IV. МИФ О ТОМ, ЧТО КАЗАКИ ЭТО СОСЛОВИЕ.

Впервые о ка заках, как о сословии заговорили только с 1835 года, когда «высочайшим указом» Николая I, казаки были из народа превращены в «военное сословие», согласно «Строевому Казачьему Уставу», своего рода отдельный род оружия «иррегулярную конницу», с подчинением, как и все инородческие строевые части в «Управлениеиррегулярных войск». Как известно, тогда Николай I всю Россию загнал в «аракчеевский мундир» и всех подстриг под военную гребенку, как во время и после войны Сталин почти на всех граждан надел наряду с ватной поддевкой новые мундиры. Не исключил из этого даже молодёжь...

Фактически никогда особого «казачьего сословия» в составе России не было учреждено. Реформами Екатерины IIбыло определено 4 сословия: дворянство, духовенство, мещанство или купечество и крестьянство. Каждое сословие имело определенные права и привилегии, которые были дарованы или установлены властью и юридически закреплены ею. В царствование Екатерины II, казаки уже были подчинены России и входили в ее состав, но они не были выделены реформами и законоположениями, введшими в России сословия, в особое казачье сословие.

Характерно, что профессор Десницкий, игравший большую роль в «Законодательной комиссии» Екатерины II, вводившей сословия, писал о казаках: «В России находятся особливые народы. Сии народы состоят по двум званиям: одни именуются казачьими войсками, другие слывут некочующими народами. Казаки же – и воины, и купцы, и оратели (хлебопашцы) и свое духовенство имеют»…

И действительно, казаки не могли быть и с формальной точкой зрения сословием, так как они сами внутри себя имели все указанные нами сословия: дворянство, духовенство, купечество, хлебопашцев. Ни наука, ни история еще не знает примера, чтобы в самом сословии были бы свои сословия, как это хотят некоторые незадачливые русские политики представить казаков или же определять их.

Следует указать, что ни одно сословие никогда и ни в одном государстве не владело своей сплошной исторической территорией, не жило компактно на одной и той же территории без наличия иных сословий, равно как не осуществляло своего государственного бытия, как это имеет место у казаков. Равным образом ни одно сословие не претендовало и не претендует на самостоятельное государственное существование, но лишь на привилегированное положение в государстве. Казаки же, как мы знаем, имели свою государственность, боролись за ее возрождение и продолжают бороться за достижение этой цели.

Период существования отдельных независимых казачьих республик и объединение их в один Союз свидетельствует о том, что казаки сами признавали себя отдельным народом, специальным законодательством уничтожив в своей среде введенные царской властью сословия и сословные преимущества.

Как жизнь показала, и как свидетельствует история, и Петр I мог уничтожить боярский класс, стрелецкую касту, но не мог даже своими драконовскими мерами уничтожить казаков. Подобно тому и Ленин со Сталиным уничтожили касту царского офицерства, уничтожили классы и сословия, но не смогли и не были в силах уничтожить ненавистное ими свободолюбивое казачье племя даже тогда, когда они уничтожали целые отдельные народы.

И советская власть после 1936 года должна, после всех мер уничтожения и истребления казаков, признать в своем бесклассовом обществе наличие казаков, и конечно же, не как класс или сословие, а как отдельную самобытную народную группу. {30}

До настоящего времени ни одно сословие, ни один класс бывшей России не мог поднять своего голоса или проявить своих попыток к своему возрождению, так как они целиком и полностью уничтожены и отошли в историческое прошлое, но казачий народ и после страшных и ужасных лет уничтожения, выселения и расселения советской властью продолжает неизменно бороться за свою собственную жизнь.

История нам свидетельствует, что только крепкий, самобытный, сплоченный и сознательный народ может пережить такие тяжелые лихолетья, какие выпали на долю казачьего народа, но ни в коем случае, касты, сословия или классы. Как известно казаки являлись и являются в Советском Союзе самым угнетенным и самым бесправным народом, ибо они являлись и являются самыми бескомпромиссными борцами против советской агрессии и большевицкой тирании.

Среди казачьего народа не было никогда предпосылок для создания или оформления отдельных сословий или классов. Каждый казак являлся свободной и равноправной личностью даже во время пребывания казаков в составе царской России. В свободных казачьих общинах не было делений ни на бедных, ни богатых, земельных или безземельных, ни на ученых и неучей, все были равны в общественном и государственном отношениях. Казаки не знали понятий ни каст, ни сословий, ни прочих каких либо социальных, общественных или иных различий. Каждый казак вне зависимости от своего имущественного или образовательного ценза был и в правах и во всех иных действиях равен друг другу.

В казачьем народном сознании никогда не могло быть и места понятия о диктатуре, деспоте или насильнике общественной, а тем более народной воли. Каждый казак рассматривался и понимался, как личность вполне и всецело свободная, вольная и независимая, а это исключало всякую эксплуатацию человека человеком, его зависимость, рабское состояние. {31}. И это было даже в те далекие времена, когда во всей просвещенной Европе существовало крепостное право, право собственности над человеком, узаконенное тогда даже законодательством.

Вот при наличии таких крепких, здоровых начал подлинного народовластия при существовании таких общественных демократических принципов, ставших неотъемлемой принадлежностью казачьей природы, жизни и действий, не могло создастся в казачьей среде неравенства между казаками, которое вело бы к сословиям, кастам и классам.

Недаром целый ряд иностранцев, побывавших среди казаков и познавших их уклад жизни, их общественный порядок, были им восхищены. К примеру, голландский вице-адмирал Крюйс (Круз) в своих мемуарах пишет: «Казаки любят свой строй и свой казачий порядок потому, что каждый имеет в нем дело своего участия и менять его на какой-либо другой строй не хотят».

Даже русские, столкнувшиеся с казаками и те, свидетельствуют то же самое. Генерал Корсаков-Дундуков, бывший начальник штаба Войска Донского в 1861 году свидетельствует: «Как гражданин, каждый казак считает себя с некоторым основанием несравненно выше всех прочих в России. Выборное начало, сохранившееся среди них, равно как и другие их либеральные начала в устройстве их жизни, составляют основу казачества и развили в нем чувство личного достоинства и самостоятельности. Выборное начало составляет одно из существенных прав, которым казачество дорожит до исступления. Рядовой казак гордится на станичных выборах и сборах своим правом голоса наравне с бывшим своим командиром полка, офицерами и генералами, если они одной с ним станицы граждане».

Известный русский народник и революционер Н.П. Огарев, посетивший Дон, писал в журнале «Полярная звезда»: «Самое казацкое племя произвело на меня самое благотворное впечатление. В нем было что-то свободное и независимое, самобытное. В нем я не видел запуганных лиц. Тут чувствуется кряж народа посамостоятельнее…».

Точно также и русский писатель Р. Фадеев в своих «Письмах с Кавказа» (1865 г.) писал: «Казак гордится своим званием, своим казачьим самосознанием и не хочет быть ничем другим, кроме казака».

Мы опять таки нарочито приводим ряд свидетельств о казаках не только иностранцев, но и самих русских, чтобы тем самым подчеркнуть объективность нашей характеристики казаков, их народного, общественного самосознания какими они издавна отличались от других народов.

 

V. О «привилегиях» казаков.

Среди русской общественности, а через нее и среди части иностранцев до сих пор был распространен ложный взгляд о том, будто бы казаки пользовались в составе бывшей России большими и особыми «привилегиями». Этот взгляд и это убеждение старательно прививалось и русскому крестьянину и рабочему, чтобы среди них создать неприязненное отношение к казакам, как к привилегированной части населения в составе России.

Рассмотрим ныне вопрос, имели ли казаки в бывшей России привилегии? Но прежде всего, чем говорить о привилегиях, установим самый термин «привилегия», чтобы не вносить ненужную путаницу в это понятие.

Привилегией называется дарственное право на какие-либо выгоды. Кто-то кому-то какое-то право на те или иные выгоды, какие сам имеет, дарит и эти выгоды отличают одаренного от окружающих его людей и условий.

В этом и заключается процесс явления привилегии, как некой правовой нормы. При этом, однако, право природное и самостоятельно добытое не считается и не может считаться привилегией, как, например, право всего живого на воздух. Это является правом природным, непререкаемым, без всяких оговорок. Такое право можно лишь насильственно ограничить или отнять, но дарить его никто не может, ибо сам человек не является источником этого права. Дышать воздухом, пользоваться продуктом собственного труда, жить и в поте лица своего обрабатывать свою землю, жить какому-либо народу на его собственной территории, образовывать свои формы социального и политического общежития, развиваться и жить своей собственной жизнью, - все это не является какой-либо привилегией.

Правоведение говорит, что пользующийся привилегией всегда является объектом чужого права. Пользующийся же натуральным или обычным правом является субъектом права.

В повседневной, обывательской речи зачастую не делается различий между этими двумя разными по существу понятиями. Понятия права и привилегии смешиваются. Так смешиваются вопросы и понятия о казачьих правах и о так называемых «казачьих привилегиях». Некоторые же умышленно путают эти понятия, когда речь идет о казаках.

Каждому добросовестному наблюдателю, знакомому с бытовым и общественным укладом жизни казаков, с их подлинной, а не казенной историей, никогда бы и в голову не пришло называть видимые особенности казачьей народной самобытности называть какими-то «привилегиями», ведь никто не называет привилегиями особенности какого-нибудь самобытного народа.

Нет по сути никаких «казачьих привилегий», а есть просто казачьи народные особенности и права, остатки автономных прав когда-то полностью независимого и свободного казачьего народа, сохранившиеся еще к 1917 году. Причем все эти свои национальные признаки бытового, социального, общественного и даже правового характера казаки создали сами еще в давние исторические времена, когда они были вполне самостоятельными и не были насилием включены в состав сначала Московского царства, а затем и Российской империи. Причем эти особенности совершенно отличные и даже противоположные социальному и бытовому укладу русского народа, о чем так ясно и со всей очевидностью свидетельствуют русские историки, ученые, как старого, так и нового времени. (Карамзин, Костомаров, Полевой, Устрялов, Пудавалов, Соловьев, Ознобишин, Ригельман, Тауберт и другие.И новейшие русские историки Тхоржевский, Шмурло, Сватиков и другие.).

Казаки никогда и ни от кого никаких дарованных прав и привилегий не получали, но обладали своими собственными народными правами, присущими каждому другому народу. То, что умышленно, или по непониманию считают «сословными интересами» и «привилегиями», на самом деле, по своему существу являются казачьими народными правами, какими казаки распоряжались до своего присоединения к России. И все те права, какими казаки обладали до революции 1917 года, были всего лишь жалкими остатками, сохранившимися еще обломками тех великих народных прав, которыми на протяжении веков своей свободной и независимой жизни казаки пользовались, утвердив их кровью и потом, трудом и знаниями многих поколений и которые потом насилием и беззаконно урезывали или совсем отнимали у казаков русские цари. Казакам же русские цари не раздавали никаких привилегий, а наоборот, отнимали у них их исконные права.

Это происходило в течении долгого времени, начиная с насильного присоединения казаков и их территории к России сначала на положении государственной автономии (1708-1721), затем областной автономии (1721-1775), потом «переходного периода» (1775-1835), а после этого областей России «по особым учреждениям управляемым», вплоть до 1917 года, когда казаки восстановили свое попранное народное право и фактически возродили свою государственную независимость в 1917-1921 гг..

Как раз сохранившиеся обломки и остатки больших и полных государственных прав, умышленно называемых противниками казаков «привилегиями», позволили казакам скорее всех и совсем безболезненно восстановить организацию своей внутренней жизни после революции 1917 года. {36}.

Никаких «привилегий» и прочих «знаков монаршей милости» казаки никогда не имели. Не было у казаков и никаких «привилегий», полученных откуда-то сверху, от русской власти или ее представителей. Казакам никто и ничего не дарил из них. Те же ценности правового или материального порядка, которыми казаки в действительности обладали, были добыты или созданы самими казаками во время их свободного государственного существования. А то, что создано или добыто самими казаками, всегда было и остается их правом, а не привилегией.

Русские же цари не только никогда и никаких привилегий казакам не дарили и не жаловали, но, наоборот, они постоянно ограничивали, урезывали и уничтожали казачьи народные права. Те, великие ценности, какие казаки создавали в своих демократических республиках, цари уничтожали, грабили, добытые потом и кровью Казачьи Земли, самовольно раздавали их своим любимцам и дворянам, распоряжались на казачьей территории как в своей крепостной вотчине, насаждая там чиновную дворянскую бюрократию. Таково было истинное положение с т.н. «казачьими привилегиями». И все, что еще оставалось в руках казаков нерасхищенным и неотнятым, некоторые незнакомые с казачьей действительностью и с казачьей жизнью по недоразумению или умышленно называют «казачьими привилегиями», «царскими дарами», «знаками монаршей милости» и тому подобное.

Если уже говорить о привилегиях, как таковых, то лишь один случай таких привилегий имел место в казачьей жизни в России. Это царские привилегии казачьему, новоиспеченному самим русским правительством казачьему дворянству, вышедшему из той казачьей старшины, которая польстилась на приманку царей, чтобы тем самым расслоить дотоле единый казачий народный монолит. Казачье дворянство, действительно было привилегированным по сравнению не только с русским крестьянством, но с казачьими народными массами, будучи в сословных выгодах приравнено к дворянству общероссийскому. {37}.

Но для самих казаков привилегии казачьего дворянства были таким же попиранием казачьего права, как и все остальные «знаки монаршей милости» ибо они, вопреки многовековому и укоренившемуся в сознании казаков о равноправии всех казаков, разрушали казачье народное единство и равноправие, и кроме того, опять таки вопреки казачьему порядку жизни, отнимали у всех казаков в угоду новоиспеченным дворянам порядочные куски казачьей территории, являвшейся в понятии казака собственностью всех казаков, всего казачьего народа.

Однако такие привилегии казаками никогда не принимались и не признавались, а потому они сразу же были ликвидированы созванными в 1917 году казачьими законодательными органами – Войсковыми Кругами и Радой.

Точно также казаки никогда и ни от кого не получали привилегий на свои земли. Эти земли принадлежали казакам издревле по праву первоначального их обыкновения, по праву первого их заселения и культурного их подъема, по праву многовековой защиты своих Казачьих Земель.

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: