ЛЕГЕНДАРНЫЙ 1979 ГОД И КОЛЕСНИК ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

13 января 1979 года, когда контроль за присутствием офицеров в части, вызванный объявлением в ней повышенной боевой готовности, несколько ослаб, Игорь Стодеревский пригласил Сашу Латышева, Валентина Ледовского и меня в ресторан, располагавшийся в авиагородке Чирчика, чтобы отметить Новый год хоть по старому стилю, так как нормальный Новый год нам так и не удалось нормально отпраздновать. Оркестр в ресторане с промежутком в две-три, максимум четыре песни исполнял очень популярную в то время песню Михаила Боярского из недавно прошедшего на телеэкранах кинофильма «Д, Артаньян и три мушкетера», в котором были такие слова:

 

Пора-, пора-, порадуемся на своем веку,

Красавице и кубку, счастливому клинку,

Пока-, пока-, покачивая перьями на шляпах,

Судьбе не раз шепнем: «Мерси боку!»

 

На фоне переполнившей в те времена кино- и телеэкраны производственно-партийной темы – эта песня, как нельзя, кстати, оказалась тем свежим глотком лирики и романтики, который всем нам, особенно спецназовцам, был очень близок. Кроме того, в лексикон офицеров и солдат чирчикского спецназа в качестве крылатых вошли некоторые фразы, озвученные героями этого фильма. Например, эта: «Вообще-то, мы мухи не тронем…, а, вообще-то, мы головорезы!», которая всем нам очень нравилась и после этого фильма часто употреблялась по различным поводам и без таковых.

Отдыхая в том ресторане авиагородка Чирчика, мы тогда еще не знали и не чувствовали, что время неумолимо начало отсчет, завершавший мирный период для советского спецназа…

А тем временем в середине января 1979 года Василий Васильевич Колесник в очередной раз напомнил о себе, когда Главное разведывательное управление Генерального штаба организовывало обучение группы офицеров войск специального назначения и других армейских структур на курсах усовершенствования офицеров. Фактически Василий Васильевич по предложению командира нашей бригады подполковника А.А.Овчарова утвердил Федора Волоха и меня в качестве кандидатов для обучения на этих курсах.

Лично я ехал в Москву без особого желания, так как понимал, что после учебы на этих курсах могу уже не вернуться в часть, да и в спецназ вообще, который искренне любил и хотел там служить. Но такова, видимо, военная судьба, в соответствии с повелениями которой приходится ей повиноваться и служить не там, где хочется, а там, где надо, где, как говорится, от тебя ожидают больше пользы.

На майские праздники мы с Федей приехали из Москвы в Чирчик на 10 дней на каникулы. Как раз в то время на базе 15 обрСпН под руководством представителя ГРУ ГШ полковника Колесника началось формирование 154 отдельного отряда специального назначения, который, как стало нам известно много позже, создавался в Чирчике, согласно директиве начальника Генерального штаба ВС СССР от 26 апреля 1979 года. Из-за того, что в этот батальон набирали исключительно представителей коренных национальностей республик Средней Азии СССР, солдаты и офицеры 15 обрСпН назвали его «Мусульманским батальоном». Как можно было судить, в то время вообще никто, не только офицеры бригады, но и сам Василий Васильевич в точности не представляли, для чего на самом деле создавалось это весьма специфичное подразделение, какая роль отводится ему в той игре, которая начинала разыгрываться на той части международной арены, которая называется Афганистаном.

До конца это трудно было понять и тогда, когда мы с Федором, вернувшись в конце ноября 1979 года из Москвы, оказывали помощь в отправке «Мусульманского батальона» в Афганистан. Кстати, наше возвращение в Чирчик было отмечено тем, что нас с Федором назначили на должности командиров рот, но командовали мы ими недолго, так как через определенное время пришел приказ из Москвы, согласно которому мы в конце февраля 1980 года должны были отправиться служить по вновь приобретенным специальностям в другие воинские части. При этом Федя поехал на Дальний Восток, а я в Средне-Азиатский военный округ.

Из опубликованных воспоминаний Василия Васильевича Колесника и из последующих моих бесед с ним, проведенных в разное время, можно было сделать однозначный вывод, что лишь он один, да еще несколько человек во всем Советском Союзе доподлинно знали, зачем на самом деле был сформирован этот «Мусульманский батальон».

О том, как 154 отдельный отряд специального назначения штурмовал Дворец Амина написано достаточно много, и у тех, кто изучает или просто интересуется данной темой, вопросов практически не осталось, хотя в те времена, когда эти события происходили, все было покрыто мраком неизвестности и таинственности. Правда, в 15 обрСпН о штурме Аминовского дворца Тадж-Бек, который был осуществлен 27 декабря 1979 года, все узнали практически на следующий день. В данном случае сработал, так называемый, «солдатский телеграф». Без особых деталей, но суть того, что произошло, мы все-таки знали достаточно точно, намного раньше и лучше многих.

Уже утром 30 декабря командир 2 батальона капитан Игорь Стодеревский съездил в Ташкентский военный госпиталь, чтобы проведать раненного в ногу при штурме Аминовского дворца командира 1 роты «Мусульманского батальона» старшего лейтенанта Володю Шарипова. Помню, как в тот день, перед началом торжественного собрания, посвященного очередной годовщине образования 15 отдельной бригады специального назначения, Игорь Стодеревский рассказывал, со слов Шарипова, о действиях нашего 154 отряда спецназ в Афганистане, уточняя лишь то, что большинство из нас уже фактически знало.

Вспоминая тот день, 30 декабря 1979 года, не могу не сказать, что из-за задержки командира бригады подполковника А.А.Овчарова в Ташкенте, начало торжественного собрания было отложено примерно на два часа. Когда Овчаров приехал, мы по его виду поняли, что он сильно взволнован. Командир долго не мог собраться с мыслями, чтобы начать мероприятие. Затем вышел к трибуне и, извинившись перед собравшимися за столь долгую задержку, в обстановке идеальной тишины в зале с трудом начал рассказывать о том, что был в Ташкентском военном госпитале, где проходило прощание с семью нашими бойцами из «Мусульманского батальона», погибшими при штурме Дворца Амина Тадж-Бек. По его предложению, все присутствующие на торжественном собрании части почтили их память вставанием. Раненых спецназовцев из 154 ооСпН оказалось более тридцати человек.

2 января 1980 года я поехал в Ташкент в госпиталь к Володе Шарипову, с которым мы вместе учились в Свердловском суворовском военном училище. Вместо предложения Игоря Стодеревского отвезти Володе в качестве подарка бутылку водки, я привез ему банку настоящего горного меда с пасеки моего тестя Петра Николаевича Саморокова. Наливая мед в банку, тесть заметил, что не успеет Володя съесть полбанки этого ценного продукта, как уже совсем выздоровеет и все его раны полностью заживут.

Шарипыч, как мы его звали Володю в Свердловском СВУ, несмотря на ранение (пуля попала в мягкие ткани бедра, не задев кости), чувствовал себя очень даже бодро, поэтому много и довольно подробно рассказал об операции по взятию Аминовского дворца. Пересказывать здесь все, что поведал мне тогда Шарипыч, просто нет смысла, так как эти события очень точно описаны в различных изданиях и им самим, и Колесником, да многими другими участниками событий, а также различного рода историками и публицистами.

Как представляется, говоря о Василие Васильевиче, уместно отразить только то, что точно и достаточно емко характеризует его и что не получило достойного и достаточно полного отражения в публикациях очевидцев тех событий. Многое из того, что тогда рассказывал мне Володя Шарипов, я в разное время неоднократно уточнял в беседах с Колесником, когда он уже ушел на пенсию. Василий Васильевич подтвердил, что Володя, будучи всего лишь командиром роты боевых машин пехоты «Мусульманского батальона», знал многие детали операции, так как был командиром штурмовой группы, выделенной от нашего батальона. При этом, основное, на что обратил мое внимание Шарипов, было то, что Василий Васильевич проявил настоящее мужество, когда отстаивал перед всякого рода начальниками свой вариант плана взятия Дворца Амина Тадж-Бек. Именно разработанный Колесником план действий 154 отряда и приданных ему сил и средств из состава спецподразделений «Зенит» и «Гром», который, в конечном итоге, был точно выполнен его подчиненными, позволил избежать серьезных потерь во время проведения операции по штурму Дворца Тадж-Бек. Уж кто-кто, а Колесник-то прекрасно понимал, что первый вариант плана, подготовленный крупными специалистами из высоких штабов ВС СССР, которые мыслили не иначе, как категориями типа: «Одним парашютно-десантным полком возьмем целый город», привел бы к огромным невосполнимым потерям как в нашем «Мусульманском батальоне», так и в спецподразделениях «Зенит» и «Гром» КГБ СССР. 

Мой многолетний опыт службы в Вооруженных Силах СССР и России достаточно красноречиво показывает, что далеко не всякий командир способен проявить мужество и настойчивость, чтобы доказать несостоятельность решений, принятых высоким начальством. Поэтому я с еще большим уважением начал относиться к Василию Васильевичу Колеснику, когда узнал подробности того, как ему приходилось отстаивать свое мнение и доказывать необходимость принятия к исполнению составленного им плана взятия Дворца Амина и отмены того плана, который был уже утвержден на самом высоком уровне.

При этом, как представляется, Колесник в то время меньше всего думал о том, что о нем лично подумает его непосредственное руководство в Главном разведывательном управлении, а также различного рода прямые начальники в Генеральном штабе и Министерстве обороны СССР. За долгие годы службы в войсках специального назначения он привык, прежде всего, думать о качественном выполнении поставленных боевых задач с минимально возможными потерями личного состава, а уж потом, да и то, если получится, то можно будет позаботиться и о себе, о своем личном авторитете.

Руководствуясь именно этими критериями, Василий Васильевич составил свой план штурма Дворца Амина и отстоял его основные положения у начальника Генерального штаба ВС СССР маршала Н.В. Огаркова. Кстати, некоторые ответственные (а точнее совершенно безответственные) за операцию лица наотрез отказались даже завизировать план, представленный полковником ГРУ ГШ Колесником Василием Васильевичем, понимая всю полноту личной ответственности, которая ложится на них в случае, если операция все-таки провалится.

По всему видно, необходимого в такой ситуации мужества, которым обладал простой полковник войск специального назначения Василий Васильевич Колесник, у них в тот момент, к сожалению, не нашлось. Видимо, с учетом исключительных личных и деловых качеств именно Колесник был назначен ответственным за выполнение задачи по взятию Аминовского дворца Тадж-Бек. В подчинении у него, кстати сказать, оказались весьма высокие должностные лица из других весьма уважаемых ведомств и даже в более высоких, чем у Василия Васильевича, воинских званиях.

Василий Васильевич Колесник проявил себя как неординарный командир и незаурядный человек также и тогда, когда он приступил к выполнению разработанного им плана. Как представляется, афганское руководство к вечеру 27 декабря 1979 года начало догадываться о том, что советский батальон специального назначения готовится к проведению акции против Хафизулы Амина и попыталось предпринять меры к тому, чтобы воспрепятствовать этому. Колесник, основываясь на поступающих к нему сведениях о действиях охраны Х.Амина и войск Кабульского гарнизона, правильно оценил складывавшуюся обстановку и принял решение на начало операции несколько раньше установленного планом срока, что способствовало достижению внезапности при атаке 154 отрядом СпН и спецназовцами «Зенита» и «Грома» КГБ СССР Дворца Тадж-Бек. Тем самым, отдав приказ на штурм дворца несколько раньше, чем было запланировано ранее, Колесник в максимально возможной степени использовал фактор внезапности, благодаря чему спас не один десяток жизней спецназовцев ГРУ ГШ и КГБ СССР.

Все участники операции прекрасно понимали это. Поэтому на следующий же день когда напряжение, вызванное скоротечным, но напряженным боем по взятию резиденции Хафизулы Амина в основном сошло, на построении 154 отдельного отряда СпН, спецназовцы, зная, что, именно благодаря четким действиям Василия Васильевича Колесника, многие из них и остались живы на радость им самим и их родственников, решили, что полковник Колесник достоин того, чтобы бойцы отряда официально назвали его своим «Батей».

Очевидцы этого события утверждают, что после объявления данного решения перед строем «Мусульманского батальона» Василий Васильевич искренне расчувствовался, совершенно не стесняясь своих слез. Многие из солдат и офицеров 154 отряда спецназ тоже плакали как дети. Это были слезы искренней благодарности Василию Васильевичу Колеснику за то, что уважаемый ими командир сделал все от него зависящее, чтобы полностью выполнить поставленную перед спецназовцами боевую задачу и спасти их жизни.

После того подвига, который был совершен в Кабуле спецназовцами ГРУ и КГБ, стало ясно, что все они должны быть награждены высокими государственными наградами. В мае 1980 года, когда я вновь ненадолго оказался в Чирчике, мне стало известно, что полковник Колесник удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Помню, как в Чирчикской бригаде спецназ в этой связи готовили шикарный поздравительный адрес для Василия Васильевича. Именно тогда я во всех деталях вспомнил, как почти тремя годами раньше, после похорон капитана С.М.Шапиро, полковник Колесник перед офицерами нашей бригады делился своими сомнениями относительно того, является ли он по-настоящему смелым человеком или является трусом. Конкретные дела и личные боевые заслуги Василия Васильевича точно расставили все точки над «i».

Да, операция по взятию Дворца Амина явилась для Колесника той вершиной, к которой он стремился всю жизнь, к достижению которой готовился на всех этапах своей службы: во время учебы в суворовском и военном училищах, Военной академии имени М.В.Фрунзе, а также в процессе всей своей длительной службы в войсках специального назначения. Судьба распорядилась так, чтобы именно он был назначен ответственным от Главного разведывательного управления Генерального штаба ВС СССР за подготовку и проведение этой уникальной войсковой операции, а потом и возглавил всю объединенную войсковую группу ГРУ ГШ, КГБ СССР и ВДВ. Как я уже говорил выше, и еще раз хочу повторить, что немного нашлось бы достойных командиров и начальников, которые смогли бы так же успешно справиться с этой сложнейшей боевой задачей. А Василий Васильевич Колесник смог, и тем самым оправдал то доверие, которое ему было оказано Командованием Главного разведывательного управления Генерального штаба.

После бурных событий конца 1979 года военная служба развела нас В.В.Колесником на довольно долгое время. Встретились мы, когда я уже заканчивал военную академию. Вплоть до его увольнения из Вооруженных Сил мы виделись с ним периодически, но не очень часто во время различного рода мероприятий, проводившихся в ГРУ ГШ. Однако Василий Васильевич с завидной периодичностью не переставал удивлять меня и многих моих сослуживцев. Например, в 1990 году он без всякого предупреждения зашел в наш рабочий кабинет, чтобы поздравить меня с Днем рождения. Не только мои начальники и коллеги, готовившие в этот момент торт и чай для того, чтобы отметить это торжество в моей жизни, но даже я был откровенно удивлен появлением в наших скромных штабных пенатах генерала, да еще и Героя Советского Союза. А он подошел ко мне, по-отечески расцеловал, подарил на память кинжал с узбекским орнаментом и, получив от меня по традиции какую-то мелкую монету в качестве компенсации за подарок режущего предмета, удалился из кабинета также неожиданно, как и появился в нем, оставив всех присутствовавших при этом офицеров в определенном замешательстве. При этом надо сказать, что о днях рождения своих сослуживцев и знаменательных датах в их жизни он никогда не забывал и всегда поздравлял.

Когда В.В.Колесник уволился из армии и стал работать председателем Московского отделения благотворительного фонда «Гарантия», у него появилось значительно больше свободного времени, а, следовательно, расширились возможности для общения со своими сослуживцами. В этой связи, я встречался с ним уже намного чаще, чем раньше. При всем притом, что Василий Васильевич никогда не был особым краснобаем, ну, а после того, как он ушел на пенсию, он стал значительно более разговорчивым и многое из того, что, как говорится, «было именно в те уже далекие афганские времена», он рассказал мне именно тогда, когда он уже был на пенсии и отошел от дел. Поэтому я стал использовать любую возможность, чтобы поговорить с Василием Васильевичем и расспросить его о том или ином событии, в котором он принимал участие или доподлинно знал его детали. Я прекрасно понимал, что рассказать он может очень многое, в том числе и о себе. Многое из того, что он знал, было весьма интересно для многих, но, как правило, известно всего лишь ограниченному числу людей. О многом из того, что В.В.Колесник с разной степенью детализации в разное время поведал мне, до сих пор говорить нельзя. В те минуты, когда мы обсуждали что-либо запретное, я часто ловил себя на мысли, что Василию Васильевичу судьбой было определено стать свидетелем множества весьма важных и интересных событий, произошедших в нашей стране, о чем, видимо, еще напишут потомки, но будет это весьма и весьма не скоро.

Когда, например, об афганских событиях начали писать все, кому не лень, я, хоть изредка, но все-таки предлагал Василию Васильевичу «положить на бумагу» то, что он знает, участником чего он был. Однако он всегда отказывался. При этом говорил, что уже написал, что хотел, намекая на те несколько статей, которые были написаны им о взятии 154 отрядом спецназа ГРУ Дворца Амина. Как-то, объясняя свою позицию, Василий Васильевич заявил, что, если начать писать, то придется касаться и своей роли в этих событиях, а писать о себе он считал не вполне этичным. «Пусть другие напишут, - заключил он. – Это будет, думаю, намного интереснее и более объективно».

Сейчас уже точно не помню, в этот ли раз, или во время другой нашей с Василием Васильевичем беседы, он, глубоко задумавшись, сказал, что ни тогда, в 1979 году, ни сейчас не верил и не верит в особую необходимость для СССР ввода советских войск в Афганистан. Он достаточно долго обосновывал свою позицию по данной проблеме. При этом суть его рассуждений сводилась к тому, что он считал с самого начала и считает сейчас, что ввод советских войск изначально был серьезной ошибкой руководства страны. Однако, обосновывая свою позицию к сказанному, Колесник однозначно заявил, что мы люди военные, дисциплинированные и обязаны выполнять приказы, хотя порой и не согласны с решением Командования.

В беседах с Колесником мы часто затрагивали темы, совершенно далекие от спецназовских проблем. Мне всегда было очень интересно его мнение относительно происходивших в России событий. К мнению Василия Васильевича по этим вопросам особенно внимательно я стал прислушиваться после того, как где-то в сентябре 1991 года, сидя у меня в кабинете, мы обсуждали истоки, итоги и уроки Горбачевского путча. В то время, когда у большей части советского народа происходил процесс лишь первичного осознания и осмысления недавно произошедших августовских событий, генерал-майор спецназа В.В.Колесник дал свою интерпретацию произошедших в стране событий. Тогда, лично я не со всеми его доводами был согласен, а он, кстати, и не настаивал на том, чтобы я принял его точку зрения. Как потом оказалось, а время в последующем практически полностью подтвердило, что его оценки тех событий были совершенно точны и глубоки.

Весьма интересным в познании личности В.В.Колесника является также и то, что в 1996 году, перед президентскими выборами, Василий Васильевич проявил себя как ортодоксальный марксист. Не скажу, что в беседах со мной он активно агитировал меня голосовать на выборах за Г.А.Зюганова, но попытки убедить меня в том, что Геннадий Андреевич принесет процветание России, с его стороны были.

Скажу честно, говорили мы тогда на довольно высоких тонах. Каждый доказывал правоту своих взглядов. При этом я, аргументируя свое мнение, заявил, что ни за Ельцина, ни тем более за Зюганова голосовать не буду. В конечном итоге, привожу я этот эпизод не для того, чтобы проиллюстрировать политические взгляды В.В.Колесника, а делаю это в основном для того, чтобы рассказать, как незадолго до своей смерти Василий Васильевич в ходе очередной нашей с ним политической дискуссии признал, что в 1996 году он был совершенно не прав, призывая меня голосовать за Зюганова. «Если бы тогда мне было больше известно о его (Зюганова) чудачествах, - заявил Василий Васильевич, под «чудачествами» имея в виду разоблачения лидера КПРФ, которые стали известны в последнее время, - то я, может быть, тоже не голосовал бы за него».  

Данное признание В.В.Колесника совершенно однозначно характеризует его как человека мужественного и сильного. Василий Васильевич оказался способен признавать свои ошибки даже перед своим бывшим подчиненным, который намного младше его по возрасту и не отмечен столь высокими званиями и наградами как у него. При этом надо также совершенно однозначно признать, что только исключительно мужественный и откровенный человек может поступить именно так, так поступил Колесник. Видимо, не всем нам дано это качество. При этом надо также констатировать, что в своей собственной ошибке способен признаться далеко не каждый. Как мне представляется, это одно из многих достоинств, присущих В.В.Колеснику, которое неоднократно вызывало искреннее уважение у многих его сослуживцев, и из 15 обрСпН и из других структур, а также у хорошо знавших его людей.

Заканчивая данный очерк, в очередной раз перечитал его и пришел к выводу, что в нем расписал сплошные достоинства Василия Васильевича Колесника, правда, далеко не все из известных мне. Все, как представляется, описать совершенно невозможно. Думаю, что, если бы Василий Васильевич сам смог прочитать данные откровения, то, я уверен, не все из них одобрил бы, так как при жизни не любил превосходную степень, особенно, в оценке его личных, даже совершенно однозначных заслуг. Несколько раз на официальных мероприятиях или дружеских посиделках я был свидетелем того, как Колесник в довольно суровой и категоричной форме буквально обрывал выступления тех, кто пытался «петь ему дифирамбы», пусть даже однозначно заслуженные.

Думаю, что многие офицеры, в разное время служившие с Колесником, могли бы привести свои подобные примеры, связанные с сильным положительным влиянием, которое Василий Васильевич мог оказывать на своих подчиненных в решающие моменты в их службе, тем самым, настраивая их на достижение однозначно высоких результатов в тех делах, которые им поручались Колесником.

Несмотря на свои многочисленные заслуги и достоинства, сам Василий Васильевич считал себя вполне обычным человеком с присущими каждому из нас слабостями и недостатками. У него, как и у любого человека их было много. Видимо, его можно было упрекать во многом, но, что мне лично очень импонировало, повода упрекнуть генерал-майора Колесника в так называемой «звездной болезни», думаю, не было ни у кого и никогда. Он был всегда доступен и прост, особенно для своих сослуживцев и спецназовцев. За это Василия Васильевича любили и уважали многие из его начальников, подчиненных и знавших его людей.

Правда, люди недостойные, я бы даже сказал, низкие, а возможно, завистливые и не способные подняться выше своих личных амбиций, наверное, будут пытаться опровергать многое из того, что написано в этой книге или в воспоминаниях других сослуживцев Василия Васильевича Колесника. Подтверждением этому может служить моя беседа с одним из замполитов так называемой «ленинской школы», служившим в свое время в 15 отдельной бригаде специального назначения. Узнав, что я пишу свои воспоминания о бригаде, в том числе буду писать и о Колеснике, этот, с позволения сказать, профессиональный «инженер человеческих душ» заявил мне: «Если хочешь узнать, каким Колесник был на самом деле, давай встретимся, и я тебе всю правду расскажу о нем».

Ничего, конечно, я ему не ответил на это. Однако в связи с тем, что думать-то нам никто не запрещал, я подумал, что, несмотря на довольно преклонный возраст, этот, с позволения сказать, «инженер человеческих душ» ума и нормальной человеческой мудрости на ниве политической и воспитательной работы в войсках специального назначения так, к сожалению, и не нажил. Думаю, что тех заслуг и достоинств, которые были у Колесника Василия Васильевича, никто отобрать у него не сможет. Они остаются в памяти его друзей, товарищей и сослуживцев.

 

ПИСЬМА ИЗ ЧИРЧИКА

 

Когда данная книга была уже в основном написана, сама собой родилась мысль поместить в ней те мои письма, которые в разное время, относящееся к периоду службы в 15 отдельной бригаде специального назначения, я писал в Ленинград одному из моих лучших друзей по Киевскому ВОКУ Жене Климовичу. К моему искреннему удивлению и, конечно же, удовлетворению, Женя все эти письма из Чирчика хранил в течение почти 30 лет, как будто бы знал, что когда-то они несомненно могут понадобиться. 

Поскольку эти письма были написаны, как говорят, «по свежим следам» происходивших тогда событий, они, как мне кажется, могут быть интересны читателю, прежде всего, тем, что не несут на себе довольно тяжелый груз последующего опыта, знаний и жизни автора, как те воспоминания, которые изложены выше. Несомненно, что мои письма совершенно не отягощены грузом такого рода, так как они были написаны сразу же после того, как в Чирчике происходили те или иные события, то есть они фиксировали факты того далекого периода, образно говоря, в реальном масштабе времени. Именно этим они и ценны, так как смогут дать читателю представление о том, как автор этих писем воспринимал, трактовал и оценивал все, что происходило в те уже далекие времена в 15 обрСпН.

От так называемого «груза последующего жизненного опыта» мне, к сожалению, трудно было избавиться, когда писал вышеприведенные воспоминания о днях и годах давно минувших. В этой связи, когда работал над своими воспоминаниями о 15 обрСпН, постоянно ловил себя на мысли, что в оценках тех событий надо мной довлеет все, что было со мной уже потом, после Чирчика. И это вполне естественно, ведь, вспоминая далекое прошлое, человек видит его, как правило, уже через толстую призму того периода своей жизни, который прошел до того момента, когда автор берется за перо, чтобы описать события, имевшие место лет двадцать-тридцать тому назад, а иной раз и больше.

Если бы тогда, в те, теперь уже весьма и весьма далекие времена, когда мы служили в 15 отдельной бригаде специального назначения, у меня была потребность и главное желание ежедневно или хотя бы периодически писать дневники, то сегодня в руках могли бы быть достоверные и бесценные по своему содержанию записи, совершенно лишенные толстого налета многих последующих, и весьма бырных лет, которыми, несомненно, изобилует моя книга. Однако тогда потребности вести дневники не было ни у меня, ни, как мне известно, у других моих сослуживцев по Чирчику. А сейчас многие из нас, в том числе и я, об этом очень жалеем, кроме, пожалуй, Олега Кривопалова, который оказался умнее и намного дальновиднее всех нас, так как хоть и не в Чирчике, а в последующем, когда он служил в Афганистане, хоть и позже, чем хотелось бы, но все-таки начал вести свой собственный дневник, в котором описывал те события, которые происходили с ним и подчиненным ему личным составом. Ну а тогда, в Чирчике, мне, чтобы как-то выразить свое отношение к происходящему, видимо, вполне хватало довольно объемных писем, посредством которых я общался со своим другом Женей Климовичем. В них описывались события в Чирчике и в 15 обрСпН и в написании дневников я в те далекие времена совершенно не нуждался.

Для того, чтобы заполучить свои письма у Жени Климовича, мне пришлось в декабре 2003 года специально съездить в Санкт-Петербург и взять их у него. Однако, Женя, или Буль, как мы его звали в училище, к моему удивлению, совершенно не хотел их отдавать, объясняя свою позицию тем, что письма были написаны лично ему, и отдавать он их не хочет. Вообще-то, его можно было понять. Согласитесь, у человека могут быть основания для того, чтобы свою личную переписку не возвращать даже тому человеку, который эти письма писал.

Пришлось долго уговаривать Евгения, оперируя различного рода, как мне казалось, совершенно убедительными аргументами в пользу того, что «наш народ должен знать своих героев из Чирчикского спецназа ГРУ ГШ ВС СССР». Более того, в ходе самого напряженного этапа переговоров пришлось, хоть и в шутливой форме, но даже «угрожать» своему другу Жене-Булю тем, что, если он не отдаст письма, то я не сдвинусь с места, чтобы сесть за праздничный стол, накрытый по поводу моего приезда в Питер, а также тем, что без писем я вообще не намерен возвращаться в Москву.

И, в конце концов, Буль все-таки согласился отдать письма. Он достал их из какого-то далеко запрятанного старого дипломата и передал их мне, вместе с несколькими фотографиями чирчикских времен, которых у меня не было. В этой связи, пользуясь случаем, хочется в очередной раз выразить Жене огромную благодарность или, как сказал бы один из наших общих знакомых: «Большое ему командирское спасибо!». Во-первых, большое спасибо ему за то, что он эти мои «скромные послания из далекого Чирчика» в его адрес хранил в течение почти долгих лет. Во-вторых, я благодарен ему за то, что он, в конечном итоге, согласился мне отдать эти письма, чтобы они были напечатаны в данной книге при условии, что из них будут изъяты те, преимущественно личностные моменты, которые не имеют прямого отношения к Чирчику и, собственно, к 15 отдельной бригаде специального назначения.

Здесь, считаю, было бы совершенно уместным немного написать о самом Жене Климовиче, чтобы охарактеризовать его. Думаю, что он этого заслуживает в самой полной мере. Ведь тот факт, что Женя не один десяток лет бережно хранил мои письма, уже сам по себе для большинства читателей может свидетельствовать о многом, вернее, с очень хорошей и весьма положительной стороны характеризовать самого хранителя «посланий из Чирчика».

Женя Климович пришел на разведывательный факультет Киевского высшего общевойскового командного училища после окончания в 1970 году Минского суворовского военного училища. В тот период времени, когда мы в Киеве знакомились друг с другом, однокашник Жени по Минскому СВУ и, естественно, наш с ним однокашник по Киевскому ВОКУ Володя Кухарев под смех «курсантской общественности седьмой роты», в шутливой форме характеризуя Женю, очень любил говорить: «У Жени Климовича было очень несчастливое детство, так как с первого по четвертый класс он учился у своей мамы, а потом, когда ему еще не было 11 лет, его отдали в обучение в Минское суворовское училище».

Когда мы поступили на первый курс Киевского ВОКУ, учеба у Жени как-то сразу «не заладилась». Дело в том, что, будучи человеком, который всегда был несколько погружен в себя, Женя поначалу не очень вписывался в строгие рамки военной системы, которая оказалась намного строже, чем в суворовском училище. Женя как-то сразу попал в категорию злостных нарушителей дисциплины и внутреннего порядка. И было это, как говорят в таких случаях, «не благодаря, а вопреки», то есть не потому, что он был какой-то разгильдяй или злостный нарушитель дисциплины, а, скорее всего, потому, что он не сразу смог приспособиться к новым условиям, к новой обстановке, которая значительно отличалась от той, что была в Минском СВУ. 

Многим из нас, Жениных однокашников, сразу же стало ясно, что все невзгоды, свалившиеся на Женю на начальном этапе учебы в Киеве, были, как мне кажется, результатом того, что главной его чертой была некоторая рассеянность, замкнутость, оторванность от реальной жизни, и, как следствие, склонность выражать свое мнение там, где следовало бы помолчать, и наоборот – молчать там, где надо было бы хоть что-то сказать в свое оправдание.

Так, например, случилось, когда во время ночных стрельб из крупнокалиберного пулемета КПВТ бронетранспортера БТР-60пб у одного из БТР в открытых верхних люках появилось розовое свечение, а затем повалил густой пороховой дым. Прокричав что-то нечленораздельное, к БТРу бросаются преподаватели огневой подготовки майоры Шестопал и Яцинин, а также все курсанты, которые стали свидетелями случившегося.

Все понимали, что внутри бронетранспортера произошел самопроизвольный выстрел патрона калибра 14,5 мм. Подробно объяснять причину такого выстрела очень долго, да и нет необходимости. В общем, произошло это из-за грубейшей ошибки стрелявшего, который с нарушением инструкции пытался устранить задержку при стрельбе из КПВТ. В результате, трассирующая пуля, напомню, калибра 14,5 мм. после произошедшего выстрела несколько мгновений хаотично летала в ограниченном пространстве внутри БТРа, отскакивая рикошетом от всего, что ей попадалось на пути, при этом освещая траекторию своего полета ярко-красным светом и выпуская обильные клубы дыма от горящего трассера. На тех местах брони внутри бронетранспортера, куда попадала пуля, оставались глубокие выбоины. Поэтому она могла ранить или даже убить того, кто находился внутри. Однако ни пуля, ни выбитые ею из брони осколки не задели, стрелявшего и он остался невредим.

Однако вернемся к курсанту Климовичу. В то время, когда сбежавшиеся к БТРу курсанты проявляли соответствующее моменту личное участие в ликвидации последствий данного происшествия или просто демонстрировали сдержанность, Климович вслух высказал что-то или задал такой глупый вопрос, что майор Яцинин не выдержал и вылил на него весь свой запас ненормативной лексики. В общем, в ответ на сказанное майором Яцининым Женя проявил присущее ему качество и не промолчал, как этого требовала обстановка, а начал что-то говорить в ответ товарищу майору, да еще невпопад.

Кстати сказать, на начальном этапе учебы в Киевском ВОКУ многие из нас, выпускников различных суворовских военных училищ, страдали подобным непониманием своего нового положения, весьма отличного от привычных нам устоев и правил, которые существовали в суворовских училищах. И если другим нашим однокашникам по седьмой роте КВОКУ удавалось в силу более живого, чем у Жени, характера, природной изворотливости и других своих личностных и деловых качеств и особенностей избегать неприятностей и нареканий начальства, то курсант Климович уже в сентябре 1970 года от командиров и начальников различных степеней «нахватал» столько «нарядов на службу вне всякой очереди», что стоял в нарядах «у тумбочки дневального по роте» практически через день. Смотреть в то время на него, постоянно уставшего и вечно сонного, было просто жалко и очень тоскливо.

В последующем все постепенно стало на свои места. Курсант Климович перестал «попадаться на глаза начальству как по поводу, так и без такового», при этом все мы, его однокашники, разобравшись в том, что Женя собой представлял, начали ценить и уважать его за честность, порядочность, простоту в общении с людьми, душевность и принципиальность, а также за многие другие качества, которыми большинство из нас совершенно не обладало. У него появились друзья, в числе которых, к счастью, был и автор этих строк.

Всем, кто близко общался с Женей, тем более, дружил с ним, очень импонировала его надежность и искренность в отношениях со своими друзьями. Кроме того, его всегда отличал высокий уровень знаний по русской литературе и истории, глубокие знания по русскому языку, а также по немецкому языку, который он изучал на разведывательном факультете КВОКУ. Женя, например, мог совершенно свободно наизусть цитировать большущие отрывки из произведений Пушкина и других русских классиков, чем выгодно отличался от большинства из нас. Было у него множество и других неординарных достоинств и положительных качеств.

В училище у Жени, как уже упоминалось выше, была кличка Буль. И этот момент, как мне кажется, требует отдельного пояснения, так как тоже в определенной степени характеризует его. Клички в армейской среде, да и в других коллективах, - это, как правило, производные от фамилий или имен, однако в нашей седьмой роте Киевского ВОКУ такого рода клички были довольно большой редкостью. В основу кличек, которые мы давали друг другу, были положены преимущественно специфические качества и особенности тех курсантов, которые удостаивались высокой чести иметь кличку. Ведь общеизвестно, что у каждого человека есть какие-то присущие только ему особенности характера или поведения. Они-то, в основном, и составляли ту базу, на основе которой в нашей седьмой роте и придумывались клички однокашникам. Многие из таких кличек интересны были тем, что имели какую-то свою подоплеку и, как правило, особую очень необычную историю своего появления.

Такая весьма интересная история была и у клички, которая «приклеилась» к Жене Климовичу. Дело в том, что одной из отличительных особенностей курсанта Климовича, причем, как можно было нам судить, далеко не основной, являлось то, что у него, как бы это поточнее сказать, все валилось из рук. То он что-то уронит, то сломает что-нибудь, то в учебном классе на него упадет коробка передач от боевой машины пехоты весом 400 килограмм, то его электротоком ударит в ситуации, в которой этого в принципе быть не должно.

Самым показательным примером данной особенности Жениного характера явилось то, что однажды, еще на первом курсе, именно он, заходя в курсантскую казарму нашей роты, случайно оторвал дверную ручку от двери. За эту ручку ежедневно по несколько раз бралось более сотни курсантов, однако именно Женя, в очередной раз взявшись за эту несчастную расшатанную и уже почти отвалившуюся от двери ручку, оторвал ее. Для любого другого курсанта седьмой роты это, в общем-то, обыденное событие осталось бы совершенно незамеченным со стороны окружающих, но только не для курсанта Климовича. Вид искренне удивленного Жени с оторванной от двери ручкой в его руке вызвал гомерический хохот всех, кто был свидетелем произошедшего и, если мне не изменяет память, стал тем определяющим моментом, который и лег в основу истории появления первой клички у курсанта Климовича. С учетом особенности Жени, которая заключалась в его способности с завидной периодичность «ломать и ронять», в курсантском коллективе седьмой роты к нему сначала «приклеилась» кличка, которая в развернутом варианте звучала: «Женя Климович Либо что-нибудь сломает, Либо что-нибудь уронит» или просто «Либо».

Еще более надежно закрепилась за Женей кличка «Либо» после того, как он умудрился второй раз оторвать ручку от двери, но уже не в расположении седьмой роты, а на кафедре тактики, когда наш третий взвод заходил в класс военной топографии. Вернее было бы сказать, что Буль совсем не собирался отрывать дверную ручку, а просто взялся за нее, и она отвалилась от двери. Женя сам был очень удивлен этим обстоятельством и озадаченно смотрел на ручку в своей руке, видимо, соображая, что бы для него лично значило это «повторение пройденного» с очередной дверной ручкой. А означало для него данное обстоятельство то, что под дружный хохот всех свидетелей данного происшествия кличка «Либо что-нибудь сломает, Либо что-нибудь уронит» уже стала не просто кличкой, а в определенной степени самой точной личностной характеристикой Жени Климовича.

Так мы с самого начала нашей учебы в училище и начали звать Женю кличкой «Либо». А он с завидной периодичностью давал поводы для того, чтобы убедиться в правильности выбора его однокашниками именно этой клички. Однажды, например, когда седьмую роту подняли по тревоге и более сотни человек побежали в автопарк, Либо, бежавший одним из последних, умудрился провалиться в открытый канализационный люк, мимо которого все мы совершенно спокойно пробежали. Женька застрял в проеме колодца и не провалился вниз только потому, что как новогодняя елка был со всех сторон обвешан оружием и снаряжением. Когда Володя Мендияров  (имевший у нас кличку «Кот») увидел торчавшего из люка Либо на фоне убегающей роты, он от этой картины совершенно не смог сдержать смех. Будь на месте курсанта Климовича кто-то другой, Володя, видимо, сразу же помог бы ему выбраться, да, еще и посочувствовал бы: «Эк, тебя угораздило! Осторожней надо быть!» А вид Жени в таком положении вызывал лишь «добродушный солдатский смех».. Смеялся Мендияров так искренне, что силы совсем покинули его, и он с большим трудом вытащил Либо из злосчастного люка.

И даже Софья Ефимовна Авраменко, Женина преподавательница немецкого языка, называла его на немецкий манер «Pechvogel», где pech – смола, а vogel – птица. Дословный перевод с немецкого – птица, попавшая в смолу, а в переносном смысле - неудачник.

Так и звали мы Женю Климовича «Либо» достаточно долго, но только до тех пор, пока мы не посмотрели кинофильм про советских разведчиков «Майор Вихрь», где один из персонажей произнес для множества обычных зрителей Советского Союза ничего не значащую, но для курсантов нашей седьмой роты Киевского ВОКУ сакраментальную фразу: «Не было никакого Либо! Был Буль, старый осел!» После этих слов под дружный хохот всех Жениных однокашников из седьмой роты, которые смотрели этот фильм, к нему уже, вместо клички «Либо», крепко-накрепко «приклеилась» кличка «Буль» и очень редко «Буль Старый Осел», которая понравилась всем нам, да и самому Жене. При этом он всегда свои многочисленные письма мне в Чирчик и даже телеграммы подписывал, к удивлению телеграфисток на почтамтах разных городов, не иначе как «Буль С.О.», что и значило «Буль Старый Осел».

Кстати сказать, у автора этих строк во время учебы на разведывательном факультете Киевского общевойскового училища тоже была кличка «Саид». Этимология ее появления, конечно, не имеет такую длинную и необычную историю, как кличка Жени Климовича, но, тем не менее, она тоже есть.

Дело в том, что мы поступили в училище в августе 1970 года, когда кинофильм режиссера Мотыля «Белое солнце пустыни» находился на пике своей популярности. В то время многие из нас по несколько раз посмотрели его и в общении друг с другом в различных ситуациях часто пользовались цитатами из этого фильма. Поэтому, когда на этапе знакомства со своими киевскими однокашниками я рассказал, что мои мама и сестра живут в Средней Азии, многие из них, кто раньше не бывал в тех краях и сформировал свое представление о Средней Азии на основе фильма «Белое солнце пустыни», живо себе представили среду моего предыдущего обитания. Для них это была пустыня, бескрайние песчаные барханы и, конечно же, до сих пор прячущиеся в пустыне злобные басмачи. В этой связи мне сразу же дали кличку «Саид» по имени героя фильма, которого сыграл Спартак Мишулин.

Уж не знаю, чем я со своей сугубо славянской внешностью мог напоминать моим однокашникам киношного Саида, но кличку я получил благодаря именно ему. И это был далеко не худший вариант, так как в условиях курсантского коллектива вероятность получения клички, например, главаря банды басмачей Абдуллы, сугубо отрицательного героя из того же фильма, была также весьма высокой.

На первом этапе обучения в Киеве, когда кличка «Саид» в моем лице обрела своего нового хозяина, многие в седьмой роте с улыбкой и смехом обращались ко мне со словами Абдуллы из кинофильма «Белое солнце пустыни»: «Саид, ты зачем убил моих людей?» или тоном киношного красноармейца Сухова задавали вопрос: «Саид, ты как здесь оказался?» При этом я неизменно принимал соответствующую позу и также спокойно, как настоящий Саид, отвечал: «Стреляли». И всем нам эта, на первый взгляд, совершенная бессмыслица доставляла большое удовольствие и вызывала смех.

Продолжая свое повествование о Буле, могу сказать, что, несмотря на все постоянно сваливавшиеся на протяжении всего срока обучения в КВОКУ на его долю тяготы и лишения, он отнюдь не терял свойственного ему присутствия духа и очень тонкого чувства юмора. При этом он не упускал случая «рассчитаться» с нерадивыми и недостойными отцами-командирами и разного рода начальниками, которые все-таки были на нашем факультете. А они, в свою очередь, не жалели для него нарядов вне очереди, суток на гауптвахте, назначений на различные хозяйственные работы и повторных пересдач экзаменов и зачетов. 

Женя порой так тонко мог подколоть то командира нашей роты, то коменданта училища, то еще кого-нибудь, что они иногда даже не понимали, что он их откровенно и тонко подкалывает и высмеивает. Многие из тех перлов, которые в разное время и по различным поводам выдавал Буль в адрес некоторых наших нерадивых командиров и начальников, впоследствии становились нарицательными или переходили в категорию курсантских афоризмов и баек. 

Наряду со многими другими, вспоминается такой случай. На выпускном курсе наша седьмая рота размещалась уже не в казарме, а в общежитии, где мы жили в отдельных комнатах по 3-4 человека. Однако служба дневальных по-прежнему существовала и в общежитии, как никуда не делась и обязательная для этого тумбочка дневального сугубо армейского образца. Командир нашей роты, вопреки требованию устава внутренней службы, дал команду повесить на доске документации наряда по роте непредусмотренную уставом краткую инструкцию дневальному, которая гласила: «На звонки по телефону дневальный по роте должен отвечать: «Дневальный по седьмой роте курсант Иванов слушает Вас».

Тут надо пояснить, что в данном случае, вместо фамилии «Иванов», надо было бы всего лишь сделать прочерк, и всем было бы понятно, что следует называть свою фамилию, однако, как говорится, «что написано пером …». При условии, что в нашей роте не было курсанта с фамилией «Иванов», данная инструкция была полным абсурдом. Ответ дневального по телефону именно в такой форме мог вполне устроить офицеров из других подразделений и кафедр училища, но отнюдь не офицеров из седьмой роты, которые знали, что у нас нет курсанта с такой фамилией.

Никто из наших однокашников, конечно же, не обратил никакого внимания на эту «напоминаловку для тупых», но только не Женя Климович. Он не мог спокойно пройти мимо такой естественной «подставы», которая может соответствующим образом характеризовать командира роты, отдавшего распоряжение повесить эту бестолковую «напоминаловку». И вот, в свой первый же наряд по общежитию Буль стал отвечать на звонки, как написано на доске документации: «Дневальный по седьмой роте курсант Иванов слушает Вас». Офицеры нашей роты поначалу теряли дар речи или думали, что не туда попали, услышав Женин ответ. Когда «коэффициент обалдения» у них проходил, они, как правило, интересовались: «Климович, это ты? А почему так отвечаешь?» «Так ведь тут так написано!» - был неизменный ответ Буля с нотками «святой простоты в голосе».

Самое интересное и смешное случилось, когда в роту во время дежурства Буля позвонил командир нашей роты. Услышав из уст Жени стандартный ответ, ротный, будучи человеком неглупым, сразу же осознал свою ошибку, однако строго спросил: «Климович, это Вы?» «Так точно, товарищ старший лейтенант!» - ответил Буль. Командир роты, немного подумав, выдал сакраментальную фразу, которая сразу же вошла в «лексический актив» седьмой роты: «Ну, ждите, Климович. Я сейчас приду в общежитие и так «за-и-ва-ню» Вас!» Однако пока он шел в расположение роты, видимо, «заиванивать» курсанта Климовича передумал, но приказал снять бестолковую «напоминаловку».

Ну, а вновь придуманный глагол русского языка «заиванить» после этого случая стал активно использоваться всеми курсантами седьмой роты для обозначения того самого процесса, который под этим самым новым словом подразумевался. Теперь слово «заиванить» совершенно свободно применялось нами в любых ситуациях, вместо множества известных всем непарламентских выражений, которые, как известно, в приличном обществе использовать не принято.

 Кроме весьма тонкого чувства юмора, Женя обладал еще одним замечательным качеством – он был, да и сейчас остается очень добрым человеком. В условиях военного училища такое его качество не добавляло ему авторитета у отцов-командиров, да и у некоторых наших однокашников, однако теми из нас, кто его хорошо знал, ценилось весьма высоко. При том доброта Буля распространялась не только на окружающих его людей, но и братьев наших меньших, на животных.

Глубоко врезалось нам в память событие, произошедшее на танкодроме нашего училища в районе поселка Старое, где мы учились водить различные боевые машины и танки. Преподаватель вождения подполковник Трибунский явился на очередное занятие в приподнятом настроении – солдаты из батальона обеспечения учебного процесса поймали и отдали ему совсем маленького зайчонка. Подполковник Трибунский с радостью показал зайчонка курсантам и заявил, что отвезет его в Киев в качестве подарка своей маленькой дочке. «Пусть заботится о нем, кормит его, растит», - заявил он и, связав зайцу ножки попавшейся под руку веревкой красного цвета, положил его под дерево, чтобы на него никто случайно не наступил. Где во время той трогательной сцены с зайчонком был Буль, история умалчивает, но он всего этого, к сожалению, не слышал и не знал.

Через некоторое время все наше внимание переключилось с зайца на занятие по вождению боевой техники. Зарычали двигатели боевых машин, и о зайчишке уже никто не вспоминал. Буль же, выполнив упражнение по вождению танка или боевой разведывательной дозорной машины, решил отдохнуть, к несчастью, как раз под тем самым деревом, где лежал заяц со связанными ногами. Увидев зайчонка, Женя, будучи от природы сердобольным человеком, решил выполнить свою великую миссию по спасению зайки от неминуемого, по его мнению, превращения в жаркое из зайчатины в каком-либо солдатском котле. Улучив момент, он быстро развязал узел веревки на его ногах и освободил его. Однако заяц, получив свободу, почему-то не хотел убегать. Видимо, перспектива оказаться в заботливых детских руках ему подходила больше, но Буль подтолкнул его сзади, и зайка тут же бросился в лес наутек.

И все прошло бы гладко и незаметно, не оглянись в это время подполковник Трибунский, чтобы посмотреть на своего зайца… А там, вместо желанного подарка дочери, стоял довольный своим благородным поступком курсант Климович с красной тряпкой в руках, которую он даже не удосужился выбросить, чтобы «скрыть следы своего преступления». Нужно ли говорить, какой гнев овладел Трибунским. Ему было непонятно, зачем курсант Климович отпустил зайчонка. Ведь всем курсантам было сказано, чтобы его не трогали, так как это был такой хороший подарок маленькой дочке нашего преподавателя. Отвечая на многочисленные вопросы подполковника, Буль в типичной для него манере пробубнил себе под нос, что не знал о подарке и пожалел зайчонка, так как думал, что «зайца хотят съесть». Надо было слышать, каким тоном подполковник Трибунский после всего услышанного в сердцах произнес: «Юннат хренов! Натуралист долбаный!» При этом до самого конца занятий он неоднократно повторял эти определения в адрес Климовича, постоянно «усиливая тезисы» вплоть до самых грубых и матерных выражений. Ну, а в том, что за этой «бурей эмоций» для курсанта Климовича последовали обязательные наряды на службу, причем, вне всякой очереди, Вы, уважаемый читатель, надеюсь, уже догадались.

После этого случая слова «Юннат хренов! Натуралист долбаный!» в седьмой роте курсантов сразу же стали нарицательными и применялись для обозначения таких понятий как неоправданная жалость или мягкотелость человека, а также в качестве оценки чьего-либо несуразного, неоправданного поступка.

При всей своей неудачливости и умении зарабатывать всяческие наказания в, казалось бы, совершенно безобидных ситуациях, Женя был, как ни парадоксально, удивительно везучим человеком. И, что интересно, «самые жуткие истории с Женей Климовичем» всегда имели довольно счастливый конец или, во всяком случае, заканчивались для него без каких-либо серьезных последствий. В этой связи мы все считали его очень везучим человеком по самому большому счету. В доказательство приведу краткий и далеко не полный перечень «подвигов» Буля, которые могли закончиться для него весьма и весьма плачевно.

Одним из самых показательных из множества примеров везучести Буля, может служить уже упоминавшийся здесь случай с упавшей на него коробкой передач боевой машины пехоты. Этот учебный экспонат весом в 400 кг представлял собой коробку передач в разрезе и был установлен в одном из учебных классов на вращающемся вокруг вертикальной оси постаменте. Согласно расчетам, коробка никак не могла упасть на пол. Однако, вопреки всем законам физики, она все-таки упала, и упала не на кого-либо, а именно на Буля, когда он, вместе с другими курсантами нашего взвода, решил во время перерыва между занятиями покрутиться на ней, как на карусели. В конце концов, все курсанты, «развлекавшиеся катанием на коробке передач», соскочили с нее, когда она начала клониться на один бок, но Буль продолжал «млеть от получаемого во время катания удовольствия». В результате, центр тяжести коробки сместился и она начала падать на пол учебного класса.

Что могло бы статься с нашим Булем, если бы 400-килограмовая коробка передач от БМП упала как-либо по-другому, трудно даже представить. Однако природная везучесть Буля его не подвела и на этот раз. Женя, упав на пол, каким-то чудом полностью уместился в свободном пространстве, образованным тем самым разрезом в верхней части коробки, который давал возможность любопытным курсантам заглянуть в ее чрево. Кроме того, коробка одним из своих выступов зацепилась за стену класса. Все курсанты нашего взвода, которые оказались рядом, подхватили руками тяжеленную коробку и буквально несколько секунд удерживали ее навесу, давая возможность Булю, лежавшему на спине, с большим трудом выползти из-под нее. Когда Женя выполз из-под нависшей над ним коробки, его однокашники, еле удерживавшие ее на весу, бросили эту тяжесть на пол с таким грохотом, что в секретной части училища, располагавшейся этажом ниже, с потолка рухнула огромная старинная люстра. После этого, казалось бы, совершенно смертельного для Буля падения коробки передач, он не получил ни одной царапины или синяка и лишь чуть-чуть потянул мышцы на руке, которой, как потом объяснял Буль, он «пытался помочь своим товарищам снизу поддержать на весу это ужасное «угробище».

А чего стоит случай, когда Женя, находясь в увольнении, не торопясь ел любимое мороженое, сидя на одной из многочисленных скамеек на Крещатике, главной улице Киева, столицы Украины. Удивительно, но только он встал со скамейки и сделал несколько шагов в сторону от нее, как эта самая скамейка была в щепки разнесена двигавшимся на огромной скорости по Крещатику грузовиком, у которого полностью отказали тормоза, и он вылетел на обочину Крещетика.

Или взять еще одну стрельбу – на этот раз из ручного противотанкового гранатомета РПГ-7. Увлекшись, видимо, своей важной ролью грозного и бесстрашного истребителя танков противника, Женя, выполнявший роль гранатометчика, при прицеливании в мишень взялся левой рукой не за соответствующую рукоятку гранатомета, а за саму торчащую из передней части ствола гранатомета гранату в районе маршевого двигателя. Когда его указательный палец уже совсем дожимал до конца спусковой крючок гранатомета, чтобы произвести выстрел, раздался крик Жени Александрова, который исполнял обязанности помощника гранатометчика. Он даже не закричал, а не своим голосом очень громко и требовательно сказал: «Ой, Буль, руку…!» После этого Буль спокойно убрал свою левую руку на рукоятку гранатомета и произвел выстрел.

И все обошлось в очередной раз. Рука Буля не полетела вслед за гранатой, улетающей в сторону мишени, а осталась на месте. После того, как мы, Женины однокашники, узнали об этом происшествии, все очень разволновались и в силу своей эмоциональности по-разному выражали свои эмоции в адрес Буля. Однако он сам был очень спокоен, а осознал, что могло бы произойти, если бы не предупреждение Жени Александрова, лишь вечером. Вот тогда-то он по-настоящему испугался. До него, в конце концов, все-таки дошло, как до жирафа, что могло бы произойти, если бы он от природы не обладал присущей ему патологической везучестью.

Поводя общий итог всему, написанному выше, могу лишь подтвердить, что никакой, даже самый отрицательный опыт, для любого человека не проходит даром. Вот и наш Буль не является исключением из этого правила. Взять хотя бы тот период его офицерской службы, когда он был офицером-воспитателем в Ленинградском суворовском военном училище. Видимо, испытав в Киевском ВОКУ на собственной шкуре, что значит быть «мальчиком для бития», Буль учил «детей» (так он называл своих подчиненных-суворовцев в ЛенСВУ), как нужно вести себя с самого начального момента пересечения КПП военного училища. Возможно, поэтому Жениных выпускников ЛенСВУ в различных высших военных училищах и академиях образно говоря, не «иванили», как его самого. Они писали ему в суворовское училище благодарственные письма, называя его «ясновидящим», ибо все в военных ВУЗах происходило по его  сценарию: кто-то из молодых курсантов учился «в обнимку с тумбочкой дневального», а кто-то первый раз пошел в наряд по роте лишь через полгода учебы. Это были выпускники Жени Климовича. Кстати сказать, из Жениных выпускников-суворовцев многие стали выдающимися людьми

Наша дружба с Булем продолжается уже 40 с лишним лет и ни разу ни мне, ни другим нашим однокашникам по седьмой роте курсантов Киевского ВОКУ не пришлось усомниться в тех его человеческих качествах, которые привлекли в нем меня, да и всех нас. Вот такой человек, каким является Женя-Буль С.О., и сохранил все письма из Чирчика, которые, я искренне надеюсь, помогут Вам уважаемый читатель несколько глубже познать то, что было в 15 отдельной бригаде специального назначения в 70-х годах ХХ века.

Заполучив в декабре 2003 года в свое распоряжение письма, которые я в свое время адресовал в Ленинград Жене Климовичу, решил, что главу книги, в которой они будут опубликованы, надо будет назвать не иначе, как «Письма другу». Однако, по мере того, как я читал эти послания пришло еще большее осознание их ценности для более полного понимания того, что происходило в Чирчикской бригаде спецназ в наши времена. В общем, стало понятно, что они могут в определенной степени дополнить то, что было написано в начальной части книги о 15 отдельной бригаде специального назначения в качестве моих воспоминаний.

Поэтому, вполне естественно, пришла мысль о том, что, кроме писем Жене Климовичу, можно было бы также опубликовать и те части моих писем, касающиеся 15 обрСпН, которые были написаны в разное время моей маме Наталье Андреевне и сестре Ирине, моему сослуживцу по Чирчикской бригаде и другу Олегу Кривопалову, а также некоторым моим знакомым, у которых тоже сохранились мои письма из Чирчика. И мама, да и все остальные мои адресаты после обращения к ним выслали имевшиеся у них письма того, Чирчикского периода моей службы в Вооруженных Силах, чем, наряду с Булем, оказали мне неоценимую помощь в написании данной главы книги.

Прочитав свои письма, написанные в свое время маме и сестре, да и другим адресатам, я пришел к выводу, что они, хоть и не так полно, как письма Жене, но все-таки в определенной степени могут помочь читателю еще глубже вникнуть в проблемы, которыми в 70-х годах прошлого века жили чирчикские спецназовцы. Поэтому я принял решение опубликовать и их, но при этом первоначальное название данной главы книги «Письма другу» пришлось, исходя из ее нового, более широкого содержания, изменить на «Письма из Чирчика».

В предлагаемых читателю письмах, которые публикуются в хронологической последовательности, в основном, оставлено все в полном соответствии с оригиналами, с сохранением их стиля и орфографии. Исключение составляют лишь некоторые личностные и другие моменты, которые пришлось убрать из публикуемых писем, так как они не имеют отношения к описанию того, что происходило в указанный период в Чирчикской бригаде спецназ.

По тексту писем автором в скобках курсивом даются пояснения тех немногих деталей и моментов, которые могут быть не совсем понятны тем, кто будет читать их. Кроме того, читателю также необходимо иметь в виду, что из-за достаточно жесткого режима секретности, существовавшего в те времена в ВС СССР и 15 обрСпН, там, где в письмах написано «десантник», необходимо читать «спецназовец», а «ВДВ» – «спецназ». В силу этих же причин некоторые мысли, касающиеся спецназовской специфики излагались иносказательно.

И так, после столь длинного вступления, изобилующего многочисленными воспоминаниями и пространными лирическими отступлениями, наконец-то, Вашему вниманию, дорогой мой читатель, предлагаются мои письма из Чирчика:

 

 

8.09.74г.                                                                                    г.Чирчик   

Здравствуй, мама!

Наконец-то, я в Чирчике. Но все по порядку. На следующий день после твоего отъезда проводил Женю (Климовича, который приезжал в гости к автору писем) и Иру (сестру), я 3 сентября, вечером, уехал в Алма-Ату. 4-го, вечером, приехал туда. Ночь переночевал в гостинице «Туркестан», а утром поехал в часть, откуда направили сюда, в Чирчик, куда вылетел 6-го, и в этот же день, доехав на такси от Ташкента (здесь всего 33 км), приехал в часть.

Не успел перешагнуть порог КПП, встретил знакомого парня из нашего училища, который мне все рассказал, показал и притащил к себе домой. Он живет с женой и сыном, но они выделили мне одну комнату. 7-го числа весь день отдыхал, вернее, помогал Володе доделывать его учебник для ВДВ, а 8-го впервые пошел в свою роту, написал конспекты, и завтра буду проводить свои первые занятия. Впечатлений новых много, но не буду пока говорить что-либо определенное.

В Алма-Ате фруктов, овощей всяких хоть завались. Яблок таких, как там, я еще нигде не видел, а об арбузах и дынях и говорить нечего. Здесь тоже всего этого полно и винограда тоже. В общем, приезжай, сама посмотришь. А Чирчик, мало чем отличается от Алма-Аты. Она, как мне показалось, такая же грязная, но это уже дело последнее.

Сюда приехало 8 наших ребят. Игорь Ревин и Федя Волох, которых ты знаешь, тоже здесь.

Пока все. Пиши. Жду.

Мой адрес: 702117 г. Чирчик-17 Ташкентской обл. До востребования.

Сергей

 

10.09.74г.                                                                                  г.Чирчик

Здравствуй, Иринка!

Вот, наконец-то, и нашел время написать тебе. Правда, маме уже написал. До Алма-Аты доехал хорошо, там переночевал в гостинице «Туркестан» и утром 5 сентября представился командиру. Побеседовали, спросили, по желанию ли иду в ВДВ. Сказал, что по желанию, ведь так оно и есть. Направили в Чирчик, куда улетел самолетом 6 сентября.

Алма-Ата понравилась обилием фруктов и овощей. Про арбузы и дыни говорить нечего. За ними у нас очередь, а там, так же, как и здесь, в Чирчике, хоть завались, и очень вкусные.

От Ташкента до Чирчика, как и посоветовали, ехал на такси. Подвезли прямо к части. Только перешагнул КПП сразу же встретил парня, который два года назад закончил наше ВОКУ. Он все мне рассказал, показал, и я прожил у него первые три дня. Два первых дня отдыхал, а на третий день пошел в часть и начал свое «офицерское сегодня».

Бойцы-десантники все, как на подбор, здоровяки, бегают, как лошади. Есть, правда, и хилые, но основная масса мощные ребята. Офицеры тоже «корни», будь здоров.

Здесь много наших ребят. Игорь Ревин и Федя Волох тоже здесь. Живу в одной из четырех комнат квартиры со всеми удобствами. Правда, горячая вода только через титан для нагрева воды, но есть газ. В одной комнате живет старший лейтенант с семьей, в другой 3 молодых лейтенанта, в очередной мы (Игорь Ревин, один наш парень из Свердловского политического училища и я). Во всей квартире, правда, меленький «бардельеро» потому, что никто не убирает, но сегодня вечером думаем навести порядок, если не уйдем в кино.

Рабочий день начинается с 5:20 – 5:30. Одеваю спорткостюм и иду на подъем, благо от дома, где мы живем, идти всего 3 минуты. До 7:15 зарядка вместе с ротой. Сначала кросс 3,5 км, и командиры, конечно, впереди, потом занятия на спортгородке или полосе препятствий. После этого умываюсь в общаге, одеваюсь, захожу за Федей Волохом, который живет в соседнем доме, и мы идем на завтрак. Столовая тоже рядом, маленькая, но уютная, и готовят хорошо. Завтракаем с Федей, т.к. у него совершенно нет денег, а у меня еще целых 5 рублей. К 8:30 приходим в часть, после чего начитаются занятия.

Единственное, в чем мы себя чувствуем неплохо, так это в языке. Я не беру в расчет уставы, строевую и прочие общие предметы. Основные же науки придется снова учить, т.к. в училище все было не то, но ничего, справимся. Прыгать будем где-то в мае - июне, но и без прыжков пока забот хватает. После занятий, в два часа идем на обед, после обеда до 16:30 отдыхаем в общаге. После этого готовимся к следующему дню и где-то в 6-7 часов вечера идем домой.

Часть находится в городе, город не очень большой, пыльный, но жить можно.

Пока все, пиши. Жду.

Сережа

 

16.09.74г.                                                                                  г.Чирчик  

Здравствуй, Лена (знакомая автора)!

… О новых впечатлениях на нынешнем моем месте службы можно писать много, но странную особенность отметил в последнее время. Или потому, что стали старше, или по другой причине, но то, что, кажется, здорово удивляло и поражало раньше, сейчас очень быстро переходит в разряд обыденного и уже не удивляет. Впечатлений, как я уже писал, много, ведь все новое, необычное, непривычное. Впечатления самые разные, но в большинстве своем хорошие, и этому в большой степени способствовало то, что нас здесь (в Чирчикской бригаде спецназ) очень хорошо встретили все офицеры, многих из них мы знали еще по училищу, по СВУ. Встретили, как своих, во многом помогают.

Пока все. Привет бабушке. До свидания.

Сергей  

 

25.09.74г.                                                                                   г.Чирчик   

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Самое первое письмо, которое я получил здесь, в Чирчике, было письмо от мамы. Ира, большое спасибо за деньги. Получил их очень даже вовремя, когда денег уже не было, и держался на Фединых финансах. Правда, до этого мы с ним жили на мои деньги. Потом, когда кончились мои, то он начал занимать. Скоро должны выдать подъемные, а там получка, так что деньги будут.

Мы с Игорем (Ревиным) перебрались на частную квартиру. Недалеко от части, платим 30 рублей на двоих. Одна комната со всеми удобствами. Из общаги ушли потому, что трудно молодым и не пьющим. Обстановка в нашей комнате типичная холостяцкая: две солдатские кровати с солдатскими байковыми одеялами, есть и третий матрац для гостей, шкаф, стол, телевизор, который, правда, не работает, проигрыватель, приемник и, конечно, незаменимый атрибут холостяцкой квартиры – магнитофон. Игорь грозился купить транзистор типа «Океан».

Недавно были на учениях. Задание Родины мое подразделение выполнило. Первый блин не был комом. В письме много не напишешь. Было трудно, но интересно. Попробовал десантный сухой паек. Очень вкусно и питательно: шоколад, сгущенка, тушенка, колбаса, галеты, чай, сахар. Еще перед учениями я купил две шоколадки «Аленка», положил их в командирскую сумку, а они там растаяли от жары, растеклись по сумке и вымазали всю мою карту. Но, что осталось, отдал своим бойцам. Что мне понравилось, так это то, что бойцы заботятся о своем командире, как о себе. Всегда накормят, никогда не забудут.

Здесь, в Чирчике, я считаю, служить неплохо. Наверное, это потому, что есть места и похуже. Фруктов, овощей очень много, но нет времени ходить на базар. В воскресенье с Игорем сходим, купим, а в остальное время приходится ходить в столовую, правда, хорошо, что там хоть готовят вкусно.

Пока все. До свидания.

Сергей

 

4.10.74г.                                                                                     г.Чирчик     

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Хотел сам приехать к вам, но, вот, мой солдатик едет в командировку, и решил с ним передать вам немного винограда и орехи. Он вам все обо мне уже рассказал, поэтому ничего о себе писать не буду. Надеюсь, вы не забыли снабдить моих посланцев пищей на дорогу (колбаски, яичек, сыру и т.д.). Они ведь солдаты, а ехать до Москвы. Когда поедут назад, то тоже дадут телеграмму. Обязательно снабдите их пищей и передайте оставшиеся у вас мое обмундирование и вещи. Назад они поедут не одни, с молодым пополнением, так что везти будет кому. На обратный путь им тоже приготовьте чего-нибудь поесть. Салатик в банку положите, помидоров, курицу поджарьте, ну, в общем, сами знаете.

До свидания.

Сергей 

 

5.10.74г.                                                                                     г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Сегодня получил твою бандероль ценою в 10 руб., ожидал, конечно, увидеть там письмо объемом в ученическую тетрадь, ну может, больше немного. Думаю, остальное, наверное, фотографии и Федин (Волоха) аттестат. Каково же было мое изумление, когда увидел одно твое письмо без всяких фотографий, написанное на 54 листах!!! До того обрадовался, что сразу же на почте начал его читать. Не дочитал и до половины, понял, что так может пройти весь обеденный перерыв, который у нас официально с 2 до 4. Как только оторвался от письма, вспомнил, что Игорь Ревин у меня не кормленый, мы с ним договорились, что сегодня я ухожу в 1:00 и дома жарю картошку к его приходу. Прихожу, а он стоит бедняга на лестничной площадке уже 35 мин., читает книгу и проклинает меня на чем свет стоит. Картошку жарить уже было поздно, и я предложил ему сварить суп из сухого пайка, который остался с учений. Пока я варил суп, Игореха читал ту часть письма, которую я уже прочитал, а я читал то, что еще не читал. Игореха от супа отказался, хотя он и был вкусный, наверное, обиделся на то, что я не приготовил картошку. Он читал, читал твое письмо, не дочитал, ушел. Как только я прочитал все, что ты нацарапал в разное время, но на одну и ту же тему, сел писать ответ, но дома не оказалось ни одной ручки. Пришлось собраться и пойти в часть, благо, что это в 10 мин. ходьбы, и там закрыться в классе, чтобы написать тебе ответ, правда, кончено, не таких масштабов, как у тебя, но все же. Вообще-то, сегодня суббота и у нас это тоже первый выходной, второй должен быть завтра, но в понедельник начинается проверка, поэтому сегодня вся часть работает, завтра тоже. «Отдыхать будем после проверки», - сказал командир.

Начну излагать все в хронологической последовательности, начиная с того момента, когда ты, уносимый Ту-154, улетел в Москву… Вечером 4 (сентября) был в Алма-Ате. На вокзале встретил вашего (выпускника Минского СВУ, с которым Женя Климович вместе учился в МнСВУ) Волынца, который окончил Полтавское зенитное и ехал в Сары-Озек. До 12 ночи искали гостиницу, потом нашли свободные места в «Туркестане», а в 10 часов утра 5 сентября я был там, куда меня направили. Было много молодых лейтенантов, но знакомых и кадетов никого. Поводили меня по инстанциям, поговорили, спросили, по желанию ли я иду служить в эту систему. Рассказали о части, оказывается, она лучшая в округе, уже 3 года отличная, что командир хороший, напомнили о Мишке Пивоварове (выпускник КВОКУ 1972 года, разбился в июне 1974 года при совершении прыжка с парашютом из самолета Ан-12). Там же я узнал, что, кроме Фокина, Кормушина, в бригаде уже Федя Волох, Игорь Ревин, Валера Болдырев, Коля Ершов, Задорожный. Ужасно обрадовался, когда увидел личные дела Феди и Игоря вместе с нашими.

Побродил немного по Алма-Ате, город понравился, из любой его части видны горы, очень красиво. 6-го числа, когда ехал в аэропорт, заплатил 50 коп. за бесплатный провоз чемодана в автобусе. Я, вообще-то, не против, но если учесть, что я выехал из дома с 35 рублями, а к тому времени у меня осталось где-то рублей десять, то это, конечно, ощутимый удар по лейтенантскому карману. Раньше много читал о новом Алма-Атинском аэропорте, очень понравился, во всем чувствуется свой, чисто азиатский оттенок.

Из Ташкента до Чирчика добрался, как и посоветовали в Алма-Ате, на такси, сначала до автостанции, а потом за 1 рубль до Чирчика. Подвезли меня прямо к части. Не успел я перешагнуть порог КПП, как встретил Володю Чернобая. Я ему напомнил, что, когда они выпускались (из КВОКУ) 2 года назад, я ему сказал, что через два 2 года в Чирчик приедем и мы. Он сразу же организовал мое представление всем командирам, кроме комбата, за что я на первом же разводе получил «втык», правда, терпимый, и повел меня к себе домой, а там как раз намечался банкет по случаю его возвращения из отпуска. Попробовал местную водку, ух и злющая, гадина, так и вышибает скупую мужскую слезу. Два дня отдыхали с Володей. За это время помог ему докончить учебник (по китайскому языку), который он пишет для десантников с учетом нашей специфики.

7 сентября поздравил свою сестру Иру с Днем рождения и указал адрес, по которому нужно выслать мне финансовую поддержку. Володя показал мне город, основной достопримечательностью которого является базар, настоящий азиатский. Кроме обилия фруктов и овощей, здесь можно найти буквально все, были бы деньги. Здесь прямо под открытым небом готовят шашлык, плов, манты, чебуреки. Приезжай, попробуешь. Мы с Игорем в субботу и воскресенье, когда не работает наша столовая, ездим на базар и едим шашлыки.

Вообще, Чирчик довольно большой промышленный город (130 тыс. человек). Культурная жизнь, конечно, не на такой высоте, как у вас, в Ленинграде, но Ташкент в 33 км., и надо отметить, к своему стыду, что я, кроме кино, еще нигде не был. О планах пока не буду писать. Когда начну новую жизнь, тогда и напишу. Ну, коль скоро речь зашла о пище духовной, сразу хочу сказать, что замучил ты меня своей музыкой, которая осталась тебе от Ирки (знакомая Жени). Еще раз убеждаюсь, что ты лирик-романтик, какого еще поискать.

9 сентября впервые пришел в роту, познакомился с офицерами. Один из них из 1 роты (КВОКУ, 1971 год выпуска, Александр Тимченко), второй из 6 роты (КВОКУ, 1972 год выпуска, Сергей Маковский), третий из 12 роты (КВОКУ, 1973 год выпуска, Сергей Сухомлинов), я из 7 роты, а еще один из ТашВОКУ (Сергей Золотарев). Все кадеты, командир роты тоже кадет (МсСВУ), МосВОКУ закончил, в нашей системе зубы съел. Вообще, здесь очень большой процент офицеров – кадеты. В роте отношения между офицерами очень хорошие. КР называет всех не иначе как по именам, официального тона не слышал ни разу, даже перед строем называет нас Сережами (у нас три Сережи).

Нас, молодых офицеров, приняли очень хорошо, мы совершенно не чувствовали, что молодые, как будто служим здесь давно. Игорь (Ревин) принял взвод М.Пивоварова, я принял у Сережи Сухомлинова из 12 роты (КВОКУ), а он ушел на старшего переводчика части. Весь прием состоял в том, что он показал мне, где спит моя братия. Я единственный специалист по языку в роте, поэтому в моем подчинении класс иностранного языка, на 16 учебных мест, намного лучше, чем наша лаборатория устной речи (в Киевском ВОКУ). Один из магнитофонов я отнес к нам домой, так что неотъемлемый элемент холостяцкой квартиры – магнитофон у нас есть.

Бойцы очень даже неплохие, один с незаконченным высшим, остальные со средним специальным и средним образованием. Заместитель командира группы – казах, толковый парень, один киргиз, один таджик, еще один казах, один украинец, остальные русские. Основная масса молодежь, но через полгода из них будут настоящие рейнджеры. Недавно сдавали политподготовку, сдали с одной четверкой. О командире группы (бойцы) заботятся больше, чем о себе.

Рабочий день до начала проверки был полностью удовлетворяющим большие потребности молодого офицера. По собственному желанию каждое утро проводил физзарядку с ротой. В 8 часов завтрак. До 2 часов занятия. С 2 до 4 обеденный перерыв. Потом еще примерно 2 часа работы - и ты свободен.

Самое тяжелое для нас – это мины, но я на них просто «забил», так как сейчас не выучишь, а с нового учебного года начну учить вместе с солдатами. Старики ин.яз. знают неплохо, постараюсь поднять этот уровень еще выше. Многие, да не многие, а почти все солдаты имеют от 10 до 20 прыжков. Мы же будем прыгать только в мае-июне-июле. Как-нибудь прыгнем и постараемся не свернуть себе шею, как ты и просил.

Уже были на учениях. Когда приедешь, расскажу поподробнее, но сейчас хочется сказать большое спасибо полковнику Емцеву (преподаватель военной топографии в Киевском ВОКУ) за то, что научил нас. Ведь топография одинакова везде. Задание мы выполнили только благодаря высокому классу, высокому уровню топографической выучки командира. Здесь, кроме ПМ, офицеру по штату положен АКМС и ранец десантника РД-54. Все это пришлось таскать на себе, чтобы у солдат не было и мысли упрекнуть командира. Десантный паек немного лучше пехотного. Вот здесь-то я и почувствовал заботу о командире, так как бойцы не сядут есть раньше командира, разогреют, пригласят, а потом сами садятся.

О нашей жизни уже все тебе написал и иссяк на 20-й странице моего письма.

Сейчас, если никто не оторвет, напишу письмо Александеру (кличка однокашника по КВОКУ, в то время служил в Псковской бригаде спецназ), опишу свои первые впечатления и расспрошу о его жизни.

До свидания.

Саид

 

 

18.10.74г.                                                                                   г.Чирчик   

Здравствуй, Лена!

… Уже полтора месяца мы в Чирчике. Очень быстро освоились, наверно, потому, что из нашей курсантской роты здесь 8 человек. Все-таки в таком коллективе легче, но самое главное, конечно, сама атмосфера дружбы, которая царит в части. Здесь много наших бывших выпускников, которых знали еще в училище. Во всем помогают, что, конечно, играет не последнюю роль. Живу в одной комнате с Игорем Ревиным, с которым вместе уже целых 7 лет (кроме КВОКУ, автор с ним учился в СвСВУ). Магнитофон – неотъемлемый атрибут холостяцкой квартиры – перекочевал к нам из класса иностранного языка, который находится в моем ведении.

Уже были на учениях. Было ужасно трудно, но задачу выполнили. На себе почувствовал, как мои десантники заботятся о командире. Взаимовыручка на первом плане, но это уже детали, которые, правда, и характеризуют десантников. Часть стоит в городе, в 15 мин. езды от центра, но подробней об этом в следующем письме.

Передавай большой привет бабушке.

До свидания. Пиши. Жду.

Сергей

 

29.10.74г.                                                                                г.Чирчик

 Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

… В тот вечер, когда я приехал, мой сосед Рафик (Латыпов) был в наряде и я решил навести порядок в нашей комнате, повесить занавески, шторы, тем самым создать уют в квартире. … Навел порядок, полы вымыл. Уютно стало, правда, ни занавески, ни шторы не повесил.

Вчера нашей части вручили навечно Знамя Военного совета Среднеазиатского военного округа. Навечно потому, что наша часть завоевывает это Знамя уже третий раз. Часть была названа лучшей среди всех воинских частей САВО.

Ира, поедешь в Чирчик, много вещей с собой не бери. Самое главное, возьми спортивный костюм. Если будет свободное время, то съездим на турбазу «Чимган». Как только возьмешь билет, давай телеграмму, я постараюсь встретить. Если не встречу, то в Ташкенте надо на такси доехать до Чирчикской автостанции, ее еще называют «Шастри». Оттуда на автобусе до Чирчика, а там попросишь, чтобы остановили на остановке «Роддом». Потом ищещь десантную часть 64411. На КПП спросишь меня из 6 роты.

Пока все. Счастливо доехать. До свидания.

Сергей

 

09.11.74г.                                                                                г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Сразу же после праздников, в довершение к ноябрьским торжествам, получил от тебя письмо. А праздник отметили отлично, собрались в общаге Кормушин, Федя, московский кадет из Рязани (Виктор Боев), к которому приехала сестра с подругой. Девчонки сначала навели в наших комнатах идеальный, насколько это возможно в наших условиях, порядок, а потом приготовили все необходимое для праздничного стола. Торжество затянулось до 3-х часов. Когда уходил домой, то свет горел только в окнах нашей общаги, остальные же давно спали. Игорь (Ревин) отмечал в какой-то другой кампании, даже не знаю, где.

8 числа поехал в Ташкент, сходил сначала в выставочный зал, а потом в Музей прикладного искусства УзССР. Осмотрел его не весь, но со временем займусь им основательно, тем более что там есть, что посмотреть. Крамской, Брюлов, Иванов, Суриков, Маковский, Левитан. Айвазовский и то есть. Правда, многое в копиях, но лучше это, чем вообще ничего. Ведь Ташкент – это не Москва и Ленинград, но и не Чирчик, в котором центр цивилизации – это базар и кинотеатр им. А.Навои.

Хоть разделяет нас с тобой не одна тысяча верст, хоть в чем-то мы с тобой не похожи, но «в прынцыпе», как говорил наш комбат в Киеве, мы остались верны своим старым, давно проверенным принципам и ведем схожий образ жизни. Важно то, что мы не стоим на месте, движемся вперед, нашли что-то интересное, что вносит какое-то разнообразие в нашу жизнь, не оставляя времени на разгульную жизнь, к которой здесь пристрастились некоторые офицеры, даже выпускники 1 роты (КВОКУ), которых мы в свое время, когда были курсантами, очень уважали. Я уже знаю Ташкент лучше многих из них, бывал там, куда они и не думали заглянуть, зато они знают все кабаки в Ташкенте. Я не хочу сказать, что я из другого теста, но я презирал тех, кто ни к чему не стремился, и если у меня наступали такие времена, то презирал и себя. Постараюсь не опускаться, как некоторые, на месте которых можно оказаться сразу же как расслабишься.

Поэтому все мои взоры устремлены на Ташкент. Мне, правда, не предоставляют возможность без очереди брать билеты в театр или Концертный зал «Бахор». Например, болгарский ансамбль «София» пришлось «брать измором», но зато в «Академкниге» меня встречают с улыбкой, правда, купил всего три книги, но, сам знаешь, по Китаю очень мало литературы. Искал здесь атлас мира, такой же, какой я тебе привез с каникул, но не нашел. Вообще, здесь мало литературы на иностранных языках.

Вот уже 3 недели у нас сборы, вся часть работает, а молодые офицеры постигают специфику ВДВ. И никакие мы еще не «попрыгунчики», как ты нас называешь в своем письме. Прыгать начнем где-то в июне, вот тогда и будешь называть нас «попрыгунчиками», но прежде, чем научишься летать, надо еще много поползать по земле, а точнее по парашюту, чем мы сейчас и занимаемся. Работаем в паре с Федей, он учит меня покорять небо. Я ему уже успел натереть палец при укладке строп. Все, что учили в ВОКУ по тактике, можно заткнуть плашмя в …, - здесь все другое, вот и учимся.

Правильно говорил Александер, мины замучили, но с нового учебного года, когда будем учить солдат, все станет на свои места. Так же, как Александер приехал к тебе, хочу съездить домой и я, не знаю, когда представится возможность, но я выберу время. Александеру еще не написал, т.к. Игорь случайно со своими книгами в чемодан засунул твое письмо, а потом вместе со мной искал его по всей квартире и только три дня назад, опять же случайно, нашел его. Так что скоро напишу Александеру.

Не знаю, когда будет у меня отпуск, но я хотел бы поехать в апреле-мае, тем более, что больших ограничений в этом вопросе у нас нет. Я тебе уже говорил, что хочу съездить в Ленинград, может быть, заскочу к Александеру. Ты же обязательно должен приехать к нам, когда бы у тебя не был отпуск. 

Ну, вот, пока все. Пиши, не тяни с ответом.

Саид

 

28.01.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

… Недавно ездили на стрельбище, видели, как бросают десантников из Ан-12. Ух, красотища, когда все небо в куполах. Скорее бы уж нам прыгать.

Сергей

 

04.02.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Получил твое письмо, но сразу ответить не смог – заела текучка жизни, хотя теперь стало легче, командиры все на месте, кроме Сереги (Золотарева), к которому мы ездили в госпиталь. Соответственно, в наряды хожу теперь меньше, что все-таки налагает кое-какой отпечаток на свободное время.

После твоего отъезда (из Чирчика, Буль был в Чирчике в отпуске) начал новую здоровую, спортменистую и т.д., и т.п. жизнь, что, естественно, отразилось и на моих бойцах, которые сразу же запросили пощады, т.к. приходилось на каждой зарядке пробегать достаточно большое расстояние, что после перерыва и для меня было тяжело при наших высокогорных условиях, а для них после «зимней спячки» тем более. Утром, в 6:30 одному из них приходилось прибегать и будить меня, т.к. будильника не было, а условный рефлекс (вставать самому), который был у меня в ВОКУ, еще не выработался.

Как только купил будильник, выпало столько снега и стало так холодно, что Средняя Азия сразу же напомнила мне Урал с его холодом и снегом. Вчера вышел на плац и сразу же вспомнил плац СВУ, тем более, упоминание в твоем письме о Свердловске, Ире (Вагиной, свердловская знакомая автора), Рогаткине (командир роты суворовцев СвСВУ, в которой учился автор) (да, о чем вы с ним разговаривали?) нагнало тоску, сразу же захотелось в отпуск. Да и Федька «подлил масла в огонь» - уезжает в Белоруссию в отпуск завтра. Пообещал передать приветы Буселку (Василий Бусел) и Леше Ксендзову (однокашники по Киевскому ВОКУ).

За то время, которое прошло с того дня, когда ты уехал, два раза побывал в театре Горького, а в театре им.А.Навои посмотрел «Золушку» и «Жизель», а также послушал «Кармен», которую хотел посмотреть и ты. После «Кармен» чуть с Игорем (совершенно случайно он тоже возвращался на последнем автобусе) не провели ночь на шоссе между Ташкентом и Чирчиком – автобус сломался. Выручило то, что остановилось такси и мы с Игорем «выиграли вбрасывание». Мне пришлось загрузиться пятым в «мотор», но это уже мелочи жизни. Не знаю, что было с теми, которые позже нас подбежали к такси, наверное, не скоро вернулись домой.

Сейчас живу одной мыслью – скорее бы в отпуск. Если поеду в марте, то остался месяц. Ничего, скоро приеду в Ленинград.

Пока все. До свидания.

Саид

 

24.02.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Давно получил твое «ленинградское», а тем более «минское» письмо, но ответить сразу не смог. … В августе–сентябре Игорь Ревин женится на той девчонке, с которой мы видели его, когда в Ташкенте ходили на кинофильм «Романс о влюбленных».

9 февраля приехал Володя Гладков (однокашник автора по Свердловскому СВУ и по разведывательному факультету КВОКУ, выпускался в 1975 году), и в нашу общагу пахнуло чем-то училищным, родным, знакомым, сразу же захотелось в отпуск. Как он заявил, ты толком не объяснил ему, как к нам добраться, и он пока нас искал, рассказал всю «военную тайну». На каждом углу, как он нам потом поведал, кричал: «Где тут находится этот самый, как его, спец-з?» Когда он уже почти нашел нас, подошел к одному нашему солдатику и спросил его, ни с «ентого» ли он самого романтического заведения. Однако спросил не завуалированно, а, как и до этого спрашивал, совершенно прямо. Солдатик даже язык проглотил от неожиданности, услышав такое от какого-то гражданского «шпака». Мы его, конечно, научили потом жизни.

Наша с ним встреча прошла тоже романтично. Лежу в своей комнате на кровати, читаю «Мы – суворовцы», и вдруг Боев открывает дверь и говорит: «К тебе». Радости не было конца. Володя быстро освоился. На следующий день Федя уезжал в отпуск и Володя проводил его в Ташкенте, а днем позже я провожал Володю, но билетов на этот день не было и пришлось взять билеты на утро следующего дня. Посидели с ним в «России» (ресторан в Ташкенте) и поехали к его другу по Киевскому ВОКУ, с которым они учатся в одном взводе, переночевали у него и проводили Володю на следующее утро в Душанбе.

Пока все. До свидания.

 

Саид

 

18.04.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Наконец-то, нашел время написать тебе, хотя дома было для этого много времени, но из дома решил никому не писать, просто не хотел. Все время читал, а когда приехал сюда, не мог избавиться от странного желания почитать что-нибудь, тем более, что привез много интересных книг. Трудно было бросить все и сесть за письма, но сегодня наступил, кажется, переломный момент, что проявилось в том, что я целый день «пинал воздух», хотя и было время читать. Решил, что пришло время, и теперь пишу тебе первому.

После того, как ты ушел в свою воинскую часть (в Ленинграде), я видел твоих бойцов на дороге, думал, что увижу и тебя, но пришлось уехать, не попрощавшись с тобой. В Ленинграде сходил к Пушкину на квартиру, поболтался по городу и поехал к Тамаре Владимировне (Байбус, преподавательница английского языка, которая преподавала автору в 9 классе в Свердловском СВУ). Она пожурила меня за то, что я, уехав в Псков, лишил себя удовольствия в такую прекрасную и столь редкую для Ленинграда хорошую погоду погулять по пригородам. Но после моих рассказов о визите в Псков она сказала, что суворовцы могут ценить настоящую дружбу. Сходили с ней и Ирой (дочь Тамары Владимировны) на Пескаревское кладбище, о многом поговорили. Дала она мне список современной английской и французской литературы, которую следует прочитать. Договорились на следующий день, вернее вечер, что идем в Большой театр.

На следующий день сходил сначала в баню, затем в гостинице «Европейская» купил коробку конфет, гвоздики и поехал уже изученным маршрутом к универсаму на улице Замшина (где живет Тамара Владимировна). Пока Тамара Владимировна занималась своим туалетом, Ира поиграла мне на пианино. Если когда-нибудь скучно станет, поедь к ним, послушай «Осенний сон», сразу же легче станет. Тем более, что Тамара Владимировна приглашала тебя и обещала поводить тебя по театрам, дефицитным.

Когда муж ее знакомился со мной, то сказал, что «молодые нынче офицеры пошли». В театр поехали на их «Жигулях», и что не делает чести профессиональному разведчику, я совершенно не обратил внимания на номер машины. Смотрели «Ромео и Джульетту». Ира сказала, что под впечатлением будет ходить целую неделю. Я хоть и не такой впечатлительный, но и мне ужас, как понравилось.

Теперь в Чирчике только и делаю, что рассказываю, что был в театре им.С.М.Кирова, куда и ленинградцу трудно попасть. В среду я уезжал. Тамара Владимировна приехала в Пулково проводить и привезла альбом с видами Ленинграда, который у меня чуть с руками не оторвали, когда я в самолете стал его смотреть. Тамара Владимировна все пыталась узнать, в чем же заключается моя работа.

Приехал из отпуска и сразу же включился в работу – уехали на стрельбище и были там до 2 ночи. Проверка не прошла в мое отсутствие, и вот целую неделю сдаем ее. Так что дел куча. Думал, что хоть в Пятой квартире за время отпуска сделают ремонт, так тоже нет. Только позавчера побелили, и сейчас по колено в известке ходим.

Дописываю уже 22 апреля. Сегодня вернулись с учений, в которых участвовали за противника против воздушно-десантной дивизии. Пришлось вспомнить пехотную тактику. Федя тоже здесь был. Видели десантирование парашютно-десантного полка с техникой, потрясающее зрелище. Это надо видеть. Десантники тоже бравые ребята, с танками быстро расправляются. Правда, они ругали проклятую Среднюю Азию за то, что днем не знаешь, куда деваться от жары, а ночью холод ужасный.

В Ташкенте еще не был после того, как сходил в театр в день приезда. Зато Игорь Ревин бывает там в неделю 3-4 раза, но ему легче, он у невесты уже свой человек, уезжает вечером и приезжает утром к занятиям. В августе думает жениться.

Ну, вот, пока все. Пиши. До свидания.

Саид

 

22.04.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

Извините, что сразу после приезда (из отпуска) не написал, телеграмму отправил почти сразу, правда, не в понедельник, а во вторник, потому что в понедельник утром поехали на стрельбище и вернулись где-то в 2 часа ночи.

Приехал после отпуска в Ташкент, а здесь уже все цветет, распустилось, вдоль железной дороги целые ковры из тюльпанов.

За время отпуска в части почти ничего не изменилось, все осталось по-старому. Живем с Рафиком все там же. В квартире ремонт, грязь – не пролезешь.

Я думал, что хоть весеннюю проверку сдадут наши без меня. Так нет, наоборот, она началась, когда я приехал. А сегодня вернулись с учений, видели десантирование парашютно-десантного подразделения. Зрелище потрясающее. Бросали технику, очень красиво и впечатляюще.

Ну, пока все. До свидания.

Сергей

 

 

8.05.75г.                                                                                     г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Вчера приехал Бахтий (заместитель командира группы автора, ездил в Ленинград за молодым пополнением), привез твое письмо и кучу впечатлений о Ленинграде, где ему очень понравилось, да и не могло не понравиться.

30 апреля вечером мы с Федей уехали на природу и вернулись только 2 мая вечером, отдохнули, накупались, загорели, а Федя даже сгорел, т.к. не внял доброму совету вовремя одеться.

Сейчас здесь уже жарища, поэтому хожу все время в х/б, так как оно намного удобнее тем, что открытый ворот, да и «вокинская» привычка берет свое. Единственное неудобство – тельник приходится часто стирать. Берет еще не надевал, т.к. знаю, что не имею морального права его носить. Надену только после первого прыжка с парашютом, а он уже скоро, в начале июня. Пока еще не готовимся, но скоро начнем.

До свидания.

Саид

 

20.5.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Сразу же отвечаю на твое письмо, прежде всего, потому, что ужас как испугался твоих угроз, т.к. Грузия, где ты побывал (Женя ездил в Грузию за молодым пополнением), - это такая страна, в которой вполне возможна быстрая адаптация человека, который после возвращения будет вполне способен «зарэзать» за какое-то вовремя не пришедшее письмо. Мне «рэшаться» жизни из-за такого пустяка совсем не резон, особенно, когда впереди такие события…

Да, впереди прыжки и этому событию в части подчинено все. Парашютно-десантный городок не пустует ни минуты. Занимаются все, от полковников до молодых солдат, которыми я сейчас командую. На стапелях и тренажерах кручусь как шестерка, но это необходимо. Иногда командует командир роты, а в основном, конечно, больше командуешь сам, отрабатываешь автоматизм у подчиненных при приземлении на воду, лес, при сближении с куполом товарища и т.д.

Правду говорили о том, что солдаты в период прыжков становятся шелковыми, бегом выполняют даже какую-нибудь просьбу, не говоря уже о чем-нибудь большем. Но самое интересное, конечно, - это вышка, которую поставили в нынешнем году и испытали, сбросив сначала 4 гири по 32 килограмма, а потом прапорщика весом 100 кг., ну а теперь прыгают все. Знающие люди говорят, что с этих 25 метров сложнее прыгнуть, чем из самолета, т.к. видно землю. Но, честно скажу, что, вклинившись в какое-то подразделение, чтобы прыгнуть с вышки первый раз, совершенно не боялся. Если такое же чувство будет при прыжках из самолета, то это хорошо. Сегодня наша рота весь день оккупировала парашютно-десантный городок. И я, пользуясь все той же «командирской привилегией», прыгнул еще пять раз. В части уже работает бассейн, плаваю в обед и вечером, правда, не всегда. Да, забыл сразу написать, что прыжки у нас 2 июня начинаются. 1 июня солдаты принимают присягу, а 2-го прыжки. Истинные контрасты армии.

26 мая еду в Алма-Ату на соревнования по офицерскому четырехборью (кросс 3 км., гимнастика, плавание, стрельба из пистолета ПМ). Сообщили об этом 2 недели назад, подготовиться за это время, конечно, трудно, но ехать придется, хотя бы для того, чтобы посмотреть Алма-Ату. Проинструктировал Валерия Бахтия, который опять стал моим замом, чтобы, вопреки всем указаниям (укладывать парашюты на тех, кто есть), уложил и мой парашют, а мы к прыжкам постараемся вернуться.

Да, ты прав, и ВОКУ уже вспоминаешь не с той (негативной) стороны, с какой вспоминал его на каникулах. С каким-то благоговением смотрю на курсантов ТашВОКУ. Сейчас с удовольствием сдал бы какую-нибудь сессию, даже самую трудную, которой была у нас седьмая (сессия) с ее ужасным зачетом по научному коммунизму. Помню, как тогда после экзамена по тактике Жоржик (кличка преподавателя тактики на разведывательном факультете Киевского ВОКУ подполковника Г.Александрова) вызвал нас с Александером и на глазах у всех преподавателей кафедры поставил нас «на уши» за (плохо отработанную) летучку на картах. Относительно наших однокашников по ВОКУ скажу одно, ужасно тяжело было бы без них.

До свидания. Пиши.

PS. Купил отличную книгу «Цзацзуань. Изречения китайских писателей», отличная штука. Искал иллюстрированный немецко-русский словарь для тебя, но, увы… Без картинок есть, а таких, какой надо тебе, говорят, даже не видели.

Саид

 

6.6.75г.                                                                                     г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

День рождения отметил отлично. Ваши поздравления получил вовремя. Отмечал день рождения в пятницу. Купил 6 кг мяса, из которого мы с Олегом (Кривопаловым), нашим замполитом роты, сделали отличный шашлык. Купил вина, пива, и мы отметили мое рождение. Получилось здорово, во всяком случае, лучше, чем эта всем уже надоевшая колбаса и кабачковая икра, которые обычно бывают на праздничных столах холостяков. Собрались на торжество в роще на берегу канала. Мы это место называем ресторан «Корневище».

25 мая я с одним нашим парнем уехал в Алма-Ату на соревнования по офицерскому четырехборью, которые проходили в Алмаатинском ВОКУ. Выступили не очень удачно, подвела стрельба из пистолета, т.к. взяли пистолет, совершенно не пристрелянный. Плавание и гимнастику сдали хорошо, а на кросс 3 км даже не пошли, т.к. смысла не было. Если интересно, то можешь посмотреть, как нас, вернее меня, «прочесали» в газете САВО «Боевое знамя» за 31 мая. Но, Бог видит, я не виноват. Как оказалось, пистолет стрелял на 36 см вправо от центра. Но это все ерунда, главное, что я отвлекся и отдохнул перед прыжками, посмотрел Алма-Ату.

Самое главное событие – это то, что я уже 2 раза прыгнул с парашютом. Первый прыжок был 2 июня. В 13:10 я уже приземлился, будучи во власти эмоций. А до этого с 8 часов утра мы сидели и ждали своей очереди, одновременно жарились на солнце, потом надели парашюты и опять жарились, но все уже были сосредоточены и морально готовы к прыжку. Я лично морально был готов полностью, совершенно не стоял вопрос выпрыгивать из самолета или нет. В любом случае бы выпрыгнул.

Прежде, чем посадить в самолет, а прыгал я со своим взводом, нас и парашюты десять раз проверили. Дождались своей очереди, сели в самолет Ан-2 и полетели. Сделали круг над Чирчиком, набрали высоту 1000 м, вышли на боевой курс, прозвучал сигнал и первый парашютист ушел. Я прыгал вторым и, честное слово, выпрыгнул из самолета с таким же чувством, как выхожу из комнаты через дверь, с той лишь разницей, что оттолкнулся левой ногой, как и надо. Пролетел 5 секунд, сработал страхующий прибор, купол раскрылся. Чувствую, вишу в воздухе. Посмотрел вверх, купол ровненький и кругленький как тарелка. Посмотрел вниз, поболтал ногами, а земля далеко далеко, и такая красивая как будто причесанная. Дикий восторг охватил меня. Ведь вот он мой первый прыжок. Да, видимо, не обманул я того полковника (представитель кадров ГРУ ГШ, который приезжал в апреле 1974 года в КВОКУ с целью подбора выпускников разведфака для службы в спецназе), который приезжал в училище и спрашивал, прыгну ли я с парашютом.

Сначала казалось, что земля далеко. И чем ниже спускаешься, тем быстрее земля набегает. В воздухе все кричат друг другу, переговариваются, матерятся, а перед землей все это прекращается. Ну, а я, опять же, как учили, развернулся по ветру, чтобы земля набегала спереди, и очень мягко приземлился. Ну, тут себя настоящим героем почувствовал. Собрал парашют. Солдатики кричат: «Товарищ лейтенант! Ну, как? Сейчас придем Вас поздравлять!» Пришли, поздравили, помогли донести парашют до пункта сбора. А там уже ждут офицеры, чтобы посвятить в десантники. Это значит, что ловят прыгнувшего в первый раз, сгибают его в поясе и запасным парашютом бьют пониже спины. Все, конечно, в шутку, со смехом, но я все равно не дался. Как они ни пытались, не смогли отбить мне зад. Саня Тимченко, мой командир роты, поздравил меня, вручил парашютный значок с подвеской, на которой была выбита единица.

На следующий день опять хотел прыгнуть, но до нас очередь не дошла. Поднялся ветер, и прыжки отменили. А сегодня еще раз прыгнул, и опять понравилось.

За время, прошедшее с конца отпуска, похудел на 8 кг, так что не знаю, в чем душа держится. Да еще наша столовая закрылась на ремонт. Питаемся кое-как.

Пока все. До свидания.

Сережа

 

29.7.75г.                                                                                       г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Наконец-то получил от тебя письмо, из которого узнал, что ты уехал на целину. В предыдущем письме ты писал, что на целину хотят послать тебя, но твой шеф обещал отстоять. С той давней поры утекло много воды в Чирчикском канале Бозсу, и за это время можно было позвонить хотя бы один раз, чтобы сообщить свой адрес, тем более, что расстояния для тебя не проблема и есть возможность звонить в Ленинград, можно же было позвонить сюда. Нет стопроцентной гарантии, что я бы при нашей занятости пришел бы на переговоры, но попытаться стоило бы.

Да, за 8 лет, которые я в армии, ни разу не был так занят, как в эти два последних месяца. Мало того, что сделал уже 11 прыжков, которые, в совокупности с укладкой и подготовкой к ним, отнимают много времени и свободного, и «сплячего», и рабочего, конечно. 6 раз был на учениях и еще раз пойду 31-го июля.

Из 11 прыжков, 5 сделал из Ан-2, шестой тоже должен был быть из Ан-2. Однако почти целый день просидели на аэродроме на сорокаградусной жаре, затянутые в парашюты, но так и не прыгнули, так как поднялся ветер. Корабль, в котором был я, 2 раза взлетал и два раза садился, т.к. не разрешали выброску. Потом был небольшой перерыв до 11 июля, и с этого времени я сделал еще 6 прыжков из Ан-12, и теперь у меня одиннадцать.

Прыгать из Ан-12 очень понравилось, т.к. есть, где развернуться и при прыжке, и в самом «салоне». Особенно нравится гул в ушах от ветра, когда отделяешься от самолета. Ты помнишь, я тебе писал, что не боялся прыгать совсем. Этого я бы не сказал тебе перед моим восьмым прыжком. Подрагивали руки, коленки стучали одна об другую до того самого момента, пока не одели парашюты. А когда проверили нас, и мы сели ждать своей очереди, я успокоился до такой степени, что заснул, что делают все, и я в том числе, почти всегда, когда есть время, ведь поднимаемся на прыжки в 2:30-3:00. Когда проснулся, встали, построились, от былых настроений не осталось и следа. Может быть, это и был тот самый психологический барьер, хорошо, что он так хорошо и быстро кончился. После этого прыгнул еще 3 раза и ни разу не вспоминал то, что было тогда.

Мой юбилейный 10-й прыжок, который продолжился суточными учениями, пришелся на 25 июля, на день, когда исполнился год нашей офицерской службы. С десятым прыжком получаешь звание и значок «Парашютист отличник».

Когда-то, еще до начала прыжков, встретил Лешу Хмеля (выпускник инженерного факультета КВОКУ 1974 года, проходил службу в Чирчикском парашютно-десантном полку Ферганской воздушно-десантной дивизии, в 1980 году погиб в Афганистане), и он утверждал, что мне «еще до его шести прыжков (которые он успел совершить к тому моменту) пыхтеть и пыхтеть». Сейчас у него семь, а у меня одиннадцать, и еще один будет 31-го (июля). И вообще, сейчас есть хорошая возможность сравнить нашу систему с ВДВ (с настоящими десантниками). Ты знаешь, Буль, честное слово, упало мнение о ВДВ. Взять хотя бы морально-психологическую подготовку их и нашу. У нас за все время не было ни одного отказа от прыжков. У них же 3-4 человека из Ан-2 не выпрыгивали не из каждого корабля, конечно, но за прыжковый день в 2-3 кораблях получалось так. Честно скажу, на прыжках из Ан-12 не видел, чтобы кто-то не прыгнул, но зато в последний раз насчитал 6 человек, которые открыли купола во время снижения на стабилизации, что категорически запрещается. Сам можешь себе представить, что может произойти с человеком, если скорость за доли секунды падает с 300-350 км. в час до 5 м/сек. А как они (десантники) приземляются, это надо видеть. Или их никто не учит, или они обо всем забывают, когда прыгают. У нас тоже бывает, одного-другого приложит об землю очень здорово, бывают такие моменты. У них же единицы приземляются правильно. А вообще, это их личное дело, как хотят, так пусть и прыгают.

Когда я прыгал свой 11-й прыжок, Федька прыгал свой 50-й. В самолете перед тем, как прыгать, протянули руки через спинку сидений и пожали их друг другу, и я с первым потоком ушел, а через 6 минут, после того, как самолет развернулся, выпрыгнул и Федя со своими бойцами. На земле поздравили его с юбилейным прыжком. Да, кстати, если я избежал посвящения в парашютисты после первого прыжка, то после прыжка из Ан-12, как ни убегал, как ни сопротивлялся, ничего не получилось, поймали, скрутили и как дали запаской пониже поясницы, тем самым посвятили в десантники. Федьку тоже в тот день посвятили.

Получается, что почти все письмо о прыжках. Вообще-то, о другом и писать-то нечего, потому что другого нет, так как прыжки ни на что другое не оставляют времени. В Ташкенте за 2 месяца был всего один раз, когда женили Игоря Ревина. Свадьба была 28 июня, а у нас должна была быть тревога, но нас отпустили в Ташкент. Свадьба была хорошая, но опять же бедные женщины, как им достается, когда свадьба дома. Теперь Игорь, страсть, какой деловой, его совсем не видно в бригаде. Правда, он сейчас в комендатуре, а в части не появляется. 24 июля приехала моя мама в отпуск, теперь будет нас с Рафиком Латыповым откармливать, т.к., по ее словам, «душе не в чем держаться», что полностью отражает наше состояние. 

До свидания. Пиши. Звони.

Саид

 

21.8.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Ох, и давно же я тебе не писал. Сначала потому, что не было времени из-за прыжкового периода, а потом, когда прыжки кончились, не захотел писать на старый адрес, т.к. ты уже мог уехать, и вот сейчас пишу, чтобы отложить письмо до того времени, пока не получу твой адрес.

Прыжковый период кончился. За эти 2 месяца совершил 12 прыжков и, как оказалось, из молодых офицеров я сделал больше всех прыжков. 24 июля приехала мама. Хотел ее свозить на прыжки, чтобы посмотрела, но она не захотела, испугалась. Уже не помню точно, сколько учений было за этот период, и закончились они тоже соревнованиями взводов с практическим десантированием (мой 12 прыжок) 31 июля. Эти соревнования – сплошные гонки, где побеждают сильнейшие. Мой взвод занял 6 место, хотя, если бы дали связь, было бы где-то 2-3 место. За 1 место Рафик (Латыпов) получил часы, ну а я – грамоту.

Вернулся с соревнований, мама даже расплакалась, когда увидела меня, такой я был грязный и замученный. Помылся, сели ужинать с Рафиком, вдруг открывается дверь и входит Володя Гладков (однокашник по разведывательному факультету КВОКУ, выпускался в 1975 году). Куча эмоций, конечно, и огорчения по поводу того, что он следующим утром должен уезжать, а также потому, что не успел на наш последний прыжок. Володя рассказал о выпуске из училища, который, по его словам, был хуже, чем наш. Его направили на Дальний Восток.

Буль, купил тебе Die Erde (немецкий словарь) такой же, как тот, к которому в ВОКУ «приделали ноги» (украли). Пиши адрес – вышлю. Видел я и иллюстрированный словарь издательства Лейпциг, но, увы, не в магазине, а в личном пользовании у моего командира роты (А.Л.Голубовича). Очень хорошая штука, совсем почти новая, но отдать он мне его отказался. 

До свидания.

Саид

 

20.10.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

Чего же это вы, такие разэтакие, не пишите. Мама, ты, наверное, думаешь, что если побывала у меня в гостях, так это дает тебе полное право не писать полгода. Совершенно не интересуешься, как дела у сына. Хорошо ли, плохо ли. Я думаю, что ты сведения обо мне черпаешь из периодической печати, т.е. из окружной газеты «Боевое знамя» за 2 и 9 октября. А вообще, все газеты в этот период только и писали о парашютно-десантной роте капитана А.Л.Голубовича. Ну, а тот факт, что ты никак не отреагировала на все это, говорит о том, что окружную газету ты не читаешь и не знаешь, что творится в мире.

Ну, вот, пока и все. У меня все хорошо. В заметках, которые я высылаю, подчеркнутые фамилии – это ребята из моего взвода.

До свидания.

Сережа

P.S. Мама, газетные заметки никуда не выбрасывай, а если есть возможность, то возьми целую газету с этими публикациями на работе.

 

26.10.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Ну, наконец-то, получил от тебя письмо, которое ждал 3 с лишним месяца. Знаешь, честное слово, очень обрадовался, когда получил его. Сразу же перехотелось морду тебе набить, хотя, чем ближе было то время, когда я смог взять в руки это долгожданное письмо, тем острее было желание осуществить свою задумку. Смотри, а то, когда сам приеду, и вправду морду набью, благо научился не просто бить, а бить по науке, «чтобы сначала было больнее, а потом дурнее», это тоже учти.

О себе можно написать много. За прошедшие 3 месяца, как я тебе уже писал, совершил 7 прыжков из Ан-12, и еще раз убедился, что «лучше нету войск на свете, чем десантные войска». Очень понравилось прыгать из Ан-12, это намного лучше, чем из Ан-2. Всего совершил 12 прыжков, что в материальном отношении выразилось в 40 рублях, а в моральном – оценить трудно, т.к. прыжки закаляют и морально, и физически. На восьмом прыжке, кажется, был психологический барьер. Если это был он, то все-таки переборол себя, собрался. О деталях расскажу, когда приедешь.

В конце июля приехала мама и очень удивилась тому, что мы все такие худые, а по ее словам, «заморенные». При ней мы прыгали последние 2 прыжка. Прыжки из Ан-12 начинались обычно на рассвете, а уезжали на аэродром, как правило, в 3 часа ночи, и она все время, пока мы не возвращались, не спала. Хотел повезти ее на площадку приземления, чтобы посмотрела, но она в самый последний момент испугалась, не захотела. Вообще, почти каждый прыжок был с учениями, а на последнем -соревнования взводов. Я занял 6 место, хотя вполне могли занять и 3 место, но ерунда. Многое из того, что было на учениях, писать нельзя, когда приедешь, расскажу.

Самое интересное началось потом. Когда вернулся с учений, зашел в комнату, мама расплакалась. Такой у меня был замученный и, возможно, несчастный вид. Только отмылся от пыли и грязи, только поужинал, открывается дверь, и слышу знакомый голос. Чей бы ты думал? Володи Гладкова. Радости и эмоций куча была. Жаль, что он не приехал на сутки раньше, а то бы мы ему показали наше десантирование. На следующее утро он уезжал, я поехал его провожать. Володя рассказал о выпуске, отметил, что он был хуже, чем у нас. Ему наш выпуск больше понравился. Проводил его домой. Направили его в Хабаровск, и вот недавно получил от него письмо, в котором он пишет, что занимается тем, что «слушает» и ничем другим не занимается.

Весь август напряженно работали, готовились к проверке, тем более, что вернулся с курсов «Выстрел» наш командир роты (капитан А.Л.Голубович), кавказский кадет, человек с широким размахом и большими организаторскими способностями, смог поставить все вопросы (боевой подготовки и внутреннего порядка) на должный уровень, с учетом нашей «спепифики». В октябре большинство номеров нашей «окопки» («Окопной правдой» в Чирчике называли газету Среднеазиатского военного округа «Боевое знамя») только про нас и рассказывало, и альбом роты «О нас пишут» значительно пополнился новыми газетными публикациями. Одно время каждый номер «Боевого знамени» все открывали с тщеславными мыслями: «А вдруг, еще что-нибудь напишут». Две заметки посылаю тебе. Обе из одной газеты. Одна о Феде (Волох), другая обо мне. «Спепифика» здесь, конечно, не раскрыта, но это и не нужно. Подчеркнутые фамилии – это мои ребята, а Вахтий – это Валера Бахтий, который приезжал к тебе в Ленинград. Он уже сделал себе дембельский альбом и через неделю уволится, а сейчас стоит со мной в наряде по КТП.

В самом начале сентября приехала моя сестра Ира и привезла несколько пачек сигарет «Союз-Апполон». Одну из пачек я отдал Бахтию. Все курильщики были в восторге.

19 сентября приехал Ющ (Саша Ющенко, однокашник автора по СвСВУ, закончил инженерный факультет КВОКУ, в то время служил в Группе Советских Войск в Германии) и как раз успел на свадьбу Феди, где я был свидетелем. Свадьба прошла хорошо.

Приехали молодые лейтенанты из КВОКУ, в основном, все нормальные ребята. Почти все живут у нас в Пятой квартире, за исключением Атаханова. Здесь же Саня Бабенко, который, если помнишь, еще в Киеве купил у тебя брюки. Это, по его словам, ты «мрачный и молчаливый». Он живет в моей комнате, где мы с ним построили импровизированный шкаф, в котором храним все свои «доспехи».

Забыл написать, что Ющ не доволен своей Германией и откровенно позавидовал нам. Вот так, дружище. Все познается в сравнении.

Игорь Ревин сейчас поехал с женой в Ленинград в отпуск. Я дал ему твой адрес. И пока Игорь в отпуске я живу у него. Посоветовал ему, что можно посмотреть в Ленинграде, где можно остановится. Дал ему кучу заданий.

Недавно получил письмо, из которого узнал, что в нашем полку прибыло – у Александера родился десантник (сын Николай), молодец Александер. Теперь пусть приезжает на следующее лето сюда к нам отдыхать.

До свидания.

Саид

 

17.11.75г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Позавидовал тому, что ты в праздники отдыхал, а я отвечал за личный состав с 6:00 7 ноября до 6:00 8 ноября, а отсюда и вывод – пришлось спать в казарме, накрывшись десантной курткой. 8 ноября сходил в кино, так и провел праздник, но зато 9 ноября поехали с Бобом (Сашей Бабенко) в Ташкент. Сходили в «Голубые Купола» (популярное кафе в центре Ташкента), потом взяли бутылку коньяку, на это деньги всегда есть, ведь система Киевского ВОКУ, в этом плане, в нас выработала определенный динамический стереотип. Затем поехали с Саней к родителям его однокашника, с которым он вместе в ВОКУ учился и который сейчас в Монголии, посидели у них и вернулись в Чирчик.

С 15 октября по 15 ноября у нас опять были сборы молодых офицеров, которые закончились учением. Где бы ты думал? В Кызылкумах. Доблестный офицерский корпус вышагивал по советским прериям, где не только на машине не подъехать, но и человека не встретишь. Встретили, правда, одного, когда нас выбросили, а потом на все 90 км. пути ни одного местного жителя. Так что не пригодилось знание языка «противника» Атахановым (выпускник КВОКУ 1975 года, узбек по национальности), который в мое командование во время этого учения, которое продолжалось сутки, упорно искал местных жителей в самых невероятных местах. И как досадно было, когда их там не оказывалось, и в следующее место ему уже не хотелось идти, но попробуй, не выполни приказ, и Атаханов опять несется в сторону от маршрута, хотя все убеждены, что там никого нет.

Буль, ты знаешь, в пустыне в ноябре не так уж страшно, солнце совсем не палит и даже идет дождь, а ночью такой «колотун», что никакие оборудованные места для отдыха не помогают. Час возился, чтобы оборудовать себе место, разжег костер, прогрел землю и т.д., но хватило всего этого на 2 часа, после которых вскочил и бегал вокруг общего костра пока не согрелся, потом нашел себе «пятачок под солнцем» и кое-как дожил до утра. А утром пошел снег, который шел весь день. Все промокли и продрогли, но не унывали, однако все-таки были рады радиограмме, которая приказывала закончить учение и вернуться в часть. Так что всех прекрас пустыни мы так до конца и не почувствовали, но все еще впереди, нам здесь служить долго. Зимой, говорят, пойдем в горы, тоже прекрасно, сплошная романтика. Только успевай впечатляться.

Буль, только сейчас узнал, что, возможно, в декабре-январе будут прыжки. Приезжай, и если не попрыгаешь, то хоть посмотришь, что это такое.

Ну, писать заканчиваю, а то неизвестно, сколько еще можно писать тебе это письмо.

До свидания. Пиши. Жду.

Саид

 

17.03.76г.                                                                                 г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Приехал из отпуска в часть, а здесь рассказов об учениях, которые проходили с войсками, куча целая, не знаешь, кого слушать. По оценкам самых высоких начальников, все хорошо, хотя некоторые группы попались «противнику», некоторые не дали связь с Центром. В общем, показали мы нашим новым начальникам (командование ТуркВО), что мы собой представляем и что мы можем.

Только я посокрушался по поводу того, что я пропустил такое важное мероприятие, как меня буквально хватают за рукав на укладке парашютов и волокут в штаб (замечу, я не сильно упирался), вручают все необходимое, и я, озадаченный, уяснивший и оценивший, ночь готовлюсь, а утром уезжаю (на очередные крупные учения войск ТуркВО). Вообще-то, можно было двое суток еще уяснять и оценивать (поставленную моей разведгруппе задачу), т.к. именно столько ехали в район ведения разведки поездом, офицеры-друзья по несчастью в купе, а солдатики в общем вагоне.

В самый женский праздник (8 марта) мне с моими бойцами пришлось, как у нас в ВОКУ говорили (основываясь на внешнем виде общевойсковых эмблем, которые носили все курсанты Киевского ВОКУ), «сидеть в кустах, сводить концы с концами и ждать Героя (Советского Союза)» – это я к тому, что форма одежды у нас была соответствующая (пехотная) и экипировка тоже. 8 марта, можешь себе представить, 10 часов пролежал на снегу, накрывшись плащ-палаткой, которую завалило снегом, и все смотрел (вел разведку наблюдением). И, что самое главное, все, что высмотрел, передал (в Центр).

Как-то «пехотные» мотоциклисты (войсковые разведчики) остановились в 20 метрах от нас. Мы слышали все, что они говорили, а они нас не заметили. Я уже распределил бойцам роли, кто кому должен «в глаз дать». Себе тоже выбрал одного, но все обошлось. А все потому, что они (войсковые разведчики) «мышей не ловят», как говорит Федя. Когда в течение нескольких дней давали информацию в Центр, у меня то и дело вырывалось: «Эх, пехота, не успеете добраться до такого-то места, как вас по нашей информации «разбомбят».

За Александера от всей души рад. (Женя Климович в своем письме коротко описал успешные действия группы спецназ Псковской бригады под командованием Александера в ходе учения войск Ленинградского военного округа, после чего начальник штаба округа приказал «расстрелять» Александера и всю его разведгруппу за то, что они полностью вскрыли дислокацию запасного командного пункта штаба ЛенВО, и он был признан уничтоженным «противником». Однако через некоторое время этот же начальник штаба ЛенВО сам лично наградил нашего однокашника по КВОКУ именными наручными часами). С Федей долго обсуждали это и пришли к выводу, что 7 рота КиевВОКУ начинает показывать себя. То, что Александер первая ласточка, делает честь нашей 7 роте, которую обычно характеризовали как «единственную в своем роде курсантскую роту в Вооруженных Силах СССР, в которой училось такое большое количество выпускников суворовских военных училищ».

Ну, чувствую, хватит тебя баловать.

До свидания.

Саид

 

26.3.76г.                                                                                    г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Извините, что так долго не писал, но на то были свои причины.

Дело в том, что не успел я приехать из отпуска, как меня сразу же отправили на учения, очень интересные и ответственные. Был я у самого Каспийского моря, в горах. Ехали туда и обратно в поезде. 8 марта, в самый праздник, мне пришлось пролежать на снегу в горах целых 10 часов. Можно было только переворачиваться с боку на бок, чтобы не отлежать бока.

Теперь только я по-настоящему оценил то, что в наших сухих пайках все продумано. Очень нужен сухой спирт, с помощью которого я, лежа на снегу, разогревал себе банки с консервами. Намучались здорово, но тем приятнее был успех. Недавно был разбор, мне поставили отличную оценку.

Несколько раз был в Ташкенте, но театр им.А.Навои еще на ремонте, а больше и ходить некуда.

Недавно смотрел постановку Ташкентского драмтеатра им.А.Горького «Забыть Герострата». Очень понравилось. Театр приезжал к нам, в Чирчик, в ДК «Химик» выступали. Вообще-то, они постоянно приезжают, надо будет чаще ходить.

Пока все. Извините, что не поздравил вас с 8 марта.

До свидания.

Сережа

 

7.05.76г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Скоро наша Пятая квартира значительно освобождается. Уезжают (в Капчагай) Ревин, Боев, Ершов, Боб и еще один парень из последнего выпуска. Как ни странно, но я и Рафик, а также некоторые другие специалисты нашего уровня (имеется в виду наш китайский язык) остаемся служить здесь, а уезжают вместе с нашими коллегами те, которые совершенно об этом не думали. Трудно объяснить, чем это обусловлено. Со временем, конечно, поймем замысел Командования, но на прямой вопрос по этому поводу наши московские отцы-командиры образно ответили, чтобы «держали свои языки (иностранные) за зубами, они нам еще будут нужны и на службу не повлияют». Прыгать они (капчагайцы), наверное, будут здесь, так что еще успею посвятить Боба в парашютисты после его первого прыжка. Очень не хотелось бы, чтобы он уезжал. Хоть он немного и не собранный, но все-таки привыкли мы друг к другу.

Относительно твоих служебных дел… могу дать совет: не подавай повод, чтобы тебе предъявляли какие-либо претензии твои командиры, т.к. при назначении, например, на должность, которой ты, возможно, достоин больше, чем кто-либо, обычно вспоминают те мелочи, которые и не характеризуют человека, но имеют, порой, решающее значение…. Есть моменты, когда нужно показать товар лицом, и, чем больше служу, тем больше убеждаюсь в этом. Глаза на это открыл мне Голубович. Можно работать с отдачей на 100%, и даю все 100% на то, что никто этого не заметит и не оценит, но в ответственный момент надо уметь «преподнести, показать свой труд» (слова Голубовича), иначе ничего не добьешься. При этом, как мы с тобой говорили, «без всякого пресмыкания, без подобострастных взглядов», это само собой разумеется.

У меня в этом плане был весьма показательный пример. Перед весенней проверкой весь политический отдел навалился на меня с намеками по поводу того, что у меня на груди совершенно отсутствуют всевозможные регалии, в смысле ордена и медали. Значков об окончании много, а другого нет. Каждый подходит, похлопает по плечу, укажет на место на груди, где надо будет проколоть дырку. Большинство указывало на место над кадетским значком, но я совершенно не придавал всем этим намекам значения, относил это к ничего незначащим разговорам.

Однако вдруг узнаю, что мой взвод по политической подготовке будет проверять командир части (подполковник В.Колесник), в то время как других проверяли только офицеры штаба. Уже потом, анализируя последние события, я понял, что он захотел лично посмотреть, что я собой представляю. Все было хорошо, ребята отвечали неплохо, но не было наглядных пособий, что и послужило причиной того, что он поставил взводу четверку. Командир с некоторым сожалением сказал, что ему меня характеризовали несколько в ином плане. Он думал, что у меня все исключительно, а тут, оказывается, наглядных пособий мало. Видишь, какое значение имеет умение «показать».

…Здесь (в бригаде) приходится работать, как коню, – это ты знаешь. Много своих издержек и много другого, что быстро лишает любого всяких иллюзий романтики, с которыми сюда приходит большинство, но то, что здесь занимаются делом – это точно. Бирками (изготовлением бирок для снаряжения и имущества солдат, да и офицеров), тапочками (имеется в виду заниматься «добыванием» прикроватных тапочек для солдат роты) и движением под кодовым названием «декоративный фанерит» (шутливое выражение, которое в Киевском ВОКУ означало облицовку декоративной фанерой казарменных помещений в армии) тоже страдаем, потому что быт свой надо же устраивать, сам видел наши конюшни (Чирчикская бригада специального назначения располагалась на том месте, где в 40-х - 50-х годах на самом деле находились конюшни одного из кавалерийских эскадронов Советской армии).

…Отношения в части характеризует то, что «товарищем лейтенантом» меня, например, называют только в строю или те, кто не знает, как меня зовут, а все мои начальники, вплоть до комбата, не иначе, как «Сережа, а при солдатах «Сергей Александрович»…

Посмотри подшивку «Кр.звезды» с середины апреля. Она публикует фотографии десантников в маскировочных халатах из ТуркВО – это наши. А рота ст.л-та А.Тимченко – это бывшая рота А.Голубовича, ст.с-нт Абилов – мой зам.ком. взвода. Последняя публикация в «Красной звезде» за 8 мая, на первой странице.

Пока все. До свидания. Пиши. Жду.

Саид

P.S. Буль, есть к тебе просьба, пиши разборчивее, отдельные слова приходится выносить на совет Пятой квартиры.

 

20.6.76г.                                                              Кашкадарьинская обл.    

                                                                                         (УзССР)

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Наконец-то, выбрал время написать вам. За этот месяц, который я не писал, произошло ужасно много событий, которые в большинстве случаев и были причиной того, что я не писал.

Во-первых, ездил на соревнования по офицерскому многоборью. Пришла телеграмма из округа, которой вызвали на соревнования троих офицеров из нашей части, и одним из них был я. Не хотелось ехать, но пришлось. Не хотелось потому, что далеко, в Термез – это на границе с Афганистаном, самая жаркая точка СССР. И это правда. На себе почувствовали, но все-таки выступили неплохо. Я, наконец-то, сделал 1 разряд, хотя готовился мало. Приехали с соревнований как раз в мой день рождения. Саня Бабенко уже ждал, собрались у нас в комнате, выпили немного, разговаривали до 2-х часов ночи.

8 июня у нас должны были начаться прыжки с парашютом. Уже начали готовиться, как вдруг мне говорят, что отправляют на целину. Не хотел я ехать, да и не должны были меня отправлять. Но все-таки решили отправить меня. С одной стороны, плохо, конечно, что занимаюсь здесь не своим делом, а с другой, - это доверие, которое оказывают не каждому. Командир части так и сказал, что отправляют меня на целину, учитывая мои деловые качества.

Дали мне в заместители прапорщика Озорнина, и начали мы с ним работать. Получили имущество на взвод и 23 машины. 4 июня погрузили все это в эшелон и поехали в Самарканд. Приехали 6 июня, разгрузились и прибыли к месту, где формировалась наша целинная рота. Пока стояли в Самарканде, один раз с Озорниным были в городе, посмотрели Регистан.

15 июня выехали в Кашкадарьинскую область и приступили к уборке. Работы много и шоферам, и мне, т.к., кроме 23 машин, еще 33 человека солдат. Из них 21 призваны из запаса, некоторым уже больше 30 лет. Работать с ними приходится не так, как с солдатами, т.к. это не военные люди, хотя каждый из них служил когда-то в армии. В этом отношении трудно, конечно, да и условия жизни здесь ниже средних. Живем или в палатках, или в школах. Матрацы лежат прямо на земельном полу.

Но это все ерунда. Единственное, что меня угнетает, так это то, что наши там, в Чирчике, сейчас прыгают, делом занимаются, а мне приходится с машинами копаться…

До свидания.

Сережа

 

23.6.76г.                                                              Кашкадарьинская обл.

Здравствуй, Буль!

Вот и мне выпала честь испытать все прелести целины. Да, до сих пор не могу поверить, что присутствую на целине (обращаю твое внимание на то, что не «работаю», а «присутствую», работал я в части). До сих пор меня мучает одна и та же мысль, что меня, боевого командира, заставили заниматься делом, которое не только не привлекает меня, а наоборот, так тяготит меня, что я считаю каждый день своего пребывания здесь и считаю месяцы, которые придется провести в этой пустоте. И это в то время, когда в части прыжки, когда предстоят крупные учения. Вспомнишь об этом, и на глаза наворачивается скупая мужская, но все-таки слеза.

А все так хорошо начиналось. В конце мая телеграммой из округа меня и еще двух ребят вызвали на соревнования по офицерскому четырехборью в Термез – это самая жаркая точка СССР на юге Узбекистана. Там я все-таки выполнил норму 1 разряда. Теперь у меня два первых разряда. Еще один по легкой атлетике, который я сделал в прошлом году. По моим планам, должен был в этом году сделать первый разряд по парашютному спорту, но судьба распорядилась иначе, и приходится повышать свои технические знания.

Вернулись из Термеза 24 мая, а дома Боб был уже наготове, я тоже кое-что привез, ну а для коллег нужен только повод. Посидели, поговорили о ВОКУ, вспомнили былое. Буквально на следующий день мне сказали, что поеду на целину. Зная твои отзывы о целине, сразу же попытался отказаться, но никого не интересовало мое желание. Даже тот факт, что я секретарь парторганизации роты не помог мне. Все-таки пришлось ехать. С одной стороны, хреновато, конечно, а с другой, - доверие, которое оказывают не каждому. Однако, как я понял, когда приехал на целину, таким образом на целину смотрят только в нашей части, а в остальных частях сюда пихают тех, кто не нужен там. Хорошо, что хоть меня не столкнули, а оказали доверие. Сам слышал, что командир сказал, когда обсуждалась кандидатура другого офицера: «Этот тюфяк, не справится». Здесь меня успокаивает мысль, что обо мне так не думают, что не спихнули, а доверили, и если бы этого не было, то, наверное, умер бы с тоски, т.к. каждый день для меня длиннее недели. Каждое утро подсчитываю, сколько еще осталось, и ставлю себе задачу выдержать еще 4 месяца. Не знаю, как это у меня получится, ведь 20 дней, которые я здесь, целая вечность.

Дали мне зам. ком. взводом прапорщика из нашей части Лешу Озорнина – это уже легче… Рота формировалась под Самаркандом. За то время, которое мы там стояли, один раз ездили в Самарканд. Вообще, город стоит того, чтобы специально съездить и посмотреть. За день ничего не увидишь, нужно min дня три. Так что в следующем году надо будет спланировать поездку в один из древнейших городов мира. Зашли с Лешей в ресторан «Юбилейный». Очень понравилось, или, может быть, это только на контрасте с теми условиями, в которых нам приходилось жить. Выпили бутылку сухого вина, тоже очень понравилось. Вообще-то, я на время целины объявил себе сухой закон. Не знаю, как будет дальше, но пока мне удается не пить. Все здесь думают, что я совершенно не пью, так жить легче, иначе будешь пить целыми днями вместе с другими, сам ведь знаешь.

В «Красной звезде» ищу твою «физиомордию» под рубрикой, рассказывающей об учении «Север», но ничего пока не нашел, а может быть, пропустил, ведь пресса сюда идет весьма плохо. Ужасно завидовал тебе и страстно желал попасть куда-нибудь туда, в самые скотские условия (учений), но подальше отсюда, от этих запчастей, бензина, масел и т.д.

До свидания.

Саид

 

28.6.76г.                                                              Кашкадарьинская обл.    

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Уже чаще стало появляться свободное время, т.к. немного освоился, теперь писать буду больше, хотя ответы начну получать, только когда приедем в Казахстан. Сначала думали, что здесь надолго не задержимся, а оказалось, что стоять будем до 10 июля.

Что написать о своей жизни? Начинаю потихоньку втягиваться. Уже знаю, где можно потребовать, а где нельзя, т.к. бесполезно. Уже есть кое-какой опыт. Живу со своим заместителем Лешей (Озорниным) в палатке. Нам нравится. Можно было, конечно, поселиться, как и солдаты, в школе, но школа здесь хуже сарая, поэтому в палатке очень даже хорошо. Питаемся из общего котла, благо что повар хороший, готовит неплохо.

Солдаты из запаса, все из Самарканда, поэтому иногда привозят из дома, куда я их отпускаю за запчастями, помидоры, огурцы, яблоки, чеснок. Чеснок едим за каждым приемом пищи, а с ним можно хоть черта съесть, сами знаете. Благо женщин здесь нет, стесняться некого.

Надо видеть, как здесь люди живут… Самое страшное в том, что они и не стремятся жить лучше. Живут, как жили их деды и прадеды. Хотя перед домом, если это можно назвать домом, стоит комбайн, трактор или даже «Жигули».

Единственная цивилизация – это райцентр, куда ездили один раз в баню. Там купил 2 книги «Порт-Артур», за которыми у нас в Чирчике все гонялись, а здесь свободно стоят. Высылаю их вам.

Посмотрел я, как у нас убирают хлеб. Да, сложная это работа, особенно, здесь в Узбекистане, где все надеются, что за них будет работать какой-то дядя, а они будут чай пить. Говорят, что в Казахстане дело поставлено на более серьезную основу, там, чувствуется, что люди работают, а не сачкуют. Главное, что здесь невозможно навести порядок, т.к. «рука руку моет». Все связаны между собой родственными узами, и никто никого не может заставить работать, тем более наказать. Вот это и выливается в то, что порой свое разгильдяйство стараются прикрыть спинами других. Но мы тоже не мальчики, просто так, голыми руками нас не возьмешь (имеются в виду несколько случаев, когда администрация местных колхозов пыталась «подставить» военных целинников и за наш счет решить свои сугубо корыстные задачи).

Ну, пока все. До свидания. Пишите.

Сережа

 

29.7.76г.                                                                               с.Приречное

                                                       (Теректинский р-н, Уральской обл.)

Здравствуй, Буль!

Долго не писал тебе и от тебя не получал писем целую вечность, но теперь свои координаты знаю точно и, думаю, что скоро получу от тебя письмо листов на «шевернадцать» с описанием всего, что с тобой приключилось, начиная с учения «Север».

Что тебе написать о целине, если ты сам все прекрасно знаешь. Когда приехали сюда, в Уральскую область, еще больше начинаю понимать, почему Узбекистан называют «диким краем». Просто диву даешься, когда смотришь, как люди живут, например, в Кашкадарьинской области Узбекистана. Знаешь, что можно жить лучше и намного лучше, но из-за своей аморфности люди живут так же, как жили их деды и прадеды, хотя работают механизаторами всех профилей. Совсем другое дело здесь, в Уральской области, сразу чувствуется Россия. Села аккуратные, дома кирпичные с паровым отоплением, в каждом селе баня…

О своем командирстве на целине можно писать много, но не хочу, т.к. боюсь сглазить. Командир роты, вроде бы, неплохой мужик, майор. Командиры взводов тоже ребята нормальные, все капитаны, которых я называю «обветренными как скалы», только единственный недостаток у всех – это пьянство. Я сумел застраховаться от этого тем, что внушил всем, что совершенно не пью, чему сначала почти не верили, но сейчас зато легче жить.

Слышал, что наши уехали в Капчагай, и Боб вместе с ними. Не знаю, как там будет, но, наверно, в свой десятидневный отпуск (который положен офицеру после возвращения с целины) съезжу к ним, посмотрю, как они там устроились.

До свидания.

Саид

 

31.7.76г.                                                                              с.Приречное

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Так приятно было в этой глуши услышать ваши голоса по телефону, поговорить с вами. Настроение сразу же улучшилось намного, и теперь под впечатлением этого разговора буду ходить долго.

20 июля погрузили в эшелон все наши машины и людей и поехали сюда, в Уральскую область. Здесь, так же как и там, солдаты живут в палатках, а офицерам построили халабуду из камыша, поставили туда койки и назвали это палаткой для офицеров. Вообще-то, в ней не холодно и не так сыро ночью, и не жарко днем. Лагерь наш стоит в километре от деревни, в которой есть все магазины, начиная от продовольственного и кончая книжным, баня, столовая, клуб. Во всех отношениях здесь намного лучше, чем там, в Узбекистане, где мы стояли…

Получили ли вы бандероль с «Порт-Артуром»?

До свидания. Пиши.

Сережа

 

15.8.76г.                                                                               с.Приречное

Здравствуй, Буль!

Ты знаешь, я так обрадовался, когда получил твое письмо. Во-первых, потому, что это было письмо от тебя, во-вторых, потому, что это было первое за два с лишним месяца письмо, первое письмо за мою целину, и еще можно много доводов привести в пользу твоего письма. Когда мне наш почтальон вручил твое письмо, у меня невольно вырвалось: «Буль есть Буль!» - что вызвало недоумение на лице почтальона, который, конечно, ничего не понял, но, как говорил наш командир роты в училище Емельянов, «но мы-то с тобой все знаем…». Есть у меня одна целинная фотография, которую ты, наверно, сразу же нашел в конверте. Эта фотография предназначалась тому, кто первый пришлет письмо. Как мне ни хотелось отослать фотографию домой, но высылаю ее тебе. Такая же фотография, только раза в четыре больше была в стенгазете целинного батальона с надписью: «Лучший командир взвода 4 роты лейтенант…». Звание «лучший», правда, никто официально не засвидетельствовал, но, как говорил Батя Будянский (однокашник по Киевскому ВОКУ), «мелочь, а приятно». Знаешь ведь, как у нас делают стенгазеты, когда они очень нужны. Вот и стал лучшим, хотя до этого далеко.

Видно, что давным-давно не получал от тебя писем, т.к. сначала совершенно не мог разобрать твои каракули (почерк у Буля действительно очень непонятный), но потом все-таки потихоньку восстановил утраченные навыки и с середины письма дело пошло лучше. Я удивил всех своих «коллег по целинному несчастью» объемом твоего письма (письмо было на 72 страницах), многим здесь трудно было поверить, что кто-то получает такие объемные письма, еще труднее верилось в то, что кто-то пишет такие письма. Когда же я сказал, что это далеко не предел, что бывало и хуже (54 листа, или 108 страниц, были присланы ценной бандеролью ценою в 10 руб.), некоторые почему-то задумались.

…когда начали наводить в роте (воинский) порядок (и дисциплину), многим это не понравилось, и однажды солдаты в знак протеста отказались ужинать. Когда мне сказали, что мои (мой взвод) вместе со всей ротой не ели, пошел разбираться. У палаток увидел гудящую толпу человек 35, которая была готова сделать все, что угодно. Тут-то и пригодилось искусство убеждать, которому больше всего научился в ВОКУ. Да разве эта, даже самая организованная на самое плохое толпа, может сравниться с одним офицером ВДВ по способности убеждать. Когда подходил к ним, думал, что или я их всех сразу «разложу на лопатки», или они из меня сделают что-то бесформенное. Когда уходил, отозвал в сторону своего сержанта и начал с ним говорить охрипшим от крика голосом, он голосом полным обреченности сказал, что, если мне удалось убедить полроты, то одного его мне без труда удастся убедить. Это все пишу к тому, что хочу сказать, что всегда можно обойтись без рук, хотя, вообще-то, нервы иногда берут верх, но волю им давать не надо.

До свидания.

Саид

 

17.8.76г.                                                                                пос.Приречное                                             

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Вчера получил от мамы письмо, так стало приятно, ведь это первое за всю целину письмо из дома… У меня здесь появилась первая целинная фотография, которую я решил выслать тому, кто первый пришлет письмо. Выслал ее Жене (Климовичу), т.к. он первый прислал письмо на 72-х страницах, хотя мой адрес он получил на 10 дней позже вас. Потом прислал письмо дедушка, а уж потом я получил мамино письмо…

Как мы здесь питаемся? Очень просто. Из солдатского котла. Кормят неплохо. Кроме того, купили себе керогаз и жарим то яичницу, то картошку. Так что не голодаем. Единственное, чего здесь нет, так это фруктов и овощей, к которым привык в Чирчике.

Да, мама, ты права, отвык я уже от Чирчика, вернее привык к целине, а еще точнее, свыкся с мыслью, что я на целине. Много времени понадобилось для этого, ровно полтора месяца. Теперь уже легче. Недавно получил письмо из нашей части (от начальника автомобильной службы бригады капитана М.М.Хайдарова). Пишут, что сформировали еще один взвод на целину и командиром назначили того парня (лейтенанта Н.Земского), который больше всех смеялся над нами, когда мы уезжали на целину.

Ну, пока все. До свидания. Пишите скорее, еще успею получить ответ до отъезда отсюда.

Сережа

 

20.9.76г.                                                                      пос.Краснодольск

(Келлеровский район

Кокчетавской области)                                             

Здравствуй Буль!

Уже почти месяц никому не писал. Просто настроение было такое, что ничего не хотел делать, хотя тебе я написал большое письмо, которое отправил из Приречного. Неужели ты его не получил?

Что написать о себе? Ты знаешь, все так опротивело. Ты понимаешь, о чем я говорю. Не могу даже думать о своей теперешней работе без содрогания. Хоть самая большая часть моей целинной эпопеи уже позади, но впереди самая трудная половина. Не знаю, на чем держусь. Наверное, на том упрямстве, которое ты всегда относил к моим недостаткам, однако теперь сам видишь, что «нет худа без добра».

Самое интересное событие последнего месяца – это моя поездка домой. Вообще-то, я давно уже хотел, тем более, что из Уральской области не очень далеко, а главное удобно лететь… Готовился к этой поездке еще в Приречном, и х/б с тех самых пор лежало в чемодане выстиранное и нетронутое. Предметы особого внимания – берет и тельняшка, ну, а сапоги – это, само собой разумеется. Посмотрел на себя в зеркало, и невольно вырвалось: «Красавец!» - как у Шукшина в кинофильме «Калина красная».

Вид портил только большой и тяжелый чемодан, но зато приятно было сознавать, что он почти полностью набит книгами, которые накупил в Уральской области (на 37 руб.). Большинство из них по искусству. Диву приходилось даваться, когда видел, какие книги годами там лежат, и никто их не берет. Уже порванные, затасканные, но очень ценные. Приедешь, посмотришь. До сих пор не могу себе простить, что не просмотрел одну единственную полку с детской литературой, а там оказалась книга «Рембрант, Гойя», которую взяла одна woman, тоже приезжая. Ну, ничего, успокаивает только то, что все их все равно не купишь. На целую страницу ушел в сторону от повествования о поездке домой, но ведь, сам знаешь, что книги стоят и не только одной страницы письма. О них можно писать без конца, только читать сейчас некогда.

Следующим вечером после приезда домой пошли в ресторан «Центральный» и сидели почти за тем же столиком, что и в тот раз, когда ходили с тобой туда. Помнишь? Хорошо провели время.

После возвращения из дома к моим целинным делам живу на квартире, т.к. другого места в том колхозе, где мы стоим, для меня нет. Именно сейчас очень жалею, что ты не на моем месте. Нет, ты не подумай, что я тебе желаю худа. Дело в том, что мои хозяева, если их так можно назвать, - немцы. Каждый день от них можно слышать что-нибудь на русском, очень много на украинском, т.к. они приехали сюда с Украины, и столько же на немецком. Ты с ними сговорился бы. Если относительно украинского я их успокоил, то немецкий далеко не мой язык, хотя другие тоже начинаю забывать. На стенах у них ковры с надписями, сделанными в готическом стиле. Читают, и даже очень часто Die Bibel (Библию). Так, что тебе здесь было бы очень интересно.

До свидания.

Саид

 

30.10.76г.                                                                             с.Семаковцы

                                             (Городенковский р-н, Ивано-Франковской обл.)    

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

… Из Кокчетавской области уехали 15 октября и на восьмые сутки пути приехали в Западную Украину. Ехали через Свердловск и Киев. В Свердловске позвонил Ире (Ва гиной, свердловской знакомой автора). У нее три месяца назад родилась дочка. В Киеве видел дом и балкон Саши Ющенко, когда поезд проходил мимо.

Выгружались на станции Коломыя Ивано-Франковской области. Расположились мы в 50 км от Коломыи, почти на самом берегу р.Днестр. Вроде бы, везде был, а вот, на Гуцульщине впервые. Что можно написать? Люди живут здесь намного лучше, чем даже в Узбекистане. Нет, не богаче, но лучше. Культура выше намного, аккуратные домики, кажется, только вчера выстроенные, хорошо отделаны снаружи, внутри на стенах оригинальный, и в каждом доме свой, накат.

Очень помогает мне то, что я говорю по-украински. Многие даже не верят, что я русский. А один учитель из местной школы так и не поверил, пока не показал ему свое офицерское удостоверение. Язык дает мне много, ведь все вопросы приходится решать самому, т.к. стоим отдельно от роты, поэтому все, начиная от картошки с мясом и кончая заправкой и обслуживанием машин, в моем ведении. Быстро привык к местным интонациям и с каждым разговариваю только по-украински, чем заслужил уже уважение у местного населения.

Что удивило всех, так это то, что здесь очень богатые магазины как продуктовые, так и промтоварные. Например, два сорта копченой колбасы в магазинах – это уже плохо. Обычно больше…

Самое главное я не написал. Мы приехали сюда убирать свеклу, чего, конечно, никто не жаждал, но что делать. Людей нагнали сюда очень много, серьезно взялись в этом году за свеклу. Не знаю, сколько, но меньше месяца мы здесь не будем. Надеюсь, что к середине декабря будем дома.

Ну, пока все. До свидания.

Сережа

 

 

13.11.76г.                                                                                  с.Семаковцы

Здравствуй, Буль!

Наконец-то, получил от тебя письмо, но так и не понял, получил ли ты мое письмо, которое я писал из Уральской области. Вот сейчас перед тем, как взял в руки твое письмо, хотел много сделать, сказал солдатам немного подождать, но, когда «впился глазами» в письмо, то сразу все отошло на второй план, даже перед солдатами не удобно. Бросил все и сел писать тебе.

Да, моя нынешняя целина – это «Повторение пройденного» тобой. Теперь я очень хорошо понимаю, почему твои мысли постоянно крутились вокруг твоей целины, даже в бассейне ты не мог о ней забыть. Целина забрала у нас целый кусок жизни. Знаю, что за эти полгода я не продвинулся в профессиональном отношении ни на шаг. Во-первых, не сделал ни одного прыжка, хотя рассчитывал выполнить 1 разряд по парашютному спорту. Во-вторых, мой опыт управления (разведывательными подразделениями специального назначения), а у нас, сам знаешь, это очень сложно, остался на том же уровне, что и был, если вообще не растерял его. Да, и многое, очень многое ушло с этой целиной. Сейчас подсчитать и взвесить очень трудно, да и не в конкретных цифрах дело.

Единственное, что я приобрел здесь, так это опыт работы с личным составом. Еще одно, за что я все-таки благодарен целине (надо же быть объективным) – это за то, что здесь я приобрел такие черты характера, которых у меня совсем не было или были зачатки. Хоть ты меня считал упертым и твердым, но я таким не был – это точно, а скорее был, но не в такой степени, как нужно. Теперь стал железным, не как Феликс (Дзержинский), конечно, но все-таки.

Еще целина научила меня работать. По старой училищной привычке я, где можно, сачковал, хотя и любил свою работу. Теперь же на целине работаю так, как будто меня стимулировали рублем. А ведь работать приходится не столько с машинами, сколько с людьми. С ними-то приходится работать в первую очередь. Честное слово, время свое не жалел постоянно контролировал, проверял, часто не спал, но расслабиться им (солдатам своего целинного взвода) не давал и все-таки никогда не был уверен, что кто-то что-нибудь не «выкинет». Ну, ладно, не буду об этом. Общими фразами много не скажешь, а на конкретные факты просто времени нет.

Буль, ужасно быстро летит время. Это же надо, уже 6 рота (разведывательного факультета Киевского ВОКУ, выпускалась из училища в 1976 году) командует (в войсках). А ведь, кажется, совсем недавно (в январе 1972 года) я (будучи во время каникул в Свердловском СВУ) разговаривал с (суворовцем Свердловского СВУ) по фамилии Ли, который с виноватым лицом (из-за совершенного им какого-то дисциплинарного проступка) стоял перед Н.П.Рогаткиным (командир роты суворовцев в СвСВУ в бытность обучения автора в СВУ, а в последующем, в 1972 году, и командир роты у суворовца Ли, о котором речь идет в письме), которого я просил забыть этому юному суворовцу его грехи и направить в Киевское ВОКУ (в общем говоря, речь в данной части письма идет о том, что еще, казалось бы, совсем недавно суворовец Ли учился в СвСВУ и нарушал дисциплину, но вот прошло совсем немного времени и он в 1976 году закончил 6 роту Киевского ВОКУ и уже, так же, как и его однокашники, командует где-то в войсках своим личным составом).

Да, недавно в «К З» (газета «Красная звезда»), в передовой статье отмечалось наше дважды Краснознаменное (Киевское ВОКУ) среди лучших (военных училищ страны). Мелочь, а приятно. У нас (в 15 обрСпН), наверно, тоже много из 6 роты (КВОКУ). Может быть, даже в нашей роте (специального назначения 15 обрСпН) будут ее выпускники.

Сейчас, после смерти в Китае Мао Цзэдуна, упорно слежу за страной «наших друзей». Что будет дальше, неизвестно, и газеты молчат, а больше не от куда взять сведения. Не хочу говорить всем известной фразой о том, что, может быть, мы тоже пригодимся. Но есть надежда, что вспомнят о том, что есть такие универсальные специалисты, хотя, что я могу сейчас показать после того, как побывал здесь. Ну, посмотрим. А времени (на целине) все-таки потеряно очень много. 

Ну, пока все. До свидания.

Пиши уже в Чирчик.

Саид

 

31.11.76г.                                                                             с.Семаковцы

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

… Праздник Октября провели очень хорошо, весь день работали еще больше, чем в обычный день, я уже не говорю о 8 ноября – это, само собой разумеется. Да, это и лучше, ведь чем быстрее вывезем эту опостылевшую свеклу, тем быстрее уедем. Сейчас уже, кажется, конец работы виден. Говорят, что 28 ноября последний день работы, а дня через три после этого уедем. До Самарканда будем ехать где-то 2 недели.

… 30 ноября грузимся и едем в Самарканд.

До свидания.

Сережа

 

8.12.76г.                                                                               с.Семаковцы

Здравствуйте, дорогие мама и Иринка!

Наконец-то, подходят к концу наши целинные мучения. Уже 8 суток едем с Украины. Завтра к обеду должны приехать в Самарканд. Там разгрузимся и будем сдавать машины, что мне кажется, будет самое трудное. Где-то числа 15-16 декабря сдам машины, и поедем домой…

Главное то, что скоро будем дома. Знаете, мне и раньше Чирчик очень нравился, но после этой скотской целины я еще больше полюбил его. Уже очень хочется скорее вернуться в часть, узнать все изменения и новости. За целину мне положено будет 10 суток отпуска. Наверно, сразу же приеду домой.

Не знаю, как там будет, но, возможно, в январе возьму отпуск за 1977 год, хочется отдохнуть. В общем, приедем в часть, узнаем все, что нужно. Надо будет еще с Женей (Климовичем) созвониться и договориться с ним относительно отпуска. Кажется, он собрался жениться на своей целинной алмаатинской знакомой.

Ну, вот пока и все. До свидания.

Пишите.

Сережа

 

27.02.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Не успел приехать (из отпуска из Ленинграда), как сразу же «загремел» в наряд, но зато есть возможность написать всем письма…

… в тот же вечер уехал в Москву, там сходил в Третьяковку, поехал в гости к Олегу (Кривопалову), а на следующий день за праздничным столом встретился с Бахтием и Зариповым (бывшие чирчикские подчиненные автора, в это время учились в Москве). 25 февраля был уже в Чирчике.

До свидания.

Саид

 

15.4.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

… О себе могу написать только то, что сейчас очень много ходим в наряды. С 7 апреля начались прыжки. Уже сделал 4 прыжка, из них два – вчера, а сегодня стою в наряде.

                                                                                                       Сережа

 

23.05.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

… в апреле у нас были прыжки, и я сделал 6 прыжков. Это хорошо, теперь у меня уже 23 прыжка. В июне-июле опять будут прыжки, попрыгаем. 1976 год мне засчитали как льготный, и теперь у меня в сентябре этого года, вместо трех лет службы, будет 4,5 года выслуги.

Сережа

 

28.5.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

День рождения свой отметил хорошо. Вечером, после работы, собрались в моей комнате, посидели, выпили немного. Офицеры батальона подарили мне бритву электрическую.

Сейчас работаю в роте молодого пополнения, готовим их к прыжкам. Целыми днями торчу на парашютной вышке и бросаю их оттуда, тем самым вырабатываем у них «высокий моральный дух». Прыжки у нас начнутся с 6 июня.

Сережа

 

26.7.77г.                                                                                        г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

… 9 июля у Жени Климовича была свадьба, и я решил съездить. Свадьба была в г. Панфилов – это почти на границе с Китаем. 8 июля сел в самолет и полетел в Алма-Ату, а оттуда 9 часов на автобусе. Автобус шел через г. Капчагай, где я встретил Володю Сомова, с которым учился в Киевском ВОКУ, в одном взводе. Он тоже ехал к Жене на свадьбу. Всю дорогу с ним проговорили.

Приехали в Панфилов, когда молодые уже зарегистрировались и уехали кататься. Ну, потом, конечно, бурная встреча и сама свадьба, на которой я был свидетелем. Свадьба очень понравилась. Утром мы сели в самолет и улетели в Алма-Ату, а оттуда в Ташкент, и в понедельник я был уже на работе.

Прыжки уже закончились. Всего в этом году прыгнул 11 прыжков, и теперь у меня 28 прыжков.

Ну, пока все. До свидания.

Пишите, приезжайте.

Сережа

 

11.9.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

 Наконец-то, выбрал время написать тебе, но его в самом деле не было, т.к. с середины августа и до начала сентября с Сашей Чубаровым ездили в Ташкент, подбирали себе (в бригаду) молодежь. Сам знаешь, люди у нас должны быть очень хорошими, поэтому совсем не жалеют рабочего времени двух наших офицеров, которые ездят по военкоматам Ташкента и ведут работу по отбору. Сначала по документам, потом беседы с каждым призывником, конечно, без всяких объяснений относительно нашей специфики. Если бы везде у нас делалось так, то было бы хорошо. После Ташкента работали в Ангрене – это 110 км. к югу от Ташкента. Уже начали готовиться к проверке.

Федя со дня на день собирается стать отцом.

Пока все. До свидания.

Саид

 

27.10.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

… У Феди Волоха 2 дня назад родилась дочка.

Сережа

 

9.11.77г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

Сегодня шел на обед, зашел на почту и получил письмо от Иры. Ну, наконец-то, «лед тронулся, господа присяжные заседатели», Ира написала мне. Недавно получил письмо от дедушки, они с бабушкой тоже обижаются, что не пишете.

Сейчас командую ротой молодого пополнения. Трудновато, но ничего, справляюсь. Опыт-то все-таки есть. Праздники провел в служебных заботах. 6 ноября до 24:00 был в роте. 7 ноября был в патруле по части и опять же провел все время в роте. Утром вспомнил, что ровно 10 лет назад (будучи суворовцем Свердловского СВУ) впервые участвовал в первом в жизни параде, посвященном 50-летию Октября. Кажется, совсем недавно это было, но как быстро прошли эти годы, и сколько знаменательных событий было за это время: Свердловское СВУ, Киевское ВОКУ, здесь уже 3 года. Вечером, 7 ноября, была в части общая вечерняя проверка, в которой должны были участвовать все офицеры части. Пришел домой где-то в 11 часов и вспомнил, что праздник уже прошел, а дома даже выпить нечего, так закрутился, что даже не подумал об этом. Лежал, лежал на кровати, слушал музыку и решил написать письмо Жене Климовичу. До 2 часов ночи 8 ноября писал ему письмо.

В остальном у меня все нормально. На 7 ноября стояла такая погода, что казалось будто бы не ноябрь вовсе, а 1 мая. Как вы отметили праздник? Дедушка просил выслать вторую книгу «В лесах». Если есть, то вышлите.

Пока все. До свидания. Пишите.

Сережа

 

28.3.78г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Могу только догадываться, что ты обо мне думаешь, ведь я получил твое письмо еще в конце января и за 2 месяца не нашел времени написать тебе. Оправданий, конечно, более-менее веских не могу тебе представить, да и откуда им взяться, если все по-старому, кроме… Вот об этом «кроме» и пойдет речь. Письмо твое получил, когда у меня была мама, читали твое письмо вместе с ней. Когда мама была у меня, я простыл и взял освобождение, решил три дня за все три года поболеть, но это мне не удалось, т.к. в конце первого же дня прибежал посыльный и сказал, что меня вызывает командир роты (капитан Юрий Цыганов). Оказалось, что его отъезд в Фатерланд (то есть в Германию) срочно отменяется, и его, вместо Германии, отправляют на курсы «Выстрел» на 8 месяцев, и мне нужно принимать роту.

На следующий день начал ее принимать, но это еще не самое главное. Главное в том, что из нашей роты решили сделать рабочую роту, которая будет заниматься строительством в части, а это сейчас, оказывается, самое главное. В нашу роту перевели всех демобилизующихся в мае солдат и несколько человек молодых, которые не годны к службе в ВДВ. В общем, собрался весь цвет части, которым мне приходится сейчас руководить. Пришлось срочно перестраивать все формы и методы работы, к которым привык. Ну, сейчас уже все, кажется, нормально.

Сейчас на повестке дня другая проблема – стройка. Командир части (подполковник А.Овчаров) со мной имеет больше дел, чем со своими заместителями. А так как начальству трудно угодить, то шишки на мою грешную голову сыплются сейчас больше, чем на чью-либо. Иногда начинаю думать о том, что все это «анахренизм», т.е. «а, на хрена мне все это нужно». Хоть рота и рабочая, но прыгать будем все, перед увольнением в запас бойцы прыгнут по 3 прыжка. Они начинаются 30 марта. Кажется, всех своих бойцов подготовил хорошо.

29 декабря, когда я еще командовал своим доблестным оркестром (группа спецназ, которая одновременно являлась внештатным оркестром Чирчикской бригады спецназ), с которым трудно и жалко было расставаться и о котором сейчас вспоминаю с грустью, первый батальон ходил в школу на новогодний вечер. Ну и я там был, как главный «оркестрант» части. Там я познакомился с преподавательницей русского языка и литературы Ириной. Ей 21 год, первый год преподает в школе. Долго рассказывать о том, как мы встретились и познакомились, не буду, но потом обязательно рассказу все в деталях. Ну, а сейчас могу сказать, что намерения самые серьезные. Родители Ирины тоже живут в Чирчике, около танкового училища. Мы друг на друга влияем положительно, единственное, что волнует ее маму, так это то, что ежедневные встречи заканчиваются где-то около 12 ночи, и от училища приходится возвращаться пешком, а чаще бегом, но это совсем не трудно, если втянуться. Проходя ночью мимо части, почти каждый раз захожу в роту и проверяю наличие личного состава. Совмещаю приятное с полезным.

Недавно собирались у Феди, посидели, поговорили о днях прошедших, погорланили наши песни. Он сейчас серьезно занимается воспитанием своей дочери.

Что у тебя нового? Пиши. Жду.

Саид

 

3.7.78г.                                                                                       г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Наконец-то, собрался написать тебе. Письмо твое получил, когда пошел на обед, и читали мы его с Ирой на канале, т.к. каждый день в обеденный перерыв ходим купаться на канал. Вода такая холодная, что все, что обычно круглое, становится квадратным. Это, наверное, из-за «контраста температур» (почти, как у Плейшнера из кинофильма «Семнадцать мгновений весны») (имеется в виду рассуждения Плейшнера о контрасте температур, когда горячий кофе запиваешь холодной водой) воздуха и воды. Сейчас у нас почти каждый день 40 градусов, а иногда и больше, а вода в канале течет с гор, ужас, какая холодная. Выскакиваешь из такой воды, как заново родился, все тело, словно, колет иголками, но зато освежает очень хорошо. Из-за этой жары ходим иногда спать к Ириным родителям, у них прохладно, хорошо. Каждый раз, когда садимся за стол, вспоминаем твой завидный аппетит. Всем ты здесь понравился. Ирин папа постоянно вспоминает тебя, особенно, когда я вежливо отказываюсь выпить с ним сухого домашнего вина.

Сейчас готовимся прыгать из Ан-12. Сегодня пришли самолеты, завтра начнем прыжки, а с ними переходы по жаре, так что весь пот еще впереди.

Федя согласился пойти на то место, которое предлагали мне в Рязани (командиром курсантского взвода на факультете специальной разведки Рязанского воздушно-десантного училища), в сентябре уезжает. Видел в «Красной звезде» его фотографию? Если не видел, то посмотри обязательно. Газета за 13 июня.

За все это время один раз были с Ирой в горах, на Чимгане. Забрались на ту арчу, куда мы лазили с тобой, а потом с Александером. Хорошо провели время, правда, солнца не было, но все равно было здорово.

Не знаю, смогу ли я взять отпуск в августе, но сделаю все возможное, чтобы уехать в августе. Тогда мы с Ирой приедем в гости к вам. Узнавал я относительно бронирования гостиниц в Ленинграде, до сентября уже ничего нет, так что придется просить тебя сделать это, т.к. больше просить некого.

До свидания.

Саид

 

14.01.79г.                                                                                   г.Чирчик

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

… У меня намечаются кое-какие изменения. 1 февраля должен уехать в Москву на учебу на 5 месяцев для совершенствования языка. Поеду, наверно, на поезде, так что встречайте нас с Федей Волохом (он тоже едет). Перед отъездом я или позвоню, или дам телеграмму…

Сережа

 

21.3.79г.                                                                           пос.Загорянка

(Московская обл.)

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

9 марта были с Ириной у Олега Кривопалова. Он в этом году заканчивает политическую академию. Хорошо отметили женский праздник. Вспомнили нашу чирчикскую службу.

Валеру Бахтия еще не видел, но звонил. Договорились, что они с Ринатом Зариповым (В.Бахтий и Р.Зарипов в это время продолжали учиться в Москве), тоже моим бывшим солдатом, приедут к нам где-то в конце марта. Как встретимся, обязательно от вас передам привет.

Сережа

 

21.12. 79г. – январь 80г.                                                          г.Чирчик

Здравствуй, Буль!

Наконец-то, свершилось! Наконец-то, я опять пишу тебе. Вообще-то, за столь долгое молчание мне надо хорошенько «намылить» шею, но поверь, Буль, порой обстоятельства сильнее нас. И я оказался во власти таких обстоятельств…

… а если следовать хронологии событий, то в ноябре (1979 года) у нас начались экзамены, которые, конечно, хотелось сдать как можно лучше. Хотя мы с Федотом (Волохом) и отказались служить по новой специальности, которой нас здесь научили, и попросили отправить нас назад в Чирчик. Но, как стало известно, наше желание не учли и все-таки направили на новую работу и, естественно, на новые места службы. Федота – в Благовещенск, а меня в тот округ, с которого начинал свою офицерскую службу, т.е. в САВО, а точнее в Усть-Каменогорск. Но о своем новом назначении мы узнали только в середине декабря, а в конце ноября сдавали экзамены. Научный коммунизм сдал на 4, т.к. понадеялся на свой старый багаж и почти не готовился, но это мне наука на будущее, чтобы не зазнавался. Зато экзамен по специальности умудрился сдать лучше всех. Честно скажу, что сделал это не с перепугу, просто готовился и «не очковал» (не боялся), когда отвечал. Генерал-лейтенант (Ходаковский, председатель государственной комиссии) чуть не прослезился и сказал, что я отлично подготовлен. Ну, а после такой оценки все, начиная от нашего начальника и кончая слушателями, похлопывали меня по плечу и говорили, что меня нельзя оставлять в ВДВ, слишком большая роскошь для крылатой пехоты, надо забирать к себе (на новую специальность), хотя я и не хочу.

Домой прилетели с Федотом 30 ноября, 3 декабря вышли на работу, представились командиру, а он, о ужас! Такого мы не ожидали: «Принимайте роты. Приказ командующего (ТуркВО) уже есть». Мы с Федотом языки проглотили. Сбылась мечта идиотов. Роты получили. А ведь сами знаем, что через неделю-две придет другой приказ, и мы должны будем уехать (к новым местам службы). Но об этом мы командиру не сказали, хотя наши слова все равно ничего не изменили бы. Вышли мы из кабинета командира, как пыльным мешком трахнутые и сразу же в секретку. На Федю выписка из приказа уже пришла, а на меня еще не было. На меня выписка пришла через два дня. Тоже обрадовался, конечно, ужасно. Сам понимаешь, что получить в ВДВ должность ротного – великое благо. Роты мы, конечно, принимать не стали, т.к. не было смысла, но до отпуска командовали.

Ты, наверно, удивляешься, почему мы (Волохом) до сих пор не уехали (к новым местам службы), но в связи с обострением международной обстановки (имеются в виду события, связанные с вводом советских войск в Афганистан) нас не только в Усть-Каменогорск и Благовещенск, но и в отпуск за 1979 год не пускали. В отпуск ушли с Федотом только 8 января, а совсем недавно пришло распоряжение отправить нас (к новым местам службы), так что после отпуска будем собираться.

Знаю, какой вопрос тебя волнует. Нет, завоевания Апрельской революции (в Афганистане) не защищали, хотя были близки к этому. Очень хотелось испытать себя в настоящем деле, но не довелось. Теперь задача – потянуть время до 15 февраля, когда, возможно, начнет «раскручиваться» Иранский кризис. Может, будет что-нибудь интересное, а мы, сам знаешь, (как поется в одной из десантных песен) «легки на подъем». Жаль будет, если главные дела будут решаться без нас.

 Сейчас нахожусь в отпуске без выезда из города, даже к матери не могу съездить.

На этом заканчиваю. До свидания. Пиши. Жду.

Саид

 

7.4.80г.                                                                    г.Усть-Каменогорск

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

Мама, чего ты волнуешься за Рафика Латыпова (Р.Латыпов в это время был в Афганистане командиром 469 отдельной роты специального назначения 40 общевойсковой армии) и всех остальных наших ребят (в Афганистане). Ничего страшного там нет. Я тоже мог оказаться там, даже просился, но так как из Москвы меня уже направили сюда, поэтому туда не взяли.

Если ты помнишь, то мы как-то с тобой спорили о том, что на южных границах что-нибудь да будет, но ты не верила, теперь, наверное, поняла, что была не права. Из Афганистана мне никто не пишет, но я поеду в отпуск в Чирчик и все, что мне нужно, узнаю.

Сережа

 

 

22.7.80г.                                                                 г.Усть-Каменогорск

Здравствуйте, дорогие мама и Ирина!

О том, что я ездил в Чирчик за Ирой и Женей, вы знаете…

Свободного времени было мало, но мы с Ирой специально выделили один день, чтобы съездить в Ташкент, в госпиталь к Рафику Латыпову, который уже месяц лежит там после ранения в  крестец. Ранение очень тяжелое, но сейчас уже все нормально, будет служить, здоровье поправится. Надо честно сказать, что он был близок к тому, что все это могло быть уже не для него. Однако, слава Богу, все обошлось.

Сережа

 

15.8.80г.                                                                  г.Усть-Каменогорск

Здравствуй, Олег (Кривопалов)!

Большое спасибо за поздравление с 50-летием ВДВ и одновременно прошу прощения за то, что не поздравил вас с Галей, но дело в том, что я весь июль был занят ответственным и довольно хлопотным делом…

Очень много новостей узнал в Чирчике, о многих из них в письме и не напишешь. Одна из главных – это то, что Колесник Василий Васильевич за афганские события получил Героя Советского Союза. Кстати, первый из наших, но будем надеяться, что далеко не последний. Когда я узнал об этом, то обрадовался так, что будто сам получил это звание. Кто-кто, а Вась-Вась, как никто другой, заслужил это звание.

Если говорить о наградах, то орден Красного Знамени получил Витя Боев. Рафик Латыпов тоже что-то должен получить, но еще неизвестно, а пока он лежит в госпитале в Ташкенте с очень тяжелым ранением в крестец. Галя (супруга Олега Кривопалова), ты должна знать, насколько это серьезно. Но Рафику очень повезло, так как пуля из знаменитого английского карабина «Бур-303» не задела важные органы таза. Врачи обещают ему не только продолжение рода Латыповых, но и не просто военную службу, а даже службу в ВДВ. Врачам можно верить, т.к., когда я у него был в госпитале, через месяц после ранения, он уже свободно ходил, правда, с костылями. После выздоровления он получает батальон в нашей части. Мне ужасно неудобно было перед Рафиком, когда мы с Ириной были у него в госпитале. Ведь он настоящий боевой офицер наших войск, а я уже вторые гражданские брюки протираю.

Рафик рассказал много интересного. В письме, конечно, не напишешь всего, но если коротко, то местные горные условия внесли много изменений в нашу тактику. Многое позаимствовали у американцев, особенно в вопросах взаимодействия с авиацией (истребительной, бомбардировочной), а благодаря вертолетам все (в 469 отдельной роте специального назначения 40 общевойсковой армии) живы и раненых всего 4 человека, Рафик в том числе.

Витя Коновальчиков тоже там (в Афганистане), уехал в июле. Надеюсь, что у него все будет хорошо. 

До свидания. Большой привет всем.

Сергей

 

 18.12.82г.                                                                                г.Москва

Здравствуйте, Олег и Галя!

Давненько не писал вам. Олег, ты просто не знаешь, как я рад твоим письмам, ведь они – напоминание о нашей совместной службе, о Чирчике. А нам есть, о чем вспомнить, есть, кого вспомнить.

В этом году в Военную академию имени М.В.Фрунзе поступили Серега Золотарев, Маковский и Рафик Латыпов. Рафик и Маковский вернулись из Афганистана с орденами и свободно поступили. Голубович ушел преподавателем в Самаркандское (автомобильное) училище, после этого я его не видел.

Летом я со своим семейством отдыхал дома, я имею в виду Чирчик. Естественно, был в части. Из «старых» остались только Ленский. Жена у него умерла, он женился второй раз и родил ребенка. Остался также Болдырев, Земский и наши прапорщики. Остальных не только ты, да, и я уже не знаю.

Если сказать о «старых» традициях, порядках и духе, то их уже нет. Мне кажется, что они стали куда-то деваться с момента ухода В.В. (Василия Васильевича Колесника), и от начальника к начальнику порядки все хуже, дисциплина все ниже. Сюда, конечно, масла подлили афганские события, т.к. Чирчик – это резерв и кабульской роты, и батальона Стодеревского (не знаю, знаешь ли ты, что он ушел со своим батальоном туда, говорят, воюет там очень хорошо). А в бригаде, по-моему, развал и шатание. Отсюда и исключение из партии зам. по тылу бригады (подполковник Турбуланов)за растрату в 35 тыс. рублей. На очереди, говорят, сам комбриг. Так что мое посещение нашей части оставило у меня тяжелый осадок на душе.

Был на прыжках 2 августа. Сами прыжки, конечно, мало, чем изменились, а, вот организация примерно такая же, как в свое время была у наших коллег (из парашютно-десантного полка ВДВ) из Аранчи (пригородный район Чирчика).

Ну, пока все. До скорой встречи.

Сергей

 

 11.9.84г.                                                                                  г.Москва

Здравствуй, Олег!

 Ты знаешь, как приятно было получить твою телеграмму (поздравление с Днем ВДВ), правда, я не смог получить ее именно 2 августа, т.к. в это время мы были в гостях у моей мамы, и приехали только 6 августа, но все равно очень приятно. А в части был большой праздник на стадионе УзКТЖМ (Узбекский комбинат тугоплавких и жаропрочных металлов), где организовали показные прыжки спортсменов-парашютистов и «показуху» с рукопашным боем, метанием ножей и т.д. Но мне всего этого не довелось увидеть. Зато мы с (моим сыном) Женей ездили на прыжки, «прокатились» на Ан-12, наблюдали и фотографировали выброску парашютистов. Правда, Женя, будучи в самолете, как оказалось, еще хотел увидеть, «как парашютисты приземлялись». Но это в будущем.

Встречался с Валерой Бахтием, он уже старший лейтенант на майорской должности. Так что у него все нормально.

Витя Коновальчиков приходит в Чирчик начальником штаба. Может, с его приходом что-нибудь изменится.

Пока все.

До свидания. Пиши.

Сергей

 

 5.6.85г.                                                                                   г.Москва

Здравствуй, Олег!

Спасибо за поздравление. Относительно (гибели в Афганистане) Саши Тимченко (выпускник Уссурийского СВУ 1967 года и Киевского ВОКУ 1971 года, затем командир группы, роты, батальона в Чирчикской бригаде спецназ, после окончания Академии имени М.В.Фрунзе Уссурийская бригада спецназ, затем военный советник бригады командос в Афганистане) я уже слышал, но после того, как получил твое письмо, вновь разволновался, как будто только что узнал об этом. Как-то живо вспомнилось все, что было связано с Саней, с службой в Чирчике. Он оказался первым из тех, кого я знал хорошо и кто погиб в Афганистане (хочется, чтобы он был последним). Очень жаль, что Сани уже нет. Поеду в отпуск, обязательно узнаю все детали и напишу тебе.

Я все, что касается Афганистана, держу в поле зрения. Меня многие спрашивают об этом, интересуются, почему Афган меня так интересует. Некоторым не объясняю, потому что все равно не поймут. Как говорил один из моих знакомых в Киевском ВОКУ: «Им Богом не дано это понять». Другим можно объяснить, и они поймут, но порой трудно объяснить так, чтобы все было понятно. Думаю, что ты меня поймешь, ведь я чувствую какую-то свою вину перед теми, кто там был, кто был ранен, а вот теперь и перед теми, кто погиб, хотя вины-то моей нет. Все время задаю себе вопрос: «А, смог бы я сделать то, что выпало на долю других?» Думаю, что смог бы. Но думать – это одно, а делать – другое.

Недавно узнал подробности восстания наших пленных в Пакистане, и первая мысль была – живы еще традиции русской и советской армии в наших Вооруженных Силах. Там было 12 наших пленных и 12 афганцев. Известно, что среди наших было два таджика и один офицер, который посоветовал этим таджикам убедить душманов, что они помогут обратить русских в мусульманскую веру. Духи поверили и разрешили всем ходить на молитву. Во время одной из молитв по сигналу офицера все 24 человека захватили автоматы и винтовки, которые душманы во время намаза кладут около себя, и покрошили всех в капусту, а затем закрылись в складе. Остальное ты знаешь. Можешь этот факт использовать в своей партийно-политической работе с личным составом. По-моему, очень показательно. Красноречиво говорит о непокорности русского характера, да и наши мусульмане тоже молодцы.

До свидания. Пиши.                                                                                 Сергей

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

В данной книге, временные рамки которой охватывают в основном 1974 год – начало 1980 года, мне, в общем-то, удалось хоть и отрывочно, отдельными значимыми служебными и жизненными эпизодами описать, как проходила служба простых советских офицеров, сержантов и солдат 15 отдельной бригады специального назначения. Как представляется, ценность этой книги не только в том, что она дает хоть и далеко не полное, но все-таки представление о том, как совершенствовался, мужал и крепчал советский спецназ в середине 70-х годов, то есть на рубеже начала Афганской эпопеи. Как уже говорилось выше, эта книга полезна также и тем, что освещает и сохраняет для потомков пусть небольшую, но все-таки достаточно значимую частицу доблестной истории войск специального назначения Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил Советского Союза.

Определенная ценность книги также заключается в том, что она дает представление о том, как служили, работали над собой простые солдаты, сержанты и офицеры войск специального назначения, как происходил процесс становления разведчиков-спецназовцев, какие были у них традиции, проблемы, трудности и однозначные победы. Я думаю, что книга может оказаться весьма интересной новому, молодому поколению России во всем его многообразии. Как мне представляется, наглядный пример легендарной Чирчикской отдельной бригады специального назначения, и описание того, как мы служили в те далекие и во многом легендарные годы, может быть весьма и весьма полезным материалом тем ребятам, которые сейчас служат в войсках специального назначения России, да и не только им. Кроме того, я уверен, что кое-какой наш практический опыт можно будет взять для себя и многим другим нашим современникам, интересующимся проблемами войск специального назначения.

Надеюсь, что мои коллеги и сослуживцы по 15 бригаде спецназ, прочитав эту книгу, найдут возможность высказать свои собственные оценки, предложения и, критические замечания по ее содержанию и описанным в ней событиям. Буду искренне рад, если мои воспоминания подвигнут кого-нибудь на то, чтобы написать свою собственную книгу воспоминаний об их службе в 15 обрСпН.

Надеюсь, что книги воспоминаний, написанных Игорем Стодеревским, Юрием Тимофеевичем Старовым, Олегом Кривопаловым, в которых они описывают свою службу в 15 бригаде спецназ, а также и моя скромная книга – это всего лишь начало длительного процесса всестороннего осознания, описания и увековечивания повседневной и боевой деятельности, а также неувядаемой славы этой прославленной воинской части, 15 отдельной бригады специального назначения, в которой нам пришлось служить.

⇐ Предыдущая21222324252627282930

Поделиться: