Тема 7. Религиозность и этничность.

Этнос как социокультурная общность; его системобразующие признаки. Этническая ментальность. Этничность в ряду видов социальной идентификации.

Слияние этнической и социокультурной идентичности.

Наличие в этносах религиозных и нерелигиозных индивидов.

Монокультурное и поликультурное социоэтническое пространство. Этнизация мировых религий. Формирование религиозного синкретизма в истории этнических культур. Религиозные ориентации этнического сознания и поведения.

Основные современные тенденции развития этнорелигиозных процессов в России и за рубежом.

Использование религиозного фактора в деятельности националистических формирований. Связь религиозного и этнического экстремизма; религиозно-этнический экстремизм.

Утверждение толерантного характера межрелигиозного, межконфессионального общения – важный фактор достижения согласия в межэтнических отношениях.

Текст лекции [155].

План лекции.

1. Взаимосвязь религиозного и этнического.

2. Понятия «этнос» и «этничность».

3. Религиозные и нерилигиозные индивиды в этносе.

4. Социально-идентифицирующая функция этничности.

5. Амбивалентность религиозно-этнического симбиоза.

6. Использование религии националистическими силами.

7. Особенности религиозно-этнического экстремизма.

8. Необходимость утверждения толерантности в межрелигиозных и межэтнических связях.

В настоящее, изобилующее этнически­ми и религиозными проблемами и противоречиями, все очевид­нее становится необходимость и важность учета взаимосвязи этнонациональных и религиозных факторов. Обнаруживается интересное явление: наибольшее влияние на реальную жизнь, текущую политику ока­зывают не столько отдельно взятые религиозные или нацио­нальные факторы, сколько их симбиоз. Национальные (этнические) и религиозные и чувства, представления, имея одних и тех же носителей, тесно связаны между собой. Взаимодействие и взаимопроникновение национальных и рели­гиозных факторов способствует росту их влияния на обществен­ное сознание. Именно поэтому историческую связь этническо­го и религиозного, симпатии к единоверцам и этнически род­ственным людям используют в своих интересах деятели национальных и конфессиональных общественных движений. Особую актуальность рассматриваемая проблема имеет для полиэтнической (около 160 этносов) и многоконфессиональной (свыше 70 религиозных течений) России, где ныне происходит рост и активизация как религиозных организаций, так и национальных движений, порой совпадающих с региональным сепаратизмом. Напомним в этой связи и такую осо­бенность нашей страны: для нерусской части населения, состав­ляющей менее 1/5общего числа россиян, исторической родиной является почти 1/2 территории России.

Деликатность рассматриваемых в данной теме вопросов обусловливает особую необходимость четкого, ясного понима­ния используемых понятий и терминов, которое нередко отсут­ствует в бытовой лексике, а тем более в политизированной ри­торике. Да и в российском обществознании, как известно, нет общепринятого понимания этноса, нации, их классификации. Порою они используются как синонимы; национальное тракту­ется в качестве общегосударственного («национальные интере­сы России») и т. д. Этнос - исторически устойчивая социокультурная общность, образовавшаяся в древ­ности на базе общности территории, языка, материальной и духовной культуры, единого самосознания. С развитием цивилизации из одного или группы этносов складывается более слож­ное образование — нация, имеющая наряду с этническим также социально-политическое содержание. Так, в современной России представителями таких национальных общностей, обитаю­щих на своей исконной исторической территории, являются рус­ские, татары, башкиры, чуваши, осетины, чеченцы, якуты и др. В отличие от распространенного на Западе и разделяемого ря­дом отечественных ученых сугубо политического гражданского, понимания нации (как совокупности граждан одного государства) в данном случае, говоря о национальных традициях, име­ются в виду их исконные этнокультурные устои, то есть не их общероссийские характеристики и предпочтения, а сугубо эт­ническое сознание и культура.

При рассмотрении взаимосвязи этнического и религиозного важно учитывать и то, что нет полного совпадения числа их носителей. Даже в случае мононациональной религии (таковыми в России являются иудаизм, Армянская апостольская церковь) немало представителей данной нации являются последователями других религий, индифферентными, скептиками, неверующими. Сказанное тем более справедливо по отношению к крупным нациям (русской, татарской), традиционно существующим в России полиэтничес­ким (православие, ислам, буддизм) религиозным системам. В этой связи обратим внимание, например, и на такое явление: в последнее время среди определенной части русских, особенно молодого возраста, распространяются дохристианские язычес­кие культы. Таким образом, речь может идти только о доми­нантной для данной нации религии, доминантной религиозной традиции, каковыми являются: для русских - православие, для татар - ислам, для бурят - буддизм.

При анализе взаимоотношений религиозного и националь­ного факторов, обстоятельств, которые влияют на их связь, делают ее прочной, долговременной, неизбежно обращение к такому ключевому для данной темы понятию, как традиция. Без этой категории, отображающей под определенным ракурсом разнообразные явления, без учета особенностей проявления исторической инерции в разных сферах личной и общественной жизни трудно раскрыть механизм передачи новым поколениям ранее накоплен­ных ценностей и навыков, пристрастий и предпочтений.

Традиции по-разному действуют в различных областях. В таких сферах, как экономика, политика, сис­тема управления, довольно ощутимо влияние традиций на про­водимые реформы, но одновременно наблюдается и то, что в них относительно быстро традиция эволюционирует, при этом нередко бездумно отбрасываются и ее положительные компоненты. А вот в сфере сознания - особенно в таких более отдаленных от материальных, экономических отношений его формах, как религиозное и национальное сознание, - в несравненно большей мере проявляются сила традиций, элементы посто­янства. На протяжении веков остаются неизменными этничес­кие и религиозные представления, на которые мало действует не только смена политического режима, но и общественной си­стемы в целом.

Стабильности религиозных и национальных ценностей на протяжении длительного исторического времени, их консервации способствует не только их осознанная поддержка представителя­ми данного народа и данной конфессии, но также все еще недо­статочно исследованные подсознательные уста­новки, приводящие в действие механизм воспроизводства куль­турных традиций, навыков представителями данного этноса.

Показательны на этот счет, например, документальные свиде­тельства о длительной общественно-политической традиции, су­ществующей в Чечне (не будем называть это национальной культу­рой). Средства массовой информации периодически извещали о фактах захвата здесь заложников, требования выкупа, помещения пленников в яму, специфических наказаний за попыт­ку к побегу, эксплуатации рабского труда и т. д., которые воспроизводят нравы и обычаи далекого прошлого, в том числе описанные Л. Н. Толстым в повести «Кавказский пленник». Было бы неверно делать обобщающие выводы о том, что все «чеченцы злые»; благородных и мудрых обычаев у чеченского, не легкой судьбы горского народа, не меньше, чем у других. Однако нельзя абстрагироваться от того обстоятельства, что ряд традиций, особенностей воспитания предрасполагают представителей данного этноса к названным поступкам.

Подобные факты, приводимые в современных средствах массовой информации, еще раз подтверждают, что в сознании и подсознании представителей конкретной этнической общности прочно сохраняются какие-то установки, навыки, которые долгое время остаются в латентном состоянии, а при определенных условиях реанимируются и начинают действовать.

В нашей стране сказывается воздействие общей нестабильной переходной ситуации, породившей, в частности, определенную архаизацию и криминализацию политической культуры в определенных районах постсоветского пространства в 90-е гг. XX в. Тяготение к архаичным методам действий особенно нагляд­но воспроизводится во время обострения межнациональных конфликтов. Так, приемы расправы, характер и формы насилия над своими жертвами, несколько лет назад проявленные, напри­мер, в Сумгаите, весьма схожи с теми, что описаны в литературе по геноциду, имевшему место в тех же регионах в конце XIX -начале XX в.

Сила традиции сказывается, разумеется, не только в консер­вации отрицательных обычаев и нравов. Она наглядно проявля­ется и в самосознании, самоопределении представителей этно­са, их отношении к традиционным для них религиям. В них про­исходит слияние этнической и социокультурной идентичностей. Результаты социологических исследований фиксируют тесную связь религиозного и национального самосознания. Так, массовые опросы неизменно констатируют различия в числе собственно верующих и количестве приверженцев конфессий в нашей стране. Отрицая свою религиозность при мировоззрен­ческой самоидентификации, обычно около 20% представителей различных народов России в то же время сознательно относят себя к приверженцам определенных традиционных религиозных объединений. Например, заявили о своей конфессиональной принадлежности в ходе исследований в 2000 г. 60% и в 2001 г. - 58% респондентов, а верящих в Бога оказалось соответственно 43 и 37% респондентов[156]. Таким образом, правосла­вие или ислам воспринимаются не только как собственно рели­гиозная система, а как естественная для этих респондентов куль­турная среда, национальный образ жизни («русский, поэтому православный», «татарин, поэтому мусульманин»). Исследова­ния подтверждают, что традиционные религии способствуют сохранению и укреплению чувства принадлежности, лояльнос­ти многих граждан к своему этносу.

Эту тенденцию следования этническим традициям, их ус­тойчивого почитания подтверждает и непоследовательное (с точки зрения мировоззренческих представлений) поведение нерелигиозных респондентов. Материалы мониторинга зафиксиро­вали, что почти половина неверующих респондентов участвуют в праздновании религиозных праздников, каждый пятый перио­дически посещает храм. Мотивы таких действий-нерелигиозные, но подобное поведение большинства - серьезное подтверждение весомой роли конфес­сиональных, ставших одновременно общенациональными обы­чаев и традиций в поведении и нерелигиозных людей. Однако это не говорит о том, что сколько-нибудь значительная часть обще­ства готова во всем следовать конфессиональным указаниям. Когда в ходе мониторинга ставится вопрос: хотели бы Вы, что­бы общественная жизнь строилась на основе предписаний церк­ви (то есть, когда говорится о клерикальном варианте обществен­ной жизни), то подобная идея отвергается, в том числе и верую­щими. Так, клерикальную модель в православном варианте поддерживают только около 5% православных, при исключи­тельно отрицательном отношении инославных, иноверцев и не­верующих[157].

Объяснение явлений и действий, которые не вытекают из декларируемых ориентации и убеждений, во многом кроется в особенностях человеческого сознания, человеческой психики. Духовный мир человека - слож­ная конструкция, включающая наряду с сознательным и элемент бессознательного. Поэтому только существующими в данное время осознанными убеждениями невозможно объяснить все человеческие поступки и действия; на последние оказывают воздействие и такие представления, установки, навыки, психо­логические процессы, которые протекают вне контроля созна­ния. Эти элементы более долговременны. чем осознанные, осо­бенно систематизированные теоретиками. Механизм их наследования недостаточно изучен, но они, как бы усваиваясь с «материнским молоком», проявляются в глубинных уста­новках, автоматических навыках, устойчивых стереотипах, под­час определяющих реальное поведение человека, страты, нации. Разумеется, их генезис связан со средой обитания, с истори­ческими, социальными, культурными, природными условиями; они также подвержены эволюции, но для этого необходимо «время большой протяженно­сти».

Комплекс глубинных скрытых установок, представлений, ценностных ориентации, обозначаемый емким термином «ментальность», будучи объектом специального исследования уче­ных разного профиля, позволяет достигать более адекватного познания умонастроения масс в конкретную эпоху, поведения различных слоев, этносов, их представлений о себе, своей куль­туре, особенностях своего исторического развития. Теория ментальностей, направленная на исследование именно статичных (а не динамичных) элементов сознания и бессознательного, бу­дучи средством, методом раскрытия сущности бытующих в раз­ные эпохи массовых представлений о социальных и культурных явлениях, может быть плодотворно использована и при анализе взаимосвязи религиозного и этнического сознания. В самом деле, ведь когда определенные религиозные и этнические ценности «осваиваются», признаются как неотъемлемые качества этноса, когда они получают статус атрибутов национальной культуры (опираясь при этом на прочную спайку рационального и эмоци­онального, сознательного и бессознательного), то в таких слу­чаях уже одной логикой, сознательными мотивами, рациональ­ными идеологемами невозможно объяснить личное и обществен­ное поведение, пристрастия людей в вопросах, касающихся их религии, их нации. В отношении этнорелигиозных проблем, видимо, более всего применима давнишняя констатация: во что люди верят, то и определяет реальность. Попытки же их разубе­дить в этих вопросах, апеллируя к доводам о «ложном созна­нии», как правило, обречены на непонимание.

Мировоззренческий постулат или нравственная ценность, чтобы стать «оберегаемыми» в массовой психологии, должны быть признаны «своими». Это- долгий, трудный и неоднознач­ный процесс. Что касается ценностей раннего этнического, а потом и национального самосознания, то они развиваются уже у членов таких первичных социальных общностей, как род, пле­мя, благодаря кровнородственным связям, совместному ведению хозяйства, общей территории, культуры, единому языку. Со вре­менем чувство принадлежности к конкретному этносу, понима­ние важности для человека быть сопричастным к общим делам и судьбе своего родного этноса приобретают более широкий и осознанный характер. Сегодня, пожалуй, это одна из самых мас­совых форм сознания народов России, тесно переплетенная с эмоциями, латентными привычками, унаследованными устой­чивыми психологическими компонентами. И она, как правило, отвергает любое «посягательство» на достоинство, культуру, идентичность народа. Характерными, например, были ответы респондентов в ходе мониторинга накануне введения новых пас­портов на вопрос: считаете ли Вы необходимым сохранить в новом российском паспорте графу «национальность»? За сохра­нение данной графы высказалось в два раза больше респонден­тов, чем против[158].

Несколько иначе обстоит дело с генезисом религиозной са­моидентификации широких масс. Приобщение народов, этносов к новым для них развитым религиозным системам - долгий и трудный процесс. Именно таким длительным и сложным был процесс христианизации древнерусского общества, сопровож­даемый постепенным, подчас жестким вытеснением раннеславянских языческих верований. По-разному проходила христиа­низация каждой социальной группы, но у основной массы насе­ления - крестьян - она растянулась до XV-XVI вв. Как показано в специальной литературе, свою роль здесь сыграло - наряду со знакомством и приобщением бывших язычников к христианс­кой догматике, обрядности - соединение новых для крестьян обрядовых действий с календарным аграрным циклом, соеди­нение их с комплексом многовековых наблюдений аграрного и метеорологического характера.

Впрочем, до наших дней сохранились в русском народе ос­татки языческой культуры (святочные гадания, ворожба, гуль­бища и т. д.), а соединение христианской религии с бытом рус­ского народа, ее этнизация (например, праздник Покрова Пре­святой Богородицы, имеющий греческое происхождение, утвердился именно в России; в самой Греции его практически не празднуют) сопровождается и тем, что реально бытующая конфессия в ряде вопросов имеет свои особенности (как и в дру­гих странах и у других народов), несвойственные официально­му православию. Дело не только в сохранении элементов так называемого двоеверия, но и в известном безразличии к сугубо богословским проблемам, например к теологической трактовке сущности троицы, филиокве и др.; в выдвижении на первый план, большей популярности своих - доступных для восприятия про­стыми верующими - образов и представлений (страшного суда, загробного воздаяния). В сознании масс верующих доминиру­ют религиозно-нравственные нормы.

Многообразный сложный процесс этнизации религии по­рождает в ряде вопросов довольно свободное отношение к теолого-догматическому ригоризму. Тут сказывается своеобразная диалектика: благодаря этнизации увеличивается популярность религии среди данного народа, но одновременно увеличивается и возможность се неортодоксальной трактовки. Эта проблема стоит перед различными церквями, особенно они с ней сталки­ваются в своей миссионерской деятельности.

Для повышения эффективности миссионерской деятельно­сти, привлечения новых сторонников среди различных слоев и народов церковные организации обычно стараются целенаправ­ленно связать воедино религиозные и национальные компонен­ты. Уж какая строгая, к примеру, была по отношению к своим традициям Римско-католическая церковь, но, как показала дея­тельность II Ватиканского собора (1962-1965), в целях активи­зации миссионерской деятельности она пошла на значительные нововведения. В соборных документах, в первую очередь Дек­рете о миссионерской деятельности церкви, рекомендуется, на­пример, широко использовать в странах, где осуществляется миссионерство, свойственные местным этносам формы искус­ства как более соответствующие умонастроению, привычкам и психике населения. В частности, обращается внимание на необ­ходимость использования в церковной практике национальных песен, мелодий, музыки; в традиционный культ включаются эле­менты местных верований и обычаев, в богослужении рекомен­довано использовать местные языки. Укоренению католицизма среди местного населения должно способствовать и создание специфических местных церквей с собственной иерархией. Пре­дусмотрены и другие меры для лучшей адаптации католичес­кой церкви к местным условиям, учета местных обычаев, наци­ональной психики, культуры.

Аналогичные вопросы обсуждаются - на официальном или неофициальном уровне - и в других церквях, в том числе в Рус­ской Православной Церкви. Архиерейский собор Рус­ской Православной Церкви, состояв­шийся в конце 1994 г. в Москве, обратил внимание на необходи­мость «создать такой синтез целостной христианской культуры, который был бы творческим отображением вечной и неизменной истины православия в постоянно меняющейся реальности»[159]. Развивая эти идеи, юбилейный Архиерейский собор Русской Православной Церкви в 2000 г. в программном документе «Основы социальной концепции Рус­ской Православной Церкви» подробно разъяснил, что церковь соединяет в себе вселенское начало с национальным, а христиа­не имеют право на национальную самобытность, национальное самовыражение. «Культурные отличия отдельных народов на­ходят свое выражение в литургическом и ином церковном твор­честве, в особенностях христианского жизнсустроения. Все это создает национальную христианскую культуру»[160].

Сколь бы ни был сложен процесс приобщения этноса к оп­ределенной религии, последняя, став для него «своей», входит во все поры националь­ной культуры, начинает во многом определять национальное самосознание, быт, стиль и образ жизни народа, невзирая на смену социально-политических режимов и порядков. Пройдя процесс этнизации, она прочно сохраняется в памяти народов, помогает не утрачивать самобытность их культуры, поддержи­вает их мораль. Взаимодействие национального и религиозного осуществляется на разных уровнях - личностном, бытовом, со­циально-психологическом, идеологическом, политическом.

Тесная связь традиционных религий с по­литической, бытовой, духовной культурой российских народов имеет самые многообразные проявления. Она про­слеживается в праздниках и обычаях, словарном фонде, фольк­лоре и литературе, архитектуре и музыке; поведенческих навы­ках и моральных нормах; бытовой и политической культуре и т. д. Особо следует подчеркнуть, что влияние христианских ду­ховных ценностей, образов, сюжетов на литературу наблюдает­ся не только у верующих литераторов (Гоголь, Достоевский, Лесков, Тютчев), но и у тех, кто верующими себя не считали. Подобное воздействие можно наблюдать и у более радикально мыслящих литераторов (Белинский, Чернышевский).

Невозможность приобщения к национальной, как и ко всей мировой культуре без понимания роли ее религиозного компонента широко обсуждается и осмыс­ливается не только в нашей стране. Показательно, что в ходе недавней аналогичной дискуссии во Франции необходимость знакомства школьников с христианской культурой объяснялась тем, что «иначе в Лувре они ничего не поймут».

Раскрытие указанной связи в каждой сфере заслуживает спе­циального исследования. Так, довольно широкие слои российс­кого населения (и не только верующие) отмечают христианские религиозные праздники - Рождество и Пасху, а также особо по­читаемую среди православных России Масленицу; Ураза-бай-рам и Курбан-байрам - в мусульманских регионах; Цагаалгзн и Майдарк - в буддистских общинах Калмыкии, Тывы, Бурятии; Пурим, Пэсах или Рош-ха-Шан - среди евреев России. Равным образом многие представители соответствующих народов руко­водствуются нравственными предписаниями, почерпнутыми из Библии и Корана, Талмуда и Типитаки.

Эти наблюдения и выводы подкрепляются и результатами репрезентативных исследований ВЦИОМ, проведенных, напри­мер, в 2003 г. накануне Пасхи, согласно которым более 80% рос­сиян, так или иначе готовились отмечать Пасху, что дает осно­вание полагать, что сегодня для России Пасха стала, по сути, общенародным праздником.

Исследования показывают, что распространение надэтни­ческих, мировых религиозных направлений, например, хрис­тианства, включающего, как сказано в Новом Завете, людей

«..из всех племен и колен, и народов, и языков...»(Откр., Апок. 7: 9) - среди групп народов в свою очередь способствует сближению их куль­туры, быта, помогает ощущать солидарность друг с другом (пра­вославными в России являются - помимо славянских народов -большинство верующих карелов, коми, марийцев, мордвы, осе­тин, удмуртов, чувашей, хакасов, якутов и др.; мусульманами являются татары, башкиры, дагестанские народы, кабардинцы, чеченцы, ингуши, адыгейцы, черкесы, балкары, карачаевцы и др.; буддистами - калмыки, буряты, тувинцы). Следует подчерк­нуть, что речь идет именно о духовно-культурной солидар­ности. Однако есть основания утверждать, что единая вера ска­зывается и на политических симпатиях и ориентациях (напри­мер, в большинстве своем православная Северная Осетия сегодня не подвержена идеям сепаратизма на Северном Кавказе). В по­добных ситуациях зарубежные политологи используют понятие «синдром братских народов».

Стоит сказать и о том, что этноконфессиональный симбиоз способствует формированию и ряда сущностных черт определенных локальных цивилизаций. Нельзя абстрагироваться от того, что на культуру таких больших по времени и пространству образований, как цивилизации, силь­нейшее воздействие оказывают именно религии: на арабскую -ислам, тибетскую - буддизм, североамериканскую - протестан­тизм и католицизм российскую – православие, ислам.

Таким образом, традиционная религия высту­пает неотъемлемой составной частью этнической культуры, но последняя в свою очередь постепенно начинает влиять на некоторые культовые и догматические особенности религии, распространенной среди данного этноса. В целом подобные сочленения создают возможности определять во многих слу­чаях общественное сознание и поведение значительной час­ти народа.

Укорененность религии в народной среде, ее поддержка об­щих для разных мировоззренческих групп национальных тра­диций, самобытности этносов играет важную позитивную роль, особенно в кризисные периоды (война, оккупация, коренная ломка общественных устоев). История многих народов, попавших под чужеземное иго или вынужденных жить в рассеянии (еврейского, русского, греческого, сербского, черногорского, болгарского, польского, армянского, грузинского, арабских и др.), убеждает, что если они сохраняют базовые элементы своей тра­диционной культуры - религию и книжно-письменную культу­ру, то им удается избежать полной ассимиляции и, несмотря на все трагические перипетии, вновь обрести свою государствен­ность. Не случайно агрессоры в разных странах мира, стремя­щиеся «освоить» чужую территорию и вытеснить автохтонное население, целеустремленно уничтожают эти составляющие его национальной культуры, в особенности храмы, другие религи­озные учреждения и символы. Наглядное тому свидетельство- погромы в Косово, где 17-20 марта 2004 г. албански­ми экстремистами было разрушено 35 православных храмов и монастырей, всего же, начиная с 1999 г., здесь было разрушено 112 храмов и монастырей. Для того чтобы эффективнее осуще­ствить этническую зачистку сербов, оставшихся в крае, уничто­жается важнейший элемент их исторической культуры - рели­гиозные памятники.

В сегодняшней России, переживающей тяжелый переход­ный период, положительная функция традиционных религий (православия, ислама, буддизма, иудаизма, других конфессий) проявляется весьма наглядно. Они способствуют прежде всего сохранению, защите и обострению национальных чувств и са­мосознания, а сами подчас выступают в качестве авторитетных этнических учреждений. Деятельность религиозных организа­ций России, связанная с сохранением национальной идентич­ности, традиций и ценностей народа, сопровождается активным неприятием ныне усиленно пропагандируемых установок обще­ства потребления, индивидуалистических, сугубо утилитарных, прагматических ориентаций. Подобное неприятие свойственно как руководителям традиционных конфессий, так и самим веру­ющим. Результаты социологических исследований раскрывают высокую степень приверженности большинства насе­ления, особенно верующих, традиционным российским духов­ным ценностям, которые - специально подчеркнем - вопреки высказываемым домыслам вовсе не противостоят реформам и модернизации страны, а сохраняют ее идентичность. (Показа­телен в этой связи опыт тех стран - Японии, Сингапура, Южной Кореи и других, где весьма эффективно была осуществлена мо­дернизация и где вовсе не отказывались от своих исторических традиций и не пытались форсированно изме­нить менталитет народа.) При этом выявилось во многих случа­ях совпадение основных духовных ценностей и общественных ориентаций россиян безотносительно к их мировоззренческим и этническим различиям, что подтверждает и их цивилизационную идентичность. В этом процессе традиционные религии, отвергая национальный нигилизм, выступают объединяющим фактором, который преодолевает различные барьеры, в том числе социальные, черпая силу из источников, глубоко укоренивших­ся в национальном менталитете.

Сложности переходного периода в нашем многонациональ­ном и поликонфессиональном обществе, связанные с трудны­ми и неоднозначными процессами в экономике, социально-по­литической и духовной сфере, сопровождаются определенны­ми центробежными тенденциями, гипертрофированием -действительных или мнимых - национальных интересов. Тому есть ряд причин - исторических и современных, экономичес­ких и социально-политических. Серьезно сказывается и акти­визация амбициозной, а порою и преступной местной элиты, которая национальные и конфессиональные факторы исполь­зует в борьбе за власть, за этнические и региональные привиле­гии, в конечном счете - за материальные, имущественные ин­тересы. Подобные явления фиксируются в общественном со­знании и отвергаются им. Социологические исследования стабильно свидетельствуют, что довольно значительные мас­сы верующих разных конфессий (более 60% респондентов) озабочены тем, что межнациональные конфликты могут привести к развалу Российского государства, видя причины меж­национальных напряженностей и конфликтов в первую очередь в провокационных действиях существующих в России поли­тических элит- центральных и местных, борющихся за власть и привилегии.

В условиях разжигания определенными силами чувства эт­нического эгоизма и национального превосходства, стремления возвысить один этнос путем попрания интересов другого, при обильном потоке дезинтегрирующих, деструктивных деклара­ций и отсутствии объединяющих общество общенациональных идей особое значение приобретает позиция религиозных орга­низаций. Ведь если к этническим конфликтам добавятся столк­новения на религиозной почве, то последствия могут быть тра­гичными. Именно поэтому важен анализ в первую очередь тех аспектов деятельности религиозных организаций, которые мо­гут способствовать смягчению или, наоборот, усилению меж­национальной напряженности, конфликтов.

Стремясь в максимальной степени использовать авторитет религиозного института для нейтрализации различных, в том числе новых глобальных вызовов, угрожающих благополучию и жизни верующих, всего народа, деятели традиционных для России религиозных организаций в своих устных и печатных выступлениях, в программных документах неизменно раскры­вают миротворческий потенциал религии, осуждают любые аг­рессивные ксенофобские действия.

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» четко выражено понимание того, что при определен­ных условиях национальные чувства могут стать причиной та­ких явлений, как агрессивный национализм, ксенофобия, наци­ональная исключительность, межэтническая вражда, даже вой­ны и иные проявления насилия. В документе подчеркивается, что «православной этике противоречит деление народов на луч­шие и худшие», что церковь осуществляет миссию примирения между вовлеченными во вражду нациями и их представителя­ми. Так, в ходе межэтнических конфликтов она не выступает на чьей-либо стороне, за исключением случаев явной агрессии или несправедливости, проявляемой одной из сторон[161].

Аналогичные идеи развиваются и в подготовленном в 2001 г. Советом муфтиев России документе «Основные положения со­циальной программы российских мусульман». В нем говорит­ся, что «истинно верующий человек не будет источником раздо­ра и конфликтов в отношении с другими людьми», что мусуль­манское духовенство, ученые и проповедники «стоят на позициях упрочения межнационального согласия, мира и спокойствия в обществе»[162]. Сходные соображения имеются и в программных документах других религий и конфессий[163].

Вместе с тем вряд ли можно оспаривать, что в действитель­ности в рассматриваемой сфере реальная роль каждой религи­озной организации зависит от ряда обстоятельств - численнос­ти, исторических традиций, интегрированности в общественную культуру, положения в данной конфессии, особенностей меж­конфессиональных отношений в регионе, этнического состава населения страны, специфики самой церковно-иерархической структуры. Так, Русская Православная, которая вопреки состоявшимся государственным «разводам» сохраняет свою традиционную структуру, выступает за целост­ность исторической России, отвергает любые попытки ее даль­нейшего расчленения. На протяжении десятилетий ее зарубеж­ная деятельность помогала сохранять национальную идентич­ность оказавшихся на чужбине русских эмигрантов. Да и в наши дни, например в ближнем зарубежье, защита ею интересов соотечественников в ряде случаев, пожалуй, более эффективна, чем деятельность МИДа.

Заслуживает в этой связи внимания твердая позиция Патри­арха Алексия П, отказывающегося, например, посещать Латвию, несмотря на неоднократные приглашения латвийских государ­ственных властей, пока в этой стране не будет прекращено ущем­ление прав русскоязычного населения, которое фактически ли­шается там возможности получать образование на родном язы­ке. Аналогичной была позиция Патриарха и в отношении Эстонии. Он отказывался посещать Эстонию более десяти лет-до тех пор, пока Эстонская православная церковь Московского Патриархата не получила официальный юридический статус.

Особое значение для российской действительности имеет взаимоотношение двух религиозных конфессий - православия и ислама, ибо они не только самые многочисленные (соответ­ственно 75% и около 20% среди верующей части населения), но их последователи более или менее компактно вкраплены, в том числе составляя большинство верующего населения в ряде рес­публик и национальных автономий - субъектов Федерации, в единый государственный организм (народы мусульманской куль­туры являются титульными в восьми республиках Поволжья и Северного Кавказа). Если за рубежом существует определенная напряженность - «За­пад» - «мусульманский мир», то евразийская Россия изначально была «обречена» на то, чтобы исключить подобное противостояние, тем более что здесь имеются вековые традиции толерантного суще­ствования (у мусульман России эта традиция во многом заим­ствована и от Золотой Орды, при которой православное духо­венство не платило подати, Русская Православная Церковь име­ла право осуществлять судебные функции над своими людьми, пользовалась свободой при избрании на духовные должности)[164].

И в настоящее время руководители различных православ­ных и мусульманских организаций стремятся строить свои вза­имоотношения на принципах доброжелательства и сотрудниче­ства. Подобная толерантная и конструктивная политика подпитывается и совместными выступлениями против кровопролитий, и реальным сотрудничеством на местах, в том числе на благотворительном поприще, и взвешенной трактовкой негатив­ных сторон исторических событий и т. д. Так, в последнее вре­мя в конфессиональной печати публикуются материалы, в кото­рых - в отличие от ряда светских изданий - освещение истории взаимоотношений славян и тюрков, православных и мусульман в России свободно от выпячивания прошлых взаимных обид. В них на фактическом материале раскрывается то хорошее, что было в отношениях между народами, чем они обязаны друг другу, какие заимствования были осуществлены в области государ­ственной организации, политической культуры, в навыках хо­зяйствования, торговли и др. Иначе говоря, проводится идея о взаимообогащающем диалоге культур, подчеркиваются тради­ции межрелигиозной терпимости, совместной защиты единого отечества, общего труда на благо всех российских этносов и кон­фессий.

Интерес представляют в этой связи и данные мони­торинга о национальном составе конфессиональных групп. В православной группе естественно преобладают русские (88, 8%), но есть в ней и представители народов мусульманской культуры (около 1%), соответственно в мусульманской группе представ­лены и русские (2%), при преобладании представителей наро­дов мусульманской культуры (94%). Такое «нестандартное» со­четание национальной и конфессиональной принадлежности- следствие тесного соприкосновения православных и мусульманских народов в пределах единого Российского госу­дарства, низкого уровня конфликтности между ними, а также -результат смешанных браков.

Отмеченная выше тенденция этнизации религии, культиви­рования идеи «национальной религии» способна порождать раз­личные политические последствия. Соотнесение и отожде

⇐ Предыдущая53545556575859606162Следующая ⇒

Поделиться: