|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: герменевтический круг, дивинация,
логический круг, смысл, понимание, предпонимание, рецептивная эстетика.
Происхождение слова «герменевтика» связано с именем Гермеса, древнегреческого бога скотоводства и торговли, покровителя путников, вестника богов, пояснявшего людям их речи. Первоначально роль герменевтики сводилась к толкованию прорицаний оракула. В дальнейшем сфера ее применения расширилась и включила толкование священных текстов, законов и классической поэзии. Тогда и зародилась филологическая дисциплина, которая в XX веке получила название литературной герменевтики. Ее развитию способствовали школы риторов и софистов, разрабатывавших правила интерпретации текстов. Этими правилами пользовалась александрийская филология, которая, собирая и изучая письменные памятники, накопила большой опыт в деле истолкования произведений художественной литературы. В средние века литературная герменевтика существовала в составе классической филологии, интерес к которой резко усилился в эпоху Возрождения. Он не угас и в период Реформации, когда разгорелась полемика между протестантскими и католическими теологами, расходившимися в толковании Священного Писания. На рубеже средних веков и нового времени сложилось понимание того, что развивавшиеся параллельно филологическая герменевтика и библейская герменевтика пользуются общими способами интерпретации и что обе они едины в своей сущности. МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ
Современная, включая и новейшую, справочная литература определяет герменевтику как искусство истолкования (иногда — и понимания)1. То, что авторы дефиниций герменевтики видят в ней лишь искусство, — не только дань восходящей к глубокой древности традиции, но и следствие современного состояния герменевтики, еще не осознавшей того, что во второй половине XX века она стала наукой. В этом можно убедиться, сравнив теории понимания, существовавшие в прошлом столетии, с теми, которые возникли в нынешнем веке. Поскольку речь идет об универсальных теориях понимания, то это дает возможность проследить сдвиги, происшедшие и в литературной герменевтике. Соотнесение объекта интересов литературной герменевтики с системой «литература» позволит сделать некоторые выводы о применимости герменевтических методов при изучении литературы как системы. Первая универсальная теория понимания была предложена Ф.Д.Э. Шлейермахером. Будучи профессором теологии и философии, он читал курсы лекций в Галле и Берлине, был близок к кружку йенских романтиков. После его смерти на основе
лекционных тетрадей были изданы трактаты «Диалектика», «Герменевтика» и «Критика», сыгравшие большую роль в развитии герменевтики. В своих теоретических построениях он исходил из того, что само собою возникает недоразумение, а
Тема 12
В тексте любого произведения, по мнению Шлейермахера, могут сочетаться два начала — следование существующим правилам и отклонениям от них, обусловленное тем, что гений сам создает образы и задает правила. Поэтому знание правил необходимо, но недостаточно для понимания произведения. Свободную от правил гениальность следует постигать непосредственно, как бы превращая себя в другого. Возможность такого перевоплощения в автора обусловлена наличием в каждом минимума каждого иного. При этом сравнения с самим собой становятся импульсом для «дивинации», пророческого дара, способности предсказывать, догадки, делающей интерпретатора конгениальным автору. В концепции Шлейермахера понимание не сводится к единичному акту, а представляет собой процесс с неоднократно повторяющейся на разных уровнях понимания дивинацией, герменевтический круг. Причина кругообразности этого процесса виделась ученому в том, что ничто истолковываемое не может быть понято за один раз. Процесс понимания мог длиться вплоть до момента, когда интерпретатору вдруг все становится ясным до деталей. Созданная трудами Шлейермахера теория понимания не превратила герменевтику из искусства в науку. «Метод» понимания, по мнению Х.-Г. Гадамера, должен держать в поле зрения как общее (путем сравнения), так и своеобразное (путем догадки); это значит, он должен быть как компаративным, так и дивинационным. С обеих точек зрения он остается «искусством», ведь его нельзя свести к механическому применению правил. Дивинация ничем не заменима2. С этим выводом Х.-Г. Гадамера нельзя не согласиться, рассматривая концепцию Шлейермахера применительно к системе «литература», где понятию «правило» соответствует элемент «традиция» (текстов). Полю действий интерпретатора, по Шлей-
М., МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ 135
Если учесть, что в подсистеме «автор—произведение—традиция» отношение «автор-произведение» характеризует генезис произведения в связи с традицией, то станет ясно, что Шлейермахер выводил возможность понимания из генезиса понимаемого текста, о чем он неоднократно писал. Однако акт понимания, по Шлейермахеру, осуществляется в подсистеме «автор—произведение—читатель», которая находится в обратной связи, идущей от «читателя» к «автору», с подсистемой «автор—произведение—традиция», и эта связь между автором и «читателем»-интерпретатором опосредована «произведением». Поэтому непосредственное постижение индивидуальности автора, лежащее в основе дивинации, в пределах системы «литература» оказывается невозможным. Вторая половина XIX века была знаменательна для герменевтики появлением фундаментальной теории понимания, разработанной Вильгельмом Дильтеем (1833—1911). Профессор философии в Базеле, Киле, Бреславле, Берлине, член Берлинской академии наук, Дильтей внимательно изучал наследие Шлейермахера и написал книгу «Жизнь Шлейермахера» (1870). Методу «объяснения», применимому в «науках о природе», где возможно рассудочное проникновение в сущность вещей, Дильтей противопоставил метод «понимания», присущий гуманитарным «наукам о духе». Он исходил из того, что понимание собственного мира достигается путем интроспекции (самонаблюдения), понимание чужого мира — путем интуитивного «вживания», «сопереживания», «вчувствования», а понимание явлений культуры прошлого — путем истолкования их как проявлений целостной духовной жизни исторической эпохи. Реконструкцию жизни этой эпохи он строил по принципу соединения множества биографий. Его перу принадлежит классическое эссе «Происхождение герменевтики». Поэтому нас не должна удивлять преемственность его теории по отношению к теории Шлейермахера в плане интереса к генезису произведения, хотя отношение «автор—произведение» он рассматривал в связи не с «традицией», как это Тема 12
Теория понимания, детально разработанная Дильтеем, не вывела герменевтику из разряда искусств, но она привела к выделению литературной герменевтики Pi3 филологической в особую литературоведческую дисциплину. Дильтей — не только философ и историк культуры, но и основоположник духовно-исторической школы в литературоведении, применивший положения своей теории понимания в литературной герменевтике. Его труды о И.В. Гете, Ф. Петрарке, Г.Э. Лессинге, Ф. Гельдерлине, Новалисе и Ч. Диккенсе способствовали осознанию особенностей литературных текстов, выделяющих их из среды других памятников духовной культуры и предполагающих специальный подход к их изучению. Велика роль Дильтея в разработке понятия «рецепция», ключевого для современной компаративистики. Герменевтика нового времени перенесла из античной риторики в теорию понимания правило, по которому целое надлежит понимать на основании части, а часть — на основании целого. Это правило — по аналогии с логическим кругом в определении через определяемое, — называют герменевтическим кругом, кругом целого и части, или кругом понимания. Сам же герменевтический круг определяют как «парадокс несводимости понимания и истолкования текста к логически непротиворечивому алгоритму»3. Процитированный фрагмент подчиняется правилу, по которому целое надлежит понимать на основании части, а часть на основании целого. И здесь срабатывает принцип системы. Герменевтический круг присутствовал в трудах Шлейермахе-ра и Дильтея, и оба исследователя прекрасно осознавали это. Более того, Дильтей с предельной корректностью описал применение правила, которым он руководствовался в своих герме-
МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ
Долгое время отношение к кругу в понимании было однозначно отрицательным, и герменевтики либо пытались избежать его, либо признавали неустранимым злом, с которым приходится мириться. Ситуация резко изменилась после издания книги Ханса Георга Гадамера «Истина и метод. Основы философской герменевтики», в которой много внимания было уделено проблеме понимания и связанному с ней вопросу о герменевтическом круге. Развивая мысль М. Хайдеггера о том, что предвосхищающее движение предпонимания постоянно определяет понимание текста, Гадамер установил связь, существующую между процессом понимания и герменевтическим кругом: «Круг <...> имеет не формальную природу, он не субъективен и не объективен, — он описывает понимание как взаимодействие двух движений: традиции и истолкования. Предвосхищение смысла, направляющее наше понимание текста, не является субъективным актом, но определяет себя из общности, связывающей нас с преданием. Эта общ-
Тема 12
Вывод, сделанный Гадамером применительно к системе «литература», означает, что процесс понимания протекает в рамках подсистемы «произведение—читатель—традиция». Справедливость этого толкования слов Гадамера подтверждается тем, что «во-первых, он последовательно воздерживается от всяких суждений о тексте, отсылающем к какой-либо действительности, кроме самого текста (будь действительность социально-политическая или культурно-историческая)», и что «во-вторых, он налагает запрет на сведение смысла текста к его замыслу, то есть как раз на то, на что в конечном итоге была направлена традиционно-герменевтическая стратегия»7. Ограничивая поле действий «читателя»-интерпретатора подсистемой «произведение—читатель—традиция», Гадамер установил пределы, в которых применимы методы, выработанные герменевтикой. Элемент «читатель» присутствует и в подсистеме «читатель—произведение—реальность», но в ней объектом понимания служат отношения между разнородными предметами — «произведением» (не реально существующим, исправленным или поврежденным текстом! ) и реальностью. О применении правила целого и части здесь не может быть речи. Иное дело подсистема «произведение—читатель—традиция», где традиция — «это сохранение того, что есть, сохранение, осуществляющееся при любых исторических обстоятельствах», а сохранение «суть акт разума, отличающийся, правда, своей незаметностью»8. Здесь речь
6 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. — М., 7 Малахов B.C. Философская герменевтика Г.Г. Гадамера // Гадамер Г.Г. 8 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. — М., МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ
Между элементами подсистемы «произведение-читатель-традиция» существуют прямые и обратные связи, которые образуют замкнутый круг:
читатель традиция
Мысль Гадамера о том, что «подлинный смысл текста или художественного произведения никогда не может быть исчерпан полностью» и что «приближение к нему — бесконечный процесс»9, соответствует принципу множественности описаний каждой системы. Этот принцип исключает возможность дать одно единственно верное описание, которое стало бы конечной точкой в процессе интерпретации литературного произведения, но допускает возможность существования множества одинаково верных, хотя и не исчерпывающих описаний: смысл системы «произведение» сам оказывается системой, как только мы начинаем описывать его аспекты (уровни) в конкретном литературном произведении. Сделав теорию понимания более строгой, Гадамер «реабилитировал» правило целого и части, лежащее в основе герменевтического метода. Но в свете новой теории понимания правило потребовало существенного дополнения, которое философ назвал «предвосхищением совершенства», или «презумпцией совершенства», «доступно пониманию лишь действительно совершенное единство смысла»: «Мы всегда подходим к тексту с такой предпосылкой. И лишь если предпосылка не подтверждается, то есть если текст не становится понятным, мы ставим ее под вопрос. Например, мы начинаем сомневаться в надежности традиции,
140 Тема 12
В последние десятилетия в русле герменевтики получила развитие «рецептивная эстетика», разработанная в трудах Г.Р. Яусса (1921-1997) и В. Изера12. В «рецептивной эстетике» на первый план выдвигается подсистема «произведение—читатель». Причем адресат художественной информации, литературная публика, не являются для Г.Р. Яусса пассивной величиной. «Смысл и форму» произведения он выводит из тех материалов, которые дает история «понимания» этого текста читателями. Это тем более важно, что мало кто из писателей сознательно адресует свои сочинения профессиональным филологам. «Рецептивная эстетика» нацелена в первую очередь на изучение предшествующего «литературного опыта» (Erfahrung) читателя. При этом «рецепция» произведения, его «воздействие» на публику соотносятся с литературными «ожиданиями» читателей в момент его появления, с их «предпониманием» жанра, формы и тематики произведения на фоне предшествующей литературной традиции. Большое значение имеет и восприятие поэтического языка на фоне «практического» языка данной эпо~
11 Там же... С. 78. а Hans Robert JaaR. Literal urgeschiciite als Provokation. — Fr.a.M., 1970. S. 169 — 195: См. также: Нефедов Н.Т. Литературная герменевтика // Нефедов П.Т. История зарубежной критики и литературоведения. — М., 1988. С. 218—220. МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ 141
По мнению Г.Р. Яусса, «рецептивная эстетика» позволяет дать синхронную характеристику данного момента развития в литературе. Следующий шаг в разработке «рецептивной эстетики» совершает Вольфганг Изер, исследовавший диалог автора и читателя13. При этом ученый выдвигает мысль о наличии читателей двух типов — «имплицитного» и «эксплицитного», внешнего читателя. «Эксплицитный читатель», как и конкретный биографический автор, занимает крайнее положение в цепи «автор—произведение— читатель» и мало интересует классическую герменевтику. Конгениальный автору читатель не может быть читателем массовым. «Имплицитный читатель» представляет собой реконструкцию читательской роли внутри текста. Заложенная в структуре текста точка зрения (Blickpimkt), ориентирована на возможности читателя и его горизонт, направленность его видения. Концепция «имплицитного читателя» проясняет, как осуществляется процесс «переноса» (Ubertragungsvorgang) представлений о структуре текста в сознание читателя. «Имплицитный читатель» — частная модель, входящая в модель моделей, которой является категория «художественный мир»14.
14 Рецептивная эстетика в современном отечественном литературоведении Тема 12
В России западный опыт соединяется с русской философской и лингвистической традицией. Именно в этом направлении развивалась мысль выдающегося философа, этнопсихолога илингвиста, предвосхитившего ряд идей семантики и семиотики XX века, Густава Густавовича Шпета (1879—1940(7); точная дата и место смерти неизвестны). Осужденный вместе с талантливыми филологами и переводчиками А. Г. Габричевским, М.А. Петровским, Б.И. Ярхо, Г.Г. Шпет погиб в сталинских лагерях. Подобно многим другим русским философам рубежа XIX— XX веков, Г.Г. Шпет пережил в молодости увлечение марксизмом, в котором его привлекал социально-исторический подход к действительности. От марксизма взгляды Г.Г. Шпета эволюционировали в сторону феноменологии, «...вскрывающей механизм человеческого сознания во всех сферах его деятельности — в философии, в искусстве, религии»16. В философии Г.Г Шпет исходил из «абсолютной реальности» идеального. Он верил в «абсолютную реальность (курсив — Г.Ш.) потустороннего», полагая, что «разумный дух» становится реальным лишь через воплощение идеального в действительности. При этом заряд идеального проникает в действительность, превращая ее в «духовную историческую реальность». Историю он пони-
16 Пастернак Е.В. Г.Г. Шпет // Шпет Г.Г. Сочинения. - М., 1989. С. 3-4. МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ 143
«Злым делом» считал философ попытки «осуществлять историю», опираясь на частное и частичное уразумение ее смысла. По мнению Г.Г. Шпета, такое вторжение в развитие означало бы его «прекращение», поскольку история живет собственным «свободным и непосредственным творчеством». Одно только лишь «поучение» можно извлечь из ее хода: нельзя, чтобы какое-то мнение выступало как бесспорное «знание», «стесняя свободу всех остальных». В этом и заключается, по мнению Г.Г, Шпета, «чистота» философии. Эта мысль имеет универсальный характер. Она касается науки, искусства и самой жизни. Эта ключевая идея лежит в основе понимания Г.Г. Шпетом герменевтики. В пределе философия и герменевтика для него — синонимы. Последняя связана с «принципиальной проблемой понимания», то есть с уразумением «самого духа». К этим вопросам ученый обращается во всех основных работах — книге «Явление и смысл» (1914), серии очерков «Герменевтика и ее проблемы» (1918), а также знаменитых «Эстетических фрагментах» (1922). При этом очень важным для Г.Г. Шпета является анализ «семасиологических проблем». Г.Г. Шпета сближает с учеными ОПОЯЗа протест против психологизма. Комментируя труды немецкого исследователя Э. Шпрангера, он подчеркивает знаковый характер произведения. Выраженный знаками «внутренний смысл» произведения, первоначально возникает в душе поэта, однако, в дальнейшем «отрешается» от него. «Отрешенная связь» свидетельствует о наличии собственной жизни произведения. «Понимание» при этом не сводится к индивидуальной психологии автора. Оно включа-
Тема 12
В «Эстетических фрагментах» Г. Г. Шпет подчеркивал, что слово прежде всего — сообщение и средство общения. В этой своей функции оно есть «архетип культуры»18. Слово способно выступать в этой роли, поскольку оно представляет собой структуру. Другими словами, понимание слова как «архетипа культуры» опирается на идею структурности. Под «структурой» Г.Г. Шпет понимает органическое, глубинное «расположение» отношений в слове. Чувственно-воспринимаемые и формально-идеальные термины отношений образуют «конкретное строение», в котором «...отдельные части могут меняться в «размере» и даже качестве, но ни одна часть из целого in potentia не может быть устранена без разрушения целого». С точки зрения Г.Г. Шпета, структурно прежде всего то, что невещественно и оформлено. Поэтому дух и культура принципиально структурны. В вещественном и общественном мирах структурой наделены лишь оформленные образования. «Систему структур» представляет собой организм человека. Разъясняя свое положение о «системе структур», Г.Г. Шпет подчеркивал, что «каждая структура в системе сохраняет конкретность в себе». Эта идея философа представляется принципиальной. На примере макросистемы «литература» можно видеть, что каждое звено этой системы не утрачивает своей собственной системности, то есть «конкретности». Сохраняя свои собственные свойства, подсистемы «произведение—читатель», «традиция—-произведение» и т.д. включаются в общую «систему систем». Г.Г. Шпету принадлежит важнейшее пояснение, согласно которому в структурной данности «все моменты, все члены структуры всегда даны, хотя бы in potentia». При этом рассмотрение «...не только структуры в целом, но и в отдельных членах требует, чтобы не упускались из виду ни актуально данные, ни потенциальные моменты структуры». Именно эта идея Г.Г. Шпета наилучшим образом разъясняет понимание категории «художе-
МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ
Следуя традиции В. фон Гумбольдта и А.А. Потебни, Г.Г. Шпет рассматривает «внутреннюю форму» в качестве важнейшего элемента структуры слова. «Внутренняя форма» является глубинной моделью возникновения поэтического начала. Отсюда следует, что «художественный мир» как макросистема представляет собой аналог «внутренней формы» слова. В ходе поэтического «конципирования», называния мира возникает «третий род истины», который порою приводит к «полной эмансипации» поэтических форм от «существующих (курсив — Г.Ш.) вещей»20. Ставшая образом вещь, «...теряет свою логическую устойчивость». Образ не есть только «понятие» или только «представление». Он — «...между представлением и понятием»21. Эта мысль Г. Г. Шпета по-новому раскрывает положение о неисчерпаемости искусства. Скольжение образа (символа) между двумя сферами наделяет образ свойствами и той и другой. В зависимости от контекста в слове выдвигаются на первый план (становятся «доминантой») признаки понятийного или эмоционально-чувственного ряда. При этом какие-то признаки могут выходить на первый план или, напротив, становиться вторичными. Тем не менее и те и другие значимы. Опираясь на анализ стихотворного текста, сходные мысли высказывали формалисты. С точки зрения Ю.Н. Тынянова, «второстепенные» признаки значения слова («колеблющиеся признаки») взаимодействуют с основным признаком, порождая особую «тесноту» стихового ряда22. Хотя формалисты в лице В.Б. Шкловского отрицали образную природу искусства, они пришли к тем же выводам, что и Г.Г. Шпет. В новейшее время литературоведческая герменевтика пошла по пути создания специализированных методик и интерпрета-
20 Там же. С. 408. 21 Там же. С. 446. 22 Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Литературный факт / н л-3683 146 Тема 12
Я шел зимою вдоль болота В галошах, шляпе и очках. Вдруг по реке пронесся кто-то На металлических крючках. Я побежал скорее к речке, А он бегом пустился в лес, К ногам приделал две дощечки, Присел, подпрыгнул и исчез. И долго я стоял у речки, И долго думал, сняв очки: «Какие странные дощечки И непонятные крючки! » Г.И. Богин в центр анализа помещает мысль о «другом тексте», заимствованную у Л. Витгенштейна. Этот «другой текст»
24 Борее Ю. Художественная рецепция и герменевтика. По мнению Ю. Бо- МЕТОД ЛИТЕРАТУРНОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ
Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2017-03-08; Просмотров: 554; Нарушение авторского права страницы
Литературная герменевтика — наука толкования текстов, учение о принципах их интерпретации. Применительно к системе «литература» процесс этот протекает в рамках подсистемы — «произведение—читатель—традиция».
В герменевтике стали усматривать единство искусства понимания, искусства истолкования и искусства применения. Так сложились предпосылки для построения в XIX веке теории универсальной герменевтики, фундаментом которой должна была послужить универсальная же теория понимания.
1 См. напр.: Современный словарь иностранных слов. — М., 1992. С. 148; Большой энциклопедический словарь. Т. 1. — М., 1991. С. 295; Философский энциклопедический словарь. — М., 1983. С. 111—112; Литературный энциклопедический словарь. — М., 1987. С. 77.
не понимание. Видя в герменевтике искусство избегать недоразумения, он считал необходимым исследовать суть процесса понимания.
2 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. 1988. С. 237.
ермахеру, в этом случае будет соответствовать подсистема «автор—произведение — традиция», поскольку «читатель»-интерпретатор в процессе понимания должен неоднократно «превращаться» в «автора», чтобы осуществлять акт дивинации.
делал Шлейермахер, а с «реальностью», что соответствовало постулатам созданного им варианта философии жизни. Выполнить условие непосредственного «вживания» во внутренний мир «автора» «читатель»-интерпретатор не мог, потому что связь, идущая от «читателя» к «автору» опосредована элементом «реальность», который к тому же представлял не саму реальность, а ее реконструкцию.
невтических штудиях: «Для всякого (истолкования) характерно такое продвижение вперед, которое проходит от восприятия определенно-неопределенных частей к попытке захватить смысл их целого, точнее определить и сами части. Неуспех этого метода обнаруживается в том случае, когда отдельные части не становятся при этом понятнее. Это побуждает к новому определению (их общего) смысла до тех пор, пока он не станет достаточным. Эти попытки продолжаются настолько долго, пока не исчерпывается целиком весь смысл, который заключается в данных проявлениях жизни (или «текстах»)»4.
4 Dilthey W. Gesammelte Schriften: Bd. 7. — Stuttgart, 1958. S. 227. Перевод: Е.А.Цурганова. Герменевтический круг // Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. — М., 1996. С. 202.
ность, однако, непрерывно образуется в нашем взаимодействии с преданием. Она не изначально заданная предпосылка — мы сами порождаем ее, поскольку мы, понимая, участвуем в свершении предания и тем самым определяем его дальнейшие пути. Круг понимания, таким образом, вообще не является «методологическим» кругом, он описывает онтологический5 структурный момент понимания»6.
идет о предметах однородных, и герменевтическое правило оказывается применимым.
произведение
Присутствие такого круга в подсистеме «произведение—читатель—традиция» свидетельствует о том, что не применение правила целого и части порождает круг понимания, а, напротив, наличие круга понимания позволяет использовать правило целого и части. Замкнутость круга понимания является предпосылкой бесконечности процесса интерпретации, если речь идет о тексте литературного произведения.
9 Гадамер Х.-Г. Истина и... С. 334.
пытаемся исправить текст и т.д.»10 Иначе говоря, правило целого и части можно применить лишь в том случае, если смысл произведения действительно представляет собою целое. Усматривая в смысле систему, нужно будет признать, что «презумпция совершенства» предполагает целостность этой системы как условие понимания и интерпретации. Это означает принципиальную несводимость смысла целого к сумме смыслов составляющих его частей и невыводимость из смысла частей смысла целого и зависимость смыслов частей от их места в смысле целого и их отношения к этому смыслу. В связи с этим важно заметить, что «понимание текста всегда предопределено забегающим вперед движением предпониманш»п. С точки зрения системного подхода, круг понимания — это движение от предпонимания целого к пониманию целого и от понимания части к новому шагу в предпо-нимании целого.
10 ГадамерХ.-Г. Актуальность прекрасного. — М., 1991. С. 78.
хи. Очевидно, что с герменевтикой Яусса связывают категории «предпонимания» и «ожидания». К теориям русских формалистов восходит противопоставление поэтического и практического языка. При этом художественные свойства текста, его «литературность» (P.O. Якобсон) изучаются не прямо, а опосредованно. Их реконструируют исходя из воздействия произведения на читателей. Ставится вопрос об изучении «социологии читательского вкуса». Очевидно, что анализ подсистемы «произведение-читатель» находится на пересечении герменевтики, формального, социологического и психологического подходов. Симпатии и антипатии читателей — не что иное, как их психологические установки, выведенные вовне и явленные в серии отрицательных и положительных реакций на произведение литературы.
13 Wolfgang her. Der Akt des Lesens. — Mtinchen. 1994. S. 66—67.
Философская герменевтика Гадамера сыграла большую роль в превращении герменевтики, в частности — литературной герменевтики, из искусства в науку. Литературоведческая герменевтика использует те же процедуры и в том же порядке, что и герменевтика как метод понимания в философии: «а) выдвижение некоторой гипотезы, в которой содержится предчувствие или пред- понимание смысла текста как целого; б) интерпретация исходя из этого смысла отдельных его фрагментов, т.е. движение от целого к его частям; в) корректировка целостного смысла исходя из анализа отдельных фрагментов текста, т.е. обратное движение от частей к целому. В свою очередь, обогащенное понимание целого позволяет по-новому переосмыслить и понять части целого; иначе говоря, круг не только замыкается, но и многократно повторяется»15.
15 Коршунов A.M., Мантатов В.В. Диалектика социального познания. — М., 
17 Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. Литературно-теоретические исследования / Под ред. А.В. Михайлова. — М., 1992. С. 279. Эту мысль развил позднее И. Пригожий, указав на «точки бифуркации» — «точки нестабильности», вокруг которых происходят «неисчислимые пертурбации». Пройдя «точку бифуркации», макроскопическая система может перейти в новое состояние. См.: Prigogin Ilya. Stengers Isabelle. La nouvelle alliance: Metamorphose de la science. — Paris, 1986. P. 229. См. также: Лотман Ю.М. В точке поворота // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии / Вступ. статья МЛ. Гаспарова. — СПб., 1996. С. 676-680.
ется в исторический процесс, который немыслим без общности и общения. Очевидно, что эти идеи перекликаются с теориями М.М. Бахтина, которые возникают в том же историко-культурном контексте.
ственный мир», предложенное в этой книге. Комплексный подход к литературе важен именно потому, что все «имплицитные формы принципиально допускают экспликацию»19. Это мысль о природе системы и системности как таковых.
19 Шпет Г.Г. Сочинения. С. 382-383.
23 См.: Богин Г.И. Филологическая герменевтика. — Калинин, 1982; Он же.