Глава двадцать шестая: Метод свободных ассоциаций

 

Я снова проснулась.

 

Мне больше не хочется спать.

 

Поскольку я вспомнила. Короткий отрывок из сна, пропитанный кровью. Ты разлетелась на части. От тебя осталась несчастная лужа крови. Ты прыгнула со своего балкона. И я… не смогла тебя остановить.

 

Ты падала, набирая скорость, и разбилась о землю.

 

 

Встретив свою изувеченную, изуродованную, скоропостижную смерть.

 

Ты сорвалась, упала, умерла.

 

Я рыдаю, стоя рядом с трупом, напоминающим раздавленное тело лягушки. Я плачу, скулю… И в этом был весь сон. Это конец. Я видела ту же сцену, снова и снова и снова, без конца. Я продолжала смотреть. Смотреть, как ты лежишь в луже крови, со свешенными наружу внутренностями.

 

Рядом послышался траурный звон.

 

Это конец.

 

Здесь кончается мой сон.

 

И не движется дальше.

 

Но нельзя остановить реальный мир. Сколько раз я видела один и тот же сон, в ужасе просыпаясь в холодном поту. И тогда я начинаю горько рыдать. Снова и снова я переживаю этот опыт. Мой сон, мое подсознание зациклились на этой сцене, прекращая идти вперед, словно давно уже умерли.

 

Но в мире настоящем я по-прежнему дышу, усваиваю пищу.

 

Мне остается только жить.

 

“Итак, мы приступаем к лечению. Оно называется “метод свободных ассоциаций”. Это очень распространенный психологический метод, я думаю, вы уже о нем слышали”.

 

Я устала видеть образы смерти, зацикленные в голове.

 

Голос доктора будто слышится вдалеке.

 

“Вы показали нам скрытую часть вашей души. Из-за этого она стала медленно разрушаться. Вы хорошо ее прятали, защищали. В первую очередь, от самой себя. Если я вытяну ее насильно, она может легко рухнуть. И тогда вы заметите свои раны, свою боль, и в конце концов сойдете с ума”.

 

Похоже, мои расстройства доставили им неприятностей.

 

Вся моя рука покрыта бинтами и лекарствами. Словно я разрушила все в пределах досягаемости, разорвала саму реальность и в итоге пострадала от последствий.

 

Все тело доктора обмотано смоченными кровью бинтами, словно его протыкали кухонным ножом. Его черты как обычно смазаны, но я вижу царапины на его лице. Скорее всего, я поранила его в период истерики.

 

В процессе психотерапии наши сердца стали связаны и, как итог, они оба вымотались.

 

Оба мы ранены, и кровь течет из наших ран.

 

“Я был немного нетерпеливым в тот раз, приношу извинения. Мне стоило подобрать более бережный метод лечения. Словно я начал выполнять на вас операцию, не приготовив заранее донорскую кровь, поэтому ваше отторжение было естественным. Ваше сердце инстиктивно защитило вас. В результате из доктора я превратился в недруга, который хочет на вас напасть. И поэтому вы стали обороняться. В этом полностью моя вина. Вы не сделали ничего плохого”.

 

Закончив спокойно объясняться, он поворачивается и смотрит на меня.

 

“Метод свободных ассоциаций всего лишь предназначен для обследования. Вам не нужно ни с чем контактировать и на вашу психику ничто не будет давить… Я всего лишь хочу узнать, в каком состоянии находится ваша психика, это все равно что сделать рентген. Мне хочется помочь вам, вернуть вам душевный покой, в чем и заключается конечная цель психики. Поэтому нужно проявлять осторожность, рассматривать ее под микроскопом, ни в коем случае не затрагивая вас в процессе”.

 

Я слегка киваю, все еще находясь в тумане.

 

Как же я устала.

 

Стоит лишь закрыть глаза, как передо мной возникает твой окровавленный труп. Стекает кровь, органы. Ужасный образ смерти не желает уходить, безжалостно наводняя собой все мои мысли. Измотанная и хрупкая, у меня не осталось никаких сил даже для простейших движений.

 

Все, что мне остается, – это кивать и слушать его приказы. Словно я кивающий робот.

 

“Метод свободных ассоциаций легко понять. Я скажу слово и прослежу за вашей реакцией на него, с чем вы его свяжете. В таком темпе и будем работать. Это не сложнее, чем заполнить анкету. У вас не будет никаких обязательств, поэтому не стоит переживать из-за этого”.

 

Доктор объясняет мне это, аккуратно подбирая слова.

 

И в то же время я чувствую себя виноватой. Кто-то вроде меня не заслуживает столько усердий. Но, с другой стороны, врачи обязаны старательно выполнять свою работу.

 

Жестокую, мучительную работу без каких-либо наград.

 

“Сейчас я перечислю вам сотню слов. Я надеюсь, вы расскажете мне о своих мыслях на то или иное слово и какие ассоциации с ними у вас возникают. После чего, основываясь на ваших ответах, я определю состояние вашего сердца. Пусть и займет немало времени, но это определенно стоит затраченных усилий. Словесные ассоциации – это очень эффективный метод, позволяющий целиком охватить ваше психологическое состояние, о чем подтверждает статистика”.

 

Я согласно киваю, как кукла.

 

Я пойду на что угодно, лишь бы избавиться от этого кошмара.

 

“Не воспринимайте это как школьную контрольную, здесь нет правильных ответов, нет оценок. Никто не будет вас винить, если вы скажете что-то странное. Это вовсе не значит, что вы пропащий случай. Наоборот, если дадите хороший ответ, никто не будет вас хвалить. Мы все-таки не участвуем в соревновании. Если ничего не приходит в голову, вы всегда можете отказаться отвечать. Молчание также считается ответом”.

 

Похоже, доктор посвещает меня в правила игры.

 

Я слушаю, не издавая ни звука.

 

В данный момент я не могу трезво смотреть на вещи.

 

“Я буду быстро говорить вам слова, не давая времени на размышления. После чего, базируясь на ваших ответах, быстроте реакции, лицевым выражениям, вашему тону и других факторах, я определю ваше душевное состояние. Если вам станет неуютно, просто скажите. Не стоит нервничать по этому поводу. Просто думайте об этом как об игровой пятиминутке, здесь нет победивших или проигравших…”

 

“Итак, приступим”.

 

Закончив свою речь, врач начинает терапию свободных ассоциаций.

 

Но я совершенно не готова.

 

Я не готова и не могу даже попытаться приложить усилия. Я ощущаю себя животным, инстинктивно реагирующим на внешний стимул.

 

“Что вам приходит на ум при слове „голова”?”

 

Я задумываюсь на секунду.

 

Голова. Что мне приходит в голову. Первый образ – ты и твои косички.

 

“Не нужно усердно думать. Просто скажите первое, что приходит вам на ум”.

 

У доктора спокойный голос. Я отвечаю, словно впервые в жизни произношу слова:

 

“Человеческие головы”.

 

Я говорю, запинаясь на полуслове.

 

Твоя отсеченная голова. Вот какой образ пришел мне на ум.

 

Но такой ответ был бы слишком жутким. И я отчаянно отвергаю его, игнорируя сопровождающий его образ смерти.

 

“То есть волосы. Крашеные волосы. Вроде бы сейчас это в моде, вот я и подумала о них. Когда я была моложе, мне нравилось менять прически, экспериментировать с цветом. Иногда красила в белый, иногда отращивала или выпрямляла их. Мне можно говорить о чем хочется или…”

 

“„Зеленый”?”

 

Не отвечая на вопрос, доктор переходит к следующему слову.

 

Я краснею, почувствовав, как он раскусил мою попытку прикрыться этим ответом.

 

Но даже мое поведение в процессе является частью наблюдения, верно?

 

Чувствуя себя немного неуютно, я отвечаю:

 

“Лесное море”.

 

На ум приходит лес, через который я шла, следуя за тобой. И снова этот ответ омрачен смертью… Меня огорчает, что я никак не могут забыть этот образ. Не было бы лучше ответить “лягушка” или что-то в этом роде? По крайней мере, с ней связано чувство счастья.

 

Но у меня нет времени на раздумья.

 

Одно за другим в меня бросают новые слова, и я отвечаю на эти двусмысленные символы, полагаясь на одну интуицию. Процесс повторяется. Постепенно я начинаю отвечать рефлекторно. Возможно, в этом и кроется вся суть ассоциативного теста – выдавать бессмысленные ответы, идущие из подсознания.

 

Словно я нахожусь во сне.

 

“„Окно”?”

 

“Окно?.. Это дитя, я смотрю на него через окно. Мне удается лишь смотреть на него издалека, через окно между нами”.

 

“„Группы”?”

 

“Думаю, школа. Толпы безликих людей, формирующих свои узкие группы”.

 

“„Готовка”?”

 

“Кухонный нож. Но они опасные, ими можно поранить”.

 

“„Путешествие”?”

 

“Путешествие. Мне хочется путешествовать. Побывать во многих местах”.

 

“„Синий”?”

 

“Разве вы уже не спрашивали? Или то был зеленый?.. Если зеленый означает лес, то синий – море?”

 

“„Шип”?”

 

“Вы точно не спрашивали об этом слове?”

 

“„Смерть”?”

 

“…”

 

“„Деньги”?”

 

“Без них нельзя прожить, без денег”.

 

“„Птицы”?”

 

“Ненавижу птиц… Они ужасные. Этот крик, эти глаза”.

 

“„Лягушки”?”

 

“Помните сказку о хвастливой лягушке*? В которой она слишком много вдохнула и ее голова взорвалась? Довольно глупая, правда? Мне нравится”.

 

[*Честно, не помню. А вы?]

 

“„Дети”?”

 

“…”

 

“„Супружеский брак”?”

 

“…”

 

“„Дом”?”

 

“Родное место. Хотя, как ни прибирайся в нем, как ни расставляй мебель, никто никогда не придет”.

 

“„Рисование”?”

 

“Я больше люблю читать”.

 

“„Семья”?”

 

“…”

 

“„Счастье”?”

 

“Не понимаю… Ничего не могу понять”.

 

“„Аист”?”

 

“Я же сказала: ненавижу птиц!”

 

“Поцелуй?”

 

“Мерзость, отвратительно. Почему вы спрашиваете о таких ужасах?!”

 

“„Дверь”?”

 

“„Пришелец”?”

 

Внезапно вся эта сцена стала казаться странной.

 

Я не успела ответить на одно слово, как в меня бросают следующее.

 

В голосе, повторяющем слова в заданном темпе, примешался некий диссонирующий оттенок.

 

Хоть и готова вот-вот провалиться в сон, я отчетливо его слышу.

 

Это слово было очень странным. Я знаю принцип метода свободных ассоциаций. Я читала о нем в книгах. Но я не помню, чтобы данное слово присутствовало в списке. Я удивленно поднимаю голову.

 

И вижу.

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: