Лирика Тарковского : отношение к Слову, словарю; место поэта в культуре и бытие

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 6

Одна из отличительных черт поэзии А.А.Тарковского - сложность и многоплановость семантики, о чем свидетельствует большое количество смысловых оттенков, которое развивают лексические единицы. Слово в поэзии А.А.Тарковского нередко нагружается целым спектром значений, как синонимичных, так и противоположных; определенные оттенки являются доминирующими. В некоторых контекстах лексическая единица может иметь сразу несколько семантических нюансов.

Для Тарковского свойственно стремление к единению всего сущего, при этом происходит развитие субъектных отношений: поиск своего «Я» и его отношений с «Другим». В этом случае природа перестаёт быть для художника объектом, она становится субъектом, с которым поэт вступает в диалог. Эта идея связана с мистическим пантеизмам Сковороды и даёт основания для сравнения поэзии Тарковского с лирикой А. Добролюбова, стремящегося найти путь от мистического пантеизма к неосинкретизму.

У истоков рождения произведений поэта находится «соответствие звука и цвета». Музыкальность слова связана с мифологическим началом его поэзии.

Своеобразие художественного мира Тарковского состоит в полярности, которая проявляется в присутствии ряда оппозиций, главной из которых, на наш взгляд, является «бытие – небытие».

Отражая бытие как жизнь в союзе с истиной, Тарковский часто использует нейтральные слова, которые приобретают символическое значение

В творчестве Тарковского, как и в поэзии А. Добролюбова, Ф. Сологуба, А. Белого, А. Блока, присутствует обращение к традиции народной поэзии – заговору и заклинанию. Так же как для Вяч. Иванова, А. Белого, для Тарковского характерна смысловая, звуковая игра в корне слов. «Поэтическая омонимия» является стилеобразующим фактором поэзии. Стоящие рядом однокоренные слова придают производящему слову, которое иногда и не введено в стихотворение, а только мыслится, и образу, возникающему на его основе, особую глубину, звуковой объём.Тарковский считает, что слово, словарь создал «народа безымянный гений». Поэт, прежде всего, указывает на историю развития языка, в то же время он признаёт за словом изначальную «адамову тайну» и магическую власть. Слово в поэзии Тарковского сакрально. Тайну, скрытую в слове, понять может только поэт. Назначение поэта Тарковский видит в том, чтобы раскрыть смысл каждого предмета.

Для Тарковского поэзия – «мучительный труд». Стихотворение рождается как взаимодействие и борьба «яви» и «речи» («Явь и речь»). Поэт находится между явью и словом, именует явления действительности. В таком единоборстве самую большую муку переживает поэт, для которого рифма – «плаха». «Явь и речь» самостоятельны в своём бытии, и если поэт не сможет их соединить, то из троих побеждённым окажется именно он («Когда вступают в спор природа и словарь…»). Это означает, что поэт соединяет своим творчеством распавшиеся в ходе истории «объект» и «субъект» познания («Имена»).

Представление о творчества как мастерстве соединены у Тарковского с пониманием его как пророчества, преображения мира («Меркнет зренье…», «Я долго добивался…», «Жизнь, жизнь…») и сотворения своей Книги Бытия («Словарь», «Книга травы»). В процессе творчества преображается и сам поэт («Не я словарь по слову составлял, а он меня творил из красной глины»).

Он называет себя «и последышем, и пророком», так как чувствует себя и хранителем уходящих традиций, и предвестником новой эры («Лазурный луч»). Из творца он превращается в объект мировой истории, средоточие её болей, будучи при этом во много раз ранимее простого человека («Мне опостылели слова, слова, слова…»).

Поэзии Тарковского свойственно «расширение художественной впечатлительности, утверждение поэтики символов, присутствие мистического содержания» (Д. С. Мережковский).

21. Концепция природы, человека, истории в онтологической прозе. Творчество В. Распутина, Шукшина

Онтологическая проза - для нее важна передача опыта, бытие едино и гармонично.

Корни онтологической прозы в деревенской. Писателями этого направления был воспринят новый уровень мышления: человек находится в центре бытия, в центре всего человеческого и природного. В центре образно-философских построений писателей судьба вечных нравственных ценностей, вопрос о необходимости и возможности их сохранения, а следовательно, и выживания, прежде всего, нравственного выживания человечества. Для онтологической прозы существует только один закон существования – нравственный, с позиции совести, бога. Поэтому для этой прозы важна идея первотворения мира, идея демиурга (творца) и носителя сознания (теурга). Поэтому важно соединение человека-теурга с окружающим миром, человек воспринимается как частица этого мира, бытия, это элемент бытия и далеко не главный.

Онтологическая проза не дает статичного мира, а показывает круговорот в бытие, всё движется, изменяется, всё многообразно и гармонично устроено. Человеку в этом мире даны все возможности реализовать себя, он должен это сделать, тем самым он отдает дань жизни, его породившей. Но реализизация эта не разовая, человек постоянно реализует себя, судьба его повторяется в детях, затем в внуках и т.д., поэтому идея повторяемости очень важна, все идет по кругу и все возвратится на круги своя, отсюда особая концепция времени в онтологической прозе. Бытие бесконечно, повторяемо и циклично, это проявления общего закона жизни, смерть не страшна, это лишь переход в иную реальность, душа бессмертна и существует в другом измерении, другой ипостаси. Поэтому и история трактуется как отступление от природных законов бытия, в понимании истории главное место занимает эсхатологизм и обращенность к прошлому как к хранилищу идеала.

Реалистическая по сущности, онтологическая проза выдвигает много экзистенциальных проблем: в чем сущность человека, чем он живет, в чем видит смысл жизни. Отсюда закономерно обращение онтол прозы к человеку деревенскому, кот не потерял связи со своими корнями, с памятью.

22. Военная литература 1940-1990гг: периодизация, проблематика, жанровая специфика Твардовский, Некрасов, Бондарев, Бакланов, Быков, Астафьев

Поэзия. Тематика лирики резко изменилась с первых же дней войны. Ответственность за судьбу родины, горечь поражений, ненависть к врагу, стойкость, верность Отчизне, вера в победу отлились в неповторимые стихотворения, баллады, поэмы, песни.

Лейтмотивом поэзии стали строки из стихотворения А.Твардовского «Партизанам Смоленщины»: «Встань, весь мой край поруганный, на врага! ». Одические стихи, выразившие гнев и ненависть народа. Были присягой верности отчизне («Присягаем победой» А.Суркова). Поэты глубже постигают образ матери-Родины. Они обращаются к ее героическому прошлому, проводят большие исторические параллели: «Слово о России» М.Исаковского, «Русь» Д.Бедного. В ряде стихов передается чувство любви солдата к своей «малой родине», где он оставил часть своей души, свою боль и радость («Родина» К.Симонова). Проникновенные строки посвящались женщине-матери.

Проза. Крупнейшие мастера слова – А.Толстой, Л.Леонов, М.Шолохов – стали и выдающимися публицистами. Важный вклад в публицистику внесли А.Фадеев, В.Вишневский, Н.Тихонов. Глубочайший оптимизм, несокрушимая вера в победу.

Проза первоначально освещалась в очерковом, нередко информативно-описательном батальном варианте (1942). Позже фронтовая действительность постигается писателями в сложной диалектике героического и повседневного. Среди жанров особой популярностью пользовалась повесть, в частности героическая и романтическая («Русская повесть» П.Павленко, «Народ бессмертен» В.Гроссмана). В 1942-43 гг. появляются новеллы, циклы рассказов («Рассказы Ивана Сударева» А.Толстого, «Март-апрель» В.Кожевникова, «Морская душа» Л.Соболева). Первое крупное произведение – «Дни и ночи» К.Симонова. В 1943-44 гг. происходит углубление историзма, расширение временных и пространственных горизонтов. Одновременно шло и укрупнение характеров («Оборона Семидворья» А. Платонова, «взятие Великошумска» Л.Леонова). К концу войны ощутимо тяготение прозы к широкому эпическому осмыслению действительности («Они сражались за Родину» М.Шолохова, «Молодая гвардия» А.Фадеева).

23. Постмодернизм: поэтика, эстетика течения, основные признаки. Первая волна русского постмодернизма. Творчества В. Ерофеева (в дневник)

Русский постмодернизм во многом продолжает искусственно прерванную динамику модернизма и авангарда - и стремление " вернуться" в Серебряный век или, точнее, возродить его определяет многие специфические отличия русской модели этого направления от западной. Однако по мере своего развития русский постмодернизм все осознаннее отталкивается от такой важнейшей черты модернистской и авангардистской эстетики, как мифологизация реальности. В модернизме и авангарде создание индивидуального поэтического мифа, всегда опирающегося на некие авторитетные архетипы и модели, означало создание альтернативной реальности, а точнее, альтернативной вечности -преодолевающей бессмыслицу, насилие, несвободу и Миф представлял высшую и лучшую форму бытия еще и потому, что он был создан свободным сознанием художника и тем самым становился материализацией индивидуальной концепции свободы.

Постмодернизм нацелено разрушает любые мифологии, понимая их как, идеологическую основу власти над сознанием, навязывающей ему единую, абсолютную и строго иерархическую модель истины, вечности, свободы и счастья. Однако, разрушая существующие мифологии, постмодернизм стремится перестроить их осколки в новую, неиерархическую, неабсолютную, игровую мифологию, так как писатель-постмодернист исходит из представления о мифе как о наиболее устойчивом языке культурного сознания. Таким образом, стратегию постмодернизма по отношению к мифу правильнее

будет определить не как разрушение, а как деконструкцию, перестраивание по иным, контрмифологическим, принципам.

В конечном счете важнейшая из постмодернистских стратегий может быть определена как диалог с хаосом. В принципе, постмодернизм продолжает искания модернизма. Но если в модернизме хаосу жизни был противопоставлен космос творчества, искусства, культуры, то постмодернизм начинается с

убеждения в том, что любая, даже самая возвышенная, модель гармонии мира не может не быть утопией. А утопия неизбежно стремится трансформировать реальность с помощью идеала и идеологии, и следовательно, порождает симуляцию реальности: пример коммунистической утопии не оставлял никаких иллюзий на этот счет. Симуляция же уничтожает реальность, оставляя взамен пустоту и хаос. Но хаос симулякров состоит из осколков различных языков культуры, языков гармонии, которые звучат вразнобой, перекрывая друг друга, и с которыми писатель-постмодернист вступает в диалогические отношения.

Более конкретным выражением этой стратегии является ориентация постмодернистов на создание неустойчивых, нередко внутренне конфликтных и даже взрывных, гибридов, компромиссных образований между как эстетическими, так и онтологическими категориями, которые традиционно воспринимаются как антитетичные и несовместимые. Это могут быть парадоксальные компромиссы между смертью и жизнью (Битов, Вен. Ерофеев, Соколов), фантазией и реальностью (Толстая, Пелевин), памятью и забвением (Шаров), законом и абсурдом (Вик. Ерофеев, Пьецух), личным и безличным (Пригов, Евг. Попов, Кибиров), архетипом и пошлым стереотипом (Сорокин). Поиск онтологических сращений заставляет писателя-постмодерниста строить свою поэтику на неустойчивых эстетических компромиссах между низменным и возвышенным, глумлением и патетикой, целостностью и фрагментарностью и т. п. Оксюморон становится главным структурообразующим принципом постмодернистской поэтики в той же мере, в какой (по Р. Я. Якобсону) романтизм и модернизм опираются на метафору, а реализм - на метонимию.

Постмодернизм отвергает реалистическое представление о характере и обстоятельствах, представляя и то и другое как воплощение тех или иных, а чаще сразу же нескольких, культурных моделей. Интертекстуальность - т. е. соотнесенность текста с другими литературными источниками - приобретает в постмодернизме значение центрального принципа миромоделирования. Каждое событие, каждый факт, изображаемый писателем-постмодернистом, оказывается скрытой, а чаще явной цитатой. И это логично: если реальность " исчезла" под напором продуктов идеологии, симулякров, то цитирование литературных и культурных текстов оказывается единственной возможной формой восприятия реальности.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56