Метаморфозы правопонимания в русле большевистской политики

⇐ ПредыдущаяСтр 18 из 38Следующая ⇒

20-е и первая половина 30-х годов (вплоть до совещания 1938 г. по вопросам науки советского государства и права) отмечены борьбой различных направлений правопонимания в советской юридической науке. В центре дискуссий находились две наиболее влиятельные в то время концепции — подходы Стучки и Пашуканиса.

Как борьба между этими двумя направлениями, так и споры вокруг них довольно чутко отражали тенденции и пульс социальных, политических и идеологических изменений в стране. Последовательно ужесточавшаяся полемика выродилась в конечном счете во взаимные обвинения.

Под воздействием партийно-политических решений и установок конца 20-х — начала 30-х годов о нэпе, коллективизации, темпах индустриализации, борьбе против различных " уклонов" и т. д. представители различных направлений правопонимания вносили существенные изменения и коррективы в свои подходы к проблемам права и государства. Под лозунгом преодоления отрыва " теории от практики" роль и назначение общественных наук, включая и юридическую, сводились к апологии " генеральной линии" партии, ее идеологии и практической политики.

Так, авторы передовой статьи ведущего юридического журнала того времени " Советское государство и революция права", отмечая в соответствии с решениями XVI съезда ВКП(б) о вступлении диктатуры пролетариата " в последний этап нэпа", подчеркивали:

262 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

" Отставание теории от практики мы сейчас должны преодолеть и преодолеем, если для этой работы теоретики возьмут проблемы, поставленные в резолюциях съезда, если они сделают их основным содержанием своих теоретических разработок" ¹.

Прямая ориентировка на дальнейшую политизацию юридической науки (в духе тогдашней политической практики и " курса партии" на борьбу против правых и левых, против троцкистов и бухаринцев, против " оппортунизма" и буржуазной идеологии) содержалась уже в установочном докладе Л. Кагановича в Институте советского строительства и права Коммунистической Академии (4 ноября 1929 г.)².

Не только буржуазные юристы, но и часть коммунистов-госу-дарствоведов, по его оценке, оказались " в плену у старой буржуазной юридической методологии" ³. Каганович свои обвинения пояснил так: " Вместо глубокого анализа социальной природы и классовых задач советского государства, они просто изучают правовую форму нашего государства" ⁴. Для преодоления подобного положения дел в юридической науке он призвал ученых-юристов активизировать борьбу с оппортунизмом, внести в науку " политические споры", развернуть и в этой сфере большевистскую критику и самокритику, охватившую всю страну.

В русле усилившейся борьбы на " правовом фронте" против " буржуазного юридического мировоззрения" каждое из тогдашних направлений правопонимания спешило внести свой вклад в обоснование практики свертывания нэпа и допущенных при нэпе норм буржуазного права, в оправдание насильственных, антиправовых методов индустриализации и коллективизации, " наступления социализма по всему фронту".

Вслед за выступлением Кагановича передовица " Советского государства и революции права" подчеркнула, что " указания т. Кагановича должны быть в центре внимания теории государства и права" ⁵. В духе установок на усиление критики журнал отмечал, что " механическая методология Бухарина" нашла отражение также и в работах Стучки и Пашуканиса.

Правда, заслуги этих двух ведущих теоретиков пока не отрицались. Стучка, по оценке передовицы, первый начал систематическую разработку марксистской теории права и указал классовый характер всякого права. Вместе с тем журнал отмечал в качестве

¹ XVI съезд и наши задачи на новом этапе // Советское государство и революция права, 1930, № 7. С. 12—13.

² См.: Каганович Л. Двенадцать лет строительства советского государства и борьба с оппортунизмом // Советское государство и революция права, 1930, № 1. С. 8.

³ Там же.

* Там же.

⁵ В наступление по всему фронту // Советское государство и революция права,

1930, № 11—12. С. 5.

Глава 2. " Правовой фронт" социализма

недостатков позиции Стучки упрощенный, недиалектический подход к праву, отождествление правовых и экономических отношений, игнорирование " формальной стороны правовой надстройки"

и т. д.'

Позиция Пашуканиса соответственно характеризовалась в это время следующим образом: вскрыл фетишизм буржуазного права и подверг критике всю систему буржуазного права, но имеющиеся в его подходе формалистические ошибки не дают возможности развернуть разработку вопросов классовости права, взаимодействия государства и права и в особенности — проблемы советского права².

В статье советское право определялось как " форма политики пролетариата", как " одна из форм политического воздействия пролетариата" ³. Утверждалось, что советское право — " качественно отличное право по сравнению с правом феодальным или буржуазным" ⁴. Вместе с тем с позиций Пашуканиса критиковалась концепция " пролетарского права" (подход Стучки и др.) и отвергалась возможность законченной и внутренне согласованной юридической системы советского права. " Авторы пролетарского права, — отмечалось в передовице журнала, — не имеют храбрости прямо начать ревизию Маркса и Ленина в этом вопросе. Поэтому они вынуждены строить особо сложные конструкции. Оказывается, что буржуазное по форме право действительно будет при социализме, но вот в переходный период действует не " буржуазное" право, а пролетарское, так как здесь " не применяется одинаковый масштаб". Получается странный вывод. Пролетариат имеет сейчас пролетарское право, а затем, когда в условиях ожесточенной классовой борьбы построит социализм, то в награду получит " узкие горизонты буржуазного права" ⁵.

Верно отмечая противоречивость концепции " пролетарского права" и ее расхождение с марксистско-ленинскими доктриналь-ньши представлениями о буржуазном " равном праве" после пролетарской революции, авторы статьи, в свою очередь, тоже оказывались в тупике, поскольку признаваемое ими " советское право" расходилось с этими доктринальными представлениями не меньше, чем конструкция " пролетарского права".

К тому же сведение советского права к форме политики пролетариата по существу означало отрицание права как самостоятельного и специфического феномена, отличного и независимого от политики пролетарской диктатуры. В этом подходе не право определяло форму политики, а политика определяла право, правовую

¹ Там же. С. 7.

² Там же.

³ Там же. С. 9.

⁴ Там же.

⁵ Там же. С. 11.

264 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

форму регламентации. Право, таким образом, полностью подменялось политикой, политической целесообразностью, текучкой и конъюнктурой политики переходного периода.

Там, где нет права, не может быть, конечно, и " юридической системы". Авторы же передовицы, с одной стороны, говорят о наличии права (в виде " советского права" ), а с другой стороны, о невозможности и ненужности соответствующей " юридической системы", " ибо мы не собираемся консервировать данную стадию переходного периода, ибо допущение капиталистических элементов, отраженное в нашем ГК, мы рассматриваем как явление временное, ибо наша политика рассчитана на окончательную победу социалистических элементов над капиталистическими и представляет собой систематическое продвижение от одной стадии к другой" ¹.

В этом нескончаемом (до полного коммунизма) потоке переходов в качестве " советского права" трактуются фактически партийно-политические требования и нормы. " Правящая партия, — подчеркивает журнал, — главная пружина диктатуры. Товарищи, не понимающие важности ее роли в системе диктатуры пролетариата, по существу скатываются к буржуазному юридическому пониманию государства" ².

В названной передовице журнала были подвергнуты критике и другие направления тогдашнего правопонимания, в частности, взгляды Л. Резцова и А. Стальгевича.

При этом позиция Резцова была охарактеризована как " нор-мативистско-идеологическая концепция буржуазного юридического мировоззрения" ³. Резцов обвинял Пашуканиса, в частности, в том, что он игнорирует понятие нормы как " внешнего авторитетного веления", значение государственной власти в процессе формирования правового отношения, " нормативно-репрессивные" характеристики права и т. д.⁴ " Вместо того, — писал Резцов, — чтобы проследить диалектическое взаимодействие авторитарно-нормативного и эгалитарно-" отношенческого" элемента в праве, Е. Пашу-канис механически " снимает" " дурную сторону" ⁵.

Корень правовой идеологии, по Резцову, нужно искать не в эквивалентных отношениях товаропроизводителей (как это делал Пашуканис), а в отношениях " кулачного типа" (т. е. в насилии), в отношениях господства и подчинения. " Фактическая сторона первичного правового отношения — привилегия, идеологическая его сторона — норма (прежде всего религиозно обоснованная). Истори-

¹ Там же. С. 11.

² Там же. С. 12.

³ Там же. С. 8.

⁴ Резкое Л. Право-отношение и право-норма. Теория Пашуканиса как рецидив буржуазно-правового индивидуализма//Советское государство и революция права, 1930, № 8—9. С. 170—171.

⁵ Там же. С. 172.

Глава 2. " Правовой фронт" социализма

чески изменяются формы собственности, но право всегда остается и останется нормативной защитой собственнической привилегии. Право — идеологизированная привилегия. Это не только существенная, но и исчерпывающая по существу его характеристика" ¹.

Выдавая социалистическое " нормирование" за нормы права (" право-норму" ) при социализме, Резцов по существу игнорировал специфику правовой нормы и права в целом. Его " нормативизму" не хватало как раз юридичности. Впрочем, это типичный порок всех направлений советско-позитивистского толкования права как результата властно-принудительного нормотворчества.

В дискуссиях о правопонимании 20—30-х годов заметную роль играл А.Стальгевич. Сперва он в целом находился под влиянием меновой концепции Пашуканиса. Так, в работе 1928 г. он писал, что " в отношениях товарного оборота, в отношениях рынка коренится наше понимание права", что " право является формой экономических отношений субъектов в процессе товарного оборота" и т. д.² В дальнейшем он начал критиковать позицию Пашуканиса и поддерживать ряд положений подхода Стучки, хотя и воздерживался от характеристики советского права как пролетарского права³.

Особое, новое качество советского права, согласно Стальгеви-чу, определяется диктатурой пролетариата и социалистической плановостью. " Диктатура пролетариата, представляющая неограниченную власть пролетариата, — писал он, — в известном смысле и является содержанием революционной законности и советского права, хотя сама диктатура пролетариата к содержанию законности и права не сводится" ⁴.

Отождествление советского права с характеристиками и свойствами диктатуры пролетариата по существу означало отрицание правового качества советского права. Показательно, что одним из новых свойств советского права, по Стальгевичу, является " диалектическое превращение в не-право". " Построенная на основе марксистско-ленинской диалектики общая теория права, — отмечал Стальгевич, — раскрывает сущность права как системы (порядка или формы) общественных отношений, которая коренится в процессе товарного производства и обмена, в революционном развитии и ломке экономических формаций классового общества меняет свой характер; соответствуя интересам господствующего класса, охраняется его организованной силой — государством; в условиях переходного периода и новых форм классовой борьбы приобретает но-

¹ Там же. С. 176.

² Сталъгевич А. Пути развития советской правовой мысли. М., 1928. С. 63, 72.

¹ См.: Сталъгевич А. Основные вопросы марксистской теории права // Советское

государство и революция права, 1930, № 7. С. 156—185; № 10. С. 104—122; Ом же.

Наши ошибки и разногласия // Советское государство и революция права, 1930,

№ 11—12. С. 176—188.

⁴ Сталъгевич А. Наши ошибки и разногласия. С. 187.

266 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

вое качество (диктатура пролетариата, социальная плановость, диалектическое превращение в не-право), и, при социализме вместе с государством отмирая, окончательно исчезнет (засыпая) на высшей стадии коммунизма" ¹.

С этих довольно путанных позиций Стальгевич весьма резко критиковал взгляды не только Пашуканиса, но и многих других юристов (И. Разумовского, А. Рейснера, М. Резунова, А. Ангарова, Я. Бермана, М. Доценко, Е. Коровина, Ф. Корнилова, Э. Понтовича и др.). Особо острые нападки адресовал он Пашуканису, безосновательно приписывая ему идеализм, оппортунизм, защиту взглядов Н. Бухарина и т. д.

В свою очередь, позиция Стальгевича в эти годы была подвергнута критике Пашуканисом и его сторонниками (Як.Берманом, М. Доценко и др.)².

В духе представлений Стучки о " пролетарском праве" концепцию Пашуканиса (за отрицание " классового начала" и т. д.) отвергал С. Либерман³. Он призывал наряду с психологическими взглядами Рейснера, концепцией социальных функций Гойхбарга, юридическим догматизмом Шретера и др. подвергнуть критике и меновую теорию права Пашуканиса, защищаемую " значительным числом товарищей" ⁴. Право, по его утверждению, вызвано к жизни не отношениями эквивалентного обмена, а " потребностями господства-подчинения одним классом другого класса" ⁵. При таком подходе наличие диктатуры пролетариата предстает как бесспорный аргумент в пользу пролетарского права. " Ссылки на то, что и при социализме сохраняется " буржуазное право", следовательно, предположение о существовании между буржуазным правом и " буржуазным правом" пролетарского права, нисколько не убедительны, ибо и в промежутке между буржуазным государством и " буржуазным государством без буржуазии" в эпоху социализма существует, как известно, государство, именуемое пролетарской диктатурой" ⁶.

В поисках ответа на усиливающиеся к концу 20-х годов обвинения в адрес его теории (сведение права к буржуазному праву,

Глава 2. " Правовой фронт" социализма

¹ См.: Доценко М. Против схоластики в теории права // Советское государство и революция права, 1930, № 7. С. 143.

² См., в частности, Лашуканис Е. Положение на теоретическом фронте (К некоторым итогам дискуссии) // Советское государство и революция права, 1930, № 11—12. С. 25—26; Берман Як. В доспехах вульгарного экономизма // Советское государство и революция права, 1930, № 8—9. С. 139—158; Доценко М. Против схоластики в теории права // Советское государство и революция права, 1930 № 7 С. 136—155. " '

³ Либерман С. Против сползания на позиции меновой концепции в праве // Советское государство и революция права, 1930, № 8—9. С. 159—167.

⁴ Там же. С. 159.

⁵ Там же. С. 162.

⁶ Там же. С. 166.

отрицание " пролетарского права" и лишь словесное признание нового качества советского права, отрыв права от государства, от политики диктатуры пролетариата и т. д.) Пашуканис в духе тогдашней " самокритики" не только признал ряд недостатков своей позиции, но и по существу начал отход от своей концепции в сторону отождествления права и политики, толкования права как одной из форм политики или даже как " части политики" ¹.

Пашуканис полагал, что путь к синтезу его взглядов с позицией Стучки лежит в поиске " такого понимания права, в котором сочетались бы классовое его содержание, классовая его сущность и форма" ². Отвергая и в это время концепцию " пролетарского права" и какую-то особую форму советского права, Пашуканис считал, что советское право — это право переходного периода с пролетарской классовой сущностью и с буржуазной формой права.

Для советского права как права переходного периода, подчеркивал он, нельзя создавать особую законченную систему права и не следует для него искать какую-то особую форму права, поскольку все это затормозит движение к социализму. " Но, ведь, когда этот господствующий сектор все поглотит, — писал он, имея в виду победу социалистического сектора в результате нэпа, — тогда как раз начнется исчезновение права. Как же вы хотите построить законченную систему права, исходя из таких общественных отношений, которые в себе заключают уже необходимость отмирания всякого права? Это же совершенно немыслимая задача. А если вы все сведете только к субъективному волевому моменту, к " принуждению", тогда непонятно, почему Маркс и Энгельс говорили о " буржуазной" форме права. Именно потому, что мы исходим из тех объективных отношений, которые пролетарская диктатура ежечасно переделывает, именно поэтому мы не можем заниматься созданием системы пролетарского права" ³.

Пашуканис в этой связи призывал к " политической гибкости", к движению " за политикой" и в русле политики, " ибо политика довлеет, ибо отношения между политикой и юридической надстройкой, правовой надстройкой в переходный период совершенно иные, чем в буржуазном государстве" ⁴. Если буржуазные авторы " растворяют" политику в праве, пояснял он, то " у нас, наоборот, право занимает подчиненное положение по отношению к политике. У нас

¹ См.: Бюллетень ИКП, 1930, № 8. С. 54—55. Этот новый подход, включая и характеристику советского права как " формы политики пролетариата", был зафиксирован и в упомянутой передовице (В наступление по всему фронту // Советское государство и революция права, 1930, К9 11—12. С. 10), отражавшей и изменявшуюся позицию Пашуканиса и его сторонников.

² Пашуканис Е. Положение на теоретическом правовом фронте (К некоторым итогам дискуссии) // Советское государство и революция права, 1930, № 11—12. С. 35.

³ Там же. С. 47.

⁴ Там же.

268 Раздел III. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание есть система пролетарской политики, но нам не нужно никакой системы пролетарского права" ¹.

В подтверждение такого понимания роли советского права как средства для проведения политики диктатуры пролетариата Па-шуканис ссылался на использование государственного принуждения для осуществления индустриализации, коллективизации, ликвидации кулачества как класса, хлебозаготовок, промфинплана и т. д. Ориентация права на пролетарскую политику сопровождалась признанием, что " право у нас самостоятельной и законченной роли играть не может" ². Ратуя за полную политизацию права, Па-шуканис говорил: " Мы за то, чтобы в праве на первом месте стояла политика, чтобы политика довлела над правом, ибо она ведет

вперед" ³.

Такая подмена права политикой по существу отрицала специфику права и представляла собой радикальный отход Пашука-ниса от своей прежней концепции. В ситуации отсутствия права признаваемое Пашуканисом советское право при ближайшем рассмотрении оказывалось на поверку чем-то действительно неправовым (в приведенной трактовке Пашуканиса — политикой, средством политико-властного принуждения). Сетуя на непонимание своеобразия советского права, обусловленного задачами переходного периода, Пашуканис замечает: " Тут и сказывается беда людей, которые избрали себе профессию советских юристов" ⁴. Сегодня можно сказать, что и сам Пашуканис не понимал подлинного смысла этой " беды". Она состояла не в " особенностях" советского права, а в его неправовом характере. И хотя ситуация в действительности была неправовая, Пашуканис (вместе с другими советскими юристами, но по-своему) как ортодоксальный марксист считал, что раз в доктрине предсказано буржуазное " равное право", то оно есть (в виде, например, " своеобразного" советского права — части пролетарской политики).

Это упорное доктринерство, как мы видели, неплохо уживалось (и у Пашуканиса, и у других попавших в историческую " беду" юристов) с " политической гибкостью". Обозначая политизацию в качестве нового ориентира для права, Пашуканис наставлял своих слушателей: " Односторонность и узость советского юриста должна быть преодолена в реконструктивный период. Если мы этого не сделаем, тогда мы со всеми теми конкретными задачами, которые перед нами стоят, не справимся" ⁵.

В этих словах Стучка верно уловил призыв к новой переоценке ценностей и спросил: " А революционная законность? " На что

Глава 2. " Правовой фронт" социализма

¹ Там же. С. 48.

² Там же.

³ Там же.

⁴ Там же. С. 47.

⁵ Там же. С. 49.

последовал ответ Пашуканиса, весьма характерный для его представлений о праве: " Революционная законность, т. Стучка, — это для нас на 99% политическая задача. Ее мы не разрешим сейчас иначе, как ориентируясь на политику" ¹.

О тогдашней и последующей практике " революционной законности", кстати говоря, всегда так или иначе ориентированной на политику, мы теперь очень хорошо знаем. Но знаем и то, что в условиях отсутствия права ничего другого и быть не могло.

В порядке " самокритики" Стучка в это время каялся в том, что находился " под влиянием буржуазной социологической школы права" в период работы над книгой " Революционная роль права и государства" и при формировании определения понятия права в 1919 г.² Происхождение недостатков советской теории права он объяснял следующим образом: " По вопросу о государстве всю работу за нас уже сделал Ленин. По вопросам права мы вынуждены были начать с общей теории права" ³.

Общую ситуацию в теории права и в отраслевых науках в конце 1930 г. он характеризовал как кризисную ввиду отсутствия единства в понимании права, соответствующей " генеральной линии" на правовом фронте. " У нас, — заметил он, — на основе отдельных (часто вырванных случайно) фраз или опечаток, неверных или сомнительных цитат идут взаимные обвинения в уклонах и загибах, а собственной генеральной (для нашей правовой работы и борьбы) линии пока что нет. Эта линия должна быть широкой конкретной программой на твердых основах единой платформы" ⁴.

Такая " генеральная линия", по мысли Стучки, должна основываться на т. н. " трех китах" марксистской трактовки права — признании революционной диалектики, классового характера всякого государства и права и трактовки именно " общественных отношений, а не нормы (статьи закона) как основы права" ⁶.

Попытка выработки такой единой " правильной" позиции и линии (по аналогии с " генеральной линией" в политике) в вопросах правопонимания была вскоре предпринята на I Всесоюзном съезде марксистов-государственников и правоведов в 1931 г. Правда, среди участников съезда доминировали сторонники Пашуканиса и резолюция съезда была принята по докладам Пашуканиса и Я. Бермана⁶.

¹ Там же.

² Стучка П. Постановка нашей работы (Проект тезисов платформы) // Советское государство и революция права, 1930, № 11—12. С. 52.

³ Там же. С. 54.

⁴ Там же. С. 53.

⁵ Там же. С. 52.

⁶ Резолюция I Всесоюзного съезда марксистов-государственников и правовиков по Докладам Е. Пашуканиса и Я. Бермана // Советское государство и революция права, 1931, № 3. С. 143—153.

270 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

Как Стучка, так и Пашуканис были охарактеризованы в резолюции как " виднейшие представители марксистско-ленинской теории права" ¹. Признание их вклада сочеталось с перечислением ряда недостатков их концепций.

Призывая к " резкому повороту" от абстрактной теории к вопросам социалистического строительства, резолюция поясняла: " Нужно перенести центр тяжести из области чисто правовой, чисто юридической на вопросы государства, диктатуры пролетариата, классовой борьбы" ².

Направления и ориентиры такой политизации теории и практики советского права в духе текущих задач диктатуры пролетариата, сформулированных в партийных решениях, были указаны уже в докладе Пашуканиса. Критикуя в данной связи положения Стучки о трех формах права (в виде правового отношения, закона и идеологии), Пашуканис, в частности, заметил, что этот подход " мешает понять тот факт, что право есть форма политики господствующего класса, которая проводится через аппарат государственной власти. А это в особенности нельзя забывать при анализе проблем советского права, так как в период диктатуры пролетариата активно-сознательное воздействие со стороны государства приобретает решающее значение" ³.

Такая политизация правопонимания сочеталась в резолюции съезда с признанием " особого качества" советского права как бесспорной основы для всей теории советского права. Это " особое качество" советского права, по утверждению авторов резолюции, вытекает из его классового существа, из факта пролетарской революции, установившей диктатуру пролетариата, из факта национализации земли и основных средств производства, из ведущей роли социалистического сектора и из перспективы победы социалистических элементов над капиталистическими.

Иначе говоря, за " особое качество" советского права резолюция выдает нечто неправовое, что-то такое, что исключает правовой принцип формального равенства и право вообще. Признание такого " особого качества" у советского права по существу равносильно утверждению: " особое качество" советского права состоит в том, что оно отрицает всякое право.

В данной связи весьма показательно, что принцип правового равенства (" применение равного масштаба к неравному" ) как " пережиток" буржуазной формы права остается за рамками " особого качества" советского права. Так, авторы резолюции, говоря о единстве советского права (и о единстве системы советского права), под-

¹ Там же. С. 141.

² Там же. С. 149.

³ Пашуканис Е. Основные проблемы марксистской теории права и государства (Доклад на I Всесоюзном съезде марксистов-государственников и правовиков) // Советское государство и революция права, 1931, № 1. С. 23.

Глава 2. " Правовой фронт" социализма

черкивают: " Это единство советского права не уничтожается ни пережитками буржуазной формы права (применение равного масштаба к неравному), ни наличием на определенных этапах частнособственнических или капиталистических отношений, которые допускаются советскими законами не с целью их увековечить, а с целью их преодолеть и в конечном счете ликвидировать" ¹.

В целом предложенная названным съездом общая позиция носила эклектический характер и пыталась соединить несовместимые друг с другом представления. Особенно наглядно это проявилось в том, что авторы резолюции, признавая пролетарскую классовую сущность советского права, в то же время отрицают концепцию " пролетарского права", чтобы как-то спасти доктринальные представления (а заодно и какие-то остатки прежних взглядов Пашуканиса) о буржуазном " равном праве" после пролетарской революции. Таким образом, получалось, что советское право является по своей сущности пролетарским (т. е. неправовым явлением), но имеет буржуазную форму права. Отрицание же " наличия пережитков буржуазной формы права" (т. е. представления Стучки, Либермана и др. о пролетарском праве), согласно резолюции, " противоречит положениям Маркса и Ленина и представляет собой " левый" загиб" ².

В резолюции съезда отчетливо отразилось усиление политико-идеологической нетерпимости к разного рода " отступлениям", " отходам" и " уклонам". Так, часто повторявшаяся мысль Стучки о том, что Ленин не дал основ теории права, квалифицировалась в резолюции (правда, без упоминания Стучки) как " оппортунистическая теорийка" ³, против которой необходимо вести борьбу.

В связи с призывом Кагановича бороться с применением " буржуазного, формально-юридического метода" к диктатуре пролетариата и советскому праву резолюция прилежно перечисляла адреса и объекты соответствующей критики — труды Магазинера, Дурденевского, Дябло, Палиенко, Понтовича, Котляревского, Ар-хиппова, Игнатьева, Успенского и др., особо выделив работы коммунистов Магеровского, Малицкого, Райхеля, Гурвича и Стеклова.

Среди сторонников психологической теории права названы Рейснер, Энгель, Ильинский, юридического и этического нормативизма — Попов-Ладыженский, Сургуладзе, Нанейшвили, Галанза, теории социальных функций права — Гойхбарг, Вольфсон и др. В числе адресатов критики значился и журнал " Право и жизнь", призывавший, по словам авторов резолюции, к " абстрактной законности", что " было равносильно призывам повернуть под этим

¹ Резолюция I Всесоюзного съезда марксистов-государственников и правовиков по докладам Е. Пашуканиса и Я. Бермана. С. 150.

² Там же.

³ Там же. С. 144.

272 Раздел Ш. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

лозунгом от диктатуры пролетариата к буржуазной демократии, к пресловутому " правовому" государству" ¹.

В резолюции были указаны направления борьбы и в отраслевых юридических науках. В области уголовного права — это " буржуазно-социологическая школа права, подкрашенная под марксизм" (Исаев, Пионтковский, Трайнин, Чельцов-Бебутов, Паше-Озерский), а также " откровенная буржуазно-юридическая догматика и смено-веховщина" (Люблинский, Жижиленко, Полянский, Ширяев при " поддержке коммунистов" Ширвинда и Канарского)². В сфере международного права, согласно резолюции, господствовали реакционные учения буржуазных теоретиков (Грабарь, Сабанин, Ключников) и, кроме того, под марксистской фразеологией получила распространение точка зрения мелкобуржуазного радикализма (Коровин и др.). В земельном праве проповедовалась народническая идея " крестьянского права" (Розенблюм), в трудовом праве развивались " буржуазно-юридические тредюнионистские и меньшевистские теории" (Варшавский, Каминский)³.

В качестве примера отрыва теории от практики, схоластики и формализма в теории права указывалась позиция Стальгевича.

В русле тогдашней политики и идеологии резолюция первого съезда ориентировала советских юристов на превращение теории советского права в " орудие борьбы на практике за генеральную линию партии" ⁴. В связи с вступлением в период социалистического строительства по всему фронту юридическая наука была призвана " служить делу коренной реконструкции советского права во всех его областях" ⁵. Предстоял переход " от товарообмена к продуктообмену, к непосредственному планированию всего народного хозяйства" ⁶, а вместе с тем и преодоление " пережитков буржуазной формы права" нэповского времени.

Однако и после I съезда марксистов-государственников и правовиков какого-то единого подхода и тем более " генеральной линии" в правопонимании не было. Споры между различными концепциями (и прежде всего — Стучки и Пашуканиса) продолжались и даже усиливались и ужесточались.

На критику в свой адрес, прозвучавшую на съезде и в резолюции съезда, Стучка ответил статьей " Мой путь и мои ошибки" ⁷, в которой он, наряду с признанием некоторых недостатков и просчетов своего подхода, критикует взгляды Пашуканиса и его сторон-

¹ Там же. С. 146.

² Там же.

³ Там же. С. 147.

⁴ Там же. С. 150.

⁵ Там же.

⁶ Там же.

⁷ Стучка Я. Мой путь и мои ошибки // Советское государство и революция права, 1931, № 5—6. С. 67—97.

Глава 2. " Правовой фронт" социализма

ников, занимавших в то время доминирующие позиции в теории права и юридической науке в целом. Стучка при этом высказывает сожаление, что " теперь Пашуканис, " перекаявшись", отказался от своей весьма ценной работы, которой он довести последовательно и с пользою до конца не хотел или не сумел" ¹.

Критиковал Стучка Пашуканиса и за то, что он, приспосабливаясь к изменяющимся обстоятельствам, одновременно разворачивал политико-идеологическую критику против сторонников иных подходов и стал применять " просто нехорошие приемы полемики против товарища" ².

Под этими " нехорошими приемами" Стучка прежде всего имел в виду обвинения в его адрес со стороны Пашуканиса за защиту в теории права и практике работы Верховного суда РСФСР принципа эквивалентного возмещения ущерба при лишении имущества. Политико-идеологическая острота этой проблемы обусловлена тем, что речь фактически шла об имуществе раскулачиваемых крестьян и нэпманов. В этом ключевом вопросе Стучка (при всех неизбежных в тех условиях оговорках, исключениях и т. д.) отстаивал принцип эквивалента. Пашуканис же в духе тогдашней практики выступал за безвозмездное изъятие соответствующего имущества и расценивал соблюдение принципа эквивалента применительно к кулакам и нэпманам как искажение классовой линии и отход от содержащейся в ст. 1 и 4 ГК РСФСР 1922 г. политической установки по ограничению и вытеснению капиталистических элементов. " В статьях 1 и 4, — утверждал Пашуканис, — заключалась прямая, ясная политическая директива, состоящая в том, что мы допускаем частнособственнические отношения, частный оборот, ибо этого в данный момент требовало развитие производительных сил, но никаких абсолютно частных прав мы не признаем, никаких ius utendi et abutendi³ мы не признаем, никакой бессрочной неприкосновенности мы не гарантируем. Эту установку искажали комментаторы в духе кулацкой реставрации" ⁴.

Подобные нападки Пашуканиса были направлены прежде всего против Стучки, который воспринял их как обвинения его " в прямой контрреволюции" ⁵. Но съезд не поддержал этих обвинений. И теперь, считал Стучка, Пашуканис должен либо заявить о своей ошибке, либо дать " конкретные факты моей якобы классово-вредной работы в Верхсуде, так как иначе я вправе объявить его злостным клеветником" ⁶.

¹ Стучка П. Мой путь и мои ошибки. С. 79.

² Там же.

³ Право пользования и распоряжения — формула правомочий собственника. * Пашуканис Е. Основные проблемы марксистской теории права и государства (Доклад на. I Всесоюзном съезде марксистов-государственников и правовиков) // Советское государство и революция права, 1931, № 1. С. 33.

⁵ Стучка П. Мой путь и мои ошибки. С. 77.

⁶ Там же. С. 82.

274 Раздел ГО. Марксистская доктрина и социалистическое правопонимание

Но Пашуканис не только не отказался от своих обвинений, а, напротив, стремился усилить их, акцентируя внимание на " связи" (на самом деле — мнимой) теории эквивалента с остро критиковавшимся в то время " бухаринским законом" трудовых затрат. " Задача советских юристов, — поучал Пашуканис " хитростям" неприменения принципа эквивалента к " врагам", — состояла не в том, чтобы устанавливать универсальный и всеобщий принцип возмезд-ности, а в том, чтобы сделать максимально гибким применение ГК, приспособляя его к каждой данной стадии наступления на капиталистические элементы" ¹.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒