ГЛАВА 10: ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЗИНЗИВЕЯ

 

Зинзивей закрыл крышкой объектив фотоаппарата. Как же он устал! И, главное, непонятно, почему. И, главное, уже второй день работы в Зоопарке. Или третий?

Зинзивей брёл, не обращая внимания, куда, и обнаружил себя возле клетки с крупными грызунами капибарами. Одно из трёх животных, завидев человека, немедленно поднялось с подстилки и побеждало к нему. Ну, и глаза… Чего эта капибара так смотрит?! Прямо-таки ошеломительно настойчиво и по-человечески.

– Не балуй! – услышал Зинзивей злой женский голос и покорный мальчишеский:

– Не буду.

Пригляделся и увидел, как зоопарковская девица наносит на лицо мальчишки, который несколько часов назад стоял рядом с ним в костюме рыжего суслика, аквагрим. Зачем?! Ведь рабочий день кончился!

Девица закончила разрисовку и ушла, заперев за собой клетку. Зинзивей хотел было позвать Слюника, но тот словно уснул на стуле. Пока Зинзивей придумывал, что ему сказать, пространство клетки исказилось, потемнело, ударило негромким хлопком, и Зинзивей от неожиданности вздрогнул и зажмурился, едва не бросившись бежать. Остановил его тоскливый плачущий писк. Что это? Откуда? И как появился на старом стуле, где только что сидел Слюник, этот рыжий суслик с чёрными миндалевидными глазами? Вокруг него сидели на задних лапах его собратья. Капибара тоже покинула общество Зинзивея и устроилась невдалеке от стула.

– А где Слюник? – пробормотал Зинзивей. – Куда он подевался? Клетка же снаружи заперта!.. Ошеломительно просто…

Рыжий суслик поглядел фотографу в глаза. У бедняги ослабели ноги, и он схватился за прутья решётки.

– Ты что, – простонал Зинзивей, – хочешь сказать, будто на самом деле ты не зверёк, а… мальчик?..

И суслик вдруг энергично кивнул головой! Он спятил?! И суслик этот спятил, и сам Зинзивей?! Нет. Это не может быть правдой. Бегом отсюда, бегом!

Спеша к выходу, молодой человек вытащил сотовый телефон и набрал номер Дарины, с которой он немедленно хотел поделиться невероятным открытием… Хоть бы оно оказалось настолько невероятным, чтобы вообще не произошло!

Занято. Занято. Занято. Да что такое?! Куда она звонит в такое время? Кому?! Нет, опять занято… О, наконец-то!

– Да? Зинзивей, ты где?!

– В Зоопарке! Я видел, как мальчика намазали красками, и он превратился в суслика! – выпалил фотограф. – Ты представляешь?! Я ничего не понимаю! А, может, мне померещилось? Может, я просто устал, и мне померещилось?! Но ведь он только что мальчиком сидел, а потом аквагрим, потом темно, хлопок – и суслик! Или фокус какой?

– Зинзивей, немедленно убегай из Зоопарка! Ты не представляешь…

– Но, Дарина, я, как сознательный городинец… – запротестовал он, но не успел договорить.

Громкий голос Дарины едва не оглушил.

– Я только что видела скелет! Ты понимаешь?! И голый – череп – мне – ухмыльнулся!!! И – ЗАГОВОРИЛ!

– Что он сказал? – спросил Зинзивей первое, что пришло в идущую кругом голову.

– Он сказал, что его зовут Легостаем, и он спросил, который час!

– Ошеломительно просто! Кошмар! – пискнул Зинзивей. – Какая ему разница?

– Ты меня слышишь?

– Ошеломительно просто… – пробормотал испуганный творческий работник.

– Живой скелет – это… ну, из сказки там или из мультика… но не в самом же деле! – плакала Дарина. – То суслик дикий ручной, то лиса со взглядом, то скелеты! Что такое тут происходит?! И почему ты не ходишь на работу? Заболел?

– Не, я теперь рекламщик в Зоопарке, а там уволился.

– Зачем?!

– Так ведь… А тут ещё дети пропадают! Дарина, ты слышала? Слюника разрисовали аквагримом, и он в суслика превратился!

– В какого суслика?!

– В рыжего!

– Что?!

– В рыжего суслика! А… ведь сегодня на одном мальчишке череп нарисовали…

И тут Зинзивей умер. Телефон светился, отчаянно взывая к нему, а потом погас. Когда Зинзивей ожил, он уже не был человеком.

Дарина со всех ног бросилась с улицы Городной в Зоопарк. Она миновала оба перекрёстка, сквер и полмоста над прудом Сабелька, когда путь ей преградили трое мужчин. Первый раскинул руки, чтобы её задержать, и выпалил:

– Стойте! Я старший вояк служивых Годун Волот! А это – мой друг Светомир Девятисильный и…

– Белотур, – вмешался Твердислав.

– Кто? – переспросила Дарина.

– Белотур. Простите... или вы не знаете о белотурах? – удивился невзрачный парень.

– Это было давно, – вполголоса отметил Светомир.

– Его зовут Твердислав, – продолжил Волот. – И мы на вашей стороне. Просто выслушайте нас.

– Я не могу! – заметалась девушка. – С моим коллегой в Зоопарке беда!

– Но врагов много, а вы одна, – сочувственно произнёс тот, кого Годун представил, как белотура. – Поверьте, мы уже не успеем. Но ваш коллега жив… Хотя и в большой беде. Только вы же не знаете, в какой. А мы знаем. И готовы вам рассказать, чтобы идти дальше вместе.

– Вы кто? Откуда вы можете знать? – недоверчиво нахмурилась девушка.

– Меня зовут Твердислав. Я белотур. Пока что я единственный в Городинске, потому что чёрный колдун Рогатиан окружил его куполом злобы. Пробить его можно лишь изнутри и не кувалдой, а прозрением человека. Вот Годун и Светомир прозрели – и я смог пробиться к вам.

– Я не понимаю… – сосредоточенно сказала Дарина. – Разве такое возможно? Прозреть – что?

– Правду о Рогатиане и Православе, – ответил Светомир. – Рогатиан – губитель. Православ – хранитель.

– А в клетках Зоопарка – люди, – мрачно сказал вояка Волот.

– Что? – не поверила Дарина. – В клетках – люди?! Не может быть! Я там два дня назад была, и там животные! Вы… вы всё придумываете.

– Настоящие, конечно, тоже есть, – согласился белотур. – Из тех, что собрал Православ Лучезарович. Но те, кто появился в течение полутора месяцев, в правление Душеворова, – люди. И большинство – дети. Понимаете? Тугарины-перероды – его подручные, его верные слуги. Они раскрашивают детей в зверей, в бабочек, в разную нечистую силу, даже в цветы! И через пару часов несчастные превращаются в тех, чей аквагрим наложен на их лица. Животные загоняются в клетки, бабочки порхают над цветами – такими же превращёнными, как они… И никто не знает, что это – их дети!

– А куда же тогда смотрят служивые? – сосредоточенно спросила Дарина и требовательно посмотрела на старшего вояку Волота. – Ведь бедные родители с ума сходят, не ведая, где их дети!

Годун отвернулся:

– Чего на меня смотреть? Меня к земле гнут, чтоб не летал, все ниточки обрывают, чтоб не искал, чтоб не нашёл. Смеются, пальцем у виска крутят. Но все следы в Зоопарк ведут.

– Почему же вы тогда бездействуете? – спросила Дарина.

– Замутнённые не дают. И тугарины, – угрюмо ответил Годун Волот. – Законно – никак. А беззаконно я уже готов.

– Подождите! – замотала головой Дарина. – О чём вы говорите? Какие замутнённые? Кто это?

– Бедняги, поддавшиеся искушению Душеворова. Он великий знаток человеческих душ, ему замутить ясное, очернить белое, обелить чёрное, охмурить и обвести вокруг пальца не труднее, чем нам глазом моргнуть, – пояснить белотур Твердилав.

Дарина сжала руками голову. Ей снова вспомнился рыжий суслик, которого она фотографировала в Каменных Палатках на берегу озера Аллаки. Он так льнул к ней, так умолял о чём-то!.. А она рассказала о нём Рогатиану. Директор чуть не плясал от восторга при желанном известии о месте, где прятался пушистый грызунишка. Дарина ещё тогда могла бы понять, что неспроста его ликование! И не поняла.

– Рыжий суслик жив, – успокоил её Твердислав.

Мысли он читает, видно.

– Но он и в самом деле не настоящий зверь, а Превращённый аквагримом паренёк по имени Чекан. Рогатиан зовёт его Слюником, чтобы сломить свободный дух мальчика. Сейчас он опять суслик. А утром вернётся в облик человека, и его заставят работать на Душеворова…

Дарина слушала его и молчала. И Годун со Светомиром молчали тоже. А в конце рассказа белотур сказал:

– Надо спешить. Градоначальнику вашему Варсиму Плотовичу всё труднее сдерживать напор губителя. Помощники нужны. Деятели. И путеоткрыватели, которые найдут Православа Лучезаровича, заслужат от него спасительное средство и откроют к нему путь всему Городинску – а, значит, всей стране.

– Рогатиан того и боится, чтоб средство не нашли, – добавил вояка Волот. – Это понятно. Заслоны выставил. И, по тайным сведениям, занял кордон у деревни Красный Партизан.

– Там, где озеро Большие Аллаки и скалы Каменные Палатки? – удивилась Дарина. – Что-то не видела я там кордона.

– А на твоих фотографиях что за развалины из красного кирпича в окружении закрученных рябин? – спросил Твердислав.

– Ну… стоял там один квадратный домик без окон, без дверей, без крыши, без крыльца, – недоумённо пожала плечами Дарина. – Но… разве кордоны – ТАКИЕ?

– Всякие, – сказал Твердислав. – Снаружи ветхость, внутри – апартаменты люкс или пыточная камера.

– Надо завтра к Молвяниной сходить, в Совет ООО, – решил Годун Волот. – Прослышал я, что замутили её, на крючок омоложения и красоты поймали, как лягушку глупую. И завтра она собирается отправить в Зоопарк целый класс двадцать первой школы, чтобы по скидочной акции размалевать их аквагримом. Четвероклассники. Десятилетки. Люди боятся за своих родных, но Душеворова обвинять не могут: он многих зачаровывает до полной потери здравого смысла и совести. Дарина, без тебя не выйдет: тебе её завтра снимать на совещании. Там бы мы с ней и поговорили. Светомир – свидетель, Твердислав – дух, я – речь, а ты…

– Я?..

– А ты ключ к спасению.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: