Историософия евразийства (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, В.Г. Флоровский). «Исход к востоку»

Философия истории евразийцев имеет сходство с концепцией культуры и истории Огюста Шпенглера. Евразийцы не разделяли теорию линейного прогресса. П. Савицкий писал о том, что не может быть и нет общего восходящего движения, нет неуклонного общего совершенствования: та или иная культурная среда и ряд их, совершенствуясь в одном и с одной точки зрения, – нередко упадает в другом и с другой точки зрения. Для евразийцев история представляет собою проявление контактов между различными культурами, вследствие которых и происходит становление новых народов и общемировых ценностей. Петр Савицкий, например, критически относился к претензиям европейской культуры создавать историю по своему образу и подобию. Савицкий отмечал, что, если европеец называет какое-либо общество, народ или образ жизни «отсталыми», он делает это не на основании неких критериев, которых не существует, но только потому, что все прочие народы, живущие за пределами Европы, – другие, нежели его собственное общество, народ или образ жизни. Но, если превосходство Западной Европы в некоторых отраслях новейшей науки и техники можно доказать объективно, то такое доказательство в области религии, нравственности и искусства было бы просто невозможно. Напротив, считает Савицкий, в области духовно-нравственной Запад мог быть побежден иными «якобы» дикими и отсталыми народами.

Чтобы определить степень превосходства одной культуры над другой, необходима правильная оценка и субординация культурных достижений народов. Разумеется, древние жители острова Пасхи были отсталыми, по сравнению с сегодняшними англичанами в области эмпирического знания, отмечает П. Савицкий, но едва ли в области скульптуры. Во многих отношениях Московская Русь представляется более отсталой, чем Западная Европа, однако в области «художественного строительства» она была более развитой, чем большинство западноевропейских стран того периода. В познании природы иной дикарь превосходит европейских ученых-натуралистов. Иными словами, считает П. Савицкий, евразийская концепция знаменует собою решительный отказ от культурно-исторического «европоцентризма», которое господствует в новейших «европейских понятиях».

Такова общая основа того философского понимания истории, ее своеобразия и смысла, которое выражали евразийцы. В рамках этого подхода рассматривается и история России.

Главный тезис евразийства выражался в следующем: «Россия есть Евразия, третий срединный материк, наряду с Европой и Азией, на континенте Старого Света». Тезис сразу определял особое место России в человеческой истории и особую миссию российского государства.

В облик России, считали евразийцы, впаяны как европейские, так и «азиатско-азийские элементы». В ее образовании огромную роль сыграли тюркские и угоро-финские племена, населявшие единое с восточными славянами место (беломоро-кавказскую, западно-сибирскую и туркестанскую равнины) и постоянно взаимодействующие с ними. Наличие всех этих народов и их культур составляет сильную сторону русской культуры, делает ее непохожей ни на Восток, ни на Запад. Понятием «русский» евразийцы определяли всю совокупность народов страны, представляющих собой единую многонародную нацию. По сути понятия «русский народ» и «евразийская нация» сливались в историософской доктрине евразийцев. Эту нацию объединяет не только общее место проживания, но и общеевразийское национальное самосознание. С этих позиций евразийцы отмежевывались и от славянофилов, и от западников.

Категорически отвергая западничество и славянофильство, евразийцы постоянно подчеркивали свою срединную позицию. По мнению евразийцев, культура России не есть ни культура европейская, ни одна из азиатских, ни сумма или механическое сочетание из элементов той и других. Культура России противопостоит культурам Европы и Азии как срединная евразийская культура.

Таким образом, географические факторы стали в концепции евразийства ведущими. Они определили исторический путь России и ее особенности: она не имеет естественных границ и испытывает постоянное культурное давление как с Востока, так и с Запада. По мнению Н.С. Трубецкого, Евразия, этот суперконтинент, просто обречен на условия более низкого уровня жизни по сравнению с другими регионами. И этому способствуют ряд причин.

Во-первых, в России слишком велики транспортные издержки, поэтому промышленность вынуждена будет ориентироваться на внутренний, а не на внешний рынок. Во-вторых, из-за перепада в уровне жизни всегда будет тенденция к оттоку наиболее творчески активных членов общества. И чтобы удержать их, необходимо создать им среднеевропейские условия жизни, а значит, создать разрыв в социальной структуре, т.е. создать класс привилегированный и класс бедный. В-третьих, Россия сможет выжить, лишь постоянно осваивая океан как более дешевый путь перевозок, обустраивая свои границы и порты, даже ценой интересов отдельных социальных групп. Это значит, что часть общества может и должна пожертвовать собою ради общего блага, т.е. строить, жить в тяжелых условиях и т.д. В-четвертых, решению этих задач способствует на первых порах крепость православной веры и культурное единство народа в рамках сильно централизованного государства. Евразийцы акцентировали внимание на роли «азиатского элемента» в судьбах России и ее культурно-историческом развитии.

В рамках исследований евразийцев, посвященных истории России, сложилась весьма популярная концепция монголофильства. Суть ее состоит в следующем.

1) Господство татар было в русской истории не отрицательным, а положительным фактором. Монголо-татары не только не разрушали форм русской жизни, но и дополняли их, дав России школу администрации, финансовую систему, организацию почты и т.д.

2) Татаро-монгольский (туранский) элемент вошел в русский этнос настолько, что считать нас славянами нельзя. «Мы не славяне и не туранцы, а особый этнический тип» («Манифест», 1927 г.).

3) Монголо-татары оказали огромное влияние на тип русской державы и русское государственное сознание. Татарщина не замутила чистоты национального творчества. По мнению П.Н. Савицкого, было великим счастьем Руси, что в момент, когда она в силу своего внутреннего разложения должна была пасть, она досталась татарам, а не кому-либо другому. Татары объединили распадавшееся государство в огромную централизованную империю и сохранили тем самым русский этнос.

Разделяя эту позицию, Н.С. Трубецкой считал, что основателями русского государства были не киевские князья, а московские цари, ставшие воспреемниками монгольских ханов.

4) Туранское наследство должно определять современную стратегию и политику России – выбор целей, союзников и т.д.

Монголофильская концепция евразийства не выдерживает острой критики. Во-первых, провозглашая принцип срединности русской культуры, она, тем не менее, больше ориентирована на Восток и негативно настроена по отношению к Западу. В своем преклонении перед азиатским, татаро-монгольским началом евразийцы противоречат историческим фактам, обобщенным и осмысленным русскими историками, С.М. Соловьевым и В.О. Ключевским в первую очередь. Согласно их исследованиям, не подлежит сомнению, что российская цивилизация имеет европейский культурно-исторический генотип, обусловленный общностью христианской культуры, экономическими, политическими и культурными связями с Западом. Евразийцы пытались осветить историю России, игнорируя многие существенные факторы создания этой великой державы. Как писал С.Соловьев, российская империя создавалась в ходе колонизации бескрайних евразийских пространств. Этот процесс начался в XV и закончился к началу ХХ в. На протяжении веков Россия несла на Восток и на Юг основы европейской христианской цивилизации народам Поволжья, Закавказья, Средней Азии, которые уже были наследниками великих древних культур. В результате огромное цивилизованное пространство европеизировалось. Многие населявшие Россию племена, соприкоснулись не только с иной культурой, но и сформировали национальное самосознание на европейский лад.

Колониальная политика России сопровождалась военными, политическими, культурными конфликтами, как это было при создании любых других империй, например, Британской или Испанской. Но приобретение чужих территорий происходило не вдали от метрополии, не за морями, а рядом. Граница между Россией и примыкающими к ней территориями оставалась открытой. Открытая сухопутная граница создавала совершенно иные модели отношений между метрополией и колониями, чем те, которые возникали, когда колонии находились за морем. Это обстоятельство было верно подмечено евразийцами, но не получило должного понимания.

Наличие открытой границы на юге и на востоке позволило существенно взаимообогатить культуры, но из этого обстоятельства вовсе не следует, что был какой-то особый путь развития России, что российская история принципиально отличается от западноевропейской. Когда евразийцы писали о византийских и ордынских традициях русского народа, то они мало считались с историческими реалиями. Входя в соприкосновение с историческими фактами, евразийство становится очень уязвимой концепцией при всей своей внутренней непротиворечивости. Факты свидетельствуют о том, что те периоды и структуры, которые евразийцы считают неуязвимыми в своих концепциях, на деле были склонны к катастрофам – Московское царство, режимы Николая I и Николая II и т.д. Легенда евразийцев о гармонии народов в царской России может быть опровергнута при добросовестном исследовании экономики и политики того времен.

 

Сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. Книга 1» вышел в свет в 1921 году, в «Российско-Болгарском книгоиздательстве» и стал фактически первым коллективным манифестом евразийцев. В сборнике было 10 статей, принадлежащих 4 авторам (П. Н. Савицкому – 3 статьи, П. П. Сувчинскому – 2 статьи, Г. В. Флоровскому – 3 статьи, и Н. С. Трубецкому – 2 статьи). Все авторы принадлежали к младшему поколению белой эмиграции, на момент выхода сборника самому старшему из них Н. С. Трубецкому был 31 год. Предисловие, скорее, всего было плодом коллективного творчества (хотя исследователь евразийства Исаев включил его в перечень евразийских произведений Н. С. Трубецкого (см. Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. Составление, вступительная статья, комментарии – доктора юридических наук И. А. Исаева. М., «Русская книга», 1992 ), другие исследователи, например, М. Колеров отмечают в этом тексте и следы редактирования, принадлежащие П.. Савицкому, в частности касающиеся критики славянофильской апологии общины) (М. А. Колеров. Братство Св. Софии: “веховцы” и “евразийцы” (1921–1925) // Вопросы философии. М., 1994. №10.). Уже в предисловии «Исхода к Востоку» оговаривалось, что позиции авторов сборника различны и имеют лишь некоторые точки соприкосновения.

Предыстория возникновения сборника описана М. Колеровым в его вышеуказанной статье. Вкратце суть этой предыстории такова: в 1920 году в Софии вышла книга Н. С. Трубецкого «Европа и человечество» с критикой европоцентризма и призывом к интеллигенциям неромано-германских народов разрабатывать антизападные национально аутентичные идеологии. Вскоре вокруг Трубецкого сплотилось несколько единомышленников (кн. А. А. Ливен, Г. В. Флоровский, П. П. Сувчинский), которые создали нечто вроде семинара. Уже тогда они называли себя евразийцами. Кн. А. А. Ливен обратился к П. Н. Савицкому, который тогда находился в Константинополе и занимался вместе с П. Б. Струве изданием журнала «Русская мысль» с призывом присоединиться к евразийскому семинару, не исключая, что это же захочет сделать и Струве. Савицкий откликнулся на книгу Трубецкого сочувственной рецензией в «Русской мысли» («Европа и человечество»), в которой в сущности, перешел на позиции евразийства. Однако его попытки увлечь идеями евразийцев П. Б. Струве не удались, Струве выступил с осуждением евразийства, обвинив его в «соглашательстве» и в пробольшевизме. Соответственно, не реализовался проект Савицкого издать статьи, которые впоследствии вошли в «Исход к Востоку» в журнале Струве «Русская мысль», собственно, поэтому и появилась необходимость издать их отдельно, в виде сборника. В предисловии к сборнику чувствуется стремление евразийцев примириться с струвизмом, фактически они признают себя наследниками не только славянофилов, но и западников, прежде всего в плане экономической своей программы, в которой вслед за Струве евразийцы выступали резко против славянофильской апологии общины и за развитие в России частного хозяйства. Следует заметить, что позднее, после недвусмысленной и часто даже одиозной критики евразийства со стороны либералов, евразийцы стали умалчивать про этот свой «западнический исток».

Сам П. Н. Савицкий, который в 1930-е годы выступил как библиограф движения под псевдонимом С. Лубенский (сборник «Тридцатые годы»), писал, что статьи «Исхода к Востоку» «резко отличались от подавляющего большинства произведений современных им авторов-некоммунистов своим тоном. Среди потоков самобичеваний, воплей о том, что «Россия погибла», и обращенных к иностранцам призывов об интервенции слова евразийского сборника звучали бодрым оптимизмом. Авторы его прозревали творческие потенции в русской революции» (П. Н. Савицкий Идеи и пути евразийской литературы/Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. –М., 1997. –С. 370). Это отмечали и современники, так, газета «Руль» отозвалась на первый сборник евразийцев такими словами: «Во всей книге чувствуется биение живой, пробуждающейся национальной мысли, которая теперь загора­ется повсюду — и в придавленной рабской России, и в чуждо холодной Европе» (Лысенко А. В. Голос Изгнания: Становление газет русского Берлина и их эволюция в 1919 — 1922 гг. Глава шестая. «Круговая порука ремесла»/«Электронная библиотека центра экстремальной журналистики»).

Восторженным был отзыв митрополита Антония (Храповицкого): «я торжественно поздравляю русское общество. Без всякого преувеличения заявляю, что у нас снова есть Хомяковы, Киреевские, и Аксаковы» (цит. по А. В. Самохин Исторический путь евразийства как идейно-политического течения /он-лайн альманах «Восток». Выпуск 3 (15) март 2004 ). Но были и резко отрицательные отзывы. В основном евразийство было негативно встречено представителями старшего поколения эмиграции (П. Б. Струве, А. Кизеветтер, И. А. Ильин, З. Гиппиус). Критика их была зачастую настолько эмоциональной и безапелляционной, что в 1923 году Г. В. Флоровский, уже отошедший от евразийства, будет писать об «окаменнном нечувствии» критиков евразийства, не желающих даже разобраться в его аргументах. Зато у евразийцев появилось много сочувствующих и сторонников среди эмигрантской молодежи, к которой они и сами принадлежали. К евразийству примкнули культуролог Петр Бицилли, историк, сын известного естествоиспытателя В. И. Вернадского Георгий Владимирович Вернадский и т.д. Идеи евразийства встретили сочувствие среди молодых офицеров, ветеранов белых армий, которым импонировали бодрость и оптимизм евразийцев. Благодаря этому вскоре появилась перспектива превращения евразийства из узкого кружка интеллектуалов в широкое общественно-политическое эмигрантское движение.

 

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: