С глаз долой — из сердца вон

Несмотря на распространенную практику умышленного обма­на пациенток, большинство психологов все же с сочувствием относятся к женщинам, обращающимся к ним за консульта­цией. Даже если такие консультанты не получили достаточ­ной информации или были введены в заблуждение своими работодателями относительно истинной опасности аборта, в большинстве случаев они не станут намеренно обманывать пациенток, зная, к каким тяжелым последствиям это может привести. Конечно же им часто приходилось видеть женщин, плачущих в послеоперационном покое, но это не мешает им сохранять уверенность в том, что такие переживания носят временный характер.

Причиной столь необъективного восприятия аборта может быть желание консультантов считать, что их работа приносит пользу пациенткам. Ни один специалист, оказывающий услуги по прерыванию беременности, не хочет верить в правдивость чудовищных историй, описанных в настоящей книге. Эти люди действительно хотят помочь женщинам, и поэтому им сложно признать, что, по крайней мере, некоторые их клиентки постра­дали от аборта.

Такое отношение психологов к аборту отчасти обусловле­но очень ограниченным опытом работы с женщинами, стол­кнувшимися с психологическими последствиями этого меди­цинского вмешательства. Большинство женщин, для которых аборт стал эмоциональной травмой, обычно не возвращаются в клинику, где была выполнена эта процедура¹¹. Чем тяжелее женщина переживает аборт, тем больше она старается обходить стороной соответствующее медицинское учреждение и избегать встречи с консультировавшими ее специалистами, так как на эмоциональном уровне она ощущает их причастность к своему горю и чувству вины.

В моей практике пример такого поведения я наблюдала у Аманды, яркой, симпатичной и энергичной девушки, кото­рой был 21 год. Через два дня после аборта Аманда приняла смертельную дозу снотворного в сочетании с алкоголем. Я по­знакомилась с ней и ее друзьями после того, как она выписа­лась из больницы. Аманде было сложно говорить со мной из-за нескончаемого потока слез и безысходного горя. Поэтому ее растерянным друзьям пришлось по очереди рассказывать мне о том, что произошло. День за днем мы пытались придумать, как помочь Аманде. На протяжении всего критического перио­да ее друзья были рядом, утешая ее и оказывая необходимую поддержку. Но когда через две недели пришло время для по­вторного медицинского обследования в клинике, Аманда отка­залась идти, мотивируя это тем, что она не может найти в себе силы вернуться на «место преступления». Назначенный день прошел, но никто из персонала клиники не позвонил Аманде, чтобы поинтересоваться ее самочувствием, никто не знал, что она совершила попытку самоубийства.

Еще одной моей пациенткой с аналогичной историей была Рут. Через несколько дней после аборта она попыталась свести счеты с жизнью, повесившись у себя в гардеробной. К счастью, шурупы, которыми была привинчена к стене перекладина, не выдержали веса ее тела. После этого она решила надышаться выхлопными газами, закрывшись в гараже и запустив двигатель автомобиля. Эта попытка также не удалась. На удивление, через две недели Рут пришла в клинику для проведения запланиро­ванного послеоперационного обследования, в ходе которого ей предложили заполнить анкету. Несмотря на сильное желание покончить жизнь самоубийством, она дала «оптимистичные» ответы на все вопросы. Позднее она объяснила это так: «Мне просто хотелось поскорее пройти эту процедуру и вырваться оттуда!» Никто из сотрудников клиники так и не узнал о том, что женщина, анкета которой свидетельствует об отсутствии каких-либо жалоб на самочувствие, в действительности пыта­лась покончить с собой из-за перенесенного аборта.

Такое поведение женщин, болезненно переживающих аборт, в большинстве случаев попросту является следствием их стрем­ления исключить из жизни все, что связано с этим событием. Те, кто находят в себе смелость поделиться своими проблемами, чаще всего обращаются к психотерапевту, священнику, врачу общей практики или друзьям, но только не к сотрудникам кли­ники, в которой им сделали аборт. Поэтому, заявляя о неболь­шом количестве случаев развития психологических осложнений после аборта, консультанты таких клиник говорят правду. Тем не менее то обстоятельство, что они не сталкиваются с такими проблемами в своей практике, не означает, что этих проблем не существует.

Здесь у читателя может возникнуть вполне резонный вопрос: «А не являются ли мои наблюдения также необъективными?» В конце концов, мне ведь приходилось иметь дело в основном с женщинами, на которых аборт оказал отрицательное, а не положительное влияние. Поэтому можно предположить, что, проецируя свой врачебный опыт на все общество в целом, я, скорее всего, преувеличиваю масштабы психологических по­следствий аборта.

Этот аргумент, безусловно, имеет право на существование, так как мнение любого человека формируется в том числе на основании его собственных ограниченных наблюдений. С дру­гой стороны, при подготовке этой книги я не ставила перед собой цель доказать, что описанные здесь эмоциональные переживания характерны для всех или, по крайней мере, для большинства женщин, перенесших аборт. Моей задачей было показать, что аборт может вызывать разнообразные психоло­гические осложнения, которые, в ущерб миллионам женщин, обычно не принимаются во внимание ни широкой обществен­ностью, ни работниками здравоохранения. Я уверена в том, что любой анализ имеющихся данных (как сугубо медицин­ских, так и статистических) подтвердит справедливость моих утверждений. Единственное, на что я способна во имя созда­ния объективной картины, — постараться без предубеждения относиться ко всем доказательствам положительного влияния аборта на эмоциональное состояние женщины, которые могут представить сторонники прерывания беременности. Но даже если такие доказательства будут представлены, они не смогут опровергнуть тот факт, что для многих женщин аборт является серьезной психологической травмой. В связи с этим возникает два вопроса: «Как мы можем помочь таким женщинам?» и «Что мы должны делать, чтобы оградить других женщин от подоб­ных осложнений?».

Исключения из правила

Несмотря на изложенное выше, следует отметить, что неко­торые консультанты все же пытаются подготовить женщин к возможным последствиям аборта. Хорошим примером явля­ется Шарлотта Тафт, она 14 лет была одновременно дирек­тором и консультантом одной из клиник в Далласе. Вместо того чтобы скрывать от клиентов тяжелую правду об аборте, Шарлотта делилась ею с пациентками. Она заставляла жен­щин представить себе потерю ребенка еще до процедуры. Иногда она даже предлагала им писать прощальные письма своим детям. В результате консультаций многие ее клиентки отказались от мыслей об аборте, и Шарлотта с уважением от­носилась к их решению¹².

Следует заметить, что методика Шарлотты подвергалась су­ровой критике со стороны значительного числа защитников аборта. Например, Международная ассоциация планирования семьи («Planned Parenthood») перестала направлять пациенток в ее клинику. В виде оправдания президент филиала этой фе­дерации в Далласе и на северо-западе Техаса попытался опро­тестовать «утверждения (г-жи Тафт) о том, что сторонники аборта не рассказывают женщинам всю правду об этой про­цедуре» и подготовил доклад, в котором указал на «отсутствие доказательств существенного влияния аборта на дальнейшее эмоциональное состояние женщины». В ответ на это д-р Уильям Уэст, врач из клиники г-жи Тафт, заявил, что в литературе, на которую ссылается Федерация планирования семьи, при­водятся результаты краткосрочных исследований, свидетель­ствующие о том, что как минимум 10 % женщин сталкиваются с «выраженными, тяжелыми или стойкими психологическими последствиями аборта». Заметив, что даже 10 % означает более 160 тысяч случаев ежегодно только в США, д-р Уэст заключил, что если со стороны федерации это «не было дезинформацией, то подобные заключения можно расценивать только как бред или невежество»¹³.

К сожалению, осознавая необходимость в консультировании женщин после аборта, многие психологи не решаются признать­ся в этом своим клиентам. Шейла Крифелс, старший консуль­тант в одной из клиник г. Сан-Хосе, входящей в Федерацию пла­нирования семьи, рассказала репортеру о том, что ее клиника оказывает женщинам психологическую помощь после аборта, но такие услуги предоставляются только по просьбе клиента. Другими словами, в клинике не распространялись о программе психологической поддержки и даже не сообщали о ней клиентам в рамках консультаций перед абортом. Ее практически держали в секрете, и очень ограниченное число сотрудников знали о ее существовании.

Г-жа Крифелс призналась репортеру, что такие услуги было решено не афишировать по соображениям политического ха­рактера. Ведь предложить женщинам психологическую помощь после аборта означало бы автоматически признать наличие ри­ска возникновения болезненных осложнений в результате этой процедуры. «Это дало бы преимущество нашим оппонентам, что для нас было нежелательно»¹⁴, — заявила она.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: