Моральная революция Франциска

 

С приходом к власти Франциск энергично приступил к «новой евангелизации», которую он мыслит как максимальное приспособление христианской морали к духу времени с помощью постепенных, малых шагов.

В центре его внимания оказались вопросы семьи и брака, которые уже давно волнуют рядовых католиков и прелатов, вызывая острые дискуссии (в первую очередь, в Нидерландах и немецкоговорящих странах). Главные проблемы тут – это, во‑ первых, возможность допуска разведённых второбрачных к Причастию (запрет приступать им к Причастию был подтверждён документом Конгрегации доктрины веры 1994 г., разрешающим принимать только духовное причастие) и, во‑ вторых, отношение к «иррегулярным» союзам – однополым, «экспериментальным» добрачным и внебрачному сожительству.

Один из исследователей папской политики реформирования в этой сфере назвал её «гибридной войной» Франциска, выделив в ней в качестве основных следующие этапы: «предсинодальные манёвры», «манипуляции на Синоде» и «передислокацию»[957].

Первое, что сделал Франциск, – поднял тему гомосексуализма, к которой он так и не перестаёт возвращаться. 11 июня 2013 года, как сообщил католический сайт Reflexinó n у Liberació n, во время встречи в Риме с представителями Латиноамериканской и Карибской религиозной конфедерации папа признал, что существуют трудности с реформированием Римской курии, поскольку внутри неё действуют «коррумпированные течения»: «Говорят о “гей‑ лобби”, и это правда, оно существует. Посмотрим, что можно сделать»[958]. По сути, понтифик совершил революционный шаг. До него никто из пап не смел открыто говорить об этом явлении в Курии. И Франциск сделал это вроде бы не официально, а «в приватной беседе», как указал глава пресс‑ службы Фредерико Ломбарди, не давший никаких комментариев. Но задача была выполнена: папа дал понять, что Св. Престолом управляют извращенцы (отсюда и трудности в реформировании); он перешёл на их язык и терминологию (не содомиты, а «геи»), и, наконец, он выразил своё к ним нейтральное отношение («будем думать»).

Шлюзы, таким образом, были открыты, и католикам дали понять, что политика церковного руководства должна осуществляться с оглядкой на тот фактор, что внутри неё сидят содомиты.

Но настоящими сигналами, которые можно считать точкой отсчёта для начала дискуссий на высшем уровне на тему реформирования католической этики, стали заявления папы 28 июля того же года, сделанные во время его первого зарубежного турне – недельной поездки в Бразилию. Беседуя с журналистами на борту самолёта, он заявил, что Церковь считает, что гомосексуальная ориентация не является греховной и выступает против осуждения и дискриминации «геев», подчеркнув, что им нужно помочь интегрироваться в общество. И дальше он произнёс фразу, которую СМИ назвали «одним из прочувственных и революционных слов, когда‑ либо произнесённых понтификом в отношении геев»: «Если человек – гей и обладает доброй волей и стремится к Богу, кто я такой, чтобы судить его? »[959]. После чего добавил, что следует простить священников‑ гомосексуалистов, а их грехи – отпустить. Кроме того, отвечая на вопрос о возможности для разведённых и вступивших в повторный (светский) брак католиков приступать к Святому Причастию, понтифик указал на практику, существующую в православных церквях, которые, руководствуясь соображениями «икономии», дают разведённым «вторую возможность», и призвал «изучать эту проблему» в рамках пастырского попечения о браке.

Показательно, что речь понтифика касалась именно «геев», под которыми понимают не просто гомосексуалистов, людей, склонных к этому пороку, но тех, кто открыто ратует за «культуру» и образ жизни извращенцев. Так что мировая пресса правильно поняла смысл его высказывания, и на следующий день оно было вынесено в заголовки большинства ведущих газет.

На этом Франциск не остановился и в августе 2013 года дал интервью нескольким иезуитским журналам, опубликованное в «L’Osservatore Romano», которое ещё больше прояснило его позицию по этому вопросу. Сообщив в нём, что гомосексуалисты жалуются на то, что их осуждает церковь, Франциск, заявил: «Но это не то, чего хочет Церковь… Религия имеет право выражать своё мнение, служа людям, но Бог во время творения сделал нас свободными: духовное вмешательство в жизнь личности невозможно. Однажды кто‑ то спросил меня в провокационной манере, поддерживаю ли я гомосексуализм. На это я ответил ему вопросом: “Скажи мне: когда Бог смотрит на гомосексуалиста, поддерживает ли он его существование с любовью, или отталкивает его с осуждением? ”… Мы входим здесь в тайну человека. В повседневной жизни Бог сопровождает людей, и мы должны сопровождать их, исходя из их условий. Сопровождать с милосердием. Когда это происходит, Святой Дух вдохновляет священника на то, чтобы он говорил самые правильные вещи»[960].

Вот так, подменяя милосердие терпимостью к страшному греху, Франциск навязывает эгалитаристскую идеологию, оправдывающую гомосексуальные «браки».

Указанные заявления понтифика имели тем большее значение, что прозвучали они через два месяца после того, как председатель Итальянской епископской конференции, архиепископ Генуи кардинал Анджело Баньяско провёл торжественное отпевание известного коммуниста и анархиста, сторонника абортов, борца за дело гомосексуалистов, защитника «гей‑ браков» и лёгких наркотиков, пресвитера Дона Галло. Он пропел ему панегирик и позволил двум транссексуалам (одни из которых – Владимир Лусурия – первый открытый депутат‑ трансгендер в парламенте европейской страны) поддержать идеологию «ЛГБТ – сообщества» в ходе «универсальной молитвы», которой они воспользовались, чтобы поблагодарить Баньяско за то, что он позволил им «почувствовать себя трансгендерными творениями, любимыми и желанными Богу (! )». После чего прелат лично причастил извращенцев. Со стороны Ватикана при этом не последовало никакой официальной реакции, что неудивительно, так как Дон Галло осуществлял свою «священническую» миссию» совершенно безнаказанно, не опасаясь никаких санкций со стороны иерархов.

 

Священник Дон Галло

 

Интересно также, что именно на встречу с кардиналом Баньяско в Геную прибыл митрополит Иларион (Алфеев) в феврале 2014 года, чтобы обсудить с ним «важность консолидации усилий православных и католиков в деле защиты христианских нравственных ценностей перед лицом либеральной секулярной идеологии»[961]

 

Кардинал Баньяско причащает транссексуалов

 

Тогда же произошло ещё одно симптоматичное событие. В августе 2013 года основанный и управляемый иезуитами Понтификальный университет св. Франсуа‑ Ксавьера в Боготе (Колумбия), который в течение 12 лет организовывал «Розовый академический цикл», открыто пропагандирующий образ жизни «геев», впервые провёл его в стенах института. Возмутившиеся миряне добились переноса «праздника» в другое место, но и здесь в отношении руководства университета не последовало никаких санкций ни со стороны Конференции католических епископов Колумбии, ни со стороны Рима. Более того, ректор учебного заведения в своём коммюнике выразил возмущение «нарушением законной университетской автономии», подчеркнув, что «никакая дискриминация больше не будет допущена». А бывший ректор, священник Карлос Новоа, профессор в области нравственной теологии, специалист по «сексуальной этике» и открытый сторонник абортов заявил, что данная мера «свидетельствует о возвращении Инквизиции в отдельном звене католической Церкви и является фактом наличия обскурантистских и фанатичных групп» [962].

 

Кардинал Баньяско принимает в Генуе митрополита Илариона

 

Свидетельством прогресса в распространении гомосексуальной идеологии и гендерной теории стали и заявления ректора крупнейшего вуза Аргентины – иезуитского Католического университета Кордовы, который в своём интервью в августе 2013 года заявил следующее: «Если Церковь хочет быть знаком того, что Бог близок всем, она в первую очередь не должна никого исключать. Она должна осуществить очень важные реформы: разведённые должны быть допущены до причастия, гомосексуалисты, если они стабильно живут со соими партнёрами, также должны причащаться. Мы говорим, что женщина играет важную роль, но мы не допускаем её до священнического служения»[963].

В октябре 2013 года понтифик объявил, наконец, о созыве через год III чрезвычайной генеральной ассамблеи Синода епископов[964] для обсуждения темы «Пастырские вызовы, связанные с семьёй, в контексте евангелизации», решение по которой было спланировано принять на очередной ассамблее в октябре 2015 года. Но уже сама подготовка к Синоду началась совсем нетрадиционно, так как папа решил прибегнуть к совершенно новой для Церкви процедуре.

По всему миру Ватиканом был распространён социологический опросник, содержавший 39 пунктов по 9 темам, касавшимся вопросов о контрацепции, повторных браках и абортах, внебрачном сожительстве, однополых браках, возможности усыновления детей однополыми парами, воспитании детей в нетрадиционных семьях, упрощении процедуры недействительности брака и др. Представленные в вопросах ситуации никак не укладывались в рамки католической доктрины, что вызвало разговоры в СМИ о том, что результаты опроса могут привести к изменениям в церковных правилах. Данную идею подтвердил и представитель Ватикана, заявив, что если изменения и начнутся, то будут происходить медленно. Но революционный характер этого шага заключался в том, что впервые в истории Католической церкви папа обратился к общественному мнению для внесения изменений в учение о морали и нравственности (в соответствии с логикой «кто я такой?..»). При этом совершенно очевидно, что и применение такой демократической процедуры, и содержание вопросов сами по себе уже оказывают перестроечное воздействие на сознание католиков: если уж папа спрашивает о недопустимом, насколько оно допустимо, то, значит, оно допустимо. Однако подавалось это всё под видом возвращения к «соборности», при которой только и можно услышать голос народа Божия.

Хотя результаты опроса не подлежали огласке, они, тем не менее, были опубликованы конференциями епископов Германии, Австрии и Швейцарии, известными своими «прогрессивными» взглядами на вопросы о семье, чтобы создать впечатление, что большинство католиков выступает за перемены. Воспользовавшись этим, председатель Конференции епископов Германии совершил самоуправство и издал документ, поощрявший разведённых и вступивших во второй брак католиков приступать к причастию. И показательно, что когда префект Конгрегации вероучения кардинал Герхард Мюллер сделал заявление, что это действие противоречит учению Церкви, и призвал отозвать документ, он сам подвергся жёсткой критике со стороны двух членов «Совета‑ 9» – Рейнхарда Маркса и гондурасца Оскара Родригеса Марадьяги. Папа при этом промолчал.

Активная фаза наступления началась 20 февраля 2014 года на Чрезвычайной консистории (собрании) Коллегии кардиналов. Главную роль тут играл известный экуменист кардинал Вальтер Каспер. Его поддержали новый генеральный секретарь Синода епископов кардинал Лоренцо Бальдиссери и представители епископатов Германии, Австрии, Швейцарии, Франции и Латинской Америки, за которыми стоят либеральные богословы.

 

Кардинал Вальтер Каспер

 

В своей речи, в которой он ссылался на поддержку Франциска и названной позже «планом Каспера», кардинал выдвинул два тезиса: 1. возможность изъятия канонических процессов о признании недействительности брака из судебной сферы и придания им административного характера (для ускорения дела) и 2. возможность доступа к Причастию разведённых второбрачных «в определённых обстоятельствах» при условии искреннего покаяния и намерении жить в согласии с Евангелием.

То есть фактически было объявлено, что допуск к Причастию католиков, живущих вне церковного брака, может рассматриваться как не противоречащий учению Церкви. В итоге, хотя 85 % кардиналов выступили против инициативы Каспера, доклад этот был полностью одобрен понтификом, а его публикация получила широкую информационную поддержку. Более того, папа продолжал в своих пастырских советах поощрять разведённых верующих, живущих в светском браке, принимать Причастие[965].

Однако против идей Каспера выступил целый ряд известных иерархов и богословов. Своего рода ответом на его план стала книга пяти кардиналов «Пребывание в истине Христовой: Брак и Причастие в Католической церкви», которая получила широкую известность и стала бестселлером[966]. Её авторами были кардиналы Бёрк, Герхард Мюллер, Де Паолис, Кафарра и Брандмюллер. Была даже предпринята попытка разослать эту книгу участникам будущего Синода, но это вызвало крайне резкую отрицательную реакцию Лоренцо Бальдиссери, распорядившегося изъять посылки прямо из почтового отделения, в результате чего удалось перехватить свыше 100 экземпляров книги.

Собравшаяся в октябре 2014 года III чрезвычайная ассамблея Синода епископов должна была пройти по сценарию сторонников «плана Каспера». Для успеха своего дела организаторы ввели новшества: латинский язык был лишён статуса официального языка и заменён на итальянский, а само заседание, несмотря на протесты журналистов, проходило в закрытом режиме, при котором была запрещена публикация текстов докладов и сообщалась только скудная информация, зачитываемая в конце дня пресс‑ секретарём Фредерико Ломбарди. Заседание Синода очень походило на II Ватиканский собор: тот же разрыв между происходящим на заседании и его освещением и те же тщательно скоординированные действия узкой группы лиц, повлиявшие на результаты. Не случайно один из присутствующих заявил: «Дух Собора веет вновь»[967].

Режиссёрами Ассамблеи стали прогрессисты Бальдиссери и архиепископ Бруно Форте, которого понтифик назначил «специальным секретарём» заседания. Последний и стал главным автором опубликованного промежуточного документа, который содержал раздел, посвящённый гомосексуальным отношениям и озаглавленный «Принятие гомосексуалистов» (на английском это вначале звучало даже так: Welcoming homosexual persons).

 

Архиепископ Бруно Форте

 

В нём говорилось, в частности, следующее: «Гомосексуалисты имеют дары и качества, которые они могут подарить христианской общине. Способны ли мы обеспечить этих людей необходимым, гарантировать им место братьев в наших общинах? Зачастую они желают встретить Церковь, которая была бы для них гостеприимным домом. Способны ли на это наши общины, способны ли они принимать и ценить их социальную ориентацию, не подвергая риску католическое учение о семье и браке? »; «Не отрицая моральных проблем, связанных с гомосексуальными союзами, принимается к сведению, что есть случаи, когда взаимная поддержка, вплоть до самопожертвования, является драгоценной опорой для жизни партнёров. Кроме того, Церковь проявляет особое внимание к детям, которые живут вместе с однополыми парами, подчёркивая, что на первое место всегда следует ставить нужды и права малолетних». В отчёт был включён и раздел «Позитивные аспекты гражданских союзов и сожительства», в котором отмечался рост числа людей, живущих в союзах, не имеющих ни религиозного, ни светского признания, для которых «Церковь призвана быть “домом Отца, двери которого всегда открыты…” и находиться рядом с теми, кто хочет возобновить свой путь веры, даже если они и лишены возможности заключить канонически признанный брак»[968].

Включение этих скандальных положений было оценено многими как свидетельство манипуляций и давления. СМИ назвали его «революцией» в Церкви, а придерживающийся консервативных взглядов один из авторов «книги пяти кардиналов» американский кардинал Рэймонд Бёрк (бывший тогда префектом Верховного трибунала Апостольской сигнатуры) – «лишённым прочного основания в Священном Писании и Учительстве». Резко негативную оценку дали ему и другие участники заседания. И хотя на всех оказывалось колоссальное давление с упором на то, что это соответствует желаниям папы[969], многие участники Синода оказали ожесточённое сопротивление. Даже член «Совета‑ 9», верный папе кардинал Джордж Пелл, признал, что «Причастие для разведённых и вступивших в повторный брак является для некоторых… лишь вершиной айсберга, их “ширмой”, “заслонной лошадью”.

Они хотят более широких изменений, признания гражданских союзов, признания однополых союзов. Церковь не может двигаться в этом направлении»[970].

 

Кардинал Раймонд Бёрк

 

В результате вызвавшие наибольший протест пункты либо не вошли в итоговый документ, либо были смягчены, но и в таком виде они не удовлетворяли всех участников. В соответствии с принятой процедурой предполагалось голосование по каждому параграфу отдельно, и он принимался только в случае голосования за него двух третей голосов. Три параграфа, в которых говорилось о гомосексуальной ориентации и о возможности для разведённых второбрачных приступать к Причастию, приняты не были. Но Франциск и здесь поступил по‑ волюнтаристски и распорядился включить эти пункты в итоговый документ[971] в обход существующей процедуры. При этом в своём заключительном выступлении он почти половину своей речи посвятил роли папы в жизни Церкви и его задаче гарантировать её единство, назвав себя уже не «епископом Рима», но высшим «Пастырем и Наставником», цитируя каноническое право. Итог заседания Синода дал кардинал Бёрк, заявивший: «За столь краткий промежуток времени насколько мы отступили и отошли от истины нашей веры и от истины нравственного закона в обществе вообще! Однако тот факт, что подобные вопросы всерьёз обсуждаются в Церкви, должен потрясти нас и пробудить нас, чтобы мы сегодня осознали необходимость давать героическое свидетельство об истине нерасторжимости брака, защищая её от нападок внутри самой Церкви».

 

Заседание III чрезвычайной ассамблеи Синода епископов

 

Встретив неожиданную широкую оппозицию (в которой оказались в первую очередь епископы Африки и Польши и даже член «Совета‑ 9» кардинал Пелл), приведшую к неудаче с «планом Каспера», Франциск как опытный иезуит поменял свою тактику. Заявленная коллегиальность управления обязывала его считаться с мнениями епископов, большая часть которых консервативна. Он изменил поведение и риторику, став более осторожным в своих высказываниях и дистанцировавшись от наиболее радикальных инициатив. Он перестал поддерживать новаторские предложения и даже усилил критику гендерной идеологии, став высказываться по острым вопросам в соответствии с традиционным учением католицизма. Он даже отказался утвердить нового посла Франции при Св. Престоле из‑ за того, что тот являлся гомосексуалистом. Однако при этом он не препятствовал одновременному высказыванию альтернативных и противоположных взглядов на самом высоком уровне, а также существованию в отдельных регионах практики, противоречащей общепринятой церковной дисциплине, как, например, в Германии, где вступившие в повторный (светский) брак получают Причастие.

 

Кардинал Рейнхард Маркс

 

Оставаясь в тени, понтифик действовал чужими руками.

Опираясь на его негласную поддержку, прогрессисты продолжили свою деятельность, при которой наибольшую активность проявила немецкая, самая либеральная часть епископата. Влиятельнейший член «Совета‑ 9», очень близкий к понтифику немецкий кардинал Рейнхард Маркс откровенно заявил: «Двери открыты – шире, чем это было когда‑ либо со времён II Ватиканского собора. Дебаты на Синоде – это лишь отправная точка. Франциск хочет сдвинуть это с места, чтобы процесс пошёл вперёд. Настоящая работа только начинается… Нет, этот папа распахнул двери, и результаты голосования в конце Синода не изменят этого». Позже он высказался ещё более резко: «Мы не филиал Рима. Каждая Конференция епископов несёт ответственность за пастырское попечение в своём собственном культурном контексте и должна провозглашать Евангелие своим собственным оригинальным способом. Мы не можем ждать, пока Синод скажет нам, как мы должны организовывать пастырское попечение о браке и семье»[972]. Естественно, говоря о Риме, он имел в виду не Франциска, а Римскую курию.

 

Обложка книги Эдварда Пентина «Махинации на Синоде? »

 

В декабре 2014 года кардинал Бальдиссери разослал национальным епископским конференциям новый опросник, на который Конференция епископов Германии опубликовала более конкретно сформулированные ответы, в которых не только одобрялись Причастие разведённых, но и выражалось согласие на Причастие супругам‑ некатоликам и на признание Церковью положительных сторон гомосексуальных отношений и однополых союзов. То есть епископы явно продемонстрировали, что имеют своё собственное учительство, при этом сослались на то, что такого мнения придерживается подавляющее большинство верующих их епархий[973].

В июне был подготовлен рабочий документ Instrumentum laboris для очередного Синода, который полностью следовал итоговому документу предыдущей ассамблеи. Он включал отвергнутые на ней части, представлял Евангелие как некое бремя и недосягаемый идеал и содержал концепцию «новой чуткости», которую следует проявлять к тем парам, которые живут в иррегулярных союзах, то есть содержал элементы, открыто противоречащие католическому учению. Но и этот документ был подвергнут жёсткой критике, которая содержалась в трёх книгах: исследовании африканских иерархов «Новая родина Христа – Африка», в коллективном труде «Замечания относительно Instrumentum laboris»[974] и в публикации «Одиннадцать кардиналов говорят о браке и семье: эссе, написанные с пастырской точки зрения». Последнее исследование стало громким протестом против ревизии учения о браке и инновациях в церковной дисциплине. Серьёзная работа была опубликована и американским журналистом Эдвардом Пентином «Махинации на Синоде? », в которой был раскрыт механизм манипуляций на Чрезвычайной ассамблее Синода 2014 года.

После публичного высказывания 17 кардиналов в защиту католического учения о семье и браке был даже создан сайт для сбора подписей под воззванием в его поддержку, обращённым к папе, в организации которого приняли участие члены королевских семей, кардиналы, епископы, священники и католические активисты. К октябрю 2015 года эта инициатива собрала почти 800 тысяч подписей, и уже высказывалось предположение, что, столкнувшись со столь отчаянным сопротивлением, либеральные активисты предпочтут отложить решение вопросов на будущее, отказавшись от резких действий. Однако реальность оказалась другой.

Понтифик нанёс молниеносный упреждающий удар. Перейдя в решительное наступление, он провёл реформу по собственной инициативе накануне Синода, продемонстрировав традиционалистам, что с их мнением никто не намерен считаться. Как пишет автор исследования «Гибридная война Франциска», «вместо того чтобы нахрапом менять учение Церкви о браке и таинствах, голосуя за это на Синоде епископов, лучше тихой сапой легитимизировать “католический развод”, представив его как “упрощение процедуры аннулирования брака”, тем более что это наверняка получит поддержку общественности, поскольку будет расценено как борьба с бюрократией и коррупцией в Церкви. Гибридная война в данном случае может оказаться даже эффективнее, чем открытые боевые действия, поскольку не вызовет такого широкого резонанса и позволит достичь нужного результата малыми силами в канонической сфере, которой не особо интересуется современная католическая публика, склонная к правовому нигилизму в том, что касается церковной жизни»[975].

Дело в том, что ещё в августе 2014 года (т. е. до Чрезвычайной ассамблеи Синода) без особого шума понтифик учредил особую Комиссию[976] по изучению реформы канонического процесса определения действительности брака, решив легитимизировать «католический развод» не на доктринальном уровне, а на уровне процессуально‑ каноническом. Комиссия работала за закрытыми дверями, и составленный ею документ был подготовлен без должных консультаций, в обход всех существующих процедур, без уведомления Конгрегации доктрины веры. Более того, окончательного текста документа не видели даже сами члены Комиссии, так что автор его последней редакции остался неизвестным, хотя, как пишут исследователи, судя по узнаваемой эклектичности и юридической неграмотности, окончательную правку, возможно, вносил сам Франциск.

И вот за месяц до начала октябрьского Синода, 8 сентября 2015 года, понтифик представил два новых послания motu proiprio (что значит «по собственному почину», т. е. особым рескриптом), которыми были введены изменения в действующие латинский и восточный кодексы канонического права с целью упрощения процедуры признания недействительности брака[977]. Как указал председатель Папского совета по интерпретации законодательных текстов кардинал Франческо Коккопальмеро, речь идёт не об «аннулировании браков», а об установлении и объявлении факта их недействительности, чтобы лица, состоявшие в недействительном браке, могли заключить новый брак в церкви. То есть «по собственному почину» папа одним махом реформировал каноническое право[978]. Причём, как отмечали канонисты, новый текст был написан безграмотным с юридической точки зрения языком, допускающим самые произвольные трактовки новых норм. Итальянский историк Роберто де Маттеи написал по этому поводу: «Изменения, вносимые в каноническое право, превращают процессы о несостоятельности брака в пустую формальность и представляют угрозу для единства Церкви»[979].

Опасаясь сопротивления, понтифик решил поставить отцов Синода перед фактом, а в целях недопущения критиков на самой Ассамблее, он предварительно устранил лидеров консервативного крыла. Кардинал Бёрк в ноябре 2014 года был смещён с поста префекта суда Апостольской сигнатуры и утратил место среди отцов Синода (отправлен в «почётную ссылку» на должность Патрона Мальтийского ордена). А из тех, кто назначается на Синод по папской квоте, большинство были его сторонники (из 17 открыто выступивших против реформы кардиналов присутствовали только двое)[980]. Для обеспечения благоприятного общественного мнения была проведена работа и вне официальных мероприятий, на которых многие иерархи выступили с заявлениями о необходимости «открытости», «толерантности» и «милосердного подхода» к тому, что раньше осуждалось Церковью.

На прошедшей с 4 по 25 октября 2015 года XIV Генеральной ассамблее Синода по семье и браку прогрессисты вновь оказали сильнейшее давление для продвижения нужного им документа, заручившись поддержкой большинства СМИ. Лишь немногие издания указали на разрушительные последствия «спецоперации» Бергольо. Так, Стив Скойец из The Washington Post опубликовал статью под говорящим заголовком: «Синод превратился в фарс. Лидерам католиков, верных учению, следовало бы покинуть зал Синода. Церковь совершает опасный разворот в сторону ереси в своём отношении к разводу и гомосексуализму» [981]. Другой автор, Росс Дауета, на сайте The New York Times в статье «Заговор с целью изменить католицизм» открыто указал: «В настоящий момент главным заговорщиком является сам папа. Цель Франциска проста: он поддерживает предложения либеральных кардиналов, то есть изменения вероучения»[982]. Как написал ватикановед Антонио Соччи, «в действительности берголианских прогрессистов мало интересует проблема разведённых второбрачных, но они воспользовались этим вопросом, чтобы расшатать Католическую церковь, какой мы её знали на протяжении двух тысяч лет»[983].

Но, несмотря на все изощрения партии прогрессистов, они остались в меньшинстве и не смогли провести тезисы о причащении разведённых второбрачных и гомосексуальных парах в итоговый документ. Консенсус, которым пользовался в Церкви Бергольо, разрушился даже среди тех, кто его избрал. Особенно твёрдо в защиту консервативных ценностей выступил префект Конгрегации Божественной литургии, гвинейский кардинал Роберт Сара, говоривший от лица 200 миллионов католиков Африки и заявивший, что гомосексуальное лобби стало такой же угрозой для христианства, как и ИГИЛ[984]. А. Соччи оценил такой многократно повторившийся провал как исключительный случай в истории Церкви.

Однако Франциску удалось составить такой двусмысленный текст итогового документа, который с помощью сочувствующих СМИ был преподнесён как победа папы. Причём понтифик вновь подтвердил свои планы по децентрализации Церкви путём предоставления конференциям епископов больше свободы в выработке решений в случае с разведёнными людьми и гомосексуалистами.

А затем произошло главное событие. В апреле 2016 года Франциск опубликовал увещание Amoris Laetitia [985], подытожившее результаты прошедших синодов, о котором кардинал Каспер заявил, что он «станет первым шагом реформы, которая поможет перевернуть страницу истории Церкви по завершении периода в 1700 лет» и «будет означать начало величайшей революции в Церкви в этой сфере за 1500 лет»[986]. Либералы приняли его с энтузиазмом, а семейные организации заявили, что речь идёт о еретическом документе, который продвигает ликвидацию христианской морали и семьи. Как выяснилось позже, при написании его понтифик проигнорировал тот список исправлений на 20 страницах, который был подготовлен Конгрегацией доктрины веры, а также те замечания, которые сделали 30 кардиналов и значительное число епископских конференций, имевших возможность ознакомиться с черновым вариантом.

Хотя обращение направлено на подтверждение христианского понимания семьи и брака, оно содержит характерные для иезуитов двусмысленные формулировки, дающие запутанную интерпретацию католической доктрины, при которой вообще теряется понимание характера и последствия смертного греха. Вместо ясных определений понтифик подменяет понятия и совершает, как выразился один из исследователей, словесные кульбиты[987]. Не желая навлекать гнев консервативных епископов и вместе с тем стремясь придать видимость легитимности не соответствующей католическому учению уже существующей пастырской практике, папа не сделал прямого заявления о допуске к Причастию разведённых пар, но в сноске 351 указал, что лицо, оказавшееся в «объективной ситуации греха», «в некоторых случаях» может получать и помощь таинств, так как Причастие «служит не наградой для совершенных, а великодушным исцелением и подкреплением для немощных».

В разделе, названном «Да – половому воспитанию» Франциск фактически встал на сторону организаций, продвигающих гендерную идеологию, прописав: «Мы должны признать большое разнообразие семейных ситуаций, которые могут обеспечить определённую стабильность, хотя фактические союзы или союзы между людьми одного пола, в частности, не могут быть просто приравнены к супружеству». То есть, хотя содомские пары и не приравниваются к естественному браку, они одобряются как обеспечивающие стабильность. Он также, по сути, поддержал центральный аспект гендерной идеологии и перешёл на её язык, заявив, что «мы не должны забывать, что биологический пол (sex) и социально‑ культурный пол (gender) можно различать, но ни в коем случае не разделять».

Таким образом, он оставил эти вопросы открытыми для дальнейших дискуссий, отдав толкование прописанных слов на откуп епископам и священникам на местах, и было ясно, что они будут использоваться сплошь и рядом либеральными пастырями для оправдания своих релятивистских взглядов в области морали. Но и это также осуществлялось под маркой «децентрализации» и передачи определённой доктринальной власти поместным конференциям епископов.

Комментируя этот документ, влиятельный немецкий философ Роберт Шпеман, католик традиционных взглядов, книги которого издаются и в России, заявил: «Росчерком пера хаос был возведён в принцип… Последствия уже можно предвидеть: неопределённость и смятение от конференций епископов до маленьких приходов в глубинке… На каждого священника, который останется верным существовавшей до сих пор дисциплине преподавания Таинств, будут наседать и давить… Рим теперь может поставить условие, что только “милосердные” кандидаты могут поставляться в епископы, то есть которые будут смягчать существующую дисциплину»[988].

Действительно, последствия не заставили себя ждать. Сначала епископы Мальты, а вслед за ними в феврале 2017 года и Немецкая епископская конференция приняли документы о применении на практике папского обращения, разрешив в ряде случаев допускать к Причастию разведённых и вступивших в повторный брак, исходя из индивидуального подхода. Что соответствовало позиции давно ратовавших за это кардиналов Вальтера Каспера и Рейнхарда Маркса[989]. В каком положении оказались при этом многочисленные приходские священники, показал кардинал Каффара, приведя письмо одного из настоятелей, в котором тот пишет, что он больше не знает, что говорить, давая духовное наставление второбрачным. Как заключил Каффара, «на их плечи взвалена ноша, которую они не в состоянии нести»[990].

Заключительным же аккордом в этой откровенно диверсионной операции стал выход в свет книги одного из высокопоставленных и приближённых к Франциску ватиканских иерархов – председателя Папского совета по интерпретации законодательных текстов, кардинала Франческо Коккопальмерио. Она была посвящена интерпретации 8‑ й главы увещания Amoris laetitia, вызывающей наибольшие дискуссии. В своей книге кардинал утверждает, что разведённые католики, вступившие в повторный светский брак, должны иметь право получить «отпущение грехов и доступ к Евхаристии в том случае, если не существует возможности немедленно изменить греховную ситуацию». Представлявший данную работу священник Коста на посвящённой этому событию пресс‑ конференции заявил, что она не является «ответом Ватикана», но представляет собой «авторитетное прочтение» документа Франциска и «вклад» в продолжающуюся дискуссию. Однако некоторые наблюдатели предположили, что книга может представлять собой завуалированный ответ самого Франциска на dubia четырёх кардиналов. И поскольку содержащееся в ней утверждение прямо противоречит традиционному католическому учению о браке, этот эпизод лишний раз подтвердил, что понтифик не разделяет данное учение, хотя и не решается пока заявить об этом открыто и однозначно[991].

 

Глава 40

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться: