Огурцов Александр Николаевич

Огурцов Александр Николаевич родился 27 апреля 1952 года в г. Сызрани Куйбышевской области. В 1959г. пошел в школу. В 1967 закончил 8 классов и поступил в Сызранский машиностроительный техникум. В марте 1971 года получил диплом техника-технолога по обработке металлов резанием. Несколько месяцев проработал на заводе тяжелого машиностроения термистом. Затем по путевке ВЛКСМ поступил в СВВАУЛ, которое закончил в 1975 году. По распределению попал служить в УрВО – город Троицк Челябинской области. Сначала летчик-штурман, с ноября 1979 года – командир вертолета, с марта 1982 года – старший командир вертолета, с сентября 1984 года – командир звена в/ч 03602.

 Ночью 26 апреля 1986 года в Троицке Челябинской области ко мне прибежал посыльный с указанием  до 24-00 прибыть в штаб по тревоге. Примчались – ждите. Начальники на телефоне – звонок за звонком. Курим, из переговоров узнаем – вроде пожар на атомной станции. Потом пришел приказ лететь. Всю ночь клеили карты, прокладывали маршрут. Утром отпустили домой за вещами и на вылет. Подготовили вертолеты и вперед (27 апреля воскресенье, а нам зеленую улицу). Два вертолета МИ-8 МТ под командованием подполковника Погоржальског И. М. и капитана Кунаева Г. В., а ттакже МИ-6 ПЖ (пожарник) с майором Мерзляковым С. В. вылетели сразу. А наш МИ-8 МТ в составе командир экипажа – это я, летчик-штурман старший лейтенант Варламов Андрей, бортовой техник старший лейтенант Плохой Василий бортовой № 07 сначала облетали после регламентных работ. Взлетели следом за группой с интервалом около часа. В Оренбурге заправились, хотели ехать на обед, но наша группа приехала с обеда на вылет. И мы решили вместо обеда лететь со своими. Перелет до Энгельса – заправка, ночевка в Воронеже. На Чернигов 28 апреля с утра не выпускали по погоде. Вылетели только после обеда. При заходе на посадку в Чернигове удивились – весь аэродром буквально забит вертолетами МИ-8, МИ-6, МИ-26. Зарулили, нас поставили между рулежками на грунт. Что делать дальше? Ждите, прилетят с площадки – расскажут. Ждем. Потом команда – на ужин, устраиваться в казарму, отбой. Утром рано, кажется в 3-00 завтрак, на предполетные указания. Ничего конкретного – перелет на площадку около Припяти и там расскажут. Перед вылетом выдали респираторы, химкоплекты, комбезы б/у, один дозиметр- авторучка. Все лишнее с вертолета, свои вещи оставили техгруппе на стоянке. Перелетели на площадку – снова ждем. Выкурили не по одной сигарете. Вдруг подъезжает колонна легковушек – машин с 15 – Чайки, Зимы, Волги, да еще с милицейским эскортом, с мигалками. Уже в госпитале узнали – приезжал Член ЦК КПСС Щербина. Представительные начальники вышли, подозвали нас. Несколько фраз – как настроение, как готовы? И главный наказ – МУЖИКИ, СЕГОДНЯ НАДО ЗАКИДАТЬ!!! И уехали, а с ними мигалки, а за ними – пыль. Чего закидать, как, чем? Ничего не знаем. После пришел старший инспектор-летчик УрВО полковник Киселев В.Д. (прилетел с нами) и объяснил, что нужно на внешнюю подвеску брать груз на площадках и с высоты двухста (200) метров на скорости 50-60 км/ч сбрасывать его в реактор. Говорит, что радиация не чувствуется на вкус, на запах, что он уже слетал – посмотрел. Сейчас командиров вертолетов (кто впервые) подполковник Яковлев Ю. Н. на МИ-8 провезет и покажет: где брать груз, куда и как бросать. Уже позже придет мысль – зачем над реактором нужно было провозить? После этого по своим вертолетам. Площадок для подцепки груза несколько – выбираешь, где нет вертолета. Призванные на сборы «партизаны» насыпают мешки, укладывают в тормозной парашют. На висении 1,5 метра бортовой техник подцепляет тормозной парашют на крюк внешней подвески. Отрыв, контрольное висение, взлет. Все самостоятельно – без радиообмена. Пристраиваемся в круг вертолетов с интервалом 500-1000 метров с заходом на реактор против ветра. Шлейф дыма от реактора оставляем чуть в стороне. Труба 150 метров высотой рядом с блоком хороший ориентир. При подлете к реактору гасим скорость до 50-60 км/ч. Руководитель полетов с крыши 9-этажной гостиницы Припяти дает команду на сброс груза. Стрелка бортового радиометра ДП-5 на шкале с пределом в 500 рентген при полете над реактором зашкаливает. Сразу после сброса на разгон, разворот и повторный заход. МИ-6 и МИ-26 брали по несколько тормозных парашютов. Один раз видели, как в тормозном парашюте что-то порвалось, и с МИ-26 посыпались мешки. Потом в госпитале узнали, что одного из «партизан» (насыпщика) убило мешком. Мы сделали лишь три захода. Троицким МИ-8 поступила команда – перелет в Чернигов за ВСУ (за водосливными устройствами). На одном конце полосы аэродрома Чернигов сделали пункт дезактивации, где вертолеты обрабатывают мыльным раствором. Записали показания нашего дозиметра. Пообедали в столовой. Большой транспортный самолет привез 3 ВСУ. Берем их на внешнюю подвеску и перелетаем на площадку около Припяти. Обговариваем с руководителеи полетов (РП), где набирать воду. При взлете с площадки у к-на Кунаева Г. В. ВСУ обрывается и падает рядом с РП, едва его не убив. Мы взлетаем нормально и уходим на протоки реки Припять для забора воды. С нами на борту механик по вооружению и десантно-транспортному оборудованию прапорщик Труфанов Александр. Зависаем, опускаем «кастрюлю», набираем воду. Глубина оказалась достаточной. Отрыв, контрольное висение, взлет. Пристраиваемся в круг вертолетов, заходим на реактор. «Сброс» – борттехник дергает фал – вода не сбросилась. Садимся на площадку, где набирали воду, не выключаем. Механик по вооружению лезет на ВСУ устранять причину, регулирует длину фала. Взлетаем, делаем сброс воды – вода сошла. Набираем снова. Снизил вертолет на 1-2 м ниже, сместился. Трос внешней подвески зацепился за ВСУ. При подъеме трос обрывается, и ВСУ утонуло. Докладываю РП на площадке. После паузы дает команду работать по забросу реактора. Третий экипаж п/п-ка Погоржальского И.М. не смог набрать воду в ВСУ и тоже перешел на тормозные парашюты. После этого наш экипаж до остатка топлива, необходимого до возвращения на аэродром Чернигов, сделал еще 8 заходов на реактор. Прилетели – дезактивация (химобработка) вертолета. Записали показания дозиметра. После я отряхнул комбинезон как бы от радиоактивной пыли. Дозиметр был в нагрудном кармане куртки. Показания стряхнулись. Сказали об этом химику – он выдал каждому из членов экипажа дозиметры-авторучки. Потом нам заменили комбезы б/у на чистые. Уже вечером Александру Труфанову стало плохо – его тошнило и рвало. С нами он сделал один заход на реактор с ВСУ. По приезду домой он заболел, стала сохнуть рука, и около 7 лет его уже с нами нет. Не получил он даже удостоверение участника ликвидации, так как в приказе по части, когда отправляли в командировку, его фамилию пропустили. Много позже я понял причину. Это не полет над реактором (дозиметр показывал у нас 1 Р за заход) а ремонт ВСУ голыми руками в облученной воде. В итоге непосредственный контакт с радиоактивной водой оказался во много раз опаснее, чем пролет над реактором с получением дозы в 1 рентген. МОЯ ВИНА. Нужно было контрольный сброс воды делать до захода на реактор.

30 апреля 1986г. ранний завтрак, медосмотр, предполетная подготовка, перелет на площадку около Припяти. С утра дыма от блока не видно. Начинаем «бомбить» реактор - появляется легкий дымок, затем все гуще – разворошили. Один раз груз оказался максимальным, пришлось перенастройкой оборотов несущего винта добавлять мощности до конца – МИ-8 МТ!!! Весоизмерительное устройство внешней подвески у нас не работало. Один парашют упал на стенку блока – не долетел несколько метров. Когда ждешь команду на сброс, предохранительный колпачок кнопки сброса откинут, палец на кнопке, а РП говорит не «сброс», а «не набирай высоту», (т.к. шаг-газ уменьшил недостаточно) – непроизвольно по первым буквам не дослушав команды, нажал на кнопку сброса. Сделали 11 заходов – посадка на площадку для заправки. Вертолетов много – очередь. Здесь же на площадке раздают обед. Очередь человек 15 движется быстро. Дают бутылку минералки и целлофановый пакетик с едой: хлеб, кусок колбасы, по-моему, яблоко и еще что-то. Закусили. Что осталось взяли с собой в вертолет. Летчик- штурман отошел в сторонку. Обратно бежит бегом и кричит – там свинец, много свинца. И правда – ГОРЫ ЛИСТОВОГО СВИНЦА! А мы летали без всякой защиты – только в химчулках и респираторах (жарко, респиратор оттягиваешь – выливаешь воду). И никто не сказал «Ребята, вон там листовой свинец, подложите под себя». ОРГАНИЗАЦИЯ!

Пока ждали заправку – положили на пол кабины экипажа листовой свинец. Жалко, что поздновато. После заправки мы сделали еще всего три захода на реактор с грузом на внешней подвеске (со свинцом на полу). Потом повезли кого-то на осмотр поселка Припять. Поразила пустота целого большого городка: асфальтированные улицы, в основном пятиэтажные дома и ни души. Никакого движения, ни машин, ни собак, ни кошек. Где-то брошенная детская игрушка. Один пустой целлофановый пакет перекатился через улицу, как будто все вымерло, только флаг колыхался над горсоветом. И обратно на аэродром Чернигов. Химобработка вертолета, запись показаний с дозиметров. И тут узнаем, что всем, кто получил больше 25 рентген надо собираться в госпиталь в Москву – самолет будет ночью. Все три Троицкие экипажи попали в первую партию. Старшим группы был назначен п/п-к Яковлев Ю. Н. Наш экипаж сделал двадцать шесть заходов на реактор и по дозиметру получил двадцать шесть рентген. Экипаж капитана Кунаева Г.В. сделал заходов чуть меньше нас и получил тридцать пять рентген, экипаж п/п-ка Погоржальского И. М. сделал, по-моему, тридцать восемь заходов – все получили по сорок три рентгена. (Думаю – это от того, кто как гасил скорость, т.е. секунды над реактором.) Далее идем в столовую на ужин и в казарму, летчики-штурманы идут в магазины и затариваются напитками. Начинаем выводить радиацию прямо в казарме, закусывая остатками от обеда на площадке, которые летали с нами и на реактор тоже (так было). К погрузке в самолет мы уже были веселые. Ту-134, мягкие кресла везет нас в Москву. Огни ночной Москвы до горизонта на подлете. Там нас уже ждут автобусы. В ЦНИАГе нас переодевают, вещи на склад, по палатам. Впервые видел первомайский салют в Москве, с балкона госпиталя – класс! Все лечение: забор анализов и активированный уголь. Если бы не запас напитков, которые под разными предлогами ухитрялись проносить со склада первые дни. Жили дружным «колхозом». Спортивный костюм, кроссовки брали все, кому куда было нужно сходить. Ходили даже на ВДНХ. Проще было нам, кто постарше. Например, я уже был десять лет как женат и у меня были две дочурки – девяти и семи лет. Но с нами были и совсем молодые парни, еще не женатые. А облучение сказывается и на последующих поколениях. В госпитале я пробыл с 01.05 по 21.05.1986 года, откуда был выписан с диагнозом «Здоров. Облучение без клинико-гематологических проявлений». По приезду в город Троицк красное вино «Каберне» скупали коробками, и завтрак, обед и ужин пили его стаканами. От полетов были отстранены. Направляют нас в летный профилакторий УрВО, который расположен на другом берегу водохранилища от Белоярской АЭС. Работники АЭС как-то узнали, что Чернобыльцы в профилактории и поехали к нам, остановили нас на подходе к профилакторию, расспросили обо всем, достали из санитарной машины свои приборы и начали нас обмерять. Стрелка бегала, приборы трещали и даже звенели. У меня особенно загрязнен был ремень от портупеи, который я вставлял в комбинезон и военные ботинки, в которых я был в командировке. По приезду домой из профилактория отнес их в мусорный бак. Жалко ботинки – были совсем новые. В отпуске июль-август-сентябрь дают семейную путевку в Ленинградский военный санаторий. Номера на 12 – 14 человек, мальчики – направо, девочки – налево, договаривались, где встретимся, и лишь последнюю неделю пожили в двухместном номере. Зато погода была отличная.

Все рекомендации ЦНИАГА выполнялись строго. Очередное ВЛК – к ним. За работу на Чернобыле мне и Кунаеву Г.В. присвоили звание «майор» – на ступень выше занимаемой должности. П/п-ку Погоржальскому И. М. несколько раз переписывали представление, которое ходило туда-сюда, а в итоге вместо престижного «Боевого Красного Знамени» пришел орден «За службу Родине», т.к. «окно» уже закрылось (слишком много людей пропустили через эту «кочегарку»). Вторая партия экипажей из Троицка капитаны В.Пономарев, В. Голосов и И. Валл приехали на наши вертолеты, отработали и поехали домой, получив по «Красной Звезде». Третьей партии наших экипажей работать не дали – развернули домой, а то в полку летать уже  было некому.

Дальнейшая моя служба сложилась так. В 1987 году уговорили меня согласиться на замену в Чехословакию. Пролетал там шеф-пилотом командующего ЦГВ всего один год и три месяца. Очередное ВЛК-ЦНИАГ. Обнаружили язву луковицы 12-перстной кишки, списали с летной работы. Согласился на нелетную – назначили помощником начальника отделения БП в/ч 79510. Когда выводили из Чехословакии в Одессу весной 1991 года, я приложил все усилия и в мае перевелся в город Сызрань на должность помощника начальника штаба СВВАУЛ. Уволен в апреле 1997 года по статье 49 часть 4, абзац 2 «ограниченно годен». В октябре ВТЭК установила третью группу инвалидности по причине «увечье, полученное при исполнении иных обязанностей военной службы (служебных обязанностей) связанных с аварией на ЧАЭС». В декабре 1997 года награжден «Орденом Мужества». Подполковник запаса, сейчас работаю в СВВАУЛе заведующим склада секретной документации и топокарт.   

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: