ИСПАНЦЫ ГЛАЗАМИ СОВЕТСКИХ СОЛДАТ

(ПО ВОСПОМИНАНИЯМ УЧАСТНИКОВ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В ИСПАНИИ 1936-1939 ГГ.)

Отношение советских солдат к испанцам определяется главным образом как сопереживание, как стремление помочь. Во многом оно было сформировано пропагандой в Советском Союзе, роль которой достаточно подробно исследована в отечественной историографии в работах В.В. Подгорной, Н.Н. Фомичева, Н.З. Бросовой и др. Однако непосредственное отношение советских солдат к испанцам почти не исследовано в отечественной исторической науке.

Про Испанию, среди самих солдат, было мало что известно в том числе потому, что она редко появлялась на страницах советских газет до 1936 г., когда были установлены дипломатические отношения СССР с новым республиканским правительством. В основном это были, находящиеся на слуху у всех, знаменитые имена деятелей культуры, науки или коммунистических лидеров далекого Пиренейского полуострова[497]. Как отмечает Н.Г. Кузнецов, эти знания в условиях гражданской войны оказались не очень актуальны[498]. Поэтому, если не брать во внимание влияние советской пропаганды, то сложно говорить о личностном стремлении помочь испанскому народу на довоенном этапе. Положение меняется уже в процессе участия в военных действиях.

Находясь непосредственно на поле боя, военные гордились своими боевыми товарищами, уважали их выбор и всеми возможными методами старались помочь. Подтверждением этого являются воспоминания самих военных.

Во-первых, это было связано с успешным боевым взаимодействием и постоянной взаимной поддержкой. В частности, советские и испанские летчики быстро признали профессионализм и самоотверженность друг друга: «Золотые ребята! Если бы не они, то прощай Акуленко, поминай как звали! Выручали, и как выручали!»[499].

Во-вторых, советские солдаты и офицеры помогали испанцам в модернизации техники. Например, на судне, на котором плыла в Испанию группа Б.А. Смирнова, они совместно «перестроили» корабль: «Откуда-то из-под брезента вытаскиваем фанерные декорации. Стучат топоры, молотки. На палубе быстро вырастают новые надстройки, и даже появляется дополнительная труба. Несколько человек примостились за бортом на висячих площадках и, как заправские маляры, орудуют кистями».[500] С другой стороны, их собственный быт во многом зависел от труда испанцев (водителей, поваров, уборщиц и т.д.)

Кроме того, укрепляли эти эмоциональные связи общие потери в ходе войны: «Вечером молча, по одному, мы собираемся у вырытой могилы. Так мы прощаемся со своим товарищем. Его смерть для нас большой урок. Урок выдержки, настоящего мужества, которое не имеет ничего общего с неосторожным взрывом чувств, пусть даже самых благородных»[501].

Ряд моментов, впрочем, вызывает недоверие советских военных. Речь идет, прежде всего, о политическом курсе правительства и разногласиях советских участников интербригад с анархистами. Под влиянием советских газет испанское правительство критикуют за неподготовленность, за неопределенность его целей в продолжающейся войне: «Теперь с горечью приходится вспоминать, как часто не был использован энтузиазм народа из-за отсутствия ясной цели и твердого руководства»[502]. Анархистов обвиняют в «раскачивании лодки» политической системы и отказе от борьбы: «Немалую и чаще отрицательную роль играли испанские анархисты. От левых фраз в тылу они не переходили к делу на фронте. Их непоследовательность и своеобразное понимание роли дисциплины приносили большой вред»[503]. «Если анархисты откажутся явиться на построение, надо выделить надежных людей, которые заставят их встать в строй силой»[504].

Таким образом, несмотря на то, что пропаганда играла большую роль в восприятии действий испанского правительства и анархистов, отношение к военным и гражданскому населению у советских солдат определялось в основном повседневным и военным взаимодействием, а также необходимостью прагматической взаимопомощи.

Михеева Н.С., НиколаиФ.В. (НГПУ им. К. Минина)

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: