|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Аппарат организационного воздействия⇐ ПредыдущаяСтр 21 из 21
Однако сама по себе даже столь могущественная машина террора не могла бы обеспечить стабильность нацистского государства. Важным фактором, подкреплявшим воздействие машины террора, была система массовых организаций, обеспечивавших мобилизацию населения на выполнение директив фашистского руководства и в то же время помогавших террористическому аппарату контролировать все и вся. Главной из этих массовых организаций была сама национал-социалистская партия 72. Значительное количество членов она насчитывала еще до прихода Гитлера к власти. Это видно из статистики членского состава НСДАП в 1928—1933 гг.73:
1932, февраль 900 000 1932, апрель 1 000 000 1933, 30 января 1 435 530 После прихода Гитлера к власти и особенно после мартовских выборов 1933 г., существенно укрепивших позиции нацистов, в НСДАП массами пошел обыватель. Явное предпочтение, оказываемое нацистам при приеме на работу и при продвижении но службе 74, еще усилило этот приток 75. По данным партийной переписи, на 1 января 1935 г. соотношение членов, вступивших в партию до 1933 г. и после, составляло 34: 66 76. Построенная по принципу крайнего централизма (назначение
72 См.: Schdfer W. NSDAP. Entwicklung und Struktur der Staatspartei des Drittcn 73 Ausgewahlte Dokumentc znr Geschichto des Nationalsozialismns, 1933—1945 Уже к 1 января 1937 г. 60, 7 % всех руководителей государственных коммунальных учреждений составляли члены НСДАП. 75 Lingg A. Die Verwaltung der Nationalsozialistischen Deutschen Arbeiterpartei 76 Schdffer W. Op. cit. S. 35. 334 ^ должностных лиц сверху, беспрекословное подчинение всем распоряжениям начальника), НСДАП представляла собой, особенно на первых порах, эффективный инструмент массового воздействия. Центральное руководство партии было сконцентрировано в руках вождя — фюрера, который управлял ею через свою партийную канцелярию. Огромная армия так называемых политических руководителей НСДАП, насчитывавшая 502 662 чиновника, из них 280 916 так называемых самостоятельных функционеров 77, придирчиво следила не только за поведением и поступками членов НСДАП, но держала в поле зрения всех граждан. Низшее административное звено в партии — блоклейтер — нес полную ответственность за вверенный ему дом или группу домов, следил за выполнением жильцами всех законов и предписаний, интересовался их настроениями, держал на примете каждого появившегося в доме нового человека. В его обязанность входило также разъяснение политических акций правительства и борьба со слухами. Каждая семья с утра до вечера чувствовала себя под надзором его недремлющего ока. Кроме собственно национал-социалистской партии, существовали организации, считавшиеся ее подразделениями. Такими подразделениями, кроме рассмотренных выше СА и СС, были моторизованный союз «Национал-социалистише крафтфарер-корс», выделенный после событий 30 июня 1934 г. из состава штурмовых отрядов; студенческий союз «Национал-социалистише штудентенбунд», женская национал-социалистская организация «Национал-социалистише фрауэншафт» и союз преподавателей высшей школы «Национал-социалистише доцентенбунд» 78. Ряд нацистских организаций пользовался статутом «примыкающих союзов». Наиболее влиятельным и массовым среди них был Немецкий трудовой фронт, о котором уже говорилось выше. За ним следовали Имперский союз немецких чиновников, «Национал-социалистский союз немецких врачей», «Союз юристов — национал-социалистов», «Национал-социалистский союз учителей», «Национал-социалистский союз немецких техников». К числу «примыкающих союзов» были отнесены также две нацистские «благотворительные» организации: «Национал-социалистский союз народного благоденствия» («Национал-социалистише фольксвольфарт») и «Национал-социалистское общество по обеспечению жертв войны» («Национал-социалистише кригсоп-ферферзоргунг») 79. В свою очередь, подразделения НСДАП и «примыкающие организации» имели свои подчиненные «опекаемые» союзы. Об СС уже шла речь выше. Немецкий трудовой фронт курировал организацию
79 Leers J. Op. cit. S. 147; См. также: Rang und Organisationsliste der NSDAP. 335 «Крафт дурх фрейде» и ряд других объединений. Женская организация «Национал-социалистише фрауэншафт» контролировала союзы «Дело немецких женщин» («Дойчес фрауэнверк»), Союз помощи матерям и детям ( «Хильфсверк муттер унд кинд»), осуществляла надзор над отделом по работе среди женщин Немецого трудового фронта, системой женской трудовой повинности и т. д. Кроме того, существовали многочисленные нацистские союзы и объединения публичного права: «Имперский колониальный союз», «Национал-социалистский имперский союз воинов» («Киф-хойзербунд») и др.80 Ряд нацистских организаций контролировался соответствующими отделами центрального руководства НСДАП. Например, Геббельсу, имевшему партийный чин имперского руководителя пропаганды, подчинялась Имперская палата культуры, представлявшая собой специфическую форму объединения творческих работников в области искусства и литературы. Розенберг в качестве начальника внешнеполитического и идеологического отдела НСДАП осуществлял надзор за так называемой Заграничной организацией нацистской партии, объединявшей около 30 тыс. нацистов немецкой национальности, проживавших за границей. Дарре, будучи начальником сельскохозяйственного отдела НСДАП, возглавлял корпоративную организацию немецкого крестьянства и т. д. Важную роль во всей этой системе играли союзы молодежи. Декретом Гитлера от 1 декабря 1936 г. было окончательно оформлено создание молодежной нацистской организации, получившей название «Гитлеровская молодежь» («Гитлерюгенд»). Организация объединяла мужскую молодежь в возрасте от 10 до 18 лет и подразделялась на собственно «Гитлеровскую молодежь» (подростки и юноши в возрасте 14 — 18 лет) и вспомогательную детскую организацию «Дойчес юнгфольк» (10—14 лет). Молодежь женского пола была организована в Союз девочек («Юнгмедхен») — от 10 до 14 лет и Союз немецких девушек («Бунд дойчер мед-хен») — от 14 до 21 года82. Пребывание в «Гитлеровской молодежи» и Союзе немецких девушек практически было обязательным 83. Через эти союзы организовывался активный отдых молодежи, проводилась спортивная, а среди юношей — военно-спортивная работа. В союзах молодежь подвергалась активной идеологической обработке в национал-социалистском духе. Для поощрения военных склонностей и развития карьеризма как мужские, так и женские организации были
81 Де Йонг Л. Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. М., 1958. С. 409. 82 Leers I. von. Op. cit. S. 146.; Klonne A. Hitlerjugend. Hannover; Frankfurt a. M., 83 Об этом свидетельствуют, в частности, следующие цифры. В конце 1932 г. 336 построены по военному образцу; для их членов была установлена специальная форма, введены чины, звания и знаки различия. Для подготовки «политических офицеров» для молодежных организаций была создана разветвленная сеть специальных школ84. В путах всей этой системы рядовой человек в «третьей империи» оказывался чуть ли не с самого рождения. С 10 лет он шел в «Юнгфольк», где ему внушали почтение к фюреру и созданному им «порядку», воспитывали в нем преклонение перед воинскими доблестями, строем, дисциплиной. Затем он попадал в отряд «Гитлеровской молодежи», где в результате идеологической обработки и военно-спортивной подготовки выработанные у него с детства навыки укреплялись и развивались. Покидая в 18-летнем возрасте «Гитлеровскую молодежь», он оказывался в сфере действия одной из многочисленных организаций для взрослых. При поступлении на работу перед ним вставал вопрос о вступлении в НСДАП. После призыва фюрера довести соотношение между численностью населения и численностью НСДАП до 10: 1 и отмены в 1939 г. всяких ограничений на прием в партию нажим в этой области был очень велик. Членство в нацистской партии было связано с большими преимуществами, и если человек соблазнялся ими и становился членом НСДАП, он превращался в винтик партийной машины, постоянно использовавшей его в своих интересах. Если он воздерживался от вступления в партию, то им начинали заниматься другие массовые национал-социалистские организации. Прежде всего он обязательно должен был стать членом Немецкого трудового рабочего фронта, от которого зависело решение вопроса о повышении квалификации, о пособии по социальному страхованию, о приобретении возможности дешево провести отпуск и т. д. Для лиц свободных профессий роль Немецкого трудового фронта выполняли соответствующие союзы: врачей, юристов, преподавателей высшей школы; для крестьян — Имперское сословие продовольствия. Но и приходя домой, человек все равно не избавлялся от хватки вездесущих нацистских организаций. Если он был многосемейным и зарегистрирован как нуждающийся, к нему время от времени заглядывали представители национал-социалистских благотворительных обществ. Его жену, занимавшуюся домашним хозяйством, посещали уполномоченные женских союзов. Если у него был маленький земельный участок, ему приходилось иметь дело с Национал-социалистским союзом огородников. От него требовали участия в манифестациях, в денежных сборах, ношения значков, символизирующих солидарность с нацистским режимом, украшения фасада дома в связи с многочисленными нацистскими торжествами. Весьма частым гостем у него на квартире был блоклейтер.
22 А. А. Галкин Воздействие нацистских организаций было тем большим, что при фашистском режиме имело место далеко зашедшее сращивание партийно-общественного и государственного аппаратов85. Оно начиналось с самого верха. Гитлер выступал, например, в тройственной роли: в качестве, во-первых, вождя партии (фюрера), во-вторых, главы исполнительной власти (рейхсканцлера) и, в-третьих, главы государства (преемника рейхспрезидента, пост которого после смерти Гинденбурга был слит с постом рейхсканцлера). Эта же система практиковалась и на менее высоких ступенях иерархической лестницы. Большинство членов имперского руководства (рейхслейтеров) наряду с партийными постами занимали и государственные. При этом, как правило, речь шла об однотипных ведомствах. Гесс, будучи заместителем фюрера, одновременно считался имперским министром без портфеля. Гиммлер, как уже говорилось, объединял функции главы СС с должностью начальника всех видов полиции. Геббельс, наряду с обязанностями Имперского руководителя пропаганды, занимал пост министра пропаганды. Дарре объединял в своем лице руководителя сельскохозяйственного отдела НСДАП и министра сельского хозяйства и продовольствия. Геринг, став после Гесса заместителем фюрера, по государственной линии считался премьер-министром Пруссии и уполномоченным по выполнению четырехлетнего плана (т. е. фактическим заместителем рейхсканцлера по экономическим вопросам). Кроме того, он был главнокомандующим военно-воздушными силами Германии, министром воздушного флота и занимал еще чуть ли не десяток различных постов 86. Совмещение партийных и государственных должностей практиковалось и в областном масштабе. Так, многие гаулейтеры занимали одновременно посты штатхальтеров (высших администраторов земель) или регирунгспрезидентов (высших администраторов провинций). Крейслейтер был обычно ландратом или обер-бурго-мистром, ортсгруппенлейтер — обер-бургомистром, бургомистром или председателем общины, блок- и целленлейтеры — председателями общины 87.
86 Nationalsozialistische Jahrbuch, 1937. Miinchen, 193-. S. 131 ff. Некоторое исключение составлял Розеиберг, которому из-за охлаждения отношений с Гитлером не удалось сконцентрировать в своих руках всю внешнеполитическую службу. Контроль яад министерством иностранных дел Гитлер взял непосредственно на себя. В связи с этим отношения между внешнеполитическим отделом НСДАП и министерством иностранных дел как при Нейрате, так и при Риббентропе были напряженными. После начала войны Розенбергу в качестве компенсации был предоставлен пост имперского комиссара но делам оккупированных восточных областей в ранге министра. Таким образом, и он сумел объединить в своих руках как политическо-партийный, так и государственный пост. 87 Schdffer W. Op. cit. S. 30. Одновременно происходило сращивание партийного и «общественного» аппарата. Нацистская верхушка стремилась иметь в руководстве примыкающих и других национал-социалистских организаций не просто своих членов, а именно руководящих работников аппарата НСДАП. В свою очередь, чиновники аппарата охотно шли на такое совмещение, ибо оно было связано с материальными выгодами. Пример подавал им Лей, который, являясь начальником организационного отдела НСДАП, лично возглавил Немецкий трудовой фронт. Особенно усердствовала в этом отношении СС, старавшаяся пустить корни в максимально большом числе союзов и организаций. О том, как это практически выглядело, видно из следующихприме-ров. Начальником одного из отделов Главного управления обучения НСДАП был Клаус Зельцнер. Этот же Зельцнер состоял в СД и имел звание оберфюрера (промежуточный чин между полковником и генералом). Одновременно он был членом руководства организации «Крафт дурх фрейде». Другим отделом в этом же управлении заведовал Фридрих Шмидт. Этот же Шмидт состоял при штабе рейхсфюрера СС и также имел чин оберфюрера. Одновременно он был руководителем Управления обучения в Немецком трудовом фронте. В Главном управлении НСБО одну из руководящих должностей занимал Теодор Хупфауэр. Он же руководил одним из отделов в Главном управлении ремесла и торговли. Одновременно Хупфауэр состоял при штабе рейхсфюрера СС, имел чин штурмбанфюрера (подполковник) и руководил управлением социальной ответственности Немецкого трудового фронта88. Имперский вождь студентов д-р Шеел был одновременно высшим офицером СС и сотрудником Главного управления имперской безопасности. Высшим офицером СД являлся и руководитель Национал-социалистского союза доцентов Шульце89. И таких примеров можно привести бесчисленное количество. Практически уже через несколько лет после захвата власти нацистами государственные, партийные и общественные учреждения и организации представляли собой неразрывное целое. В результате давление по государственной линии сразу же подкреплялось давлением по «общественной», а давление по «общественной» получало немедленную поддержку «государственного авторитета». Фашистская пропаганда Среди части буржуазных ученых, изучающих фашизм, существует тенденция преувеличивать значение и эффективность нацистской пропаганды. Некоторые из них готовы объяснять все удачи нацистов: и приход их к власти, и быстрое укрепление господствующих позиций в стране, и внешнеполитические успехи накануне второй мировой войны, и военные победы фашистских войск на первом
89 Ibid. S. 75. 339 этапе войны — прежде всего хорошо поставленной службой пропаганды. «Одним из парадоксов мировой истории, — писал, например, французский исследователь Жак Иво, — состоит в том, что Иозеф Геббельс, самый „неарийский" из паладинов Гитлера, является той личностью, которой третья империя в основном обязана своими успехами»90. И далее: «Кто знает, что осталось бы от Гитлера, если бы руководителем его „отдела рекламы" не был бы Геббельс» 9|. Подобная оценка фашистской пропаганды в значительной степени навеяна саморекламой, которой весьма усердно занимались национал-социалистские пропагандисты. Она неверна хотя бы потому, что не учитывает ряда важных факторов, способствовавших как захвату власти фашистами, так и временной стабилизации их режима в Германии. В то же время следует признать, что пропаганда действительно была одним из важнейших инструментов политики национал-социализма и что без учета пропагандистской деятельности нацистов ТРУДНО понять причины влияния, которое они оказывали на широкие слои населения. Оценивая особенности и эффективность нацистской пропаганды важно иметь в виду следующее. Прежде всего, нацистские пропагандисты никогда не ставили перед собой задачи просвещения и информации населения, глубокого разъяснения ему сути происходящих событий. В национал-социалистской системе, писал в свое время Раушнинг, «пропаганда — это не средство связи; перед ней не стоит задача приведения в соответствие руководства сверху с импульсами критики и поддержки снизу. Она представляет собой односторонний инструмент господства, эффективность которого обеспечивается одновременно методами террора и жестокого насилия»92. «Тотальное воздействие на народ, обеспечение единой реакции на события»— вот как формулировали главную задачу пропаганды нацистские специалисты в этой области 93. Естественно, что такая пропаганда не могла быть рациональной и не была ею. Нацистские лидеры отрицали принцип доказательности пропаганды, необходимость подтверждения, аргументирования выдвигаемых тезисов, издевались над «интеллигентской» апелляцией к разуму, рассудку масс. Важнейшая задача пропаганды, утверждал Гитлер, «подобно плакату, привлекать к себе внимание масс, а не обучать лиц, имеющих научную подготовку или стремящихся к образованию и знаниям. Поэтому ее воздействие должно быть направлено главным образом на чувства и только в очень ограниченной степени рассчитано на так называемый разум... Чем скромнее ее научный балласт, чем больше концентрирует она свое внимание на чувствах массы, тем значительнее ее успех. Именно он и является лучшим доказательством правильности или неправильности пропаганды, а вовсе не удовлетворение немногих ученых или эстетствующих сопляков»94. «Пропаганда, — вторил ему Геббельс, — вовсе не должна быть мудрой. Ее задача — обеспечить успех. Хорошая пропаганда — это таг которая в кратчайший срок воздействует на людей, завоевание которых ее цель...» 95 В соответствии с этими взглядами формулировались основные задачи и принципы нацистской пропаганды. «Национал-социализм знает, — писал официальный историограф „третьей империи" Рюле, — что народ надо избавить от скучной профессорской педагогики, а также от бесконечного хаоса многообразных и противоречивых точек зрения и взглядов. Поэтому с момента его прихода к власти главными заповедями пропаганды стали простота, размах и концентрация»96. Принцип простоты определялся Геббельсом следующим образом: «Секретом эффективной пропаганды является отказ от стремления говорить о многих вещах и сосредоточение всех усилий на немногих вопросах. Необходимо постоянно обращать на них внимание народа... Задачей государственной пропаганды является также упрощение сложных рассуждений до такой степени, чтобы они стали понятны любому человеку с улицы»97. На практике этот «принцип» находил свое выражение прежде всего в стремлении избегать дискуссий. Участие в них, по мнению нацистских пропагандистов, было невыгодно хотя бы потому, что открывало для противника возможность изложить свою точку зрения, вскрыть слабость или несостоятельность позиций оппонента, увлечь его в «дебри частностей». Напротив, отказ от дискуссии ставит противника в тупик, заставляет его нервничать, избавляет от необходимости опровергать его тезисы, противопоставлять им рассуждения и факты. Участие в споре с противником может создать у слушателей впечатление о неуверенности пропагандиста, в то время как упорное повторение одного и того же лозунга убеждает в непоколебимости и силе того, кто это делает. Поэтому в тех случаях, когда нацистские пропагандисты оказывались все же втянутыми в дискуссии, они сразу же уходили от объекта спора, подменяли тему и переводили дискуссию в плоскость обвинений, вплоть до примитивных ругательств. Этот метод обычно считался выражением напористости, наступательности в пропагандистской работе. Моральные соображения при этом во
91 Ibid. S. 6. 92 Rauschning H. Die Revolution des Nihilismus. Zurich; New York, 1938. S. 127. Deutsche Kultur iin Neucn Reich. W., 1934. S. 102 — 103. 340 94 Цит. по: Iwo J. Op. cit. S. 14. 95 Цит. no: Horster-Philipps U. Wer war Hitler Wirklich? Grosskapital und Faschis- 96 Ruhle G. Das Dritte Reich. Das erste Jahr. В., 1934. S. 66. 341 внимание не принимались. Напротив, как указывает Раушнинг, аморальное считалось в пропагандистской работе всегда более эффективным, ибо таило в себе «большую долю насилия»98. Признаком простоты считалась та же сознательная односторонность пропагандистской позиции, отказ от вскрытия сложности жизненных проблем и явлений ". Отсюда вытекали и следующие две особенности нацистской пропаганды. Во-первых, лживость, возведенная в систему. Геббельс не раз указывал своим подручным, что выдумка всегда пропагандистски выгоднее, чем правда, ибо ее гораздо легче приспособить к потребностям дня, что ее постоянное повторение придает ей большую правдоподобность, что, чем масштабней ложь, тем больше шансов на то, что ей поверят. Он считал также, что ущерб от разоблачения пропагандистской лжи не так уж велик, ибо ей всегда можно найти правдоподобное объяснение, и во всяком случае меньше, чем польза, которую она может принести100. Во-вторых, морализующий пафос. Если право всегда на твоей стороне, если противник всегда виновен, это позволяет подымать любое свое действие на «моральный» пьедестал. Поэтому брань в адрес противника всегда сопровождалась у нацистских пропагандистов неумеренным превозношением целей и задач своей политики. В этом отношении они не скупились ни на эпитеты, ни на су-перлативы. Немецкий народ в их изображении выступал в качестве самого благородного, самого бескорыстного, самого терпимого. Акции нацистского правительства всегда вызывали «всеобщее восхищение и поддержку». Заявления нацистских лидеров «потрясали мир», «прокладывали новые пути», оставались навеки в «анналах истории» |0'. В тесной связи с «принципом» простоты находились «принципы» размаха и концентрации. Заранее отобранные примитивные лозунги вбивались в сознание населения последовательно и методично. Они бросались в глаза со страниц утренних газет, присутствовали в любой радиопередаче, преследовали на улице в виде плакатов и листовок, непременно фигурировали в любой официальной речи. Вытаскивая коробок спичек или наклеивая марку, немецкий обыватель видел тот же знакомый лозунг. Он был напечатан на оберточной бумаге, в которую была упакована его последняя покупка, на приобретенном им театральном билете, на бумажных салфетках и картонных подставках для пива. Характерным примером применения «принципов» размаха и концентрации была организованная Геббельсом кампания по обработке домашних хозяек. Была поставлена задача возбудить у них
99 См.: Grieswelle D. Propaganda der Friedlosigkeit. Eine Studie zu Hitlers Rhetorik, 100 См.: Путлиц В. По пути в Германию: Пер. с нем. М., 1957. 101 См.: Oven W. von. Mit Goebbels bis zum Ende. Buenos Aires, 1949. 342 три чувства: любовь, ненависть и гордость: любовь к личности фюрера, ненависть к евреям — конкурентам мужа и гордость своей принадлежностью к избранной расе, призванной повелевать миром. С этой точки зрения были пересмотрены все пропагандистские материалы, рассчитанные на женщин, изучены все каналы доведения этой пропаганды до домашних хозяек, учтено время, в которое они обычно слушают радио, характер печатных материалов, которыми они пользуются, определены формы подачи, наиболее доступные для женщин, и т. д. С начала этой кампании ни по одному пропагандистскому каналу не проходило ни одного материала, который бы в той или иной степени не работал бы хотя бы на одну из трех поставленных целей. Ставка делалась на то, что женщина, подвергавшаяся соответствующей пропагандистской обработке, не только будет сагитирована сама, но и станет своеобразным пропагандистом внушенных ей идей в семье: будет соответствующим образом воздействовать на детей и влиять на мужа. Было принято во внимание также и то, что в своем большинстве домашние хозяйки в Германии всегда были далеки от политики и не имели какой-либо системы взглядов, которую нужно было бы преодолевать. В целом пропагандистский расчет оказался верным, и кампания дала свои результаты 102. Очевидно, что грубость и примитивность подобной пропаганды действовала отталкивающе на определенные, достаточно многочисленные категории немецкого населения. И действительно, она не могла не вызывать отвращения у людей, знакомых с истинным ходом событий, действительными фактами, ненавидящих грубость и примитивизм. Но нацистская пропаганда и не была рассчитана на эти слои. Своих сознательных противников она убеждать не собиралась. Для них существовал аппарат террора. Представители «элиты» и так называемых «просвещенных кругов» общества, приспособившихся к нацистскому режиму, всерьез ее не принимали, но терпели, считая весьма полезной формой удержания масс в жесткой узде. Что касается рядового немецкого обывателя, то такая пропаганда падала на вполне подготовленную почву. Будучи сами выходцами из мелкой буржуазии, Гитлер, Геббельс и их пропагандисты превосходно знали психологию этой категории немецкого населения. Им было известно, что, говоря словами Раушнинга, «глупость и трусость бюргерства безграничны»103. На этом-то и основывались исходные позиции пропаганды. Немалую роль играло и то, что краху Веймарской республики предшествовала полная дискредитация ее пропаганды, создавшая идейно-пропагандистский вакуум, который усилил восприимчивость к нацистской пропаганде, представлявшей собой «нечто новое».
103 Rauschning H. Op cit. S. 71. 343 Особенностью нацистской пропаганды, обеспечившей ей определенный успех, было то, что нацистские руководители, и прежде всего Геббельс, раньше других буржуазных пропагандистов оценили возможности, открывшиеся в связи с научно-техническим пргрессом в области средств информации и связи 104. В частности, Геббельс одним из первых распознал огромную пропагандистскую силу радио 105. К моменту прихода нацистов к власти радиовещание уже получило широкое распространение. По данным Международного радиосоюза в Женеве, в 1934 г. в мире насчитывалось по крайней мере 200 млн радиослушателей. В Германии при населении в 65 млн человек радио слушали не менее 26 млн. В распоряжении немецкого правительства находилась одна из наиболее технически совершенных в мире сетей радиостанций: 10 основных передатчиков, 6 из которых обладали мощностью в 100 киловатт, и 15 вспомогательных, менее мощных. Иными словами, к тому времени радио открывало возможности пропагандистского воздействия, которые во много раз превосходили возможности самой массовой печати.
Характеризуя роль радиовещания в нацистской пропаганде, Геббельс говорил: «Для XX в. радио сыграло такую же роль, какую сыграла для XIX в. печать. Перефразируя применительно к нашему времени известные слова Наполеона, мы вправе сказать, что радио стало сейчас 8-й великой державой... Быть может, наши потомки будут вынуждены констатировать, что радио, как средство духовного воздействия на массы, имело в наше время такое же значение, как для Реформации изобретение печатания... Без радио и самолетов завоевание и упрочение власти в нынешних условиях просто немыслимо. Можно, не боясь преувеличения, сказать, что если бы не было радио и самолетов, то немецкая революция (т. е. захват власти фашистами.— А. Г.) не смогла бы свершиться в той форме, в какой она сверши- лась» В соответствии с этой оценкой была перестроена вся работа немецкого радиовещания. Каждая передача, независимо от темы, формы и характера (в том числе литературные и музыкальные передачи), стала оцениваться лишь с точки зрения ее пропагандистского воздействия 107. Столь же высоко были оценены Геббельсом пропагандистские возможности кино. «То обстоятельство, — говорил он в одном из своих выступлений, — что ежедневно в Германии один миллион людей посещает кинотеатры, оснащенные звуковой аппаратурой,
Речь на открытии X немецкой радиовыставки 18 августа 1933 г. Gobbels J. Signale der neuen Zeit. Miinchen, 1934. S. 197 — 198, 199. 107 Scheel K. Krieg iiber Atherwellen. NS Rundfunk und Monopole, 1933—1945. В., 1970; Bramstedt E. Goebbels and National Socialist Propaganda, 1925 — 1945. Michigan, 1965. 344
открывает огромную сферу деятельности...для правитель- ства» Уже через два месяца после прихода нацистов к власти Геббельс собрал у себя работников кинематографии для беседы на тему о «современных задачах немецкого кино». От имени нацистского правительства он потребовал от собравшихся «немедленно осуществить поворот кинематографии в сторону современности», и в частности обеспечить быструю перестройку хроникальных фильмов в целях превращения их в эффективного пропагандиста национал-социалистских идей и существенно расширить пропагандистское использование немых и учебных фильмов |09. С этого дня немецкое кино было взято под особое наблюдение пропагандистского аппарата, и прежде всего самого Геббельса, без санкции которого практически не мог быть выпущен на экран ни один фильм ' °. Первоначальным успехам нацистской пропаганды в решающей степени способствовало и то, что с самого начала она рассматривалась наряду с террором как основной инструмент сохранения и упрочения нацистского господства. Внимание, уделяемое пропаганде, нашло практическое выражение в создании в нацистской Германии первого в мире министерства пропаганды. Формирование этого министерства завершилось уже летом 1933 г. Министерство иностранных дел передало ему руководство информационной и пропагандистской деятельностью за рубежом, а также надзор за немецким искусством, кино и спортом за границей. Из ведения министерства внутренних дел были изъяты и переданы ведомству Геббельса общие вопросы внутренней пропаганды, организация национальных праздников и государственных торжеств, контроль над печатью, радио, искусством, театрами и кинотеатрами. Министерству пропаганды были подчинены также государственные библиотеки, Научно-исследовательский институт газетного дела и Высшая школа политики " '. В результате концентрации в одном министерстве всех этих многочисленных функций возникла огромная бюрократическая машина. Фактически министерством была монополизирована вся духовная жизнь страны. Монополизация такого рода еще усугубила тот огромный ущерб, который был нанесен национал-социалистами культурному развитию Германии. Последствия деятельности министерства пропаганды в этой области были не менее опустошительными, чем костры из книг, зажженные на площадях немецких городов сразу же после формирования правительства Гитлера, аресты и физическое уничтожение ряда виднейших деятелей немецкой культуры, отстранение от просветительной и культур-
109 Ibid. S. 78. 110 Klimsck G. W. Die Entwicklung der national-sozialistischen Film-Monopols von 111 Ruhle G. Op. cit. S. 65. 345 ной деятельности лиц еврейской национальности и вынужденная эмиграция части творческой интеллигенции. Геббельсовским чиновникам из министерства пропаганды не нужны были ни культура, ни искусство. Рассматривая и то и другое с позиций мелкобуржуазных недоучек и полуинтеллигентов, они видели в них всего лишь специфическую форму распространения той самой примитивной пропаганды, которой занимались унифицированные печать и радио. Обладая при этом неограниченными полномочиями при решении судьбы конкретных произведений искусства, они всячески искореняли все мало-мальски выходившее за пределы их понимания. Объявленный ими поход за здоровое «народное» искусство, против халтуры и порнографии привел к полному уничтожению талантливого изобразительного искусства, которым славилась Германия, к торжеству бездарного и плоского натурализма. Немецкие кинофильмы превратились в примитивные фашистские агитки, не имевшие никакой культурной или познавательной ценности. От немецкой литературы осталось примитивное чтиво, посвященное восхвалению гитлеровского режима и нацистских, милитаристских идейных «ценностей». Но упадок культуры и искусства в Германии не беспокоил нацистских правителей. Они просто не замечали этого упадка, будучи уверенными, что то, что происходит, является, напротив, выражением расцвета. Помимо этого, их вполне устраивало, что подобная политика в области культуры и искусства обеспечивала пропагандистскую унификацию. Подобной унификации ведомство Геббельса добивалось и в других областях. Большое внимание было уделено в этой связи печати. После 30 января 1933 г. нацистами была запрещена сначала коммунистическая, а затем и вся оппозиционная пресса. В течение 1933 г. число ежедневных газет в Германии сократилось с 2703 до 1128; 1248 газет было закрыто, 327 — закрылись сами. Количество еженедельников сократилось на 40 %, ежемесячников — на 45 %. Месячный тираж печатных изданий упал с 1000 млн до 300 млн, т. е. на 70 % '. В оставшиеся газеты и журналы были направлены нацистские уполномоченные. В редакциях была проведена чистка, в результате которой были уволены все свободомыслящие журналисты. На большинство руководящих постов были посажены члены национал-социалистской партии. Была унифицирована также система поставки информации газетам и журналам. Практически единственным источником такой информации стали бюллетени, выпускавшиеся Немецким информационным бюро (ДНБ), службой НСК («Национал-социалис-тише корреспонденц») и информационной службой «Рейшах-динст». Некоторым газетам позволялось публиковать материалы собственных корреспондентов из-за рубежа, однако каждая такая публикация требовала особого резрешения. Возникла целая сложная система пропагандистского управле-
346 ния печатью. Во главе этой системы был поставлен доверенный человек Гитлера и Геббельса Отто Диттрих, совмещавший в своем лице статс-секретаря (заместителя министра) в министерстве пропаганды, руководителя отдела печати национал-социалистской партии и руководителя прессы при имперском правительстве. Определение линии, которую должна была занимать печать, происходило следующим образом. Ежедневно под председательством представителя Диттриха происходили совещания уполномоченных ведомств, заинтересованных в пропагандистском освещении определенных событий. Эти уполномоченные излагали свои пожелания, после согласования их позиций разрабатывалась устная инструкция для печати, которая доводилась до сведения работников прессы на ежедневных пресс-конференциях, проходивших в помещении министерства пропаганды. В ходе пресс-конференции внимание журналистов обращалось на особую важность того или иного сообщения и требуемый характер комментирования. На пресс-конференциях выступали и представители других ведомств (министерства иностранных дел, военного командования, министерства экономики и т. д.), дававшие дополнительные разъяснения " 3. С 1940 г. Диттрих ввел систему так называемых «лозунгов дня» — кратко сформулированных письменных указаний о характере подачи материалов на текущий день. Введение «лозунгов дня» еще усилило унификацию прессы, ибо полностью исключало возможность различного толкования устных инструкций. Малейшее отклонение от этих инструкций было чревато для редакторов и издателей опасными последствиями. То и дело министерство пропаганды и имперский отдел печати разражались грозными циркулярами вроде следующего: «Приходится констатировать, что в немецкой печати все еще появляются сообщения и материалы, характеризующиеся самоубийственной объективностью и безответственностью...В случае повторения такого рода явлений возникнет необходимость прийти к выводу, что ответственные редакторы нарушают требования закона о печати, и принять в их отношении соответствующие меры» " 4. А соответствующими мерами в «третьей империи» считалось не просто снятие с работы, но зачастую и отправка в концентрационный лагерь. Разумеется, даже самый тщательный контроль не мог полностью отрезать немецких граждан от источников правдивой информации. Существовала подпольная, главным образом коммунистическая печать; у части населения, обладавшей радиоприемниками, имелась возможность слушать иностранное радио на немецком языке. Следует, однако, иметь в виду, что в то время
114 Распоряжение министерства пропаганды от 22 октября 1936 г. Цит. по: 347 возможность подрыва монополии нацистского пропагандистского аппарата на информацию были ограниченными. Тираж подпольной печати был небольшим, да и обращались к ней, как правило, лишь лица, уже активно настроенные против нацистского режима. Приемная аппаратура была весьма несовершенной, что затрудняло прием иностранных станций, особенно не очень мощных. К тому же было введено уголовное преследование лиц, слушающих иностранные передачи, предусматривавшее весьма суровые наказания. В целом эффективность нацистской пропаганды зависела от трех условий. Первым из них был достаточно низкий уровень политического и интеллектуального развития значительной части населения. Вторым — большая или меньшая монополия в области информации. Третьим — подкрепление пропаганды пусть незначительными, но успехами политики, защите которой она служила. В первые годы нацистского режима все эти три условия были налицо. На последующем этапе, особенно во второй половине войны, полностью исчезло третье условие и заметно ослабло второе. В результате пропагандистская машина стала в возрастающей степени действовать вхолостую. После разгрома, который потерпели фашистские войска на Восточном фронте, сначала под Сталинградом, а затем в битве на Курской дуге, разрыв между пропагандистскими победными фанфарами и реальной действительностью стал настолько очевидным, что заставил даже самых ограниченных обывателей, давно отвыкших задумываться, усомниться и в других официальных утверждениях. Внешне как будто ничего не изменилось. Нацистский пропагандистский аппарат действовал с прежним усердием. Результаты же были совсем иными. То, что раньше порождало восторг, экзальтацию, теперь оставляло равнодушным или даже вызывало раздражение. Исчезла готовность принимать все сказанное на веру; и наоборот, усилилось доверие к информации, исходящей от противной стороны, эффективность пропаганды которой возрастала в той степени, в какой дискредитировалась пропаганда внутренняя. Ослабление такого важного звена нацистской диктатуры, как пропаганда, расшатало весь механизм. Менее эффективной стала и организационная деятельность нацистского аппарата, сохранившая внешние формы, но потерявшая в значительной степени внутреннее содержание. И даже деятельность террористической машины перестала оказывать прежнее воздействие; во все более широких слоях населения парализующий страх перед ней стал уступать место готовности дать отпор. Правда, механизм этот оказался достаточно сильным, чтобы обеспечить более или менее бесперебойное функционирование государственной машины вплоть до последней минуты. Тем не менее это была уже только тень той машины террора, насилия и обмана, которая была создана нацистским режимом в первые годы его господства и которая держала в своих тисках немецкий народ более десяти лет. 348 ЗАКЛЮЧЕНИЕ Каждый, кто обращается к изучению фашистского феномена, его корней и конкретных носителей, должен помнить, что эта проблема не представляет чисто академического интереса и вряд ли приобретет его в ближайшие годы. И не только потому, что живы поколения, познавшие на личном опыте, что такое фашизм в его реальном, практическом воплощении. Фашизм, хотя и в модифицированном виде, остается явлением современности, а следовательно, представляет собой актуальную угрозу. Чтобы парализовать ее, важно быть во всеоружии — иными словами, знать идейный и политический арсенал фашизма, его тактические приемы, сильные и слабые стороны. И это особенно важно сейчас, когда крайне правые в капиталистическом мире умножают свои усилия, направленные на то, чтобы восстановить потерянные позиции. Речь идет, разумеется, не о буквальном воспроизведении того феномена, с которым человечеству пришлось столкнуться в 20— 40-х годах. Поскольку история движется не по кругу, такое воспроизведение практически невозможно. Ситуация, в которой действует капитализм, по многим показателям принципиально отличается от той, которая способствовала возникновению, укреплению и победам фашизма в межвоенный период. Тем не менее существуют обстоятельства, которые в определенной степени сближают обе обстановки. Во второй половине 70-х годов капитализм вступил в полосу обострения противоречий. Продолжалось оно и в 80-е годы. В результате экономического развития, ускоренного научно-технической революцией, в странах развитого капитализма происходит быстрая ломка устоявшихся, традиционных структур. В результате этого образуются группы, потерявшие прежний социальный статус, вынужденные изменить привычный образ жизни, отказаться от прежних форм потребления и т. п. Острой формой проявления данного процесса стала прогрессирующая маргинализация сознания значительной части населения. Первичным, базовым типом маргинального сознания всегда была его люмпен-пролетарская модель, В значительной степени она остается им и поныне. Обособление от общества, стихийный индивидуализм толкает маргинала-люмпена к отстраненности от политического процесса и к абсентеизму. В то же время глубокая враждебность обществу, стремление незамедлительно потребить его богатства, неприятие его норм и ценностей создают потенциальную готовность к разрушительным действиям, направленным против этого общества 349 или его отдельных институтов. В этом смысле маргиналы представляют собой социальный горючий материал, способный к спонтанному самовозгоранию. В связи с нарастающим размахом объективной маргинализации ее ценности и установки стали проникать и в сознание тех групп населения, которые объективно еще не подверглись вытеснению из производственного процесса и, соответственно, социальной структуры общества. При этом чем актуальнее опасность стать жертвой данного процесса, тем сильнее влияние маргинальных взглядов на общественное сознание как отдельных категорий населения, так и в целом. Таким образом, существует и ширится база для ультраправого экстремизма. Благоприятную почву для такого экстремизма всегда создавал национализм. Последние годы принесли обострение национальной проблемы. К ее традиционным «болевым точкам», связанным с коренными национальными меньшинствами, прибавились новые. Интернационализация производства и обмена существенно повысили мобильность рабочей силы, в том числе в межгосударственных масштабах. В ряде стран с высоким уровнем развития возникли своеобразные национальные гетто из иммигрантов. Сложность проблем, связанных с положением этих меньшинств, и прежде всего специфическое сочетание социальной и национальной приниженности, в ряде случаев породили разобщенность с коренным населением. Появились элементы взаимного непонимания, недоверия и даже враждебности. На этой почве проросли ростки шовинизма, на котором паразитируют правые радикалы. Но подъем националистических настроений не ограничился внутренней сферой. Ухудшение условий существования значительных категорий населения, растущая неуверенность в будущем нашли выражение и во враждебности к объектам, которые воспринимаются как внешняя причина экономических трудностей и потрясений. Эти настроения реализуются в первую очередь в виде своеобразного возрождения пренебрежительно озлобленного отношения к народам развивающихся стран, на которые в немалой степени под воздействием идеологического манипулирования взваливается ответственность за учащение и углубление экономических кризисов, за кризис занятости и т. д. На этой основе произрастают ростки своеобразного «неоимперского сознания», устремленного на частичную реставрацию старых отношений между метрополиями и бывшими колониями как предпосылку и условие оздоровления социальной и экономической ситуации в развитых капиталистических странах. Существует ряд признаков, позволяющих идентифицировать современных преемников фашизма. Подобно своим предшественникам, они решительные противники социального и политического прогресса, а следовательно, прежде всего рабочего движения. Отсюда их крайний антикоммунизм, принимающий зачастую патологические формы, когда любые, недостаточно консервативные, 350 с точки зрения неофашистов, движения объявляются прокоммунистическими, а все неприятные процессы объясняются «коммунистическим заговором». Современные ультраправые в полном объеме переняли у фашистов 20 — 40-х годов систему взглядов по национальному вопросу, замешанную на концентрированном шовинизме и расизме. При всей кажущейся «современности» аргументации, к которой они прибегают, чтобы оправдать эти взгляды (в том числе к ссылкам на экологические проблемы, иностранную иммиграцию, терроризм, распространение СПИДа и т. п.), речь идет о весьма традиционном инструменте «канализации» социального недовольства. Так же, как и антикоммунизм, проповедь национальной и расовой нетерпимости, объяснение всех неугодных событий «заговором сил зла» используются в качестве идеологической отмычки, призванной завоевать массы, повести их за собой. Как и фашисты межвоенного периода, их нынешние преемники являются безудержными апологетами «сильной власти». Под «сильной властью» они подразумевают систему общественного правления, лишенную демократических институтов, способных ограничить самовластие правящей верхушки. В области внешней политики неофашисты представляют собой главный бастион противников оздоровления международной обстановки. Это из их лагеря в первую очередь исходит лжеинформация, призванная дискредитировать идеи мирного сосуществования, а также деятелей, которые их отстаивают. Это они пытаются интерпретировать любое событие как доказательство опасности разрядки международной напряженности и необходимости проведения «политики силы». Из их среды выходят наиболее крайние проповедники курса на отрицание сложившейся международно-правовой ситуации, в основе которого лежит стремление в той или иной форме, но «переиграть» войну, развязанную фашистами четыре десятилетия тому назад. Результативность деятельности ультраправых во многом зависит от степени противостояния им общественных движений и организаций, от их способности преградить ультраправым путь к народу, подорвать их массовую базу, одновременно пресекая все попытки пробраться к рычагам власти. Отсюда такое большое внимание, которое уделяют этой проблеме демократические силы в капиталистическом мире. Отпор праворадикалистской угрозе образует важную составную часть борьбы политического авангарда рабочего класса и всего рабочего движения за коренные социальные преобразования. ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ.................................................................................................... 3 I
Глава 1. Фашизм и монополистическая буржуазия..................... 13 Главные источники финансирования фашистской партии.... 16 Политическая поддержка национал-социализма.......................... 31 Монополии и «третья империя». Фашистский вариант государ Государственное предпринимательство при фашизме..................... 72 Плоды нечестивого союза.................................................................... 75 Глава 2. Союз фашизма и милитаризма......................................................... 90 На службе у рейхсвера.................................................................................. 97 Примирение враждующих братьев............................................................. 107 Армия и НСДАП в «третьей империи»......................................................... 128 II
Глава 3. Динамика выборов в Веймарской республике.............................. 147 Социальная и политическая структура Германии в 20—30-х го Динамика парламентских выборов в Германии с 1918 по 1933 г.... 159 Глава 4. Фашизм и рабочий класс............................................................. 172 НСДАП и рабочий класс до прихода национал-социалистов к власти...................................................................................................... 172 Рабочий класс Германии в условиях фашистской диктатуры.... 192 Рабочий класс и НСДАП в годы «третьей империи»...................................... 209 Глава 5. Средние слои как массовая база фашизма................................ 222 Средние слои в Веймарской республике............................................... 224 Средние слои и приход нацистов к власти..................................................... 239 Средние слои в «третьей империи».................................................................. 251 _ш __________________________ |
Последнее изменение этой страницы: 2019-03-30; Просмотров: 541; Нарушение авторского права страницы
71 Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М., 1987.
78 Leers J. von. Deutschland. Die geistige Wiedergeburt einer Nation. В., 19-d.
80 Rang und Organisationsliste der NSDAP. S. 34 ff.
84 Schirach В. Die Hitlerjugend. Idee und Gestalt. Leipzig, 1934.
102 Iwo J. Op. cit. S. 9-11.
ФАШИЗМ И ПРАВЯЩИЕ КЛАССЫ 13 
ФАШИЗМ И НАРОДНЫЕ МАССЫ 145