Дивная кончина христианского отрока

В городе Твери отцем диаконом Николаем Орловым рассказан следующий случай: в сентябре 1860 года бы­ли тяжело больны скарлатиной дети тверского мещани­на Сергея Павловича Блинова. 15-го числа умер от это­го маленький сын его Арсений, одного года; потом, через неделю, умерла дочь Мария, трех лет; наконец, дня че­рез три, 25 сентября, стал умирать и двенадцатилетний сын его Николай.

Нужно заметить, что этот сын был старший в семей­стве и очень полезный помощник отцу в его торговых за­нятиях, а главное — с быстрым умом не по летам он со­единял доброту сердца, искреннюю любовь и нежность к родителям, сестрам и братьям и привлекательную сладкоречивость и почтительность в обращении со все­ми посторонними, особенно старшими по возрасту. За это особенно любили его все: и родители, и родные, и знакомые.

Очень горько было отцу и матери видеть своего доро­гого сына при последних минутах жизни; но они, сколь­ко возможно, скрывали от умирающего горькие свои слезы и усердно молили Господа за жизнь его.

По его желанию поскорее исповедаться и приобщить­ся Святых Тайн призван был священник. При его прихо­де больной встал с постели и, стоя на ногах, со всем чи­стосердечием и умилением исповедался и потом внима­тельно слушал краткие молитвы перед приобщением и усердно молился. Когда священник велел ему повторять за собой: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси во­истинну Христос, Сын Бога живаго...» и «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими...», тогда больной, осенив себя крестным знамением и воо­душевившись, произнес эти молитвы с таким жаром любви и веры в Сына Божия Иисуса Христа, с таким сильным желанием вечной жизни и единения с Богом, что удивил священника. По принятии Святых Тайн, он с глубоким чувством благодарности обратился к иконе Спасителя и сказал: «Слава Тебе, Боже. Слава Тебе!».

После благодарственной причастной молитвы священ­ник пожелал ему здравия души и тела и сказал: «Мно­гие больные, принимающие Святые Тайны с верою, ско­ро выздоравливают от своей болезни. И ты теперь по своей вере получишь здоровье. Дай Бог тебе выздоро­веть. Тебе надобно жить. Ты еще молод». Но юный из­бранник Божий, поблагодарив духовного отца за поже­лание, сказал ему:

— Нет батюшка, я уж не буду жить в здешнем мире; я умру, непременно умру.

— Как же ты говоришь: умру! Почем тебе знать? Только один Бог знает это и определяет каждому время жизни и смерти.

— Так, батюшка. Да я от Бога-то и узнал, что я ум­ру. Он зовет меня к Себе, и я пойду к Нему. После этого священник, заметив в нем слабость сил, оставил его в покое, простился с ним и его родителями. А больной лег в свою постель. Это было в шесть с поло­виною часов вечера.

Не прошло потом и полчаса, как отрок, лежа на сво­ей постели, с какою-то поспешностью и старанием стал тихо читать молитвы, какие знал — Спасителю и Бого­матери и святым угодникам — и, осеняя себя крестным знамением, начал постепенно ослабевать, и, мало-пома­лу забываясь, перестал дышать и скончался.

Родители умершего, до сего времени едва-едва удер­живавшиеся от громкого плача, дали теперь полную сво­боду своим слезам и рыданиям. То отец, то мать, то сест­ра матери и брат, то другие бывшие тут родственники, друг перед другом громко высказывали жалобы о потере навсегда дорогого, ненаглядного сына и племянника. А тот, кого оплакивали, лежал бездыханным и безчув­ственным к плачущим и рыдающим.

В этих рыданиях прошло около часа. Наконец, мать несколько успокоилась и стала смотреть со вниманием на черты лица умершего сына, как бы желая при после­дней разлуке с ним запечатлеть эти черты в своем серд­це. Отец же вышел в другую комнату посмотреть на дру­гих двух больных детей своих, чтобы дать им нужное ле­карство по совету врача.

Остановив глаза свои на бездыханном сыне, мать вдруг заметила как будто какое-то легкое колебание гру­ди его. Принимая это за обман зрения от слез и мерца­ния свечей и лампадок пред иконами, она продолжала внимательно смотреть на него. И грудь покойника опять едва заметно заколебалась. Тогда она пошла к мужу и тихо сказала ему об этом. Оба, затаив дыхание, внима­тельно стали следить за остатками жизни сына. Еще полминуты, и настоящий вздох вышел из груди его и по­казал, что отрок жив. Спустя несколько секунд, он уже открыл тихо глаза свои.

Не желая безпокоить его своим расстроенным видом, они незаметно отошли потихоньку и несколько в сторо­ну от него. Но он стал искать их глазами, и потом, с уси­лием поднявшись, сел на постели и, увидев отца, сказал ему: «Батюшка! Подойдите ко мне ближе! Мне нужно сказать вам несколько слов».

Когда отец подошел к нему, отрок сказал: «Я воротил­ся сюда, чтобы с вами проститься. Я видел Машу, и Ар-синьку, и Сашу (сестру семилетнюю, умершую десять лет назад), и отца моего крестного (умершего двенадцать лет назад) и говорил со всеми ними. Вы думаете, что они умерли? Нет! Они все живы! И как прекрасно место, где они живут!

Какой у них там свет блестящий, яркие прекрасные цветы и деревья, а звезды какие большие! Что наш дом? Втрое больше дома каждая звезда там, и какое от них радостное сияние! Вот я и увидел там сестриц и братца, и крестного, и когда подошел к ним, крестный сказал мне:

— Здравствуй, Николя! Зачем ты здесь?

— Побывать к вам пришел, увидеться с вами, — от­вечал я.

— Хорошо, — промолвил крестный, — побудь здесь и погуляй с сестрами и братом, а не то -— совсем оста­вайся у нас.

— Останься с нами! — сказали мне сестры и брат. — Видишь, как тут хорошо!

— И вправду я останусь с вами, — прибавил я, —у вас так прекрасно!

В это время сестра Маша взяла меня за руку и сказа­ла: «Ах, как хорошо, и Николя с нами остается!» — и ра­достно повела меня по цветистому лугу мимо высоких, зеленых прекрасных деревьев, каких я нигде не видал. С нами вместе шли и Арсинька, и Саша.

Прогуливаясь с ними, вдруг я вспомнил о вас, батюш­ка и маменька, и сказал:

 - Ах! Я ведь не простился с отцем и матерью. Пого­дите, я пойду к ним и попрошу у них благословения жить здесь с вами и как раз ворочусь к вам опять.

— Ступай, простись! — сказали они. — Только ско­рее опять приходи к нам; мы ждем тебя.

Вот я и пришел к вам, мои любезные родители, про­ститься с вами и попросить вашего родительского благо­словения жить мне вместе с сестрицами и братцем. От­пустите меня, батюшка и маменька, благословите!».

В продолжение этого рассказа отец, мать и родные слушали его со вниманием, и когда он кончил, отец по­думал про себя: не в бреду ли горячки говорил он все это, и спросил его:

— Николя! Да знаешь ли ты, кто я? — Он взглянул на отца, слегка улыбнулся и сказал:

— Неужели я вас-то, батюшка, не знаю! Вы Сергей Павлович Блинов, мой батюшка!

Отец указал на мать его и сказал:

— А это кто?

— Это моя маменька, Александра Михайловна Бли­нова, — сказал он. После сего поименовал бывших тут родных своих.

Потом отец сказал потихоньку жене, чтобы она веле­ла сыну опять рассказать, что он видел и где был. Она так и сделала, и сын повторил ей свои слова и расска­зал, к удивлению всех, точно так же, как сначала отцу.

Наконец, ребенок спросил: «Да неужели вы, батюш­ка, не верите мне? Ведь я в полном уме, и в памяти, и в сознании. Если так вы сомневаетесь, то вот вам знак мо­ей правды: через день придет в наш дом Ксения, дочь прежней нашей прислужницы, которую вы много лет не видали. Она спросит о здоровье вашем и детей и удивит­ся, что у вас все дети больны и трое уже умерли, о чем ничего не знала и не слыхала. (Эта женщина действи­тельно пришла в их дом, в день погребения сына, и уди­вилась, что уже трое умерли). Вот тогда вы поверите всему, что я говорил вам. А теперь прошу, умоляю вас, мои родители, не держите меня здесь, — отпустите ме­ня скорей с благословением».

Уверившись, наконец, в истине слов сына, отец со всею силою родительской любви стал уговаривать его остаться, чтобы по-прежнему быть умным и полезным помощником ему во всех его делах и занятиях. Но отрок на это сказал отцу: «Батюшка! Тут не стоит и жить. Здесь так худо, так грязно. Умоляю вас: отпустите меня! Не жалейте, не молитесь, чтобы я здесь остался. Ведь и вам придется жить не сто лет. И вы тоже перейдете ту­да. Если меня отпустите, я буду за вас и маменьку мо­лить Бога, чтобы вас принял Он в Свой свет и в Свою радость».

Убежденный и вместе утешенный такими словами отец не мог более спорить с сыном, — благословил его и пожелал ему жить «в месте светле, отнюдуже отбеже всякая болезнь, печаль и воздыхание». После этого от­рок успокоился, обрадовался, много раз поцеловал своих родителей, и, снова ложась на постель, сказал: «Прости­те! Пора мне, меня ждут, Бог с вами, до свидания!». С этими словами он осенил себя крестным знамением, зак­рыл тихо глаза свои и, сложив на груди крестообразно руки, навсегда отошел из здешнего мира в обители Отца светов, идеже праведники просветятся, яко солнце (Мф. 13, 43).

Во время погребения тела, 26 сентября, добавляет рассказчик, лицо отрока светилось какою-то радостною улыбкой («Странник», 1864, с. 18-24).

 

 

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: