Работая в студии вы использовали компьютер для создания текстов. Искали ли вы созданной компьютером счастливой случайности или преднамеренного хаоса?

- Знаете, процесс кажется более случайным, чем результат. Я долго размышлял над этим пару недель назад; мне задали очень похожий вопрос – ищу ли я абсолютной случайности... Э-э... Я, вообще-то, нахожу некую связность... Есть некий континуум скажем, в песне – не знаю, насколько вам хорошо знакомы песни с этого альбома – скажем, в „The Voyeur of Utter Destruction“, которая процентов на 70 сделана компьютером. Но это мой выбор, каким именно образом чередуются строки. И думаю – нескромно – что это тот же способ, каким Берроуз или Джойс распологали фразы. Есть некая единая нить, нечто вроде общего смысла, пронизывающего песню. То есть, она может получиться из случайных обстоятельств, но в ней всё равно имеется, если не логика, то толика рациональности.

- Значит, вы 100-процентно довольны таким способом написания?

- Да, мне очень нравится такой способ работы. Но если я не работаю таким способом... Э-э... Я не очень хороший писатель, зато мой выбор очень хорош. В этом моя сила. Я могу интуитивно почувствовать, где скрыто интересное значение или крайность, или заявление. Я обычно легко могу это распознать.

- Большое спасибо.

Привет, я – Кики из Германии.

- Привет [широкая улыбка].

- Мне хотелось бы узнать: в оформлении альбома вы использовали много фрагментов из дневника. А вы сами ведёте дневник (как это делают модели, что-то в таком духе)?

- Знаете, я вообще-то действительно вёл его с тех пор, как написал эту историю. Я никогда не вёл дневника до сих пор, только последний год.

- Но есть отрывки оставшиеся от того периода в 1977 году, когда вы...

- Хотел бы я, чтобы я вёл дневник в тот период. [всеобщее веселье]. Боже, вот уж хотел так хотел Моя жизнь кажется такой размеренной в течение этих последних 12 месяцев [смеётся]. И что считать главными событиями, больше совсем не очевидно.

 

8) – Привет, Дэвид!

- Да?

- Как поживает ваша жена?

- Она ПОЖИВАЕТ[doing] очень хорошо [всеобщее веселье].

- Я раскручивала ваш гиг в Гонконге в 1983 году.

- О, да-да-да.

- Помните?

- Да, я отлично помню.

- Вы не собираетесь сотрудничать с Доминго или Паваротти, как это сделал Боно?

- Нет! Это не стоит в моём списке неотложных дел, мягко говоря [всеобщее веселье].

 

9) [вопрос из задних рядов зала, почти не слышно, но что-то на тему того, что плакат (обложка) к альбому как будто отражает идею, что самоистязание и самовыражение идут рука обруку в современном искусстве, и не является ли это мрачной перспективой на будущее].

- Нет, я думаю, что это едва ли... Я представляю себе то, что происходит сейчас не только в живописи, но и во всей популярной культуре в целом, почти что очищением перед началом нового тысячелетия. Могу представить себе, что в начале нового тысячелетия, всё будет исключительномиленьким и мелодичным. [улыбается]. Совсем не думаю, что всё это предвещает зловещее будущее. Я, вообще-то, вполне позитивно настроен на будущее. Думаю, многое из этого имеет в своей основе ритуал, поиск духовных основ, которые пошатнулись, как и всё вокруг, говоря о жизни в конце ХХ века. Духовных – должен я добавить – а не религиозных. Духовных основ.

 

Привет опять.

- Ха-ха, привет опять.

- Вы создали всех этих персонажей для альбомов « Inside “ и „ Outside “. Как, в плане идентификации, это отличалось от... э-э.. скажем, от роли в каком-нибудь фильме. Вы ведь говорили, что не особенно любите сниматься в фильмах.

- Да, я не особенно люблю играть.

- Почему же тогда вы создали всех этих персонажей?

- Теперь мне удается вполне легко играть роль [the part] автора – это каламбур! Я чувствую себя вполне хорошо в такой ситуации. Мне не составляет труда дистанцироваться от вещей, о которых я пишу. Тогда как 20 – 25 лет назад я чувствовал себя гораздо в большей степени связанным с персонажами, о которых писал. Потому что в то время я был неуверен, как определить параметры того, о чем пишешь. Я не знал, сколько меня самого должно быть в этом, или... Я тяжело учился. Может быть, я был очень наивным, но всё это очень сбивало меня с толку. Теперь мне нравится писать, как создатель беллетристики. Вот что мне нравится. Я бы хотел писать больше прозы, на самом деле. И... я не знаю... получить в качестве приза книгу. Не обязательно свою собственную, кого-нибудь другого, мне всё равно [всеобщее веселье].

 

11) – Хэлло, Дэвид. Я бы хотела знать; когда вы побывали в «Гуггин» („ Guggin “), какие были ваши впечатления, и как вы использовали их при создании альбома?

- «Гуггин» произвел на меня потрясающее впечатление. Для тех из вас, кто, возможно, не знает, это психиатрическая лечебница в предместье Вены, в Австрии. Наш с Брайаном Ино общий друг, Андре Хеллер, художник и одновременно что-то вроде антрепренёра, предположил, что нам бы понравилось поработать там, возможно, совместно с тамошними обитателями. Или просто посмотреть на «Гуггин», посмотреть, что там происходит. Что это такое на самом деле; это больница, где 100% обитателей вовлечены в живопись. Кажется, этот эксперимент был начат в середине 60-х?.. Вы не знаете?... Думаю, в середине 60-х. Так много пациентов в больницах самой Австрии и неподалёку от нее выявили склонность к живописи, что было решено выделить в здании отдельное крыло, где бы они могли изучать и создавать разные вещи, и это стало основой того, что позднее назвали «аутсайдер-искусством». Мы поговорили с тамошними пациентами и посмотрели их работы, и я заметил, что... Короче, они, конечно же, напомнили мне основанный Дюбюффе [Dubuffet] швейцарский музей под названием «Л’Ар Брю», («L’Art Brut») который находится в Лозанне. Думаю, похожий источник идей. Мне просто нравится ощущение исследования и отсутствие самосуждения в работах этих художников. Мне это очень понравилось и внесло свой вклад в атмосферу альбома.

 

12) – Привет, Дэвид, я – [Мартин? ] из Дании. Вы не могли бы немного рассказать мне о вашей очарованности 2000-ным годом?

- Я бы не назвал это очарованностью 2000-ным годом. Это скорее любопытство, почему всё происходит именно так, как это происходит сейчас. Что я имею в виду: в сюжете альбома, возможно, присутствует идея 2000-го года как барьера, но на самом деле речь на нём идет о годе 1995-м. Что мы с Брайаном надеемся сделать, так это, в частности, создать цикл из 4-х - 5-ти альбомов в качестве музыкального или текстуального дневника заключительных 5-ти лет 90-х годов. Содержание на самом деле не в том, что... Содержание может заключать в себе 2000-й год, но смысл - в ткани текущего года.

 

13) – Дэвид!

- Да?

- Я – тоже из Австрии...

- О, привет!

-... так что мой вопрос: это правда, что вы хотели поработать вместе с Андре Хеллером над этим циклом?

- Да, у нас была идея... Что мы с Брайаном хотели сделать, так это создать такого рода ситуацию, которой никогда в реальности не существовало, но отснять её так, как будто бы всё это действительно произошло. Мы собирались снять документал о каком-нибудь, связанном с альбомом, событии, которого никогда не происходило. Но наш с Брайаном и Андре замысел вышел из-под контроля и стал превращаться в дорогостоящую продукцию. Люди вокруг принялись рассуждать в масштабах миллионов долларов, после этого нам внезапно заявили, что, если мы хотим снимать за такие деньги, то тогда это должно выглядеть подходящим для телевидения образом, и всё такое. А мы-то с Брайаном думали сделать что-нибудь за пару тысяч, понимаете, чтобы по крайней мере сохранить художественный контроль. Но всё это так разраслось... просто превратилось в какую-то амбициозную телепродукцию, так что мы решили лучше оставить эту идею, чем быть втянутыми в такую чепуху.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: