Задачи науки теории государства и права

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 10Следующая ⇒

В предшествующем изложении, говоря о сущности теории государства и права, мы уже отмечали имеющееся в курсе теории государства и права известное дублирование материалов других наук. Такому дублированию способствуют не только соответствующие определения науки теории государства и права, не выражающие ее специфики, но и другие факторы. В частности, из правильного положения, что «право и государство представляют собой такие явления классового общества, которые самым тесным образом связаны друг с другом», и что «нельзя уяснить коренные, главные вопросы права, не изучая глубоко вопросов государства...» [1], делаются иногда неправильные выводы об объеме и содержании науки теории государства и права. Правильное теоретическое положение о диалектическом единстве государства и права должно сказываться не на объеме излагаемого материала, нередко выходящего за пределы предмета данной науки, а на том, как этот материал следует изучать и излагать в пределах ее предмета. Только таким путем можно добиться ликвидации параллелизма в преподавании теории, с одной стороны, и специальных юридических дисциплин, с другой.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 30

В связи с этим представляется, что теория государства и права как наука должна: а) изучать сущность государства и права и общие закономерности их возникновения и развития; б) выявлять действие этих закономерностей в таких конкретных проявлениях государства, как типы, формы, функции государства и т.п., и в таких конкретных проявлениях права, как историческая система права, источники, нормы, правоотношения и т.п.; в) изучать, как должны формулироваться, излагаться и кодифицироваться законы (учение о законодательстве); г) устанавливать, как должны применяться законы (учение о применении законов); д) выявлять, что могут дать государство и право для прогрессивного развития общества, и изучать, как это наилучшим образом может быть достигнуто; е) разрабатывать общие понятия, относящиеся ко всем правовым наукам; ж) обосновывать превосходство социалистического государства и права перед государством и правом буржуазным, превосходство марксистско-ленинской науки о государстве и праве перед буржуазной наукой, подвергать критике и разоблачению буржуазные, социал-оппортунистические и ревизионистские концепции о государстве и праве.

При этом само собою разумеется, что исследование общетеоретических государственно-правовых проблем должно вестись на основе конкретного исторического материала, относящегося к различным типам государства и системам права. В то же время особое внимание должно быть уделено показу служебной, творческой роли социалистического государства и права.

Единственное, подлинно научное учение о государстве и праве – учение марксизма-ленинизма. Важным этапом дальнейшего углубления и развития этого учения явился XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Как указывал в выступлении на съезде О. В. Куусинен, доклад Н. С. Хрущева обогатил нашу теорию многими яркими мыслями и положениями. «Я имею в виду, – говорил О. В. Куусинен, – например, трактовку в докладе вопроса об окончательной победе социализма в нашей стране, вопроса о развитии социалистической демократии и отмирании государства, о сближении и слиянии двух форм социалистической собственности, о преодолении существенных различий между городом и деревней, между умственным и физическим тру-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 31

дом, вопроса о коммунистическом воспитании и другие теоретические положения доклада» [2].

Разработка указанных и других проблем открывает широкое поле для творческого развития и теории государства и права как юридической науки. Вместе с отраслевыми юридическими дисциплинами она призвана к исследованию тех многочисленных правовых вопросов, потребность разрешения которых прямо вытекает из новых теоретических положений, выдвинутых на XXI съезде партии. Но для успешного выполнения этих важнейших задач необходимо преодолеть отдельные недостатки, характерные для нынешнего состояния теории государства и права как правовой науки.

Ученые, работающие в этой области, достигли за последние годы существенных успехов. Достаточно сказать, что в предвоенный период был создан лишь один учебник по теории государства и права, тогда как в послевоенные годы появилось несколько таких учебников, принадлежащих перу разных авторов или авторских коллективов. Отрадно отметить также опубликование монографических исследований общетеоретического плана, почти полностью отсутствовавших ранее. Исследования преимущественно посвящены актуальным и важным государственно-правовым проблемам.

Но, признавая отмеченные успехи, в интересах дела необходимо более внимательно сосредоточиться на тех недостатках, устранение которых способствовало бы дальнейшему, еще более успешному развитию этой важнейшей юридической дисциплины. На наш взгляд, эти недостатки более всего дают о себе знать в области соотношения общей теории с отраслевыми юридическими науками, а также в области ее связи с практической работой органов Советского государства. Анализ недостатков такого рода необходим в целях выявления путей их ликвидации.

Для развития науки теории государства и права существенное значение имеет ее связь с отраслевыми юридическими дисциплинами. Вместе с тем успешное разви-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 32

тие отраслевых юридических наук, а значит, и советского правоведения в целом, во многом зависит от положительных результатов, достигнутых в науке теории государства и права.

Ученый, занимающийся исследованием специальных правовых проблем, должен иметь возможность оперировать общетеоретическими положениями как данными. Однако практически такая возможность у него не всегда имеется. Иногда он сталкивается с необходимостью самостоятельно разрабатывать общие категории, без которых нельзя решать конкретные практические вопросы.

Происходит это потому, что целый ряд проблем, имеющих, безусловно, общее значение для всех отраслей права, в науке теории государства и права вовсе не разрабатывается.

Возьмем, например, вопрос о вине как основании ответственности. В уголовном праве принято различать такие формы виновности, как умысел прямой и косвенный, а также небрежность и самонадеянность, являющиеся формами неосторожной вины. Те же самые формы виновности обычно перечисляются и в работах по гражданскому праву. Однако, перечислив их, авторы цивили-стических работ в дальнейшем к названным формам виновности не возвращаются, поскольку подразделение видов умысла на прямой и косвенный и видов неосторожности на небрежность и самонадеянность практического значения в области гражданско-правовой ответственности не имеет. Здесь сложилось другое, трехчленное деление видов виновности (умысел, грубая неосторожность, простая неосторожность), зафиксированное в законодательстве и строго проводимое в судебной и арбитражной практике по гражданским делам. Почему же тогда цивилисты воспроизводят учение уголовного права о формах виновности? Потому, что ввиду неразработанности этого вопроса в науке теории государства и права принято молчаливо исходить из предположения о том, что всеобщее значение имеет уголовно-правовое учение о вине, хотя в действительности оно приспособлено главным образом к обслуживанию практических запросов только уголовного права как одной из отраслей советского права.

Между тем исследование проблемы вины в общетеоретическом плане оказало бы несомненную пользу не

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 33

только отраслевым дисциплинам, но и самой теории государства и права, поскольку это обогатило бы анализ целого ряда общих вопросов, в том числе и такого, как вопрос о воспитательной роли социалистического права. «Коммунистическое воспитание трудящихся, – говорится в резолюции XXI съезда партии, – преодоление пережитков капитализма в сознании людей должны быть поставлены в центре внимания и деятельности партийных, со ветских, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций» [3]. Они должны находиться также и в центре внимания советской юридической науки. Но исследование правовых средств воздействия на поведение людей без глубокого изучения вопроса о сущности вины, о ее видах и формах, о ее значении в социалистическом праве едва ли возможно и осуществимо.

Существенно важное значение для подавляющего большинства отраслей права имеет отграничение мер юридической ответственности от тех применяемых государством принудительных мер, которые мерами ответственности не являются. Так, например, совершенно очевидно, что нельзя считать мерами ответственности принудительные меры медицинского характера, предусмотренные ст. 11 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик («Ведомости Верховного Совета СССР» 1959 г. № 1, ст. 6), Но в ряде случаев то или иное решение данного вопроса не столь очевидно. Так, хотя в литературе и даже в законе (например, в ст. 394 ГК РСФСР) говорится об ответственности страховщика по договору страхования, едва ли его обязанность по возмещению убытков, вызванных страховым случаем, можно квалифицировать как ответственность, поскольку такая обязанность не является следствием совершенного им правонарушения, а вытекает из самого содержания договора страхования. Но для того, чтобы иметь возможность отграничить меры ответственности от подобных случаев, нужно опираться на общее понятие ответственности, применимое не только к уголовному или гражданскому, но и ко всем вообще отраслям советского права.

В современных условиях разработка такого общего

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 34

понятия необходима и в силу обстоятельств иного порядка, обусловленных проводимыми на основе решений XXI съезда партии мероприятиями по широкому вовлечению общественности в дело борьбы с различного рода правонарушениями. Меры судебной ответственности должны применяться теперь лишь к наиболее злостным правонарушителям, не поддающимся воспитанию. Основной же упор делается на меры общественного воздействия. Но все ли меры общественного воздействия лишены характера юридических санкций, форм правовой ответственности?

Товарищеский суд, например, является общественным, а не государственным органом. Однако его решения в случае необходимости могут быть проведены в жизнь в принудительном порядке через посредство соответствующих органов государственной власти. Приобретает ли такая общественная санкция юридическое значение только вследствие того, что она проводится в жизнь государственным аппаратом, или и при этих условиях дело ограничивается применением мер общественного воздействия?

Ответить на поставленный вопрос невозможно, если предварительно не будет определено общее понятие ответственности по социалистическому праву. Задача же разработки такого понятия должна быть возложена не на отраслевые юридические дисциплины, а на науку теории государства и права.

Общее значение для различных отраслей права имеют также вопросы причинной связи, неправомерности поведения, юридических презумпций, их сущности и отдельных разновидностей и т.д. Конечно, все эти вопросы менее значимы, чем центральные проблемы науки теории права: проблема сущности государства и права, закономерностей их возникновения и развития и т.п. Но нельзя проходить и мимо вопросов такого рода ввиду того, что они, несомненно, носят общетеоретический, а не специальный характер.

Для того чтобы теория государства и права в полной мере обслуживала потребности отраслевых юридических дисциплин, необходимо уточнить круг исследуемых ею вопросов, включив в этот круг все важнейшие проблемы, имеющие общее значение для советского правоведения в целом.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 35

К сожалению, иногда недооценивается значение уже достигнутых нашей наукой обобщений. Так, в учебнике С. А. Голунского и М.С. Строговича 1940 года все субъекты права, не являющиеся физическими лицами, объединялись общим понятием юридического лица [4]. Но юридическое лицо как гражданско-правовая категория не может охватить всех субъектов права, которые при этом имеются в виду, поскольку в государственном, административном и в ряде других отраслей советского права в качестве субъектов нередко выступают организации, не являющиеся юридическими лицами. Поэтому авторы учебника 1949 года и учебного пособия 1955 года отказались от подобного обобщения, заменив его перечнем описательного характера. В учебнике 1949 года упоминаются юридические лица, органы государственной власти, учреждения, предприятия и организации [5], а в учебном пособии 1955 года – государственные организации трудящихся и общественные организации трудящихся [6]. Подобный перечень не раскрывает сути дела; это явствует хотя бы из того, что не все организации трудящихся могут выступать в качестве субъектов права. Вместе с тем приведенный перечень ничего не дает для отраслевых наук, поскольку он не вооружает их научным критерием для исследования правосубъектности в каждой отдельной отрасли права.

Встречаются и такие случаи, когда обобщенное исследование проблемы подменяется сводным описанием выводов отраслевых наук по соответствующему вопросу, Так, например, обстоит дело с освещением правоспособности граждан или юридических фактов. Но описание не есть обобщение, а схематическая сводка может служить в лучшем случае лишь сырым материалом для подлинных научных обобщений. Задача же заключается в том, чтобы обобщения науки теории государства и права во всех случаях представляли собою

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 36

высшую степень по сравнению с обобщениями отраслевых юридических наук. Это полностью отвечает тому месту, которое теория государства и права должна занимать среди других юридических дисциплин, и той роли, которую ее выводы призваны играть в конкретном исследовании, проводимом отраслевыми науками.

У науки теории государства и права и у отраслевых юридических наук имеется немало так называемых одноименных проблем, исследуемых в первом случае в наиболее общем виде, а во втором – применительно к особенностям данной конкретной отрасли права. Таковы, в частности, вопрос о принципах советского права в целом и о принципах его отдельных отраслей, проблема источников права, их толкования, проблема правоотношения и др. Но авторы некоторых работ по теории права при исследовании таких проблем зачастую ориентируются не на все отрасли советского права, а лишь на ту из них, в которой соответствующая проблема получила наиболее широкое освещение. В результате их выводы нередко утрачивают общее значение и не распространяются на все юридические дисциплины. Например, в общей, характеристике структуры правовой нормы обычно отмечается наличие в ней трех элементов: гипотезы, диспозиции и санкции. Правда, не во всех отраслях права структура нормы выражается ê таком именно виде. В частности, в нормах уголовного права гипотеза сливается с диспозицией. Но это обстоятельство не меняет существа дела. И в то же время такая наука, как государственное право, не использует общетеоретических выводов о структуре нормы, поскольку они в большинстве случаев не подтверждаются характером государственно-правовых норм. Авторы учебного пособия 1955 года, отмечая это обстоятельство, ссылаются на несовпадение между текстом закона и нормой права [7]. Такое несовпадение, конечно, существует. Но авторы все же не рискуют показать на материалах государственного права, как проявляется здесь трехчленная.структура нормы, ибо, за исключе-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 37

нием лишь некоторых государственно-правовых норм, сделать это невозможно. Значит, нужно ввести коррективы в общее учение о структуре нормы права которые делали бы его действительно общим учением. Известные попытки в этом направлении уже предприняты в работе Н.Г. Александрова [8]. Но это лишь первые попытки, заслуживающие того, чтобы они были продолжены.

Задача науки теории государства и права заключается в том, чтобы формулировать такие научные выводы, которые имеют всеобщую значимость и подтверждаются данными всех отраслевых юридических наук. Такие выводы, будучи результатом обобщения данных отдельных наук, приобретают значение исходных положений для исследования конкретных юридических проблем.

Общие определения, формулируемые в науке теории государства и права, конкретизируются в частных определениях отраслевых дисциплин. Но это не всегда бывает необходимо. Иногда отраслевые дисциплины в процессе исследования тех или иных конкретных правовых явлений могут, воспользовавшись общим определением, данным в теории государства и права, переходить непосредственно к анализу особенностей этих явлений, не прибегая к такому промежуточному звену, как частное определение. Например, если понятие метода регулирования или понятие правового положения личности выявлено и определено в теории государства и права, то цивилисту или административисту нет надобности определять понятие метода гражданско-правового или административно-правового регулирования, понятие правового положения личности в гражданском или в административном праве. Они могут, опираясь на соответствующие общие определения, переходить прямо к анализу особенностей метода регулирования в гражданском или в административном праве, к анализу особенностей правового положения личности в каждой из этих отраслей советского права.

Между тем в учебном пособии 1955 года о метоле регулирования говорится: «Различие в предмете пра-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 38

вовой регламентации обусловливает и различие в методах правового регулирования поведения людей», а дальше подчеркивается, что метод регулирования произведен от предмета правовой регламентации и потому для разграничения отраслей права имеет вторичное значение [9]. Но что такое метод правового регулирования, об этом авторы пособия предпочитают умалчивать. Если бы при этом в учебниках по отраслевым дисциплинам авторы ограничивались простой отсылкой по данному вопросу к учебнику по теории государства и права, студент так никогда и не узнал бы, что же собственно следует понимать под методом правового регулирования.

Теория государства и права, как уже отмечалось, не является «наукой наук» по отношению к отраслевым юридическим дисциплинам, и от нее нельзя поэтому требовать большего, чем она может дать в качестве общей юридической науки. Речь идет лишь о целесообразном «распределении нагрузки» между нею и специальными правовыми науками. Ряд правовых категорий изучается всецело и исключительно специальными науками. Их использует и на них опирается теория государства и права. Так, если для формулирования тех или иных общетеоретических выводов необходимо воспользоваться понятием органа государственного управления или хозяйственного органа Советского государства, было бы нелепо требовать, чтобы смысл этих понятий был разъяснен и выявлен в теории государства и права. Она может и должна опираться здесь на выводы науки административного или гражданского права. Но, в свою очередь, науки административного или гражданского права должны быть освобождены от обязанности выявлять и разъяснять смысл таких категорий, которые имеют общее значение для всех юридических дисциплин. Многие такие категории наукой теории права уже разработаны. Но известные пробелы все же имеются, и их необходимо восполнить. Никакая наука не может стоять на месте. Всякая подлинная наука должна непрерывно развиваться, дви-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 39

гаться вперед. При этом в ходе развития науки отбрасываются устаревшие, ошибочные положения, а ее правильные, подтвержденные практикой выводы обогащаются за счет новых открытий, новых положений.

XX съезд КПСС с особой силой подчеркнул значение творчества для науки. Этому вопросу серьезное внимание уделил и XXI съезд партии, в резолюции которого особое место отведено формулированию задач, стоящих перед советской наукой вообще, в том числе и перед общественными науками [10]. Но творчество не мирится ни с какими догматами. Следует помнить о том, что и правильное научное положение начинает играть отрицательную роль, если ему приписывается значение понятия, исключающего необходимость дальнейшего своего развития. Подобных понятий нет ни в одной науке, их нет и не должно быть также в науке теории государства и права

III

Связь науки теории государства и права с практикой выражается прежде всего в ее связи с отраслевыми юридическими дисциплинами. Однако существует и ряд таких практических вопросов, в решении которых теория государства и права способна либо вместе с отраслевыми дисциплинами, либо даже непосредственно оказать помощь советским законодательным, судебным и иным государственным органам. Среди них центральное место занимают, разумеется, те вопросы, постановка и разрешение которых непосредственно связаны с задачами, выдвинутыми в области государственно-правового строительства XXI съездом партии.

«Съезд отмечает, – говорится в резолюции, – что в современных условиях главным направлением в развитии социалистической государственности является всемерное развитие демократии, привлечение всех граждан к участию в руководстве хозяйственным и культурным строительством, в управлении общественными делами Необходимо повышать роль Советов как массовых орга-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 40

низаций трудящихся. Многие функции, выполняемы» теперь государственными органами, постепенно должны переходить в ведение общественных организаций» [11].

Повышение роли Советов как необходимое условие дальнейшего развития социалистической демократии требует всестороннего исследования природы Советов именно как массовой организации трудящихся. Это исследование позволит выявить возможность использования новых форм привлечения широких слоев общественности к управлению государством наряду с теми формами, которые намечены в решениях XXI съезда партии (общественное управление здравоохранением, физкультурой и спортом, культурным обслуживанием населения). Не подлежит сомнению, что в содружестве с наукой советского государственного права большую работу в этом направлении могла бы проделать наука теории государства и права

Важнейшее значение для исследования этой проблемы имеет указание XXI съезда КПСС об усилении руководящей роли партии в период развернутого строительства коммунизма, «Весь опыт борьбы за победу социализма и коммунизма, – записано в материалах XXI съезда, – показывает, что в процессе строительства коммунистического общества роль партии, как испытанного авангарда народа и высшей формы общественной организации, все более возрастает» [12]. Это означает, что и дальнейшее развитие социалистической демократии осуществимо лишь при условии все более возрастающего руководящего значения партии, предполагающего создание новых форм партийного руководства государством и обществом, над изучением которых должны работать представители всех отраслей общественной науки, в том числе и советского правоведения.

В то же время расширение социалистической демократии невозможно без укрепления социалистического государства. «Переход отдельных функций от государственных органов к общественным организациям не

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 41

ослабит роли социалистического государства в строительстве коммунизма, а расширит и укрепит политическую основу социалистического общества, обеспечит дальнейшее развитие социалистической демократии» [13]. Отсюда поиски новых форм вовлечения масс в дело управления составляют вместе с тем и дальнейшую научную разработку путей и средств всемерного укрепления социалистического государства.

Наряду с вопросами государственного строительства перед теорией государства и пряна стоят также серьезнейшие практические задачи, относящиеся к области нормотворческой и нормоприменительной деятельности социалистического государства.

Наше государство ведет сейчас большую работу по обновлению советского законодательства и по проведению его новой кодификации. Ставится вопрос о внесении необходимых изменений в Конституцию СССР. В резолюции XXI съезда КПСС говорится: «Со времени принятия Конституции произошли важные изменения в политической и экономической жизни Советского Союза, изменилась и международная обстановка. Все эти изменения следовало бы отразить и законодательно закрепить в Конституции Союза Советских Социалистических Республик» [14]. Частично уже приняты и подлежат принятию в будущем общесоюзные Основы по отдельным отраслям законодательства. Предстоит издание республиканских гражданских, гражданско-процессуальных и других кодексов.

В проведении кодификационных работ призваны принять участие представители не только отраслевых дисциплин, но и науки теории государства и права. Конечно, было бы неправильно требовать, чтобы самый текст проекта статей гражданского или уголовного кодекса формулировали в своих работах теоретики, а не цивилисты или криминалисты. Но построение кодекса в целом предполагает решение многих общетеоретических проблем. Здесь именно и должна проявиться активная творческая роль науки теории государства и

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 42

права как результат ее связи с отраслевыми дисциплинами и с практической работой советских законодательных органов.

В частности, задачей науки теории государства и права является четкое и ясное решение вопроса о соотношении кодифицированных норм и норм, устанавливаемых в порядке текущего правотворчества.

Разработка общих принципов построения кодексов также возложена на науку теории государства и права.

К ее непосредственным практическим задачам необходимо отнести и разработку проблем законодательной техники: вопросы терминологии закона, структуры его статей, сочетания в законе абстрактных и конкретных норм, устранение повторении, сокращение взаимных отсылок и т.п. Существенное значение имела бы разработка в общетеоретическом плане системы таких правил, соблюдение которых обеспечивало бы единство и согласованность советских законов, несмотря на внесение в них тех или иных конкретных изменений.

Таким образом, одна лишь проблема кодификации открывает перед наукой теории государства и права широкое поле деятельности для решения вопросов практической значимости.

Для практической деятельности государственных органов важнейшее значение имеет изучение вопроса не только о том, как должны составляться законы, но и о том, как они должны применяться. Мало издать хороший закон, хорошо его написать, правильно его кодифицировать. Необходимо еще обеспечить, чтобы те, кто должны его применять, знали закон, умели им пользоваться и правильно понимали и применяли его. Если это не будет обеспечено, то самый лучший закон не приведет к тому результату, достижение которого ставил своей целью законодатель. Знание и умение применять закон – важнейшее требование, предъявляемое к практическому работнику юстиции. Каждый гражданин должен иметь возможность легко ознакомиться с любым юридическим актом, нормирующим его права и обязанности; каждое должностное лицо должно знать те юридические нормы, которыми оно обязано руководствоваться в своей практической деятельности.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 43

Без этого элементарного требования нельзя обеспечить законность [15].

Одна из главных задач юридического образования состоит в том, чтобы научить юриста правильно понимать и применять законы. Именно наука теории государства и права должна создавать основу, базу для правильного понимания и применения законов, формулируя в этой области необходимые общие правила и принципы, в соответствии с которыми конкретные дисциплины могли бы исследовать специфику применения законов в данной области права.

Необходимо иметь в виду, что в современных условиях возникает ряд новых, практически очень важных проблем применения юридических норм, вовсе не поднимавшихся ранее ни теорией, ни практикой. Взять хотя бы проблему применения тех юридических норм, которые предусматривают меры правовой ответственности. В соответствии с линией, намеченной XXI съездом партии, органы суда и прокуратуры должны широко практиковать такие формы воздействия на правонарушителей, как передача их на поруки общественности, не прибегая к средствам уголовной репрессии, когда в этом нет необходимости. Речь идет, таким образом, о совершенно новых методах и принципах применения юридических норм, в усвоении которых, как об этом свидетельствуют сообщения печати, практические работники испытывают серьезные затруднения. Аналогичные вопросы возникают и в области применения норм административного права, так как и здесь на первый план выдвигаются меры предупредительного характера, осуществляемые путем привлечения к этому делу широких кругов общественности.

При таких обстоятельствах теория не может уже ограничиваться одним только изучением самого понятия применения юридических норм, как это имело место во время проводившейся журналом «Советское государство и право» дискуссии. Задача заключается во всестороннем исследовании конкретных вопросов действительного применения в жизни норм советского социалистического права.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 44

В связи со значением, которое приобретает сейчас в целом проблема применения юридических норм, более серьезного внимания заслуживают вопросы толкования, действия закона и т.д. Во всестороннем научном обосновании нуждается принцип обязательности опубликования законов и других нормативных актов с показом тех отрицательных последствий, к которым ведет нарушение этого принципа. Необходимо выявить, какое влияние может оказать отсутствие публикации на осуществление советским правом его воспитательной, мобилизующей и организующей роли.

Теория государства и права в еще большей степени, чем какая-либо другая правовая наука, должна не просто излагать то или иное теоретическое решение рассматриваемых ею проблем, но и показать, к каким последствиям данное решение объективно приводит. Нужно постоянно иметь в виду, что теория государства и права–не только теоретическая, но вместе с тем и практическая наука, выводы которой могут и должны иметь прикладное значение как для специальных правовых дисциплин, так и для работы советских государственных органов.

Авторы не ставили перед собой цели исчерпать все проблемы непосредственной практической значимости, а стремились лишь, осветив некоторые из них, показать, насколько ошибочно было бы представлять себе теорию государства и права только как сугубо теоретическую дисциплину, забывая о важнейших практических задачах, в решении которых самое активное участие должны принимать и представители названной науки. Говоря о задачах такого рода, мы отнюдь не претендуем на их разрешение в настоящей работе. Такой труд под силу лишь коллективу советских ученых-юристов в целом. Однако в пределах тематики данной работы представляется необходимым сосредоточить внимание на тех проблемах практического характера, которые с этой тематикой так или иначе связаны.

[1] М.П. Карева, С.Ф. Кечекьян, А.С. Федосеев, Г.И. Федькин, Теория государства и права, Госюриздат, 1955, стр. 4.

[2] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 162.

[3] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 442.

[4] См. С.А. Голунский и М.С. Строгович, Теория государства и права, Юриздат, 1940, стр. 275.

[5] См. «Теория государства и права» под ред. М. П. Каревой, Госюриздат, 1949, стр. 406–407.

[6] См. М.П. Карева, С.Ф. Кечекьян, А.С. Федосеев, Г.И. Федькин, Теория государства и права, Госюриздат, 1955, стр. 410.

[7] См. М.П. Карева, С.Ф. Кечекьян, А.С. Федосеев, Г.И. Федькин, Теория государства и права, Госюриздат, 1955, стр. 374.

[8] См. Н.Г. Александров, Законность и правоотношения в советском обществе, Госюриздат, 1955, стр. 91.

[9] См. М.П. Карева, С.Ф. Кечекьян, А.С. Федосеев, Г.И. Федькин, Теория государства и права, Госюриздат, 1955, стр. 431.

[10] См. «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза Стенографический отчет», т II, Госполитиздат, 1959, стр. 442–443.

[11] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза Стенографический отчет», т II, Госполитиздат, 1959, стр. 445

[12] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза Стенографический отчет», т II, Госполитиздат, 1959, стр. 452

[13] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Совет Cкoг o Союза. Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 445.

[14] «Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Совет Cкoг o Союза. Стенографический отчет», т. II, Госполитиздат, 1959, стр. 453.

[15] Ср. В.А. Туманов, Вступление в силу норм советского права, «Ученые записки ВИЮН», вып 7, 1958, стр. 85 и сл.

ГЛАВА II. СУЩНОСТЬ ПРАВА

Определение права

Право – сложное общественное явление, обладающее многообразными свойствами и признаками. Не все эти признаки подлежат включению в общее определение права. Общее определение должно содержать в себе указание лишь на такие моменты, которые характеризуют право со стороны его сущности и специфической для него формы, а также с точки зрения функций, которые право выполняет среди других общественных явлений. Начнем с вопроса о сущности права. Известно, что буржуазное право Маркс и Энгельс рассматривали как возведенную в закон волю буржуазии [1]. Эта формула с соответствующими изменениями применима к любому праву вообще: всякое право представляет собою не что иное, как возведенную в закон волю господствующего класса.

Воля – категория психологическая независимо от того, идет ли речь о воле индивида, коллектива, класса или общества в целом. Поэтому и выражение воли класса, стоящего у власти, немыслимо помимо и вне конкретных психических актов, совершаемых теми представителями господствующего класса (коллегиально или индивидуально), которые осуществляют правотворческую деятельность в данном государстве. Но

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 46

тем не менее такие конкретные психические акты должны рассматриваться как волевые действия не отдельных лиц, сколь бы многочисленны они ни были, а господствующего класса в целом.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒