О неандертальцах, кроманьонцах

И белокурых бестиях

Бутовская М.Л., д октор исторических наук, профессор,

 зав. сектором этологии человека ИЭА РАН

 

В постперестроечные годы мы все чаще сталкиваемся с попытками внедрения расистской идеологии в массы, и делается это под флагом «научной истины». «Научных доводов против расизма не существует», – утверждают авторы «Расы и этноса» (Авдеев В.Б., Севастьянов А.Н. Раса и этнос. М.: Книжный мир, 2007. С. 157). Они гордо и открыто объявляют себя поборниками «научного расизма». В их представлении биологическое неравенство рас и этносов – научная истина, а ради нее они готовы «хоть на костер» (с.152). Как же Авдеев и Севастьянов обращаются с данными палеоантропологии, эволюционной антропологии, популяционной генетики и социальной антропологии и каким образом черпают из них «естественнонаучные» доводы в пользу «научного расизма»?

Вероятно, читатель сразу заметит в книге множество ссылок на труды авторитетных исследователей. Проблема, однако, в том, что авторы «Расы и этноса» лукаво жонглируют цитатами из работ отечественных антропологов, плавно перемежая (или завершая) их собственными измышлениями. Делается это поистине виртуозно, и, пожалуй, те, кто далек от антропологии, поверят, что приведенные цитаты действительно принадлежат проф. А.А. Зубову, доктору наук Г.Л. Хить или кандидату наук А.П. Пестрякову, а В.Б. Авдеев и А.Н. Севастьянов лишь объясняют выводы маститых ученых. На самом же деле известным антропологам приписывают мысли и мнения, коих ни один из этих компетентных ученых высказать не мог. В сущности, весь текст книги «Расы и этнос» основан на лжи и фальсификации, поэтому мы не считаем необходимым вступать в серьезную научную полемику с ее авторами. Приведем лишь несколько впечатляющих примеров.

Так, В.Б. Авдееву и А.Н. Севастьянову представляется недостоверным происхождение человека от обезьян. «В более или менее освоенном учеными времени развития биосферы существует разрыв от 8 до 5 млн. лет тому назад. Никто точно не знает, что и где тогда происходило. Понятно, что такой разрыв в палеонтологической летописи просто аннигилирует любые научные концепции о его зарождении и т.н. эволюции с такой же легкостью, как и допускает любые ненаучные домыслы на этот счет. Происхождение человека от обезьяны становится так же допустимо, как инопланетный десант или акт божественного творения. И так же недостоверно. В последнее время популярная некогда теория эволюции терпит удар за ударом» (с.9). Что стоит за этими сентенциями: научная безграмотность или определенный умысел?

Каждый, кто следит за достижениями современной антропологии, знает, что последние несколько десятков лет ознаменовались крупными открытиями в области палеоантропологии: прежде всего, это значительное «удлинение» эволюционной летописи человека. Речь идет о серии палеоантропологических находок, благодаря которым человеческая родословная удлинилась с 1 млн. лет до 6-7 млн. лет, а наши знания о морфологии и распространении различных ископаемых гоминид (далее будем именовать их предками человека) значительно расширились. Эти находки дают основание считать, что перестройки, связанные с очеловечиванием, начали происходить у какого-то вида человекообразных обезьян примерно 7-8 млн. лет назад, а древнейшие предки человека занимали более обширную территорию африканского континента, чем предполагалось ранее.

Кроме того, данные генетики свидетельствуют о том, что современные шимпанзе (обыкновенный и карликовый) – ближайшие родственники человека: у нас с ними примерно 98,5% общих генов. Ныне антропологи с гораздо большей уверенностью говорят о происхождении человека от человекообразной обезьяны, чем их предшественники в конце XX века. А так называемое «переходное звено» – конкретную форму ископаемых с мозаичным набором обезьяньих и человеческих признаков – антропологи перестали искать, по крайней мере, уже 50 лет назад. Ибо, по существу, любая ископаемая группа ископаемых предков человека представляет собой одно из таких звеньев. Эволюционную теорию весьма убедительно подтверждает тот факт, что в морфологическом строении более ранних форм, например австралопитеков, сохраняется больше черт сходства с человекообразными обезьянами, тогда как в морфологии более поздних форм, например архантропов, вполне очевидно преобладают черты сходства с современным человеком.

Далее, на с.9-10 «Расы и этноса» мы с удивлением узнаем, что «происхождение наших прямых предков кроманьонцев – светловолосых и светлоглазых длинноголовых людей (долихокефалов) – от каких-либо “обезьян”, что бы ни понимать под этим словом, представляется просто невозможным»! Кому это представляется? Антропологам? Или господам Авдееву и Севастьянову, возомнившими себя в этой области ведущими экспертами? Ни один грамотный антрополог не ставит под сомнение происхождение кроманьонцев от архаических сапиенсов – людей современного вида, – которые тоже, как выяснилось в последние десятилетия, населяли Африку.

Настаивая на том, что кроманьонцы не могли произойти от обезьян, Авдеев и Севастьянов приводят «веский аргумент»: кроманьонцы были светловолосы и светлоглазы, а «у приматов вообще никогда не встречаются такие признаки» (с.9.). «Легкость в мыслях необыкновенная», почти как у знаменитого гоголевского персонажа!

Кроманьонцы-то не произошли непосредственно от «обезьян», ведь от последнего общего предка их отделяет дистанция как минимум в 7 млн. лет! А за это время предки человека проделали огромный эволюционный путь, и с ними произошли колоссальные изменения: увеличились общие размеры тела и объем мозга, наконец, существенно расширился ареал обитания. Предки человека вышли из Африки и заселили Евразию. Да и каким образом авторы книги узнали, что кроманьонцы были светловолосы и светлоглазы? Можно подумать, что они лично знакомы с ними!

Между тем, по костным останкам (а иных в нашем распоряжении нет) такие признаки определить попросту невозможно. Действительно, некоторые исследователи полагают, что при расселении по территории Европы, отличавшейся в то время весьма холодным климатом, человек терял пигментацию (кожа, глаза и волосы становилась светлее). Однако то же допущение верно не только в отношении кроманьонца, но и в отношении неандертальца, еще более приспособленного к жизни в условиях холодного климата. Тем не менее, Авдеев и Севастьянов отказывают неандертальцу в этих привлекательных внешних признаках, что нелогично, и приписывают их – как абсолютно уникальные – лишь кроманьонцам и «нордической расе».

Отказывая некрасивым неандертальцам в родстве с прекрасными кроманьонцами, авторы «Расы и этноса» оставляют за скобками нечто весьма существенное: «Вопрос же о происхождении кроманьонца, генетически никак не связанного с неандертальцами, опять-таки остается без ответа, – пишут они, – человека в современном смысле слова вначале вообще долгое время не было на нашей планете. Потом, более 40 тыс. лет назад, он вдруг стал – сразу такой, какой есть. Таковы факты, не оставляющие места для эволюционной гипотезы» (с.10).

И снова перед нами малограмотная манипуляция. Современные антропологи, действительно, не считают кроманьонцев прямыми потомками неандертальцев. Однако в любом учебнике антропологии указано, что современный человек (сапиенс), произошел от архаического сапиенса, скорее всего, на территории Африки южнее Сахары. В дальнейшем представители этой популяции дали начало кроманьонцам и другим группам современных сапиенсов. Неандертальцы же представляли собой одну из эволюционных ветвей, которая вымерла. Генетически они незначительно отличались от современного человека. Эволюция человека не была прямолинейной, в различные геологические эпохи возникало множество форм, равных (или примерно равных) по уровню развития; одни из них претерпевали дальнейшую эволюцию, другие – вымирали.

Решительно отвергнув теорию эволюции, Авдеев и Севастьянов переходят к новой миссии: «доказывают» неравенство человеческих рас и их разное происхождение. Аргументы они черпают в публикациях расистов середины XIX в. – Нотта, Глиддона, Агастиса (с.13)! Почему же «передовая» теория пользуется в качестве доказательств выдержками из столь давних работ? Да потому, что в современных работах Авдеев и Севастьянов подлинных доказательств найти не могут. Все, что они умеют – это извращать выводы современных ученых.

Так, В.А. Спицын, крупный специалист по медицинской генетике, пишет о том, что человеческие популяции различаются по частоте встречаемости различных белков крови (иммуноглобулинов). Этот факт он объясняет с позиций адаптации различных популяций к условиям существования, противостоянием прессу инфекционных и паразитарных заболеваний и проч. Заметим, таким различиям В.А. Спицын не дает качественной оценки, и из них ни в коей мере не следует вывод о превосходстве одних рас над другими. Однако в книжке Авдеева и Севастьянова мы читаем, что «В.А. Спицын выводит обобщенный коэффициент генной дифференциации, позволяющий эмпирически высчитывать степень чужеродности народов» (с.21)!!!, «что на основе этих математических формул выведена генетико-биологическая иерархия рас и подрас» (там же) и что «человечество с его общечеловеческими ценностями – это генетически неопределяемый фантом» (там же). Вряд ли стоит говорить, что ничего подобного сам В.А. Спицын не писал и написать не мог. Но Авдеев и Севастьянов считают своих читателей некомпетентными и ленивыми: кто станет их проверять? Просто примут на веру, что современные генетики, якобы, нашли неоспоримые доказательства неравенства человеческих рас. На то и расчет, чтобы у читателя сложилось ложное впечатление, будто это В.А. Спицын вычисляет степень чужеродности народов, а не Авдеев и Севастьянов. Более того, читателю предлагают поверить, что на основе генетических данных «формулы народов-созидателей и народов-паразитов также можно будет рассчитать» (с.22)!!! Очевидно, решение о том, кого записывать в паразиты, а кого – в созидатели – будут принимать сами Авдеев и Севастьянов, уже не опираясь на Спицына.

В другом месте книжки Авдеев и Севастьянов цитируют совершенно справедливое с антропологической точки зрения утверждение В.П. Алексеева (1986): «В паре “мозг – черепная коробка” ведущим был мозг». Алексеев подразумевал, что мозг состоит из нервной ткани, наиболее быстро растущей в процессе индивидуального развития. Однако из этого вовсе не следует, что расовые различия форм черепной коробки отражают ментальные способности, как утверждают Авдеев и Севастьянов вслед за немецкими идеологами фашизма.

На с.40-41 Авдеев и Севастьянов приводят цитату почти двухсотлетней давности из расистского автора Галля: «Известно также, что народы с большим мозгом до того возвышаются над народами с малым мозгом, что покоряют и угнетают их как угодно. Мозг индуса значительно меньше мозга европейца, и всем известно, что несколько тысяч европейцев покорили и теперь держат в зависимости миллионы индусов». Неужто на дворе и впрямь XVIII в., а Авдеев и Севастьянов не слыхивали о дальнейшем ходе истории?

Вряд ли современному читателю стоит напоминать, что сегодня именно индийцы – одни из общепризнанных лидеров в области точных технологий, а экономическое чудо стран дальневосточного региона (Китай, Южная Корея, Япония) поражает воображение. Рассуждения о взаимозависимости между объемом и весом мозга, с одной стороны, и интеллектуальными способностями целых народов с другой, не просто ошибочны: сама история демонстрирует их порочность. Объем и вес мозга – не показатели ума, таланта и доброго нрава. Достаточно вспомнить, что мозг знаменитого французского писателя Анатоля Франса был вдвое меньше, чем у Тургенева или лорда Байрона, а мозг математика Готфрида Лейбница (одного из создателей дифференциального и интегрального исчисления) был приблизительно на 200 грамм легче, чем у среднестатистического европейского обывателя. Кстати, Авдеев и Севастьянов постоянно твердят о том, что меньший объем мозга – свидетельство более низкого интеллекта. При этом они забывают упомянуть, что мозг неандертальца был бóльшего объема, чем мозг современного человека! Таким образом, получается, что сапиенсы с меньшим средним объемом мозга не только вытеснили более «мозговитых» неандертальцев, но и создали более развитую материальную культуру и искусство.

Лишь вопиющей безграмотностью и непрофессионализмом (или сознательной фальсификацией) объясняется утверждение о том, будто европеоиды, негроиды и монголоиды произошли от разных «проторас» в палеолите: «Такое деление, – заявляют Авдеев и Севастьянов, – представляет возможность обратиться к эпохе палеолита и установить ясную и простую преемственность от трех достоверно известных науке проторас: кроманьонцев (европеоиды), неандертальцев (негроиды и австралоиды) и синантропов или иных, неуточненных предков (монголоиды)» (с.59). Однако современные антропологи постоянно пишут о том, что все современное человечество – это единый вид, предки которого вышли из Африки около 100000 лет назад, а неандертальцы – другой вид, тупиковая ветвь. Ни о какой преемственности между неандертальцами и негроидами речь идти категорически не может. Собственно, ученые-антропологи ведут дискуссии только о том, смешивались ли кроманьонцы и неандертальцы. Неандертальцы были типичными обитателями Европы, и если их гены и вошли в современный генофонд человечества, то это касается, преимущественно, европеоидов. Не существует научных данных о том, что неандертальцы когда-либо жили на Африканском континенте. Тем не менее, Авдеев и Севастьянов предлагают читателю приключенческую историю в духе Голливуда, по ходу которой «спасавшие свою жизнь преследуемые (неандертальцы. – М.Б.) просочились сквозь горную преграду (Атласские горы. – М.Б.) и постепенно заселили всю Африку и не только ее» (с.70). По какой логике умозрительные теории рассматриваются как очевидный факт, а капитальные труды современных отечественных и западных специалистов антропологов напрочь отвергаются, непонятно.

Как уже отмечалось, излюбленный прием Авдеева и Севастьянова – процитировать кого-либо из современных антропологов, а затем по собственному усмотрению интерпретировать почерпнутую ими научную информацию. Остановимся еще на одном примере, типичном для книги «Раса и этнос». На с.36-37 авторы обращаются к статье А.П. Пестрякова («Дифференциация большой монголоидной расы по данным генерализованных тотальных размеров черепной коробки», 1987), посвящённой краниологической (а отнюдь не расовой, что подчёркивает сам Пестряков) дифференциации современного человечества. Пестряков пишет: «существует …“мозговой рубикон”, т.е. минимальный, но достаточно большой, необходимый объём мозга, начиная с которого его носитель – человек – может функционировать как существо социальное». Значит, между размерами мозга любой самой развитой обезьяны и любого современного человека (за исключением патологий микроцефалии) существует огромный количественный разрыв, имеющий качественное следствие – радикальное отличие человека (любой расы) от обезьян. Антропологам хорошо известно, что для мозга, превышающего этот “рубикон”, словно действует математический принцип – «необходимо и достаточно». Однако Авдеев и Севастьянов и в этом случае делают выводы, не имеющие никакого отношения к работе Пестрякова: «расовые признаки, особенно столь важные, как размер мозга, действительно являются “родимым пятном”, никак не смываемым в процессе исторического развития» (с.37). Между тем Пестряков четко говорит о том, что величина мозга (точнее размер и форма мозговой капсулы), вовсе не расовая черта: внутри каждой из больших рас человечества существует большой межгрупповой разброс этого параметра.

Для обоснования своих рассуждений о «высших» и «низших» расах Авдеев и Севастьянов описывают внешний облик негроидов по ассоциации с неандертальцами: «В облике неандертальцев имелись черты, очень отличные от кроманьонских, но и сегодня свойственные негроидной и австралоидной расе: вдавленный назад подбородок, большие надбровные дуги, очень массивные челюсти» (с.64). Создается впечатление, что мы, опять-таки, живем в XVIII-XIX вв. и авторы книги никогда своими глазами негроидов не видели. Вероятно, они также думают, что и читателю не случалось поглядеть на африканцев. Ведь все обстоит совсем иначе: для негроидов характерно слабое развитие надбровных дуг, высокий лоб с выраженными лобными буграми, высокий череп. Что же касается челюсти – то о массивности ее и речи нет.

Полагаем, Ч. Дарвин ужаснулся бы от того, с чем ассоциировали его учение о естественном отборе господа Авдеев и Севастьянов. Цитируем: «Понятно (авторам «Расы и этноса». – М.Б.): раса, чтобы выжить, просто-напросто обязана была раздробиться на этносы. При этом сама она восходила от роли вида к роли рода, а этносы от роли разновидностей – к роли видов» (с.103). Поразительные выводы из работ Дарвина, не правда ли? Ведь это Авдеев и Севастьянов допускают, что расу можно определить как род, а Дарвин и не помышлял об этом.

Вплетая в свое повествование цитаты из Дарвина, авторы «Расы и этноса» столь увлекаются идеей «чистых этносов», что во всеуслышание делают поистине безумные заявления: «К примеру, науке вообще не известны выжившие представители смешанных браков европейцев с австралоидами-аборигенами. Зато известны настолько многочисленные случаи бесплодности метисов и мулатов, что это представляет признанную научную проблему» (с.105)! Можно ли всерьез комментировать подобное? Ведь только этот пример свидетельствует не просто о полной антропологической некомпетентности, но и об элементарной человеческой безграмотности. Кажется, будто авторы книги живут в созданном ими самими иллюзорном мире, вроде толкиеновского Средиземья, да к тому же полагают, что и читатели никогда не видели живых мулатов или метисов, не смотрели фильмов о Латинской Америке и других географических регионах, почти полностью заселенных метисами. Еще более смехотворно утверждение, что «потомство европеоидов (мужчин) и азиаток или американоидок (женщин) зачастую нельзя получить иначе как кесаревым сечением, такое потомство нередко отягощено сложными болезнями, генетическими повреждениями, в том числе психическими» (с.105)!

Полагаем, любой здравомыслящий читатель способен сам опровергнуть подобные утверждения. Вспомним хотя бы некоторых победительниц конкурсов Мисс Мира и Мисс Вселенная. Весь мир признал красоту и совершенство потомков межрасовых браков.  

Свои «теоретические рассуждения» авторы книги завершают обращением к читателю, представляющим собой прямое оскорбление большей части населения нашей планеты. Вот лишь несколько выдержек из этого обращения: «Цветной белому – не брат и не родственник, разве что в смешанных формах. И мы поняли со всей очевидностью, что расы совершенно не равны между собой» (с.152-153).

Сегрегация рас и этносов видится Авдееву и Севастьянову не только в социальном плане; по их убеждению, следует также запретить межэтнические браки (а расовые – тем более) законодательным путем. Оптимистичная перспектива для современной многонациональной России, не так ли?

На кого же рассчитана подобная «образовательная» литература? На безграмотного люмпена (полностью лишенного доступа к средствам массовой информации и не имеющего элементарных исторических и естественнонаучных знаний), на лиц с отставанием в общем развитии или марсианина? Можно ли усмотреть в таких взглядах проявление демократии и свободы слова? Можно ли пропагандировать подобные взгляды в современном полиэтничнеском государстве, каким и является наша страна? Наконец, возможны ли процветание и экономический прогресс в обществе, где существуют сегрегация и расовое неравенство?

Уроки истории дают на все эти вопросы отрицательный ответ. Стоит ли наступать на грабли, если до нас на них уже неоднократно наступали другие?

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: