Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Постмодернизм. США (Р. Вентури, Ч. Мур), Италия («Мемфис»), Германия.



В конце 1970-х годов в европейско-американской культуре достаточно ясно

проявились новые ориентиры во всех областях искусства и интеллектуальной

деятельности - от религиозной мысли до принципов организации промышленной

технологии. Уходила эпоха, названная «Новым временем», наступало некое

«Посленовое» время. В обществе потребления, информации и досуга все явственнее

чувствовались изменения в мировоззрении «массового человека». Труженика

с независимой индивидуальностью, активной жизненной позицией стал

оттеснять «одномерный человек» со стандартными, внушенными извне потребностями,

конформист, пассивно принимающий существующие порядки.

Новый характер мировосприятия, новое отношение к теории и практике

творчества складывались из процессов в различных областях интеллектуальной

деятельности: философии, науке, литературе, изобразительном искусстве, архитектуре,

дизайне и др. Согласно новому направлению, мир не имел рациональной

устроенности: им управляли непознанные законы развития. Ставилась под

сомнение система ценностей, созданная евроцентрической цивилизацией. Различные

течения, направления и школы в интеллектуальной деятельности получили

название постмодернизм.

Зарождение осознанных постмодернистских настроений восходит к 1960-м

годам. Американский архитектор, дизайнер и педагог Роберт Вентури (род. в

1925) в своей книге «Сложности и противоречия архитектуры» (1966) поставил

под сомнение акцент на логику, простоту и порядок, свойственные модернизму,

и сформулировал тезисы антифункционализма. Он утверждал, что многозначность

и противоречивость также заслуживают своего места в прикладном искусстве,

что архитектура модернизма была по большей части бессмысленной. Переиначив

знаменитое «меньше значит больше» Миса ван дер Роэ в «меньше значит

скучнее», он призвал к «беспорядочному жизнелюбию».

«Классический» пример двойного кодирования в постмодернизме - площадь

Италии, Нью-Орлеан, США (1975-1980). Ее создал один из наиболее «тонких»

представителей нового течения американский архитектор, теоретик и педагог Чарлз

Мур (1925-1994). Он воспользовался приемами формирования виртуального праздничного

пространства, используемыми дизайнерами диснейлендов. Образный анализ

этого объекта дал архитектор-теоретик А.В. Иконников (1926-2001). По его

словам, Ч. Мур «...соединил символы «итальянского», наиболее активно эксплуатируемые

массовой культурой, и кич: римский фонтан Треви, палладианские архитектурные

ордеры, триумфальные арки, надписи строгой Антиквой. Целое соединялось

в артефакт чистой сценографии. Главным аттракционом круглой площади стал фонтан,

выбрасывающий массу воды на фоне колоннад. Даже вода имитирует классические

формы: в арках среди бассейна устроены «псевдо-колонны», тело которых -

цилиндрическая струя, соединяющая базу и капитель. Общая симметрия нарушена

сквозной перспективой, открывающей площадь на одну из улиц. Асимметрию развивает

уложенная в бассейн рельефная каменная карта - «лодка Италии» [25.2]. За

претенциозной изысканностью и историчностью архитектурных форм сооружения

кроется ироничный «стопроцентный» кич.

Постмодернизм в дизайне

В промышленном дизайне постмодернизм распространился в первую очередь

в изделиях и вещах бытового назначения: мебель, чайники и кофейники, посуда

и столовые приборы. Архитипическими постмодернистскими объектами стали (в

музеях и искусствоведческих альбомах) «чайные и кофейные пьяццы» для

«Алесси» Ч. Дженкса и М. Грейвса (в т.ч. чайник-птица, 1985). Менее откровенно,

но достаточно явственно, новые тенденции проявились в других элементах

интерьера - светильники, сантехника и пр., а также в отдельных видах сложной

бытовой и офисной техники, начиная с компьютеров.

В технически сложных объектах постмодернизм присутствовал как заметные,

привлекающие внимание детали и элементы. Это позволяло видеть сугубо функциональные

формы и композиционные решения в совершенно ином свете, легко

адаптировать их в бытовом предметном окружении. Классическим примером

этого в радиотехнике является стилистика портативных мини-магнитофонов

«Вокман» японской фирмы «Сони». Этот крошечный предмет изменил не только

привычки слушать музыку во всем мире, но сильно повлиял на вкусы людей,

введя в обращение с радиотехникой легкий игровой принцип.

Для нового течения в автомобильном дизайне было характерно предельное

упрощение, сознательное снижение сверхэлитарного стиля до массово-народно-

го в малолитражных городских машинах многофункционального назначения.

Таковы японский «Ниссан С-Каргоу» - жучок с очень высоким верхом полукруглой

формы, который можно использовать для перевозки грузов, или «Фу-

тура» фирмы «Фольксваген» с поднимающимися высоко над кузовом обеими

дверцами как крылья у божьей коровки [27.1].

Яркие цвета, декоративные элементы, гротеск и ирония, вошедшие в массовую

культуру с поп-артом и другими радикальными течениями, получили развитие

в работах Э. Соттсасса, групп «Студия Алхимия», «Мемфис» и быстро

стали характерными для постмодернизма в целом.

В 1981-1983 годах совместно с группой «Мемфис» работал успешнейший

японский дизайнер Широ Курамата (1934-1991). Его интерьеры бутиков и ресторанов

повлияли на дизайнеров всего мира. Отличительной чертой его формообразования

были прозрачность и легкость; через игру формы он стремился достичь

ее функциональности. Курамата использовал разнообразные материалы (акрил,

стекло, алюминий, сталь), переведя обыденные индустриальные материалы в

разряд поэтических объектов. В кресле с поэтическим названием «Как высока

Луна» металлическая сетка является основным элементом морфологии промышленного

изделия. Эластичность сетки, закрепленной на металлическом каркасе, обеспечивает

функциональную комфортность. Никелированный металл сетки с его блеском,

округлая форма верха спинки рождают ассоциации с бледным светом Луны,

что позволило дизайнеру создать новый эмоциональный образ, сохраняя в целом

традиционную форму распространенного предмета домашнего обихода.

 

 

38. Постмодернизм в средовом дизайне. Австрия (Ханс Холляйн), Великобритания, Япония.

Постмодерн, постмодернизм — художественная и культурная идеология второй половины XX в., призывающая к коррекции идеологии модернизма. Постмодернизм смягчает жесткость проектных установок модернизма, выражавшихся в стремлении спроектировать весь мир заново, допускает в искусство, дизайн и архитектуру юмор, исторические цитаты и элементы массовой культуры.

Во второй половине двадцатого века дух модернизма и интернационального стиля себя исчерпал. Городская среда стала дискомфортной в связи с дешевой застройкой домами, выдержанными в духе рационального функционализма, создающими ощущение уныния, монотонности и однообразия.

Архитекторы постмодернизма попытались вернуть потерянную образность и внести в архитектуру выдумку, фантазию, театральное игровое начало, сложные образные ассоциации.

Понятие постмодернизм отражает живой процесс развития искусства и еще не считается устоявшимся. С одной стороны – это дальнейшее развитие модернизма, а с другой – критичность и даже его исключаемость в своих проявлениях. Хотя в тоже время художественное искусство считается вполне сложившимся. Отличительными чертами постмодернизма стали: использование готовых форм, маргинальность, ирония, синтетичность и сплав старого в новом контексте.

Постмодернистскими течениями традиционно признаются поп-арт, оп-арт, кинетическое искусство, концептуальное искусство, минимализм, хэппенинг.

 

Супер-функционалист, Ханс Холляйн (родился 30 марта 1934 года) хорошо известен по всему миру. Он является представителем венской школы, создавшей " Сецессион". В своих работах Х. Холляйн объединяет богатый традициями национальный архитектурный опыт и творческое видение нового времени. Его проекты вызывают критику и восторг, причем вторых отзывов значительно больше. Именно с этим связана популярность архитектора, реализующего свои проекты по всему миру.

В 22 года он получил диплом венской Академии художеств. На этом его образование не закончилось. Будущий гений супер-функционализма стажировался в Штатах в университетах Чикаго и Калифорнии.

На заре карьеры Ханс увлекся футурологической архитектурой. Он брал привычные объекты и обыгрывал их посредством масштабирования. Такой подход позволял добиваться неожиданных архитектурных эффектов. Однако впоследствии Холляйн отказался от этого направления творчества в пользу реального проектирования.

Среди ранних работ Ханса важно отметить магазин по продаже свечей " Retti". Он был построен в 1965 году в австрийской столице и принес автору всемирную славу. Архитектору удалось блестяще справиться с нелегкой задачей. Ему предстояло выделить небольшой магазин, сделав его и солидным, и выразительным одновременно. Ситуация осложнялась тем, что вокруг было множество великолепных старинных фасадов. Ханс использовал контраст оттенков, формы и материалов. Ему удалось добиться гармоничного соседства экстерьера и интерьера, обеспечив плавный и лаконичный переход от одного к другому. За этот проект архитектор был удостоен награды за художественное использование алюминия.

Спустя небольшой промежуток времени, Холляйн получает еще один интересный заказ. Ему предстояло спроектировать маленький магазин местного модного дизайнера Christa Metek. Таким образом, концептуально проект модного салона отличался от проекта для свечного магазина. Последний служил иллюстрацией творческой индивидуальности Холляйна, а модный бутик стал воплощением решения актуальных архитектурных задач текущего времени.

В 1967 году Холляйн начал преподавательскую деятельность. Сначала он работал в Дюссельдорфе, а затем в Вене. При этом архитектор сотрудничает со Штатами. В частности, он проектирует университетский театр в Сент-Луисе.

Творческие успехи Х. Холляйна связаны с глубокими познаниями в области градостроительства. Это помогло ему победить в конкурсе на создание проекта Олимпийской деревни для Мюнхена.

Работы Холляйна имеются практически на всех континентах. Особенно много заказов он получает от европейских клиентов.

Почти каждая из многочисленных работ Холляйна удостаивается награды. Ханс прославил национальную архитектуру, стал мощным инструментом пропаганды местной школы. Начали говорить о " холляйновской Вене", которая превратилась в мировой художественный центр. Неудивительно, что архитектор был удостоен престижной награды имени Притцкера.

Работы Ханса нашли признание видных деятелей искусства в разных странах мира. Архитектор из Англии П. Кук отметил талант Холяйна придавать изысканным венским традициям новое качество, которое приводит в восторг прогрессивный Нью-Йорк и респектабельный Лондон.

Универсальные художественные навыки делают талант Холляйна многоликим. Он великолепно справляется с разными ролями, выступая в качестве дизайнера, декоратора, художника. Архитектор умудряется проектировать интерьеры, создавать эскизы мебели и посуды, светотехники и международных выставочных павильонов. Он ставит спектакли в театрах и оформляет художественные экспозиции.

Английско-израильский дизайнер — так называет себя вальяжный лондонец Рон Арад (Ron Arad, р. 24.04.1951). В этом году ему исполнилось 65 лет. Родился в Тель-Авиве. Давным давно живет и работает в Лондоне. Журналисты называют Арада «беженцем от архитектуры», признавая, что экспериментальный, бескомпромиссный фокус его карьеры — именно предметный дизайн, а не архитектура.

Начинал учиться в Иерусалиме, в Академии искусства и дизайна Бецалель (1971-1973), продолжил образование в Лондоне — в знаменитой Архитектурной Ассоциации, где воспитанием молодого профи руководил утопист и визионер, шестидесятник Питер Кук. В 1981 году Рон с подругой Кэролин Торман основал фирму One Off Ltd., которая в 1989 превратилась в архитектурно-дизайнерскую практику Arad Associates. C 1998 по 2008 год Арад гремел по всей Европе как профессор Королевского колледжа искусств (Royal College of Art), любящий споры и противоречия. В RCA он расшатал железобетонные правила учебного заведения, пытаясь подбодрить своих одаренных учеников, среди которых оказались Пол Коксидж, Джулия Ломан, Питер Маригольд. Его самый верный адепт израильтянин Асса Ашуах в подражании мэтру стал носить такие же шляпы, черные штаны и водолазки.

«Искусство начинается тогда, когда проблемы выживания решены и наступает время излишеств. Чем больше дизайн выходит за пределы реальных потребностей, тем ближе он к искусству. Очень редко я создаю что-то действительно необходимое. И с этой точки зрения я — художник. Моя железная мебель обладат яркой эсетикой, но я считаю, что она функциональна. Разве эти кресла кричат: «Посмотрите на нас, мы — скульптура!? По-моему, на них просто удобно сидеть. Для меня главное — не повторять себя. Вот чего я боюсь, как огня...»

Конечно, Рон Арад — настоящая звезда современного дизайна; о высоте его реноме свидетельствуют многочисленные персональные выставки на лучших площадках мира, будь то Центр Помпиду, Музей современного искусства в Нью-Йорке или лондонский Барбикан. Его малотиражные вещи, прототипы и уникаты охотно и очень успешно продают галеристы. Пожалуй, Арад один из дизайнеров, с творчества которых коллекционеры современного искусства начали присматриваться к столам и креслам. Ничего удивительного, ведь старт его карьеры пришелся на тяжелейшие для британской индустрии 1980-е. Он просто вынужден был выкручиваться и делать музейные вещи: «стул-вездеход» Rover Chair, Transformer и дистанционно управляемая лампа Aerial. В более поздних работах он экспериментировал с закаленной сталью («Хорошо закаленный стул», Well-Tempered Chair; полки «Книжный червь», Bookworm).

Cамое верное ощущение от Рона Арада образца середины 1980-х выразила Патриция Морозо. «Рон был художником, который использовал дизайн как средство для самовыражения. У него была мебель, сделанная вручную из металла, по сути это были скульптуры. Но он хотел превратить эти формы в мягкую мебель, но и понятия не имел, как это происходит».

«Коллекционеры искусства часто живут среди ужасной мебели, ее вид шокирует! Как это объяснить? »

А в 2008 году параллельно заработала студия Ron Arad Architects. Потом настал так называемый «итальянский период» Рона Арада: с 1994 по 1995 год он сидел в райской красоте в районе озера Комо, в организованной им Ron Arad Studio, придумывал мебель и одновременно там же ее производил.

До сих пор его любимые материалы – сталь, алюминий и полиамид. При том, что весь его тип мышления как бы создан для уникатов и коллекционного дизайна, Арад все-таки много сотрудничал с фабриками. В числе его заказчиков в разное время фигурировали Kartell, Vitra, Moroso, Fiam, Driade, Alessi, Cappellini, Cassina, Magis. Конечно, настоящей победой над судьбой стала реализация его архитектурного проекта. В 2010 году открылся Музей дизайна в израильском Холоне, пригороде Тель-Авива, и эффектно закрученная красная лента из кортеновской стали — элемент фасада — обошла всю мировую прессу.

Сегодня он трудится на севере Лондона в Чок–фарм. В помещении старинной фабрики по производству пианино уместилась не только студия и мастерская, но и небольшое пространство — собственная галерея-шоу-рум, где Арад сам выставляет свои вещи. Юбилейный год мэтра насыщен выставками и премьерами.

Джаспер Моррисон родился в Лондоне в 1959 году. Окончил Кингстонскую политехническую школу дизайна и Королевский колледж искусств. В 1986-м основал дизайн-бюро Office for design. Сотрудничает с компаниями, производящими электронику (Canon и Sony его постоянные партнеры). Организатор нескольких выставок, посвященных промышленному дизайну, и автор двух монографий Everything but the Walls и A World without Words.

Есть дизайнеры, про которых издалека скажешь: “Вон идут дизайнеры”, они пестры, как павлины. В отличие от них англичанин Моррисон одет незаметно. “Мне кажется, что лучше оставаться собой и работать, чем делать то, что люди от тебя ожидают – красоваться, быть публичной фигурой и носить розовые костюмы”, – говорит Моррисон.

Часы r5.5 Automatic, Rado, 2010

С виду – архетипические “часы-часы” с черным квадратным, немного скругленным по углам корпусом. Сначала не понимаешь, в чем тут смысл, потом обнаруживаешь, с каким совершенством и простотой они сделаны, спропорционированы и нарисованы. Швейцарцы из Rado, серьезные и упорные, сказали: будет вам Моррисон, и вот он – собственной персоной.

 

Светильник Glo-Ball, Flos, 1999

 

Моррисон работает с самыми интересными мебельщиками, которые привычны к экспериментам, вроде Cappellini и Vitra, с архитекторами, которые готовы уважать его манеру, вроде Герцога и де Мерона.

 

Кеды, Camper, 2011

 

Он проектирует вещи – кухонную утварь, мобильный телефон, каждый раз стараясь, чтобы предмет был совершенен. А для этого он должен быть не выдуман, а продуман. “Я занимаюсь улучшением уже сделанного, – говорит Моррисон. – Это правильнее, чем изобретать велосипед”. В результате если он делает дверную ручку, то получается такая дверная ручка, за которую его награждают немецкой государственной премией в области дизайна, а если он осмысливает вилку для Alessi, то получается супервилка, вобравшая в себя всю историю человечества – от индейцев майя до скандинавского дизайна ХХ века.

Столовый набор Рerspective, Alessi, 2004

 

Моррисон из тех дизайнеров, которые верят в дизайн как в систему, и потому он не намерен стричь купоны с одного выбранного и окученного направления – будь то интерьеры, машины или вот часы.

 

Светильники Porcini Family, Asano, 2005

Например, для него явно закрыт автомобильный дизайн, который стал сейчас очень искусственным, очень подверженным моде, легко бросающимся из винтажа в футуризм.

 

Журнальные столики “Париж, Рим, Лондон”, Marsotto Edizioni, 2010

 

Он открыл свою мастерскую в Лондоне уже через год после окончания Королевского колледжа искусств – и было это более двадцати лет назад. Надо признать, что Моррисон – один из немногих знаменитых и очень востребованных профессионалов, не разменявших за эти два десятилетия идеалы классического дизайна. Дизайн ведь не накрутка лишнего, как мы в последнее время привыкли, а сведение к необходимому, чтобы ни убавить и ни прибавить. Но это вовсе не означает, что он должен быть скучен.

 

Система хранения Plan, Cappellini, 1999

 

В институте Моррисон молился на классиков модернизма – Эйлин Грей, Ле Корбюзье, Жана Пруве. Потом столкнулся с опытом группы “Мемфис”, вернувшей дизайну цвет и юмор. “Это была фантастика, я вдруг понял, что все старые дизайнерские правила отменены”. С тех пор он чувствует себя абсолютно свободным и от правил, и от исключений.

 

Кресло Monopod, Vitra, 2008

Даже в своих персональных вкусах он не стесняется быть вызывающе старомодным.

 

Штопор Socrates, Alessi, 1998

 

Работа дизайнера вообще меняет сознание и восприятие, Моррисон признается, что когда смотрит фильм, больше внимания уделяет местам съемки, декорациям, чем действию.

Моррисон убежден, что его задача – приводить мир в порядок, а не замусоривать его авангардным дизайном. Его мучает визуальный шум, все эти плохо воспитанные вещи, которые скачут, кричат, дерутся и перебивают друг друга, как одичавшие дети. Некому привести их в чувство. В этом он винит своих коллег, забывших стыд: “Они тянутся за модой, заняты саморекламой. Их вещи узурпируют наше внимание, и дизайн предстает каким-то бессмысленным соревнованием – кто сделает предмет почуднее”.

 

Система хранения Simplon, Cappellini, 2003

 

 

Диван Deluxe, Cappellini, 1991

У Моррисона есть замечательный проект – странствующая выставка под названием Super Normal: пятьдесят два обыденных шедевра дизайна, которые он собрал в 2006 году вместе с японцем Наото Фукасавой. Здесь не только авторский дизайн, но и анонимный: тапочки, ведерко для мусора, пепельница из кафе, открывалка, классическая кофеварка Bialetti и лампа на рычаге.

Стулья Pipe, Magis, 2008

Все эти предметы он считает совершенными, это его цитатник и история искусств одновременно. Она показывает, как сложна задача дизайнера и какими простыми художественными средствами она может быть решена.

 

Дизайнер Широ Курамата

Есть люди, о которых говорят не иначе, как «гений», «революционер», «разрушитель стереотипов». К таким людям причисляют и Широ Курамату, одного из величайших дизайнеров ХХ века. Японец до мозга костей, Широ создавал не просто мебель — он воспроизводил в своих творениях саму суть поэзии пространства. Его эскизы были настолько необычны, что многие из них удалось воплотить в жизнь лишь через десятки лет после разработки. Широ называют «поэтом креативной пустоты» за его нестандартный взгляд на привычные вещи, стремление к слиянию материального и духовного, за сложную простоту его изделий.

Будущий гений

Широ Курамата родился в Токио в 1934 году. Толчком для развития творческих навыков стала учеба в Токийском политехническом институте и школе дизайна Кувасавы. После получения диплома Широ некоторое время работал конструктором витрин в крупном универмаге, и в 1965 году открыл собственную студию дизайна. Послевоенная Япония, в которой творил Курамата, бурно развивалась и была охвачена западными идеями модернизма.

Но восточная философия всегда пропускала новшества сквозь призму собственного опыта, соединяя лучшее, что есть в разных культурах, и выдавая в итоге совершенно уникальные творения. То же самое произошло и с Широ. Используя в качестве материала прозаичный металл и пластик, стекло и акрил, он создавал шедевры, которые до сих пор считаются эталоном минималистичной роскоши.

Одним из первых культовых предметов, созданных Широ, стал комод Drawers in a Irregular Form. Комод по эскизу 1970 года был запущен в производство лишь в 1988, поскольку технологии того времени не позволяли воспроизвести фантазию дизайнера. Высокий комод в форме волны был оснащен крошечными выдвижными ящиками и ножками-колесами. На первый взгляд, кроме формы, в нем не было ничего необычного, но при ближайшем рассмотрении обнаруживалось, что все его ящики, объединенные центральной осью, могут двигаться в разные стороны, создавая причудливые фигуры и постоянно меняя форму по прихоти хозяина. В этом предмете Широ объединил геометричность и чувство юмора, навеянные эпохой поп-модернизма, с японской изысканностью.

После создания комода слава Широ Кураматы как одного из главных дизайнеров столетия распространилась далеко за пределы Японии.

Последователи

В середине 70-х годов работы Широ увидел Джон Поусон, преподаватель английского языка в университете Нагои. Гениальная простота изделий Кураматы настолько потрясла Джона, что, оставив преподавание, он вернулся в Англию и занялся изучением архитектуры. Уже в 1981 году Поусон открыл свое архитектурное бюро, став впоследствии одним из знаменитейших дизайнеров-минималистов.

Он уделял особенное внимание игре с пространством, светом и инновационными материалами, создавая вещи, скорее рассчитанные на то, чтобы им удивляться, нежели использовать по прямому назначению. Поусон часто говорил, что не представлял себе гармоничного сочетания архитектуры и дизайна до тех пор, пока не увидел работы Кураматы.

Memphis

В начале 80-х годов дизайнер познакомился с творчеством Этторе Соттсаса и настолько увлекся его идеями, что вступил в группу, созданную итальянцем в Милане. Помимо Широ, в Memphis состояли такие дизайнеры, как Питер Шир, Джавье Марискал, Ханс Холляйн и Майкл Грейвз — яркие представители постмодернистского направления в искусстве и архитектуре.

Этторе был известным модернистом, начинавшим работу в компании Olivetti и имевшим степень по архитектуре. Вместе с группой единомышленников Этторе Соттсас организовал множество мебельных выставок по всему миру, представляя коллекции мебели, светильников, керамики и текстиля. Первая же выставка стала фурором и принесла Memphis культовый статус. Основной упор был сделан на яркие неоновые оттенки, изогнутые и ломаные формы, ламинированные поверхности и геометрические рисунки.

Сам Этторе отзывался о творчестве группы так: «Мемфис — как очень сильный наркотик. Невозможно принимать его слишком много. Не думаю, что кто-то может жить в окружении лишь предметов от Мемфиса, это как питаться исключительно пирожными». Вплоть до 1988 года Широ принимал участие в выставках и инсталляциях, организованных группой, набираясь идей для своих будущих творений.

Для своего друга и коллеги Иссея Мияке Широ создавал не только интерьеры бутиков. В 80-х годах он разработал флакон духов для аромата L´ Eau d´ Issey, изготовить который удалось лишь двадцать лет спустя. Дизайн флакона-куба, в котором утоплен сосуд в виде шара, напоминал излюбленные материалы и формы, которые Широ использовал в своем творчестве. Идея была настолько передовая для того времени, что ее не смогли воссоздать лучшие стеклодувы мира. Лишь в начале 2000-х годов аромат получил долгожданное обличие.

Расцвет

Работая над дизайном мебели для Мемфиса, Широ постепенно расширил круг своих почитателей и начал сотрудничать с такими компаниями, как Vitra, Capellini, XO, Kokuyo Co и другими. Основное предпочтение он по-прежнему отдавал высокотехнологичному пластику, стеклу и металлу, пытаясь объединить их с природой и перевести обыденные предметы в разряд объектов искусства.

Стремление к отрыву от материального мира, где, по словам Этторе, «материал становится светом, а вес становится воздухом», привело дизайнера к созданию в 1976 году кресла Glass Chair. В своем творении дизайнер вновь объединяет Запад и Восток, отдавая дань уважения датскому художнику Питу Мондриану, известному модернисту. Кресло из стекла выглядит практически невидимым, а человек, сидящий на нем, — парящим в воздухе. Строгие линии, геометричность формы и отсутствие каких-либо дополнительных деталей сделали это кресло квинтэссенцией минимализма. Зыбкость нематериального мира в нем сочетается с вполне земной функциональностью — при всей своей нереальности кресло выполняет свое прямое назначение.

How high to the Moon — образец творчества Кураматы. Это легендарное кресло было сделано им в середине 80-х годов и по сей день считается одним из самых привлекательных, необычных и функциональных предметов, созданных дизайнером. И снова реверанс в сторону Запада — название кресла было навеяно одной из композиций великого джазового музыканта Дюка Эллингтона.

Кресло, сплетенное из тонкой металлической проволоки, прошло испытание временем и выдержало множество реинкарнаций — сегодня его различные версии можно увидеть во многих частных коллекциях и крупных музеях мира. Вновь дизайнер показал свое умение сочетать несочетаемое — металл, настолько тонкий и гибкий, что охотно принимает форму человеческого тела, и такой невесомый и мерцающий, что при попадании на него света кажется объектом из параллельного мира. «Как высока луна» — одно из самых значительных произведений японского минимализма ХХ столетия.

Miss Blanche — стул, созданный Широ в 1988 году, стал переломным моментом в карьере дизайнера, открывшего для себя поэтику и функциональные возможности акрила. Разумеется, и в этом случае Курамата обращает взор на Запад — стул назван в честь героини одной из пьес Теннеси Уильямса — культового американского драматурга, автора «Кошки на раскаленной крыше» и «Трамвая «Желание».

Лаконичность почти прозрачного стула на невесомых ножках удивительно гармонирует с роскошными алыми розами, погруженными в акрил и символизирующими вечную красоту, не подверженную увяданию. Плавные линии подлокотников и строгие углы основания, вопреки всем законам архитектуры, не вступают в конфликт, а гармонично сосуществуют рядом друг с другом. Удивительное сочетание высокотехнологичного материала и трогательной хрупкости цветов сделали этот стул настоящим объектом культа и визитной карточкой автора.

Помимо сюрреалистичных и невесомых творений, дизайнер создавал и вполне земные изделия, украсившие многие отели, рестораны и магазины мира — кожаные диваны с мягкими подлокотниками-цилиндрами, удобные кресла из металлической сетки и массивные столы из камня, украшенные мозаикой. Его вместительные деревянные буфеты по форме отсылают к одному из первых шедевров — комоду Drawers in a Irregular Form, настольные лампы из белоснежного фарфора напоминают работы Сальвадора Дали, а прозрачные стеллажи, растворяясь в пространстве, служат удобным вместилищем для книг и журналов.

Широ Курамата был востребован как при жизни, так и после смерти. По его эскизам были сделаны интерьеры таких магазинов, как Seibu и Esprit, он разработал дизайн более 300 баров и магазинов, а также бутиков Issey Miyake в Токио, Париже и Нью-Йорке.

В своем творчестве Широ активно использовал самые современные материалы своего времени — металлическую сетку, пластик, акрил и стекло, дерево, сталь и алюминий. Широ прославился, прежде всего, как автор индустриальных интерьеров, многие из которых, тем не менее, вполне жизнеспособны и комфортабельны. Сочетание минимализма, функциональности и красоты по сей день не утратило своей актуальности, и интерьеры дизайнера выглядят застывшими во времени, как розы в стуле Мисс Бланш.

При всей любви и уважении к западной цивилизации Широ остался истинным японцем, переосмысливающим все, что видел, и трактующим это на свой лад. Его привязанность к модернизму нельзя назвать уступкой Западу, поскольку чуждая культура не только не поглотила самобытность автора, но напротив, обогатилась за счет восточной философии и приняла совершенно иные формы.

Широ Курамата умер 1 февраля 1991 года, имея статус культового дизайнера, новатора и символа эпохи постмодернизма. Его работы повлияли на целую плеяду современников, олицетворяя поэзию минимализма в сочетании с практичностью и актуальностью. За год до смерти, в 1990 году, правительство Франции удостоило Широ Курамату Орденом искусств и изящной словесности, тем самым подчеркнув его огромный вклад в современное искусство, а итальянская компания Cappellini посвятила работам дизайнера целую выставку, организованную в Милане в 2011 году.


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2017-05-05; Просмотров: 1492; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.085 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь