Деревенская проза: основные проблемы и поэтика. Лирическая и социологическая ветви деревенской прозы

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 6Следующая ⇒

Деревенская проза - направление в русской литературе 1960-1980-х годов, осмысляющее драматическую судьбу крестьянства, русской деревни в 20 веке, отмеченное обостренным вниманием к вопросам нравственности, к взаимоотношениям человека и природы.

Главными критериями в той литературе, получавшей, как правило, высокую официальную оценку, были способность художника показать общественную и трудовую преобразовательную роль и руководителя, и рядового землепашца. Деревенская же проза в ныне устоявшемся понимании близка была пафосу «шестидесятников» с их апологией самоценной, самодостаточной личности. При этом эта литература отказалась даже от малейших попыток лакировки изображаемой жизни, представив истинную трагедию отечественного крестьянства в середине 20 века.

В «деревенской прозе» вопросы нравственности связаны с сохранением всего ценного в сельских традициях: вековой национальной жизни, уклада деревни, народной морали и народных нравственных устоев. Тема преемственности поколений, взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего, проблема духовных истоков народной жизни по-разному решается у разных писателей.

Социологическая ветвь деревенской прозы - изображает перспективу. Основные понятия: дом (малая Родина), труд (творческое начало; способность выразить себя), уклад (определение законов, которым поклоняются люди на земле). Время- особенное, циклично, в отличие от городского.

Лирическая – назад к природе, к душе, открытие ценности человека, сформированного крестьянской культурой. Ностальгически-поэтизирующая оценка прошлого. Выявление в носителе крестьянской культуры органичности, целостности, самодостаточности. Внимание к внутреннему богатству человека, роль природно-космического ощущения, мифологизм.

Судьба личности и истории России в 20в в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго». Концепция творчества в романе

На протяжении всего творческого пути Б.Пастернак настойчиво полемизировал с романтизмом, видя в романтизме «целое мировосприятие» – «понимание жизни как жизни поэта».

Свой творческий метод (реалистический) Б.Пастернак противопоставил романтическому методу, которому присуще стремление расколоть мир на две враждебные половины (быт и бытие). Пастернака, в отличие от романтиков, влечет не разрыв, а связь, не противопоставление, а соединение. Если для романтика окружающая действительность всегда несовершенна и ничего, кроме страданий, не может принести человеку, то, по Пастернаку, окружающий мир лечит человека.

Сам акт творчества изображается в романе как некое священнодействие, когда художником управляет «состояние мировой мысли и поэзии». А поэты приравниваются к чудотворцам, посланникам божьим. Например Блок ассоциируется в сознании Юрия Живаго с «явлением Рождества во всех областях русской жизни», и оттого появляется мысль «написать русское поклонение волхвов», стихи о рождении Христа.

Основные художественные особенности романа «Доктор Живаго»:

Главным предметом изображения автора являются не поступки действующих лиц, не психологические особенности их характеров, как обычно в эпосе, а их речи, продолжительные, постоянные, почти нескончаемые разговоры героев между собой и каждого героя с самим собой.

2. Ярко выраженное субъективное начало: личное, личностное преобладает в повествовании. Это попытка создать эпос лирическими средствами. Героев Пастернака трудно сопоставить с героями, скажем, Л.Толстого или М.Шолохова. Если Пьера Безухова или Наташу Ростову, Аксинью или Григория Мелехова мы воспринимаем в их физическом, зримом облике, видим, слышим, ощущаем живую особенность их натур, то герои Б.Пастернака зримого облика не имеют. Для Пастернака его герои – это прежде всего носители духовного опыта. Зримая плоть их характеров интересует Пастернака гораздо меньше.

Отсюда более высокий, чем обычно в прозе, уровень условности. Он в романе Пастернака скорее таков, каким бывает в лирической поэзии.

Автобиографичность.

Содержание романа – это, в сущности, духовная история самого Бориса Пастернака, представленная, однако, как история жизни другого лица, Юрия Андреевича Живаго.

При этом в несколько лет, прожитых доктором Живаго в разгар революции, Пастернак вмещает свой жизненный и духовный опыт за гораздо больший срок.

4. Четвертая отличительная особенность романа состоит в том, что в нем особую роль играют многозначительные знаки судьбы, полные внутреннего смысла совпадения. Такими совпадениями пронизано все повествование, они случаются у Пастернака чаще, чем в обычной жизни. Они нужны автору, конечно, не для того, чтобы помочь движению сюжета, как утверждают некоторые критики. Таким способом Пастернак реализовал мысль о случайной и непознаваемой природе мира. По Пастернаку, человеческую жизнь движет власть неподсудных людям стечений обстоятельств. Людям не дано их предугадать, и только неожиданные, загадочные совпадения служат их знаком, сигналом из непознаваемого мира. Вот почему так настойчиво выискивает эти знаки, эти совпадения, эти знамения Пастернак.

Пастернак в своем романе ведет речь о цене, которую приходится платить за произведенный над страной социальный эксперимент: он говорит о невинных жертвах, о разбитых судьбах, об утрате веры в ценность человеческой личности.

Закономерно поэтому, что с развитием революции жизнь героя романа все более оскудевает: он окончательно теряет семью, исчезает Лара, вся окружающая его обстановка становится все более мелочной, оскорбительно пошлой. И самое страшное: его покидают творческие силы, он опускается и погибает от сердечного приступа, от удушья, перехватившего горло. Смерть Юрия Живаго символична, ибо она настигает героя в переполненном трамвае, который никак не мог обогнать пешехода.

Эта кульминация подготовлена всем развитием романа. На его протяжении и герой, и автор все острее воспринимали события как насилие над жизнью, все больше убеждались, что она не терпит никакого вмешательства, не нуждается в нем. Жизнь невозможно изменить, переделать усилиями извне. Переделать, улучшить себя может только она сама в своем органическом течении. В споре с партизанским вожаком Ливерием доктор Живаго восклицает: «Когда я слышу о переделке жизни, я теряю власть над собой, я впадаю в отчаяние… материалом, веществом, жизнь никогда не бывает. Она сама, если хотите знать, непрерывно себя обновляющее, вечно себя перерабатывающее начало, она сама вечно себя переделывает и претворяет…» Последствия вмешательства в естественный ход жизни могут быть только разрушительными и мучительными. Цепь таких последствий и развертывается в романе.

А на самых последних страницах, уже через полтора десятилетия после смерти героя, мы знакомимся с его дочерью – «бельевщицей Танькой». Она не знает, чья она дочь, ничего не знает о своем отце. Танька утратила всякую связь с миром отца, миром гуманистической культуры: «Ну конечно, я девушка неученая, без папи, без мами росла сиротой».

Но все-таки Пастернак не был бы Пастернаком, если бы закончил роман на этой пессимистической ноте.

Пастернак слишком сильно верил в то, что жизнь в себе самой несет начало вечного обновления, несет свою свободу и полноту. И они не могут не возрождаться. Вот почему роман не заканчивается ни сценой смерти доктора Живаго, ни плачем Лары над телом Юрия, ни сообщением о ее исчезновении, ни даже рассказом о себе бельевщицы Татьяны. Он заканчивается авторским монологом, утверждающим, приемлющим этот мир, каким бы он в данный момент ни был: «Счастливое, умиленное спокойствие за этот святой город и за всю землю, за доживших до этого вечера участников истории и их детей проникало их и охватывало неслышною музыкой счастья, разлившейся далеко кругом».

И это не искусственный мажорный аккорд в финале, не внесенная автором от себя оптимистическая декламация. Это образный итог внутренней темы, которая развивалась на протяжении всего романа, постоянно всплывая из раздумий, сомнений, мучений героя и автора, темы любви – любви к жизни, к России, к данной нам действительности, какой бы она ни была.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒