УНИВЕРСАЛЬНА ЛИ АССОЦИАТИВНАЯ КОНЦЕПЦИЯ НАВЫКА?

Основная причина всех этих неясностей и противо­речий заключается в ошибочности самого понимания

Навыка, как условно-рефлекторного автоматического действия.

Для животных это, по-видимому, верно. Возможно, что это верно и для детей в возрасте примерно до года. Во всяком случае, исследования Пиаже как-будто пока­зали, что до года — полутора деятельность детей регули­руется именно такими сенсомоторными связями. Пиаже назвал этот период этапом «сенсомоторного интеллекта» и утверждает, что регуляция поведения проходит на нем следующие стадии: 1. Простая сенсомоторная адаптация (0 — 1 месяц), когда имеют место в основном врожден­ные и некоторые простейшие условные рефлексы класси­ческого типа (например, оживление при виде матери). 2. Первичные кольцевые реакции, типа простых оперантных рефлексов (1—4 месяца). Пример: сосание паль­ца, хватание и др. 3. Вторичные кольцевые реакции (4—8 месяцев). Они связаны с узнаванием предметов и закреплением новых действий, т. е. сочетаниями класси­ческих и оперантных рефлексов. Примеры: протягивание рук к игрушкам и их встряхивание, использование пред­метов для стучания и т. п. Координация первичных дви­гательных схем и перенос их в новые ситуации (8—12 месяцев). Примеры: обход препятствий, поиски новых способов действия, чтоб достать привлекательную вещь и т. д.

Нетрудно заметить, что научение такого рода дейст­виям еще можно свести к образованию автоматизиро­ванных реакций на внешние раздражители, примерно по тем же принципам, что у животных. Но представите­ли изложенных концепций рассматривают их, как уни­версальные. Любое научение у человека они сводят к приобретению подобных реакций. Таким образом, поня­тие навыка становится у них средством для отождеств­ления процессов научения у человека и у животных.

После этого уже ничего не стоит прямо переносить на людей результаты, полученные у крыс, и выводить из них «педагогические рекомендации». Впрочем, хотя кры­сы — классический объект учебных экспериментов би-хевиористов, для тех же целей годятся и кошки (опыты Торндайка). А всего 17 лет тому назад Скиннер всю свою сенсационную систему «линейного» программиро­ванного обучения вывел из экспериментов над голу­бями.

Но человек не голубь и даже не кошка (как справед­ливо отметил один из студентов, обучавшийся по Скиннеровской программе). К году у него появляются и на­чинают развиваться формы внешней и внутренней дея­тельности, которых не бывает у кошек — а именно, речь и сознание.

Они оттесняют чисто рефлекторные формы реагиро­вания и все больше становятся основными, ведущими способами отражения реальности и регуляции поведе­ния. Это не может не изменить всю психологическую структуру действий, совершаемых человеком, а зна­чит — и способы освоения этих действий.

Значит, чтобы понять, что представляют собой навы­ки у человека и как они формируются, надо сначала рассмотреть психологическую структуру человеческих действий.

СТРУКТУРА ДЕЙСТВИЙ ЧЕЛОВЕКА

Очевидно, что любое предметное действие, совер­шаемое человеком, складывается из определенных пред­метных движений, связанных в пространстве и времени. Так, например, действие — написание буквы «а» скла­дывается из зажимания ручки (карандаша) большим, указательным и средним пальцами, расположенными определенным образом по отношению к ручке и друг другу. Далее — подъема ручки над бумагой и опускания на бумагу до соприкосновения с ней пера в определен­ном месте. Затем — кругового движения пером слева — направо вверх и далее против часовой стрелки, останов­ки в исходной верхней точке, движения вниз по наклон­ной прямой, поворота направо при похождении до ниж­него уровня окружности и завершения дуговым движе­нием слева направо.

Анализ предметных движений человека показывает, что несмотря на внешнее многообразие, все они склады­ваются, как правило, из трех простых элементов — «взять», «переместить», «отпустить», плюс вспомога­тельные движения корпуса (наклоны, повороты) и ног (поднять, опустить, нажать, переместить).

В разных видах движений эти элементы отличаются своей траекторией, длительностью, силой, скоростью, темпом (числом повторений за определенное время) и тем, какими частями тела они выполняются. С точки зрения качества движения характеризуются точностью, меткостью, ловкостью и координированностью.

Кроме предметных движении, в деятельности чело­века участвуют движения, обеспечивающие установку и сохранение позы (стояние, сидение и т.д.), перемеще­ние (ходьба, бег и т. д.), коммуникацию. К средствам последней относятся выразительные движения (мимика и пантомимика), смысловые жесты, наконец, речевые движения.

В указанных типах движений, кроме рук и ног, уча­ствуют мышцы корпуса и лица, гортань, голосовые связ­ки и др.

Таким образом, освоение любого действия заключа­ется в овладении определенной системой движении.

Именно этот факт подчеркивают бихевиористы, ког­да утверждают, что любое научение можно свести к ус­воению определенных двигательных реакций.

Но мы не остановимся на этом общем факте, а поставим следующий вопрос:

Какой системой, каких движений? Анализ показывает, что это зависит от цели дейст­вия, свойств предмета, на который оно направлено, и условий действия.

Так, например, чтобы взять стакан, надо строить движения иначе, чем чтобы взять карандаш. Ходьба на лыжах требует иного построения движений, чем ходьба пешком. Перемещение тяжелого груза определяет иную работу мышц, чем перемещение легкого пакета. Забива­ние большого гвоздя к потолку, требует иной системы движений, чем прибивание его к полу.

Во всех этих примерах цель действия зачастую та же, но объекты его различны. И это различие объектов обуславливает разную структуру движений и мышечной деятельности. Исследования выдающихся советских фи­зиологов П. К. Анохина, Н. А. Бернштейна Э. А. Астратьяна показали, что работа мышц управляется не только не­посредственной задачей движения, но всегда и условия­ми, в которых оно осуществляется. Мышцы «подстраи­вают» свою активность к величине поднимаемой тяже­сти, сопротивлению отталкиваемого предмета, силе от­дачи в рычагах суставов и т.д. так, чтобы обеспечить заданное направление и скорость движений.

Вместе с тем, выполнение движения непрерывно контролируется и корректируется сопоставлением его результатов с конечной целью действия. Больные, у ко­торых нарушены такой контроль и корректировка, ока­зываются неспособны успешно выполнять даже самые простые действия. Они все время «промахиваются» ми­мо стакана, когда пытаются взять его со стола. Пытаясь напиться, проносят стакан мимо рта и не могут поста­вить его на указанное место. Они садятся мимо стульев, режут ножом пальцы вместо хлеба, неспособны провес­ти черту, придерживаясь строчки и т. д.

Каким же образом происходит этот контроль?

Здесь многое еще неясно. Бесспорно лишь одно — что это происходит с помощью органов чувств (зрения, слуха, мышечного чувства и т. д.).

Роль сенсорного контроля движений хорошо иллю­стрируется опытами, в которых испытуемый должен очертить контур геометрической фигуры — например, шестиконечной звезды, глядя на ее отражение в зерка­ле. Как правило, это сначала никак не удается сделать безошибочно, потому что движения карандаша, кото­рые человек видит в зеркале, направлены в сторону, противоположную той, в которую движется его рука. Только по мере тренировки испытуемый научается ис­пользовать данные зрения и правильно координировать их с движениями руки.

Еще интереснее с этой точки зрения опыты А. Хелда. В них испытуемому надевали призматические очки, ко­торые искажали положение предметов, их форму и тра­екторию движений руки по сравнению с действительно­стью. Оказалось, что в этом случае человек совершенно теряет способность правильно управлять своими движе­ниями (брать предметы, касаться их, ставить на задан­ное место и т. д.). Лишь после длительной тренировки он научился корректировать эти искажения. Если же зрительные сигналы еще запаздывали примерно на 0, 27 секунды, то адаптации к искажениям не удавалось до­стичь уже никакой тренировкой.

Отсюда видно, что управление движениями осуще­ствляется по принципу обратной связи. Каналом этой связи служат органы чувств, а источниками информа­ции — определенные воспринимаемые признаки предметов и движений, которые играют роль ориентиров дей­ствия.

Такую форму обратной связи П. К. Анохин назвал обратной афферентацией.

Из сказанного уже видна главная ошибка бихевиористов. Освоение любого действия не ограничивает­ся овладением способами выполнения определенной си­стемы движений. Оно необходимо включает в себя ос­воение способов сенсорного контроля и корректировки движений в соответствии с их текущими результатами и свойствами объектов действия. Основой этого процес­са является усвоение чувственных ориентиров, инфор­мирующих мозг о состоянии внешней среды, протекании в ней движения и его результатах.

Так кузнец соразмеряет силу удара молота со сте­пенью нагрева поковки, определяя ее на глаз по цвету раскаленного металла. Плотник — силу нажима на ру­банок и скорость движения им соразмеряет с меняю­щимся мускульным ощущением сопротивления дерева. Крановщик проводит груз по сложной и наиболее вы­годной траектории, координируя ее строго соразмерны­ми и беспрерывными движениями рук и ног под контро­лем зрения. Шофер, тормозя машину, координирует силу нажатия на тормоз со скоростью движения, состоя­нием дороги, весом машины и т. д.

Отсюда становится ясно, почему ознакомление с чув­ственными ориентирами и сообщение информации о ре­зультатах улучшали освоение действия в опытах, кото­рые упоминались в § 2.

Все эти ориентиры, однако, определяют движения не сами по себе, а в соответствии с целью действия.

Так, например, использование циркуля для вычерчи­вания кругов и для измерения отрезков требуют разных систем движений. Движения карандашом при написа­нии буквы «а» иные, чем при написании буквы «о». Си­стема движений опоздавшего пассажира, который бе­жит за автобусом, никак не устроит бегуна, собирающе­гося побить рекорд.

Во всех этих случаях мы имеем те же объекты дей­ствий (циркуль, карандаш, бумагу) или даже те же дей­ствия (бег). Но цели этих действий различны и поэтому различны системы движений, из которых они склады­ваются,

Таким образом, структура движений, из которых со­стоит действие, в конечном счете управляется и регули­руется его целью. Именно с точки зрения цели оценива­ются результаты выполняемых движений и производит­ся их корректировка. Именно цель действия определяет, какие свойства и состояния вещей становятся ориенти­рами его выполнения, контроля и коррекции.

Но целью у человека чаще всего является то, что в данный момент отсутствует. Следовательно, она каким-то образом, представлена в мозгу моделью, нервными связями или иным способом. Именно с этой моделью желаемого будущего сопоставляются результаты дей­ствия. Она управляет рисунком движений и корректи­рует его.

Отсюда ясно, почему знание цели и влечение к ней способствует освоению действия. Но отсюда же следует и еще один, куда более важный, принципиальный вывод.

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться: