Глава двадцать пятая: Толкование снов

 

Мне снился сон.

 

“Конечно, это сон. Все это было сном… Сны являются продуктом сознания, вы как бы заглядываете в другую часть себя – в свое внутреннее “Я”. Такой шанс подвернется нечасто. Сон необходим для того, чтобы обследовать ваше больное сердце – нет, чтобы исцелить вашу невидимую, неприкасаемую психику”.

 

Кто-то, стоящий рядом, толкает якобы серьезную речь.

 

Скорее всего, мужчина – я более чем уверена. Он похож на переваренное смазанное пятно. Лицо в каких-то метрах от меня слилось вместе с белым халатом, развевающемся на ветру. Вид у него такой же тревожный, как у призрака.

 

Судя по всему, я снова проснулась.

 

Это реальность. По крайней мере, люди нарекают ее таковой.

 

Сцена, которая предстала передо мной после того, как меня столкнули, место, в котором я оказалась на мгновение… Я снова вернулась в этот удушливый мир. Во сне меня душила женщина с глазами навыкат, и я потеряла сознание…

 

Проснувшись во второй раз, я оказалась здесь, лицом к лицу с этим белым куском пластилина.

 

Меня задушили во сне… По крайней мере, мне так кажется. Если в фильмах герой умирает во сне, зачастую он впадает в кому или вегетативное состояние. Когда психика вместе с сознанием отмирают, от тебя остается одна оболочка. Покинутое душой безжизненное тело становится ничего не стоящей плотью.

 

В действительности же смерть во сне случается постоянно. И хотя кома может стать серьезной проблемой, в жизни такого не происходит. Смерть выступает в роли “Бога из машины” с целью завершить сновидение – это позитивный знак, символизирующий перерождение.

 

Сны и подсознание являются внутренней стороной двойной личности, которая разительно отличается от привычного нам характера, что ощущается совсем другим человеком. Как мистер Хайд к доктору Джекиллу. Смерть во сне не оказывает никакого воздействия на реальный мир. Можно сравнить ее с ядовитым гноем, выплюнув который почувствуешь себя гораздо лучше. Умерев во сне, можно также избавиться от страхов и тревоги.

 

Но даже так, смерть – не самое приятное занятие. Внутреннее “Я” все еще является частью тебя. Перенесший опыт смерти несет на себе крайне тяжелую ношу. Не говоря о том, когда тебя убивают самым жестоким и бесчеловечным образом. Я была шокирована, все еще оставаясь живой после этого. Даже сейчас я слышу, как учащенно бьется мое сердце. Я никак не могу успокоиться, по всему телу струится холодный пот.

 

Но именно по этой причине, умерев во сне, я могу вернуться в реальность.

 

Игра окончена. Перед тем как щелкнуть переключателем мира снов, мне остается лишь жить в мире настоящем. Для меня реальность пестрит в подавляюще ярких красках, и это пугает. Громкий, ужасный звук ветра, трение одежды, гул разговоров… Даже касание ветром кожи невыносимо.

 

На меня словно давит огромный камень, каждый выдох становится одышкой. Я чувствую себя рыбой, выброшенной на берег.

 

Если жить в этом мире так больно, так тяжко, лучше я останусь в кошмаре.

 

“Лучший способ исцелить сердце – исследовать сны. Путем анализа их содержимого мы сможем найти метод решения ваших проблем. Таков самый быстрый путь. Однако, довериться другим и рассказать обо сне бывает довольно сложно. По этой причине лечить больное сердце так затруднительно”.

 

Я стону от боли, но мужчина с расплывчатыми очертаниями продолжает говорить.

 

Слова, которые не несут для меня никакого смысла.

 

“Сны других людей для нас зачастую кажутся скучными. Каким бы захватывающим не был сон для самого спящего, для нас он звучит как обычная тарабарщина, будто незнакомый иностранный язык. По сравнению с этим, такие темы, как погода или бейсбол, гораздо интереснее, их легче понять и у них есть основные правила. К ним гораздо проще относиться”.

 

Мужчина – возможно, доктор – продолжает красноречиво говорить.

 

У меня нет сил на остроумный ответ, и вся сцена ощушается, как его личная лекция.

 

“Поведать людям о своем сне чрезвычайно сложно. Сны – это часть вашего подсознания, внутренней личности. Хоть вы и связаны с ней, ее по-прежнему трудно понять”.

 

Он объясняет это, не дожидаясь ответа. Я все еще не готова воспринимать слова других людей, и вся его речь пролетает мимо ушей, как свистящий ветерок, не оставляя ни следа. Голова кружится, будто я чересчур много спала. Я не понимаю ни единого слова из сказанного.

 

“Словно вы читаете написанную другом книгу. Или когда учитель спрашивает на уроке литературы: “Какие эмоции переживал автор, когда писал эти строки?” Такой вопрос любого озадачит, да и, по правде говоря, в чем смысл такого метода обучения? Кому известно, о чем думает автор, когда пишет? Конечно же, о налогах или о приближающемся сроке сдачи работы, или еще о какой-то скучной ерунде. На самом деле нет, не в этом дело. В книге заключена душа автора. И вся суть урока литературы в том, чтобы мы прочли ее, поняли и нашли скрытые мотивы”.

 

Какого черта он несет?

 

Мне нет никакого дела до его слов.

 

“Так в чем же секрет хороших оценок по литературе? Так уж совпало, что мой друг является писателем, и он говорит, что нужно всего лишь читать много разных книг и писать много историй, чувствуя себя при этом, как полный болван. И он в этом преуспел. В конце концов, ему удалось получать хорошие оценки, даже не тратя много времени на учебу”.

 

Мужчина – предположительно доктор – счастливо вспоминает о своем прошлом.

 

Окольными путями, но все же.

 

Должно быть, литература – не лучший мой конек, если я так о нем думаю.

 

“Проведя много времени за чтением и выработав полезную привычку писать, вы сможете добраться до сути романа. Вы поймете сердце автора. Вы будете сопереживать фрагментам авторской души. В психологии существует способ воссоздать подобное состояние, который мы называем “арт-терапией”.

 

Вот как. Я прохожу терапию.

 

Поскольку моя душа болит.

 

Во снах меня подавляет моя внутренняя личность, кто-то другой. Но, проснувшись в реальном мире, я восстанавливаюсь и забираю контроль над собой. Тем временем все, о чем я забыла, пока спала: воспоминания, эмоции, знания – будет волнами возвращаться ко мне.

 

Понемногу я вспоминаю свое детство, место, где живу, и все детали своей жизни. Отобранная подсознанием эстафета снова переходит ко мне. Настала моя очередь бежать, хоть мое тело и не вернулось в форму после долгого сна.

 

Мой мозг напоминает только что включенный компьютер, затуманенный от недавнего сна и неспособный ясно думать.

 

У меня болела душа, и я решила пройти терапию.

 

Чтение литературы по данной теме является важным шагом для проведения терапии, поэтому я стала читать труды по психологии и как можно подробное записывать содержимое снов в свой дневник, после чего я собиралась обсудить их со своим психологом.

 

В данный момент и происходит это обсуждение.

 

Общаясь со специалистом, я постепенно смогу раскрыть свое сердце. Общение с другими придаст ему правильную форму. Отталкиваясь от моих реакций и речи, психолог сможет найти достаточно признаков, чтобы составить вывод о моем неоднозначном сне, а значит, сумеет понять мое сердце.

 

Однако, эта непростая задача требует большой силы воли. Мы едва ли можем понять сами себя, что уж говорить о расшифровке подсознания другого человека. Даже со слов любимой жены или родного брата нельзя составить полную картину.

 

В то же время ситуации могут различаться в зависимости от уровня доверия пациентов к своим врачам. Зачастую люди лгут, отвечая на интимные вопросы. Они врут, чтобы защитить себя, держать свою личность в безопасности. Или потому что привыкли врать. Или они просто в плохом настроении. Всегда имеются ложные факты.

 

Поэтому нужно проводить разговор снова и снова. Задавать одни и те же вопросы, как на допросе. Если общение не помогает, попробовать другой метод.

 

“Суть арт-терапии сводится к творчеству, будь то писательство или рисование. Однако самым полезным методом является метод песочной терапии, которую проходите вы”.

 

Я нахожусь в комнате, напоминающей больничную палату.

 

Я присаживаюсь на кровати, обнаружив большой деревянный поднос на ногах. Большой настолько, что может накрыть мои руки.

 

В подносе лежат различные предметы. Понять, в каком состоянии пребывает твое сердце, путем наблюдения, как именно ты расположишь эти предметы. Вот что называют песочной терапией. Ты ставишь приглянувшиеся тебе фигурки в любое выбранное тобой место. Легко и просто, даже ребенок справится. Не нужно ни писать, ни раскрашивать, от тебя не требуется каких-то особых познаний. Это очень креативная деятельность.

 

А значит, подобная терапия подходит для всех пациентов.

 

Для осмотров необходимо наличие медицинских инструментов, нужно непосредственно обратиться к врачу. Сейчас же, хоть доктор и рядом, я могу свободно лежать в кровати. Кажется, это не совсем похоже на процесс лечения.

 

Ощущение свободы помогает пациенту расслабиться. От нервозности мы замыкаемся в себе, надеваем ненужные маски, пряча свои истинные эмоции. Сорвать эту маску и залезть глубоко в недра психики – крайне тяжелая задача.

 

Я сажусь на кровати в состоянии, очень близком ко сну.

 

Желая заглянуть в свое сердце, в свое подсознание.

 

В центре подноса лежит маленькая кукла.

 

Я беру ее за талию и делаю крохотные шажки по подносу. Не могу решить, куда ее поместить. Моя милая куколка с косичками… Это не реквизит песочной терапии, я берегу ее с самого детства.

 

Хоть и не удается отчетливо вспомнить свое прошлое.

 

В голове все расплывчато, словно я вижу воспоминания другого человека.

 

“Да-да. Все верно”.

 

Меня нервирует его голос. Я слегка хмурюсь.

 

Я решила вернуть ее в самый центр подноса, окружив самыми разными вещами. Одну за другой, очень аккуратно. Лягушка, карлик… Очень странно находить “эффекты” из моих снов на этом подносе.

 

Именно эта мысль появилась первой в голове.

 

Заполнив поднос наполовину, я спрашиваю:

 

“Какое душевное состояние представляет это?”

 

Мне хочется знать правильный ответ. Хочется снять эту ношу с плеч.

 

“Кто знает?” – двусмысленно отвечает врач, жестом говоря поторапливаться.

 

Во мне закрадывается дикое подозрение. Я чувствую, как за каждым моим движением пристально наблюдают. Мне не хочется показывать другим “эффекты”, ведь они так дороги тебе. Поэтому я заворачиваю их в ленточки, виток за витком. Осторожно, плотно закрывая их. Как в кокон, в яйцо.

 

“Что… Что вы делаете?”

 

В этот раз он решился задать вопрос.

 

Когда как мои вопросы он пропускает мимо ушей.

 

Я очень недовольна и ничего не говорю.

 

Аккуратно прячу все твои важные предметы, храню их внутри яиц – сам процесс для меня выглядит естественным.

 

Вокруг тебя я расставляю эффекты – яйца. Твои самые сокровенные вещи.

 

Хмм.

 

Очень… гармонично.

 

“Множество разноцветных красивых яиц. Чувствуется нечто святое. Как пасхальные яйца. Пасха – воскрешение. Хмм…”

 

Я в упор смотрю на его лицо. Похоже, он что-то понял.

 

Но доктор не прогибается под моим пристальным взглядом и вместо объяснения говорит:

 

“Я прочел вашу историю. Она поистине интригует”.

 

В его руках появляется дневник.

 

Дневник сновидений.

 

Внутри в хаотичном порядке начерканы слова без какого-либо смысла. Хронология событий тоже смешалась. Как-никак, я записывала только то, что видела во сне и смогла впоследствии вспомнить, поэтому не придерживалась особого стиля. Не очень интересная история. Я все-таки не писатель.

 

“Не нужно подражать литературному стилю писателей. Просто честно записывайте увиденное, как сочинение. Если сравнить с искусством, это сродни зарисовкам или нарисованной истории жизни. Здесь важна точность и подробность. Мы быстро забываем о содержимом сна, поэтому его очень трудно перенести на бумагу с маскимальной точностью. Не нужно иметь писательский навык. Просто записывайте, что вы видели и чувствовали во сне”.

 

“Мои сны, мое сердце…”

 

Не могу побороть любопытство.

 

“Как вы можете растолковать их?”

 

“Я бы дал вам совет, но давайте послушаем ваши мысли. В них лежит вся суть, понимаете?”

 

“…”

 

Выслушав его, я неохотно прислушиваюсь к голосу своего сердца.

 

И начинаю вспоминать.

 

То, что видела, слышала и чувствовала во сне.

 

“Я…”

 

Сон уже успел раствориться. Очень сложно вспоминать о нем после пробуждения в реальном мире.

 

Несмотря на это, я прилагаю все усилия, чтобы откопать его в памяти.

 

“В своих снах я преследую одиноко идущую девочку. Этот ребенок, по-моему, что-то ищет. Нет, возможно, и не ищет. Может, она просто блуждает во сне, поскольку ей больше нечем заняться. Но мне кажется, она собирает предметы, разбросанные по всему сердцу, всему подсознанию. Особые, важные предметы”.

 

Я называю их “эффекты”.

 

Помимо этого, кажется, что у нее нет другой цели во сне.

 

Ты бродишь, попутно собирая эффекты.

 

“Поиск важных для психики предметов. Я думаю, в этом действии скрыт некий глубокий смысл. Мне хотелось собрать фрагменты своего разбитого сердца и сложить их, как пазл. Чтобы восстановить его. Вот что я думаю. Собрать осколки сердца и скрепить его, снова стать полноценной – вот в чем моя цель…”

 

У меня не получается как следует выразиться. Я слишком сильно волнуюсь.

 

“Желание вылечиться, исцелить мою больную душу – мне кажется, именно это символизирует сон. Это слишком мучительно, я не хочу терпеть еще больше страданий. Мне хочется выздороветь, вернуть свою целую личность. Поэтому я собираю отсутствующие, разбитые…”

 

“Конечно, такая возможность имеется”.

 

Доктор до сих пор увиливает от прямого ответа.

 

Он проявляет осторожность. Нельзя вылечить психику, просто выписав лекарства или проведя операцию. В конце концов, сердца людей не одинаковы и состоят из отличных друг от друга элементов. И чтобы излечить, нужно тщательно его обследовать.

 

“Но если это правда, то замечательно. Это значит, что вы настроены оптимистично. Вы хотите снова стать на ноги, хотите выздороветь. Такая позитивность и требуется для проведения психотерапии”.

 

Он говорит так, словно хвалит правильно ответившего ученика, но в его тоне чувствуется, будто он пытается меня успокоить.

 

И он продолжает:

 

“Нельзя провести операцию на психике. Мои руки связаны, все зависит от вас. Если вы хотите вернуть душевное равновесие, это уже хороший показатель”.

 

Его реакция еще больше меня нервирует.

 

Я сказала нужные слова, ответ, который от меня ждали. Возможно ли, что я говорю не искренне? Может быть, я ответила то, что от меня хотели услышать, лишь затем, чтобы закончить разговор?

 

Хочу ли я на самом деле вернуть душевное равновесие?

 

Искренне ли это желание?

 

Или же во мне скрыто нечто большее, нечто крайне важное заперто в моем сердце?

 

“Надеюсь, вы сможете мне открыться”.

 

Еле слышно сказал доктор, словно видит меня насквозь.

 

Его слова обращены к крепкой оболочке моего сердца. С которой я ничего не могу поделать. Я чувствую, что все еще не могу ему открыться.

 

“Поймите, я вам не враг. Я не хочу причинить вам вред. Я хочу излечить вас, сделать то, что для вас будет лучше. И, чтобы помочь вам, я надеюсь, вы откроете мне свою душу. Хотя бы помогите мне ее коснуться, приставить к ней стетоскоп. Иначе я ничего не увижу, не смогу вас исцелить”.

 

“Разве я не показала все, что могла?”

 

Я сердито его парирую.

 

Паника. Тревога. Я не понимаю, почему реагирую таким образом.

 

“Я же исписала столько страниц. В том дневнике, и вы прочли его. Сколько методов я перепробовала, чтобы вы смогли заглянуть в мое сердце. Я открыла его настежь и оставила в ваших руках”.

 

Творчество. Общение. Толкование снов.

 

Все способы лечения сердца, я перепробовала все.

 

И если это не показывает моего желания выздороветь, то что тогда может?

 

“Правда ли это?”

 

Доктор спрашивает приглушенным голосом. Внезапно я чувствую острый приступ боли, словно наступила на что-то.

 

“Вы действительно показали мне все? Вам правда нечего скрывать?”

 

В его тоне слышится скорее грусть, нежели упрек.

 

“Вы все еще скрываете нечто важное. Вы бережете его, прикрываете, защищаете свои раны руками. Должно быть, вам очень больно, правда ведь? Но если вы не позволите мне осмотреть ее, коснуться этой раны, я не смогу вам помочь”.

 

Он сдерживает свою речь, и в то же время в ней чувствуется направленное на меня давление.

 

Доктор хочет добраться до недр моей души, протянуть к ней руку, но мне ненавистна одна лишь мысль об этом.

 

“Собирание фрагментов сердца – это подвиг, достойный восхищения. Это идеал Юнга – интегрировать в себе все элементы психики, включая сознание и подсознание, чтобы обрести истинную форму личности. Обрести гармонию с миром, с единственной и неповторимой, неделимой личностью. Контролировать не только поверхностное эго, но и полноценную психику. Юнг назвал это “индивидуацией”* и считал ее конечной целью психики, идеалом”.

 

[*Индивидуация — одно из основных понятий аналитической психологии К. Г. Юнга (1875–1961), означающее процесс становления личности, такого психологического развития её, при котором реализуются индивидуальные задатки и уникальные особенности человека. https://ru.wikipedia.org/wiki/Индивидуация ]

 

Психологические термины, о которых говорил доктор, мне хорошо знакомы. Я читала о них. Читала, чтобы узнать о себе больше – все для того, чтобы обрести душевный покой.

 

Чтобы сбежать от этой боли.

 

“Вы блуждаете в своем подсознании, собирая значимые для вас символы. Но давайте будем честны: вы уже давно собрали все эффекты, их больше нет в вашем сне, в вашем сердце”.

 

Так и есть.

 

Я закончила поиски.

 

Мне известны все локации, все места, где они были.

 

Я привела в порядок, поняла свое сердце. Сделала все, что должна была сделать.

 

Мне больше нечем заняться во сне.

 

“Но если вы завершили свою цель, нашли все фрагменты сердца и скрепили их вновь, вам должно стать легче. Вы не должны чувствовать ни боли, ни страха, ни тревоги. Но даже сейчас, я чувствую, вы по-прежнему чего-то боитесь”.

 

Я улавливаю смысл его слов.

 

Он прав. Если пазл завершен, все фрагменты создают общую картину, то путешествие должно было подойти к концу. Этот камень должен был упасть с моих плеч. Все, что должно было остаться, – удовлетворенность.

 

Но я не могу успокоиться.

 

Будто у меня осталось незавершенное дело.

 

“Возможно, ваш дневник не окончен? Существует ли продолжение?”

 

Он указывает на несколько пустых страниц в самом конце.

 

“Остались ли неоткрытые двери? Неисследованные территории?”

 

Меня задевает его ремарка, и я отвожу взгляд в сторону.

 

Затем я возвращаюсь к подносу на своих ногах.

 

Вокруг куклы – точной копии тебя – расположилось кольцо яиц. Выглядит так, будто ты их выбросила. Ты затратила столько усилий, чтобы собрать все эффекты, но теперь ты даже не смотришь на них, словно они тебе не нужны.

 

Собрать фрагменты души. Воссоздать ее снова.

 

Разве не в этом конечная цель?

 

Так почему… ты ведешь себя так, будто отрицаешь эту идею?

 

Разве ты не хочешь излечиться? Вернуть себе душевный покой? Неужели все это время я неправильно истолковывала твои желания? Неужели ты просто бродила безо всякой цели, затрачивая энергию?

 

Я что-то неправильно понимаю. Некую основу.

 

Внутри меня все еще что-то скрыто.

 

“Ваша история весьма интересна. Не каждый день встретишь того, кто может так красочно описать свои сны. Но, конечно же, одного этого мало. В вашем сне до сих пор не хватает деталей. Некоторые сцены вы описываете ярко, в других же вы намеренно оставляете пробелы. То, о чем вы избегаете писать, не осталось мной незамеченным”.

 

Его голос полон скорби.

 

Достучаться до чужих сердец – непростая задача. Невидимые глазу, сердца людей разбиваются, страдают и кровоточат. Нельзя оставаться в безопасности, отрубая поврежденные части, усмиряя боль. Врачу нужно понять пациента, испытывать те же чувства, переживать, сердцами слиться воедино – искажаясь, чувствуя ту же боль и усталость.

 

Вот почему они надеются, что пациенты смогут стать на ноги своими собственными силами.

 

Это самый идеальный способ решения проблемы, от которого никто не пострадал бы.

 

“Я не думаю, что ваша история выдумана. Но вы пропустили самую важную часть. Вот почему в ней столько пробелов, как в книге с половиной замазанных черным страниц. Сами того не ведая, вы скрываете от себя самую важную правду”.

 

Затем, словно вонзив в меня нож, словно сделав точный надрез скальпелем, он громко спрашивает:

 

“Почему в вашем дневнике нет ни слова о █████████?”

 

Я ничего не слышу.

 

Мой мозг, моя психика, они не признают это слово.

 

Если я приму его, мое сердце взорвется на миллиард осколков. Я умру от потери крови. Поэтому вокруг сердца выросла непробиваемая оболочка, защищающая от внешних ударов. Это слово и все, что с ним связано, ей блокируется.

 

Но… оно все еще скрыто внутри. Глубоко в сердце.

 

Я не могу полностью его отторгнуть.

 

Поскольку оно для меня очень важно, оно необходимо, чтобы я смогла выжить. Мне больно. Я чувствую, как резкая боль сковывает меня изнутри.

 

Я хватаю ртом воздух.

 

Словно я… должна обо всем вспомнить.

 

Нужно… связать все воедино.

 

Одна за другой в голове всплывают сцены из прошлого… Девочка с шарфом и шапкой. Слова монохромных систер. Качающиеся косички. Действие многочисленных эффектов. Все, что встретилось мне во сне, пока я за тобой шла, имеет смысл. Но я… Все это время я их игнорировала.

 

Я делала вид, что ничего не видела.

 

Прикрывая рукой свои раны, делаю вид, будто их вовсе нет. Меня совсем не ранило. Я в полном порядке… Все это время я внушала себе.

 

Мое сердце кровоточит. И я не могу это больше скрывать.

 

Я крепко сжимаю поднос.

 

Я не хочу его видеть, не хочу знать, в каком состоянии мое сердце. Я отказываюсь признавать, понимать его.

 

Я издаю резкий вопль.

 

Хватаю куклу из подноса, которая так на тебя похожа.

 

И швыряю ей об пол со всей силы.

 

Старая кукла не выдерживает удара, оголяя вату под поблекшей одеждой.

 

Будто это свисающие внутренности живого человека.

 

Будто она упала с большой высоты.

 

“Вот ваша концовка вот вам продолжение теперь все кончено ОПУСКАЙТЕ ЗАНАВЕС! Падает упала на землю сорвалась вытекла с концами ушла ушла ааааААААААААААААА!!!!!!”

 

Я кричу, обуреваемая неконтролируемой яростью, когда во мне вспыхивает сильное, уродливое ощущение.

 

Все скрытое в моем подсознании вырвалось наружу в виде вопящей истерики.

 

Доктор мгновенно встает с места и с силой трясет меня за плечи, зовя по имени. Вскоре врываются и медсестры, услышавшие шум. Они пытаются привязать меня. Я ударяюсь обо что-то головой, в глазах мутнеет. Похоже, меня снова покидает сознание.

 

С меня хватит. Никаких больше снов. Меня уже ничто там не спасет.

 

В них осталось одно отчаяние.

 

Ведь тебя больше там нет.

 

Я нигде не могу тебя найти.

 

Я столько бродила, столько искала, но тебя нет в моих снах.

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: