Глава двадцать вторая: Слова из крови

 

Я падаю.

 

Монохромные сестры тащат меня за собой, но мое тело не в форме для пробежки. Я чувствую, будто уже давно развалилась на части. Сломаны кости, разорвана кожа, кровь течет ручьями… Ощущение именно такое.

 

Я прозрачна, и поэтому не могу видеть, в каком жалком состоянии находится мое тело, а могу лишь догадываться о причиненном уроне по болевым ощущениям. Но если бы видела, я бы скорее всего напоминала грязный труп лягушки, которую задавила машина.

 

Не знаю почему, но моя кровь становится видимой, когда попадает на землю, оставляя узкий след ярко-красных пятен. Но, скорее всего, лишь мне одной виден этот кровавый след.

 

Мне неизвестно, сколько литров крови вмещает в себе человеческое тело, но чувствую, что потеряла ее гораздо больше, чем это возможно. Она разбрызгана повсюду, будто вода из шланга. Эта кровавая сцена напоминает о фильмах ужасов.

 

Не в силах сделать и шагу, я шлепаюсь на землю.

 

Голова идет кругом, все как в тумане. Я падаю лицом вниз и ударяюсь о землю, захлебываясь в море собственной крови.

 

Монохромные сестры, держащие меня за руки, кажется, остановились, волнуясь о моем здоровье. Но сквозь туман в глазах что-то увидеть мне удается с трудом.

 

Я похожа на шарик мороженого, сброшенного на землю. Меня безумно трясет.

 

Что же я видела тогда… В месте, напоминающем больницу, когда со мной говорил человек, похожий на доктора. Он говорил о… замысловатых идеях, концептах, непонятных мне…

 

Эта сцена, еще расплывчивее сна, но непонятным образом реалистичнее, приводит меня в смятение. Мне никогда не доводилось видеть что-либо подобное. Она разительно отличалась от остальных снов – эта пугающая неразбериха, будто читаешь книгу, где все страницы идут вразброс, и ход истории чувствуется неправильным, неуместным…

 

Хоть и появилась на короткий срок, эта сцена меня изнурила. Я чувствую тяжесть, словно проглотила дюжину таблеток снотворного. Я не могу как следует думать. Мне больно так, словно меня варят заживо в адском котле.

 

Люди спят, чтобы обработать опыт, полученный в реальном мире. Сны также помогают уменьшить стресс. Если виденное мной в больничной палате – это часть моей жизни, то я не хочу иметь с ней никакого дела. Эта сцена была подавляюще тяжелой, бессистемной, ее невозможно обработать. Через сколько бы снов я ни проходила, я до сих пор не могу с ней совладать.

 

Мне тяжело дышать, словно меня сбросили на планету с непригодной для жизни атмосферой, обрекая меня на удушье.

 

Я хнычу от боли и вдруг замечаю… Вытекшая из меня кровь образует на земле ярко-красные узоры, словно рисунок. В форме чисел, точнее цифры “4”, самой священной, самой ценной цифры во сне.

 

Если бы символами были круг и прямоугольник, они означали бы стабильность. Круг – это форма датуры*, а прямоугольник – успокаивающие очертания национального флага.

 

[*Дурман-трава.]

 

Баланс, мир и порядок – собравшись воедино, эти элементы создают самую идеальную мечту – конечную цель, к которой стремятся все люди, наивысший идеал. Цифра “3” непрочна, “5” - небрежна, а “4” – самая стабильная цифра из всех. Книги, сигаретные пачки, дома… Самые используемые объекты в нашей повседневной жизни по большей части имеют прямоугольную форму. И по этой причине “4” – самая стабильная цифра.

 

Так или иначе, самой первой появилась четверка.

 

Но, будучи нарисованной кровью, в ней чувствуется зловещая связь со смертью.

 

Эти числа. Они множатся.

 

4. 36. 84141089… 888888… 01010101…

 

Словно кто-то смочил пальцы моей кровью и рисует их на земле.

 

Но я не вижу того, кто это делает.

 

Словно сверхъественное событие. Странность за гранью понимания. Это заставляет меня нервничать. Я поднимаю глаза.

 

Я не успела заметить, но пейзаж вокруг меня изменился.

 

Но, если подумать, мне не нужно больше суетиться из-за таких вещей.

 

Я повидала много всего, пока шла за тобой. Проходила через столько странных снов, что меня уже ничем не удивишь. Чтобы сделать шаг вперед в реальном мире, нужно затратить невероятно много энергии. Но в мире снов, в обители разума, будь то Индия, край вселенной или другое измерение, я могу попасть в любую точку в мгновение ока. Не нужно ни паспортов, ни проверок, ни какой-либо сложной бумажной волокиты, я могу мгновенно попасть куда бы мне ни хотелось.

 

Пока меня наводняют разные мысли, я хорошенько осматриваю окружение.

 

Это знакомое место. Я была здесь несколько раз, когда следовала за тобой. Один из начальных миров. Скорее всего, этот сон поверхностый, он находится на верхних слоях.

 

Чувствуется по-своему футуристичный стиль. Гладкие полы натерты до блеска. Здесь нет ни пылинки, ни грязи. Чудесным образом свет проходит через пол. Подобно двум отражающимся зеркалам, бесконечность лежит между ними. Я чувствую, будто запуталась в цепях этого огромного мира, брошенная в его бесконечно малый уголок.

 

Я лишь крошечная песчинка этого мира, общества. По сравнению со вселенной, с Землей, я ничто. Это место словно напоминает мне о том, какая я незначительная.

 

Там, где я лежу, проходит вертикальная стена.

 

В этой стене скрыты сотни электроцепей. Словно центральный процессор компьютера, со множеством хаотично разбросанных оголенных проводов. Узоры на них напоминают портреты группы людей, взявших друг друга за плечи и смеющихся. Если упростить человеческие отношения и жизнь в обществе до максимума, будут ли они выглядеть именно так?

 

Если человек не будет участвовать в огромной цепи под названием “общество”, он почувствует лишь одиночество, забившись в смятении в крошечный уголок этого гигантского мира.

 

Даже если я засну, мир по-прежнему будет вращаться.

 

Во сне устройства и цепи измеряют гладкое течение личной жизни. Если все идет гладко, машины будут работать без перебоев. В противном случае их шестеренки повредятся или они перестанут работать вообще. Тогда что означает эта сцена – идущая из машины кровь?

 

Считается ли данная ситуация “повреждением”?

 

Или же она означает раненое сердце?

 

Пока я обдумываю это в голове, на полу снова появляются символы из крови.

 

Поначалу они образовывали только числа и коды, но позже стали формировать хирагану и катакану, даже кандзи. И, наконец, создается полная картина.

 

Судя по всему, на рисунках из крови изображены монохромные девочки, которых я встретила не так давно.

 

Хоть они и выглядят как грубо сделанные рисунки, будто детские каракули, которые трудно различить, в них проглядываются некоторые черты девочек. Старшая длинноволосая сестра. Младшая сестра с симметричными хвостиками. На рисунке они стоят рядом.

 

Значит, это они нарисовали картину и числа? Мир меняется, и мы все становимся прозрачными, неразличимыми, и течение жизни уносит нас все дальше и дальше. Я могу вернуть свою форму только в радужной палатке.

 

Эти девушки, могут ли другие видеть их только в черно-белом мире, стилизованном под мангу?

 

Но так же, как использовать выученные слова из новелл и манги в реальном мире, на этот мир тоже можно воздействовать, мало-помалу… Я прихожу к этому выводу, сама не зная почему.

 

Я смотрю на рисунок, как вдруг замечаю, что возле каракулей появляются эллипсы, похожие на облачка текста.

 

“Будешь сдерживаться – погубишь тело”.

 

“И свою психику!”

 

Облачка появились возле младшей девочки. На них слегка неровный почерк, неужели она написала это? Затем старшая стирает ее слова и пишет снова, выводя аккуратные, отчетливые иероглифы:

 

“Когда терпишь, приходит давление…”

 

“Сдерживание, терпение, ограничение… Все это тяготит психику, заставляя ее искажаться. Слишком часто ложась на подушку, заболеваешь депрессией. Тяжелые полки книжные оставляют на полу вмятины. И поэтому большое давление превращает людей в пыль”.

 

“Какой ты и являешься!”

 

“Стоит разрушиться внешнему слою сознания, как изнутри тут же вырвется подсознание. Вот почему порой людей охватывает гнев или неконтролируемые рыдания. Давление искажает наши сердца. Зачастую подсознание выступает антиподом сознания, и, когда оно вырывается, люди часто его страшатся”.

 

“Как когда подросток совершает преступление, о нем говорят: “Но он же был таким славным и добрым!”

 

“От давления в нашем сердце появляются трещины, оно съедает его без остатка. В этом сходятся мнения Фрейда и Юнга”.

 

“Все это прекрасно понимают, потому что все через это проходили!”

 

“Под гнетом нарастающего давления наша психика сжимается и подавляется. И стоит появиться трещине, как подсознание тут же вырвется на волю”.

 

“Если трясти, трясти и трясти содовую, откроешь банку – и бам!”

 

“Углекислый газ увеличивает внутреннее давление. Объема банки недостаточно, чтобы удержать его внутри, и стоит ее открыть, как все польется фонтаном”.

 

“Люблю газировку!”

 

“Чтобы избежать этого, нужно уменьшить давление, насколько возможно. Или выпускать его время от времени”.

 

“Или будешь вся в газировке! Липкой!”

 

Рисунок маленькой девочки добавил “липкой” в последний момент. Ее форма начинает плавиться. Выглядит пугающе. Отталкивающе. Ее тело делится пополам. Один глаз выскочил из орбиты и выкатился. Изо рта стекает отвратительная субстанция. Из ее тела наобум вырастают руки и ноги.

 

Изображенный в милом стиле монстр выглядит неестественно ужасающе.

 

 

Этот пугающий рисунок выполнен кровью. Красный сигнал светофора. Цвет, означающий “стоп”.

 

“Что ты… такое?..”

 

Мне удалось подняться, приковав взгляд к словам из крови, которые то появляются, то исчезают на полу.

 

Я чувствую, будто вся пропитана собственной кровью. И от того, что я прозрачная, становится еще страшнее. Вокруг меня мерцают цепи, издавая отвратительный резкий звук. В такой какофонии невозможно заснуть, как и под звуки храпа или стучания зубов.

 

Даже самый продвинутый компьютерный инженер в конечном счете будет вовлечен или приманен в так называемый человеческий механизм, осложненный, как лабиринт. После чего люди попытаются воссоздать устройство, созданное богом. И я думаю об этом своей маленькой головой, пребывая в одиночестве в крошечном уголке этого устройства.

 

“Почему? Почему вы преследуете меня? Разве этот сон не принадлежит той девочке?”

 

Та девочка. Та, за кем я постоянно иду и у которой есть милые косички…

 

Куда она ушла? И где… я?

 

“Я лишь незначительный персонаж в ее сне. Как и вы, девочки, обычный символ, только и всего. Так ведь? Потому что главным героем является она – все изменения, все эффекты вращаются вокруг нее. Она героиня этого сна. Эй, я права или нет?”

 

“Так ли это?”

 

“Все может быть”.

 

На полу появился кровавый вопросительный знак.

 

“Мы… не боги. Мы не знаем всего на свете”.

 

“То, что узнаешь из манги, редко срабатывает в жизни!”

 

“Кому снится этот сон? Кто именно спит? Действительно трудный вопрос. В “Алисе в Стране чудес” Алиса и Красный Король видели сны друг друга. В таком случае, кому снится этот сон?”

 

“Бармаглот идет! Бармаглот!*”

 

[*Бармаглот (англ. Jabberwocky, пер. Д. Орловской) — стихотворение Льюиса Кэрролла, входящее в повесть-сказку «Алиса в Зазеркалье». http://www.wonderland-alice.ru/public/kurij2/JABBERWOCKY/ ]

 

“Все люди соединены в своих самых глубоких снах посредством коллективного бессознательного. На поверхности мы все отличаемся, но глубоко внутри видим одни и те же сны… Это одна из точек зрения. Так кому же снится этот сон? Кто главный герой в многопользовательской ролевой онлайн-игре?”

 

“Глубокий вопрос!”

 

“Нельзя увидеть или добраться до психики. Как и невозможно заглянуть в сердца других. Раз так, почему ты уверена, что находишься в чужом сне? Как ты можешь доказать это? В онлайн-игре бывает трудно отличить неигровых персонажей от настоящих людей. Можно быть уверенным лишь в единственном персонаже, который не контролируется компьютером, – в своем собственном. Чего нельзя сказать об остальных. И ты утверждаешь, что являешься неигровым персонажем, контролируемым программой, в то время как кто-то является героем?”

 

“Разве не странно? Какие странности ты говоришь!”

 

Что… все это значит?

 

Подо мной будто бы разверзлась земля. В груди нарастает паника.

 

Это ведь твой сон. Я всего лишь иду следом за тобой, главной героиней. Так почему, почему я была в этом уверена? Почему верила в это, ни разу не подвергнув сомнению?

 

Целый мир трясется перед глазами.

 

Меня вытянули из уютного места в зале и заставили выйти на сцену под ослепительно пылающий свет прожекторов.

 

Вот так, безо всяких вопросов. Я немею от страха перед публикой, актриса, даже не знающая назначенной ей роли.

 

Я трясу головой. Еще слишком рано поддаваться словам этих людей.

 

Во снах скрыты важные подсказки и истины, но очень сложно понять, где правда, а где ложь. Большинство подсказок – откровенный мусор. Бессмысленная болтовня прямиком из уст Траляля и Труляля*. В этом мире подсознания, где правда смешалась с ложью, я сама должна найти ответ, который посчитаю правильным.

 

[*Траляля и Труляля (пер. Н. Демуровой) — персонажи книги « Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла и английских детских стишков. Впоследствии в западной поп-культуре эти имена часто использовались для насмешливого обозначения любых двух человек, очень похожих внешностью и манерами. https://ru.wikipedia.org/wiki/Траляля_и_Труляля ]

 

Если я не буду ни во что верить, не заставлю себя успокоиться, эта тревога во мне никуда не уйдет.

 

Кровавые слова появляются снова.

 

“Сознание и подсознание – как две стороны медали, а значит, у каждого из нас есть две личности. То, какая ты внутри и какая снаружи – это два разных характера. Поэтому в таких случаях ничего не остается, кроме как признать себя другим человеком. И хотя существуют связанные, распространенные личности, это не одно и то же”.

 

“Будто сама себе незнакомка, незнакомка”.

 

Что-то переметнулось через слова из крови.

 

Необычный объект, плоский и овальный, с человеческими ногами. Он пробежал в спешке, ступая по надписям, и скрылся из глаз.

 

“До некоторой степени люди способны себя понять, если видят проблему. Но ты не можешь понять свое подсознание, поскольку это совершенно другая личность. То, что сейчас пробежало, способна ли ты объяснить его? Понять его в той же мере, в какой понимаешь себя? Но для тебя тот ребенок является тем же, что и это существо, – “другим созданием”, которое связано с тобой, как “близнец”.

 

“Кто из вас снаружи, а кто внутри?”

 

“Она другая сущность, и в то же время является частью тебя. Как две стороны медали… Вот почему ты не можешь покинуть ее, тебе невыносимо быть от нее вдали, тебя так тянет о ней заботиться. И именно поэтому ты следуешь за ней, верно?”

 

“О чем ты говоришь? Не понимаю…”

 

Я стенаю, смотря на кровавую надпись на полу.

 

Глубоко внутри зародилось некое осознание, но я до сих пор не могу взглянуть правде в глаза.

 

И монохромные девочки не позволят мне отступить.

 

“Ты не можешь понять, поскольку спрятала это в себе. Подавила. Удержала. И в итоге все это стало на тебя давить – и уродовать твою психику. Если это продолжится – ты взорвешься. Примерно вот так”.

 

Внезапно передо мной появляется дверь.

 

Она открывается настежь.

 

Меня бросают по ту сторону. Берут за плечи, поднимают и грубо кидают. Мой нос с треском приземляется на пол. Я вою от боли.

 

Я ошарашенно отрываю голову от земли.

 

Я оказалась в маленькой комнате, такой же, как и в радужной палатке, где я обретаю форму. Но внутри этой комнаты скопилось множество существ, тесно прижатых друг к другу.

 

Они того же вида, что и существо ранее, плоские и овальной формы, стоят вплотную, как рой насекомых, и медленно переминаются с ноги на ногу, словно в набитом метро.

 

Будто у них кончилось свободное место, они стоят плечом к плечу, сжавшись друг к дружке, словно боясь замерзнуть. Я до жути боюсь, что меня затопчут.

 

Ненавижу это. Мне страшно. Не могу… дышать…

 

“Ты не можешь дышать, потому что слишком долго задерживала дыхание”.

 

“Не будешь дышать – умрешь!”

 

Возле двери образовалась лужа моей крови. Они продолжают ей писать.

 

Однако, сейчас не самый подходящий момент для чтения. Один за другим плоские создания топчут по мне, словно я мешаю им пройти. В комнате совершенно не осталось места, даже яблоку негде упасть. Они ходят по мне, будто винят за мои поступки. Будто наносят удары кнутом. Меня пинают без остановки.

 

Я пытаюсь сопротивляться, как ребенок, который спорит со строгим учителем.

 

Но у меня не осталось сил, чтобы отбиваться от них. Я оставляю все на произвол судьбы.

 

“И почему ты так бережно это прячешь, заперев в своем сокровенном сундуке с сокровищами? Может статься, спрятанное тобой на деле окажется скучным бесценком?”

 

Глазами нахожу очертания кровати. На ней виднеется лицо смешного человечка.

 

Все верно. В этой комнате скрыто что-то невыносимо скучное.

 

С виду кажется ценным, полным смысла, но фактически не означающим ничего… Хранит ли мое сердце что-то подобное? А может, я сама и спрятала это в себе?

 

“Пытаешься спрятать, сдерживать… Кто знает, возможно, оно превратится в ядовитого монстра?”

 

“Если не скушаешь его поскорее, оно испортится даже в холодильнике!”

 

“Что… Что мне… делать?”

 

Мне лишь хотелось сбежать от этой боли, от обвинений. Я прошу их о помощи.

 

“Что же мне делать? Скажите…”

 

Меня критикуют во всезнающей манере, от слез ничего не видно. Меня обвиняют без какой-либо видимой причины. И я не знаю, почему. Я не могу понять, что все это значит.

 

Я лишь надеюсь, что меня оставят в покое.

 

“Съешь его, пока не пропало”.

 

“Скушай и перевари!”

 

“Нельзя увидеть состояние своей психики. Нельзя понять, насколько серьезно она ранена. Но первым делом тебе нужно принять ее состояние и проглотить. К примеру, в мире есть люди, верящие в пришельцев. Для этих людей они существуют. Не отрицая их существование, они принимают саму идею за чистую монету и в связи с этим думают, слушают, изучают, представляют и пытаются докопаться до истины. Сперва ты должна понять свое сердце, и лишь затем думать о том, что делать дальше”.

 

“Нельзя все время держать это во рту! Глотать, нужно глотать!”

 

“Или выплюнуть”.

 

“Иначе испортится”.

 

“Поскольку твой разум его не видит, попробуй для начала его откусить. И тело, и мозг сами поймут, съедобно ли оно. Если съедобно, может, оно превратится в питательные вещества. А если не можешь решить проблему сама, то обратись к специалисту! Вдруг он сможет тебе помочь?”

 

“Люблю готовить!”

 

Я теряю терпение, смотря на слова, которые с каждой секундой становятся все размазаннее. Я выползаю из тесной комнаты.

 

Такое чувство, будто я прочла толстенный труд ученого, который тяжело воспринять.

 

Я больше так не могу. Лучше уж не знать ничего, чем проходить через столько мучений в поиске знания.

 

Я бегу прочь, оставляя за собой кровавый след.

 

“Снова убегаешь?”

 

“Но тебе не убежать, если вы обе связаны!”

 

Я снова смотрю на надписи.

 

Я ползу, как новорожденный младенец.

 

Мне хочется тебя увидеть.

 

Хочется взглянуть тебе в лицо.

 

Словно я готова сойти с ума, если тебя нет рядом…

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: