Цель № 2 показательных процессов: наказать сопротивляющихся руководителей и устрашить остальных

«Открытые показательные процессы», которых требовал Сталин, давали возможность высшему руководству наказывать не скрытно, но публично тех местных руководителей, которые сомневались в необходимости массовой опера­ции № 00477 или уклонялись от ее проведения. Путем открытых судов над ними достигался эффект запугивания остальных руководителей. Они вынуждены были поддерживать кампанию массовых арестов и даже стремились «перевыпол­нить» лимиты на аресты из страха самим быть арестованными. Активное вовле­чение районного и сельского советского руководства в реализацию операции № 00447 было обязательным условием ее осуществления. Органы НКВД в сель­ских районах не располагали достаточным кадровым составом для проведения операции такого масштаба в громадной и деполитизированной деревне без зна­чительной помощи со стороны местного руководства и партийного актива.

В 1937 г. штат типичного районного управления НКВД в Смоленской об­ласти составлял примерно восемь человек, включая канцелярских работни­ков^. Не имея достаточно сотрудников для проведения следственных меро­приятий, НКВД должен был полагаться на местное партийное руководство в определении «врага» или хотя бы в предоставлении «списков врагов», по ко­торым и можно было производить аресты. Такие списки изначально исходили от районного партактива, усилиями которого затем проводились собрания в сельсоветах и колхозах, а в ходе этих мероприятий добывались «факты» на людей, входящих в списки. На собраниях обычным пунктом повестки была «ликвидация последствий вредительства», и на руководителей нижнего звена и на рядовых колхозников оказывалось давление с целью заполучить имена людей в соответствующих сельсоветах и колхозах, которых можно было ква­лифицировать как «вернувшихся кулаков» с преступной репутацией или «вредителей». Такие дискуссии давали дополнительные кандидатуры в спис­ки на арест, а также заостряли внимание на тех недостатках в сельском хозяй­стве, которые следовало использовать как «факты» на людей из списка. Ру­ководящие инструкции по приказу № 00447 требовали от сотрудников НКВД собирать «факты» на арестованных, однако у НКВД не было людей для про­ведения расследований. Без активного участия местных парторганизаций или хотя бы вынужденного согласия сотрудничать «искоренение» или «выкорче-

вывание», как на местах именовалась операция № 00447, не имели шанса на достижение того, на что рассчитывал Сталин.

Руководители районного звена и работники сельсоветов, занимавшие свои должности в 1937 г., сотрудничали с НКВД и прежде, в ходе коллективиза­ции, раскулачивания, борьбы с преступностью. Но эти свершения, включая и аресты, и высылку, не были связаны с массовыми осуждением и казнями в том масштабе, какой приняло* выполнение операции № 00447. Может быть поэтому пять из десяти осужденных показательным судом в Сычевке, един­ственным пока детально исследованным процессом такого рода, были аресто­ваны и пошли под суд за невыполнение приказа № 00447. Когда двое главных обвиняемых — секретарь райкома Е.Ф.Красильников и председатель райис­полкома С.Богданов — были исключены из партии и арестованы НКВД, фор­мулировкой обвинения была «неспособность мобилизовать партийную органи­зацию на борьбу с последствиями вредительства и выкорчевывание врагов». «Выкорчевывание», как мы убедились выше, было ничем иным как кодовым словом на местах для обозначения секретной операции НКВД № 00447. Оно широко использовалось осенью 1937 г., когда и было большинство арестов и казней по операции № 00447, а позже применялось лишь в плане обращения к данному периоду времени, уйдя из обихода где-то в 1938 г., когда «кулац­кая операция» была завершена⁴⁰. Секретарь Сычевского райкома Красильни-ков обвинялся также в неправильном разъяснении в своей партийной органи­зации распоряжений секретаря обкома Коротченкова о порядке проведения массовой операции, а также в том, что публично высказывал сомнения, что его район поражен вредительством⁴¹.

Богданов, председатель райисполкома, распорядился уничтожить местные списки кулаков, составленные в прежние годы во время раскулачивания, в связи с принятием новой сталинской Конституции 1936 г. Эти списки сохра­нялись в сельсоветах и все еще использовались при проведении арестов или при поиске подходящего «козла отпущения» за какой бы то ни было недоста­ток в работе. Богданов отдал распоряжение относительно этих списков, т.к. новая Конституция в отличие от прежней наделяла советских граждан равны­ми правами перед законом, и он воспринял это в смысле недопустимости в дальнейшем дискриминации кулаков*. Уничтожение списков затрудняло ра­боту в Сычевке по выявлению и аресту кулаков при осуществлении операции № 00447. После отстранения Красильникова и Богданова в Сычевке были со­ставлены новые «списки врагов». Это делалось на массовых митингах, кото­рые привели к показательному процессу над мужественными и принципиаль­ными руководителями Сычевского района.

Сычевский районный прокурор Ион Арсеньевич Кудрявцев не торопился рассматривать обрушившиеся на него лавиной дела, якобы связанные с пре­следованиями, избиениями и даже убийствами местных стахановцев «кулака­ми». Эти дела возникли в июле, когда Сычевский НКВД и милиция начали подготовку к массовой операции и стали усматривать кулаков и классовую борьбу в каждом несчастном случае, пьяном скандале, мелком нарушении или должностном преступлении. Кудрявцев отказывался рассматривать такие дела на основании некорректных формулировок. Он утверждал, что не в состоянии определить, опираясь на предоставленные местными властями разноречивы факты, действительно ли это «тонкие политические дела» или обычные пья­ные драки и проявления вековой деревенской вражды⁴².

Богданов также подписал распоряжение райисполкома о возвращении кулаку, вернувшемуся из ссылки, дома, изъятого у него в ходе раскулачивания.

А.И.Павлов, председатель Сычевского райземотдела, по долгу службы от­вечал за назначение председателей колхозов и контролировал их работу по руководству хозяйствами района. Его обвинили в том, что слишком много колхозных председателей были арестованы как кулаки в ходе операции № 00477. А.П.Петров, еще один «сопротивляющийся» представитель местно­го руководства, был председателем непокорного Татаринского сельсовета, в котором, как гласили документы, «целые колхозы сплошь состоят из кула­ков». Два представителя райкома прибыли в его сельсовет 8 — 9 сентября после ареста руководителей района для «искоренения кулаков», и им было сказано, что кулаков вытеснить не удастся. Когда помощнику секретаря рай­кома Протскому, который долгое время был помощником Красильникова и остался при должности после ареста шефа, предложили прокомментировать этот инцидент, он заявил: «Все в районе знают, что они не любят там [т.е. в Татаринском сельсовете] коммунистов, потому что когда представитель райко­ма или РИКа приезжает в сельсовет, они их выгоняют и говорят: «Не присы­лайте его к нам, он непонятно говорит», и они всячески пытаются избавиться от посланников из района»*.

Таким образом, половина обвиняемых на Сычевском показательном про­цессе обвинялась в «поощрении кулаков» путем предоставления им возмож­ности занимать руководящие должности в колхозах и путем отказа от сотруд­ничества в проведении операции № 00447 или даже препятствованию в ее проведении. Подобные же обвинения возводились и на ответчиков в других показательных процессах в районе в 1937 г. Ш.Фитцпатрик в статье, впервые исследующей показательные процессы⁴⁴, отмечает с каким постоянством жер­твы этих судилищ обвинялись в защите, помощи и поддержке кулаков. Такие обвинения звучали, как минимум, еще на двух показательных процессах в Смоленской области. Может ли факт этих обвинений, которые ни в коем слу­чае нельзя назвать шаблонными, свидетельствовать о том, что некоторые об­виняемые действительно сомневались, сопротивлялись и всячески препятство­вали сами и своим парторганизациям активной работе по операции № 00447? Очевидно именно это происходил в Сычевке, где местная парторганизация не была втянута в массовую операцию вплоть до отстранения Красильникова, Богданова и Кудрявцева. Однако начальник местного НКВД П.А.Антонов не­утомимо создавал дела против кулаков и других классово-чуждых элементов, начиная со 2 июля, когда вышло постановление Политбюро о «кулацкой опе­рации». В отчетах Антонова все настойчивее звучали обвинения в адрес рай­онного руководства в неспособности обуздать кулака⁴⁵. Антонов направил на­верх обстоятельное донесение о застарелой вражде руководителей племхоза «Сычевка» по производству чистопородного скота. Он обвинял этих руково­дителей в заражении ценного племенного поголовья и представил детальное доказательство, что болезнь быстро распространяется в результате их деятель­ности. После решения обкома расследовать дело руководителей «Сычевки», к обвиняемым по сычевскому громкому делу присоединились директор племхо­за А.Д.Лебедев и парторг А.П.Семенов, что сделало обвинения во «вредитель­стве» на процессе более конкретными.

Татаринский сельсовет был также обвинен в невыполнении сельскохозяйственных поставок, т.к. лишь на 53% выполнил хлебопоставки в 1936 г., и к 8—9 сентября только на 60% — постав­ки 1937 г. Поскольку упомянутые цифры были по тому времени близки к средним районным показателям, обвинения, выдвинутые против Петрова, лишний раз показывают, как использова­лись районные показательные процессы, чтобы породить страх у районного руководства, застав­ляющий выполнять поставки 1937 г. любой ценой и помогать НКВД в проведении массовой опе-

рации⁴³

К тому же обвинение против Лебедева и Семенова давало областному ру­ководству возможность превратить Сычевский показательный суд с его глав­ными обвиняемыми в действительно громкий процесс. Районный секретарь Е.Ф.Красильников, председатель райисполкома С.Ф.Богданов и районный прокурор И.А.Кудрявцев были чрезвычайно популярными руководителями, и для успешного осуществления массовой операции необходимо было подорвать их авторитет. До ареста лидеров Сычевского района 5 сентября областное руководство периодически и безуспешно в течение двух месяцев пыталось убедить районную парторганизацию снять Красильникова, Богданова и Кудрявцева с должностей и исключить их из партии. Представители обко­ма поднимали вопрос на районных партсобраниях об их освобождении и ис­ключении, как минимум, трижды, что задокументировано по дням: 27— 28 июня^, 23 августа и 26 августа. Секретарь Западного обкома партии Ко-ротченков, вступивший в эту должность 20 июня, позже сказал о Красильни-кове: «Мы подозревали его с самого начала»⁴⁷. Вопрос о сычевском руковод­стве поднимался на районной партконференции — собрании всех коммунис­тов района, которое созывалось ежемесячно на протяжении всего 1937 г. Когда 23 августа конференция вновь отвергла требование обкома, ее работа была прервана на несколько дней. Когда же она возобновилась, второй секре­тарь Смоленского обкома Савинов и председатель Комиссии партийного кон­троля Западной области Кокушкин прибыли в Сычевку, чтобы представить участникам конференции мнение обкома по поводу Красильникова, Богданова и Кудрявцева. Лишь тогда, в присутствии ключевых фигур из областного пар­тийного руководства, конференция дрогнула и приняла решение о снятии Красильникова, Богданова и Кудрявцева с занимаемых должностей и исклю­чении прокурора Кудрявцева из рядов ВКП(б), как того требовал обком. Од­нако общее собрание коммунистов Сычевского района по-прежнему категори­чески отказывалось от решения об исключении популярных Красильникова и Богданова из партии, что в 1937 г. являлось обычной прелюдией к аресту⁴⁸.

Тогда областное руководство решило взять дело в свои руки, несмотря на то, что Устав партии предписывал сперва заручиться поддержкой районной конференции. Красильников и Богданов были исключены из ВКП(б) плену­мом обкома 5 сентября, а спустя два дня дома поздно ночью они были арес­тованы. Секретарь Западного обкома партии Коротченков позже с удивлением отмечал мужество Красильникова: «Когда его исключили из партии, он даже не дрогнул! »⁴⁹ Сычевская районная парторганизация, впрочем, оказалась не столь стойкой в своих убеждениях, как ее бывший секретарь. 7 сентября пере­пуганная партконференция Сычевского района, спешно созванная с утра после ареста Красильникова, Богданова и Кудрявцева, окончательно капиту­лировала и утвердила исключение из партии Красильникова и Богданова. Но это произошло только с четвертой попытки обкома. Дальнейшее сопро­тивление явно было бесполезно⁵". Если Коротченков и НКВД могли аресто­вать прославленных Красильникова и Богданова, за хозяйственные успехи на­гражденных в 1935 г. Орденом Ленина, кто из коммунистов района мог чув­ствовать себя в безопасности? С падением признанных руководителей района и паникой, охватившей местных членов партии, участие сычевской парторга­низации в проведении операции № 00447 было обеспечено. В результате сотни арестов были сделаны в течение нескольких последующих месяцев в районе с населением всего лишь в 49 463 человека*.

Автор в настоящее время занимается обобщением данных по числу арестов в районе.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: