работа стимулировала множество исследований и публикаций, трактующих психолингвистические проблемы. Новая наука нашла отражение в энциклопедических изданиях. Появились специализированные журналы, публикующие психолингвистические материалы.

Примерно через 10 лет начался новый этап психолингвистики, связанный с внедрением так называемой трансформационной, или генеративной грамматики. В работе «Синтаксические структуры» (1957) Н. Хомский развил идею, что знание родного языка – это система правил, которую можно назвать грамматикой языка. Структура грамматики описывается правилами трансформаций. Хомский опирался на представление о поверхностной и глубинной структуре предложений. Поверхностная структура – та, которую мы слышим. Глубинная связана со смыслом. (Например, в предложениях: «Полиция разогнала демонстрацию» и «Демонстрация разогнана полицией», – разная поверхностная и одинаковая глубинная структуры.) Генеративная

грамматика содержит набор правил, позволяющих описать глубинную структуру предложения и создать на ее основе множество синтаксически правильных поверхностных вариантов.

Описание лингвистической модели было перенесено затем на функционирование психики и введено в экспериментальные исследования. Гипотеза была простой: человек пользуется системой трансформационных грамматических правил, строя свою речь, и это можно выявить экспериментальным образом. На основе гипотезы было произведено много экспериментов. Проводились измерения времени, в течение которого испытуемые переводили активные утвердительные предложения в пассивную, отрицательную, вопросительную и другие формы. Изучалось запоминание предложений разной трансформационной сложности. Исследовался процесс сопоставления наглядно воспринимаемого материала (картинок) и описывающих их предложений разной трансформационной структуры (Д. Слобин, 1966),

Результаты проведенных экспериментов, первоначально, казалось бы, свидетельствовавшие в пользу трансформационной грамматики, впоследствии обнаружили резкие расхождения с ней. Трансформационная гипотеза подтверждается лишь при искусственных условиях оперировании языком. Когда же человек использует язык в естественной функции, соответствие исчезает. Такого рода результат исследований привел к тому, что последующие поиски были связаны с активным введением семантического компонента в модели речепорождения. В одной из своих работ Осгуд исследовал связь речевых описаний с действительностью. В эксперименте анализировались тексты описания испытуемыми простой ситуации; мужчина бросает мяч, мяч катится мимо корзины и т. л, На основании полученных данных Осгуд приходит к заключению, что порождающая грамматика не может описать способность говорящего использовать язык, поскольку факторы ситуации являются скорее перцептивными и когнитивными. А это именно то, что игнорирует трансформационная грамматика,

В последующие годы, вплоть до настоящего времени, психолингвистика стала развиваться как направление, сближенное с традиционной психологией речи и охватывающее широкий круг феноменов, которые связаны с использованием речи субъектом. Направления ведущихся поисков вряд ли можно считать подчиняющимися единому вектору. Предлагаемые обобщающие теоретические модели обычно имеют когнити-вистский характер и относятся к мезоуровню. Вместе с тем идеи, предложенные на предыдущих шагах истории развития темы, несомненно сохраняют свое значение и в тех или иных вариантах и направляют современный поиск.

Речевое развитие

Описание современного состояния исследований речи мы начнем с того, как происходит речевое развитие ребенка. Эта тема позволяет естественно подойти к другим проблемам данной области. Именно так рассматривались исследования детской речи уже на первых порах становления научной психологии, в начале XX в. Тогда появилось значительное количество публикаций в нашей стране и за рубежом, где описывались многие факты этого процесса (Н. А. Рыбников, А. Н. Гвоздев, К. Бюлер и др.).

242

Вклад в эту литературу внесли не только ученые – психологи и лингвисты, – но и представители других профессий. В результате разностороннего сбора материала ход речевого онтогенеза относительно давно оказался хорошо изученным с фактической точки зрения.

В настоящее время исследования приобрели еще больший масштаб. В некоторых странах работают объединенные коллективы исследователей, охватывающие огромные выборки детей. Их усилия направляются на то, чтобы определить возрастные и индивидуальные нормы формирования разных сторон речевой способности ребенка; рассматриваются данные усвоения детьми языков разного типа, выявляются формы существующих отклонений.

Наряду со сбором эмпирического материала работают постоянные семинары и конгрессы, решающие задачу аккумуляции знаний, их анализа, разработки адекватных теоретических представлении. Издаются специализированные журналы: Journal of Child Language, Journal of Child Development, Child Development, Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior, International Psycholinguistics и др.

Основные факты речевого развития, как и их теоретическое понимание, будут представлены здесь в двух разделах, относящихся к:

а) раннему периоду жизни, от рождения до года,

б) от года до школьного возраста (до 7 лет).

Эти периоды разделены потому» что обычно в районе года (возможно и раньше, но чаще – позднее) в развитии детей, в том числе речевом, происходят важные изменения, в результате которых возникают качественно новые особенности в их психической, и в частности речевой деятельности. Время перехода к речевому периоду неодинаково у разных вполне нормальных и здоровых детей. Поэтому при разделении указанных периодов важен не конкретный возраст, а качественные особенности развития, проявление новых форм психологического функционирования.

Ранний речевой онтогенез (от рождения до года). Отрезок онтогенеза от рождения до 12-14 мес. обычно квалифицируется как предречевой, или дословесный период. По его завершении у нормально развивающегося ребенка, как правило, появляются первые слова. Для описания данного периода (сенсомоторного интеллекта, по Ж, Пиаже) удобно выделять в нем стадии. Появление каждой новой стадии связано с возникновением новых психологических возможностей младенца, Возрастные границы между стадиями, повторим, приблизительны и индивидуально вариативны.

На первой стадии (первый месяц жизни ребенка) поведение новорожденного характеризуется употреблением рефлексов и ограничивается реализацией их неширокого круга. Пиаже отмечает, что младенец первого месяца жизни находится в состоянии глубокого эгоцентризма, внешняя действительность для него смутна, слабо отделена от него самого. Прогрессивное развитие идет за счет медленных пошаговых приспособлений простых рефлексов к условиям внешней среды,

При всей погруженности в себя новорожденный обнаруживает зачаточные формы общения с близкими. Ласковое голосовое обращение к ребенку, тактильный контакт с ним начинают вызывать реакцию сосредоточения и замирания уже на второй неделе жизни (Лисина М. И., 1997). Существуют данные, позволяющие установить еще более раннюю датировку начальных форм контакта ребенка со взрослым. Это указывает на природно обусловленную основу общения и очень раннее ее проявление.

Первые голосовые реакции ребенка совершенно отчетливы. Появление на свет в норме сопровождается криком новорожденного, и первые месяцы жизни здоровые дети плачут достаточно много. Крик и плач новорожденных является биологически полезной функцией, помогающей окружающим понимать неблагоприятные для новорожденного ситуации и устранять их. У начальных голосовых проявлений новорожденных существует и сугубо психологическая функция, которая состоит в том, что с их помощью выражаются субъективные состояния малыша. На первом месяце жизни с помощью крика и плача ребенок выражает лишь свои негативные недифференцированные состояния. В результате постепенного развития общих психофизиологических механизмов эти голосовые явления позднее оказываются способными выражать состояния позитивного знака, а затем при нормальном развитии ребенка превратятся в его речь.

На второй стадии (обычно второй-четвертый месяцы) прирожденные рефлексы под влиянием опыта и повторений преобразуются, возникают первые простые двигательные навыки. Механизмом возникновения новых возможностей Пиаже считает так называемые циркулярные реакции, смысл которых заключается в следующем: совершив некоторую реакцию (порой случайно), младенец затем многократно повторяет ее. Вследствие повторения реакция закрепляется, образуя прочную схему, и таким образом создается новая поведенческая форма. Первые случаи циркулярной реакции обычно сосредоточены на теле ребенка – это так называемые первичные циркулярные реакции. Типичным примером могут служить акты, предваряющие схватывание, Такие последовательности повторяются многократно, в результате чего малыш научается более или менее ловко удерживать предметы в руках.

Формы общения младенца со старшими на данной стадии становятся более явными, расширяется сфера их проявлений. На втором-третьем месяцах жизни появляется «комплекс оживления». Ребенок реагирует на приближение взрослого радостным возбуждением – на лице у него появляется улыбка, моторика тела усиливается.

Характерным феноменом в области общения становятся циркулярные формы – повторяющиеся проявления одних и тех же реакций, Замечено, что матери интуитивно улавливают циркулярности действий малышей, По данным западных исследований, большинство игр, которые используют матери со своими малышами в это время, включают ритмические повторения воздействий на них, вызывающие повторяющиеся ответные реакции детей,

Изменения наблюдаются и в голосовых проявлениях младенца. В два-четыре месяца появляются так называемые первичные вокализации, известные как гуление, переходящее позднее в лепет (в англоязычной терминологии и то и другое обозначается словами babble, babbling). Первичные вокализации имеют спонтанный характер, проявляются у ребенка в состоянии спокойного бодрствования. На слух они воспринимаются как гласно подобные звуки, близкие к нейтральным гласным взрослых. Эти проявления, бесспорно, имеют чисто биологические основания, поскольку по всему миру дети гулят практически одинаково, независимо от языкового окружения. Гулят и лепечут дети как нормально слышащие, так и глухие от рождения. Гуление – это Первичная циркулярная форма голосовой активности малыша. Она свидетельствует о пробуждении и постепенном нарастании через повторение латентных двигательных программ.

244

На третьей стадии развития (пятый-восьмой месяцы) циркулярные реакции переходят во вторичную форму. Это понятие относится к более развитым поведенческим формам. Важным приобретением третьей стадии становится возникновение первых форм преднамеренности. Они проявляются в нацеленности ребенка на объект, наличии промежуточных действий, служащих средством достижения цели, в произвольном приспособлении к новой ситуации. Общение малыша с окружающими обнаруживает тенденцию к расширению своей сферы и появлению реакций, которые могут быть сближены с преднамеренными.

В голосовых проявлениях младенца этого возраста сохраняются крик и плач, гуление переходит в форму, которую можно квалифицировать как лепет. Особенность лепета в его зрелой форме составляет наличие в вокализациях слоговых элементов и неоднократное повторение малышом одного и того же или сходных слогов. Лепет также можно рассматривать как форму развитой (вторичной) циркулярной реакции, включающей элементы произвольного управления со стороны ребенка.

Для четвертой стадии (около 9-12 мес.) становится характерным отчетливое проявление преднамеренных форм двигательного поведения. Для ребенка теперь обычно достигать поставленной цели путем преодоления препятствия на своем пути.

В общении младенцев этого возраста с окружающими возникают и развиваются так называемые конвенциональные формы общения (Бейтс Э., 1984). Младенец обращается ко взрослому в поисках помощи, подает побудительные сигналы – хнычет, выражает беспокойство и т, п. Такого рода коммуникативные сигналы становятся затем постоянными и понимаемыми общающимися сторонами, т. е. конвенциализируются. Их внешнее выражение приобретает черты лаконичности, они как бы только намекают на желательное действие,

Голосовые проявления ребенка на данной стадии развития включают плач и крик в ответ на неприятные воздействия, а в эмоционально нейтральной ситуации – гуление и лепет. Дополнительно к этим феноменам обнаруживается значимое для речевого развития явление произвольной, хотя и неоформленной вокализации – «младенческого пения». Оно состоит в том, что малыш производит вокализации различной аффективной окраски. «Младенческое пение» завершает формирование дословесного «коммуникативного каркаса» у младенцев: оказывается сформированной способность выразить в конвенциональной форме свои желания в ситуации общения, побудить окружающих к их исполнению, использовать для этого произвольно управляемые голосовые сигналы.

Однако сами голосовые сигналы остаются еще неоформленными, «дословесными». И вот на излете этого этапа психического развития обычно возникают первые детские слова. Эти слова чрезвычайно специфичны, часто мало похожи на соответствующие слова окружающих как по звучанию, так и по значению (Кларк Е., 1984). И все же взрослые отличают их появление и отмечают их значимость для успешного психического развития ребенка.

В анализе дословесного развития младенца естественно встает вопрос; в чем состоит побудительная сила того механизма, который осуществляет голосовую активность? Ответ на этот вопрос дает гипотеза, согласно которой мозг человека, подобно всякому другому органу, работает по принципу «взять-отдать». Это значит, что поступающие в мозг впечатления, сенсорные сигналы, вызывают тенденцию адекват-

ной ответной реакции, реагирования движением. Голосовое реагирование, богатое разнообразными возможностями и активное от рождения, является удобной формой такого рода реагирования. В своей начальной форме это, таким образом, есть по сути общий принцип рефлекса. В речевой области он становится основой как бы внутренней активности речи, ее направленности, постоянно проявляющейся в более зрелом возрасте,

Необходимо также отметить, что в определенной временной точке дословесного развития становится специфически значимым фактор речевого общения окружающих с младенцем, Это тот момент, когда малыш оказывается способным воспринимать звуко-речевые образцы для имитации, а тем самым и для перенятая используемого окружающими языка.

Речевое развитие от года до школьного возраста (от 1 года до 7 лет). Обычно к концу первого – началу второго года жизни ребенка на фоне еще продолжающегося лепета и младенческого пения у него появляются звукокомплексы, которые квалифицируются окружающими как первые детские слова, По своему звуковому оформлению они могут быть близкими лепетным звукокомплексам (например, «ма-ма», «па-па») и получили название «нянечные слова».

Принципиальное отличие первых слов от лепета заключается в их осмыленности, отмечаемой окружающими. Эта осмысленность довольно трудно поддается объективному определению. Первые детские слова обычно не называют конкретные предметы или явления мира. Их семантика весьма своеобразна, вследствие чего их квалифицируют порой как однословные предложения. Это своеобразие состоит в том, что одним словом малыш обозначает целую ситуацию, причем одно и то же слово может относиться ко многим ситуациям.

К двухлетнему возрасту словарь малышей порой насчитывает до 25 слов. В дальнейшем происходит его быстрый рост. Словарь шестилетних детей доходит в среднем уже до 15 000, а к возрасту 10-12 лет практически сравнивается по объему с житейским словарем окружающих.

В возрасте от полутора до двух с половиной лет при нормальном темпе развития происходит важный сдвиг в речевых проявлениях малышей – они начинают использовать соединение слов, появляются двуслойные предложения. Эти предложения часто имеют телеграфный стиль, т. е. грамматически не оформлены. Их семантическая направленность – указание местоположения объекта, описание событий, действий и др. Например: «Тося там, мама пруа (ушла), папа бай-бай (спит), еще молоко» и т. п. Дальнейшее развитие двусловных предложений связано с употреблением грамматических форм.

В русском языке, представляющем собой по лингвистическому определению язык синтетического типа, это связано с появлением так называемых флексий, т. е. изменением грамматической формы слов при их сочетании. Например: «Моко (молоко) кипит. Мама хорошая. Папа большой.» Это достаточно знаменательный момент речевого развития, обнаруживающий формирование грамматики в языке ребенка.

С этими моментами связано появление так называемого детского словотворчества, которое наблюдается обычно с двух с половиной – трех лет вплоть до школьного возраста. Термином «детское словотворчество» обозначается широко распространенное (а, возможно, и всегда существующее в скрытом виде) явление детской речи. Оно

246

состоит в том, что в ходе повседневного общения или игры малыши спонтанно включают в свою речь слова такой структуры, какая не используется в языке окружающих и тем самым не может быть имитационно усвоена ребенком. Это особые, «изобретенные» слова (неологизмы). По своей семантике они понятны и уместны в употреблении. Например; «брос» (то, что брошено), «кат» (действие катания), «пургинки» (частицы пурги), «умность» (качество ума), «сгибчивая» (береза), «саморубка» (мясорубка) и др. (Ушакова Т. Н„ 1979; Чуковский К. И., 1966).

Существует еще один феномен детской речи периода трех-семи лет, получивший довольно широкое освещение в научной литературе и впервые описанный Ж. Пиаже под названием «эгоцентрическая речь» (Пиаже Ж., 1932). В этом феномене проявляются особенности коммуникативной стороны детской речи, состоящие в том, что дети указанного возраста в некоторых ситуациях (играя, рисуя и т, п.) не обнаруживают нужды иметь собеседника. Ребенок при этом говорит, ни к кому не обращаясь, сам для себя, как бы думает вслух. По Пиаже, в возрасте трех-четырех лет доля эгоцентрической речи (коэффициент эгоцентричности) составляет более 40 %, затем эта речь постепенно угасает, практически исчезая к школьному возрасту.

Развитие речи, конечно, продолжается в школе. В связи с обучением чтению и письму собственная речь становится объектом анализа ребенка, что придает ей новый рефлексируемый характер. При обучении дети усваивают новые понятия и связанные с ними слова и термины. Начинают осмысленно употребляться такие слова, как «причина», «время» и т. п.

Вместе с расширением сферы общения ребенок развивает свою способность использовать речь для установления и поддержания социальных отношений, т, е. развивается прагматический аспект его языка, Чрезвычайно важно то, что дети научаются читать, понимать, а позднее и давать речевые описания, воссоздающие события. Это становится основой для их приобщения к широкому кругу знаний, представленных в книгах, т. е. по сути – ко всей человеческой культуре.

Мы видели, что граница первого и второго года является в известной мере рубежной. Появление первых слов фиксирует этот рубеж. На этой границе обнаруживается двучленность, двуэлементность речевых механизмов. Элемент одного типа – семантическая, элемент другого – артикуляторно-звуковая составляющая. Семантическая составляющая в пределах первого года представлена психическими состояниями негативного или позитивного знака, отражаемыми в диффузных вокализациях. Позднее, при появлении первых слов, она трансформируется в семантические состояния, соответствующие своему словесному выражению и образующие его значение. Семантическое состояние, связанное с первыми детскими словами, заметно отличается от такового у взрослого носителя языка. Его особенности состоят в диффузности, отсутствии референтной направленности (т. е. оно не указывает на конкретный объект мира), индивидуальном своеобразии у каждого малыша.

Значительные изменения в семантической составляющей происходят на протяжении всего дошкольного возраста. В ряде исследований показано, что эти изменения определяются ходом когнитивного развития младенца, которое является первичньш по отношению к формированию грамматических форм (Д. Слобин, 1984; Дж. Брунер, 1984). В определенной последовательности – от наиболее простых и наглядных случаев к более сложным – ребенок усваивает семантические отношения в их категори-

альном обобщении: категории местоположения объекта, действия, агента, совершающего действие, его объекта и т. д. Подобные семантические отношения ребенок начинает выражать раньше, чем у него появляются адекватные языковые формы.

Свою линию развития проходит артикуляторно-звуковая составляющая речевого механизма. С появлением первых имитированных слов происходит активное уточнение артикуляторной регуляции, дифференцирование способа произнесения накапливаемых слов. Здесь довольно существенна роль взрослых, направляющих малышей. Например, локативные понятия (местоположение предмета), возникающие раньше других, во многих языках дети обозначают «обходным путем»: используя порой вспомогательные слова (типа «там») или неоформленное соединение слов: «кастрюля плита» (вместо «кастрюля на плите») и т. п. Вновь возникающее семантическое содержание обнаруживает свою первичность, поскольку сначала выражается старыми формами. Новые формы вводятся в употребление постепенно.

Еще одна важная линия развития семантики состоит в придании наименований предметам, с которыми встречается малыш, а также уточнение, дифференцирование сферы применения усваиваемых слов. Эта сторона семантического развития идет путем постепенного и длительного накопления заимствований и поправок от социума, не заканчиваясь по сути в детском возрасте, а продолжаясь порой всю жизнь индивида.

Исследования показали, что строение детских неологизмов отражает важнейшие процессы, происходящие в скрытых словесных структурах мозга ребенка (Ушакова Т. Н., 1979). Словесные структуры с общими, повторяющимися элементами взаимодействуют между собой, в результате чего происходит анализ, дробление первоначально нерасчлененных психофизиологических единиц. В результате вычленяются и консолидируются такие части словесных структур, которые по лингвистической терминологии являются корнями и аффиксами слов. Эти элементы оказываются чрезвычайно важными для формирования обобщающих категориальных словесных структур (парадигм словоизменения и словообразования). На материале этих элементов в мозге младенца независимо от его сознания и воли начинают закладываться основы той громадной системы, которая образует грамматику языка.

Возникновение названных элементов создает также принципиально новую возможность для процесса создания из них новых слов, что и обнаруживается в детском словотворчестве. Такого рода продуцирование новых слов открывает для младенца особый путь овладения языком – не столько имитирование вслед за окружающими, сколько изобретение в соответствии с законами, заложенными в структуре действующего языка.

Таким образом, через детское словотворчество открывается важный фактор речевого развития на рассматриваемом этапе: внутренняя спонтанная активность в отношении воспринимаемого извне речевого материала. Эта активность обусловлена, с одной стороны, особенностями функционирования мозга ребенка, а с другой – возможностями, предоставляемыми организацией усваиваемого языка.

Тот же фактор спонтанной активности обнаруживается в явлении эгоцентрической речи. Однако здесь этот фактор действует в несколько ином аспекте. Эгоцентрическая речь – это проявление внутренней мотивированности речевого процесса в целом. Ребенок говорит эгоцентрически потому, что у него есть настоятельное желание,

248

интенция говорить, даже если его не слушают. Саму же эту интенцию можно рассматривать как действие того принципа «экстериоризации» внутренних состояний, который был описан выше.

Изменения, происходящие на протяжении дошкольного детства в элементах речевого механизма оказываются независимыми от произвольных усилий и сознания малыша и, в норме, с минимальными управляющими воздействиями со стороны окружающих. Это означает, что усвоение основных элементов действующего языка (его лексики и грамматики) происходит при активном действии спонтанных внутренних сил нервной системы ребенка и при пассивном предоставлении языковых данных со

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒