ГЛАВА 8: ОПАСНОСТЬ ОРАНЖЕВОЙ МАШИНЫ

 

Глава Совета Общего Обязательного Образования (ООО) Кредула Думатеевна Молвянина на работу ходила пешком, потому что не имела машины. Могла бы, конечно, иметь, да водить некому: замуж она так и не вышла, занятая педагогической работой, а сама садиться за руль боялась. Слишком уж сложна вся эта техника, право! Но как соблазнительно красива! На этой бы покататься, на фоне той сфотографироваться у Дарины Лапотышкиной, а вот эту б иметь в гараже, любоваться и мягкой тряпочкой пыль каждый день протирать! Поэтому Кредула Думатеевна – дама пятидесяти лет полного телосложения – при виде великолепной спортивной машины великолепного оранжевого, почти морковного, цвета замедлила свой чеканный шаг.

Как она блестит! Как она обтекаемо плавна в линиях! Смотрела бы и смотрела! И точно поставила бы к себе в гараж, чтобы любоваться и мягкой тряпочкой пыль протирать! Как жаль, что не её это автомобиль!

– Нравится машина? – вдруг спросили из салона, и Кредула Думатеевна узрела знойного красавца, который улыбался ей из открытого окна.

– О-о! – восхищённо протянула глава Совета ООО. – Да! Очень нравится! Такой стиль, такой окрас, такие формы! Глаз не отвести! Уверена, что в Городинске подобной ни за что не сыскать!

– Не сыскать! – согласился молодой красавец, и взгляд чёрных глаз потеплел.

Он вдруг открыл дверцу, выскользнул из оранжевой машины и встал перед нею – высокий, стройный… ну, и знойный. В общем, красавец.

– Мне очень приятно встретить женщину, которая способна справедливо оценить достоинства моего автомобиля.

– Это совсем несложно, – уверила Кредула Думатеевна. – Ведь он великолепен! Он гоночный?

– Спортивный, да. А вы… – он прошёлся по её фигуре внимательным взглядом. – Вы под стать моему авто, прошу прощения за такое нахальство… Вы оригинальны, милы, профессиональны... и прекрасны!

Глава Совета ООО покраснела от удовольствия, хихикнула, махнула тяжёлой рукой:

– Ой, что вы такое говорите! Я вам в бабушки гожусь!

Красавец поразился:

– Вы?! В бабушки?! Не врите мне! Пожалуйста, не врите! Вы так молоды! Вам около… тридцати, не больше. Я угадал?

– Нет-нет, мне больше! – хихикнула довольная Кредула Думатеевна. – Немного.

Черноглазый красавец придвинулся к ней вплотную и прошептал, обжигая всем своим горячим существом:

– А хотите помолодеть лет, скажем, на… тридцать?

Всё всколыхнулось в Кредуле Думатеевне. Снова отзываться на имя Кралечка! Надевать лёгкие платьица и юбки до колен! Шортики и кофточки с декольте! Вечерние наряды с вырезом на спине! И – о-о! – сесть рядом со знойным водителем в его великолепную оранжевую машину и мчаться по улицам Городинска шикарной фурией и сражать всех наповал! Женщин – завистью, мужчин – неотразимостью!

– Н-ну… – выдохнула Молвянина. – Не только помолодеть бы… но и похорошеть. Понимаете? Нет толку в некрасивой молодости, понимаете? То же одиночество, только сил больше.

– Понимаю, – протянул красавец. – Это я очень хорошо понимаю. Сам когда-то предал и продал за обретение вечной красоты.

Кредула Думатеевна подивилась несуразным словам. Что за ерунда? Шутит парень, похоже. И хихикнула подобострастно. А красавец продолжал:

– И молодость вернётся, и красота прибудет, дорогуша. И станете вы обольстительной гурией нашего сада, и женщины от мала до велика обзавидуются, а мужчин отдадут вам сердца и личное да и казённое имущество! Вы достойны преклонения и награды, как никто в городе Городинске!

Прежде Кредула Думатеевна так не считала. А теперь почувствовала, что так оно и есть на самом деле, и приосанилась. Кокетливо улыбнулась, лихорадочно вспоминая своё утреннее отражение в зеркале.

– Заманчивое предложение, – наконец, выдохнула она. – А как это… кхгм… происходит вообще? И где? И кто? И… сколько?

Владелец оранжевой машины придвинулся к ней и жарким шёпотом… отложил все ответы. Мол, найду вас вечерком. Встретимся в Зоопарке возле вольера с белолицым саки… о, это ничего страшного: всего лишь широконосная обезьяна. Голова у неё белая, а тело тёмное. Почти чёрное. Вы сразу её опознаете… Жду, мол, не дождусь, гурия нашего сада, весь сгораю, вы обольстительно прелестны и всё такое.

Он не предложил подвезти главу Совета ООО до работы – здания, в котором ещё два года размещался чудный детский садик. Дождался, пока женщина в летнем апельсиновом костюме не затерялась между домами, углами и перекрёстками, и р-раз! – схлопнулся вместе с оранжевым авто. Но не в никуда, разумеется. В то же мгновение в гараже Зоопарка на грязном бетонном полу возник старый пыльный ВАЗ-2105 мышиного цвета. В нём сидел толстощёкий полный парень со ста одиннадцатью татуировками, с пятидесятью проколами, сплитом языка и без ушей. Кряхтя, он с трудом вытащил себя из унылого салона. Продребезжала дверца. Гнидион утёр со лба пот. Выплюнул чёрный кусок смолы, который жевал. Достал из кармана новый кусок, ловко забросил в широкий рот. Крепкие тёмно-жёлтые зубы вмиг расплющили твёрдый брусочек.

Перед ним из воздуха шагнула девица в ядовито-жёлтом с чёрными узорами.

– Чё те, Генноза? – скучным голосом обронил безухий Гнидион.

И смачно хлопнул ресницами.

– Отчитываться айда, – хрипло велела вестница.

– Я и сам направлялся, там усё в ажуре! – недовольно пробурчал Гнидион. – Чё посылать-то зря?

– Не твои ноги, – возразила ядовито-жёлтая.

– Зато мои нервы, – указал толстяк.

Генноза равнодушно пожала плечами:

– Какие там нервы у тугарина! Если б ты белотура встретил… что маловероятно… Рогатиан такой мощной злобой обнёс Городинск, что ни один белотур никакими кулаками не прошибёт!

– Твердиславу – по силам, – возразил «попугай» Гнидион.

– Не пугай, попугай, – отмахнулась девица. – Я вечность, как испуганная… Ну?

– Щас.

Гнидион чисто по-человечески зашагал из гаража по тротуарам к зданию, где восседал Душеворов. И застал начальника в приятном разговорчивом состоянии.

– Гнидион, – промурлыкал он. – Скажи-ка мне, кто я?

– Вы – бедоносец-перерод, – в недоумении произнёс толстяк.

Зубы его давили и давили брусочек смолы.

– Отлично! А то я начал забывать…

Гнидион не поверил, но благоразумно промолчал. Рогатиан Тьмунагоняевич улыбался.

– Ты знаешь, какова моя цель, мой эмиссар? – замурлыкал он сытым котом.

– Погубить человечество, – отчеканил Гнидион, на эти два слова прекратив жевать чёрную смолу.

Бедоносец поморщился.

– Ну, да, ну, да, погубить. Глобально мыслишь. А как – ты знаешь?

– Не. Я тактик и исполнитель. Стратег-интриган – вы, Рогатиан Тьмунагоняевич, – подобострастно расплылся Гнидион. – Откуда мне знать? Вон зачем-то главой Совета мудрых хозяйственников заделаться вздумали. А я ничего, я помогаю, пути придумываю и реализую.

– Я откроюсь тебе, эмиссар, – свистящим громким шёпотом ответил Душеворов. – Мне нужно покорить этот город, подчинить его себе, властвовать в нём, потому что он – сердце страны, которая мне единственный оставшийся враг на всей планете! Мне надо сокрушить Городинск, чтобы сокрушить врага – эту страну без конца и без края! Страну, чья душа просится в небо, борется за небо, достигает неба! Городинск должен пасть передо мной! Преклониться в страхе и обожании! Нам отведено на весь процесс всего три месяца. За первый из них мы немало продвинулись. На аквагрим клюнули многие люди… Великолепно, а?

– Точно, Рогатиан Тьмунагоняевич! – кивнул Гнидион и решился рассказать об удачной вербовке главы Совета ООО.

В ответ – задумчивая улыбка кобры: «Я такая добрая, добрая. Как ласковая кобра я, ласкаясь, обовьюсь…». Это написала поэтесса Зинаида Гиппиус. Прямо про Душеворова написала…

– Иди, иди к себе, Гнидион, – рассеянно молвил директор Зоопарка. – Обрати её в Замутнённую, пока она ни с кем из Чистосердечных не встретилась или на белотура какого-нибудь не натолкнулась. Охмури. Замути в ней чистую воду. И пусть она приводит к нам детей из школ и детских садов.

– Сделаю, – с ухмылкой пообещал жующий толстяк.

И схлопнулся.

Рогатиан выглянул в окно. Утренняя суета переходила в дневную. Возле столика с аквагримом понуро стол мятежный мальчика по имени Чекан Архитугарин-перерод заставил его забыть настоящее им и откликаться на прозвище Слюник. Немного осталось, чтобы сломать его и сделать своим слугой. Недолго. Потому что два месяца из оставшихся трёх пролетят быстро. На счет у переродов каждая доля мгновенья….

Вечный миг… быстрый бриг... Вечный бриг… Быстрый миг… Бриг летит… Миг летит… Бриг хранит… миг хранит… Вечная быстрота. Красота…

К стеклу подлетела бабочка. Она отчаянно трепыхала широкими нежно голубыми крыльями. Рогатиан растянул губы в ласковой улыбке кобры.

– Оранжевая машина опасна. Аквагрим опасен, – прошептал он бабочке. – Это приманка. Западня. Замутить. Превратить. Ты попалась в ловушку. Передай Слюнику, что, если он сегодня ослушается моих повелений, ты умрёшь, когда зажгутся уличные фонари. Ну, а в противном случае… я смою с тебя аквагрим бабочки и наложу другой… скажем, лемура. Лемуры, между прочим, живут намного дольше бабочек… Выбирай, гурия моего сада…

Бабочка упорхнула. А через несколько минут Слюник посмотрел на окно Рогатиана и согласно кивнул. Бабочка молотила крылышками вокруг его лохматой головы.

Лети, бабочка. Не умирай. Скоро ты превратишься в лемура, а они живут дольше бабочек…

 

ГЛАВА 9. БАБОЧКА

 

Заплаканнаяженщина бродила по дорожкам Зоопарка и заглядывала во все уголочки, во все клетки, кружила вокруг столика аквагрима и обследовала задворки кафе и служебных помещений.

– Вы не видели девочку с лицом бабочки? – бормотала она.

Никто не видел. Женщина села на мраморную облицовку фонтана напротив Слюника. Мальчик, наряженный в костюм рыжего суслика, случайно поднял на неё глаза и заметил нежно-голубую бабочку, которая трепыхала крылышками возле заплаканного женского лица. Она словно пыталась сообщить что-то важное, да не могла. Женщина вяло отмахивалась от неё, а потом вдруг резко хлопнула руками. Слюник не удержался и громко ахнул. Мёртвое небесное тельце отлетело на асфальт. Слюник бросился к нему со всех ног, подхватил и близко поднёс к глазам

– Погибла… – прошептал он с отчаяньем.

– Ты не видел здесь маленькую девочку с лицом бабочки? – спросила заплаканная женщина.

Слюник посмотрел на хрупкое существо, без движения лежавшее на его ладони. Он хотел ответить, но вместо этого вдруг бросился бежать, прикрыв бабочку другой ладонью, чтобы она не упала на землю.

Переродка в чёрно-красном, сидевшая за столиком с аквагримом, злобно уставилась на него. Однако Слюник не обратил внимания на гневный пожар начальницы и торопливо начал перебирать коробочки. Нашёл пустую, открыл, опустил в неё мёртвую бабочку, закрыл и зажал драгоценность в руке. Переродка ничего не сказала ему, потому что как раз сейчас раскрашивала в коалу мальчугана девяти лет. Зинзивей опустил фотоаппарат, придвинулся к Слюнику и прошептал:

– Слушай, ничего не понял: ты зачем бросился к той женщине? Она позвала тебя, что ли?

Слюник отвернулся, пробубнив что-то под нос.

– Чего? – переспросил Зинзивей.

– Ничего! – буркнул Слюник. – Показалось, что позвала.

– И она не звала? – допытывался Зинзивей.

– Не звала.

– Ошеломительно просто!

Переродка подняла к ним бледное лицо, и они замолчали.

– Всё, я закончила, – проворковала рисовальщица мужчине, поджидавшему сына-коалу. – С вас пятьсот рублей. Хотите профессиональную фотографию?.. Тогда с вас ещё двести пятьдесят… О, без сдачи! Очень кстати. Приходите к нам ещё!

Затишье перед обедом. Когда Зинзивей вернулся из кафе, перед переродкой стоял новый клиент – подросток лет двенадцати. Он пренебрежительно листал альбомчики с образцами аквагрима и посмеивался.

– Фу-у, животные какие-то… насекомые… феи… цветочки… А чего-нибудь пожёстче есть?

Слюник потянулся к нему и уже открыл рот, чтобы крикнуть, предупредить… но переродка кашлянула и громко сказала:

– Есть и пожёстче верно, Слюник? Подумай об этом.

– А что есть? – поинтересовался подросток.

– Да что требуется, то и есть! – осклабилась перерродка. – Заказывай, пацан!

Тот сразу перечислил, в кого хотел бы раскраситься: в зомби, вампира, привидение, скелет, в зубастого монстра. Голиндуха ухмыльнулась: определись уж, парень! Могу, кстати, и западного супергероя на лице намалевать – не отличить от киношного! Верно, Слюник?

Мальчик в костюме рыжего суслика неохотно кивнул, сдвинув брови. А как он мог предупредить? Не сдержится – и Рогатиан лишит души одного из Превращённых! И лиса будет только лисой. Капибара – только капибарой. Гепард – гепардом. А бабочка так и останется мёртвой! Стиснув зубы, Слюник промолчал. Переродка Голиндуха окунула кисточку в серую краску: подросток выбрал прорисовку черепа на своей весёлой веснушчатой физиономии.

Мимо прошествовал Гнидион в обличье накачанного красавца. Зубы его терзали новый кусочек чёрный смолы. Под руку он поддерживал главу Совета ООО (общего обязательного образования) Кредулу Думатеевну Молвянину и называл её нежно «Кралечка». Деловая женщина не стала ни моложе, ни красивее. Но именно такой – двадцатипятилетней прелестницей видела она себя в каждом зеркале, в каждом стекле Городинска и потому купалась в счастье и гордости.

«Утёрла я вам всем нос? А? » – ликовала женщина-сухарь, поглядывая на шикарного своего спутника.

Гнидион показывал ей послушных зверей, кормил в кафе, чуть было не уговорил, чтобы Голиндуха начертила на её виске звезду («Хоть бы ты в космос убралась этой же ночью! » – мечтал). Обсудил с ней новый совместный проект: школьные и детсадовские экскурсии в Зоопарк и скидка на аквагрим целых двадцать процентов! Уау!!!

Подросток с лицом усмехающегося черепа ехидно улыбнулся в объектив фотокамеры Зинзивея. Фотограф снял его и передёрнулся:

– Гадость какая… Зачем рисовать смерть? Ты же совсем ребёнок!

– Поэтому и любопытно, – важно ответствовал двенадцатилетний «мудрец» и отправился гулять по Зоопарку.

И чем дольше гулял, тем труднее передвигался – будто деревянная кукла, и тем больше его тянуло спрятаться в тёмный укромный уголок, затаиться и уснуть. Что он и сделал, в конце концов. Во время его шараханий меж вольерами его с интересом разглядывали другие мальчишки, а девчонки ойкали. Так что вскоре из-под кисточек Голиндухи, а потом Красиды и Басхиды выползали на дорожки зомби, вампиры привидения, монстры и ходячие мёртвецы… К вечеру все разрисованные пропали.

Рогатиан довольно потёр руки, почесал макушку. Отлично! И, главное, сами додумались!.. Ну, после вкрадчивой подсказки… Самое главное, чтоб они эту подсказку в дело обратили. Чтоб не сгинула подсказка в забвении. Молодец, Легостай! Первооткрыватель нечисти в аквагриме! Теперь за тобой другие ребятишки побегут заказывать себе маски зомби, вампиров, привидений, монстров и западных супергероев!

Рогатиан рассмеялся и энергично почесал макушку. Теперь можно на другую работу Слюника послать. Пусть мучается, мятежник этакий!

И тут же возле мальчика в костюме рыжего суслика возникла из ниоткуда девица в ядовито-розовом и коротко приказала ему идти за ней. Слюник повернулся спиной к столику с аквагримом и побрёл за ней, ни слова не сказав Зинзивею, который ждал очередного клиента, чтобы сфотографировать его раскрашенную физиономию.

Красида привела его в клетку к лисе и объяснила, что теперь он будет кормить зверей в блоке «А» – грызунов, мелких хищников и некоторых копытных. И чистить вольеры, убираться и ни в коем случае никакой жалости и никаких контактов с посетителями. Иначе – помнишь угрозу бедоносца? Вот и веди себя так, чтобы угроза оставалась угрозой, а не делом.

Слюнику выдали спецформу блёкло-зелёного цвета, со светоотражающими полосками, ведро, метлу, совок, рукавицы. Показали, куда и к кому обращаться за кормом дл пушистых питомцев, и пропали из виду: будто мыльный пузырь лопнул.

Слюник нашёл на стене в заднем коридоре график кормления, изучил и принялся за работу. Он не хотел, чтобы один из Превращённых лишился из-за него человеческого сознания. Нет! Ни за что! Пусть они помнят и знают, что родились людьми! Слюник обязательно придумает, как их спасти. И как победить Рогатиана. Он будет усиленно думать над этим каждое мгновенье. Даже во сне.

До закрытия Зоопарка пришлось много потрудиться. В последний час от усталости и от жалости у Слюника темнело в глазах. А потом за ним пришла Красида с красками и увела его в клетку с грызунами. Их кормушку он только что наполнил зерном.

– Не балуй! – строго предупредила на, расставляя баночки с аквагримом на маленьком переносном столике. – Не то Шевеляк тебя вмиг одурманит, а Рогатиан Тьмунагоняевич займётся каким-нибудь Превращённым. Мгновенье мятежа дорого обходится, милый мальчик. Ты ведь это уже понял и не станешь рваться из моих ласковых рук?

– Не буду, – угрюмо ответил Слюник и подставил лицо.

Как он мог сопротивляться? Пока он не придумал – как, лучше сделать вид, что сломлен.

Уходя, Красида мстительно сверкнула на мальчишку жёлто-зелёными глазами:

– Хочешь, открою тебе тайну?

– По приказу Душеворова? – хмуро бросил Слюник.

– Типа того. Те, кого мы раскрашиваем один раз, так и остаются зверями. А те, кого два раза стираем и намазываем, тот ночью – животное, а днём – человек.

– Два? – усмехнулся Слюник. – А чего не три?

– З-зачем – три? – дёрнулась Красида и чуть краски свои не уронила.

– Это чудесное число. Сказочное.

– Это плохое число! – ощерилась переродка. – На счёт «три» пусть тебе Пр… Прав… в общем, старый директор помогает! А мы тут по-модному, по-современному, на два раза колдуем.

– И на раз-два расколдовываете? – съехидничал Слюник, начиная дрожать.

Красида смерила его злым взглядом.

– Мы ВООБЩЕ не расколдовываем, – медленно пояснила она.

– Почему? Скажи, почему?

Девица постукала ногой по земле, будто копытом. Слюник через силу крикнул:

– Потому что никому из вас это не под силу верно?! Только Православу…

Он не успел договорить: переродка метнулась к нему и крепко ударила по лицу. Мальчик упал… и начал превращаться.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: