Структура и классификация правовых норм

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 10Следующая ⇒

По общепринятому в советской юридической литературе мнению всякая правовая норма состоит из трех частей: гипотезы, диспозиции и санкции. При этом под гипотезой понимают часть нормы, определяющую условия, при наступлении которых данная норма подлежит применению; под диспозицией – изложение содержания самого правила поведения, выраженного в норме права; под санкцией – указанные в норме последствия ее несоблюдения.

Например, в ст. 225 ГК РСФСР говорится: «Если подрядчик не приступает к исполнению договора своевременно или настолько медленно выполняет работу, что окончание ее к сроку становится явно невозможным, заказчик имеет право, не дожидаясь истечения срока договора, требовать расторжения договора и возмещения убытков». Диспозиция этой нормы гласит, что подрядчик обязан приступить к исполнению договора своевременно и производить работы такими темпами, которые обеспечивают завершение их к установленному сроку. Если подрядчик не приступает к исполнению договора своевременно или настолько медленно выполняет работу, что окончание ее к сроку становится явно невозможным, – применению подлежит норма ст. 225 ГК РСФСР. Такова, следовательно, ее гипотеза. Наконец, предусмотренная ею санкция заключается в предоставлении заказчику при

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 152

указанных условиях права требовать расторжения договора и возмещения понесенных им убытков.

В литературе вместе с тем обращается внимание на то, что норма права и текст статьи нормативного акта не всегда совпадают друг с другом. Эти несовпадения сводятся к следующим основным вариантам.

Во-первых, в буквальном тексте статьи закона или иного нормативного акта перечисленные части нормы права не всегда отграничиваются с достаточной четкостью друг от друга. В таких случаях они могут быть выявлены только в результате соответствующего смыслового анализа законодательного текста. Например, нормы особенной части уголовного законодательства построены текстуально так, что гипотеза и диспозиция в них сливаются в одном и том же словесном выражении. Так, в ч. 1 ст. 206 УК РСФСР сказано, что хулиганство наказывается лишением свободы на срок до одного года или влечет за собою иные предусмотренные той же статьей меры наказания. Санкция этой нормы выражена в законе достаточно ясно: лишение свободы на срок до одного года. Что же касается гипотезы и диспозиции, то в самом законодательном тексте они четко друг от друга не отделены. Ясно, .однако, что эта норма запрещает совершать хулиганские действия (такова ее диспозиция) и что она подлежит применению в случае совершения хулиганских действий (такова ее гипотеза).

Во-вторых, в одной и той же статье закона или иного нормативного акта может содержаться одновременно несколько юридических норм. Так, ст. 153 УК РСФСР предусматривает наказуемость таких действий, как «частнопредпринимательская деятельность с использованием государственных, кооперативных или иных общественных форм» и «коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения». Здесь соединены в одном тексте две нормы, из коих одна говорит о борьбе с частнопредпринимательской деятельностью, прикрытой общественными формами, а другая – об ответственности за частное коммерческое посредничество.

В-третьих, составные части нормы иногда выражаются одновременно при помощи нескольких статей закона или иного нормативного акта. Например, ст. 27 ГК РСФСР устанавливает, что «сделки могут быть совер-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 153

шаемы на словах или в письменной форме», но она ничего не говорит относительно последствий, наступающих e случае ее несоблюдения. Последним специально посвящается другая, 29, статья гражданского кодекса, определяющая, что «несоблюдение требуемой законом формы влечет за собой недействительность сделки лишь втом случае, когда такое последствие прямо указано в законе». Следовательно, для того, чтобы получить представление как о гипотезе и диспозиции, так и о санкции данной нормы, необходимо рассматривать воедино ст. 27 ист. 29 ГК с привлечением тех специальных законов, к которым ст. 29 ГК отсылает и которые предусматривают недействительность сделок, совершенных с нарушением установленной формы.

Но, какие бы несовпадения между текстом нормативного акта и нормой права ни имели место в практической действительности, господствующий взгляд на вещи таков, что всякая юридическая норма содержит в себе три составных части: гипотезу, диспозицию и санкцию. «Норма права, – пишет, например, Ю. Г. Ткаченко, – всегда состоит из названных трех элементов. Не может действовать норма, если не предусмотрены те фактические обстоятельства, при которых она подлежит исполнению. Нельзя представить себе нормы права без диспозиции, ибо последняя составляет само правило поведения, определяемое волей господствующего класса в зависимости от конкретных общественных отношений. Не может существовать правовая норма и без санкции, так как именно санкция указывает на те меры государственного принуждения, с помощью которых охраняется соответствующее правило поведения от нарушений» [1].

Однако при всей категоричности подобных утверждений, встречающихся и в других работах по теории государства и права, высказывались также и суждения о том, что приведенные правила относительно структуры юридической нормы знают некоторые исключения.

Так, в литературе отмечалось, что в целом статьи особенной части уголовного кодекса не отличаются в смысле техники построения от статей в любой другой области законодательства, но в Особенной части действующих

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 154

уголовных кодексов имеется несколько статей, выпадающих из этого общего правила, они дают общие для целой главы определения, не предусматривая конкретного состава, и, таким образом, не являются типичными для статей Особенной части уголовного законодательства. Н.Г. Александров, со своей стороны, указывает: «От статей закона, содержащих юридические нормы в собственном смысле (т.е. правила поведения, установленные и охраняемые государственной властью), следует отличать статьи закона, которые закрепляют и юридически оформляют самые устои советского общественного и государственного строя. Такие статьи (как, например, ст. 1 Конституции СССР) определяют сущность и характер всех других статей закона, содержащих юридические нормы, служат политико-правовой основой для всей системы советского социалистического права, определяют основные принципы этой системы» [2].

Таким образом, уже давно признано, что действующее законодательство иногда включает в себя статьи, которые не укладываются в рамки традиционного учения о структуре юридической нормы. Но из признания этого факта Н.Г. Александров делает совершенно неожиданный вывод, утверждая, что подобные статьи закона вообще не содержат в себе нормы права – ни в полном составе, ни хотя бы в виде ее отдельной структурной части, а служат лишь политико-правовой основой для создания юридических норм.

В противоположность этому, мы полагаем, что статья закона или иного нормативного акта, не содержащая в себе хотя бы какой-либо одной из составных частей юридической нормы, была бы явлением, противоречащим самому себе. И дело здесь вовсе не в особенностях отдельных статей действующего законодательства, а в том, что господствующий взгляд на структуру правовой нормы оказывается неспособным объяснить все эти особенности.

Норма права есть установленная или санкционированная государством и охраняемая им норма общеобязательного поведения людей как участников регулируемых нормой повторяющихся общественных отношений

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 155

Какие выводы из этого определения необходимо сделать по вопросу об обязательных составных элементах структуры юридической нормы?

Поскольку норма права есть правило общеобязательного поведения, то без такого правила немыслимо и существование самой юридической нормы. Следовательно, диспозиция является для нормы права необходимым и решающим составным элементом. Поэтому мы найдем ее и в тех статьях закона, которые строятся отлично от общепринятого правила и которые, по мнению Н.Г. Александрова, вообще не являются юридическими нормами.

В числе таких специфических статей в литературе назывались статьи уголовного закона, которые формулируют понятие преступления данного вида, но не содержат в себе санкций. Например, ст. 1 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления 1958 г. («Ведомости Верховного Совета СССР», 1959 г. № 1, ст. 10) не содержит в себе санкции, а лишь устанавливает, что воинским является преступление против установленного порядка несения военной службы, совершенное военнослужащими и военнообязанными во время прохождения последними учебных сборов. Но если сопоставить эту статью со ст. ст. 1, 7 Основ уголовного законодательства, предусматривающими наказуемость общественно опасных действий, то станет совершенно очевидным, что ст. 1 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления не просто определение, а конкретное правило поведения, запрещающее под страхом наказания совершение перечисленных в ней действий.

Далее, поскольку норма права есть правило общеобязательного поведения в сфере регулируемых ею повторяющихся общественных отношений, она должна содержать в себе указание на те общественные отношения, которые ею имеются в виду, т.е. на те условия, при наличии которых эта норма требует соблюдения определенного, установленного ею правила поведения. Следовательно, гипотеза также является для нормы права ее необходимым составным элементом. Поэтому в любом законодательном тексте содержится либо диспозиция, либо гипотеза, либо и то, и другое одновременно. Это относится и к тем статьям закона, которые составляют политико-правовую базу для создания норм права.

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 156

Возьмем ту же ст. 1 Конституции СССР, в которой говорится: «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян». Поскольку перед нами статья закона, а не формула учебника, мы не можем относиться к ней только как к научному определению, но должны выявить и те юридические требования, которые из нее вытекают. И эта статья действительно требует от всех граждан, организаций, должностных лиц и от всех государств, признавших нашу страну, а значит, признавших и ее за« коны, рассматривать Союз Советских Социалистических Республик как социалистическое государство рабочих и крестьян. Такова ее диспозиция. Конечно, эта диспозиция имеет значение политико-правовой базы как внутри страны, так и в области внешних отношений. Внутри страны она определяет всю нормотворческую и иную деятельность Советского государства, а также правовое регулирование всех иных отношений нашего общества как отношений, складывающихся и. развивающихся именно в социалистическом обществе. На международной арене тот юридически закрепленный факт, что СССР является государством социалистического типа, имеет решающее значение для активного сотрудничества нашей страны с другими странами социалистического лагеря, а признание этого факта со стороны капиталистических государств служит юридической базой мирного сосуществования государств с различными общественными системами. Но все эти обстоятельства не только не опровергают, а, наоборот, подчеркивают огромное правовое значение ст. 1 Конституции СССР, огромное правовое значение содержащейся в ней диспозиции. В то же время эта статья имеет в виду Союз Советских Социалистических Республик, а не какое-либо иное государство. Значит, и она рассчитана лишь на определенный, хотя и достаточно широкий круг общественных отношений, очерчивая их в своей гипотезе. Аналогично строятся и все другие статьи закона общего характера. Следовательно, все статьи такого рода не только служат базой для создания иных юридических норм, но и сами содержат в себе определенные элементы, характерные для нормы права.

Наконец, соблюдение нормы права обеспечивается мерами государственной охраны. На этом основании

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 157

в литературе делается вывод, что обязательным элементом всякой нормы является санкция, поскольку именно в ней и определяются меры принудительного характера, применяемые государством в целях обеспечения соблюдения требований юридической нормы. Однако согласиться с таким выводом нельзя, так как он построен на слишком упрощенном рассмотрении в действительности весьма разнообразных способов, при помощи которых государство обеспечивает принудительную охрану правовых норм.

Всякая норма права обеспечивается мерами государственной охраны. Иначе она перестала бы быть нормой права. Но отсюда вовсе не следует, что эти меры во всех случаях должны быть воплощены в санкции самой нормы.

Иногда бывает так, что норма права обладает своей собственной санкцией, но, кроме того, она охраняется при помощи какой-либо другой нормы в целом, в том числе и при помощи ее санкции. Например, текст ст. 30 ГК РСФСР гласит: «Недействительная сделка, совершенная с целью, противной закону, или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства». В этой норме имеется и своя диспозиция (запрещение совершать противозаконные сделки), я своя гипотеза («если кто-либо совершит противозаконную сделку»), и своя санкция (объявление подобной сделки недействительной). Возьмем теперь ст. 147 ГК РСФСР, в которой говорится: «В случае недействительности договора, как противозаконного или направленного к явному ущербу для государства (ст. 30), ни одна из сторон не вправе требовать от другой возврата исполненного по договору. Неосновательное обогащение взыскивается в доход государства». У этой нормы тоже имеется и своя диспозиция (запрещение исполнять противозаконные сделки), и своя гипотеза («в случае исполнения противозаконной сделки»), и своя санкция (взыскание всего исполненного в доход государства). Ясно, однако, что норма ст. 30 ГК охраняется не только ее собственной санкцией (объявляющей недействительной противозаконную сделку), но и диспозицией нормы ст. 147 ГК (запрещающей исполнять противозаконные сделки), и санкцией последней (предусматривающей изъятие всего исполненного в доход государства).

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 158

Возможны и такие случаи, что норма не имеет своей собственной санкции, но охраняется при помощи каких-либо других юридических норм, в том числе и при помощи их санкций. Например, согласно ст. 58 ГК «собственнику принадлежит в пределах, установленных законом, право владения, пользования и распоряжения имуществом». В этой статье выражена как гипотеза нормы («если лицо является собственником»), так и ее диспозиция (собственник вправе владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом). Однако в ней отсутствует санкция, причем ни в гражданском кодексе, ни в каком-либо ином законе нет такой статьи, которая ограничивалась бы только тем, что формулировала одну лишь санкцию к ст. 58 ГК. В то же время в одном только гражданском кодексе имеется по крайней мере три нормы, служащие делу охраны правила ст. 58 ГК., Согласно одной из них (ч. 1 ст. 59) собственник вправе отыскивать свое имущество из чужого незаконного владения; согласно другой (ч. 2 ст. 59) собственник вправе требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы они и не были соединены с лишением владения; согласно третьей (ст. 403) причинивший вред имуществу другого лица обязан возместить причиненный вред. Тем же целям служат и нормы уголовного законодательства об ответственности за хищение, истребление имущества и т.д. Все эти нормы имеют свою гипотезу, диспозицию и санкцию. Их поэтому нельзя рассматривать как санкцию ст. 58 ГК, ибо они являются вполне самостоятельными нормами. Но все они так или иначе охраняют соблюдение правила ст. 58 ГК. Значит, ст. 58 ГК содержит в себе норму права, ибо она является правилом общеобязательного поведения, охраняемым государством. Но меры такой охраны не выражены в ней самой, в ее собственной санкции. Следовательно, она представляет собою юридическую норму без санкции, хотя и обеспеченную мерами государственного принуждения.

В особую группу следует выделить нормы, которые не имеют своей собственной санкции, но охраняются не какими-либо иными отдельными юридическими нормами, а всей системой действующего права, всей совокупностью его норм. Например, ст. 1 Конституции СССР, как Мы уже видели, содержит в себе как гипотезу, так и диспозицию, но в ней нет собственной санк-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 159

ции. При этом нельзя сказать, что только какая-то часть норм действующего советского законодательства служит делу охраны Союза ССР как социалистического государства рабочих и крестьян. Эта функция выполняется при помощи всей совокупности норм советского социалистического права.

Все сказанное дает основание прийти к выводу, что структурными элементами юридической нормы являются: гипотеза, диспозиция и санкция. Однако к числу обязательных элементов структуры правовой нормы относятся только гипотеза и диспозиция. Санкция же не обязательно должна входить в состав элементов данной нормы. В зависимости от конкретных задач, выполнение которых государство связывает с этой нормой, ее охрана может быть обеспечена посредством санкций, содержащихся в других юридических нормах, либо при помощи всей системы действующего права.

Относясь к числу составных элементов структуры юридической нормы, гипотезы, диспозиции и санкции бывают различных видов.

Разнообразные гипотезы, встречающиеся в юридических нормах, подразделяются на два вида: односторонние и двусторонние.

Односторонние гипотезы определяют либо только правомерные, либо, наоборот, только неправомерные обстоятельства, с наступлением которых связывается применение данной юридической нормы. Так, гипотезы всех норм особенной части Уголовного кодекса являются односторонними в том смысле, что они предусматривают лишь неправомерные акты, влекущие за собою применение этих норм. Напротив, правомерные действия ни в одном случае не могут повлечь за собою применение норм особенной части Уголовного кодекса. Но уже в общей части уголовного законодательства мы находим ряд норм, односторонняя гипотеза которых предполагает только правомерные обстоятельства для того, чтобы такие нормы могли быть применены. Например, согласно п. 1 ст. 41 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со дня совершения им преступления, за которое судом может быть назначено лишение свободы на срок не свыше двух лет, прошло три года. Условием применения этой

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 160

нормы является истечение предусмотренного ею срока, т.е. наступление обстоятельства, которое ничего неправомерного в себе не содержит. Нормы с такой односторонней гипотезой чаще всего встречаются в государственном, административном, гражданском, процессуальном праве. Так, согласно ст. 2 ГПК суд приступает к рассмотрению дела не иначе, как по заявлению заинтересованной в том стороны, а в соответствии со ст. 108 УПК, поводом к возбуждению уголовного дела являются: заявления и письма граждан, сообщения общественных и государственных организаций, а также должностных лиц, явка с повинной, непосредственное обнаружение признаков преступления органами дознания и следствия, прокуратурой и судом. В обоих случаях гипотезы приведенных норм предусматривают определенные правомерные действия в качестве условия их применения.

В отличие от односторонних двусторонние гипотезы характеризуются тем, что они определяют применение нормы при наступлении предусмотренных ими как правомерных, так и неправомерных обстоятельств. При этом, однако, само собою разумеется, что практическое действие нормы права будет прямо противоположным в зависимости от того, вызывается ли ее применение правомерными или, наоборот, неправомерными обстоятельствами. Например, согласно ст. 185 ГК РСФСР купля-продажа строений должна быть под страхом недействительности нотариально удостоверена с последующей регистрацией в подлежащем коммунальном отделе. Эта норма подлежит применению не только при несоблюдении установленной ею формы, но и тогда, когда стороны обращаются к компетентным государственным органам за оформлением заключаемого ими договора. Однако в первом случае условием применения нормы являются неправомерные действия и предусмотренные ст. 185 ГК последствия выражаются в признании договора недействительным, а во втором случае совершаются правомерные действия и норма реализуется путем облечения договора в предусмотренную ею форму. Такой же двусторонний характер носят и гипотезы многих норм административного и процессуального права. Так, ч. 2 ст. 100 ГПК устанавливает, что в случае неявки сторон без уважительных причин по вторичному вызову суд выносит определение о прекра-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 161

щении дела производством. Значив если стороны не явились по вторичному вызову без уважительных причин (неправомерное поведение), суд дело производством прекращает, а если они не явились по уважительным причинам (правомерное поведение), дело не прекращается, но лишь откладывается его разбирательство. Обратимся теперь к характеристике разновидностей диспозиции.

По объему выраженного в них правила поведения диспозиции подразделяются на казуальные и абстрактные.

Казуальные диспозиции перечисляют конкретные предписываемые, запрещаемые или дозволяемые ими действия. Напротив, абстрактные диспозиции предусматривают определенный тип поведения в качестве предписанного, запрещенного или дозволенного. Следует при этом иметь в виду, что нормы с казуальными диспозициями также являются правилами общеобязательного поведения. Они поэтому имеют дело с конкретными повторяющимися, а не с единичными неповторяющимися действиями. Ввиду этого нельзя согласиться с С.А. Голунским и М.С. Строговичем, когда они утверждают, что Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденом представляет собою конкретную (т.е. казуальную) норму [3]. Это вообще не норма права, а лишь индивидуальный акт по ее применению. Нормы права являются общими правилами, и в таком их понимании нормы с казуальными диспозициями ничем не отличаются от норм с абстрактными диспозициями. Различие между ними состоит только в том, что первые предусматривают хотя и повторяющиеся, но строго индивидуализированные случаи, тогда как вторые охватывают все случаи данного рода.

Нормы с казуальными диспозициями крайне неудачны в техническом отношении, ибо, не обеспечивая беспробельности закона, они обусловливают его чрезвычайную громоздкость. Например, в русском Уложении о наказаниях, в котором диспозиции строились казуистически, содержалось 2034 статьи (в редакции 1857 года). Исторически такие диспозиции появляются

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 162

в результате фиксации или иного способа придания юридической силы прецеденту. Поэтому в странах, в которых действует прецедентное право (например, в Англии), широкое распространение получили казуальные диспозиции.

Советское законодательство исключает возможность придания общеобязательного значения судебному или иному прецеденту. Ввиду этого наше право и не знает казуальных, а применяет лишь абстрактные диспозиции, что обеспечивает необходимую краткость издаваемых у нас нормативных актов и сводит до предельного минимума возможные пробелы закона. Однако, сами абстрактные диспозиции могут обладать абстрактностью различных степеней. Достаточно в виде примера сопоставить ст. 103 УК РСФСР, предусматривающую наказуемость умышленного убийства, и ст. 102 УК, говорящую об ответственности за умышленное убийство, совершенное из корысти, хулиганских побуждений и т.д. Диспозиция первой нормы имеет в виду вообще умышленное убийство, а диспозиция второй нормы – лишь такое умышленное убийство, которое характеризуется особыми признаками, указанными в ст. 102 УК. Следовательно, хотя обе диспозиции абстрактны, но степени их абстрактности существенно различны. Используя сочетание абстрактных диспозиций различных степеней, советский законодатель получает возможность конкретизировать устанавливаемые им общие правила применительно к особенностям отдельных видов общественных отношений.

По способу выражения содержащихся в них правил поведения диспозиции подразделяются на простые, описательные, ссылочные и бланкетные.

Простые диспозиции характеризуются тем, что они ограничиваются лишь наименованием предписываемых, запрещаемых или дозволяемых ими действий, не давая определения этим действиям. Так, ст. 221 ГК РСФСР указывает, что подрядчик обязан производить работу своим иждивением, не разъясняя, однако, что следует понимать под иждивением подрядчика. Такая диспозиция и будет называться простой. Законодатель прибегает к ней в тех случаях, когда используемый им общераспространенный термин широко известен и достаточно

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 163

ясно выражает суть устанавливаемого правила поведения. Ясно, например, что под иждивением подрядчика следует понимать выполнение работ собственным инструментом и из собственных материалов.

Описательные диспозиции в отличие от диспозиций простых уже не ограничиваются только наименованием соответствующего правила, но и определяют все его существенные признаки. Такой прием построения диспозиции применяется в случаях, когда наименование правила само по себе недостаточно ясно и может вызывать различные суждения относительно его подлинного содержания. Например, в обычном словоупотреблении в понятие кражи не всегда вкладывается один и тот же смысл. По-разному трактуется это понятие в законах различных стран и в различные исторические эпохи. Чтобы внести в данный вопрос полную определенность, наш закон, устанавливая ответственность за кражу, прибегает к описательной диспозиции, определяя кражу как «тайное похищение личного имущества граждан» (ст. 144 УК РСФСР). Открытое похищение того же имущества рассматривается законом уже не как кража, а как грабеж (ст. 145 УК РСФСР).

Ссылочные диспозиции могут строиться по тому же принципу, что и диспозиции простые или даже описательные. Однако характеристика содержащихся в них правил не исчерпывается только теми моментами, которые отражены в данной норме, так как они ссылаются, кроме того, на диспозиции определенных других норм, в которых эти правила получают дальнейшую конкретизацию. Например, в ст. 70 ГК РСФСР лишь упоминается конфискация имущества, но ее содержание не разъясняется. Можно было бы поэтому предположить, что перед нами простая диспозиция. Однако сущность конфискации разъяснена в ст. 30 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года, которую и нужно привлечь для выяснения смысла ст. 70 ГК- Следовательно, диспозиция ст. 70 является не простой, а ссылочной. В ст. 137 УК Армянской ССР не только упомянуты бездействие власти и халатное отношение к службе, но и разъяснено содержание названных понятий. Можно было бы поэтому предположить, что перед нами описательная диспозиция. Однако для дальнейшего уточнения ее содержания ст. 137 УК отсы-

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 164

лает к признакам, упомянутым в ст. 135 того же УК. Значит, мы имеем дело не с описательной, а со ссылочной диспозицией. Ссылочные диспозиции применяются в целях исключения повторяемости в законах и обеспечения их максимальной краткости.

[1] Ю.Г. Ткаченко, Нормы советского социалистического права и их применение, Госюриздат, 1955, стр. 19.

[2] Н.Г. Александров, Законность и правоотношения в советском обществе, Госюриздат, 1955, стр. 91.

[3] См. С.А. Голунский и М.С. Строгович, Теория государства и права, М., 1940, стр. 249.

Бланкетные диспозиции, как и любые диспозиции вообще, формулируют определенные правила поведения. Но эти правила исчерпываются тем, что они предписывают соблюдение нормативных актов, относящихся к упоминаемому в них вопросу, но не включаемых в диспозицию данной нормы, а имеющих самостоятельное значение. Так, например, ст. 138 УК РСФСР предусматривает ответственность за умышленное существенное нарушение законодательства о труде; ст. 25 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления («Ведомости Верховного Совета СССР» 1959 г. № 1, стр. 8) говорит о наказуемости нарушения правил о валютных операциях; ст. 407 ГК возлагает на государственные учреждения ответственность за вред, причиненный такими действиями их должностных лиц, которые предусмотрены в специальных законах. Бланкетные диспозиции, так же как и диспозиции ссылочные, способствуют обеспечению краткости закона и исключению повторений. Но они обладают и своим особым качеством, заключающимся в том, что бланкетные диспозиции остаются неизменными, как бы ни изменялись упоминаемые в них нормативные акты. Содержание бланкетной диспозиции остается одним и тем же: она требует соблюдения нормативных актов определенного вида.

В заключение рассмотрим вопрос о видах санкций.

По их содержанию санкции бывают полными и неполными.

Полные санкции предусматривают применение мер принуждения к лицу, нарушившему требования диспозиции нормы. Таковы, в частности, все санкции норм особенной части уголовного кодекса, предполагающие применение наказания к преступнику. Такой же характер носят и многие процессуальные, административно-правовые и гражданско-правовые санкции. Например, полными являются те санкции норм гражданского права, в соответствии с которыми производится принудительное

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 165

изъятие имущества у правонарушителя, возмещение за его счет причиненных им убытков и т.д.

Неполные санкции не сопряжены с применением мер принуждения к правонарушителю и выражаются они в том, что если лицо не соблюдает требования диспозиции нормы, то в силу этого не наступают те юридические последствия, к которым данное лицо стремилось, совершая определенные действия. Такова, например, санкция ст. 30 ГК РСФСР, объявляющая недействительной противозаконную сделку, или санкция ч. 2 ст. 1 КЗоБСО РСФСР, признающая юридическую силу только за зарегистрированным браком. Подобные санкции применяются также в административном и в процессуальном праве. Изредка они встречаются и в уголовном праве. Так, согласно ст. 11. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости. Поэтому, если бы в отношении такого лица был вынесен обвинительный приговор, этот приговор не имел бы юридической силы и был бы отменен в надлежащем порядке.

Следует отметить, что неполные санкции не связаны с применением мер государственного принуждения к правонарушителю, но, как и всякие санкции вообще, они носят принудительный характер, так как проводятся государством в жизнь в обязательном порядке.

По степени их определенности санкции подразделяются на абсолютно определенные, относительно определенные, альтернативные и кумулятивные.

Абсолютно определенные санкции имеют точно фиксированное выражение и не могут быть ни уменьшены, ни увеличены в своем объеме органом, их применяющим. Таковы в подавляющем большинстве случаев санкции гражданского права, предусматривающие возмещение правонарушителем всей суммы причиненных им убытков, или те санкции административного права, которые устанавливают точную величину штрафа, подлежащего взысканию с правонарушителя. В прошлом абсолютно определенные санкции иногда встречались и в уголовном законодательстве. УК РСФСР 1960 года от их применения полностью отказался, предоставив

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 166

судам во всех случаях возможность выбора мер наказания, наиболее отвечающих обстоятельствам дела и личности обвиняемого, но в рамках, установленных законом.

Санкции, которые определяются в законе по их высшему и низшему пределу с тем, что в указанных пределах в каждом отдельном случае точный размер санкции устанавливается органом, ее применяющим, называются относительно определенными. Такими в подавляющем большинстве случаев являются санкции уголовного права (например, санкция в виде лишения свободы на срок от пяти до пятнадцати лет, предусмотренная ч. 3 ст. 93 УК РСФСР за совершение мошенничества, причинившего крупный ущерб государству или общественной организации). Подобные санкции применяются иногда в административном праве, когда, например, его нормы устанавливают минимальный и максимальный размер подлежащего взысканию штрафа. Таким образом, основная практическая особенность относительно определенных санкций состоит в том, что эти санкции допускают их конкретизацию с учетом степени вины правонарушителя и других обстоятельств каждого отдельного случая. Поскольку в гражданском праве предусматривается в виде общего правила обязанность правонарушителя возместить все причиненные им убытки независимо от степени вины и других обстоятельств дела, здесь относительно определенные санкции встречаются лишь в виде редчайшего исключения.

Альтернативные санкции включают в себя две или несколько санкций различного рода с тем, что выбор одной из этих санкций может быть произведен органом, который их применяет. Иногда в качестве альтернативы используется несколько абсолютно определенных санкций. Так, согласно ст. 33 ГК РСФСР, рассматривая дело о кабальной сделке, суд вправе либо признать сделку недействительной, либо прекратить ее действие на будущее время. В других случаях в качестве альтернативы используется несколько относительно определенных санкций, как это сделано, например, в ст. 199 УК РСФСР, предусматривающей в виде санкции исправительные работы на срок от шести месяцев до одного года или денежный штраф.

Кумулятивные санкции также включают в себя две или несколько санкций различного рода с тем, однако,

Иоффе О. С., Шаргородский М. Д. Вопросы теории права. – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 167

что допускается соединение этих санкций при их применении к одному и тому же правонарушению. При этом в одних случаях такое соединение является факультативным и зависит от усмотрения органа, применяющего санкции, а в других случаях оно предусматривается в качестве обязательного в самом законе. Так, согласно ст. 26 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью может назначаться в качестве как основного, так и дополнительного наказания. Значит, соединение этой меры с каким-либо иным наказанием зависит от усмотрения суда. Здесь, следовательно, имеет место факультативно-кумулятивная санкция. Напротив, если взять штрафную неустойку, то согласно примечанию 1 к ст. 141 ГК РСФСР в случаях, указанных в законе, она подлежит обязательному взысканию сверх суммы возмещения убытков. Здесь, следовательно, имеет место обязательная кумулятивная санкция.

По способу формулирования санкции подразделяются на прямые и ссылочные.

Прямые санкции непосредственно выражаются в самой правовой норме. При ссылочном характере санкции она в самой норме не формулируется, но последняя отсылает к какой-либо другой норме, в которой нео

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒