Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


И.Б. Пестель, Е.И. Пестель – Павлу Пестелю.



№ 8[29]

С[анкт]-Петерб[ург], 7 июля 1813

Последнее из ваших писем, дорогой Поль, которое до нас дошло, это № 8 из Вальденбурга от 16-го прошлого месяца. Мы получили его в срок, так же как и все письма, которые вы нам отправляли через Марченко[30], таким образом из 8-ми номеров, что вы нам написали, нам не достает лишь № 4, отправленного через г[осподи]на Томилова, которого я не смог обнаружить. Есть один офицер с такой фамилией, к которому я обратился, но оказалось, что он находится в Петерб[урге] с янв[аря] месяца, и что он прибыл после взятия Полоцка, где он был тяжело ранен, и этот самый Томилов мне сказал, что есть еще один с его фамилией, но тот должен находиться в армии(*1). Мне очень досадно, что мы не получили вашего письма, мой дорогой Поль. Последнее, что вы нам писали, доставило мне большое удовольствие. Я увидел там с большой радостью ваш образ мыслей, и как вы рассудительны, мой милый друг. То, что вы пишете по поводу невозможности получить разрешение на поездку к вашей бабушке, как нельзя более верно, и я совершенно //л. 16 об. с вами согласен. Это может повредить вам во мнении Имп[ератора], и вы ничем не сможете быть полезны вашей бабушке(*2). Все, что вы можете сделать в этом случае, это написать ей, если вы найдете подходящий способ, чтобы засвидетельствовать ей ваши сожаления о невозможности ее навестить.

Воло пишет нам из Вильны от 19-го прошлого месяца. Его путешествие идет очень медленно. Он кажется очень расстроенным тем, что разлучен с нами. Он вынужден много тратить на путешествие, и у него менее средств, чем я хотел бы ему дать!! Начальники принимают его как обычного офицера, и это кажется ему еще странным. Я не против, чтобы он к этому немного привык, и чтобы он научился субординации, которой всегда до крайности пренебрегали в Пажеском корпусе. Все, что вы пишете мне о нем, дорогой Поль, в вашем письме, меня трогает и вновь подтверждает, что вы превосходный юноша и хороший брат. Я убежден, что для него было бы прекрасно, если бы он был с вами при гр[афе], вашем начальнике. Не было ли бы возможным, чтобы он взял его к себе //л. 17 как офицера-ординарца или каким-нибудь еще уместным образом. Если вы найдете, мой милый друг, что это может быть выполнимо, вручите прилагаемую записку Графу и просите его также и от себя[31]. Я уведомил об этом Воло. Если граф Воронцов согласится взять его как адъютанта, это было бы еще лучше, но мне кажется, что одно другому не мешает. Но если, напротив, вам покажется, что это мешает, не передавайте моего письма Графу. В целом я полагаюсь на ваше умение вести дела и на то, что вы найдете сами наиболее полезным для вашего брата, и я посылаю вам мое письмо лишь на тот случай, если вы найдете, что оно может быть полезным образом использовано. Если же оно не будет полезно, порвите его и дайте мне знать, что вам удалось устроить для блага вашего брата. Он в настоящий момент находится в резерве, т.е. под командованием Беннигсена(*3), но это еще не вполне достоверно, так как говорят, что гвардейские части более не находятся в резерве, и что их уже отправили в основную армию. Я узнаю это на днях в точности. //л. 17 об.

Меня обрадовало ваше объяснение относительно старшие[32] адъют[анты], и я очень рад за вас. Граф Местр(*4) таким образом не является адъютантом Графа?

Не забудьте письмо и пакет для Пашкова. Его мать устроит вам великую войну, если вы не исполните как следует ее поручения; это женщина решительная, как вам известно(*5).

Если на моих письмах лежит отпечаток грусти, мой дорогой Поль, я огорчен этим, так как мне не хотелось бы, чтобы вы полагали меня очень грустным. Впрочем, вы меня знаете, так же как и обстоятельства, в которых я нахожусь по разным отношениям. Действительно нечему радоваться, но с другой стороны вам известно также, что я не всегда в огорчении, и что моя вера во Всевышнего дарует мне покой, и что я спокоен, говоря в общем.

Маменька находится в деревне. Я бываю там чаще, чем в предыдущие годы. Обычно я приезжаю в пятницу к обеду, и я остаюсь там пятницу, субботу, и //л. 18 я возвращаюсь в город лишь в воскресенье после ужина. Кат[ерина] Дм[итриевна] также обитает здесь – но я не буду рассказывать вам о семейных делах, это сюжет, который маменьке угодно самой вам изложить.

Все ваши знакомые вспоминают о вас самым лестным образом и передают вам свои наилучшие пожелания. Я же вас нежно обнимаю и благословляю от всего сердца.

Р.

/Е.И./

Я не пишу вам отдельного письма, милый мой друг, по 3-м причинам, как г[осподи]н Пиме(*6).

1. Совершенно разделяя мнение папеньки, я могу сказать лишь amen на все, что он вам пишет, не имея нужды повторять это самой.

2. Раздел маленьких заметок или дела семейные и общественные настолько однообразен и ограничен, что о нем нечего в особенности сказать; и 3-е - полагаю, что могу воспользоваться этим остатком бумаги, который предоставляет чистое поле всему, что мне хотелось бы вам сказать.

Хорошенько все взвесив, я не могу удержаться, чтобы не повторить вам, мой дорогой //л.18 об. Поль, то, что папенька уже вам сказал, то есть, что я, как и он, до крайности довольна вашими письмами, вашим образом действий и всей вашей дорогой Особой. Я вас прошу только прибавить к вашему ответу на это письмо небольшой особый раздел для меня, который содержал бы подробности о том, как вы приняты всем вашим окружением и в доме графа. Нет ли чего-нибудь особенного; с вами обращаются и судят как и всех других или существуют какие-либо «более» и «менее»?

Поручения, исполнителем которых вы были от имени двух имп[ератриц](*7); и все эти письма, которые вы доставили гр[афу] В[итгенштейну], должны были доказать ему, что с вами обращались и судили о вас отнюдь не как о всех других вашего возраста и вашего чина.

Как, в общем и в частности, обходилась с вами графиня?(*8) Вспомнила ли она, что уже знала вас раньше? Я удивлена, что она не отвечает мне; мое письмо было достаточно любезным, чтобы заслужить ответ, и ей должны быть не более затруднительно ответить мне, чем герцогине Вюртембергской(*9) и импер[атрице] Елиз[авете]; у меня также недостаточно самомнения, чтобы полагать, что мой стиль мог затруднить ее стиль; поэтому я полагаю, что вначале она была занята, затем ленива, а затем она забыла, что, впрочем, не особенно лестно. - Так и быть,[33] - говорит Софи, которая обнимает вас крепко, чувствует себя хорошо и ведет себя примерно. То же самое и Александр. Мадам Катерина передает вам самые братские приветы, а Аннетта (*10), делая монастырский реверанс и опуская глазки, говорит: «Дядюшкам Павлу Ивановичу и Влад[имиру] Ив[ановичам] - прошу кланится»[34]; мэтр Николай (*11) произнес передо мной большую речь, чтобы доказать мне, что это лишь от избытка чувств, он не мог мне ничего сказать, //л.19 чтобы я вам передала, что он меня просит тем не менее в этот раз сказать вам... очень много всего, и, между прочим, что он ежедневно поминает тебя в своих молитвах к Спасителю[35] но, что вообще говоря, если я отдаю должное его чувствам, я всегда буду говорить за него, без того, чтобы он сам мне что-нибудь сказал. Иван Карлович (*12) очень болен горячкой. Мад[ам] Нагель очень благодарит вас за то, что вы ее помните и за хорошие известие о ее сыне(*13). Она просит вас передать ему еще одно письмо, которое она собирается нам отправить. Она полагает, что он способен вовсе вам не ответить, потому что он не будет знать, как за это взяться, ни кто вы такой, ни как попросить у вас денег. Кажется, что молодой человек не особенно ловок[36], но его мать вас очень любит и я тоже. Мад[ам] Брайткопф(*14) вновь передает вам привет. Вы ошибаетесь, мой дорогой, полагая, что старший Альбрехт получил полугодичный отпуск по состоянию здоровья. Это младший, гусар. Марченко нам говорит, что он получил тысячу рублей, чтобы лечиться, я уж не знаю, на каких водах, а старший не болен(*15), по меньшей мере, здесь никто об этом не знает. Реману нужно много вам сказать. Он начал было писать вам еще у меня; но из-за неловкого пореза капли крови попали на письмо, наполовину написанное, он в ярости его смял, сунул в карман и сказал, что напишет вам в другой раз. Я уже несколько дней его не видала, потому что он постоянно ходит от Ивана Карлов[ича], который очень болен, к мад[ам] Нарышкиной, жене гофмаршала (*16), которая проживает //л.19 об. на 14-й версте по Петергофской дороге, и которая тоже очень плоха, а от мад[ам] Нарышкиной к Ив[ану] Карл[овичу]. В промежутках ему нужно посещать некоторых других больных и ходить на Аптекарский остров навещать свою жену, которая в интересном положении[37](*17). Поскольку он не любит, чтобы об этом говорили, не пишите об этом ничего в ваших письмах, он так жаден на новости о вас и на ваши письма, что он вырывает их у нас чуть ли не из рук, чтобы их прочесть, если только я не сажусь напротив него, чтобы между нами был стол, чтобы прочесть ему основное. Он вас любит и очень уважает; он очень любит также Воло.

Не имея ничего сказать, вот я уже исцарапала 3 большие страницы, и все еще не закончила. Я скажу вам еще, что Sepele[38] Нагель был так доволен, увидев ваше повышение как подпоручика в газетах (*18), что он сказал, что если бы он был маршалом и эгоистом в одно и то же время, он повышал бы вас в чине каждую неделю. Его жена угостила его третьим ребенком, о рождении которого мать узнала здесь от посторонних(*19). Кат[ерина] Дм[итриевна], которая проживает здесь уже с неделю, чаще бывает с нами, чем я могла бы предположить, хотя она ездит в город каждый день. Мы вовсю пользуемся хорошей погодой, которая держится уже две недели. Мое ухо в порядке. - Никаких известий от моей бедной маменьки! - Вы ошибаетесь, мой милый друг, полагая, что я грущу: это бывает иногда, когда я размышляю; но я стараюсь размышлять как можно меньше. Я смотрю на ваш портрет (*20), читаю ваши письма, молюсь, и я спокойна и даже иногда довольно любезна, в особенности, пока продолжается перемирие (*21). Прощайте, дорогой-дорогой Поль, я вас нежно обнимаю, благословляя вас как ваша лучшая подруга и самая нежная мать. //л. 20

 

/И.Б./

P.S. Я пишу вам эти строки, мой дорогой Поль, без ведома вашей дражайшей маменьки, если вы будете мне на это отвечать, пишите тоже на отдельном листке, чтобы она ничего не знала. Поскольку письмо, которое вы отправили мне для Воло, уже не застало его здесь, я принял решение его вскрыть, разумеется, не из любопытства, но чтобы узнать, не даете ли вы ему советов относительно его путешествия, которые было бы полезно мне узнать. Я обнаружил, что вы, должно быть, серьезно страдаете от вашей ноги, так как вы собираетесь ехать в коляске, и вы не в состоянии ехать верхом на лошади, которую вы купили. Я был этим весьма чувствительно удручен, и я ничего не сказал вашей матери, которая была бы в еще большем беспокойстве. Ей достаточно уже того, что вы находитесь в армии, и если она узнает еще о состоянии вашей раны, что станет с нею. Сообщите мне откровенно, мой милый друг, о вашем состоянии. Не зная, что с вами происходит, я только более беспокоюсь. Я могу лишь молить Бога о вашем полном выздоровлении и я делаю это от всей души. //л. 20 об. Что же касается поручения, которое вы даете Воло, купить вам хомуты[39] для 4 лошадей, запрягаемых в коляску, я исполню его в точности, но не знаю, каким образом вам их доставить. Я уже этим занимаюсь, и если я найдут способ, я вам отправлю их сразу же. Я очень тороплюсь закончить письмо. Прощайте же, дорогой Поль. Я прижимаю вас нежно к сердцу.

 

ГА РФ. Ф. 48. Оп. 1. Д. 477. Ч. 1. Пап. 2. Лл. 16 – 20 об.

__________________

(*1) Томилов Алексей Романович (1779-1848) получил военно-инженерное образование; с 1791 г. исполнял обязанности адъютанта своего отца, инженер-поручика Р.Н. Томилова, в 1799 году руководил работами по укреплению Кронштадта, в 1808 году вышел в отставку. В 1812 году принимал участие в сборе Новоладожской дружины Санкт-Петербургского ополчения, в которое вступил и сам в чине майора. В октябре 1812 г. был тяжело ранен в ногу в сражении под Полоцком, и летом 1813 года все еще находился на излечении в Петербурге. Впоследствии был предводителем дворянства Новоладожского уезда; член Общества поощрения художников, почётный вольный общник Императорской Академии художеств, коллекционер живописи.

http://rus-war1812.narod.ru/olderfiles/1/12.jpg – портрет работы О. Кипренского, написанный в 1813 г.

В это время в армии, помимо упомянутого выше И.В. Томилова, служило еще несколько офицеров с такой фамилией, поэтому неясно, кого из них имел в виду А.Р. Томилов.

(*2) Анна Томасовна Крок проживала в Дрездене с 1806 г. Саксония, столицей которой и был Дрезден, являлась в это время союзницей Наполеона, поэтому получить разрешение на поездку на территорию противника действительно не представлялось возможным.

Елизавета Ивановна 21 июля 1813 г. писала императрице Марии Федоровне, что в доме ее матери в Дрездене квартировали семь французских офицеров, и она, хотя сама находилась в Теплице, должна была обеспечивать их продовольствием, при том, что они «устроили шабаш в ее квартире» (РГИА, фонд Собственной е.и.в. канцелярии по учреждениям имп. Марии). Теплиц находился на территории Австрии, которая все еще официально была союзницей Наполеона, но переговоры о присоединении Австрии к антинаполеоновской коалиции уже велись.

(*3) Беннигсен Леонтий Леонтьевич (1745 – 1826) – военачальник русской армии, генерал от кавалерии. См. о нем примечание 7 к письму от 28 августа 1812 г. В 1813 году назначен главнокомандующим резервной армией, формируемой в Польше. Позднее эта армия получила название Польской и с осени 1813 г. участвовала в боевых действиях.

(*4) Рудольф де Местр (1789 – 1866) – один из адъютантов П.Х. Витгенштейна, см. о нем примечание 2 к письму от 1 июня 1813 г.

(*5) По поводу Александра Васильевича Пашкова (в 1813 г. - поручик лейб-гвардии Гусарского полка) и его матери Екатерины Александровны, урожденной графини Толстой, см. примечание 8 к письму от 15 июня 1813 г.

(*6) Monsieur Pimé. Не удалось обнаружить упоминаний о таком литературном персонаже. Возможно, речь идет о ком-то из знакомых семейства Пестелей, который назван по прозвищу, образованному от глагола pimer «превосходить, преобладать» - то есть «превосходящий, превзошедший».

(*7) Вероятно, Павел привез из Петербурга письма императриц Марии Федоровны и Елизаветы Алексеевны, адресованные как Витгенштену, так и другим лицам, находившимся при Главной квартире армии. Обе они упоминаются в переписке Пестелей: в письмах родителей к сыну в 1812 г., сохранилась также небольшая переписка Елизаветы Ивановны с Марией Федоровной 1813 г. (см. примечание 2.)

(*8) Графиня – супруга П.Х. Витгенштейна Антония-Сесилия (Антуанетта Станиславовна), урожденная Снарская (1779-1855). Дочь маршала (предводителя дворянства) Полоцкого наместничества. Семейство было небогатым. Стала женой Петра Витгенштейна в 1798 г., брак был заключен по взаимной любви. Католичка (притом, что муж был лютеранином). В семье было 10 детей.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%B8%D1%82%D0%B3%D0%B5%D0%BD%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD,_%D0%9F%D1%91%D1%82%D1%80_%D0%A5%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87#/media/File:Antuanetta_Wittgenstein_by_Borovikovsky.jpg

Судя по сохранившимся письмам Витгенштейна к жене, во время многочисленных военных кампаний он часто писал к ней, а она следовала на достаточно безопасном отдалении за армией, а на время перемирия могла приехать к мужу, как и случилось летом 1813 г.

Павел Пестель и в дальнейшем, пока он был адъютантом Витгенштейна, нередко имел дело не только с графом, но и с графиней, как можно видеть по семейной переписке Пестелей.

(*9) Герцогиня Вюртембергская - Антуанетта Эрнестина Амалия, урожденная герцогиня Саксен-Кобург-Заальфельдская (1779 – 1824). В 1795 г. с матерью и двумя сестрами совершила поездку в Россию: Екатерина II выбирала из трех сестер супругу для цесаревича Константина Павловича, и выбрала младшую, Юлианну (в России – Анна Федоровна). В 1798 г. стала супругой герцога Александра Вюртембергского (1771-1833). Он был седьмым сыном в семье, поэтому в 1800 г. вступил в русскую службу. Семья переехала в Россию, где герцогиня Вюртембергская и провела все последующие годы своей жизни.

(*10) Анна Ивановна Власьева (ок. 1805 - ?), дочь Ивана Сергеевича Власьева и Катерины Дмитриевны, урожденной Бехтеевой. (Катерина Дмитриевна приходилась родственницей И.Б. Пестелю и с 1812 г. часто упоминается в письмах.) См. об Анне Власьевой примечание 5 к письму от 10 июня 1812 г.

Брак родителей «Аннеты» оказался неудачным, к 1813 г. они уже несколько лет жили раздельно. «Императрица Мария Федоровна, слышавшая о раздоре в ее семействе, взяла ее трехлетнею от отца и поместила в Екатерининский институт в особом апартаменте с особыми няньками и гувернанткой. Родители ездили к ней, но между собой никогда не встречались». (А.П. Кругликов. Мои воспоминания. Ярославль, 2006. С. 15. http://toropovo.wedge.ru/Files/ApollonKruglikov.pdf ). Возможно, здесь неточно указан возраст. Екатерининский институт благородных девиц в Петербурге был основан в 1798 году и к тому времени находился в специально построенном для него здании (современный адрес – набережная Фонтанки, 36).

По-видимому, к 1813 г. Анна Власьева уже находилась в институте. «Монастырский» реверанс упомянут, видимо, по аналогии со Смольным институтом, который располагался в зданиях Смольного монастыря и поэтому в разговорной речи именовался просто «монастырем».

(*11) Николай Борисович Пестель (1776 – 1828), родной брат Ивана Борисовича. См. о нем примечание 1 к письму от 13/25 ноября 1805 г.

(*12) В письмах И.Б. Пестеля по имени и отчеству называются прежде всего родственники (например, «Катерина Дмитриевна»); а друзья и знакомые, даже довольно близкие, именуются по фамилии (например, Реман).

Исходя из этого, достаточно вероятно, что здесь упомянут Иван Карлович Крок. Неизвестно, в каком именно родстве он состоял с семейством Елизаветы Ивановны, но совпадение не самой распространенной фамилии говорит в пользу родственных отношений.

Иван Карлович Крок поступил на службу в 1779 г. Отцом его, вероятно, был Карл Иванович Крок, служивший в конце XVIII в. в Петербурге в Канцелярии зданий и строений. По меньшей мере с 1790-х гг. И.К. Крок служил в Провиантском департаменте военного ведомства.

В 1813 г. он состоял "у разных поручений" в Комиссариатском департаменте в чине генерал-майора, а также в "Комиссии для окончания нерешенных дел военного ведомства". По-видимому, он выполнял поручения, связанные с заготовкой продовольствия для армии в различных губерниях: по сведениям "Санкт-Петербургских ведомостей" от 2 мая 1813 г. в город на днях прибыл "из Новгородской и Тверской губернии - генерал-майор Крок".

Достаточно вероятно, что в 1813 г. И.К. Крок и скончался (возможно, от упомянутой в письме серьезной болезни): после 1813 г. он больше не упоминается в адрес-календарях; есть информация о смерти в 1813 г. генерал-майора Крока (в справочнике "Русские генералы" назван Карлом Ивановичем); с 1814 г. "вдова генерал-майора" Мария Осиповна Крок в течение 12 лет заведует Екатерининским институтом в Москве - вероятно, речь идет о его супруге. Кроме того, в письме от 18 июля 1813 г. Иван Борисович упоминает о смерти «кузена Крок».

Позже в письмах упоминается Федор Иванович Крок - возможно, сын И.К. Крока.

(Адрес-календари; Проект «Русские генералы» http://www.rusgeneral.histrf.ru/generals/176/ ; картотека Амбургера; картотека Модзалевского).

(*13) По-видимому, речь идет о том же семействе, что и в переписке 1812 г.: о вдове генерала Лариона Тимофеевича Нагеля (Людвиг фон Нагель, см . о нем примечание 4 к письму от 10 июня 1812 г) и его сыне.

Павел Ларионович (Илларионович) Нагель (? – 1829) к началу 1812 г. служил штабс-капитаном в Измайловом полку. За кампании 1812-1814 г. имел многочисленные награды, но повышение в чине – до полковника получил только к 1815 г. В 1816 г. командовал Московским гренадерским полком. Во время русско-турецкой войны 1828-1829 гг. в чине генерал-лейтенанта командовал 10-й пехотной дивизией. Скончался от болезни в сентябре 1829 г., был погребен в соборе г. Варна.

(*14) Брайткопф (Брейткопф) Анна Ивановна (1751 – 1823), урожденная Анна Франциска фон Парис, происходила из бельгийской католической семьи. В Россию, по-видимому, прибыла уже вместе с мужем Бернгардом Теодором Брайткопфом (1749, Лейпциг – 1820, Петербург), потомственным книгоиздателем. Здесь ее деятельность была связана с Санкт-Петербургским женским Екатерининским училищем, начиная от его основания в 1798 г., в должности инспекторши, а затем – начальницы института; эту должность она занимала до самой своей смерти, пользуясь любовью воспитанниц. Когда в 1802 г. в Москве был также основан Екатерининский институт, императрица Мария Федоровна назначила А.И. Брайткопф также и его начальницей; но в 1807 г., после первого московского выпуска она попросила императрицу освободить ее от этой должности из-за сложности постоянных поездок в Москву.

Ее супруг, занимавшийся в конце XVIII в. в Петербурге книгоиздательством, которое не принесло ему дохода, впоследствии служил в Публичной библиотеке, а кроме того, некоторое время преподавал в Екатерининском институте немецкий язык и арифметику.

В семье было три дочери и сын, Адольф Федорович, к 1813 г. также служивший в Екатерининском институте – советником, секретарем и кассиром, одновременно числясь в Министерстве народного просвещения.

(*15) Альбрехт Александр Иванович (Альбрехт-старший) (1788-1828) – старший сын Ивана Львовича Альбрехта (см. о нем примечание 1 к письму от 12 апреля 1812 г.). К началу 1812 г. служил в чине полковника в лейб-гвардии Драгунском полку. В кампанию 1812 г. командовал Сводным гвардейским кавалерийским полком в составе корпуса П.Х. Витгенштейна. После расформирования сводного полка вернулся в драгунский полк. В сражении под Бауценом 9 мая 1813 г. получил серьезную рану в бок, после чего покинул армию для лечения до 20 августа. Именно об этом, по всей видимости, и сообщал Павел Пестель родителям. В дальнейшем принимал участие во многих сражениях 1813-1814 гг. (в частности, при Лейпциге и при Фер-Шампенуазе). По возвращении в Россию получил повеление состоять при цесаревиче Константине Павловиче. В 1826 году получил чин генерал-лейтенанта. Скончался в Варшаве.

Альбрехт Карл Иванович (1789-1859) (Альбрехт-младший) – младший брат предыдущего. В начале 1812 г. служил в лейб-гвардии Гусарском полку в чине ротмистра. В течение года за отличие во многих сражениях получил вначале чин полковника, а затем генерал-майора. Был ранен в июле 1812 г., более поздних сведениях о ранении и полученном отпуске не имеется. По-видимому, в данном случае путает братьев не Павел, а Елизавета Ивановна, находящаяся вдали от театра военных действий и обоих Альбрехтов. Впоследствии командовал Польским уланским полком и 2-й гвардейской пехотной дивизией. Вышел в отставку в 1824 г. в чине генерал-лейтенанта.

(*16) Мария Алексеевна Нарышкина, урожденная Сенявина (1762 – 1822), одна из дочерей адмирала А.Н. Сенявина и Анны-Елизаветы фон Брадке. После обучения в Смольном институте была пожалована во фрейлины, и с тех пор была блика ко двору. Супруга Александра Львовича Нарышкина (1760 – 1826), со времен царствования Павла I обер-гофмаршала и директора императорских театров. В семье были два сына и дочь.

Семейство вело роскошную и открытую жизнь, давая многочисленные балы и приемы. Им принадлежала усадьба, известная как мыза Бельвю, располагавшаяся на 18-й (а не на 14-й, как указано в письме) версте Петергофской дороги. Усадьба также известна как Воронцова дача. Каменный трехэтажный усадебный дом на холме над дорогой строился (по проекту Трезини, а затем – Ринальди), когда имение принадлежало графу М.И. Воронцову. Однако строительство многочисленных резиденций разорило его, и дача была продана. Сменив несколько владельцев, в 1803 г. она оказалась во владении Нарышкиных, которые присоединили к ней соседние участки, заново обставили полузаброшенный дом, и здесь также устраивали приемы, концерты, спектакли.

Здание дачи сохранилось до настоящего времени:

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/6f/%D0%94%D0%B0%D1%87%D0%B0_%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%BE%D0%B2%D0%B0_2.jpg?uselang=ru

(*17) Аптекарский остров – один из островов в северной части дельты Невы, отделенный Малой Невкой от Каменного острова. На обеих островах в то время располагались дачи, где, видимо, и посещает Реман свою супругу (о которой у нас нет в настоящее время каких-либо сведений).

(*18) Согласно формулярному списку, П.И. Пестель произведен в подпоручики 20 января 1813 г. Приказ был опубликован в номере «Санкт-Петербургских ведомостей» от 10 февраля 1813 г. Таким образом, речь идет о достаточно старой для июля газете.

(*19) Неизвестно, о ком именно идет речь. Sepele – вероятно, прозвище, данное в семье (возможно, от латинского глагола sepeleo (sepelio) – «погребать, закапывать, погружать в сон», собственно sepele – это одна из форм повелительного наклонения 2 лица ед.ч., «погреби, усыпи»). Судя по наличию прозвища, хорошему знакомству с семейством Пестелей и полном отсутствии какого-либо подходящего Нагеля в адрес-календарях этого времени, речь с немалой вероятностью может идти о частном учителе. Учитывая, что младшему брату Павла, Александру, в это время 12 лет, и учиться в пансионе он будет только со следующего года, возможно, Нагель может приходить для обучения в семейство Пестелей и во время написания писем, в 1813 г.

(*20) Портрет П.И. Пестеля был написан его матерью, Елизаветой Ивановной, перед отъездом сына в армию. На раме стояла дата 5 мая 1813 г. Подлинник утрачен, сохранилось несколько копий и фотографий.

http://www.rulex.ru/rpg/WebPict/fullpic/0058-002.jpg

(*21) Перемирие (см. о нем выше) продолжалось с 4 июня по 10 августа 1813 г.

 

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-04-01; Просмотров: 431; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.057 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь