Глава 14. РЕЧЬ И ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ АСИММЕТРИЯ ПОЛУШАРИЙ

Глава 14. РЕЧЬ И ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ АСИММЕТРИЯ ПОЛУШАРИЙ

Речь и язык – два неразделимых понятия, определяемых в русском языке как способность говорить[1]. Речь представляет собой психофизиологический процесс, обеспечивающий общение людей на основе голосовых, слуховых, зрительных и мануальных навыков, к которым относят способность произносить слова, воспроизводить письменные знаки, улавливать речь на слух и зрительно распознавать печатный или рукописный текст. Язык является системой звуковых, словарных и грамматических средств для общения, мышления, передачи информации от человека человеку, от одного поколения – другому.

Из всех существующих на Земле видов животных лишь Homo sapiens может говорить (Справка 14.1). Это объясняется его врождённой способностью к овладению языком, которая приобретена в результате мутаций, происходивших у предков современного человека (австралопитеки, Homo erectus). Мутации изменяли анатомическое строение голосового аппарата и увеличивали размер мозга, что оказалось выгодным адаптационным приобретением, и поэтому происходящие изменения закреплялись в последующих поколениях естественным отбором. Мозг современного человека имеет области больших полушарий, специализирующиеся на речевой деятельности и расположенные асимметрично, у большинства людей – в левом полушарии. Генетически определённые особенности строения мозга и гортани являются врождённой основой для овладения речью. Для того, чтобы реализовать эту врождённую способность, ребёнку необходимо языковое общение с другими людьми, без которого научиться говорить нельзя. Речевая деятельность человека появляется в результате взаимодействия культурного языкового окружения и генетически предрасположенного к овладению языком мозга.

Свойства языка

Язык представляет собой типично человеческий способ общения, который отличается от остальных форм коммуникации своими свойствами. Во-первых, языку присуща креативность (созидательность, творчество). Когда ребёнок учится говорить, то в большинстве случаев не заучивает наизусть услышанные обороты речи, а через неосознаваемые процессы, на основе имплицитной памяти переходит к правилам построения осмысленных выражений. Любую мысль человек может сформулировать с помощью разных слов, имеющихся в его словарном запасе.

Во-вторых, язык отличается уникальной формой, позволяющей создавать бесконечное число комбинаций из сравнительно небольшого числа используемых в нём звуков. Звуки или фонемы являются самыми малыми звуковыми единицами, изменение которых может привести к изменению значения слова, например, дом-том, волос-голос и т п. В большинстве существующих языков используется от 15 до 85 фонем, причём каждый из языков использует только часть тех звуков, которые способен произнести человек. На первом году жизни ребёнок произносит около 75 фонем, что зарегистрировано соответствующими наблюдениями. Но вскоре он перестаёт повторять звуки, которые не слышит от окружающих, и начинает комбинировать лишь фонемы окружающей языковой среды. Например, большинство взрослых японцев не в состоянии различить фонемы [р] и [л], хотя в раннем детстве они способны к такому различению, но в дальнейшем эту способность теряют. Большинство людей с родным английским языком не способны различать твёрдый звук [л] с мягким [ль], в то время как взрослым русским нелегко научиться произносить звук [th] так, как это делают англичане. Следует обратить внимание на то, что в разных языках один звук могут обозначать две буквы, как th в английском или eu - в немецком, а поэтому фонемы не надо отождествлять с буквами.

В-третьих, для любого человеческого языка характерна определённая структура, которая регламентируется грамматикой, включающей правила комбинации фонем в словах (морфология) и правила комбинации слов в предложениях и оборотах речи (синтаксис). Овладевающий родным языком ребёнок начинает применять грамматические правила очень рано - многие дети способны это делать уже в возрасте до 3 лет. Это неосознаваемое усвоение правил происходит на основе имплицитной памяти в результате многократного повторения оборотов речи.

В-четвёртых, в каждом языке существует возможность абстрагирования, т.е. передачи информации, не связанной непосредственно с конкретными событиями. Такой возможности нет у простых символических систем коммуникации: например, с помощью жестов можно передавать только специфическую информацию, связанную с текущими обстоятельствами. Но, в то же время, посредством жестов, мимики, интонации и положения тела язык может приобретать нужную в той или иной ситуации эмоциональную выразительность.

В-пятых: являясь основным средством общения людей, язык помимо этого организует индивидуальный чувственный опыт и служит способом выражения самосознания личности, индивидуальности, он непосредственно связан с мышлением.

Ещё Аристотель указывал на две функции речи, из которых одна необходима для общения людей, а другая - для регуляции и контроля собственной деятельности, аргументации своего отношения к жизненным проблемам.Это, соответственно, экспрессивная (моторная) речь, предназначенная для коммуникации или социального общения, и внутренняя речь («немая»), используемая вне процесса реальной коммуникации для решения мыслительных задач и внутреннего программирования. Внутренняя речь характеризуется фрагментарностью и краткостью по сравнению с экспрессивной речью. Перевод внутренней речи во внешнюю происходит с помощью синтаксической перестройки, перевода её в форму, развёрнутую и понятную другим людям. Особо выделяют письменную речь, отличающуюся, во-первых, использованием письменной графики, а во-вторых, специфическими для неё синтаксическими конструкциями и функциональными стилями.

Речевой аппарат

Для произнесения звуков человеческой речи нужны согласованные сокращения и расслабления мышц гортани, языка, губ, мягкого нёба, глотки, а также и дыхательных мышц. Названные мышцы иннервируются подъязычным, блуждающим, лицевым, диафрагмальным нервами, а также мотонейронами спинного мозга, регулирующими сокращения дыхательной мускулатуры. Координацию мышечной деятельности, необходимой для экспрессивной речи, осуществляет специфический речевой центр (зона Брока).

Звуки речи возникают во время выдоха, поэтому дыхание и речь необходимо согласовывать. При разговоре человек должен регулировать скорость и продолжительность выдоха, в связи с чем ему приходится контролировать глубину вдоха, чтобы набранного в лёгкие воздуха хватало для произнесения фразы определённой длины. Произвольное управление дыханием особенно наглядно проявляется при пении, когда быстрый вдох сменяется продолжительным контролируемым выдохом, соответствующим длине музыкальной фразы.

Во время прохождения воздуха через голосовую щель происходят регулярные колебания голосовых связок гортани, заставляющие колебаться с той же частотой воздушный поток в «голосовом тракте» (полости глотки, носа и рта). Колебания воздуха в голосовом тракте создают звуки, высота которых (высота голоса) соответствуют основной частоте колебаний голосовых связок. Воспроизведение таких звуков определяется как фонация, эти звуки можно пропеть, а в составе языка они называются гласными. Высоту звуков можно изменять, варьируя натяжение голосовых связок и соответствующей ему величины подсвязочного давления. Натяжение голосовых связок человек регулирует произвольно, управляя сокращениями мышц гортани и дыхательной мускулатуры.

Полости носа и рта имеют собственные частоты колебаний и выполняют функцию резонаторов, когда в них происходят колебания воздуха. Этот процесс управляется сокращениями мышц языка, губ, мягкого нёба и глотки. Он необходим для произнесения согласных звуков и определяется как артикуляция. Звонкие согласные, например [д], возникают при одновременном колебании голосовых связок, глухие согласные, например [т], создаются без участия гортани. В отличие от гласных согласные звуки невозможно пропеть.

Самая низкая частота колебаний воздушного столба в гортани характеризуется наибольшей амплитудой и воспринимается на слух как самая громкая: она называется основной. Одновременно с этой частотой голосовые связки, а затем и расположенный над ними воздушный столб колеблются с большими частотами, кратными частоте основного тона. Они обусловлены колебаниями независимых сегментов воздушного столба, что образует обертоны. Сочетание основного тона с обертонами создаёт индивидуальный узнаваемый тембр голоса. Полости носа и рта действуют не только как резонаторы, но и как фильтры, поскольку поглощают некоторые частоты больше остальных, что определяется размером и формой полостей в данный момент. После такого поглощения при произнесении гласных сохраняется лишь часть акустической энергии гортани, соответствующая непоглощённым частотам, которые называются формантами. Формантные частоты различаются у одной и той же гласной в зависимости от того, с какой согласной она образовала слог. Распознание речи на слух основано на различении формант, а, следовательно, наименьшими смысловыми единицами устной речи являются слоги.

Речевые структуры мозга

Физиологические основы речевой деятельности нельзя исследовать у экспериментальных животных, поскольку речь присуща только человеку. По этой причине основу представлений о нейрофизиологических механизмах речи составили клинические наблюдения за её нарушениями при очаговых поражениях мозга (Справка 14.2). Этот путь к пониманию функции основан на анализе причин её нарушения. Ещё один подход к изучению работы мозга стал возможным после внедрения в практику методов позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ) и ядерно-магнитного резонанса (ЯМР). Эти методы можно использовать для определения активности разных регионов мозга у здоровых людей на разных стадиях речевой деятельности, при восприятии устной или письменной речи, генерации собственной речи.

Латерализация речи

Речевая деятельность, как правило, обеспечивается только одним, доминирующим относительно этой функции полушарием, обычно левым. У человека левое полушарие в среднем на 1 куб. см больше, чем правое, анатомические различия обнаруживаются при сравнении величины области planum temporale, соответствующей зоне Вернике, которая слева больше примерно у 70% взрослых людей (Рис. 14.5). Асимметрия имеет врождённое, генетически запрограммированное происхождение, что подтверждает наличие асимметрии не только у взрослых людей, но даже у плодов. Она обнаруживается анатомически не только в области зоны Вернике, но и при сопоставлении борозд и извилин лобных долей. В левом полушарии мозга обычно имеется отчётливое разделение всех трёх лобных борозд, каждая из которых хорошо выражена и ветвиста, тогда как в правом полушарии чаще наблюдается атипичное расположение борозд и извилин, нередко прерывающихся и не имеющих общего ствола. Объём зоны Брока в левом полушарии значительно больше, чем в правом, а количество пирамидных нейронов в этой зоне слева больше, чем справа, причём различия можно обнаружить не только у взрослых людей, но и у новорождённых.

Нельзя не отметить, что и у шимпанзе, пусть и в меньших размерах, тоже обнаруживается морфологическая асимметрия мозга, и даже у певчих птиц она есть, но различия мозга человека и шимпанзе отнюдь не сводятся к одной лишь степени асимметрии. Мозг человека существенно больше по объёму, а, значит, содержит большее количество нейронов, причём это эволюционное прибавление не распределяется равномерно по всем отделам мозга, а происходит преимущественно за счёт его ассоциативных областей. Всё это делает мозг человека уникальным в его способности овладения речью, а также другими когнитивными функциями.

Функциональное доминирование левого полушария в речевой функции окончательно устанавливается лишь после изучения языка. Маленькие дети, перенесшие тяжёлые повреждения речевых областей левого полушария, в последующем способны овладеть языком благодаря вовлечению в эту функцию правого полушария. Но взрослые люди после необратимых обширных повреждений речевых областей левого полушария уже не могут компенсировать утрату речи с помощью правого полушария. Из этого следует, что анатомическая асимметрия является только необходимой основой, но не гарантией языковой специализации полушарий, которая происходит на ранних стадиях развития, когда специфическая функциональная активность способствует развитию и совершенствованию нейронных переключений между речевыми структурами левого полушария мозга.

По-видимому, количество соединений между речевыми структурами мозга непрерывно возрастало в процессе эволюции, однако этот экстенсивный процесс не мог происходить ещё и путём наращивания соединений между полушариями. Число волокон мозолистого тела значительно меньше количества соединений между речевыми структурами левого полушария, и, если бы все эти связи устанавливались с другим полушарием, то толщина мозолистого тела должна была бы увеличиться почти до размера полушария. Этого не случилось, и языковая компетенция стала функцией только одного полушария.

Но человеческой речи присущи не только когнитивные, а ещё и аффективные компоненты: интонация, регулируемая высота голоса, ритм речи. Считается, что они контролируются правым полушарием с помощью зеркально соответствующих левому полушарию структур мозга. При повреждении правого полушария больные говорят одинаково ровно, независимо от того, рассказывают они о радостном событии или печальном; они очень часто не способны понимать эмоциональную окраску обращённой к ним речи.

Происхождение речи человека

Хорошо известно, что ни один ребёнок не научится говорить, если он не будет слышать речь окружающих его людей. С другой стороны, ни одно животное, включая ближайших биологических родственников человека - человекообразных обезьян, не в состоянии овладеть полноценной человеческой речью, как бы ни старались им в этом помочь сами люди. Из этого сопоставления следует вопрос: чем обусловлена врождённая способность человека к овладению речью и на каком этапе эволюции она появилась?

Исследования эндокраниальных отпечатков, т.е. слепков внутренней стороны ископаемых черепов, где отпечатываются главные извилины и борозды мозга, показали его асимметрию у неандертальцев, живших 30-50 тысяч лет назад. У неандертальцев, как и у современных людей, языковая область височной доли была больше слева. Подобная асимметрия возникла ещё раньше, уже у представителей Homo erectus, обитавших на Земле 300-500 тысяч лет назад. Ещё одной предпосылкой для появления языка у представителей этого вида было эволюционное преобразование в положении гортани, которая располагалась у них довольно низко. В связи с этим расположенная над гортанью полость глотки оказалась достаточно просторной для того, чтобы движения языка могли изменять её размеры так, как того требует механизм артикуляции.

Изучающие происхождение языка лингвисты полагают, что предпосылки к его появлению возникли очень давно, возможно около 500 000 лет назад. Примерно тогда переход к прямохождению освободил предкам человека руки и предоставил возможность использовать их для коммуникационной системы жестов. Одновременно с этим совершенствовались голосовые коммуникации, ведущие своё происхождение от инстинктивных восклицаний, сопровождавших переживание эмоций радости, отчаяния, сексуального возбуждения. Продолжающиеся в процессе эволюции анатомические изменения строения челюстей и голосового аппарата дали возможность увеличить репертуар производимых звуков, а затем контролировать их для того, чтобы комбинировать различными способами. Развитие голосовых коммуникаций позволило освободить руки от необходимости жестикулировать, хотя и у современного человека, несомненно, существует корреляция между произнесением слов и деятельностью рук, что используется при выработке навыков письма.

Из перечисленных предпосылок около 100 000 тысяч лет назад в Африке появился первый или базовый язык, из которого в дальнейшем сформировались все известные человеческие языки. Американский психолингвист Ноэм Хомский (Chomsky N.) обосновал т.н. преформистскую теорию развития речи. Исходя из сходства структуры всех существующих языков, он стал рассматривать их как разные варианты общей базовой модели, возникшей только однажды в истории человечества. Независимо от того, какой язык является для человека родным, овладение им происходит на основе универсальной грамматики - генетически установленной системы правил, определяемых устройством речевых структур мозга. Любой ребёнок, появившийся на свет в любой языковой среде сравнивает услышанную от окружающих речь с этими универсальными правилами, овладевая, таким образом, родным языком на основе существующей у него врождённой способности.

Развитие речи у детей

У всех детей, независимо от их принадлежности к той или иной языковой культуре, развитие речи происходит в одинаковой последовательности. Первый крик новорождённого почти целиком возникает вследствие фонации, точно так же, как и инстинктивный или рефлекторный крик, периодически появляющийся в первый месяц жизни; его издают и глухие от рождения дети. Первые звуки, которые создаёт ребёнок, также возникают путём фонации и приближаются по звучанию к гласным. Несколько позже звуковой репертуар расширяется за счёт добавления согласных, а приблизительно в начале третьего месяца жизни появляется лепет – несвязные и неразборчивые чередования гласных и согласных фонем. Лепет похож на игру звуков, в процессе которой ребёнок постепенно овладевает управлением своим речевым аппаратом. По некоторым данным примерно к трёхмесячному возрасту в лепете детей обнаруживаются различия, обусловленные языком, который они слышат от окружающих. В связи с этим можно предполагать, что в этом возрасте мозг начинает использовать речевые центры для формирования в них энграмм памяти.

Одним из легко наблюдаемых механизмов научения языку является подражание, заключающееся в том, что дети копируют сначала звуки, а затем слоги и слова, которые слышат от окружающих. Этому способствует распространённая во всём мире манера общения взрослых с младенцами, которую определяют как «материнский язык», хотя этот стиль речи используют не только матери, но и другие взрослые люди при общении с маленькими детьми. Материнский язык отличается медленным произнесением слов и чётко обозначенными границами между предложениями, чему способствуют паузы и понижение высоты звука от начала предложения к его концу. В возрасте 5 – 8 месяцев дети начинают понимать значение отдельных слов, хотя с этим не согласны те исследователи, которые считают, что решающую роль на этом этапе развития играет не столько значение слов, сколько интонация, с которой они произносятся.

Свои первые слова дети начинают произносить в конце первого или начале второго года жизни, чаще всего они представляют собой повторения одинаковых слогов, например, «ма-ма», «па-па», «ба-ба», или односложные «да», «нет». Постепенно в активный словарь ребёнка включаются простые существительные и глаголы, связанные с конкретными действиями. Создание и последующее расширение такого словаря обусловлено консолидацией следов памяти в речевых структурах и ассоциативных областях мозга. На протяжении второго года жизни у ребёнка формируется т.н. телеграфная речь, состоящая из примитивных двусложных предложений. В возрасте около полутора лет ребёнок начинает понимать, что каждая вещь имеет своё название, после чего происходит быстрое пополнение его словаря, особенно за счёт существительных; в два года словарь ребёнка может включать около 300 – 400 слов.

На третьем году жизни происходит существенное расширение словаря, одновременно с этим предложения становятся длиннее, причём организуются в правильную синтаксическую форму. Этому способствует коррекция взрослыми выстроенных ребёнком фраз, и такое научение можно было бы объяснить результатом подкрепления, которым взрослые одобряют правильно произнесённые слова или фразы и указывают на сделанные ошибки. Но объяснить процесс овладения языком только подражанием и коррекцией нельзя, поскольку язык ребёнка выходит за рамки простого подражания и на определённом этапе развития не подчиняется коррекции со стороны взрослых.

Это случается, когда ребёнок обнаруживает определённую грамматическую или синтаксическую модель и начинает применять её ко всем случаям. Именно поэтому возникают, например, существительные «огонята» (об искрах), «спун» (засоня), глаголы «нарисовай», «заплакаю», «плюваются»[2] и т.п. Можно привести множество подобных примеров, и все они свидетельствуют о том, что дети не только заучивают и повторяют услышанные слова (подражание), но прибегают к более эффективной стратегии, заключающейся во введении в язык не заученных по отдельности слов, а в их создании с помощью однажды усвоенных общих грамматических правил (креативность). Происходит это потому, что врождённые механизмы побуждают ребёнка к использованию универсальной языковой структуры, а грамматические ошибки прекратятся лишь тогда, когда он осознает не только существование общих правил, но и исключения из этих правил.

Латерализация функций

Большие полушария мозга получают сенсорную информацию от тактильных рецепторов и проприоцепторов противоположной половины тела. Каждое из полушарий регулирует движения на противоположной стороне тела. Соответственно этому при односторонних повреждениях мозга нарушается чувствительность противоположной половины тела, и там же развивается паралич или парез - разные степени нарушения деятельности мышц. Два полушария соединены несколькими пучками нервных волокон, самый крупный из них – мозолистое тело, функция которого состоит в обмене информации между полушариями (Справка 14.3). Сравнение сенсорных и двигательных функций обоих полушарий свидетельствует, на первый взгляд, об их симметрии. Однако речевая деятельность у большинства людей определяется левым полушарием, асимметричной является и способность к пространственному восприятию, в большей степени зависящая от работы правого полушария (Справка 14.4). Асимметрично представительство ряда других функций, что выражается, например, в функциональном превосходстве одной руки, ноги, глаза, уха.

Предполагается, что функциональная асимметрия мозга обусловлена различиями биохимической организации нейронов, например, степенью сопряжения окисления и фосфорилирования в митохондриях, что, в свою очередь, определяет интенсивность анаболических процессов и способность продуцировать нейромедиаторы и нейрогормоны. Например, синтез серотонина происходит интенсивней в левом полушарии, а дофамина выделяется больше в лимбических структурах правой половины мозга.

Таблица 14.1.

Мышление

Мышление представляет собой психический процесс, возникающий вследствие согласованной активности различных регионов мозга и направленный на устранение неопределённости. Мышление основано на приобретённых ранее знаниях, которые используются в форме психических представлений об окружающем мире и о собственном существовании в этом мире. Мышление не существует отдельно от других видов когнитивной деятельности мозга: восприятия, памяти, речи и эмоций

Различают две формы психических представлений: аналогические и символические. Аналогические представления существуют в форме мысленных психических образов реальных объектов, чаще всего они бывают зрительными, но могут быть и слуховыми, тактильными и т. д., однако всегда включают действительные характеристики объекта. Символические представления существуют в виде абстрактных знаков или символов, связанных с объектами или явлениями лишь условно. Человеческая речь является основой большинства символических представлений. На аналогических представлениях основано образное, конкретное мышление, на символических - абстрактное мышление, позволяющее передать другим людям информацию об окружающем мире и о себе (Справка 14.7). Например, мысленное представление всех блюд ожидаемого обеда является аналогическим, а чтение меню – символическим.

Необходимой предпосылкой абстрактного мышления является формирование и усвоение понятий, т.е. символически обобщённых представлений предметов, событий или людей, у которых есть общие характеристики или признаки, присущие каждому из них. Усвоение понятий происходит параллельно с овладением языком и образованием долговременной памяти, выполняющей функцию базы данных для осуществления мыслительных операций. Усвоение понятий у ребёнка происходит от некоторого среднего уровня обобщения в двух направлениях: к более узким понятиям и к более широким, глобальным. Например, понятие цветка постепенно дифференцируется в одуванчик, ромашку, розу, а в дальнейшем формируются представления о дикорастущих и культурных растениях, однолетних и многолетних и т.д. Понятия составляют предмет мышления, в ходе которого возникают комбинации понятий, определяются связи между ними и выносятся суждения относительно характера тех или иных связей между понятиями.

Процесс мышления включает в себя решение задач, которые формулируются с учётом намеченной цели и текущей ситуации. Решение задачи осуществляется ступенчато и подразделяется на несколько этапов: 1) изучение условий задачи; 2) создание общего плана; 3) выбор тактики решения; 4) сопоставление найденного решения с исходными данными. Ступенчатая переработка информации требует поэтапного вовлечения в этот процесс компетентных регионов мозга. Решение главной задачи часто сопряжено с необходимостью последовательного достижения промежуточных целей, а мыслительный процесс может основываться на разных способах решения: путём дедукции (от общего к частному) или индукции (от частного к общему).

Справка 14.1. Языки животных

Ни одно животное не обладает языком в истинном смысле этого слова, хотя и существуют такие понятия как язык пчёл или язык птиц. В действительности это простые формы коммуникации, которые используют стереотипные сигналы при стереотипных поводах и не являются межличностной формой общения.

Попугаи и крупные врановые способны имитировать слова человеческого языка, что определяется в научной литературе термином пересмешничество. Оно свойственно многим певчим птицам, что иногда создаёт впечатление, будто птицы разговаривают и понимают друг друга. Попугаи и вороны способны " произносить" целые фразы, которые иногда соответствуют ситуации: " доброе утро" - только однажды в течение дня или " ну, до свидания" - только в том случае, если гость действительно уходит. Это носит характер игры, что соответствует пересмешничеству вообще, но является недостаточным для сопоставления со свойствами человеческого языка.

В первой половине ХХ века некоторые исследователи надеялись, что можно научить говорить обезьяну, если вырастить её в семье человека. Вильям и Лорна Келлог (William & Lorna Kellogg) проверили эту гипотезу, воспитывая вместе со своим сыном молодую самку шимпанзе по кличке Гуа. За 16 месяцев эксперимента обезьяна усвоила некоторые человеческие способы поведения, научилась понимать некоторые обращения и пользоваться небольшим количеством жестов, но, однако, в отличие от мальчика не заговорила. Негативный результат можно было объяснить и ещё и тем, что голосовой аппарат шимпанзе не способен, в силу анатомических особенностей, воспроизвести весь спектр человеческого голоса.

Тогда родилась ещё одна идея: обучить обезьяну азбуке глухонемых. Ален и Беатрис Гарднер (Allen & Beatrice Gardner) научили самку шимпанзе по кличке Уошо (Washoe) американскому языку жестов для глухих - амслену (сокращение от American Sign Language). За четыре года учёбы Уошо усвоила около 160 знаков, соответствующих определённым предметам (пища, одежда, цветы), их свойствам (синий, сладкий), сравнительным характеристикам (больше-меньше), а также действиям (слушать, щекотать). Она научилась составлять с помощью знаков простые фразы типа " Уошо мне банан", хотя большинство специалистов сходились в том, что обезьяна не различала конструкций " я даю Уошо банан" и " Уошо даёт мне банан". Её язык не подчинялся правилам грамматики, он не был креативным и представлял всего лишь искусственную имитацию человеческого языка. Усвоенный Уошо за 4 года словарь состоял из 160 слов, а в словаре четырёхлетнего ребёнка насчитывается около трёх тысяч слов.

Дэвид Примак (Premack D.) из Калифорнийского университета обучал шимпанзе Сару ещё одним, специально изобретённым для овладения языком способом: с помощью пластиковых фишек с нанесёнными на них символами (Рис. 14.1). Особый интерес представляли эксперименты с использованием одновременно двух объектов, из которых один отличался изменённой формой (например, целое яблоко и разрезанное). Примак просил Сару выбрать из нескольких предложенных символов наиболее подходящий для обоих показанных объектов (в приведённом примере правильным выбором являлся нож). Приблизительно в 80% случаев Сара принимала правильное решение, что указывало на способность понимания причинной связи между физическими объектами, даже, если они представлены в символах.

Сьюзен Саваж-Рамбо (Savage-Rumbaugh S.) решила исследовать не речевую продукцию, а понимание языка, избрав для этой цели молодого бонобо (карликовый вид шимпанзе, считающийся наиболее способным к усвоению языка) Кэнзи. Достижения Кэнзи постоянно сравнивались с развитием ребёнка такого же возраста. До 2 1/2 лет лексические и грамматические представления у того и другого были сопоставимы, затем же языковая деятельность ребёнка прогрессировала очень быстро, тогда как у Кэнзи остался пассивный словарь из 400-500 слов, а прогресс в области грамматики прекратился.

Таким образом, исследования способности обезьян овладеть человеческим языком выявили у них весьма ограниченные возможности для такого рода деятельности. Общий вывод был таким: уникальная способность человека к овладению речью основана на особенностях нейронной организации его мозга.

Справка 14.2. Обнаружение речевых структур мозга

Нарушения речи у человека обозначаются термином афазия (от греч. phasis - речь, a - частица отрицания). Первое сообщение об афазиях, обусловленных повреждением мозга, датировано 1836 годом, когда неизвестный в научном мире сельский врач Марк Дакс (Dax M.) представил на медицинском конгрессе во Франции короткий доклад. Дакс обратил внимание на то, что из 40 наблюдавшихся у него пациентов с односторонними поражениями мозга нарушения речи были исключительно у больных с патологическими изменениями левого полушария, тогда как при правосторонних инсультах речь сохранялась. Это сообщение не вызвало большого интереса, поскольку в ту пору специфические функции не привыкли связывать с определённым регионом мозга.

Понадобилось ещё около четверти века, чтобы это представление пошатнулось. В 1861 году профессор хирургии и антропологии из Парижа Пьер Поль Брока (Broca P.P.) сообщил о своём пациенте, который в результате перенесённого инсульта утратил способность правильно говорить и произносил лишь бессвязные слоги, но вполне понимал обращённую к нему речь. При патологоанатомическом вскрытии умершего больного был найден очаг локального поражения мозга, расположенный в нижней области левой лобной доли (Рис. 14.2). Вскоре Брока обнаружил подобные нарушения ещё у семерых больных: все они имели сходные расстройства речи и очаги поражения в лобной доле левого полушария. Они располагались кпереди от моторной области, контролирующей мышцы рта, языка, нёба и голосовых связок. Эти наблюдения позволили Брока заявить: " мы говорим с помощью левого полушария". Область мозга, при поражении которой нарушается способность программировать собственную речь, впоследствии стали называть зоной Брока (соответствует 44 и 45 полям по классификации Бродмана).

Следующий шаг в изучении речевых структур мозга был сделан в 1876 году, когда молодой врач из Вены Карл Вернике (Wernicke K.) опубликовал признанную в последующем классической статью под названием " Симптомокомплекс афазии. Психологические исследования на анатомической основе". Поводом к её написанию послужили наблюдения Вернике за пациентами, которые были в состоянии говорить, хотя и не без ошибок, но плохо понимали чужую речь. Очаги поражений мозга у них были выявлены слева, но не в лобной доле, а в верхней височной извилине, примыкающей к теменной области. Этот регион, расположенный позади слуховой коры, получил название зоны Вернике (соответствует полю 22 по Бродману). Наряду с этим термином нередко пользуются латинским названием соответствующей зоне Вернике области - planum temporale.

Вернике не ограничился констатацией обнаруженного факта, но сравнил свои наблюдения с известным описанием Брока и сделал вывод о том, что для восприятия и программирования речи используются разные регионы мозга, связанные друг с другом. Фактически Вернике представил первую классификацию афазий, разделив их на сенсорные и моторные. Сенсорные афазии (по терминологии Вернике – рецептивные) проявляются плохим пониманием чужой речи, а моторные афазии (экспрессивные) – нарушенной способностью формировать собственную речь.

Из этого представления возникла первая модель формирования речи, которая различала сенсорную деятельность, связанную с пониманием смысла воспринимаемых слов и обеспечиваемую задней третью верхней височной извилины (зона Вернике), а также моторную деятельность, формирующую программы движений для мышц артикуляции и находящуюся в зоне Брока. Две эти анатомические области связаны между собой дугообразным пучком нервных волокон, что обеспечивает их взаимодействие.

В 1892 году французский невролог Жюль Дежернье (Dejerine J. J.) наблюдал образованного пациента, который после перенесённого инсульта разучился читать. Он мог говорить, был способен узнавать отдельные буквы и даже мог правильно переписать текст, находящийся у него перед глазами. Утрату способности читать определили термином алексия, её причиной у описанного больного оказался очаг поражения, расположенный в угловой извилине (gyrus angularis, поле 39 по Бродману) левой теменной доли. Почти одновременно с этим больным Дежернье лечил ещё одного пациента, который мог говорить и понимать речь, но утратил способность не только чтения, но и письма. Выявленный у него очаг поражения захватывал наряду с угловой извилиной ещё и краевую (gyrus supramarginalis) в левой теменной области.

12 3 Следующая ⇒