Повторение и медитация на АУМ приводят к исчезновению всех препятствий и пробуждению нового сознания.

 

Патанджали говорит о феномене Бога. Бог не создатель. Для Патанджали Бог есть высшее цветение индивидуального сознания.

Каждый пребывает на пути становления богом. Не только вы, но и камни, и скалы, каждая единица су­ществования пребывает на пути становления богом. Не­которые уже стали; некоторые становятся; некоторые станут.

Бог не создатель, но кульминация, пик, высшее проявление существования. Он не начало — он конец. И, конечно, в определенном смысле, он также и начало, потому что, в конце концов, только может расцвести то, что всегда было с самого начала в виде семени. Бог есть потенциал, скрытая возможность, это нужно помнить. Поэтому у Патанджали не один Бог, у него есть беско­нечные боги. Все существование наполнено богами.

Если вы понимаете концепцию Бога Патанджали, тогда в действительности вам не нужно поклоняться Бо­гу. Вы должны стать с ним едиными; только это будет поклонением. Если вы постоянно поклоняетесь Богу, это не поможет. На самом деле это глупо. Поклонение, не­стоящее поклонение, заключается в том, что вы сами становитесь богом. Все усилия должны быть направлены на то, чтобы привести весь свой потенциал к той точке, где он взорвется в реальность — где семя разорвется, и то, что скрыто от вечности, станет проявленным. Вы есть непроявленный Бог, и усилия должны быть направ­лены на то, чтобы привести непроявленное к уровню проявленного — как вынести это на план проявленного.

 

Существующий за пределами времени, он — Мас­тер Мастеров.

 

Он говорит о своей концепции Бога. Когда кто-то становится цветком, когда кто-то становится лотосом бытия, с ним случается многое, и через него многое на­чинает случаться в существовании. Он становится вели­кой силой, неисчерпаемой силой, и через него многими способами другие получают помощь, чтобы стать богами по своему собственному праву.

 

Существующий за пределами времени, он — Мас­тер Мастеров.

 

Есть три типа Мастеров. Первый не совсем Мастер, он, скорее, учитель. Учитель, который учит, который помогает людям узнать о том, чего еще сам не понял. Иногда учителя могут собирать вокруг себя тысячи лю­дей. Нужно только одно, чтобы они были хорошими учителями. Сами они могут не знать, но они могут го­ворить, они могут доказывать, они могут проповедовать, и их беседы, их проповеди, их поучения привлекут мно­гих. И, постоянно говоря о Боге, они могут обманывать самих себя. Постепенно в них может появиться чувство, что они знают.

Когда вы говорите о чем-то, самая большая опас­ность заключается в том, что вы можете начать верить в то, что вы знаете. Вначале, когда вы начинаете говорить, учить — а учение обладает некоторым притяжением, потому что оно удовлетворяет эго — когда кто-то вас внимательно слушает, глубоко внутри это удовлетворяет ваше эго, потому что вы знаете, а он не знает. Вы знае­те, а он невежественен.

 

Однажды священника, очень известного священни­ка позвали в сумасшедший дом, чтобы он сказал не­сколько слов пациентам. Священник не ожидал от них многого, но он был удивлен. Один сумасшедший слушал его так внимательно, а он никогда не видел, чтобы че­ловек слушал его так внимательно. Он вытянулся впе­ред; каждому слову он внимал всем своим сердцем. Он даже не моргал. Он был настолько внимателен — как будто бы его загипнотизировали.

Когда священник закончил свою проповедь, он увидел, что тот же самый человек подходит к суперин­тенданту и что-то ему говорит. Им овладело любопытст­во. Как можно быстрее он подошел к суперинтенданту и спросил:

— Что вам сказал этот человек? Он сказал вам что- то о моей проповеди?

Суперинтендант сказал:

— Да.

Священник спросил:

— Могу ли я узнать, что он вам сказал?

Суперинтендант поначалу отказывался, но затем сказал:

— Да. Человек сказал: «Видишь? Я внутри, а он снаружи!»

 

Учитель абсолютно в том же самом месте, на той же самой лодке, что и вы. Он также болен. Он имеет не больше, чем вы — просто у него есть немного больше информации. Информация ничего не значит. Вы можете собрать ее; обычный, средний интеллигент нуждается в сборе информации. Для этого не нужно быть гением, не нужно быть обладать большим талантом. Обычной сред­ней интеллигентности достаточно. Вы можете накопить информацию. Вы можете накапливать ее постоянно; вы можете стать учителем.

Учитель это тот, кто знает без знания. Он притя­гивает к себе людей, если он хороший оратор, хороший писатель, если он наделен личностью, если в нем есть определенная харизма, некий магнетизм в глазах, силь­ное тело. И мало-помалу он становится все более и бо­лее искусным. Но люди вокруг него не могут быть учениками, они останутся студентами. Даже если он пре­тендует на то, что он Мастер, он не сможет сделать вас учеником. Самое большее, он может сделать вас студен­том. Студент это тот, кто ищет большей информации, а учитель тот, кто собрал больше информации. Таков пер­вый тип мастера — который вообще не Мастер.

Затем существует второй тип Мастера — который познал себя. Когда он говорит, он может сказать как Ге­раклит: «Я искал». Или как Будда он может сказать: «Я нашел». Гераклит более вежлив. Он говорил с людьми, которые не смогли бы его понять, если бы он говорил как Будда: «Я нашел». Будда говорит: «Я самый совер­шенный просветленный человек, из всех когда-либо слу­чившихся». Это кажется эгоистичным, но это не так, и он говорил со своими учениками, которые могли понять, что в этом вообще нет никакого эго.

Гераклит говорил с людьми, которые не были уче­никами — просто обычные люди. Они бы не поняли. Вежливо, он говорит: «Я искал», и оставляет другую часть: «Я нашел», для воображения. Будда никогда не говорит: «Я искал». Он говорит: «Я нашел! И такого про­светления никогда не случалось раньше. Оно совершенно абсолютно».

Тот, кто нашел, есть Мастер. Он примет только учеников. Студентам вход запрещен; студенты не могут войти сюда сами по себе. Даже если их приведет сюда случай, и они каким-то образом доберутся, они уйдут так же быстро, как и пришли, потому что он не станет помогать им в сборе знаний. Он будет пытаться транс­формировать вас. Он даст вам бытие, не знание. Он даст вам больше бытия, а не больше знаний. Он сделает вас центрированными, а центр находится где-то возле пупка, не в голове.

Всякий, кто живет в голове, эксцентрик. Это слово прекрасно — английское слово эксцентрик означает нецентрированный. Действительно, тот, кто живет в голо­ве, сумасшедший — голова это периферия. Вы можете жить в своих ногах или в своей голове: расстояние от центра будет одинаковым. Центр находится где-то возле пупка.

Учитель помогает вам стать все более и более уко­рененными в голове; Мастер выдернет вас из вашей го­ловы с корнем и пересадит. Именно пересадит, поэтому вы чувствуете такую сильную боль — так и должно быть — страдание, мучения, потому что, когда вы пересажи­ваете растение, вы выдергиваете его из земли с корнем. Так было всегда. И тогда, оно вновь должно быть поса­жено в новую землю. На это потребуется время. Старые листья опадут. Все растение пройдет через муки, неопре­деленность, оно не будет знать, выживет оно или нет.

Это новое рождение. Когда вы вместе с учителем, нет никакого нового рождения; когда вы вместе с Мастером оно есть.

Сократ прав, он говорит: «Я повивальная бабка». Да, Мастер это повивальная бабка. Он помогает вам пе­реродиться. Но это значит, что вы должны умереть: только тогда вы сможете переродиться. Поэтому Мастер не только повивальная бабка — Сократ говорит только половину. Мастер также и убийца — убийца плюс пови­вальная бабка. Сначала он убьет вас, таких, какие вы есть, и только тогда из вас сможет выйти новое. Из ва­шей смерти — воскрешение.

Учитель никогда не сможет вас изменить. Чем бы вы ни были, кем бы вы ни были, он просто дает вам больше информации. Он добавляет к вам нечто; он со­храняет преемственность. Он может видоизменить вас, он может очистить вас. Вы можете стать более культур­ными, более блестящими. Но вы останетесь прежними — основа останется той же самой.

Когда вы вместе с Мастером, происходит разрыв. Ваше прошлое становится таким, как будто бы оно ни­когда не было вашим — как если бы оно принадлежало кому-то еще, как если бы оно вам приснилось. Оно не было реальностью, это был кошмарный сон. Непрерыв­ность прекращается. Возникает разрыв. Старое отбрасы­вается, и приходит новое, и между ними двумя возникает интервал. В этом интервале и заключается вся проблема; этот интервал должен быть пройден. Попадая в этот интервал, многие просто пугаются и возвращают­ся назад, убегают как можно быстрее и цепляются к сво­ему старому прошлому.

Мастер помогает вам пересечь этот интервал, но для учителя нет ничего подобного этому, нет никакой проблемы. Учитель помогает вам научиться большему; Мастер — первейшая его работа заключается в том, что­бы помочь вам разучиться, в этом вся разница.

Кто-то спросил Раману Махарши: «Я пришел изда­лека, чтобы научиться у вас. Научите меня». Рамана рас­смеялся и сказал: «Если ты пришел, чтобы научиться, тогда отправляйся за этим в другое место, потому что здесь мы разучиваемся. Здесь мы не учим. Ты знаешь уже слишком много; в этом твоя проблема. Если будет больше знания, будет больше проблем. Мы учим тому, как разучиться, как раскрутиться в обратную сторону».

Мастер привлекает учеников, учитель — студентов. Кто такой ученик? Все должно быть понято точно; толь­ко тогда вы сможете понять Патанджали. Кто такой ученик? Какая разница между студентом и учеником? Студент ищет знаний, ученик ищет трансформации, му­тации. Он сыт собой по горло. Он пришел к той точке, где он может понять: «Такой, какой я есть, я ничего не стою — пыль, и больше ничего. Такой, какой я есть, я не обладаю никакой ценностью».

Он пришел для того, чтобы достичь нового рожде­ния, нового бытия. Он готов пройти через крест, через муки смерти и перерождения; отсюда слово ученик. Сло­во «ученик» (disciple) происходит от слова «дисциплина» (discipline). Он готов следовать всему, что говорит Мас­тер. До сих пор он следовал своем уму, много жизней, и он никуда не пришел. Он слушал свой собственный ум, и попадал во все большую и большую беду. Теперь он дошел до той точки, где понял: «С меня хватит».

Он приходит и сдается Мастеру. Это дисциплина, первый шаг. Он говорит: «Теперь я буду слушать тебя. Я слушал себя достаточно; я был последователем своего ума, учеником, но он никуда не ведет. Я понял это. Те­перь вы мой Мастер». Это значит: «Теперь вы мой ум. Я буду слушаться вас, что бы вы ни говорили. Куда бы вы ни повели меня, я пойду. Я не буду задавать вам вопро­сов, потому что эти вопросы будут приходить из моего ума».

Ученик это тот, кто научился у жизни одному — что ваш ум является создателем всех проблем, ваш ум есть коренная причина ваших несчастий. Ваш ум всегда говорит: «Причиной моих несчастий является кто-то еще, не я». Ученик это тот, кто научился воспринимать это как трюк, как уловку ума. Он всегда говорит: «Кто-то еще ответственен; я не ответственен». Именно так он спасает себя, защищает, остается в безопасности. Ученик —тот, кто понял, что это неправильно, что это трюк ума.

Если вы ощущаете всю абсурдность ума... Он при­водит вас к желанию: желание приводит к разочарова­нию. Он приводит вас к успеху: каждый успех стано­вится неудачей. Он влечет вас к прекрасному, и сама красота утверждает уродливость. Он ведет вас все даль­ше и дальше и никогда не выполняет никаких обеща­ний. Он дает вам обещания... Нет, он не выполнил ни одного... Он дает вам сомнение: сомнение становится червем в вашем сердце — ядом. Он не позволяет вам доверять, а без доверия нет роста. Когда вы понимаете все это, только тогда вы можете стать учеником.

Когда вы приходите к Мастеру, символически вы кладете свою голову к его ногам. Вы отбрасываете свою голову — вы кладете свою голову к его ногам и говори­те: «Теперь я останусь безголовым. Теперь, все, что вы говорите, будет моей жизнью». Это сдача. У Мастера есть ученики, которые готовы умереть ради того, чтобы ро­диться заново.

Затем существует третий — Мастер Мастеров. Учи­тель студентов это первый; Мастер учеников второй; и затем третий — Мастер Мастеров. Патанджали говорит, когда Мастер становится богом — и бог значит тот, кто преодолел время, для кого время не существует, прекра­тило свое существование. Для него не существует време­ни, он тот, кто пришел к пониманию безвременья, вечности, кто вышел за пределы времени — он стал Мастером Мастеров. Теперь он бог.

Что он будет тогда делать, Мастер Мастеров? Эта стадия наступает только тогда, когда Мастер покидает тело — не прежде. Потому что в теле вы можете осозна­вать, в теле вы можете понимать, что времени нет. Но тело обладает биологическими часами. Оно чувствует голод, и по прошествии некоторого времени опять голод —    сытость и голод, сон, болезнь, здоровье. Ночью тело должно спать, утром оно должно пробуждаться. Тело об­ладает биологическими часами. Поэтому третий тип Мас­тера случается только тогда, когда Мастер покидает тело —   когда он больше в него не возвращается.

У Будды было два термина. Первый это нирваиа, просветление, когда Будда стал просветленным, но остал­ся в теле. Это просветление, нирвана. Затем по прошест­вии сорока лет он оставил тело; он назвал это абсолютной нирваной — Махапаринирваной. Теперь он стал Мастером Мастеров и остался Мастером Мастеров.

 

Каждый Мастер, когда он покидает тело навсегда, когда он больше не возвращается назад, становится Мас­тером Мастеров. Мухаммед, Иисус, Махавира, Будда, Па­танджали они остались Мастерами Мастеров, и они постоянно вели вас — Мастеров не учеников.

Когда кто-то становится Мастером на пути Па­танджали, тот час же между ним и возникает контакт с Патанджали, чья душа парит в бесконечности, с индиви­дуальным сознанием, которое называется Богом. Когда личность, следующая пути Патанджали, становится Мас­тером, просветленным, тот час же возникает связь с подлинным Мастером, который теперь бог.

Когда кто-то, следующий Будде, становится про­светленным, тот час же возникают взаимоотношения. Внезапно, он становится соединенным с Буддой — Буд­дой, который больше не в теле, Буддой, который больше не во времени и пространстве, но все же существует — Буддой, который стал единым с тотальностью, но все еще существует.

Это большой парадокс, и его очень трудно понять, потому что мы не можем понять чего-то, что выходит за пределы времени. Все наше понимание находится внутри времени, все наше понимание находится внутри про­странства. Когда кто-то говорит, что Будда существует вне времени и пространства, для нас это лишено всякого смысла.

Когда вы говорите, что Будда существует за преде­лами времени, это означает, что он не существует нигде в частности. А как кто-то может существовать, не суще­ствуя нигде в частности? Он существует, просто сущест­вует. Вы не можете определить где; вы не можете сказать, где он есть. В этом смысле он нигде, и в этом смысле он везде. Для ума, который живет в пространст­ве, очень трудно понять нечто, что находится за преде­лами пространства. Но всякий, кто следует методам Будды и становится Мастером, тот час же вступает в контакт. Будда все еще продолжает вести людей, кото­рые следуют его пути; Иисус все еще продолжает вести людей, которые следуют его пути.

На Тибете есть гора Кайлаш, где каждый год в тот день, когда Будда оставил мир, в ночь полной луны Ваишакх, вместе собираются пятьсот Мастеров. Потому что в этом месте, где каждый год вместе собирается пятьсот Мастеров, они получают видение, что Будда опускается — снова становится видимым.

Это старое обещание, и Будда все еще выполняет его. Нужно, чтобы собралось пятьсот Мастеров — ни од­ним меньше, потому что тогда это будет невозможно. Эти пятьсот Мастеров работают как противовес, как якорь, чтобы Будда мог опуститься вниз. Если хотя бы одним Мастером будет меньше, явления не произойдет, потому что иногда случалось и так — собиралось менее пятисот Мастеров. Тогда в этот год контакт не случался — не было видимого контакта. Невидимый контакт оста­вался, но не было видимого контакта.

Но на Тибете есть много Мастеров, и это было не трудно. Тибет это самая просветленная страна в мире; она оставалась такой вплоть до настоящего момента. В будущем этого не будет, спасибо Мао. Он разрушил весь тот тонкий порядок, который создал Тибет. Вся страна была монастырем. В других странах существуют мона­стыри; Тибет существовал в монастыре.

И у них было правило, что в каждой семье один человек должен был принять саньясу, стать ламой, и было принято за правило, что каждый год, по крайней мере, пятьсот Мастеров всегда будут доступными. Когда пятьсот Мастеров собираются вместе на Кайлаше ровно в полночь — в двенадцать часов — Будда снова видим. Он спускается во время и пространство.

Он вел их — каждый Мастер продолжает вести. Если вы оказались рядом с Мастером, не рядом с учите­лем, вы можете доверять. Даже если вы не достигнете просветления в этой жизни, вы будете чувствовать по­стоянно руководство — даже если не будете осознавать, что вами руководят.

Ко мне приходило много людей Гурждиева. Они должны были прийти, потому что Гурджиев отсылал их ко мне. Не кто иной, как сам Гурджиев, мог отослать их или вытолкнуть их. И, к несчастью, но это так, сейчас в системе не существует Мастеров Гурджиева, поэтому не­возможно установить контакт. Многие из людей Гурд­жиева придут ко мне рано или поздно, и они не осознают почему, так как не могут понять, что происхо­дит. Они думают, что это произошло просто случайно.

Если Мастер существует на определенном пути во времени и пространстве, тогда подлинный Мастер может постоянно посылать указания. Именно так религия оста­ется всегда живой. Если цепь разорвана, религия стано­вится мертвой. Например, религия джайнов стала мертвой, потому что не существовало ни одного Мастера, кому бы Махавира мог продолжать посылать указания. Потому что с каждым веком все меняется; ум меняется, методы должны измениться, должны быть разработаны новые методы, должно быть добавлено нечто новое, ста­рое должны быть удалено. Каждый век нужно проделы­вать много работы.

Если на определенном пути существует Мастер, то­гда подлинный Мастер, который теперь стал богом, мо­жет продолжать линию. Но если на земле нет Мастера, тогда цепь разорвана, и религия становится мертвой. И это случалось неоднократно.

Например, Иисус никогда не хотел создавать новую религию, он никогда не думал об этом. Он был иудеем и получал прямые указания от старый иудейских Масте­ров, которые стали богами. Но иудеи не хотели слушать новых инструкций. Они говорили: «Этого нет в писани­ях. О чем ты говоришь?» В писаниях написано, что если кто-то ударит тебя камнем, обрушь на него скалу: око за око, зуб за зуб. Л Иисус стал говорить, что нужно воз­любить своих врагов — и, если вас ударят но одной ще­ке, вы должны подставить другую.

Этого нет в иудейских писаниях, но это было но­вой инструкцией, потому что век изменился. Это было новым методом, выработанным, Иисус получил его пря­мо от богов — богов в смысле Патанджали, старых про­роков. Но этого не было в писаниях. Иудеи убили его, не зная, что делают. Вот почему в последний момент, будучи на кресте, Иисус сказал: «Бог, прости этих людей, потому что они не ведают, что творят. Они совершают самоубийство. Они убивают себя, потому что обрывают связь со своими собственными Мастерами».

И это произошло. Убийство Иисуса стало самым великим бедствием для иудеев, и с тех самых пор в те­чение двух тысяч лет они страдали, потому что утрати­ли контакт. Они жили писаниями; они больше всех людей на земле ориентированы на писания. Талмуд, Тора — они живут писаниями, а когда указания исходят от высшего источника, что за пределами времени и про­странства, они не слышат.

Это случалось много раз. Вот почему рождаются новые религии. Без надобности — этого не нужно! Но старые люди не хотят слушать. Они говорят: «Где это написано?» Этого нигде не написано. Это новая инструк­ция, новое писание. И если вы не слушаете новых писа­ний, новое указание станет новой религией. И посмотрите, новая религия всегда кажется более силь­ной, чем старая. Потому что она несет самые последние указания, которые могут в большей мере помочь человеку.

Иудеи остались прежними. Христианство распро­странилось на половине земного шара; теперь пол мира — христиане. Джайны остались в Индии, небольшая кучка, крошечное меньшинство, потому что они не хотят слу­шать. А у них нет живого Мастера. У них есть много саду, монахов — много, потому что они могут себе это позволить — они выходцы из богатого общества — но у них нет ни одного живого Мастера. Из высших источни­ков не может быть дано никаких указаний. Это явилось одним из величайших открытый, сделанных теософами в Индии — в этом веке, по всему миру — что Мастер по­стоянно дает указания. Патанджали говорит, что это третья категория Мастеров: Мастера Мастеров. Вот что он подразумевает под богами.

 

Существующий за пределам времени, он — Мас­тер Мастеров.

 

Что есть время, и как вы можете выйти за его пределы? Попытайтесь понять. Время есть желание, по­тому что для желания нужно время. Время это творение желания. Если у вас нет времени, как вы можете же­лать? Для желания не будет пространства, куда бы оно могло двигаться. Желанию нужно будущее. Вот почему люди, которые живут с миллионами желаний, всегда бо­ятся смерти. Почему они боятся смерти? Потому что смерть тот час же отсекает время. Больше нет времени, а у вас есть миллионы желаний, и наступает смерть.

Смерть означает, что теперь больше не будет бу­дущего; смерть означает, что теперь больше не будет времени. Часы могут продолжать тикать, но вы не буде­те тикать. А для того, чтобы удовлетворить желание, нужно время — будущее. Вы не можете желать в на­стоящем; в настоящем не существует никакого желания. Можете ли вы желать нечто в настоящем? Как вы може­те этого желать? Потому что, тот час же, если возникает желание, входит будущее. Вошло завтра или следующее мгновение. Как вы можете желать в этот момент, здесь и сейчас?

Желание невозможно без времени — время также невозможно без желания — они возникают вместе, это две стороны одной и той же медали. Когда вы станови­тесь лишенными желания, вы становитесь лишенными времени. Будущее прекращает свое существование, про­шлое прекращает свое существование. Есть только на­стоящее. Когда желание прекращает свое существование, это как если бы часы продолжали тикать, а стрелки бы­ли бы убраны. Только представьте себе, что часы про­должают идти, но нет стрелок, поэтому вы не можете сказать, который час.

Человек без желания есть часы, идущие без стре­лок. Это состояние Будды. Он в теле, он живет, часы продолжают тикать, потому что в теле продолжается свой биологический процесс. Оно будет голодным, оно будет просить есть. Оно будет испытывать жажду и про­сить воды. Ему будет хотеться спать и оно ляжет спать. Телу всегда будет что-то нужно, поэтому оно будет ти­кать. Но внутреннее бытие лишено времени — часы без стрелок.

Но из-за тела вы осели в мире — в этом мире времени. Ваше тело обладает весом, и из-за этого веса на вас все еще действует гравитация. Когда тело оставлено, когда Будда покидает тело, тогда тиканье прекращается само собой. Тогда он есть чистое сознание: нет тела, нет голода, нет сытости; нет тела, нет и жажды; нет тела, тогда нет потребностей.

Запомните это — желание и потребность — эти два слова. Желание исходит от ума; потребность исходит от тела. Если есть желание и потребность, тогда ваши часы будут с двумя стрелками. Если есть только потребность, и нет желания, тогда ваши часы будут без стрелок, и тогда потребность тоже отбрасывается, вы выходите за пределы времени. Есть вечность, за пределами времени существует только вечность.

Например, если я не смотрю на часы — а я дол­жен смотреть на них постоянно весь день — если я не смотрю на часы, я не знаю, который сейчас час. Даже если я посмотрел на них пять минут назад, я должен посмотреть снова, потому что я не знаю точно, потому что сейчас — внутри нет времени — тикает только тело.

Сознание лишено времени. Время создается, когда сознание желает чего-то — немедленно создается время. В существовании нет времени. Если человек будет отсут­ствовать здесь на земле, то час же исчезнет время. Дере­вья будут тикать, скалы будут тикать. Солнце взойдет, и луна появится на небе, и все будет продолжаться, как ни в чем не бывало, но времени не будет, потому что время приходит не с настоящим, оно приходит с воспо­минанием о прошлом и воображением будущего.

У Будды нет прошлого. Он с ним покончил, он не несет его. У Будды нет будущего. Он покончил также и с ним, потому что у него нет желания. Но потребности все еще существуют, потому что есть тело. Еще несколь­ко карм должны быть выполнены; еще несколько дней тело будет продолжать тикать, просто все будет продол­жаться по старой инерции. Вы должны найти часы. Даже если вы перестанете их заводить, они будут тикать еще несколько часов или несколько дней. Старая инерция будет продолжаться.

 

Существующий за пределами времени, он — Мас­тер Мастеров.

 

Когда потребности и желания исчезают вместе, ис­чезает время. И помните, что нужно проводить четкое различие между желанием и потребностью; иначе, вы можете оказаться в очень глубоком хаосе. Никогда не пытайтесь отбросить потребности. Никто не может их отбросить до тех пор, пока не будет отброшено тело. И не путайте одно с другим. Всегда помните, что есть по­требность, и что есть желание.

Потребность приходит от тела, а желание приходит от ума. Потребность — животная; желание — человече­ское. Конечно, когда вы чувствуете голод, вам нужна еда. Остановитесь, когда прекратится потребность; ваш желудок тот час же скажет: «Достаточно». Но ум говорит: «Еще немного. Так вкусно». Это желание. Ваше тело го­ворит: «Я хочу пить», но тело никогда не говорит, что оно хочет «Кока-Колы». Тело говорит: «Пить» — вы пье­те. Вы не можете выпить воды больше, чем нужно, но «Кока-Колы» вы можете выпить больше, чем следует. Таков феномен ума.

«Кока-Кола» это единственное универсальное сред­ство нашего века — даже в Советской России. Ничто не проникло за железный занавес, но «Кока-Кола» проникла. Даже железный занавес не помешал этому, потому что человеческий ум есть человеческий ум.

Всегда наблюдайте, где прекращается потребность, и начинается желание. Постоянно осознавайте. Если вы можете провести различие, вы достигнете чего-то — ключа существования. Потребность прекрасна, желание уродливо. Но есть люди, которые продолжают желать и отсекают свои потребности. Они — дураки, глупцы. Вы не можете найти в мире больших идиотов, потому что они делают прямо противоположное.

Есть люди, которые могут поститься несколько дней, и желать небес. Пост отрезает потребность, а же­лание небес помогает желанию быть здесь еще больше. Их время больше, чем ваше, потому что они должны думать о небе — у них есть огромное время, в него включены и небеса. Ваше время останавливается в смер­ти. Вам они скажут: «Вы — материалист». Они — идеали­сты, потому что их время все продолжается и продолжается. Оно охватывает и небеса — не только од­но, все семь — и даже мокша, окончательное освобожде­ние, находится в пределах их временного лимита. Они обладают огромным временем, а вы — материалисты, потому что ваше время останавливается, когда наступает смерть.

Помните, потребности отбросить очень легко, по­тому что тело настолько молчаливо, что вы можете дол­го мучить его. И тело настолько быстро адаптируется, что, если вы мучаете его достаточно долго, оно приспосабливается и к вашим пыткам. И оно немо. Оно не мо­жет ничего сказать. Если вы поститесь, два-три дня оно будет говорить: «Я голодно, я голодно». Но ваш ум дума­ет о небесах, и если вы не голодны, вы не сможете вой­ти. Так написано в писаниях: «Поститесь — поэтому вы не должны слушать тело». Это тоже написано в писани­ях: «Не слушайте тело — оно ваш враг».

А тело это немое животное — вы можете продол­жать мучить его. Несколько дней оно будет говорить, если вы собрались поститься долго, самое большее неде­лю... На пятый-шестой день оно остановится, так как никто его не слышит, оно само начинает приспосабли­ваться. Оно обладает запасом на девяносто дней. Каждое здоровое тело обладает запасом жира на девяносто дней на случай крайней необходимости — не для поста.

Иногда вы теряетесь в лесу и не можете найти пищи. Иногда наступает голод, и вы не можете достать пищи. Тело обладает запасом на девяносто дней. Оно само себя кормит; оно есть себя. И оно обладает двух­приводным механизмом. Обычно, оно просит есть. Если вы снабжаете его едой, тогда запас остается нетронутым. Если вы не снабжаете, два-три дня оно продолжает про­сить. Если вы все-таки не даете ему еды, оно просто ме­няет привод. Привод меняется: тогда оно начинает есть себя.

Вот почему, когда вы поститесь, вы теряете один килограмм веса каждый день. Куда девается этот вес? Этот вес исчезает, потому что вы едите свой собствен­ный жир, свою собственную плоть. Вы становитесь людо­едом, каннибалом. Пост это каннибализм. Через девяносто дней вы станете скелетом, каждый запас когда-нибудь кончается. Тогда вы должны будете умереть.

Применять насилие по отношению к телу легко, ведь оно так немо. Но по отношению к уму это трудно, потому что ум очень голосистый, он не хочет слушать. Но в действительности вы должны сделать так, чтобы ум слушал, и отсечь желания. Не просите небес и рая.

Я как раз читал книгу о новой религии в Японии. А как вы знаете, японцы очень хорошо разбираются во всякой технике; они создали в Японии рай. Просто для того, чтобы взглянуть, на высокогорной станции они создали маленький рай — каково здесь... Вы можете просто пойти и посмотреть. Они создали прекрасное место и содержат его в абсолютной чистоте — море цветов, дере­вья, тень и прекрасные маленькие бунгало, и они пре­доставили вам возможность взглянуть на рай, которого вы желали.

Рая не существует. Рай это творение ума. И ада тоже нет. Это тоже творение ума. Ад есть не что иное, как потеря рая, вот и все. Сначала вы его создаете, а затем теряете, потому что его не существует. И эти лю­ди, эти священники, эти отравители, они всегда помога­ют вам желать. Сначала они создают желание; затем следует ад; затем они приходят, чтобы спасти вас.

 

Однажды я проезжал по проселочной дороге, и внезапно — а это было летом — я оказался в такой ог­ромной луже, что не мог поверить своим глазам. Здесь давно не было дождей. Но эта лужа была почти в пол­мили длиной, но я подумал, что грязь не может быть очень глубокой — я вел машину — и въехал в лужу; и вот тогда я застрял. Там была не только грязь, вся доро­га была усеяна рытвинами. Тогда я стал ждать, может быть, кто-то поможет мне выехать, какой-то грузовик.

Приехал фермер на грузовике. Когда я попросил его мне помочь, он сказал, что возьмет за это двадцать рупий. Я сказал:

— Хорошо. Возьми двадцать рупий, только вытащи меня отсюда.

Когда я выбрался, то сказал фермеру:

— Если тебе столько платят, должно быть, ты ра­ботаешь здесь днем и ночью.

— Нет, только не ночью, потому что ночью я дол­жен возить с реки воду на эту дорогу. Кто, вы думаете, создал здесь эту грязь?

И тогда я решил немного поспать, потому что ра­но утром мне нужно было ехать на работу.

 

Таковы священники. Сначала они создают грязь — они приносят воду с далекой реки. А когда вы увязли, они помогают вам выбраться. Нет рая — нет ада; нет небес — нет ада. Вас эксплуатировали и будут эксплуа­тировать до тех пор, пока вы не перестанете желать.

Человека, который не желает, нельзя эксплуатиро­вать. Тогда никакой священник не сможет вас эксплуа­тировать, тогда никакая церковь не сможет вас эксплуатировать. Это происходит из-за вашего желания, тогда вы создаете возможность для того, чтобы вас экс­плуатировали. Отсеките свои желания настолько, на­сколько это возможно, потому что они неестественны. Никогда не отсекайте свои потребности, потому что они естественны — удовлетворяйте их.

И посмотрите на всю картину в целом. Потребно­стей не очень много, они вообще не многочисленны. И они так просты. Что вам нужно? Еда, вода, кров, кто-то, кто бы вас любил, и кто-то, кого бы любили вы. Что вам еще нужно? Любовь, вода, кров — простые нужды. И все эти нужды... религия против них. Против любви, они говорят, что вы должны практиковать целибат. Против еды, они говорят, что вы должны практиковать пост. Против крова, они говорят, что вы должны стать мона­хами, стать постоянно передвигаться, стать странниками — бездомными. Они против нужд. Вот почему они созда­ли ад. И чем больше вы страдаете, тем больше попадаете в их руки. Тогда вы просите помощи, вот так все созда­ется.

Никогда не идите против потребностей и всегда помните, что вы должны отсечь желания. Желания бес­полезны. Что есть желание? Это не желание крова. Вы всегда желаете лучшего крова. Желание всегда сравнива­ет, потребность проста. Вам нужен кров, желанию нужен дворец. Потребность очень-очень проста. Вам нужна женщина, чтобы ее любить, человек, которого вы могли бы любить. Желание? Желанию нужна Клеопатра. Вы же­лаете просто невозможного; желайте возможного. И если возможное удовлетворено, вы будете чувствовать себя легко. Даже Будде это было нужно.

Желания глупы. Отсеките желания и станьте осоз­нанными. Тогда вы выйдете за пределы времени. Жела­ния создают время; если вы отрежете желания, вы выйдете за пределы времени. Телесные нужды останутся до тех пор, пока будет существовать тело, но если жела­нья исчезнут, тогда это будет вашей последней, или, са­мое большее предпоследней жизнью. Вскоре исчезнете и вы. Тот, кто достиг отсутствия желаний, рано или позд­но выйдет за пределы нужд только потому, что тогда тело будет не нужно. Тело это инструмент ума; если ум отсутствует, тело больше будет не нужно.

 

Он известен как АУМ.

 

И этот Бог, совершенное цветение, известен как аум. Аум это символ универсального звука. В себе вы слышите мысли, слова, но никогда не слышите звука своего бытия. Когда нет желания, нет потребности, тело отброшено, когда ум исчезает, что произойдет? Тогда вы услышите самый настоящий звук вселенной. И это будет аум.

И во всем мире люди осознали, что этот аум суще­ствует. Мусульмане, христиане, иудеи называют его аминь. Именно аум зороастрийцы, парсы называют ахура мазада. Это «А» и «М» — ахура происходит от «А», а мазада происходит от «М» — аум. Они сделали его божеством.

Этот звук универсален. Когда вы останавливаетесь, вы слышите его. Прямо сейчас вы говорите так много, у вас внутри происходит такая болтовня, что вы не може­те его услышать. Это звук молчания. Он настолько тих, что, до тех пор пока вы не прекратите свою болтовню полностью, вы не сможете его услышать. Индуисты на­зывали своих богов символическим именем — аум. Па­танджали говорит: Он известен как Аум. И если вы хотите найти Мастера, Мастера Мастеров, вы должны будете стать все более и более сонастроенными со звуком аум, вы должны настроить себя на то, что в вас не должно остаться ни одного слова, чтобы больше не использовать ни одного слова...

 

Повторяйте и медитируйте....

 

Когда он говорит аум, он всегда добавляет медити­руйте. Вы должны понять разницу.

 

Повторяйте и медитируйте на АУМ.

Повторение и медитация на АУМ приводят к ис­чезновению всех препятствий

и пробуждению ново­го сознания.

 

Если вы повторяете и не медитируете, это будет Трансцендентальной Медитацией Махариши Махеш Йоги — ТМ. Если вы повторяете и не медитируете, тогда это будет гипнозом. Тогда вы погрузитесь в сон. Это хорошо, потому что, когда вы засыпаете, это прекрасно. Это оз­доровляет: вы проснетесь более спокойными. Ваше само­чувствие улучшится, будет больше энергии, больше живости. Но это не медитация.

Это будет снотворным и успокоительным одновре­менно. Ваш сон будет глубоким, и утром вы будете чув­ствовать себя хорошо. В вас появится больше энергии, но это не будет медитацией, и это может стать даже опасным, если вы используете это довольно долго. Вы можете привыкнуть к этому, и чем больше вы это ис­пользуете, тем больше вы понимаете, что приближается та точка, в которой вы застреваете. Теперь, если вы не делаете этого, вы чувствуете, что вам чего-то недостает. Если вы делаете это, ничего не случается.

Запомните, когда вы медитируете, вы чувствуете, что, если вы не делаете этого, вам чего-то недостает, но если вы делаете это, ничего не происходит, тогда вы за­стреваете. Тогда немедленно нужно что-то предпринять. Это стало привычкой, такой же, как курение сигарет. Если вы не курите, вы чувствуете, что вам чего-то не­достает. Вы постоянно чувствуете, нужно что-то пред­принять; вы не можете успокоиться. Но если вы курите, ничего не достигается. Таково определение привычки. Если вы чего-то достигаете, хорошо, но вы ничего не достигаете — это стало привычкой. Если вы не делаете этого, вы чувствуете себя несчастными. Если вы делаете, вы не чувствуете, что с помощью этого вы достигаете некоего блаженства.

Повторяйте и медитируйте — повторяйте аум, аум, аум — и оставайтесь отстраненными от повторения. Аум, аум, аум; звук окружает вас повсюду, и вы бдительны, осознанны, наблюдательны, вы — свидетель. Это медита­ция. Создайте внутри себя звук, и оставайтесь наблюда­телем на холме. Звук раздается в долине — аум, аум, аум — а вы стоите на холме и наблюдаете, свидетельствуете. Если вы не наблюдаете, вы впадете в сон. Это будет гипнотический сон. И на западе Трансцендентальная Ме­дитация нравится людям, потому что они утратили спо­собность хорошо спать.

В Индии Махариши Махеш Йоги никого не волну­ет, потому что люди и так сонные, они даже храпят. Им это не нужно. Но когда страна становится богатой, люди не выполняют никакой физической работы, сон наруша­ется. Тогда, либо вы принимаете снотворное, либо ТМ. И ТМ, конечно, лучше, потому что это не химия. Но меж­ду тем это сильное гипнотическое средство.

Вы можете использовать гипноз в определенных случаях, но он не должен становится привычкой, потому что, в конце концов, он сделает ваше бытие спящим. Вы будете двигаться словно под действием гипноза; вы буде­те выглядеть как зомби. Вы не будете осознанными и бдительными. И звук аум это очень хорошая колыбель­ная, потому что это универсальный звук. Если вы повто­ряете его, вы можете стать абсолютными алкоголиками, он может вас отравить. И тогда возникнет опасность, потому что ничто настоящее никогда не становится от­равой. Настоящее должно делать вас все более и боле осознанными. У вас есть две возможности, посредством которых вы можете отбросить свои беспокойства.

Психоаналитики разделили ум на три слоя: первый они называют сознанием, второй они называют подсозна­нием, третий они называют бессознательным. О сущест­вовании четвертого они еще не знают — Патанджали называет его сверхсознанием. На этой стадии существует бог — сверхсознательный, свехосознанный.

Но если вы повторяете мантру без медитации, вы погружаетесь в подсознательное. Если вы погружаетесь в подсознание, у вас будет хороший сон, самочувствие, здоровье. Но если вы будете продолжать, вы погрузитесь в бессознательное, затем вы станете зомби, а это очень- очень плохо — это не хорошо.

Мантра может быть использована как гипноз. Если вы перенесли операцию в госпитале, она хороша. Это лучше, чем принимать хлороформ, это хорошо, что вас

загипнотизировали; это меньшее зло. Если вы не можете уснуть, лучше делать ТМ, чем принимать снотворное. Это менее опасно, менее вредно. Но это не медитация.

Поэтому Патанджали постоянно настаивает:

 

Повторяйте и медитируйте на АУМ.

Повторяйте и создайте вокруг себя звук аум, но не теряйтесь в нем. Это такой сладкий звук, что вы можете потеряться. Оставайтесь бдительными — становитесь все более и более бдительными. Чем глубже становится звук, тем все более и более бдительными вы становитесь; что­бы он расслабил вашу нервную систему, но не вас. Звук расслабляет тело, но не вас. Звук посылает все ваше те­ло и психическую систему в сон, но не вас.

Тогда начинается двойной процесс: звук погружает ваше тело в состояние отдыха, и осознанность помогает вам возрасти к сверхсознанию. Тело движется к бессозна­тельному, становится зомби, засыпает, а вы становитесь сверхсознательным существом. Тогда ваше тело достигает дна, а вы достигаете пика. Ваше тело становится доли­ной, а вы становитесь вершиной. И это должно быть по­нято.

Повторяйте и медитируйте.

 

Повторение и медитация на АУМ приводят к ис­чезновению всех препятствий

и пробуждению ново­го сознания.

 

Новое сознание и есть четвертое — сверхсознание. Но помните, только повторение, это не хорошо. Повто­рение просто помогает вам медитировать. Повторение создает объект, самый тонкий объект — звук аум. И если вы сможете осознать самое тонкое, ваша осознанность тоже станет тонкой.

Когда вы наблюдаете грубые вещи, ваша осознан­ность становится грубой. Когда вы наблюдаете сексуаль­ное тело, ваша осознанность становится сексуальной. Когда вы наблюдаете нечто — объект жадности — ваша осознанность становится жадной. Что бы вы ни наблюда­ли, вы становитесь этим. Наблюдатель становится наблю­даемым: помните это.

Кришнамурти настаивает снова и снова на том, что наблюдатель становится наблюдаемым. Что бы вы ни наблюдали, вы становитесь этим. Поэтому, если вы на­блюдаете звук аум, который является глубочайшим зву­ком, глубочайшей музыкой, звук без звука, звук, который не создается — анахат, звук, который есть про­сто природа существования, если вы осознаете его, вы становитесь им — вы становитесь универсальным звуком. Оба, субъект и объект, встречаются, сливаются и стано­вятся единым целым. Это сверхсознание, где объект и субъект растворились, где знающего и знания больше нет. Остается только одно; объект и субъект соединены мостом. Это единство и есть йога.

Слово йога произошло от корня «юдж». Он означа­ет встречу, объединение. Это происходит тогда, когда субъект и объект становятся едиными. Английское слово «соединять» (yoke), также произошло от корня «юдж», от того же самого корень, что и йога. Когда субъект и объ­ект связаны вместе, сшиты вместе, так что их больше нельзя разделить, соединены мостом, разрыв исчезает. Вы достигаете сверхсознания.

Это то, что Патанджали называет:

 

Повторение и медитация на АУМ приводят к ис­чезновению всех препятствий

и пробуждению ново­го сознания.

ГЛАВА 6

НАЧАЛО НОВОГО ПУТИ

Первый вопрос:

 

Получаете ли вы указания от какого-либо Мастера Мастеров?

 

Я не нахожусь ни на каком старом пути, поэтому вам нужно понять несколько вещей. Я не как Махавира, который был окончанием долгой се­рии Тииртханкаров, двадцати четырех — он был двадцать четвертым. На его пути двадцать три стали Мастерами Мастеров, богами, на том же самом пути, с помощью тех же методов, ведя такой же образ жизни, выполняя те же техники.

Первым был Ришабх, а последним был Махавира. Ришабх не имел в прошлом никого, на кого бы он мог смотреть. Я не как Махавира, но как Ришабх. Я есть на­чало традиции, не конец. На этом пути многие еще при­дут. Поэтому я не могу искать ни от кого указаний; это не возможно. Традиция рождается, и затем она умирает, подобно тому, как рождается и умирает человек. Я есть начало, не конец. Когда кто-то находится в середине или в конце серии, он получает указания от Мастера Масте­ров.

Почему я не на пути? Я работал со многими Мас­терами, но никогда не был учеником. Я был странником, я странствовал многие жизни, пересекался со многими традициями, я был со многими группами, школами, ме­тодами, но никогда никому не принадлежал. Меня при­нимали с любовью, но я никогда не был частью — самое большее, я был гостем, остановившимся на ночлег. Вот почему я научился столь многому. Вы не можете начиться столь многому, находясь на пути; это не возмож­но»

Если вы движетесь по пути, о нем вы знаете все, но вы ничего не знаете обо всем остальном. Все ваше бытие поглощено им. Мой путь был не таков. Я переле­тал подобно пчеле с цветка на цветок, собирая нектар. Вот почему я так легко могу себя чувствовать с Дзен, с Иисусом, с иудеями, с Мухаммедом, с Патанджали — разные пути, иногда диаметрально противоположные.

Но для меня существует некая скрытая гармония. Вот почему люди, которые следуют одному пути, не мо­гут меня понять. Они просто поставлены в тупик, сбиты с толку. Они знакомы с определенной логикой, опреде­ленным порядком. Если нечто подчиняется их порядку, оно правильно. Если не подчиняется, значит, оно непра­вильно. Они обладают очень ограниченным критерием оценки. Для меня не существует никакого критерия. По­тому что изучил многие порядки. Я везде могу чувство­вать себя легко. Мне никто не чужд, и я ни для кого не чужой. Но это создает проблему. Я ни для кого не чу­жой, но каждый становится чужим по отношению ко мне — так и должно быть.

Если вы принадлежите определенной секте, то ка­ждый думает, что вы враг. Индуисты будут против меня, христиане будут против меня, иудеи будут против меня, джайны будут против меня, а я ни против кого. Если они не смогут найти во мне свой порядок, они будут против меня.

И я говорю не об обычном порядке, но о более глубоком, на котором держатся все порядки. Есть поря­док, другой порядок, другой порядок, миллионы поряд­ков. Тогда все порядки держатся на чем-то подспудном, что является порядком порядков — скрытой гармонией. Они не могут этого увидеть, но не теряют и следа. Ко­гда вы живете с определенной традицией, определенной философией, определенным способом смотреть на вещи, вы становитесь сонастроенными с этим.

Во всяком случае, я никогда ни с кем не был сонастроен — не настолько, чтобы стать частью. В опреде­ленном смысле это было неудачей, но в другом смысле это оказалось благословением. Многие из тех, кто рабо­тал со мной, достигли освобождения раньше меня. Это было для меня неудачей. Я все отставал и отставал, по­тому что я никогда ни с кем не работал тотально, все время переходя от одного к другому.

Многие из тех, кто начинал вместе со мной, дос­тигли. Даже те, кто начал позже меня, достигли прежде, чем достиг я. Это было неудачей, но в другом смысле это было благословением, потому что мне стал знаком каждый дом. Я могу не принадлежать ни к какому дому, но везде буду чувствовать себя как дома. Вот почему я не получил Мастера Мастеров — ведь я никогда не был учеником. Для того чтобы быть учеником Мастера Мас­теров, вы должны быть учеником определенного Масте­ра. Тогда вы — машина, вас можно направить. Тогда вам может быть передано какое-то знание. Поэтому меня ни­кто не направлял, но многие помогали. Поймите разни­цу: меня никто не направлял, я не получал приказов: «Делай то или делай это», но мне многие помогали.

Джайны могут не чувствовать, что я принадлежу их направлению, но Махавира чувствует, потому что, по крайней мере, он может видеть порядок порядков. Мо­жет быть, последователи Иисуса не смогут меня понять, но Иисус сможет. Поэтому мне многие помогали. Вот почему ко мне приходит много людей из разных источ­ников. В настоящее время вы нигде на земле не найдете такого пестрого собрания. Здесь есть иудеи, здесь есть христиане, здесь есть мусульмане, индуисты, джайны, буддисты со всего мира. И вскоре их будет больше, мно­го больше.

Это помощь, исходящая от многих Мастеров. Они знают, что я могу помочь их ученикам; они будут посы­лать мне еще и еще — но никаких указаний, потому что я никогда не получал указаний ни от какого Мастера как ученик. Они не нужны и теперь. Просто помощь, и это лучше — я чувствую больше свободы. Никто не мо­жет быть таким свободным, как я.

Потому что, если вы получаете указания от Махавиры, вы не сможете быть таким же свободными, каким являюсь я. Джайн должен оставаться Джайном. Он дол­жен постоянно осуждать буддизм, индуизм. Он должен, потому что это борьба многих порядков и традиций. И традиции должны бороться, если они хотят выжить. И для учеников они должны доказывать, что они правы; они должны говорить: «Это не правильно», потому что только тогда ученики смогут почувствовать, что: «Это правильно». На фоне неправильного ученики могут по­чувствовать, что правильно.

Со мной вы будете пребывать в замешательстве. Если вы воспринимаете меня только своим интеллектом, создастся неразбериха. Вы сойдете с ума, потому что в этот момент я говорю что-то, а в следующий опровергаю сказанное; потому что в этот момент я говорю об одной традиции, а в следующий буду говорить о другой. И иногда я вообще не говорю ни о какой традиции; я го­ворю от себя самого. Тогда вы не сможете найти этого нигде, ни в каких писаниях.

Но мне помогали, мне помогали, потому что я не намеревался следовать этому. Меня не заставляли следо­вать. Все зависело от меня. Помощь оказывалась безо всяких условий. Если я чувствовал, что мне хочется что-то делать, я делал; если я не чувствовал, я не делал. Я не имел не перед кем никаких обязательств.

Но если в один прекрасный вы станете просвет­ленными, тогда вы сможете принять. Когда я покину тело, вы сможете принять от меня указания. Так всегда происходит с первым человеком, когда начинается тра­диция. Это начало, рождение, и вы близки к процессу рождения. И, когда нечто рождается, оно будет самым прекрасным, потому что оно самое живое. Мало-помалу, по мере роста ребенка, он все ближе и ближе к смерти. Традиция самая свежая, когда он рождается. Она облада­ет своей собственной красотой — несравнимой, уникаль­ной.

Люди, которые слушали Ришабха, первого джайнского Тииртпханкара, обладали другим качеством. Когда они слушали Махавиру, традиции была уже тысяча лет. Она уже стояла на пороге смерти. С Махавирой она умерла.

Когда в традиции больше не рождается Мастера, она умирает. Это значит, что традиция больше не растет. Джайны закрылись. Когда двадцать четвертый сказал: «Теперь нет больше Мастеров, нет больше Тииртханкаров». Быть вместе с Нанаком было прекрасно, потому что нечто новое вышло из утробы — утробы вселенной. Вы как раз наблюдаете рождение ребенка — таинство — не­известное проникает в известное, бестелесное обретает тело. Это свежо как роса. Вскоре все покроется пылью. Вскоре, когда пройдет время, все станет старым.

К тому времени, когда пришел десятый гуру сик­хов, десятый Мастер, все стало мертвым. Тогда они за­крыли линию и сказали: «Теперь нет больше Мастера. Теперь само писание будет Мастером». Вот почему они называют свое писание «Гуру-грант» — Мастер-писание. Теперь больше не будет присутствия никакой личности; теперь Мастером будет только мертвое писание. А когда писание мертво, все тщетно — не только тщетно, оно отравляет. Не позволяйте в своем теле присутствовать ничему мертвому. Это создаст яд, который разрушит всю вашу систему.

Здесь нечто родилось, получило свое начало. Оно свежо, но именно поэтому очень трудно его и увидеть. Потому что, если вы подойдете к Гангу, к истоку Ганга, там он будет таким крошечным— свежим, конечно; он больше никогда не будет таким свежим, потому что, ко­гда он движется, он собирает много всякого мусора, на­капливает, становится все более и более грязным. В Каши он самый грязный, но тогда вы называете его «Святым Гангом», потому что теперь он стал таким огромным. Он насобирал так много грязи, что теперь даже слепой может ее увидеть. В Ганготри — там, где начало, у истока — вам нужно быть очень восприимчивыми. Только тогда вы сможете увидеть; иначе, вы увидите просто мелкие струйки воды. Вы даже не сможете пове­рить, что эти мелкие струйки могут стать Гангом — это невероятно.

Прямо сейчас очень трудно увидеть, что происхо­дит, потому что это очень-очень тонкий поток, он еще совсем ребенок. Люди не узнавали Ришабха, первого джайнского Тииртпханкара, но они могли узнать Махавиру. На самом деле, в восточном уме родоначальник джай­низма Махавира. Из-за того что Махавире в Индии отда­ют такую огромную дань уважения, вы не можете даже подумать, что родоначальником был кто-то другой? Ри­шабх стал легендой, был забыт; он мог быть, а мог и не быть, его не считают историческим персонажем — это давно забытое прошлое — и вы почти ничего о нем не знаете. Махавира — исторический персонаж, он как Ганг, возле Бенареса, Каши — такой огромный.

Помните, что начало так мало, но больше никогда таинство не будет таким глубоким, как в начале. Начало есть жизнь, а конец есть смерть. Вместе Махавирой в традицию джайнизма вошла смерть. Вместе с Ришабхом вошла жизнь, и стекла вниз по Гималаям к земле.

Для меня не было никого, кто бы был ответствен­ным, никого, кто бы давал мне указания, но было дос­тупно столько помощи. И если вы принимаете ее во всей ее тотальности, тогда указания может давать более чем один-единственный Мастер. Когда я говорю о Патанджали, Патанджали помогает мне. Я могу говорить с вами точно так же, как если бы это делал он сам. На самом деле я не говорю, это не комментарии. Это сам он использует меня как средство. Когда я говорю о Герак­лите, он здесь — но как помощь. Это вы должны понять, и стать более восприимчивыми, чтобы вы смогли уви­деть начало.

Для того чтобы углубиться в традицию, когда она стала великой силой, не нужно обладать большой вос­приимчивостью, большой чувствительностью. Прийти к чему-то, что только начинается, что есть только утро, это трудно. К вечеру многие приходят, но тогда они приходят, потому что все стало таким огромным и силь­ным. Утром приходят только те избранные, кто обладает чувствительностью и может ощутить, что было рождено нечто великое. Вы не можете доказать это прямо сейчас. Время докажет. Потребуется тысяча лет, для того чтобы доказать то, что было рождено, но вы счастливчики, что оказались здесь. Не упустите возможность, потому что это самая свежая и самая таинственная точка.

Если вы можете почувствовать это, если вы можете позволить этому проникнуть в вас глубже, за короткий период времени многое станет возможным. Вас еще не уважают за то, что вы со мной — это не престижно. На самом деле, со мной могут быть только аферисты, кото­рые не заботятся и не волнуются о том, что скажут дру­гие. Люди, которые хотят быть респектабельными, не придут. Через несколько лет, когда традиция мало- помалу станет мертвой, ее начнут уважать. Тогда люди придут, но это будут мертвые люди. Они придут только тогда, когда нечто станет респектабельным. Они придут только из-за эго.

Вы здесь не из-за эго, потому что со мной эго ни­чего не сможет достичь. Вы только потеряете. С Ришабхом были только живые, мужественные, отважные и предприимчивые люди; с Махавирой — мертвые бизнес­мены не аферисты. Вот почему джайны стали сообщест­вом бизнесменов. Все их сообщество это сообщество бизнесменов; они не делают ничего, кроме бизнеса. Биз­нес самая немужественная в мире вещь. Вот почему биз­несмены становятся трусами. Они трусы с самого начала, вот почему они становятся бизнесменами.

Фермер более мужественен, потому что он живет вместе с неизвестным, не знает, что произойдет, пойдет ли дождь или нет — никто не знает. Как вы можете ве­рить в облака? Вы можете верить в землю, но вы не можете верить в облака. Никто не знает, что произойдет, он подвешен в неизвестности. Но он живет более муже­ственной жизнью — жизнью воина.

Махавира сам был воином; все двадцать четыре Тииртханкара джайнов были воинами. Тогда что за не­счастье произошло? Что такое произошло, что все его последователи стали бизнесменами? Они стали бизнесме­нами вместе с Махавирой, потому что они пришли толь­ко тогда, когда появился Махавира — когда традиция была в зените своей славы, обладала легендарным про­шлым, стала уже легендой, и быть с ней стало респекта­бельным.

Мертвые люди приходят только тогда, когда нечто становится мертвым; живые люди приходят только тогда, когда оно живо. Ко мне будет приходить по большей части молодежь. Даже если ко мне придет кто-то, кто стар, у него должно быть молодое сердце. Старые люди ищут престижа, уважения. Они пойдут в мертвые церк­ви и храмы, где нет ничего, кроме пустоты и прошлого. Что есть прошлое? — пустота. Все, что живо, есть здесь и сейчас, и все, что живо, обладает будущим, потому что будущее вырастает из живого. В тот момент, когда вы начинаете искать прошлое, больше не может быть ника­кого роста.

Получаете ли вы указания от какого-либо Мастера Мас­теров? Нет. Но я получаю помощь, которая еще более прекрасна. Ведь я был одиночкой, бродягой без дома, я странствовал, учился, двигался, но никогда нигде не ос­танавливался. Поэтому для меня нет никого, на кого бы я мог смотреть с почтением. И в некотором смысле это должно было стать огромной помощью, потому что тогда я бы не зависел ни от какого кода. Я ищу ученика. Нет никого, на кого бы я мог смотреть как на Мастера. Я должен смотреть на ученика более глубоко, чтобы найти ключ. Я должен найти то, что вам поможет, я должен смотреть в вас. Вот почему мое учение, мои методы раз­личны для различных учеников. У меня нет универсаль­ной формулы, я не могу ее иметь; нет установленных правил, я должен реагировать на вас. У меня нет дисци­плины «уже» — готовой. Вместо нее у меня есть нечто растущее. Каждый ученик добавляется к ней. Когда я начинаю работать с новым учеником, я должен смотреть в него, искать, найти, что ему поможет, как он может расти. И каждый раз, с каждым новым учеником рожда­ется новый код.

Когда я уйду, вы будете в настоящем хаосе, потому что каждый человек все будет истолковывать по своему, и вы не сможете найти никаких концов, голову и хвост — потому что я говорю с каждой индивидуальностью как с индивидуальностью. Система растет благодаря это­му, и она растет во многих-многих направлениях. Это огромное дерево, на нем много ветвей, много разных ответвлений, растущих в всех направлениях.

Я не получаю никаких указаний от Мастеров. Я получаю указания от вас. Когда я смотрю на вас, на ва­ше бессознательное, на вашу глубину, я получаю указа­ния оттуда, и разрабатываю для вас метод. И он всегда новый.

 

Второй вопрос:

 

Почему Мастера нуждались в указаниях Мастера Мастеров? Разве они не были

самодостаточными, когда достигли просветления? Или у просветления тоже бывают

различные стадии?

 

Нет, на самом деле, нет никаких стадий, но когда Мастер находится в теле, это одно, а когда Мастер поки­дает тело и становится бестелесным, это другое — но не совсем стадии. Это подобно тому, как вы стоите на обо­чине дороги под деревом: вы можете видеть определен­ный участок дороги, но за пределами этого участка вы не можете видеть ничего. Тогда вы взбираетесь на дере­во. Вы остаетесь прежними, ничего не происходит ни с вами, ни с вашим сознанием. Но вы взбираетесь на дере­во, и теперь с дерева вы можете видеть на много миль вперед в обе стороны.

Затем вы взлетаете вверх на самолете. С вами ни­чего не произошло; ваше сознание осталось прежним. Но теперь вы можете видеть на много тысяч миль. Когда вы в теле, вы на дороге — на обочине дороги — заклю­ченные в теле. Тело это низшая точка существования, потому что это означает, что вы все еще заключены в материальное, существуете в материальном. Материя это низший пункт существования, а Бог есть высший пункт.

Когда Мастер достигает просветления в теле, тело должно выполнить свои кармы, прошлые самскары, про­шлые обусловленности. Каждый счет должен быть за­крыт; только тогда вы сможете оставить тело. Как будто ваш самолет уже подан, но вам еще нужно завершить много дел. Все кредиторы здесь, и они просят уплатить по счетам прежде, чем вы покинете их. А кредиторов так много, потому что в течение многих жизней вы обещали, делали нечто, совершали, вели себя иногда хо­рошо, иногда плохо, иногда вы были грешниками, иногда святыми. Вы многое накопили. Прежде, чем вы уйдете, все существование требует от вас завершения начатого.

Когда вы стали просветленными, теперь вы знаете, что вы не тело, но вы многое должны телу и матери­альному миру. Нужно время — после просветления Буд­да жил еще сорок лет, Махвира также жил где-то около сорока лет — чтобы заплатить, чтобы расплатиться со своими долгами, чтобы завершить каждый цикл, кото­рый они начали. Никаких новых действий, но старые весящие вещи должны быть закончены, со старым, насле­дием должно быть покончено. Когда по всем счетам уп­лачено, теперь вы можете сесть в свой самолет.

До сих пор, с материей, вы двигались горизонталь­но — подобно воловьей упряжке. Теперь вы можете дви­гаться вертикально. Теперь вы можете подняться вверх. До этого вы всегда шли только вперед или назад; верти­кальный момент отсутствовал. И чем выше вы подни­маетесь — а высшей точкой является Бог, Мастер Мастеров — тем более тотальным становится ваше вос­приятие. Ваше сознание осталось прежним, ничего не изменилось. Просветленный человек обладает тем же самым сознанием, что и высшее состояние сознания, что и Бог — в сознании нет никакой разницы. Но воспри­ятие, поле восприятия стало другим; теперь он может смотреть повсюду.

Во времена Будды и Махавиры возник большой спор. Для этого вопроса было бы полезным рассмотреть его с этой точки зрения. Возник спор: последователи Ма­хавиры говорили, что Махавира всемогущий всеведущий, вездесущий, сарвагия, всезнающий. В определенном смыс­ле это правильно, потому что, если вы освободились от материи и тела, вы есть Бог. Но в другом смысле они не правы, потому что вы, возможно, освободились от тела, но еще не оставили его. Отождествление разрушено, вы знаете, что вы не тело. Но вы все еще в нем.

Это как если бы вы жили в доме; затем, внезапно, вы приходите к пониманию того, что этот дом не при­надлежит вам — этот дом принадлежит кому-то другому, а вы просто жили в нем. Но тогда тоже, чтобы покинуть дом, вы должны сделать приготовления, вы должны уб­рать свои вещи. И на это потребуется время. Вы знаете, что этот дом не ваш, ваш подход изменился. Теперь вы не беспокоитесь об этом доме, вас не волнует, что с ним случится. Если на следующий день он рухнет и превра­тится в развалины, вам на это наплевать. Если на сле­дующий день после вашего отъезда случится пожар, вам на это наплевать, ведь он принадлежит не вам. Еще се­кунду назад вы отождествляли себя с ним, это был ваш дом. Если бы возник пожар, если бы дом рухнул, вы бы сильно волновались. Теперь отождествление разрушено.

Последователи Махавиры в определенном смысле правы, потому что, когда вы приходите к знанию себя, вы должны стать всезнающими. Но последователи Будды говорили, что это не правильно — Будда может что-то знать, если он хочет, но он не всезнающий. Они говори­ли, что, если Будда хочет, он может сконцентрировать свое внимание в любом направлении, и куда бы он ни направил свое внимание, он сможет это знать. Он спосо­бен к всеведению, но он не всеведущ. Различие тонко, неуловимо, но прекрасно. Потому что они говорят, если он будет знать обо всем и вся постоянно, он сойдет с ума. Это тело не может вместить так много.

И они также правы. Будда, находящийся в теле, может знать нечто, если он хочет это знать. Из-за тела его сознание существует как фонарь. Вы идете во тьме с фонарем. Вы можете знать все, если сконцентрируетесь, свет внутри вас. Но фонарь есть фонарь; это не пламя. От пламени исходит свет во всех направлениях; фонарь фокусируется в определенном направлении — куда вы хотите. У фонаря нет выбора. Вы можете смотреть на север, и тогда он будет освещать север. Вы можете смот­реть на юг, и тогда он будет освещать юг. Но все четыре направления не могут быть освещены вместе. Если вы направите фонарь на юг, тогда север будет недоступен. Это тонкий луч света.

Такой была точка зрения последователей Будды. А последователи Махавиры говорили, что он не фонарь, он подобен лампе; освещены все направления. Но я при­держиваюсь точки зрения последователей Будды. Когда есть тело, вы опускаетесь вниз. Тело есть то, что вас опускает. Вы становитесь подобными фонарю — потому что вы не можете видеть руками, вы можете видеть только глазами. Если вы можете видеть только глазами, вы не можете смотреть затылком, потому что там нет никаких глаз. Вы должны будете повернуть свою голову.

Когда есть тело, все становится концентрирован­ным и узким. Сознание не сконцентрировано, и течет во всех направлениях, но транспорт, тело, не во всех — оно всегда на чем-то сконцентрировано, поэтому ваше созна­ние также становится сведенным к этому. Но когда тела больше нет, а Будда оставил тело, тогда нет никаких проблем. Все направления открыты одновременно.

Это нужно понять. Вот почему даже просветлен­ный человек не может вести, потому что просветленный человек все еще привязан к телу, закреплен в теле, в узком теле, а Бог не закреплен, он парит высоко в небе. Оттуда он может видеть во всех направлениях. Оттуда он может видеть прошлое, настоящее. Оттуда он видит безоблачную картину. Вот почему он может помочь.

Ваша картина, даже если вы стали просветленными в теле, затемнена облаками. Тело здесь, повсюду вокруг вас. Статус сознания тот же самый, внутренняя реаль­ность сознания та же самая, качество света то же самое. Но один свет привязан к телу, и должен стать узким, а другой свет не привязан вообще ни к чему — просто парящий свет. Высоко в небе руководство возможно.

 

Почему Мастера нуждались в указаниях Мастера Мастеров?

 

Есть причина.

 

Разве они не были самодостаточными, когда дос­тигли просветления? Или у просветления тоже

бывают различные стадии?

 

Они были достаточными. Они достаточны, для того чтобы вести учеников; они достаточны, для того чтобы помочь ученикам. Больше ничего не нужно. Но они все еще привязаны, а тот, кто непривязан, всегда будет хо­рошей помощью. Вы не можете смотреть во всех направ­лениях; он может смотреть.

Вы можете смотреть передвигаясь, но это должно быть сделано. Именно эго я и делаю: я не получаю ни­каких указаний сверху, никто меня не ведет, я должен находиться в постоянном движении — смотреть под раз­ными углами, наблюдать под разными углами, рассмат­ривать вас с разных точек зрения, чтобы увидеть вас в вашей тотальности. Я могу видеть насквозь, но я должен ходить вокруг вас. Простого взгляда будет недостаточно, потому что из-за тела взгляд будет узким. Я беру фонарь и хожу вокруг вас, рассматривая вас под всевозможными углами.

В каком-то смысле это трудно, потому что я дол­жен проделать большее количество работы. В другом смысле это здорово, потому что я должен работать, и я должен рассмотреть вас со всевозможных точек зрения. Я пришел к знанию многих вещей, которых не могут дать вам никакие готовые указания. И когда Мастер Мастеров в концепции Патанджали — Бог — дает указания, он не дает никаких объяснений; он дает просто указания. Он просто говорит: «Делай это, не делай того».

Те, кто следуют этим указаниям, они также смот­рятся как готовые. Так и должно быть, потому что они будут говорить: «Делай это». Они не будут давать объяс­нений. И даются очень закодированные указания. Объяс­нение очень трудны, и в них к тому же нет необходимости, потому что, когда они даны с более вы­сокой точки зрения, они хороши. Вы просто должны быть послушными.

Мастер послушен Мастеру Мастеров, а вы должны быть послушными Мастеру. Нужно слушаться. Это как военная иерархия, в этом не много свободы. Многое не позволяется. Порядок есть порядок. Если вы просите объяснений, это означает бунт. И это проблема, одна из серьезнейших проблем, с которыми сейчас столкнулось человечество: теперь человек не может быть таким же послушным как в прошлом. Вы не можете просто ска­зать: «Делай это»; нужны объяснения. И никакие обыч­ные объяснения не подойдут. Нужны весьма достоверные объяснения, потому что сам ум человечества больше не послушен. Теперь в него встроена мятежность; теперь ребенок рождается бунтарем.

Во времена Будды и Махавиры было иначе. Теперь каждого учат быть индивидуальностью, стоять на своем, верить в себя. Стало трудно доверять. Послушание стало невозможным. Если кто-то следует, не спрашивая, вы думаете, что он слепой последователь. Его осуждают. Те­перь вам может помочь только тот Мастер, у которого есть объяснения — большие, чем требуете вы, который может исчерпать вас полностью. Вы продолжаете спра­шивать, а он все продолжает и продолжает отвечать. На­ступает момент, когда вы устали спрашивать, и вы говорите: «Хорошо. Я буду следовать».

Раньше такого никогда не было. Все было просто — когда Махавира говорит: «Делай это», вы делаете. Но сейчас это не возможно, просто потому что человек стал совершенно другим. Современный ум — мятежный ум, и вы не можете его изменить. Именно таким эволюция создала его для жизни, и в этом нет ничего плохого. Вот почему старые Мастера уходят в сторону — их никто не слушает. Вы идете к ним. У них есть указания, отличные указания, но они не сопровождаются никакими объясне­ниями, а теперь объяснение стало первичным. Указание следует как силлогизм. В первую очередь вам должны быть даны все объяснения, и тогда Мастер может ска­зать: «Вот почему вы должны делать это».

Это долгий процесс, но такова жизнь. Ничего не поделаешь. И в определенном смысле это прекрасный рост, потому что, когда вы просто доверяете, в вашем доверии нет изюминки, нет напряжения. Ваше доверие лишено блеска. Это будет просто смесь всякой всячины — лишенная блеска: в ней не будет никакой тотально­сти, она будет бесцветной. Она будет просто серой мас­сой. Но когда вы можете сомневаться, спорить, доказывать, и Мастер может удовлетворить все ваши доводы, аргументы и сомнения, возникает доверие, которое обладает своей собственной красотой, потому что оно было достигнуто вопреки сомнению.

Вопреки всем сомнениям, оно было достигнуто, во­преки всем вызовам, оно было достигнуто. Оно было за­воевано. Оно не досталось вам просто и дешево, оно вам дорого стоило. И когда вы достигаете чего-то после про­должительной борьбы, это обладает своей собственной значимостью. Если вы просто подбираете его с дороги и приносите домой, в нем не будет никакой. Если бы Кохиноры свободно валялись под ногами, кто бы стал при­носить их домой? Если бы Кохиноры были бы просто обычной галькой, лежащей повсюду, тогда кого бы они волновали?

В старые времена борьба была разбросана как галь­ка по всей земле. Теперь она должна стать Кохинором. Теперь она должна быть драгоценным достижением. Ука­зания не помогут. Мастер должен быть настолько глубо­ким в своих объяснениях, чтобы он смог исчерпать вас. Я никогда не говорю, не спрашивайте. На самом деле в моем случае происходит абсолютно противоположное. Я говорю, спрашивайте, но вы не находите вопросов.

Я выведу из вашего бессознательного на поверх­ность все вопросы, которые только возможны, и я решу их. Никто не может сказать вам, что вы слепой последо­ватель. И я не дам вам ни одной инструкции без полно­го удовлетворения вашего разума — нет, потому что это вам никак не поможет.

Указания были даны Мастером Мастеров, но это просто отдельные слова — сутры: «Делайте это, не де­лайте того». В новом веке это не поможет. Сейчас чело­век стал настолько рациональным, что, даже если вы учите иррациональности, вы должны обосновать это. Именно это я и делаю: учу вас абсурдности, иррацио­нальности, учу вас таинственному — но посредством рас­судка. Ваш рассудок должен быть настолько использован, что вы сами начинаете осознавать тщетность его стара­ний — выбросьте его. Вы должны говорить о своем рас­судке так много, чтобы пресытиться им, тогда вы отбросите его сами, а не посредством указаний.

Потому что указания могут быть даны, но вы бу­дете цепляться. Это не поможет. Я не стану говорить вам: «Просто доверьтесь мне». Я просто создаю ситуацию, в которой вы не можете поступить наоборот. Вы должны будете довериться. На это уйдет время, это будет немно­го дольше, чем обычное послушание. Но оно стоит того.

 

Третий вопрос:

 

Мы, такие неосознанные и эгоистичные, не всегда пребываем в контакте с Мастером. Но разве

Мастер всегда пребывает в контакте с нами?

 

Да, потому что Мастер пребывает в контакте со всеми вашими четырьмя слоями. Ваш сознательный слой только один из четырех. Но это возможно только тогда, когда вы сдались и приняли его как своего Мастера — не прежде. Если вы просто студенты, учащиеся, тогда, когда вы находитесь в контакте, и Мастер находится в контакте; когда вы не в контакте, он также не в контакте.

Поймите, этот феномен... У вас есть четыре ума: сверхум, достижение которого возможно в будущем, только семена которого вы несете — еще ничего не про­росло — только семена, всего лишь потенциал. Затем, сознательный ум — очень маленький фрагмент, с помо­щью которого вы рассуждаете, думаете, решаете, спори­те, сомневаетесь, верите — этот сознательный ум находится в контакте с Мастером, которому вы сдались. Поэтому, когда возникает такой контакт, Мастер тоже пребывает в контакте. Если контакта нет, тогда и Мастер не находился в контакте. Вы — студент, и вы не прини­маете Мастера как Мастера. Вы все еще думаете о нем как об учителе.

Учитель и студент существуют в сознательном уме. В такой ситуации ничего нельзя сделать, потому что вы не открыты; все три ваши двери закрыты. Сверхсознание в вас только семя, вы не можете открыть его дверь.

Подсознание стоит ниже сознания. Такой контакт возможен, если вы любите. Если вы здесь со мной только из-за вашего мышления, открыты двери вашего сознания. Когда вы открываете их, я здесь. Если вы не открываете их, я отсутствую, я не могу войти. Прямо под слоем сознания находится подсознание. Если вы любите меня — существуют не только взаимоотношения учителя и сту­дента, но более интимные, нечто вроде любви — тогда открыта дверь подсознания. Вы будете закрывать дверь своего сознания неоднократно. Вы будете спорить со мной, иногда отрицать меня, иногда вы будете против меня. Но это не важно. Бессознательная дверь любви от­крыта, и я могу постоянно оставаться с вами в контакте.

Но и эта дверь не совершенна, потому что иногда вы можете ненавидеть меня. Если вы ненавидите меня, вы должны закрыть и эту дверь. Любовь здесь, но и ее противоположность, ненависть, также находится здесь — она всегда соседствует с любовью. Вторая дверь будет более открытой, чем первая — потому что первая меня­ет свое настроение так быстро, что вы не знаете... В лю­бой момент настроение может измениться. Только что было здесь нечто, а в следующее мгновение его уже здесь не будет; это преходящее явление.

Любовь более постоянна. Она также изменчива в своих настроениях, но ее настроения длятся более дол­гий период времени. Иногда вы будете ненавидеть меня. Из почти что тридцати дней будут восемь дней — одна неделя и четыре дня — когда вы будете меня ненави­деть. Но в течение трех недель вы будете открытыми.

Если взять разум, то для него неделя это слишком долго — это вечность. В случае рассудка, только что он был «за», а в следующий момент он уже «против»: «за», «против», он всегда такой. Если вторая дверь открыта, и вы любите меня, даже если закрыта дверь разума, я мо­гу оставаться в контакте.

Третья дверь находится ниже слоя подсознания — в бессознательном. Разум открывает первую дверь — ес­ли вы можете согласиться со мной. Любовь открывает вторую дверь, которая больше, чем первая — если вы любите меня: не согласны, но любите — ощущаете вле­чение, гармонию, привязанность.

Третья дверь открывается при помощи сдачи, если вы приняли от меня посвящение, если вы совершили прыжок в саньясу, если вы совершили прыжок и сказали мне: «Теперь — теперь вы будете моим умом. Теперь вы берете надо мной власть. Теперь вы ведете меня и я бу­ду следовать вам». Не то, что вы всегда будете способны делать это, но сам жест того, что вы сдались, открывает третью дверь.

Третья дверь остается открытой. Ваш разум может быть против меня. Это не важно, я все равно пребываю в контакте с вами. Вы можете ненавидеть меня. Это не важно: я пребываю в контакте — потому что третья дверь — очень-очень трудно. Ее трудно открыть, ее трудно и закрыть. Ее трудно открыть, но не так трудно как закрыть. Но она тоже может быть закрыты, потому что это вы открыли ее. Она также может быть и закры­та. В один прекрасный день вы можете решить и взять свою сдачу назад. Или вы можете пойти и сдаться кому- то еще. Но этого никогда — почти никогда — не проис­ходит, потому что когда открыты эти три двери, Мастер работает над тем, чтобы открыть четвертую дверь.

Поэтому очень... практически невозможно, чтобы вы взяли свою сдачу назад. Прежде, чем вы сделаете это, он должен будет открыть четвертую дверь, которая на­ходится за пределами вас. Вы не можете ее открыть, вы не можете ее и закрыть. Для двери, которую вы откры­ли, хозяином остаетесь вы, и вы вольны ее закрыть. Но четвертая дверь не имеет к вам никакого отношения. Это сверхсознание. Все эти три двери нужно было от­крыть для того, чтобы Мастер смог выпилить ключ для четвертой, потому что у вас нет ключа, иначе, вы бы сами смогли ее открыть. Мастер должен выпилить его; это подделывание ключа, потому что сам хозяин его не имеет.

Все усилие Мастера направлено на то, чтобы выиг­рать достаточно времени — когда открыты эти три две­ри — подойти к четвертой, выпилить ключ и открыть ее. Если она открыта, вас больше нет. Вы не можете те­перь ничего сделать. Вы можете закрыть все три двери — у него есть ключ от четвертой, и он всегда находится в контакте. Тогда, даже если вы умрете, вы останетесь в контакте. Вы можете уйти на самый край земли, на лу­ну, но какая разница, ведь у него есть ключ от четвер­той. И, фактически, настоящий Мастер никогда не держит ключ у себя. Он просто открывает четвертую дверь и выбрасывает его в океан. Поэтому вы не можете украсть его или сделать что-то еще — ничего.

Я выпилил ключ от четвертой двери многих из вас и выбросил его, поэтому не тревожьте себя понапрасну; все тщетно, теперь вы ничего не можете поделать. Если открыта четвертая дверь, тогда вы можете больше не волноваться. Все проблемы существовали до того, как это было сделано, потому что до самого последнего момента Мастер готовил ключ, потому что ключ трудно...

Миллионы жизней дверь была закрытой; она по­крылась всяческой ржавчиной. Она кажется вам стеной, не дверью. Замочную скважину найти очень трудно, а ведь каждый обладает отдельным замком, поэтому уни­версальной отмычки не существует. Один ключ не по­может, потому что каждый индивидуален так же, как и отпечатки пальцев. Никто нигде не может обладать та­кими же отпечатками — ни в прошлом, ни в будущем. Ваши отпечатки будут только вашими, единичным явле­нием. Они никогда не больше не повторятся.

Ваш внутренний замок подобен отпечаткам ваших пальцев — он абсолютно индивидуален, к нему не по­дойдет никакая отмычка. Вот почему нужен Мастер, по­тому что отмычка не подойдет. Иначе, если сделать ключ, то можно открыть каждую дверь. Нет, каждый обладает своим отдельным типом двери, своим отдель­ным типом замка — своей собственной замковой систе­мой — и вам нужно посмотреть, найти и выпилить ключ, специальный ключ только для нее.

Если открыта четвертая дверь, Мастер вступает с вами в постоянный контакт. Вы можете абсолютно за­быть о нем, не будет никакой разницы. Вы можете не помнить его, не будет никакой разницы. Мастер оставля­ет тело, не будет никакой разницы. Где бы он ни был, где бы ни были вы, дверь открыта. И эта дверь сущест­вует вне времени и пространства. Вот почему она назы­вается сверхумом, сверхсознанием.

 

Мы, такие неосознанные и эгоистичные, не всегда пребываем в контакте с Мастером. Но разве

Мастер всегда пребывает в контакте с нами?

 

Да, но только тогда, когда открыта четвертая дверь. Иначе, если открыта третья дверь, он более менее в контакте. Если открыта вторая, будет с вами в контак­те почти половину всего времени. Если открыта только первая, он будет пребывать в контакте только отдельные мгновения.

Поэтому позвольте мне открыть вашу четвертую дверь — и четвертая дверь открывается в определенный момент. Этот момент наступает тогда, когда все три ва­ших двери открыты. Даже если одна-единственная дверь закрыта, четвертая не может быть открыта. Это матема­тическая задача. И должно быть выполнено следующее условие: ваша первая, сознательная дверь открыта; вто­рая ваша дверь открыта — ваше подсознание, ваша лю­бовь; вы сдались, вы прошли через посвящение — ваша третья бессознательная дверь открыта.

Когда открыты все три двери, когда в определен­ный момент все три двери открыты, может быть откры­та четвертая. Поэтому происходит так, что когда вы бодрствуете, четвертую трудно открыть. Когда вы спите, только тогда... Поэтому моя настоящая работа происхо­дит не днем. Она происходит ночью, когда вы спите и храпите, потому что тогда вы не чините мне никаких препятствий. Вы так крепко спите, вы не рассуждаете. Вы забыли о рассуждении.

В глубоком сне, ваше сердце работает хорошо. Вы больше любите, чем в состоянии бодрствования, потому что, когда вы бодрствуете, вас окружает много страхов. И из-за страха любовь невозможна. Когда вы спите, страх исчезает, и любовь расцветает. Любовь это ночной цве­ток. Вы, должно быть, наблюдали «Ночную королеву» — цветок, который цветет ночью. Любовь это «Ночная ко­ролева». Она расцветает ночью — из-за вас; никакой дру­гой причины нет. Она может цвести и днем, но тогда вы должны будете изменить себя. Необходимо огромное из­менение прежде, чем любовь сможет расцвести днем.

Вот почему вы видите, что, когда люди находятся под воздействием интоксикантов, в них больше любви. Пойдите в таверну, где люди напиваются: они почти все­гда любящие. Посмотрите на двух пьяниц, идущих по улице, положив руки друг другу на плечо: какая любовь — как если бы они были одним целым! Они спят.

Когда вы не боитесь, расцветает любовь. Страх это яд. И глубоко внутри во сне, вы уже сдались, потому что сон есть сдача. И если вы сдались Мастеру, он может войти в ваш сон. Вы можете даже не услышать его ша­гов. Он может тихо войти и работать. Он пилит ключ, подобно тому как воры входят ночью, когда вы спите. Мастер это вор. Когда вы заснули и не знаете, что про­исходит, он входит в вас и открывает четвертую дверь.

Если четвертая дверь открыта, тогда больше нет никаких проблем. Все усилия и проблемы, которые вы можете создать, вы можете создать только до того, как открыта четвертая дверь. Четвертая дверь это точка, от­куда нет пути назад. Если четвертая дверь открыта, Мас­тер может быть с вами все двадцать четыре часа в сутки — в этом не будет никаких проблем.

 

Последний вопрос:

 

Как вы можете отсечь желания, не сдаваясь им?

 

Желание это сны: они нереальны. Вы не можете удовлетворить их и не можете их подавить, потому что, для того чтобы удовлетворить определенную вещь, она должна быть реальной; для того, чтобы подавить опреде­ленную вещь, она также должна быть реальной. Потреб­ности могут быть удовлетворены и могут быть подавле­ны. Желания не могут быть ни удовлетворены, ни подавлены. Попытайтесь понять это, потому что это очень сложно.

Желание есть сон. Если вы понимаете это, оно ис­чезает. Не нужно его подавлять. Зачем вам подавлять желание? Вы хотите стать очень знаменитыми: это сон, желание, потому что телу не нужна слава. На самом де­ле, когда вы становитесь знаменитыми, тело очень силь­но страдает. Вы не знаете, как сильно страдает тело, когда человек становится знаменитым. Тогда вам нет по­коя. Тогда вас постоянно беспокоят, тревожат другие люди, потому что вы так знамениты.

Вольтер где-то писал: «Когда я не был знаменитым, я молится Богу каждую ночь, чтобы он сделал меня зна­менитым. «Я — никто, так сделай меня кем-то». И затем я стал знаменитым. Тогда я начал молиться: «Хватит, сделай меня опять никем» — потому что прежде, я хо­дил по парижским улицам, и никто на меня не смотрел, и я меня это печалило. Никто не обращал на меня вни­мания — как если бы меня вообще не было. Я заходил в рестораны, выходил; никто, даже официанты, не обраща­ли на меня внимания».

Что вы скажете о королях? Они не знали о суще­ствовании Вольтера. «Затем я стал знаменитым», — он пишет. «Мне стало трудно ходить по улицам, потому что вокруг меня начинали собираться люди. Мне было труд­но выйти на улицу. Мне было трудно пойти в ресторан, поесть и отдохнуть. Постоянно собиралась толпа».

Настал момент, когда ему было практически не­возможно выйти из дому, потому что в те дни в Пари­же, во Франции, существовало суеверие, что, если вы сможете заполучить кусок одежды очень знаменитого человека, и сделать из него медальон, он принесет удачу. Поэтому, куда бы он ни шел, он возвращался голым, потому что люди срывали с него одежду — но также оставляли синяки на его теле. Когда он возвращался из какого-то другого города назад в Париж, или собирался уезжать, его сопровождала полиция.

Поэтому он молился: «Я был не прав. Сделай меня снова никем, потому что я не могу выйти и полюбовать­ся рекой. Я не могу выйти и посмотреть на закат, я не могу пойти и побродить по холмам, я не могу передви­гаться. Я стал заключенным».

Те, кто знаменит, всегда заключенные. Телу не нужно никакой славы; тело прекрасно без этого обходит­ся, ему не нужны все эти глупости. Ему нужны простые вещи — еда; ему нужна вода, чтобы пить; ему нужен кров, чтобы укрыться под ним, когда слишком жарко; его потребности очень-очень просты. Мир безумен из-за желаний, не из-за нужд. И люди сходят с ума. Они про­должают отсекать свои нужны, и растут и укрепляются в своих желаниях. Есть люди, которые могут отказаться от обеда, но они не могут отбросить газету, они не могут перестать ходить в кино, они не могут бросить курить. Они могут отказаться от еды — потребности могут быть отброшены — желания нет. Ум стал деспотом.

Тело всегда прекрасно: помните это. Это одно из основных правил, данных вам мною — правило безус­ловно истинно, абсолютно истинно, категорически истин­но: тело всегда прекрасно, ум уродлив. Вам нужно менять не тело. В нем нечего менять. Меняйте ум. А ум означает желание. У тела есть нужды, но нужды тела это реальные нужды.

Если вы хотите жить, вам нужна еда. Для того, чтобы жить, не нужна слава, для того чтобы быть жи­вым, не нужен престиж. Вам не нужно быть очень вели­ким человеком или очень великим художником — знаменитым, известным всему миру. Чтобы жить, вам не нужно быть лауреатом Нобелевской премии, потому что Нобелевская премия не удовлетворит никаких потребно­стей тела.

Если вы хотите отбросить потребности, вы должны будете подавить их, потому что они реальны. Если вы поститесь, вы должны будете подавить голод. Тогда воз­никает подавление, а каждое подавление опасно, потому что оно порождает внутри вас борьбу, и тогда вы хотите убить тело, а тело это ваш якорь, ваш корабль, который везет вас к другому берегу. Тело содержит сокровища, семена божественного внутри себя, защищает вас. Для защиты нужна пища, нужна вода, нужен кров, нужен комфорт — для тела, потому что ум не хочет никакого комфорта.

Посмотрите на современную мебель: она совершен­но неудобна, но ум говорит: «Это модно, а что делаете вы, сидя в своем старом кресле? Мир изменился, появи­лась модная мебель». Модная мебель действительно странна. В ней вы чувствуете себя неудобно; вы не мо­жете долго в ней сидеть. Но это модно. Ум говорит, что мебель должна быть модной. Как вы можете отставать от моды? Вы должны шагать в ногу со временем.

Модная одежда неудобна, но она модна, а ум гово­рит, что вы должны идти в ногу модой. И из-за моды человек создал так много уродливых вещей. Телу ничего не нужно; все это потребности ума, и вы не сможете их удовлетворить — никогда, потому что они нереальны. Только нереальное не может быть удовлетворено. Как вы можете удовлетворить нереальную потребность, которой на самом деле не существует? Зачем вам нужна слава? Просто помедитируйте над этим. Закройте свои глаза и посмотрите. Где в вашем теле находится эта потреб­ность? Что вы получите от того, что будете знамениты­ми? Вы что, будете более здоровыми? Вы что, будете более молчаливыми, спокойными? Чего вы достигнете благодаря этому?

Всегда ориентируйтесь на тело. Когда ум что-то го­ворит, спросите тело: «Что ты скажешь?» И если тело говорит, что все это глупость, отбросьте это. И в этом не будет подавления, потому что это нереальная вещь. Как вы можете подавить нечто, что нереально? Утром вы встаете с постели и еще помните сон. Должны ли вы его подавить или исполнить? Потому что, когда вы спали, вам снилось, что вы стали императором всей земли. Те­перь, что делать? Должны ли вы попытаться? Иначе воз­никает вопрос: «Если вы не попытаетесь, тогда это подавление». Но сон есть сон. Как вы можете подавить сон? Сон исчезает сам по себе. Вы только должны стать осознанными. Вы только должны понять, что это сон. Когда сон есть сон, и вы признали, что это был сон, он исчезает.

Попытайтесь разобраться, что есть желание, и что есть потребность. Потребность ориентирована на тело; желание не имеет никакого отношения к телу. Оно ли­шено корней. Оно просто плавает в уме. И почти всегда потребности вашего тела приходят из вашего тела, а по­требности вашего ума приходят от других. Кто-то прода­ет прекрасную машину. Кто-то другой продает прекрас­ную машину, импортную машину, и теперь в вашем уме возникает потребность. Как вы можете вынести это?

 

Мулла Насреддин вел машину, и я сидел рядом с ним. В тот момент, когда мы приблизились к его квар­талу — это было очень жарким летним днем — он тот час же закрыл в машине все окна. Я сказал: — Что ты делаешь? — Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я по­зволил моим соседям узнать о том, что у меня в машине нет кондиционера?

 

Это потребность ума. Тело говорит: «Отбрось это. Ты что, сумасшедший?» Оно потеет. Оно говорит: «Нет». Слушайте тело, не слушайте ум. Потребности ума созда­ются другими, людьми, которые окружают вас повсюду; они дурацкие, глупые, идиотские.

Потребности тела прекрасны, просты. Удовлетво­ряйте потребности тела; не подавляйте их. Если вы бу­дете их подавлять, вы будете становится все более и более больными и немощными. Никогда не беспокойтесь о потребностях ума; если вы знаете, что это потребность ума... и разве об этом трудно узнать? Что в этом трудно­го? Ведь это так просто, узнать, что это потребность ума. Просто спросите тело, справьтесь у тела, найдите корень. Есть ли у этой потребности какой-либо корень?

И вы увидите всю глупость. Все ваши императоры глупы. Они — клоуны; только посмотрите на них. Укра­шенные тысячами медалей, они выглядят глупо. Что они делают? И ради этого они страдали так долго. Для того чтобы достичь этого, они прошли через много несчастий и все же остались несчастными. Они должны были быть несчастными. Ум это дверь в ад, эта дверь есть не что иное, как желание. Убейте желания. Вы не найдете ни­какой крови, выходящей из них, потому что они бес­кровны.

Но убейте потребность, и произойдет кровопроли­тие. Убейте потребность, и часть вас умрет. Убейте же­лание — вы не умрете. Скорее наоборот, вы станете более свободными. Когда вы отбросите желания, к вам придет больше свободы. Если вы сможете стать челове­ком потребностей и не иметь желаний, вы уже на пути, и небеса не так далеки.

 

 

 

ГЛАВА 7

ПРЕПЯТСТВИЯ К МЕДИТАЦИИ

 

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: