Замечательный сон одной крестьянки. (ИЗ ПИСЬМА СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА)

(ИЗ ПИСЬМА СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА)

Недавно одна крестьянка рассказала мне свой сон, ко­торый настолько интересен, что считаю нужным сооб­щить его вам. Но прежде скажу о ней самой. Она кресть­янка деревни Ново-Марьевки, Ксения Трофимовна Ма­леткина, тридцати семи лет, грамотная, замужняя; в се­мье у нее муж и пятеро детей, живут бедно. В девушках она была очень богомольной, крепко любила посещать церковь. Родители ее перешли в раскол, в расколе пома­зывали и ее, хотя она раскола не любила. Сватали ее не­сколько женихов-раскольников, но она за них не пошла, а вышла за вдовца русского. Когда она была уже просва­тана и сидела раз на вечерке, пришел туда один из отвер--гнутых ею женихов, уже женатый, и, пройдя мимо нее не­сколько раз, посмотрел на нее и сказал: «Что? Не хотела выйти за нас, пошла за вдовца? Как выйдешь, так и бу­дешь постоянно больна», — и ушел. Спустя немного вре­мени после его ухода, Ксения стала искать вязальную иг­лу, но нигде не могла найти. Когда все разошлись, она продолжила поиски на полу и также не нашла, и только уже когда стала ложиться спать, почувствовала что-то по­стороннее в своей косе, кликнула подругу, и та вытащи­ла из ее волос в несколько раз свернутую иглу... А надо заметить, что говоривший с нею мужик даже и близко к столу не подходил.

Выйдя замуж, Ксения действительно стала постоянно болеть. Возили ее к разным знахарям, но помощи не бы­ло никакой, — тем более, что сама она им не верила, и ездила, уступая просьбе родных, а наговоры их пила, об­ращаясь внутренно с молитвою к Спасителю и сотворив крестное знамение. Сказали тогда ей, что болезнь ее от того человека, который тогда прошел три раза мимо нее; по его приказанию «дух» и иголку завернул ей в косу. Потом Ксения ездила к уфимскому страдальцу Михаилу Ивановичу Безрукову, которому она жаловалась на свою боль, но он, увидав только ее, сказал ей: «Как тебя Гос­подь-то любит, как Он, милостивый, тебя любит!» и не велел ей лечиться.

Еще будучи девицей, она видела такой сон. Настал Страшный суд. Великое множество людей собралось, но как судились они, этого она не видела, только смотрит, шум утих и остались с ней очень немногие. Она спроси­ла кого-то невидимого ею: «Куда все ушли?». И голос от­вечал: «Они осуждены». — «А мы?» — сказала она. «А вы идите вон в тот дом», — был ей указан прекрасный дом. На дороге росла чудная рожь, вдали виднелись рос­кошные луга и лесочек, и было сказано, что все это да­но им от Бога в пользование. Когда они подошли к дому, то увидали Женщину, Жена эта сказала им: «Сюда не ходите, вы недостойны сего, а вот идите рядом, тут ваше жилище». Они спросили, кто она? — «Я — Божия Ма­терь». Поклонившись Ей, они пошли, куда было им ука­зано, и в это время где-то внизу Ксения услыхала пение: «Святым Боже» и увидала, что поют в подземелье. Ей сказали, что там ее родители, что им хорошо, только темнее, чем здесь.

Не особенно давно она видела умершего своего отца, который на вопрос ее, не мучится ли он за веру свою, сказал, что за веру нет, ведь он не отрекался от Христа; тогда она спросила, не наказывают ли его за сквернословие, но он отвечал, что в этом грехе он покаялся, но пло­хо за мелкие грехи, которые он и грехом не считал. Пе­ред смертию ее отец был особорован и причащен. Он все говорил, что ему не худо, а затем добавил: «Мы все с трепетом ждем Страшного суда...».

Муж у этой Ксении был человек честный и богомоль­ный. Но несмотря на честность и набожность, в жизни им не везет, и живут они очень бедно, часто хворают са­ми, хворают и дети. Сон, о котором я еще хочу сказать, касается снохи Ксении — Агафий... Агафья Малеткина была замужем за братом Степана Малеткина (мужа Ксе­нии), который был большой пьяница. Агафия стала и са­ма пить. Была она очень гордая, супружеской верности не соблюдала, обижала сирот сильно. Умерла пять лет тому назад, было ей тогда сорок пять-сорок семь лет, за три года до смерти жизнь ее изменилась: она захворала, ей свело ноги, открылись на ногах раны, в которых заве­лись черви, перед смертию особоровалась. Эту Агафию и видела Ксения во сне.

«Вдруг слышу, — говорит Ксения, — что звонят, и звон такой хороший, совсем не такой, как у нас. Дай-ка пойду в церковь, — подумала я, — и, одевшись, пошла. Прихожу в церковь, смотрю: стоит она как-то не так, точно лицом на запад, и иконы такие тусклые, а народ все незнакомый. Стала я смотреть на всех и вдруг вижу направо, в углу, стоит моя сноха Агафия Захариевна, одетая хорошо, по-праздничному. Я подошла к ней и ста­ла было здороваться, да потом вспомнила, что она, ведь, умерла, а потому и сказала той женщине:

— Прости, тетенька, я обмишурилась, я думала, что ты моя сноха, а теперь вспомнила, что она умерла!

— Нет, ты не ошиблась, — сказала та женщина, — я самая Агафия и есть — сноха твоя.

— Как ты, ты ведь умерла?

— Да, я давно умерла!

— А как же ты сюда-то попала?

—  А я на работах была, нас, ведь, на работу гоняют, недалеко от вас работа-то была, и хотелось вот мне тебя
увидеть в этом храме.

— Да разве покойники работают?

— Конечно, работают; кто что заслужит: вон, правед­ники заслужили себе Царство Небесное, так и не рабо­тают, а мы под властию князя тьмы, нас и заставляют работать; невыносимо трудно нам работать-то; а ежели когда не работаем, то сажают в темный угол.

— Господи! Неужели Господь тебя так и не простит, так ты и будешь тут?!

— Так и буду тут, наша молитва Богом не слышима, не слышит Бог загробной молитвы!

— Как ! Ведь и неприятелев-то (бесов), когда они во­рочаются к Богу, Господь прощает!

— Не! Неправда. Они осуждены навечно. Они и вопи­ют, и плачут, и скорбят, да нет уж!.. А мы через людей воротиться можем.

— А как тебя, вот, воротить-то?

После этого вопроса Агафья откуда-то взяла неболь­шую корочку хлеба ржаного, черного-черного, и сказала:

— Вот возьми хоть этакую корочку хлеба, да разломи ее на сорок частей и раздай сорока человекам, да скажи каждому: «Помяни рабу Божию Агафию», то и тогда мне будет большая отрада.

Ксения, увидев хлеб у Агафьи в руках и удивившись, откуда у нее взялся хлеб, да такой черный, спросила:

— Он вас и хлебом кормит?

— Да, кормит, только не той пищей, что у вас; и спать дает, и мы отдыхаем. Только трудно под его влас­тью-то быть.

— Если я подам за тебя милостыньку, то ты совсем тогда от него уйдешь?

— Нет, еще не совсем!

— А как же тебя совсем-то выручить?

— Вам тяжело будет.

— Как же тяжело?

—  Да надо отслужить обедню и панихиду; тогда я избавлюсь совсем от их рук. А если не отслужите, то я ос­танусь навечно в их руках. — Помолчав немного, она жалобно и протяжно сказала:

— Отслужи обедню-то, Аксиньюшка! — Затем опять сказала:

— Спасибо еще маслом меня соборовали, мне отрада есть, а ежели бы не соборовали, то по моим-то делам мне место-то было в геенне.

— Разве еще мука есть?

— Еще две ниже нас муки: одна — геенна, а дру­гая — тартар.

— А Яков-то с вами?

— Какой Яков?

— Кочуров, кум-то твой!

— Разве он умер?

— Умер!

— А я про него и не слыхала.

— А разве вам слух есть?

— Как нет? Слух есть... Когда блаженная душа идет, мы ее сопровождаем, завидуем, а когда к нам идет ка­кая, то мы скорбим — встречаем ее, а которые ниже нас — те нам неизвестны .

Затем во сне Ксения пала на колени и стала просить Бога простить ее сродницу, и с этим проснулась...

Так как сон этот, мне думается, был реальным виде­нием, то и счел я нужным описать его вам. Видела Ксе­ния его месяца два тому назад и говорит, что Агафия ей говорила очень много, но вот — хоть убей, ничего не мо­жет иного вспомнить, кроме сказанного, а это все как сейчас помнит.

А я удивился тому, как теперь дивно — подробно — раскрыта нам загробная жизнь, если взять во внимание повествования всех святых отцов и подвижников, такие факты, как у Нилуса, или такие видения, как у этой женщины. Остается только приложить веру! И первое пришествие Спасителя не было чем-то неожиданным, неподготовленным; нет, оно было по всей земле подготов­лено: и смутным сознанием язычников, и ясной речью пророков, и каким-то безотчетным голосом сердца у всех людей. Так и теперь постепенно подготовляется челове­чество ко Второму пришествию нашего Господа и к вос­приятию будущей жизни. Вспоминается слово пророче­ское: Излию от Духа Моего на всякую плоть, и бу­дут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши, старцам вашим, будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения (Иоил. 2, 28). И это время наста­ло, настало время благоприятное и день спасения. Как умножились все эти видения, как разнообразно полны они, как растет слава святых, особенно Божией Матери, как они близки нашему духу, как распространяются ши­роко жития святых, как издаются если не целые творе­ния, то выдержки из творений святых отцов, и все это разливается по многомиллионной массе православного народа, а прибавьте к этому все стотысячные Безкров­ные Жертвы, чуть не ежедневно совершаемые по всему лицу земли, и невольно подумаешь, что небо преклони­лось к земле, и скоро сольются они. Нагрешив много, люди боятся и унывают, — знают, что нагрешили, и что Бог побьет прутом, а враг — сатана нарочно чернит бу­дущее и распускает молву: будет-де погибель вели­кая. — Не надобно отчаиваться, — уныние опасно, не надобно тешить врага; Господь покарает — Господь и по­милует. Ныне время благоприятное ко спасению («Странница», стр. 5-6).

Видимые следы, оставляемые

являющимися душами, и открытие ими

Своей загробной участи

«Лет около пятнадцати назад, — рассказывает Сенков­ский, — я служил чиновников военного ведомства и за­ведовал складом военных припасов в окрестностях Петер­бурга, как вдруг надо мною неожиданно стряслась беда. Из моего склада, неизвестно каким образом, пропали ве­щи на довольно значительную сумму. Самые тщательные розыски, произведенные по горячим следам, не могли от­крыть похитителя.

Положение мое легко себе представить: получаемого мною содержания, даже в общей сложности за несколько лет, не хватило бы на покрытие пропажи, а тут еще пред­стояло следствие и всевозможные неприятности по служ­бе. Положение мое было самое ужасное. Года за три пе­ред тем я овдовел, оставшись с двумя детьми шести и че­тырех лет, и уже с год как был женат на другой жене. Как мы ни судили с женой, что нам делать, ничего приду­мать не могли.

Одна из наших знакомых, набожная старушка, посове­товала жене отправиться в Петербург и отслужить моле­бен в часовне, что при Вознесенской церкви, в которой, по ее словам, находится икона святого, молитва которому помогает отыскивать пропавшие вещи.Утопающий, говорится, и за соломинку хватается, а жена и я всегда были люди религиозные, так что понят­но, что совет этот как нельзя более пришелся нам по ду­ше. Согласно этому совету я отправил на другой же день жену в Петербург, заказав ей отслужить молебен и по­ставить свечи, как советовала наша знакомая, сам же с детьми и тещей, матерью второй моей жены, остался дома.

Дело было летом, ночи были довольно светлые, и я долго ходил у себя в гостиной, раздумывая о своем горе. Наконец утомившись, отправился в спальню, в которой ставни были заперты и было совсем темно; тут же спа­ли дети. Через комнату спала моя теща. Притворив слег­ка дверь в гостиную, взглянув на детей и посидев еще немного в раздумье на кровати, я приготовился уже раз­деваться, как вдруг сквозь неплотно прикрытую дверь увидел в гостиной какой-то свет.

Полагая, что я позабыл потушить свечу, приподнялся было с кровати, но в этот момент неслышно отворилась дверь, и на пороге появилась с горящею восковою све­чою моя покойная жена. Странное дело: я не только не испугался ее появления, но даже, как будто, и не уди­вился тому, точно какое-то затмение на меня нашло, и как будто это был совершенно естественный факт. Я хо­рошо помню, что очень мало был взволнован и удивлен появлением покойной.

«Здравствуй», — сказала она и подошла ко мне, дер­жа восковую свечу в руке. Не помню теперь, что я отве­чал на это приветствие, но помню только, что почти тот­час затем сказал: «Ты знаешь, какое у меня горе?» — «Знаю, знаю, — отвечала она, — но не безпокойся очень, я помогу тебе». Я стал умолять открыть мне похи­тителя, но она отказалась это сделать, говоря только, что поможет мне перенести мое горе. «Ты не сердишь­ся, — говорю я, — что я так скоро женился?» — «О, нет, даже напротив, это ты хорошо сделал». Далее бла­годарила меня, что я не забываю ее в молитвах. «Вы, живущие, — сказала она, — не можете понять, что мы чувствуем, когда вы за нас молитесь». Я забыл сказать, что во время этого разговора, она прилепила к лежанке восковую свечу, которую держала в руках, накапав вос­ком. Разговор перешел затем на детей. «Что же ты не взглянешь на детей?» — сказал я ей. «Я их и без того посещаю», — ответила она, впрочем, взяла свечу и по­дошла к спящим детям.

В это время раздался голос тещи из соседней комна­ты: «С кем ты разговариваешь, Николай?». С этими сло­вами я услышал, что теща поднялась с кровати и стала надевать туфли.

«Прощай, — сказала мне жена, — никто не должен видеть меня с тобой». Я стал удерживать ее, но шаги те­щи уже приближались, и когда я снова обернулся назад, то ни жены, ни света уже не было, и в комнате царила полутьма летней ночи.

Вошедшая теща была удивлена, что слышала разго­вор двух голосов, а никого не застала, кроме меня. Что это такое было, я не могу и до сих пор объяснить себе. Конечно, скажут — простое видение, но вот что стран­но: осмотрев вслед за тем лежанку, на которой была прилеплена восковая свеча, я заметил очень явственные следы накапанного воска, которых, по моим соображени­ям, раньше не было. Другое обстоятельство, заставля­ющее меня думать, что тут было нечто другое, чем обык­новенное видение или галлюцинация, касается произне­сенных женою слов, относящихся к детям: «Я их и без того часто посещаю».

Недели за три до этого таинственного случая, ходив­шая за детьми нянька рассказала мне, что она уже два раза, входя в комнату спящих детей, была перепугана присутствием какой-то женщины, наклонившейся над постелью детей, и с ее появлением сейчас же исчезав­шей. Когда теперь я попросил няньку описать наруж­ность являвшейся женщины (она совсем не знала покой­ницу, так как недавно поступила к нам), то описание ее во всем сходилось с наружностью первой моей жены» (Ребус, 1887, № 20).

* * *

В 1821 году, вскоре после смерти Наполеона I на ост­рове св. Елены, поставленный вместо него на престол Франции Людовик XVIII (из династии Бурбонов) однаж­ды ночью лежал в своей спальной комнате, но долго не мог заснуть и думал о Наполеоне.

Свечи тускло горели, на столе лежала корона фран­цузского государства и брачный контракт маршала Мар­мона. Этот контракт должен был подписать Наполеон, но военные события помешали этому, и вот он лежит пе­ред Людовиком. Часы на храме Богоматери пробили пол­ночь./ Едва затих последний удар, отворилась дверь спальной комнаты, которую Людовик запер сам. Вошел Наполеон, подошел к столу, надел на себя корону, взял брачный контракт и потом перо... в это время чувства оставили Людовика. Когда он пришел в себя, было уже утро.

Первым делом его было осмотреть дверь, которая ока­залась запертой не только на замок, но и задвижкой из­нутри. Затем король подошел к столу и нашел контракт, подписанный именем Наполеона.

Дальнейшее исследование показало, что некоторые слуги, долго дожидавшиеся своих товарищей, в полночь видели бледный призрак, спешивший в спальную комна­ту короля. Почерк подписи императора на контракте был признан за истинный, и этот замечательный кон­тракт находился еще в 1847 году в королевском архиве в Париже (Шальберг, «О безсмертии», с. 42).

* * *

В летописях Англии записано, как умершая 4 января 1736 года королева английская София, по происхожде­нию Брауншвейгская, явилась после смерти дважды су­пругу своему Георгу I и просила его разорвать незаконную связь с Горациею, начатую -еще при жизни короле­вы. Явившись во второй раз, она взяла кружевной ворот­ник короля, лежавшего в постели, завязала на нем узел и бросила на грудь короля, сказав, что «из смертных его никто не развяжет». Горация на другой день, не сумев развязать узла, в досаде бросила воротник в огонь. Ко­роль вытащил его из камина, но он упал на платье Гора­ции, которое быстро воспламенилось, и она умерла от ожогов. Георг раскаялся; подолгу молился, основал гос­питаль, много делал добра именем королевы и умер спу­стя два месяца после последнего ее явления (Шальберг, «О безсмертии», с. 42).

* * *

Известный польский драматург Домник Магнушев­ский рассказывает, что однажды днем, когда он лежал в постели и задремал, его разбудил шум в соседней с его спальной комнате, которую подметали, и он увидел свою мать, умершую уже несколько лет назад. Она стояла около столика и, казалось, читала молитвенник. Когда он в испуге вскрикнул, то она закрыла книгу и мгновен­но исчезла. Магнушевский тотчас подбежал к столику и, открыв книжку на загнутом листке, нашел на том месте молитву об умерших («Ребус», 1890, № 9).

* * *

У аввы Сниридона, епископа Тримифунтского, была дочь, девица по имени Ирина, такая же благочестивая, как и отец ее. Один из родственников отдал ей на сохра­нение какое-то драгоценное украшение. Девица, чтобы лучше сберечь вверенную ей вещь, зарыла ее в землю. Через некоторое время она умерла.

Когда же после смерти девицы пришел этот родствен­ник, он стал требовать свою вещь у Спиридона. Ста­рец, сочувствуя родственнику в потере драгоценности, пошел на могилу дочери и там со слезами умолял ее ука­зать, где она спрятала данное ей на хранение драгоценное украшение. Девица тотчас же явилась к отцу, указа­ла место, где сокрыто украшение и опять стала невиди­ма (Монах Митрофан, «Как живут наши умершие»).

* * *

Граф и графиня П. владели значительным имением в Псковской губернии, доставшимся им по завещанию дя­ди графа. Несколько лет тому назад, когда они в первый раз приехали в свое новое имение, их предупредили, что дом со времени смерти старого графа посещается чуть не каждый день Призраком. Эти рассказы нисколько не смутили графа и графиню и, будучи полнейшими скепти­ками относительно подобных явлений, они спокойно по селились в «непокойном» доме. Спальня их имела две двери: одна вела в длинный коридор, а другая — в целый ряд нежилых комнат, выходивших в конце опять в тот же коридор.

Вскоре после того, как первая из этих дверей была за­перта на ключ и свеча потушена, графиня услышала ка­кой-то шорох возле этой двери. Когда она прислушалась, ей сделалось ясно, что кто-то пытается отворить дверь. Графиня обратила внимание мужа на это обстоятель­ство, а когда была зажжена свеча, то оба ясно увидели, что дверная ручка шевелится, как бы нажимаемая кем-то с противоположной стороны. Граф со свечою в руках направился во вторую дверь; войдя в коридор, он увидел, что какая-то человеческая фигура стоит у двери. Подой­дя ближе, он узнал своего покойного дядю. Одет он был так, как одевался и при жизни, и граф,- забывая, что его уже нет в живых, невольно воскликнул: «Дядя, каким образом вы здесь?!». Призрак взглянул на него печально и исчез; тогда только граф опомнился, что дяди нет уже в живых («Ребус», 1886, № 15).

* * *

«Во время поучения, когда мое внимание было занято доводами проповедника, — рассказывает врач Н., — я вдруг увидел, что в церковь вошли три женщины, кото­рые медленно направились к кафедре. Следуя за ними, я узнал в одной из них мою жену, в другой — мать, обе тогда уже умерли. Третья фигура, державшаяся в сере­дине между обеими и обнимавшая мать одной рукой, бы­ла прелестная маленькая девочка. Поза и жест облича­ли в ней как будто мою дочь. Подойдя к правому клиро­су, эта группа фигур остановилась. Две из них — жена и девочка стали мало-помалу исчезать. Мать еще оста­валась, обратила лицо ко мне и смотрела на меня не­сколько минут с любовью, потом и она исчезла, подобно первым» («Спорная область между двумя мирами», Р. Д. Оуэн).

* * *

Преподобный Акакий некогда, совершая свои молит­вы, пришел в исступление и увидел чудного мужа, кото­рый взял его за руку, привел в поле, казалось, безгра­ничное, где было множество дивных, но пустых зданий. Удивляясь, он спросил вожатого, отчего они пусты? — «Это место приготовлено для тех из христиан, которые платят туркам подати и иные повинности и терпят все это ради Христа с благодарностию». Когда видение кон­чилось, утром он призвал своих учеников и велел им заплатить подать туркам, говоря, что и мы должны иметь участие с теми, которые платят повинности тур­кам («Афонский Патерик». Память его 12 апреля).

* * *

Христианин! Помни, что и к тебе придет указ от Ца­ря Небесного, и придет, когда не знаешь, и позовет те­бя; и что случается с прочими при их кончине, то же бу­дет и с тобою. Поэтому будь разумен, и мудр, и забла­говременно к часу тому покаянием и сокрушением серд­ца приготовляйся. Страшен тот час не только грешни­кам, но и праведникам, которые всегда помнили о нем, сокрушались и плакали о грехах своих. Помни смерть, и, воистину, вся суета и роскошь мира сего омерзеет тебе, и ты будешь более искать плача и слез, нежели веселия и утех («Вечные загробные тайны», изд. Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне, и др. источники).

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: