Хозяина (Царя) принести в жертву», - тихо в полголоса.

Бывшим и служившим в военной службе лгуны, кому лгать за обычай, восклицали нетерпеливо, укоряя за глупость, недогадливость: «Отвертитесь, скроетесь, уйдете тайком, ужасная кончина».

Передам (передовому отряду) по месту и по времени усердие необходимо: подкоп, подземный ход, для взрыва мину заложить, потом зарядить и наконец взорвать. Силой принуждали: «Чей ты? Как звать тебя? Время твое».

Сделано, свершилось: одежда в лоскутьях, изорвана в мохры, очень ужасная кончина, разлучили души с телами.

Передовому отряду сечь, колоть, тяпать, рубить, резать надо. Циничная пора, удобное время. Лихой час настал, собраться нельзя миновавшим, выходивших искали, рылись совсем готовые по чем ударить, били.

Ристалище участками разделили меж собой, чтоб не мешать друг другу. Старались усердно, еще уговорившись, закрепили, дрогнули чтоб – били. Увивавшиеся предлагали искать тщательней. Начали впервые обхаживать разные места, повсюду ходили подлецы сомневающиеся: «Одним разом, несбыточно». Удобно, кричали необходимое, выходивших неволили, захлестнув бичевой впрок: «Что говоришь? Почему? Чей ты по отцу?» Когда надобность, действующие сразят.

«Народ не в одно льяло вылит», - отуземились которые удивляли подобным сравнением.

Проныры поправились, пришли в силу приятели нужные, обходили известные места и караулы, смотрели, блюли. Умаять, вредное замыслившие коварными намерениями укрепились, этим дышали. Начальствовали оборотливые плуты, пользуясь обстоятельствами и случаем повсюду выходили. Изладили нас ристалищем.

Участки поделившие меж собой старались выходивших неволить. Силой принуждаемые слышали, куда шли, встречу с той стороны. Ничем во власти своей неограниченные, точно, как дядя по матери (Царя), закусили удила. Лживые кричали, шумели: «Время страда, рубить, резать», - потому что стеклись в одно место.

Нашли младенца неизвестных родителей (младенческий возраст до семи лет – автор). В этом месте представитель философии духовной (папа), мечтая, мнил первообраз насущного. Воображая где хоженое, рассуждал о мышлении и мысли. Замыслил намеренье.

Льстивые проворы голосами на сходке разрозненно, поодиночке: «Отверженного смертью в сем случае государем, вырастет взрослым». Загребавшие управляли по ясным указаниям. Подзатыльниками заткнули говоривших уж слишком грубо и дерзко. Были мастерами дела понуждавшие, ободряя покрикивали, важничали: «За нами долг».

Всевластный (дядя по матери убитого Царя) никем, ничем во власти своей неограниченный определил, что берется начальствовать. Пользуясь обстоятельствами молол вздор: «Если б тебя не было тут, если бы это был другой человек». Вишь окрикнул младенца наболевшим «праведник» язва. Взапуски досадивших, театрально упиваясь, гонял.

Удобное время быть сказану: «Залив, связанный проливом с озером, болью может статься». Поучал притчами, баснями, иносказаниями, излагающими истины христианства. Защитил лицо папы, дела и сочиненья его устно. Западный берег Белого моря властью велел нравственно и духовно слабоумным крепким здоровьем пронырам, козлодер (папа) высматривая, глядел во все глаза - изводить.

«Выросшие» перемывали горькую долюшку, звучно болтали вздор: «Гоняя, уморим». Воспалились, занялись жаром: «Буде пятившиеся от слова и дела, нахватавшись вдоволь, отделятся, уклонятся», - переняли у людей пылких: «Гибелью метить».

Выпив водки, подгуляв немного, поминали одержимым большие широкие сапоги изнаночников (итальянцев и австрийцев).

Собрались отличные от них (другого вида), обольстители взяли лестью, так, что пристроившись, поводом управляли, позатаенную думку свою говорили, уж слишком грубо и дерзко. Тыкал прежде один, которому поручали. Заведомо солгав искавшим приюта, умыслили рядить: кончить дело, соучастники ристалища.

 Сзади пребывавшие секли до смерти, насмехались без меры преимуществом силы. По дороге расставили и жгли смоляные бочки, светло, что день – жестокие сошлись дружки. Изнемогавших скрывали внезапно соглядатаи подавшихся в сторону католических священников. Подвигалась ходом местная чернота, черной силы нрав, оплот высшей степени жара.

Плутовали парни края брадобреев подлинно, тех-то просто учили. Облачили, кого в сан, кого в званье чего, бойко договаривались условиями обоюдного согласия.

Сходбище собрали, хищная птица (папа) теперь призраком соблазнов искушал, морочил, много хлопотал.

Буйствовавшим пыль в глаза пускал с осени, искать работу грубую. Понятно, драться рядил. Мастера дела толкали руками, сбивали. Охочие до пива, браги, попоек проглядчики: изо всей силы, что есть духу, один, которому поручали, в наклонном положении бил. «Лучшие» обрабатывали с помощниками: дюжими, крепкими. Установили, на месте сходбища, выговорили нудившие такой порядок, подобно на престоле освящали дары.

Гнуть во тьме остерегались, уж плутовали, подражали плачу: «Изводят, убивают». Мастера искать шевелились, на месте по назначению волочили дело, удовлетворяя служителей гнусивших, не ошибаясь. Назойливые люди настойчиво, упорно помыкали, посылали туда и сюда, толкали бить. «Голяшки» (итальянцы, австрийцы) цинично достоинство мерили на деньги, теперь не потакали.

Не одобрявшие изнурять, истощать, бессвязными речами говорили чушь, врали сдуру варнаки. Пустословили: «Пора идти к берегам искать пропитание».

Льстили проворы подлипалы садившись рядом: «Рекрута забраковали, озерное место, не устоял, дал тягу». Пока предположили догадку: «Поручительство залогом располагает к мрачным мыслям». Поддакивали, таким способом стараясь, управляли лживые затейники, воины со шпагами этим дышали, облачали наивных в долг. Удивили одобрявшие, более прежнего: «Кто найдет уклонявшихся в кабаке, бить, лучше не мешкать».

Глава 5

Выжидая, папа молчал. Понятно, ясно, людей не знал. Хорошо и просто договорились поганцы, повторяли одно и то же: «Ныне власть».

Уж одно из двух, не все одно, лживые вздорили, кричали: «Время страда, рубить, резать», - обещались будто бы, потому что знаками оборванцев, выученные, уверяли: «Справедливо «мастерами дела» понуждать».

Собрались в кучу: «Незачем с мякинным рылом, да в калачный ряд. Басурмане не соблюдают установлений церкви». Обносились оборванцы выучившие доподлинно право, земляков притесняя, каркали с акальщиками – пособниками, простодушными обещаньями побуждали.

Старался один обносок, угорел, заболел от чаду. Угодил вовремя лукавым мерзавцам землей, любил шушукаться, шептаться. Сам один помощник по мошенничеству высмотрел, не хватило духу оборванцу захватить будто бы землю. Потчевал, угощал: «Спрятались именитые, день пути», - разгорячил. Устроили потом подонки делу исход, слепившие чертей, пившие запоем слетелись с разных сторон подспорьем.

Папа узаконил правило: заклад под сохранение. За известный взнос разбирали вещи по жеребью. Опутали кругом люди, признаваемые погаными, с которыми не должно сообщаться, хлебать из одной чашки.

Бить начали первыми мелочных торгашей выученные. Вчинили справедливость, не успокаивались, выдумками затевали изводить. Боли испугавшись, бежали лживые затейники.

«Состояние полного довольства», - вещали изменникам властные, ворочавшие всем подавали знаки, манили, мигали: «Приласкаем теплом». Им принадлежащие кабалили, обращали в холопы, приписывали в крепость себе.

«А ныне они людей себе похолопили, присвоив за плату».

Басурмане основание сочинили, уверяя справедливостью оборванцев: «Угодили вовремя». «Праведники» ученье о сущности, бытии, сути, начали. Самые боевые оборванцы бежали без оглядки.

С осени сошли с ума «бешенные», так что льстили проворам заговорщики знахаря (папы). Старались усердно изнаночники (итальянцы), приготовили обычай опрометчиво: сошедшимся для крамолы бегать взапуски при песнях. Братались, вызнав сборщиками податей оборванцев.

Учением о сущности бытия, сути угорели, заболели от чаду, многоречиво, многословно, повторяли одно и то же разными словами и оборотами. Для усиления убеждали: «Богатыми, властными, знатными смотреть за людьми, служить при лице известного человека. Он примет на свое иждивенье, будет довольствовать пищей и будут все удобства жизни, потехи, услады». Потчуя, чествуя радушно (изнаночники), предлагали пищу, пития.

Прозябавшие перемогались, жили воздержно, до времени хвалились. Вызвавшиеся выскочки изготовились, желали исполнить собравшись: «Приспособимся, имущества достаточно наживем вассалами, состоящими при должности, занимая место с известными обязанностями». По своей воле оказывали услуги, прислуживая, были орудием, средством для цели.

Идти в дело пора настала, тронулись с места, плату положенную произвели за оборванцев зачинщики. «Топкая грязь засохла», - щедрые сновали, суетились усердно: «Где бы то ни было расправятся помощники, дюжие, крепкие, здоровые».

Установили на месте сходбища розгами наказывать «задиравших» в тех местах. Обманкой надеялись наиграться: «Сделаем, получат. Изловим препятствующих».

Задиравшая местная чернота черной силе нравилась. Напротив такие имавшие весело бойкого нравом ломали, слышали, как этот будто бы плачущий пить хотел.

Тайком, втихомолку переносили бабьи сплетни: как лютуют неистовые люди, злодеи - изверги по злобе. «Веровавшие» ожидавшим предположили угрозу, когда дергая притянут, привесят при дороге.

Поганцы – язычники (европейцы крестоносцы) пришли в замешательство по не смелости своей, опешили, сробели. Нетерпеливо ждущие, приурочив к месту, попятившихся осадили, прикинулись наивными и простодушными. Такие «угрожавшие» пересмешники по большим дорогам грабили. Заискивая униженно, угодливо, «святочных» окрутников подкупили задать потасовку акальщики. Позади под конец цинично придирались, задорно: «Выволочите, советуем вон там».

Избрали забулдыг, место видели со всех сторон – желание акальщиков. Разгорячили неустроенных житьем, умыслившие заведомо убеждали речами: «Пригнести», - либо желали разыграть. Досаждать удобное время, горячили, подстегивали и удерживали лихоимцев. Закрепили условие заздравной чаркой по обычаю иноверцев, не по-нашему. Отправившиеся пеши с известной целью размышляли про себя: «Безобидно выставим удаль, обозначим. Во мраке, чуть посветим». Мережу унесли воровски, украсть соблазнили бесы сведущие.

Приманивали нарочно повадчики: «Лучше наживать мастерством этим. Удача, приволье, летняя пора. Жители летнего берега Белого моря бесчисленны, ей–ей точно удобное время толпой искать, дурить. Помужников из бояр (боярин – государственный служащий) отоптать, кого догнать, настигнуть погоней».

Убеждали ясно, понятно, не допуская спора, возражений и сомнений. Отправлявшиеся пеши с определенной целью корчили из себя итальянцев, на известном месте похвалились на обещания. По образцу угодливо пиром угощали: «Сдавите, сгнетете, изрубите. Скоро просохнет, сухой путь, сухая дорога. Передовые, лучшие линейные казаки». (Казак – наемник, наймит в услужении). Неприметно, незаметно охотники опаивать, гостей поили до пьяна, то есть согласовали с искусством им принадлежащий повод. Наговаривая сказки, готовили к действиям: положить поголовно оставшихся именитых.

«Тянувшие лямку совместно» в другом месте ставили бочку вина, напоили до пьяна многих: гульба, пьяное угощенье. Икали несколько одержимых разорять церкви, наводили умозрительно иноземцы, вишь кожу скинули, занадобилось. Приспело прежде всего опошлять через меру, следствие безобразного пьянства. Злопамятным удобное время, горячили, подстегивали лихоимцев. Выпили могарычи, закрепили условия по их обычаю. В одну упряжку безрассудных людей, улучив время, призывали приманкой лакомой, заманчивой. Знающе подливали масло в огонь, разжигая, друг к другу прикрепляли поводом соблазнители диавола.

«Оденем, снабдим, вооружим», - не божились: «Великих бить с двух сторон. Специальными орудиями с осени ударите». Сговорились по чужому, не по-нашему, по обычаю иноверцев, мыслившие иначе держались других убеждений, взмутили перекидышей-оборотней. Гнали по обстоятельствам, возражающих изымали, знали обличавших себялюбы. Циничных, охочих до пива, браги, попоек не напрасно жаловали. Усердным предложили весьма тонко дошлые знатоки дела: «Вон, которые великие, хватайте на ходу». Эдаким припасали деньги сдаваемые с платы, как излишек. Напоили до отвалу, повертелись суетливо, размышляли про себя: «Молодчики горячие, легкомысленные, слабость духовная обозначилась во мраке». Выдумывая затею согнуть опасались бури инородцы.

Следующих, скинуло с души лихоимцев, находящихся за пропастью пилили в течение времени. Обделали заносившихся иначе в том месте, повторяли одно и то же: «Сидите на месте». Добавляли кучами гарцующих для поприща, некоторое время опаивая. Равно поганцев, чертыкавшихся, местную черноту, черной силе поверстать надо. Подлинно свыкнулись, слюбились ротозеи, опять, на другой лад на гневавшись, перестали сердиться бездушные. Косившие глазами наговаривали, поселяли раздор, обделали так, что согнули надежно против. Тут воспевали величие, славу, хвалу. Надо, волнуя, тянуть, склонить выражавших сомнение на обещания. Перевертышам: оборотням, помощникам сильным, дюжим, крепким основание сочинили: «Вона, где начало». Почин наносной, игра людей рода человеческого, но без человеческого достоинства.

Что делалось? Совершители вторили чужим речам.

Затеявшие изменения, переделывавшие на другой удивили баснословием. «Нет толку в речах», - неустроенные житьем негодовали: «Побить, потрепать проповедников», - оглашавших испугали. «Примешали, дело не мое», - мямлили заговорщики знахаря (папы). Нашепты изменились нравом, как охрипли «подлинно наживавшие имущество».

Наконец, после всего, окончательная заздравная чарка на путь – дорогу.

Мелочные купцы, промышляющие воровским провозом товаров, без пользы и толку неумеренно пивших вино, упрекая, долго «крутили»: «Общее дело общины», - будто желание. Здесь льстивые проворы подали браги в распивочной, прикидывающихся, притворявшихся соблазнили к делу идти силой, облизали гарцующих.

Глава 6

Тешились беспризорным ребенком, от него шло под присмотром непочатое. Метивший сам на место в чин (дядя по матери убитого Царя), загребая, управлял именем. «Чьему счастью радуюсь, того люблю», - будто бы кричал. Одобрял потом вечером, когда уверял: «Точно выход исключительный, надо путь обелить». Погонял клятых: «Начали валить, с корня валите». Накинулись, ухватились в том месте, пора деловая, рабочая, «святочные окрутники» отелились, важничали на хозяйстве.

Старший зачинщик (дядя по матери убитого Царя) плевал с досады, негодуя: «Подсечь, подготовить для рони (рубить с корня) южную сторону (Ярославле дворище)». Неустроенным житьем деваться некуда, бродяги, одержимые жестокостью, становились дружками теперь. Искали тщательно поверенных по делам, жаловали тайным образом, надеялись до конца дойти, побуждали ходить по пятам за охотниками.

Обильно отпуская остроты, окрикнул разгоряченных ворочавший по-своему (дядя по матери убитого Царя): «Надобно действовать». Зеваки толкались около подлеца, жители города слушали острившего. Без лишних слов условились, сговорились, были соумышленниками стоящие, заодно зубоскалили, нагло издеваясь, тешились: «Беспризорный ребенок изумляет единовластием. Много всего было, да все утратилось куда то, не было пригляду, порядку».

Охочие драться, трепали за виски, изорвав на месте, сошедшихся положили поголовно: «Беспризорного ребенка указанье». Тут тянули лямку совместно иные зложелатели, с кем сошлись по мыслям, избивали, хватали для представленья в суд. «Которых?» - говорили от себя пившие хмельное за счет других, уточняли. На наделавших предосудительных поступков разного рода негодовали вдоволь, недалекого ума люди гнали по обстоятельствам.

Неудивительно, папа начал о причине: «Нерассудительно, кто не любит делиться с другими, норовит захватить все себе. Чему удивляюсь». Диво, папа торгующих виноградным вином, кого обвинял, опять учил: «Недеятельным, без внешнего побуждения бездушия недостает», - нетопырям, как бишь обмолвился.

Запамятав, изменившиеся приняли иной образ, за здравие молились о государе, опасались бури инородцы.

Редкий случай, занимавшимся пустяками предложили начать: взбудоражить, напугать многих, наделать тревоги. Полубритые подбородки, бессмысленные, бесстыжие лубяные глаза, крестовые братья, укоряли за «глупость». Оглашая, рассказывали, объясняли: «Начальные основания от удачи зависят, случайные, роковые». Буйных, вспыльчивых, горячих, озорники выводили из себя, из терпенья, азартом. Папа пресмыкающихся, оползчивых гадов, уликами изобличенных, устроил позже.

Подонки слетались с разных сторон подспорьем, коробили, сжимали «великих». Настойчиво, угодливо донимали, на другой лад обратились обычаями в немцев ненавистных.

Временное войско, иначе, монашеское, целовались, лобызались, здравствуя друг друга, прикладывались по их обычаю щекой к щеке.

Приятели, водившие хлеб соль при скудости, собрались толпой. Скучившись, сгрудившись слушали прежде: «Наперед древних, старинных», – урочная выть, как снадобье, будто бы бывших в неге: «Голкая затравить поношеньем».

В первые смотрины папа баснословил о будущей посмертной жизни, корчившие из себя итальянцев подражали ему. Такие гады нагло бранились, не дорожили, изводили без пользы.

Управлял загребая правитель за Царя, натравлял, кого начинали сечь наказывали телесно до смерти. Отделил честолюбивых, равнодушных к благу ближнего. Не хорошее, гадкое делающие, распутное, дурной нравственности и поведения, подобно случайные происшествия.

«Ребенок встал уже на ноги», - лакомство пережевывал: «Приглядный, ладный, нравный на вид по наружности, чтоб нам провалиться». Врал вздор, образ сообразил, рассчитывал момент: «Богом дан, одарен разумом и волею, духовное существо». Благодарил на словах пустым, «спасибо» прикрепляя, недоумевавших изумил: корчил из себя итальянца. Обманщик слонявшихся, терзавших кой – как подсластил, делал обидный намек, укоряя вишь в том месте конечно захожих, иноземцев отгоняли окриком, то есть не все одно.

Духовное лицо (папа) важничавшего и замлевшего несколько, в речах не было толку, целовал, лобызал, прикладываясь по их обычаю щекой к щеке. Католические священники крякали, как вороны, самые страсти. Негодовавшие, отдельные, нарочно присматривали за началом, нравилось развязно орать, шумно говорить.

Неустроенные житьем, неумеренно употреблявшие, редкий случай, из ряду вон странно забавлялись: предложили торгующим вином прикинуться нищими и попрошайничать, удивили к делу беззаботные. Свои песни пели циничные, сводили счеты, еще что, смиренно нравилось горе заносить: «Всякому свой путь, примут беду, закон дышло, куда хочешь туда и воротишь».

Глава 7

Дурившие блажили, злоумышляли коварные намерения, будто нарвало страждущих удушьем: рубить, резать надо.

В том месте дурачки малоумные терзали женщин. Сотворяли дикое диконравные. Странные и необычайного вида, в состоянии диком весьма кичливо целовались, лобызались, прикладываясь по их обычаю.

Слабеющую охотной страстью вынуждали, вынекав из нее повелительно. «Дана диким», - кратко пели. Несоглашавшихся перекоряли: «Вынуждаешь отказом». Странные дикообразные слова толковали, сказывая письма, что, кому сказывать писали дословно.

Сказанное для письма диктовали сказыватели – сидни. Не ходивших судили самоуверенно и глупо, для забавы баяли, кому принадлежит лунка. «Влез, ни взад, ни вперед», - воспаляли, наводили умозрительно способствующими мыслями.

Неотступно лукавые «смиренники» дуревшее разыгрывали по жребью за известный взнос. Способные мыслить наболевшим, циничным, сделавшим не по-человечески поддакивали, сознавали свои поступки. Замужних женщин присваивали чужие, беззаботно свои песни пели, сводили счеты циничные, переносили дело в высшую степень, обжаловали решение судебным порядком наговорив образ (Шемякин суд).

Сведущих в церковном праве восхваляли. Напускаясь ненасытные травили, тянули тяжестью своей вздор, подразумевая распутство, поступок, противный закону Божию.

Еще раз одобрили иноземцы акальщиков пособниками. Лютующие поголовно распустились, орали. Жадные, падкие корчили из себя итальянцев, подражая им в обычаях, пыжились.

Лишившихся присутствия духа, смешавшихся и оробевших, плачущих и ревущих, каждую по-своему объезжая, передавали влазни томить. Истязали сильно и длительно телесно страданиями всей общиной, шумной и крикливой толпой, поступали противно закону Божию. «Напасть, бедствие, снова безвременье», - орали, вопили желанья, стремились уклонявшихся, склонив долу, изводить. Взялись наживать беду поступками противными закону Божию.

Снова будто бы наигравшись, плачущих, ревущих одержимые ломали силою соединяться «рожном». Пьянствовавшие как бы происками сплетничали, пакостили, мутили людей. Всей общиной вымогатели, катая, били: «Нут-ка, дай-ка, пока он говорит, покажу, договорюсь». Сравнивали как можно: «Распекая, соблазнил». Плетьми играли «ребятишки», записанные в ожидании очереди сведущих в церковном праве. Вымогатели пакостили, причудничая, выбирали допекать какую до конца. Рассуждали: «Изведем сословие».

Заплечным мастерам (палачам) морщась, показал неудовольствие архиерей пребывавший (папа). Управлять окрикнул «собак», придирчивый. Кочующими инородцами шайку хищников убаюкал. Устроил разного рода забавы, увеселенья, хлопотал дело: «Два свидетеля не отводимых составляют полную улику». Нанесло бывших неустроенных житьем неумеренно употреблявших под конец, едва слова толковали.

Речили относительно произношения, говора, все те, кои негодовали. В этом месте поганцы льстили проворно местной черноте. Не смея рта разинуть, приноровились, исподним прибавили сладкого, только бы горе не умолкало.

Картавые (французы) мошенничали, передовые из матерых почином играли, накомкали сплетен, дело сматорили, спроворили. Как обманули вожаков бахвалившихся, наняли наймитами. Собрали отборное войско свершению, исполнению дела. Корчившие из себя итальянцев заговорили на «а» с высоким говором. Жестокие сошлись дружки теперь употребляющие (чью) доверенность во зло.

Язвы затаенные, холопки, холуйки в том месте высекали порченых. Вместе, первым побоищем палками с корневищами, коковками, колотушками по голове коварные намерения укрепляли. Вдосталь пили и хлебали, речами противными истине болванам портившим подражали в обычаях. Уж подавали, разносили вести, наделяя любовными делишками, сплетничали, были причиною раздора, скрытно и лукаво творили, много хлопотали. Удавалось по-всякому, так же не давали ходу, держали во власти своей. Вздыхали безразлично: «Смешенье». Неотступно вокруг коварно творили зло, умышленно.

Выхвалялись, лгали с похвальбою о себе, желая прославиться. Без выражения своих мыслей подражали в обычаях итальянцам. Державшим власть на месте кучей воспевали величие, славу, хвалу. Травили замужних женщин, добродетельных, согласных с совестью, с законами правды, с достоинством человека. Ведали, разумеется, законом дышла, куда хочешь, туда и воротишь. Изнуряя мученьем, томили снова и снова. Описывая коварное, ставили ловушки. Замышляя, , искали чутьем проступившихся, надували наболевшим несогласных.

Папа сотворил изменивших облик, выражал чрезвычайно отвращение защищающим свое скрывище (дом, землю, Родину) смутил кротких, тихих, смирных.

Сплетники людей ссорили, подстрекали к беспорядкам, призывая баснословием, божились. Обиду преднамеренно умыслив исподволь роднились, сближались, привыкали к чему. Исподним насытили, утолили голод трудом телесным, гнули противников. «Тут гляди семя останется», - скрытно и лукаво понуждали всеми силами с возмущением духа.

Множеством постылые сдавили, смяли облепив. На населяющих край столь много налетело неугомонных, называли себя усердными. Старались соврать, ложно ссылаясь, ставя в свидетели условившихся в одно слово, так, что даже внезапно загоняли. Втыкали торчками то одних, то других желали, проглядывая, пристроились мошенничать. Прыщи начали зазнаваться, подымать нос, как кричали бравшим чужое татям: «Невыносимое житье вона где, еще для того обрядом надо довершить». Заглядывая туда и сюда, искали скрывшихся горевавших. Надо оберегавшихся, прячущихся в потаенных местах рубить с корня. Помимо лжи, «святого причастия», «святые дары» циничных. Сводить счеты первыми разумели, опасались бури во тьме невежества своего.

Тмонеистовых изуверов, москалей мошенников гадких, постылых, сбоднули долой, заколов передовых, из матерых. Промышляющих обманом же народ глазел. «Играли» наскакивающие, накидывались ударить, гнилых скопом пытали, допрашивая, посчитались. Одним ударом сшибли повадчивых елоз. Распоряжаясь властью большой обмерших, женским пристыдили, пощадили.

«Меньшой в семье - сын владельца малоумных к делу привязал, изводя, владеть до срока, указал» (сын дяди по матери убитого Царя. Автор текста называет его сыном владельца, а не Царя.). 

Буде еще, владели ими инородцы – нехристи. Чужие говором, поминали извилисто, уверяли: «Точно поймали, раскалили взаимным соглашением лиходеи, как самцов в пору течки. Разумея, веселым, бойким нравом «зажиравшие» не давали «пахать», надо привыкших к тунеядной жизни». Злые скрытно уверяли, беззаботным свои песни пели: «Всюду есть возможность», - договаривались вырождать: производить дурную, искаженную породу именитых. Пригнести сверху выводки семейные проезжими спешниками, нарочными, идущими на промысел.

«Передышка всему приходу», - опомнившиеся тихо утекали, оголившиеся заметно беспокоились непотребным, распутным смотром «невест». «Ратники» постылые, единомышленники в крамолах, сами себя хвалили».

Передающие события косо глядели, испугались, может статься, ада. Неустроенных житьем плотно облегли, искали тщательно гаденышей угоревших, отделявших кус, во время застали участвующих. Задохлись слетавшиеся оголять наш мир. Дескать: «Слабых смололи», - изменились, переиначили на другой лад. На долго обязались по условию, по обещанью выражали смирение: «Распутьем», - называли, старались подававшие питья на пирах даже. Неуживчивые сварливые, что жили без души, скликали цвета разных оттенков выродков. Будущее, что впереди, обличали вздорные люди. Суетились, пыжились, но более по пусту и только на словах.

Толпами с юга пришедшие, «пожалованные званьями, владеньями», хлеба, есть просили в огромном числе, точно в обиду. Наторели чужеядные (клопы), отбедовали, жалобливые («мягкосердые») люди, истомились «тяжкой работой».

Зачинили одержимые, поминая кротость, позавидовали владетели небольших народов, совершили цареубийство. Нарушившим Договор Права на что большие разговоры, знай свое каркали, всегда есть охочие до пива, браги, попоек. В сем случае неотступно припасенными деньгами сдабривали изуверов. Преследовали разномыслящих именем веры, будто изредка запальчивость нрава – все превратное.

Глава 8

Как скроили: образ, вид. Кто принял, дал этим согласие сомневавшимся соблазнителям сатаны.

Что, с кого сговаривали в суде, признавая первый донос обвинения ложным. Очистив от напраслины оправдывали кого новым показанием – последний в семье владелец. Кому не так, слушали, как врут неотступно, пока строят лукавые судейские крючки знатоки всех судейских проделок. Тяжебники останавливали, задерживали, не давали ходу: «Инородка, нерусская женщина» (корела, чудь). То законники, выросшие на бумажном деле, загнившие внутри извернуться старались. К чему усердно соревновались заботливостью: «Лункой играла».

Омерзительное припасали, деньгами сдабривали спесивых, прикинулись нищими постылые единомышленники в крамолах. Сами себя хвалили: «Так хорошо». Бродягам дармоедам наушники сквалыг, согласовав с искусством: орали, серебром надменных направляли. Водившие за нос сами по себе отдельно обманывали, горячим и запальчивым нравом говорили: «Спорно». Наперекор кроили образ давшему согласие быть кумом негодовавших подлецов. Своенравные рачители ради зла владельцам благонравным, согласным с совестью, с законами правды, с достоинством человека иначе подавали голос, совет. Погрешив в чем каверзами, делали назло вовсе, стрекотали: «Сознаем поступки свои, жалеем о том, что сами сделали». Корили сами себя со смиреньем, на авось обманывали, назойливые люди, доносов касаясь, клещами впивались, горем управляли, удерживая одних другими. Перед тем условными знаками холопам неправедным стяжатели щербили чужое дело в свою пользу, отымали сварливые с высоким говором на «а».

Папа скорбел, где всегда людно сводивших счеты сварливых посрамил.

Укорял ризными одеяниями священников при богослужении, подмазал итальянцам тягость нравственную: «Управляющих чужеземцев затравили». Вещал: «Вовсе твердых выстегали так, на мах».

Назойливый человек, по чужому не по-нашему, по обычаю иноверцев, по их способу, обычаю повязался поясом, опознавательный знак к делу. «Свобода действия первая теперешняя», - сводил счеты упорно ноющий, сухой по природе своей. «Все русские единомышленники в крамолах», - и поперхнулся.

Скопище проезжих спешников, нарочными идущие на промысел, отдыхало всем приходом. Через них он сам недавно обманывал и управлял, игра мошенническая нравилась. Надо весь приход сбить доводами с пути, склонить на другое, по-своему.

Принявшие сан, на все пригодные, скакали в упряжи. Изворотливый умело взялся за дело, волновал оборотней, тянул разных людей: «Исцелю от горя, избавлю от недуга».

Вмешались посланники нечистой силы, упорно архиереи высшего сана, правящие делами целых областей, орали досадуя, сердились соглашению – «условию сделки». Кричали иноземцы пособникам : «Высматривайте изводить».

Для забавы бойко именитых, оказывавших большие услуги, отделали: кромсали, крошили. Грезили твари сотворить ад под конец. Будто драть распустившихся кричали, орали каждый по-своему, «общество веселилось». Пели все: брали криком, бранью затыкали, кого заставляли молчать. Утоляя голод свой насильники всех мяли.

Разбираться, знатные обдержавшиеся брали мужиков работных бить. Избивать кланявшимися дело не спорилось: управлять нажили одних, удерживали другие. Шум, брань, содом, рукопашная: отогнали проповедников, глоткой немного навоюешь.

Брагу пившие битыми были за поклеп. Как играли пить просившие толпой, наступавших кус просили не вырывать. Чему досадовали: «Надо весь приход схимников сошвырнуть долой». Поминая изюмщиков (итальянцев), отродье розгами водили туда и сюда, распутывали дело, разобрали, выяснили, отделив путаницу.

«К северу от нас, несомненно дело верное», - говоруны убеждали роптавших, изъявлявших неудовольствие, принимающих за обиду горе: «Состоятельные богатые люди». Зажиточности человек легко верить. Правдоподобие сбыточное, поимку устроить, имать как скот. «Поимщиков, кто искусно ловит, откупщики дотошные на все ухватят. Собираются взятием «занимающиеся» подрядиться», - гадкие лепетали скороговоркою: «Проход, можно проникнуть». Скаредам, сквалыгам попрошайки, наянливые (навязчивые) плуты, барышничающие на мене и продаже докучали. Сварливые, вздорные, промышляющие обманом, мошенничеством канючили, скверное болтали пустомели: «Власть большая прилаживается, присматривается. Выдавая кого, лишаешь себя добровольно корму. Не смеешь говорить, поручать мерзкие поступки, подбирают, плетьми цепляя. Одурели спесивые внесенные в служебные списки, неохотно идут, стали никуда не годны – сквасились».

 

Угрюмый человек, отверженный, приговаривает как малым детям, лихву хлопочет: «Способные мыслить, глубоко лишились присутствия духа, сознательного рассудка и соображения. Бежат стремглав». Набойчился молоть вздор: «Угнести поплотнее, пуститься на грабеж, шайками ушкуйничать». Окриками порицая, порочил жонок: «Хвостали из баньки, да в ямку оборванцы». Рядился, возился с чем долго, угощал разводок отпущенных мужами. Задержавшие устранили помеху – слетел. Свободой наделили, мерой, в ширину кулака, перехватывали с кулака на кулак. Испугали болью сердитые люди угрюмого человека.

Глава 9

На днях поручители, посредники для мировой, «свидетелей» разбирали судом. «Плохих» отдавали в оброк: «Промытил, прожил на чужой счет. Тот сам по себе без дружки». Податных, ускорявшие брожение, приурочив к месту, изладили, папу мудрено берегли. Вещали плутоватые торгаши: «Спасается». От себя, «растрогавшись» принимали в «чужой беде» сердечное участие, отделываясь вздыхали: «Едва жив, скрывается на долгой дороге».

Для забавы «метали икру», следствию как бы просвет, глядели исподлобья – тревога, опознавательный знак гадов: настаивать на своем шумной, крикливой толпой. Всей общиной вымогатели до времени хвалились женится на третьих женах, что вообще почиталось укором. Прожившие за время имущество стекались вместе, радость неописуемую передающие события объясняли устно: «Первыми надо вашим пристроиться». Укрывавшие заговорщиков знахаря (папы) побуждали к усердию. Женатые на третьих женах, ежели семья, не годились теребить, морщились показывая неудовольствие, глядели исподлобья.

Выдаивавшие за один раз испугали негодовавших, подлецы переиначили дело. Достигнуть чего надеялись тайно сокрытыми елозами – хвостами. О чем все одно речи испускали: «Медали, монеты выбиты на память событий для раздачи». Владенья удельные, недвижимое, сомневались, так ли отдадут в оброк.

Подле другие товарищи по мошенничеству молчали, ближе к концу похвальбой отыгрались: «Разбираем древние грамоты, документы, по науке». Посылки отправляли, отсылали наскоро краденые вещи, передавали подручникам лисьего племени, на что указывали бесчувственным поносители (западникам: Италия, Франция, Австрия). 

Наветчики учили: «Роясь в чем, перебирая книги, бумаги или вещи, найти что затерянное, забытое. Вообще добывать, находить, отыскивать ветхое, древнее».

Копались, переворачивая вещи, откидывали, перебрасывали, приводили в беспорядок, раздирая, разрывая. Помогавшие были по правилам за одно с другими расхитителями, открыто приспешникам сочувствовали. Баяли, кому принадлежала вещь, кто владел ею. От них шло, подлецы устраивали свои делишки, не забывали себя расчувствовавшись.

Отлынивали бегавшие от дела «ветхого», беседуя, дельно рассуждали: «Со смыслом надо для ускорения ожечь разбирающих древние грамоты, документы. Переезжаем на новое житье (местожительство), в край податей, вертепов» (Москва).

Папу раздражали, расчувствовались. Идти отнекались, потому что дом, двор, семья.

Приготовили обычай: «душевный друг» - участливы. Распоряжаясь устройством, бессвязно докладывали по начальству. Встреч, кому делали на зло, или шли во всем наперекор, остерегались. Надеялись взять мошенничеством, тайком коварное замыслив, совались, сочувствуя краснобаям без ума. Воинам тяжелой кницы собирали на угощенье, братались до дурных последствий, смертного греха, убивали собратьев.

Папа отличая, присваивал званья, знаки: трость, булава, перевязь. Три раза поганцам устраивал обряд.

Переворот, ратная пря, места битв, большое сраженье, разгром и страшный беспорядок в хозяйстве. (Ничего этого в официальной истории нет).

Со стороны почетные гости, папа, бродивших без дела и нужды, восставших против власти строжился, принимая строгий вид, остерегался, зашибут. Скорбел, сильное и нежданное огорченье, скинуло с души старого ведуна, заедающего чужой век, умыслил разносить молву уж. Поручил накануне собрать зачинивших коноводов, как одержимый поминал: «Лихой час настал». Выгадал удобное время.

Власть большую в срок ждали инородцы, уготовили к зиме свои скрывища. Сводили счеты, устраивая свои делишки. Семействами коварно творили зло, умышленно, пора, время, совались всюду, попадали извиваясь. До всего основами нравственных правил наставляли, навязывали, подстегивали «зверей» помогавших по правилам игры.

Заодно с другими ходатаи, стряпчие были вхожи к духовному лицу «всех мирян». Папа свидетелей, поручителей собирал: «Время надежды». Уж от него шло: «Устраивайтесь хозяйством, обзаводитесь избами и дворами». Повторял одно и то же, буде сочувствовал краснобаям. Без ума наскочившим удачно платил за разъезды по частным делам. Совершавших мошенничество смыслом изумил: «Договор – зарок учите пока новых приобщаете». Напоследок опоясал, повязал пояса смотрящих за людьми. Надменных и высокомерных бойких наглецов призвал: «Паршивый в скачках конец. Меры земли неровные по качеству, по местности. Разных времен сохранились избы, домишки, халупы». Хорошо и просто устроил свои дела.

Зловещее, плохое, цинично совершили владетели небольших народов – цареубийство. Рядились порядком действия сварливые: «Надо прозябающими начать. Без лишних слов дело будет делаться, будто само собой». Присвоили знаки отличительной принадлежности, званья. Вмешиваясь в чужие дела льстили проворы за подававших питья на пирах: «Не подлежат никакому суду». Умышленно начинали орать присматривая за началом. Негодные к чему люди принимали должности. Особым приемом в самом начале встречая и принимая гостей согласовывали с искусством препятствия и затруднения. Говоривших разумели, понимали плачущих: «Надо туда-сюда, полно вам нищиться».

Папа баламутил народ, шумевших подбивал к спору на сходке. Такие происхождением корчили из себя итальянцев, подражали им в обычаях, травили лучше того, вдвойне. Ныне разные люди стекались свободно, вместе отпускать грехи. Разрешение духовное папа пращей унимал (Индульгенцией католиков). Журил нерешившихся, колеблющихся о ту пору кратким остроумным изречением: «Весь порядок управленья потрясен». Посредникам, вмешивающимся в чужие дела, промышляющим этим, напомнил: «Вот здесь насобирать наймитов». Повелел именем государя: «Убивать, изводить, уничтожать».

Отозвались, вторили, давшие приют, объясняя предыдущее: «Бить, на кого указывают посредники». Вот здесь уж от них шло, отыгрались. Каждый раз уносили воровски взятое, украденное. Уминая, утолакивая, иноземцы и акальщики суетились. Распоряжавшиеся средствами только пробирались. Первые в счете, начальные, за которыми следовали вторые и прочие, прибирали к ногтю.

Гнали по обстоятельствам, притесняли неожиданно, чего не ждали каждый раз. Украденное посредники, льстивые проворы собирали зачинившим коноводам (старшим на хозяйстве), старались одержимые, как состояли в духовном родстве с ворами. «Пора», - к делу выкрикивали слушавшим: «Уйти безбожникам. Сколько за выгоду?» - пристяжные сторонним, насмехаясь над священными предметами, суесловили беседой безнравственной об них бранно и пошло.

Глава 10

Бражничали бывшие на попойке, делились бабьими сплетнями – переносами: как помощник диакона захватил работающих подстоем раскладом, столь обличали сторожей легкомысленно. Навалились во множестве спешно писать бумаги лентяи нерасторопные, хитрившие лисьего племени в эту сторону дергали мошенников, промышляющих игрою в кости.

Посадские люди из тягла вышли, остановились на отдых, между тем молчали, нервничали. Лукавые (делившиеся сплетнями) объехали вкруг собравшись сполошно: «На престоле, в столице местопребывание служителя алтаря». В самом начале, в этом деле особый прием, поминали злопамятство. «Готовы мстить», - подметили, предисловие сочиняли драматическое: «Заляжем на зиму в логовище. Война оголодила край, мы ныне отощали». Обаяли в недобрый час: «Знать так Богу угодно». Перелобанили изможденных. Терпевшие нужду не успели «оголосить» одного горя, тут другое, веско поговорили. Посредники вмешиваясь в чужие дела, эдак имали.

Уж определяли на расправу сшибкой вместе дружно. Лукавые высматривали лазутчиков беспрестанно, Таинство Святого Причащения довольно быстро наговаривали, нашептывали, всякие знаки чертили (масоны пользуются тайными знаками).

Было вишь, задиравших запальчивость нрава вызнали, происшествие, приключение злыдарное последнее. Так подлинно несущие вред, глупо, непонятно блажили. Не рассуждали и не слушали совета, безрассудными поступками именитыми от имени духовного лица (папы) повелевали. Промышляли этим, вмешивались в чужие дела посредников, накануне пленили холопов за опознавательные знаки.

Осамевшие (теряющиеся в мыслях от головокружения) одним миром мазаны, скрываясь самовольно, временные нахлебники, злопамятствуя, долго помнили, держали в памяти про себя. Бесчисленным во тьме невежества своего тмонеистовым изуверам не прети, дай волю. Бахвалились, величались, без выражения своих мыслей итальянили.

За состоянья замужних жен обвенчались духовной крепостью доблестные хозяева, свойством жестоким недостаток чувств притворяли. Прикидываясь, стремительно втащив, изумляли моментально, соединенные пары (четы) под венцом спутывались. Прилагавшие свое старанье битьем устраивали свои делишки. Не забывали себя посредники промышляющие этим.

Накануне льстивых проворов собирали старшие на хозяйствах, ревностно заботились, уж по образцу их первые начали ставить вехи. Такие обиралы бездомных шаромыжников, живущих за чужой счет, хвалили, без своих мыслей род «леших» корчил из себя итальянцев. «Засвидетельствовали поручителями вот здесь», - уж от них шло: оговаривали честных людей, путных, дельных. «Приданое», - потарантев, поговорив накануне, посредники промышляющие этим собирали: «Уж справедливо», - уверяли влазней. Волки в овечьих шкурах собирали сполохов не заключающих условий опрометчиво, легко призвали запальчивых нравом.

Вызнал козодой (папа), ни с того, ни с сего внезапно: «Тешитесь. Начнете первыми». Для чего морок с туманом подсластил лживый затейник, ослушников, спорщиков соединил «кусом» серебра для тяги. Направил вниманье, хотел сразу тогда подлецам назвать имя судьи для третейского суда. Заручники поручители льстили проворно: «Истинно справедлив папа, не идет против обычаев. Изобличая, доказательно обвиняет в преступлении. Опорочивших не одобряет в поведении, признает лихими».

Сводили счеты, устраивали свои делишки: «Предопределенье неминучее в быту земном, чему суждено быть», - поднесли словесной речью. С кого брать, собирать, залучить нас с землей отдельной не общей, - эгоисты думали, голосами на сходке представляли пользу духовного лица.

Папа непосредственно возводил, посвящал, рукополагал в священники, в диаконы. Подававшие вести предварительно уведомляли папу. Избранных земских судей совершителей переделывал не только обещаниями, чувствами желающего. Журил наветчиков: «Приятель, дружище, избран земский судья всеми мирянами».

Старался, усердно поводом управлял, облюбовал привязавшихся сердцем и душой, любезничал несколько. Обоюдное согласие, полюбовная сделка по желанью. Заслужил расположенье забулдыг смиреньем. Нравилось одобрявшим, что имать, изнурять беспокойная обязанность, колотить – тяжкая работа.

Папа знал пластавших, держал в памяти про себя одобрявших «акальщиков» замыслы, наделял для этого эгоистов думающих только о себе «землею отдельною». Представители пользы духовного лица обходили разные места, повсюду ходившие побывав, обхаживали подлецов. Одобряя негодовавших, прицеплялись во множестве, уськали, натравляли заручников – поручителей.

«Притомные бытчики» получали удовольствие властью, как одержимые похищали, крали, воровали. Схимистив что, бред говорили, насмехались над священными предметами, бранно и пошло суесловили.

Узаконили правила (Уложенье) на месте сходбища: присваивая себе, что неправо называли чужое своим. Лисье племя только льстило да манило хитростью им принадлежащей, дело делалось будто само собой.

Папа замыслами наделял: «Не на своем месте пришлые. Умеете обиходить, сноровка». Твердели поднявшие нос, зазнавались, гордились. Напоминали поручители: «Вот здесь уж им принадлежащее жаль». Выражали подобие беспокойства, тревожно с возмущением духа, в общем совете насулили состоянье наживавших истереть в порошок.

Глава 11

Сын дяди (брата матери убитого Царя) ныне даже лих. Худая слава, по слухам: выродки – ублюдки бьют плетьми – витнями, преследуя, гоняют взад и вперед, «держат строго» мастеров «умельцы». Смышленые дельцы наделяют, межуя, определяют на деле грани, теряют чувства коснеющие выродки. Недоумки поют: «Милостивец благосклонно жалует: кого званьем, кого владеньем. Грамоты, свидетельства на пожалованье заслужили расположеньем» (Александр Никитич Захарьин, известен, как Романов и …как Александр Невский).

Баяли устраивающие свои делишки посредники: «Накануне льстивых провор собирали старшие на хозяйствах тайными знаками, Ставили во священники, в диаконы, возводили торжественно. Уж долго наш мир будет молоться», - размышляли про себя неверно. «По рекрутству из первой очереди в первую голову», - сами себя хвалившие «напуск» лукавому смиреннику растолковывали. Излагали свои мысли, описывая события письмом: «Вертятся выскочки и юлят, напрягая, стягивают в неволю, запись засвидетельствованную в суде, условие передачи кабальной крепостной, расписывают на сговоре выписками из дела».

Описывающие события письмом переступали с ноги на ногу от долгого стоянья. Риторической речью по данным правилам, по-свойски, соратников, товарищей по делу подлец (папа) изумил: «Достаток, собственность - поименно, имена личные».

Удивившиеся не забывали себя. Вмешались в чужие дела посредниками, вот здесь, уж им принадлежит. Два свидетеля не отводимых составляли полную улику. В том месте, где были, ходили поганцы, эдакое освященное по обрядам церкви в разных случаях правдой на верх всплывало.

Точно прижилась тошная сила, нечистые бесы нудили, гадили, мутили, на душе делали дурно. Сброду ахинею присяжные чиновники свидетельствовали, договоры и обязательства предоставляли, жаловали усердных, прилагавших свое старанье вещественным обеспечением в верность уплаты обязательств. Неожиданное сделали под конец посредники для мировой, льстивые проворы зажадничали: «Наложи на себя зарок, обед». Поручались руководящие наставники, наложением рук благословляли.

Приходили в силу приятели, с кем водили хлеб соль возводившие напраслину. Наговаривавшие соблюдали, исполняли, следуя чему, хранили в памяти, даже охочие до попоек, тайные знаки посредников.

Льстивые проворы, зачинившие усердных на «им принадлежащее», не бывавшее до селе, опытны, готовили действие: тихо и гладко по обычаю дарили «дородному», ровно в помощь ему. Два свидетеля, не отводимых, составляли полную улику. Поганцы льстили проворам: «Освятим по обрядам церкви. Справедливо взыскано». Начали за свидетелей вмешиваться в чужие дела: «Вот здесь уж неладно направили, земли пахотные, годные под пашню. Ожидаем причащения». Изворотливые себе на уме, хотя местных обывателей призывали на помощь: «Возьмем нятых людей, как бы дело изладить».

Выхваляясь лгали с похвальбою о себе: «Выбрали, вытаскивая, беремся с умением». Решительные и ловкие, все понимающие ловко хватали мотишек, гуляк, пьянчуг. Раздробляли целое на известное число для надела, для раздачи каждому участнику по делу. Брань, ругань наветчиков, прятали, приютив встретившихся накануне посредники. Льстивые проворы уж шумели, говорили с ними ядом, злобой: «Изрубим в драке». Вмешались в чужие дела посредники: «Вот тут уж плохо, неладно, жаль им принадлежит доля». Поминали, кого, как обходить, с кем, что случилось, напоминали в тумане слов. Ретивые иных сгубили, досадившим мстили, спрятавшихся, внезапно достав, донимали.

Ублажать опять крещеными «возрожденных духовно» гнали ловившие кипою перед собой. Попросили выпившие гостинцев: лакомства свадебные. Лисьему племени принадлежащие хитро управляли, обоюдными действиями рядились пройдохи – девушники, цинично уверяли способствующими мыслями. Женщинам сладкое говорили, бздюхи вонючие. Тайно умыслили, ухищрениями исполнение дела: «Вот здесь зловещее, плохое, получим удовольствие похотью». Тайными знаками показывали очевидное: будут исщупаны «самцами». Волки в овечьих шкурах опять, как одержимые, дурили, проказили. Вероотступники бесчувственные сочувствовали без ума мерзавцам, поганцам, пакостникам, разгорелись донимать. Обучались охочие попоек, как ослепли товарищи по делу. Соратников подлецы изумляли орудиями тела, метались от нетерпенья. Меж действиями напоминали: случится, получим удовольствие похотью. Цинично уверяли: «Верны грезы о счастье. Все мечтательное, то одно, то другое, то туда, то сюда», - неугомонно говорили одно и то же. Силой вмешавшись в дело к толпе относящихся уверяли: «Иначе сведем счеты, три раза которые буде, когда разные люди стекутся вместе». Дозволили, уступили женщины высоких сословий.

Житейские записки: события описаны очевидцем. «К папе иду, ранняя служба.

Накануне, что делалось, случилось третий раз, получали удовольствие похотливые, властвовали цинично. Страх, укор, позор им принадлежит».

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: