Глава II. Общие понятия об ипостасных доменах человека

 

1.Врожденные законы человека

Существование Вселенной невозможно без наличия законов. Познание этих закономерностей – главная задача науки. Аналогично, жизнь человека определяется «заложенными» Творцом в Адама, а значит и в нас, врожденными человеческими «законами», коими являются: заповеди (врожденная нравственность), мистические состояния (страх Божий, вера в бессмертие души, совесть и др.), врожденные аксиомы разума, архетипы, художественные образы, эстетические формы и социумы.

О врожденной нравственности очень хорошо сказал И. Кант: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоволением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мною и моральный закон во мне». Л. М. Лопатин в статьях по этике подчеркивал: «Обязательность нравственного закона не зависит ни от каких теоретических соображений – она дана всем существом и строем нашего разума. Нравственное сознание требует некоторых истин, при свете которых все мировое устройство является для нас осуществлением идеала добра, и нравственный закон получает значение объективной силы, господствующей над ходом всех вещей. Отсюда возникают верования, теоретически недоказуемые, но нравственно необходимые. Это истины, составляющие предмет нашего нравственного убеждения» [8, c. 127].

В каждом домене или ипостаси человека существуют свои врожденные «законы»: аксиомы в разумном домене, мистические состояния в аскетическом домене, заповеди в отчем домене и т.д.

Рассмотрим это на примере ипостаси человека разумного (гностика).

1.1.Врожденные аксиомы разума

К врожденным аксиомам разума Л. М. Лопатин относил «общепринятые и общеобязательные истины в том значении слова, что они, несмотря ни на какие сомнения и споры, сохраняют свою внутреннюю убедительность для каждого ума и имеют над ним такую практическую власть, что даже те, кто в них сомневается, постоянно и невольно ими пользуется как непреложными критериями всех своих суждений» [9, c. 316]. Далее он пишет: «Доказательство необходимости этих истин для нашего разума заключается именно в невозможности по отношению к ним серьезного и до конца проведенного сомнения. Такие истины, ввиду их непосредственного убедительного характера, я назвал аксиомами философии»
[9, c. 316]. Аксиомами разума Лопатин считал: « принцип тождества (всякая вещь есть то, что она есть, а не что-нибудь другое), закон причинности (всякое действие имеет причину и всякая причина обнаруживается в действии), принцип субстанциональности (во всяком действии, явлении и состоянии что-нибудь действует, является и испытывает состояния), принцип объективности нашей мысли (что с совершенной необходимостью мыслится о каком-нибудь предмете ввиду его данных свойств и отношений, в самом деле, принадлежит ему)» [9, c. 316]. Ко второй группе аксиом или положений с более частным и конкретным метафизическим и психологическим смыслом он относил:

«признание нашего собственного бытия как сознающих существ;

признание нашей способности действовать от себя, по собственному почину и по своей воле;

признание других одушевленных существ, кроме нас, то есть признание чужого одушевления;

признания бытия внешнего мира или вообще отличной от нас и по отношению к нам самостоятельной действительности и нашей принудительной зависимость от неё» [9, c. 316].

И подводя итог, он констатирует: «Действительное отречение от аксиом разума было бы полным самоуничтожением разума: такое отречение фактически немыслимо, пока мы рассуждаем и думаем»
[9, c. 317]. Существенно и другое его утверждение: «аксиомы философии не представляют из себя чего-нибудь абсолютно разрозненного, – напротив, они тесно связаны между собой и предполагают друг друга. И тем не менее каждая из них обладает своим особым содержанием и пользуется общепризнанною убедительностью как таковая. Эта убедительность для большинства умом остается совершенно непосредственною, так сказать интуитивною» [9, c. 322].

1.2.Врожденная нравственность.

Сама идея о врожденных состояниях, аксиомах разума, нравственности в период Просвещения была отодвинута на второй план и потом как бы забыта. Наука в XX веке частично возродила их. В самом деле, что такое коллективное бессознательное аналитической психологии К. Юнга как не врожденные заповеди, мистические и сакральные состояния души и тонкого тела человека. А личное бессознательное – это те изменения в человеческой душе, которые происходят от выполнения или нарушения врожденных законов души (психики).

С этих позиций десять ветхозаветных заповедей не были открыты Моисею Богом и через него доведены до всех людей. Они всегда существовали и существуют в душе каждого человека, как сотворенного Творцом. Во времена Моисея просто наступило время, когда некоторая часть рода человеческого смогла воспринять их, осознать и жить по ним. Тогда и «открыты» они были Богом на Синае Моисею. И значит в душе каждого человека, а не только христианина, живут ветхозаветные и новозаветные заповеди. Отчего и пошло утверждение, что душа по природе христианка.

Повторим 10 заповедей. Конечно, они знакомы многим, но далеко не всеми воспринимаются как «часть» нашей души. Не многими осознается и то, что любое их нарушение или отрицание есть хула не только на Бога, но и на человека. И любой наш поступок мы должны, прежде всего, соизмерять с ними.

«Аз есмь Господь Бог твой; да не будут тебе бози инии, разве Мене».

«Не сотвори себе кумира, и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею; да не поклонишася им, ни послужиши им».

«Не приемли имене Господа Бога твоего всуе».

«Помни день субботний, еже святити его: шесть дней делай, и сотвориши в них вся дела твоя, в день же седьмый – суббота Господу Богу твоему».

«Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет, и да долголетен будеши на земли».

«Не убий».

«Не прелюбы сотвори»,

«Не укради».

«Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна».

«Не пожелай жены искреннего твоего, не пожелай дому ближнего твоего, ни села его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ни всего, елика суть ближнего твоего».

Как же далека современная парадигма жизни от них, а потом мы удивляемся бедам и трагедиям нашего времени.

1.3.Врожденные мистические состояния.

Каковы врожденные законы мистика или человека мудрого? К врожденным аксиомам умного или мудрого сердца мистика относятся ряд мистических состояний, также свойственные всем людям, как и ветхозаветные заповеди. Это, прежде всего, страх Божий, вера в бессмертие души, совесть, а также т.н. «синхронистичность» восприятия действительности. Н. О. Лосский испытав это состояние, стал утверждать, «что всё имманентно всему». Философски Лейбниц определил это как состояние (категорию) «предустановленной гармонии». Монада без окон и дверей – это символ человека отринувшего врожденные аксиомы разума, в первую очередь, законы причинности и категории пространства и времени.

Подлинный мистик – это человек, живущий в своем мире, а именно в царстве беспричинных событий, существующих по К. Юнгу, в «противовес царству причинности», точнее параллельно ему. Практически каждый из нас сталкивался, хотя и интерпретировал это по-своему, со случаями, в которых не прослеживается никакая причинно-следственная связь. Чаще мы считаем это случайностью или говорим о «законе серии», когда свершаются маловероятные события или в случае дубляжа случаев, иногда трое и даже более кратное. Некоторые видят в этом в этом дар прозорливости, явления телепатии и т.п., то есть считают это исключительными или сверхестественными явлениями. Однако это присуще всем людям и эти мистические способности могут сохранить нас в период тяжелых испытаний судьбы, если мы прислушаемся к ним. А потому обратимся к К. Юнгу, в частности к его книге «Синхронистичность». Научный подход его более понятен современникам, чем аскетическая жизнь и поучения монахов (надеюсь, до поры до времени). Итак, что такое синхронистичность или акаузальный объединяющий принцип «смысловых совпадений».

«Сам термин, – пишет Юнг [10, c. 192], – ничего не объясняет, он просто указывает на существование «смысловых совпадений», которые сами по себе являются случайными происшествиями, но настолько невероятными, что мы вынуждены предположить, они основаны на неком принципе или на каком то свойстве эмпирического мира. Между параллельными событиями нельзя проследить никакой взаимной причинной связи, а именно это и придает им характер случайности. Единственно заметной и доказуемой связью между ними является общность смысла или эквивалентность. Древняя теория соответствия была основана на ощущении таких связей – теорией, высшей точкой, а заодно и временным концом которой стала идея Лейбница о заранее установленной гармонии. После чего эту теорию заменили причинностью. Синхронистичность – это современный и модернизированный вариант устаревшей концепции соответствия, взаимопонимания и гармонии…Синхронистические феномены доказывают возможность одновременной смысловой эквивалентности разнородных, причиной не связанных друг с другом процессов; иными словами, они доказывают, что воспринятое наблюдателем содержание может быть, в то же самое время, представлено каким-то внешним событием, причем без всякой причинной связи. Из этого следует или что «психе» (душа) расположена вне пространства, или что пространство родственно (связано) с «психе» (душой). То же самое относится к временному (темпоральному) определению «психе» (душа) и к психической относительности времени». [10, c. 192]. Шопенгауэр в трактате «Об очевидном узоре в судьбе человека» [10, c. 204] пишет: «Все события в жизни человека находятся в двух фундаментально отличающихся друг от друга типах связи: первый тип – объективная причинная связь природного процесса; второй тип – субъективная связь, которая существует только для ощущающего её индивида и которая, стало быть, так же субъективна, как и его сновидения…Эти два типа связи существуют одновременно. И одно и то же событие, хотя и является звеном двух абсолютно разных цепей, тем не менее подчиняется и тому, и другому типу, так что судьба одного индивида неизменно соответствует судьбе другого, и каждый индивид является героем своей собственной пьесы, одновременно с этим играя и в пьесе другого автора. Это недоступно нашему пониманию и может быть признано возможным только на основании убежденности в существовании заранее установленной удивительной гармонии»
[10, c. 204]. «С точки зрения Шопенгауэра, – пишет Юнг, – у «великого сна жизни… есть только один субъект», трансцендентельная Воля, prima causa (Первопричина), из которой все причинные цепочки расходятся, как линии меридианов из полюсов, и, благодаря кругам параллелей, находятся друг с другом в смысловых отношениях одновременности» [10, c. 204]. «Попытка Шопенгауэра тем более достойна уважения, что она была предпринята в то время, когда стремительный прогресс естественных наук привел всех к убеждению, что только причинность может считаться окончательным принципом объединения» [10, c. 206-207]. «Я выбрал термин синхронистичность потому, что главным критерием мне представлялось одновременное возникновение двух событий, связанных не причинно, а по смыслу. Поэтому я использую общую концепцию синхронистичности в особом смысле совпадения во времени двух или более причинно не связанных между собой событий, которые имеют одно и тоже или сходное значение. Эту концепцию не следует путать с «синхронностью», которая просто означает одновременность протекания двух событий. Стало быть, синхронистичность означает одновременное протекание определенного психического состояния с одним или несколькими внешними событиями, которые выглядят смысловыми аналогами моментального субъективного состояния – и, в определенных случаях, наоборот» [10, c.217–218]. «Синхронистические события покоятся на одновременном существовании двух разных психических состояний. Одно из них является нормальным, вероятным состоянием (то есть таким, которому можно дать причинное объяснение), а другое, критическое ощущение, причинно никак не связано с первым» [10, c. 221]. «Как может отдаленное во времени и пространстве событие (телепатия) создать соответствующий психический образ, когда передача необходимой для этого энергии вообще не укладывается в нашей голове? Тем не менее, каким бы непостижимым это не казалось, мы, в конце концов, вынуждены предположить, что в бессознательном существует что-то вроде априорного знания или «непосредственности» событий, у которых отсутствует какая бы то ни было причинная основа. В любом случае, наша концепция причинности не годится для объяснения этих фактов» [10, c. 223]. Овладению этим абсолютным знанием или приобщением к тайне человека и мира, «к премудрости Божией, тайной, сокровенной (1 Кор.2-7), направлена вся жизнь мистика (монаха), в том числе и мистика нашей души.

По своему, об этом говорил А. А. Ухтомский выдвигая идею хронотопа и доминанты. Так он писал: «Идея хронотопа в том, что событие не создается, не определяется сейчас пришедшими факторами, – последние приходят лишь затем, чтобы осуществить и выявить то, что начиналось и определялось в прошлом…Человеку странно и обидно думать, что это не он сейчас решает, что делать, но, всматриваясь в ход событий, он начинает понимать все более, что то, что решается сейчас, в, действительности было предрешено задолго…Предрешенное прежними событиями, но требующее созревания и условий извне, чтобы сейчас открыться в действии и для всех выявиться, – вот хронотоп в бытии доминанта в нас» [3, c. 524].

Заметим, что односторонность сугубой причинности восприятия действительности Ухтомский считал «безобразной абстракцией». Он писал: «Безобразная абстракция – это та, которая безудержно замещает собою всю действительность, обедняя последнюю до пределов. Такой безобразной абстракцией является допущение, будто вся действительность состоит, в конце концов, из двух лишь предметов: субъекта и объекта! Вот этою безобразною абстракцией путает себя вся европейская «философия». Если исходить из неё, то возможны лишь две установки: или объект перестраивается по субъекту, или субъект перестраивается по объекту. Такая установка является наиболее выраженным субъективизмом, какой только мыслим в мире» [11, c.191–192].

И все же, и все же. Отвергать причинность, время, пространство, сугубый субъективизм, – разве это не безумие? На это ответим словами ап. Павла: «Кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1 Кор. 3, 18).

Синхронистическое восприятие действительности есть основа понимания того, что каждый из нас вызван к жизни Богом, и Бог каждого ведет по жизни. Своеобразным индикатором этого движения является заложенный Творцом в наше сердце страх Божий. Прот.Дмитрий (Смирнов) пишет: «если человек забывает, что он не сам по себе живет, а живет по промыслу Божию, он начинает всего бояться. Когда человек теряет веру в Бога, он живет в постоянном страхе, у него очень много всяких переживаний: как бы ему не остаться голодным, как бы не лишиться пенсии, как бы не простудиться и не заболеть. И Господь вскрывает причину этого страха – она в маловерии. Потому что, удалившись от Бога, человек не чувствует, что и волосы на голове у него все сочтены и ни один из них без воли Божией не выпадет. Жизнью каждого человека распоряжается Господь. И если тебе надо поболеть по промыслу Божию, то ты поболеешь, как бы ты себя не берег, сколько бы ни кутался и лекарств ни принимал. Если Господ сказал, что твой час пробил, то, какое бы у тебя крепкое здоровье не было, ты умрешь. Человек умирает не от того, что он заболел, а потому, что Господь берет его душу. Бывает даже, в день выписки из больницы идет человек за своей картой к старшей медсестре и в этот момент умирает. Ну как же так, его же вылечили, почему он умер? А про другого говорят: он проживет два месяца – а он живет двадцать лет. Как так? Вроде болен, должен умереть – но нет, суд Божий об этом человеке иной». [12, c. 218]. То, что страх Божий является врожденным мистическим состоянием каждого человека прот. Дмитрий определил так: «Почему Господь заложил в нас страх? Ведь это естественное чувство, которое нам свойственно. Для чего оно существует в сердце человека? Действительно, страх должен быть в нашем сердце, но совершенно иного рода – страх Божий. Иметь страх Божий означает бояться нарушить заповедь Божию; означает жить так, чтобы каждую секунду бояться: как бы я чем Бога не обидел, как бы я чем Бога не оскорбил, как бы я чего-нибудь такого не сделал, что Господь от меня отвернется. И свою природную способность к страху нужно направлять именно на это» [12, c. 211]. О других мистических состояниях я буду говорить дальше. Сейчас важно понять, что страх Божий, вера в бессмертие души, совесть «естественны» для человека, т.к. они вложены в каждого Творцом и их не надо доказывать доводами разума, надо прислушаться к своему сердцу и они «откроются» нам сами.

2. Основополагающие субстанции человека

Врожденный нравственный закон проявляет себя только тогда, когда человек свободен. «Свобода воли есть непременное условие нравственной жизни, – пишет Л.М.Лопатин, – однако это условие только отрицательное. Если свободы в нас нет, никакие моральные предписания не имеют смысла» [8. c. 163].

Свобода является двигателем отчего домена, по философской терминологии – субстанцией, в богословской интерпретации – даром Божиим. В других ипостасных доменах существуют свои субстанции: ум (разум), вера, надежда, любовь, верность, дух (харизма), слово, красота.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Слове о человеке», комментируя строки Св. Писания: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живой» (Быт.2.7), – пишет: «На душу первозданного при самом сотворении её обильно излилась Божественная Благодать» [13, c. 26]. Это было необходимо человеку для выполнения главной цели сотворенного человека – стать богом по благодати или быть «храмом Всесовершеннейшего Бога». Дары Божии или субстанции человека должны при этом стать Богоподными. Свт. Игнатий (Брянчанинов) пишет об этом так: «ум человека должен быть Умом Божиим
(1 Кор.7, 16), слово его долженствовало быть Словом Божиим
(1 Кор.7, 12; 2 Кор.13, 3), дух его должен быть соединен с Духом Божиим (1 Кор.6, 17), его качества должны быть Богоподобными (Мф.5, 48). Вселение Бога в человека есть вместе и теснейшее соединение Бога с человеком; человек-тварь соделывается причастником Божественного естества» (2 Пет.1, 4). Человек, достигший такого состояния, называется богом по благодати! К такому состоянию призваны все мы Творцом при сотворении, в прародителях наших, как возвестил Сам Творец: Аз рек: бози есте (Пс.81, 6). В таком состоянии находился наш праотец немедленно по сотворении его» [10, с. 21].

Итак, свобода, вера, ум суть субстанции души, дарованные нам Творцом при сотворении Адама, а затем передаваемые по наследству его потомкам. Именно они, как внутренний компас души, всегда направляют нас к обретению подлинного сыновства у Отца Небесного; мудрости у Премудрости Божией, то есть к Иисусу Христу, про Которого сказано в Евангелии, что Он есть «Божия Сила и Божия Премудрость» и истинному знанию о Боге через разум в догматическом учении Церкви.

3. Пространство доменов

Врожденные заповеди, мистические состояния и субстанции имеют свое пространство действования: творческое в отчем домене, умное в разумном, аскетическое в мистическом. Связь свободы как субстанции отчего домена с творчеством отмечал и Л. М. Лопатин: «творчество предполагает самоопределение, свободное стремление как свой внутренний двигатель» [5, c. 179].

Отец Небесный каждого из нас наделил талантом, кого-то пятью, а кого-то десятью. Творческое поле и есть пространство сыновьей ипостаси, ибо все люди призваны к творчеству. Заметим, святые отцы, такие как св. Анастасий Синаит, св. Иоанн Дамаскин, св. Фотий, и др. усматривали образ Божий в человеке именно в его способности творить в разных областях духовной и мирской жизни или развивать свое «устроение».

Блаж.Феодорит Кирский писал: «человек по подобию сотворившего Бога, зиждет дома, стены, города, пристани, корабли, верфи, колесницы и весьма многое другое, как, например, изображение неба, солнца, луны и звезд; изваяния людей и подобие бессловесных животных» [14, c. 192].

Св. Василий Селевкийский усматривал богоподобие человека в его способности творить, «строить дома, корабли, ложа, столы и, забавляясь творением, руками подражать Создателю» [14, c. 197]. Разъясняя Св. Писание, он писал: «Адам, именованием зверей, ты подтверждаешь свое владычество. Ты подражаешь достоинству Зиждителя. Бог создает естество, а ты даруешь названия. Адаму надо было узреть неизреченное устроение, носимое в себе каждым животным. И все они подходят к Адаму, признавая этим свое рабское состояние, …Бог говорит Адаму: «будь Адам, творцом имен, коль скоро ты не можешь быть творцом самих тварей… Мы делим с тобой славу творческой премудрости. Пусть познают Меня, как Зиждителя по закону естества, тебя же, как владыку по смыслу именования. Давай имена тем, кому Я дал бытие» [14, c.198].

Другими словами, человеку, в его богоподобии, не только или правильнее не столько дано, сколько задано. Как пишет архимандрит Киприан «человеку дано как бы некое послушание от Бога, послушание продолжить дело Божие на земле» и «Добрый ответ на Страшном Судилище» будет ответом на предвечный замысел Творца неба и земли быть и нам творцами на этой земле, чтобы получить удел в Царстве Небесном». Свт. Григорий Палама писал: «Человек создан по образу Творца, призван творить и тем возвыситься над миром ангелов, которые не создают сами ничего, а служат лишь созданиям Божиим и охраняют человека-творца».

А. П. Чехов, в письме братьям, одним из обязательных условий «воспитанного человека» считал жертвенное служение таланту: «Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой… Они горды своим талантом».

А вот уже и в наше время композитор Валерий Гаврилин утверждал: «Творчество – одно из самых необходимых условий жизни современного человека. В какой бы малой дозе оно ни присутствовало в личности, оно делает её живой. Без моментов творчества организм расстраивается, как без витамина».

Данный нам Богом талант принадлежит не только нам, но и Богу. Отсюда и евангельские притчи о талантах, которые человек должен реализовать, а не «закапывать» в землю «серебро господина своего» (Мф.19, 20) и не утаивать его от людей «завернув в платок» (Лк.19, 13). Если человек по какой-либо причине не развил своего дара, то как следует это из Евангельской притчи, Господь лишает его таланта. Св. Отцы считали неверие в свое призвание или грех против своего «устроения» одним из самых тяжких, приравниваемого к самоубийству. И Бог оставляет таких людей чаще, чем даже людей, ведущих порочную жизнь, но не грешащих против своего призвания. Как говорил прп.Авва Дорофей: «Бог оставляет человека тогда, когда он сделает что-либо против своего устроения…И не столько оставляет Бог проводящих порочную жизнь, когда он живет бесчинно, нагло и гордо, сколько он оставляет благоговейного, когда тот делает бесчиние против своего устроения, а от этого происходит оставление».

Я не буду сейчас рассматривать аскетическое и умное пространство души. Мы коснемся их, когда будем говорить о нашем мистике и гностике. Сейчас важно уяснить следующее. В каждом домене есть свои врожденные «законы», своя субстанция и свое пространство действия. И как я уже говорил выше, категории причины, пространства, времени не имеют никакого отношения к мистической жизни человека. То же можно сказать и об отчем домене. Л. М. Лопатин писал: «В сфере духовных явлений наблюдается совсем другой тип причинной связи; в них выражается причинность творческая, а не механическая – когда всякое возникающее явление с математической неизбежностью вытекает из явлений предыдущих, как их логическое продолжение» [8, c. 175].

4. Выводы

Какие предварительные выводы мы можем сделать из сказанного мною выше? Антропологически неверно говорить о примате веры над знанием или превосходстве знания над верой, утверждать приоритетность свободы, хотя этому посвящено много фундаментальных трудов и исследований. Из этих односторонних, антропологически неверных, утверждений проистекает узость кругозора, нетерпимость к другим людям и как итог разлад и нестроения в обществе.

Все домены души равны между собой, самостоятельны и автономны. И человек должен не столько обличать и критиковать других, сколько развивать свое устроение. А каждый ипостасный домен требует постоянных и настойчивых усилий для своего раскрытия и последовательного развития на базе «своих» врожденных законов и «своего» пространства. Так, если в нас доминирует мистик, мы должны так организовать аскетическую жизнь сердца, чтобы развить в нём силы бесстрастия, трезвенности, безмолвия, воздержания и обрести состояние мистической радости, покоя и мира; научиться следовать Божественному Промыслу и делать многое другое, что составляет жизнь мистика по преимуществу. То же и относительно других доменов. Далее я подробно остановлюсь на характеристике каждого ипостасного домена, уделив основное внимание раскрытию их полноты и строгой последовательности их становления в человеке.

Литература

1. М.А. Несмелов, «Догмат и мистика», М., 2003

2. «Православная беседа, №3, 2004 г.

3. А. Ухтомский. «Заслуженный собеседник», Рыбинск, 1997 г.

4. И.Ф. Гёте, «Избранные произведения».

5. ВРХД № 137, Париж, 1982.

6. Русское самосознание № 9, С-Пб, 2002 г.

7. Русское самосознание № 10, С-Пб, 2003 г.

8. Л.М.Лопатин. «Статьи по этике», С-Пб., 2004 г.

9. Л.М.Лопатин «Аксиомы философии», М., 1996 г.

10. К.Г..Юнг. «Синхронистичность», М., 1997 г.

11. А.Ухтомский, «Доминанта души», Рыбинск, 2000 г.

12. Протоиерей Дмитрий Смирнов. Проповеди –3, М., 2004.

13. Святитель Игнатий (Брянчанинов). «Слове о человеке», С-Пб, 1993 г.

14. Архимандрит Киприан «Антропология Св.Григория Паламы», Париж, 1950 г.

 Ипостасные домены человека

( Часть первая. Домены души)

Введение

П

очему люди плохо понимают друг друга, а нередко и самих себя? И это касается многих, в том числе и православных христиан. И что особенно важно для нас, они расходятся в понимании того, что есть Церковь и Православие, что есть Нация и Родина.

М. А. Новосёлов еще в дореволюционное время нашей истории писал: «Идет спор о христианстве. Одни утверждают, что христианство адогматично; другие – что оно мистично; третьи – что в нем существенно нравоучение; четвертые – что оно догматично и мистично, но вовсе не этично (безразлично к добру и злу, аморально), пятые – что христианство прежде всего догматично, а затем этично… Это выделение лишь некоторых черт из целостного образа истины порождает странные недоразумения. Так, например, усиленное подчеркивание в христианстве этического элемента одними со стороны других». [1, c. 9]. Это мы наблюдаем и в наше время. Николай Сомин в статье «Служите друг другу» пишет: «Царство Божие есть Царство любви. И потому в него войдут не аскеты, не мистики и созерцатели и не строгие исполнители уставов, а те, кто умеет любить» [2, c. 25]. А вот иеромонах Петр (Серегин) утверждает, что «Аскетика и христианство – неотделимые друг от друга понятия. Христианство без аскетики, как подвига за чистоту души и тела, – немыслимо…Степень христианского воздержания определяет принадлежность человека к Церкви Христовой» [3, с. 62, 63].

Похожая картина наблюдается и в понимании русскости. Одни утверждают, что русский – это синоним православности, другие – что это человек овладевший русской культурой, третьи – что это те, кто считает себя русским.

2. Основная причина этих споров состоит в субъективном восприятии человека или в суженном понимания всей его полноты, в сведении человека применительно только к себе, только к своему ярко выраженному мистику, моралисту, труднику, гностику или догматисту. В то время как каждый человек в полноте своей состоит из девяти автономных частей или можно сказать, в нём живет девять ипостасей, каждая со своими качествами или способностями.

И. В. Гёте написал об этом так: «В человеческом духе, как и во всей вселенной, нет ничего ни вверху, ни внизу. Все требует равных прав по отношению к общему центру, скрытое существование которого и обнаруживается как раз в гармоническом отношении к нему всех частей… Мы отлично знаем, что в отдельных человеческих натурах обыкновенно обнаруживается перевес какой-нибудь одной способности (ипостаси) и что отсюда необходимо проистекает односторонность воззрений, так как человек знает мир только через себя и потому в наивном самомнении полагает, что мир и построен через него и ради него. Именно по этой причине свои главные способности он ставит по отношению к целому во главу угла. А чего у него меньше, то ему хотелось бы совсем отвергнуть и изгнать из своей собственной цельности. Кто не убежден в том, что все проявления человеческого существа он должен развить до полного единства, какое бы из этих свойств ни преобладало у него, тот будет все время изводиться в печальной ограниченности и никогда не поймет, почему, у него столько упорных противников и почему он иной раз оказывается даже собственным противником»
[4, c. 285-286]. И. В. Гёте не рассматривает вопрос, какие это способности и сколько их в человеке.

М. А. Несмелов в упомянутой выше статье говорит о трех аспектах христианства, когда утверждает: «Христианство и догматично, и этично и мистично. Эти три элемента так крепко, так сказать, органически связаны между собой, что нельзя тронуть одного, чтобы не задеть двух других. Пренебрегать или исказить, сознательно или бессознательно, один из этих элементов христианского учения – это значит неизбежно исказить два других» [1, c. 10].

Сколько же этих способностей в человеке, и какие элементы христианства обязательны и самостоятельны, а какие второстепенны и производны, наконец, как привести эти аспекты к единству или гармонии? Этим вопросам мы и посвятим дальнейшее наше рассуждение.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: