ГЛАВА 7: НОВАЯ РАБОТА ЗИНЗИВЕЯ

 

Зинзивей вышел из кабинета директора Городинского Зоопарка ошеломлённым. Он так и сказал вслух, оказавшись за дверью:

– Ошеломительно просто! И как это я попал?!

Он огляделся и содрогнулся, узрев чучела и звериные маски на стенах приёмной. Почему-то он их не заметил, когда ждал приглашения войти.

Рогатиан Тьмунагоняевич заглянул к нему в крохотное помещеньице в Городинском Совете мудрых хозяйственников незадолго до объявленного приёма у Варсимы Плотовича Турая, обаял и пригласил побеседовать с глазу на глаз. Он, мол, заберёт фотографа-рекламщика сразу в Зоопарк после приёма. Отказаться было неудобно. К тому же, внимание важной персоны к рядовому работнику Совета ошеломило Зинзивея. Он так и подумал:

«Как же это ошеломительно просто! ».

И торопливо мотнул головой. Душеворов на самом деле появился в комнатёнке Зинзивея через два часа, забрал с собой и по дороге в Зоопарк болтал о том, как он хорош для города, какой он вообще хороший, и как хорошо будет городинцам, если кресло Хозяина города вместо Варсимы Плотовича Турая займёт он, Рогатиан Тьмунагоняевич.

В Зоопарке погуляли немного между вольерами, полюбовались на работу рисовальщиков-аквагримщиков. Там Рогатиан Тьмунагоняевич передал гостя девице по имени Дуцилла, чтобы она его в кафешке напоила и накормила.

Девушка натянуто улыбалась, показывая неровные жёлтые зубы, и всё время как-то нервно подёргивалась. Волновалась, что ли? Зинзивей таращился на её дырки-туннели в ушах, пирсинг в губе, в носу и на левой брови и ужасался в душе мелированным серо-оранжевым волосам. Он, впрочем, надеялся, что это парик.

В кафешке парня накормили пельменями из зайца, и Дуцилла с вымученной улыбкой проводила его в здание контроля за Зоопарком. Почему ему сразу не бросились в глаза звериные маски на стенах приёмной? Затмило, видать..

Зинзивей побрёл по дорожкам мимо вольеров, раздумывая над поворотом его судьбы. Рогатиан Тьмунагоняевич взял его на работу! Высокий оклад. Однокомнатная квартирка неподалёку, на улице Городной. Гибкий график. Но – только чтоб рекламные фотографии нового облика Зоопарка и аквагрима ПРИВЛЕКАЛИ, а не отпугивали посетителей... как это доныне происходило у Плутодора.

Хороший заработок – это хорошо. И квартира – просто здорово! А то приходится ютиться в крошечной комнатушке с подселением, и ту снимать за добрую половину зарплаты... А ещё Душеворов пообещал самую лучшую фотоаппаратуру в области, новейший компьютер с новейшими графическими и видео-звуковыми программами! Учись, пользуйся, выдавай результат, владей миром иллюзорных (то есть, не совсем настоящих) изображений!

Директор в два счёта уладил все официальные дела: уволил Зинзивея из Совета мудрых хозяйственников Городинска, принял добровольную присягу в письменном виде, подписал и отправил новичка знакомиться с полем деятельности – царством животных на клочке городской земли...

Зинзивей бродил по Зоопарку допоздна, ища новые кадры. Один раз ему показалось, что мимо него вдалеке промелькнула Дарина, которую сопровождал умильный Рогатиан Тьмунагоняевич... наверное, показалось всё-таки. Что Дарине тут делать вечером?! Да рядом с директором Зоопарка?

Зинзивей встряхнул головой, прогоняя невероятное видение, и вздохнул. Дело в том, что ему нравилась Дарина. Очень-очень. Он был бы даже не против дразнилки «Тили-тили тесто, жених и невеста! », и чтоб её распевала вся улица, весь город!.. Но он стеснялся сказать девушке о своей симпатии. Может, как подсказал Рогатиан Тьмунагоняевич, её сфотографировать? Так сфотографировать, чтобы она догадалась обо всём? Здорово бы… Ошеломительно просто…

Да. Промелькнувшая девушка – не Дарина. Она давно дома. Чего она забыла в Зоопарке? Не работу же… Зинзивею очень не хотелось застревать на неприятных вопросах. Так что он поснимал зверюшек и отправился домой – в комнатку, заваленную всякими материалами и фотографиями. Сон долго обижался, капризничал и отворачивался от Зинзивея. Только после первого часа ночи он сжалился над бедолагой и закрыл ему глаза мягкой тёплой лапой…

Проснулся Зинзивей поздно и минут пять пытался вспомнить важные картинки, которые приснились ему под утро. Но нет, не вспомнил. Тогда он умылся, попил чаю с бутербродами с дешёвой «бумажной» колбасой и отправился на новую работу – в Зоопарк. Он, конечно, принёс фотоаппарат, но Рогатиан Тьмунагоняевич при виде его поморщился и посоветовал выбросить в ближайшую урну рухлядь пятилетней… что? трёхлетней?.. всё равно – давности. И выдал ему казённую фототехнику – самой новой разработки!

– Ошеломительно просто! – воскликнул Зинзивей, почтительно ощупывая аппарат. – Чудо какое техническое! С ним, однако, долго надо разбираться, чтоб вызубрить все функции... Инструкция-то есть?

– Прилагается, – мурлыкнул директор Зоопарка и медленно моргнул. – Плутодор всё подготовил, а Гнидион тебе выдаст. Они у нас типа заведуют материальной частью. Гнидион, кстати, определит тебе задания на сегодня. После обеда зайдёшь в бухгалтерию, Голиндуха выдаст тебе аванс. Неплохой, между прочим. Тебе понравится.

– Ошеломительно просто! – с готовностью ошеломился Зинзивей. – Я совсем этого не ожидал – что так скоро! Огромное спасибо!

Душеворов поморщился, поёжился и поправил:

– Э-э… лучше обыкновенное «классно! », мой новый ошеломительный сотрудник! До скорого свидания!

– Ага, до скорого, – пролепетал Зинзивей, прижимая к груди новейший фотоаппарат, который едва успел появиться на крутейших выставках-фотосалонах столицы и вот – он у него в руках, и скоро он сделает первый кадр!..

Директор испарился. Только что он был рядом – и вот его уже нет. А вместо него откуда-то возник толстый парень самого жуткого вида: со ста десятью татуировками, с пятидесятью проколами, сплитом языка (то есть, разрезом от кончика до середины) и без ушей! Зинзивей содрогнулся и чуть не выронил фотоаппарат. А парень, жутко похожий на громадного попугая, равнодушно продолжал жевать картофельные чипсы с красным перцем. На разрисованном лице, из-за толстых щёк похожем на трапецию, безразлично хлопали короткими ресницами чёрные глазки. Зинзивею показалось, что он слышит это хлопанье века о веко, и его передёрнуло от внезапного страха и омерзения. Послушайте: куда он попал? К кому? И не зря ли?

Но Зинзивей доверчив. Он поспешно отогнал от себя подозрительные мысли и робко улыбнулся толстому жующему парню:

– Вы и есть Гнидион?

– А то! – ответил попугаистый человек. – Пошли. Держи инструкцию. Разберись там хорошенько. Плутодору чего-то не удалось понять, что там к чему. А вообще просто пощёлкать – это вот здесь гляди – заглядывай, а сюда нажимай. И усё в ажуре, пацан.

Зинзивей опешил:

– Какой я вам пацан? Мне уже двадцать семь исполнилось!

– А то! – зевнул Гнидион и почесал щёку. – Жениться пора, и усё в ажуре, пацан. Короче, работёнка весёленькая, усё в ажуре с ней. Рекламу чтоб забацать. Понятно? Пощёлкаешь там у столиков сперва, с аквагримом. А потом зверюк натуральных, в которых людей раскрашивали. И совместишь на одном листе. Только надо, чтоб это… усё в ажуре: цветасто, призывно, умилительно. А не страшно! И не противно. Это тебе вообще нельзя. Веришь?

– Ошеломительно просто… – пролепетал Зинзивей.

За столиком с зонтиком в виде распахнутых крыльев летучей мыши сидела девица в ядовито-зелёном и малиновом. Возле неё в костюме суслика мялся мальчишка лет двенадцати. Когда появлялись клиенты, он широко улыбался, хихикал, попрыгивал, гримасничал, посвистывал, подражая полевому грызуну. Его странно передёргивало, если дети или взрослые присаживались напротив девицы в ядовито-зелёном и малиновом. Казалось, он хотел что-то крикнуть!.. Но не мог. В глазах влага. Сжаты кулаки.

«Наверное, показалось! – снова отогнал Зинзивей подозрительные мысли. – О чём он может кричать в милом симпатичном Зоопарке? ».

Он заметил одежду ближайшего уборщика, оттенки раскрашенных палаток, заборов, беседок, скамеек и урн, и поправил себя: «Во всяком случае… разноцветном. И новом… Хотя и старый Зоопарк совсем не выглядел изношенным… И он был… добрее. Спокойнее. А зверюшки не липли к решёткам и не впивались в тебя сумасшедшим молящим взглядом… Ошеломительно просто! Честно! ».

Зинзивей поснимал девочку, которую ядовито-зелёно-малиновая Красида раскрашивала в бабочку нежно-голубых и салатовых цветов. Девочка сияла от счастья. Её мамочка сияла ответно и восхищённо лопотала: ах, какая красавица, ах, какая ты у меня бабочка ах, ты у меня фея, а не девочка!..

Зинзивей случайно глянул на мальчишку в костюме суслика и вздёрнул брови: черты лица парнишки страдальчески исказились, словно он знал что-то страшное, а предупредить не мог.

Зинзивей придвинулся к нему и прошептал:

– Эй! Ты чего такой?

Мальчишка-суслик шмыгнул носом и отвернулся.

– Ничего. Ветер надул.

– Так ты уже долго такой.

– Ветер сильный, – буркнул тот.

Зинзивей щёлкнул ещё разок и опять спросил:

– А звать тебя как?

– Слюник.

– А я Зинзивей.

Мальчишка ничего больше не сказал. Голову опустил и шмыгнул.

– Ты тут не заболей, – растерянно посоветовал Зинзивей. – Летом неприятно болеть. Все бегают, загорают, купаются, а ты сопли сморкаешь, чихаешь там… ну, и всё такое.

Слюник промолчал. Зинзивей вздохнул. Поискал в видоискатель рекламные кадры. Рыжее пятнышко в ближайшем вольере привлекло его внимание, и он приблизил изображение на максимум. Приблизил – и вздрогнул. Пронзительный человеческий взгляд круглых лисьих глаз ударил его наотмашь. Он молил с такой силой, с такой тоской, что Зинзивей застыл манекеном. И неожиданно для себя нажал на кнопку «Пуск».

– Мама! Я бабочка, я бабочка! – ворвался в уши восторженный крик раскрашенной девчушки.

– Да ты моя фея! – подержал её не менее ликующий возглас молодой женщины.

Зинзивей услышал бормотанье Слюника:

– Насекомые мало живут. А бабочки так вообще…

«К чему это он? » – не понял Зинзивей и перевёл видоискатель на девочку-бабочку.

Функция «приближение» осталась, он снова поймал в объектив крупный план глаз. Ого! Почему они такие странные? Радужная оболочка составлена не из серо-голубых волокон, а из каких-то правильных геометрических фигур! Так. Что-то у Зинзивея со зрением случилось. Что-то нехорошее.

Фотограф уменьшил зумм и поспешно снял девочку-бабочку рядом с довольной хихикающей мамой.

Он работал рядом со стоиками с аквагримом до самого вечера с перерывом на обед и посещением бухгалтера Дуциллы, которая выдала ему кучу денег. Когда он шёл с пачкой купюр в руках, толстые барсуки в одном из вольеров провожали его непонятными тоскливыми взглядами.

За полчаса до окончания рабочего дня Зинзивей попал в суматоху. Бегали сотрудники Зоопарка, служивые вояки. Хмурый старший вояк Годун Волот сидел на скамейке с драконьими крыльями и писал протокол. Рядом с ним плакала та самая мамочка девочки-бабочки.

– Чего случилось?! – ужаснулся Зинзивей.

Рядом с ним оказался Слюник в костюме суслика. Он мрачно ответил:

– Девочка-бабочка пропала. Завтра будет уже навсегда.

– Что – навсегда? – переспросил Зинзивей.

– Навсегда пропала, – сказал Слюник.

Шмыгнул носом и ушёл. А Зинзивей долго потерянно бродил по Зоопарку в поисках несчастной девочки. И тоже её не нашёл…

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: