Формирование ложных представлений

Некоторые консультанты, как, например, Шарлотта Тафт, пы­таются помочь клиентам трезво оценить свое решение сделать аборт и готовность столкнуться с его последствиями. Тем не менее с начала 1970-х годов подавляющее большинство кон­сультантов считали своей единственной задачей поддержи­вать женщин в этом намерении. Многие специалисты полага­ют, что женщина приходит в клинику, тщательно взвесив все «за» и «против» и приняв окончательное решение. Поэтому их функция сводится к снятию напряжения и избавлению женщи­ны от всякого рода сомнений. Зачастую они видят себя в роли приятелей пациентки, оказывающих ей поддержку перед этой эмоционально опустошающей и физиологически неприятной процедурой.

Считая своей обязанностью облегчать стоящую перед жен­щинами задачу, консультанты стараются не вникать в их вну­тренние эмоциональные или нравственные противоречия. Когда пациентки спрашивают о возможных осложнениях аборта или стадиях развития плода, консультанты обычно отвечают уклончиво, опасаясь того, что правдивая информация вызовет у женщин тревогу и сомнения. Такой подход считался стандарт­ным с начала 1970-х годов¹⁵.

В результате большинство женщин, решившихся на аборт, слышат от своих консультантов, что эта процедура не вызы­вает никаких психологических осложнений или что тяжелые эмоциональные последствия возникают чрезвычайно редко. Обычно консультанты уверяют пациенток в том, что большая часть женщин ощущает колоссальное облегчение после абор­та. При этом некоторые из них признают, что незначительное число перенесших аборт испытывают тоску и уныние, однако, по их утверждению, эти чувства быстро проходят. Среди таких консультантов есть специалисты, которые считают, что времен­ное ощущение тоски является проявлением гормонального сбоя в результате прерывания беременности. История Сэнди хорошо иллюстрирует эту точку зрения:

Женщина, консультировавшая меня перед абортом, сказа­ла, что в течение примерно месяца после процедуры я могу испытывать легкую грусть или волнение. По ее словам, мне не нужно было переживать по этому поводу, так как эти чув­ства означают, что в организме идет процесс нормализации уровня гормонов. Еще она сказала, что на протяжении перво­го года я, возможно, буду изредка вспоминать о перенесенном аборте, но с течением времени эти воспоминания будут ис­чезать. Когда прошел месяц, а мне не стало легче, я подумала, что со мной что-то не так, и решила обратиться к консуль­танту. Она отказалась разговаривать об аборте, объяснив, что мои переживания вызваны чем-то иным. Прошел год, а я продолжала думать об аборте каждый день. Я считала, что схожу с ума. Казалось, жизнь должна была наладиться, но в дей­ствительности весь мой мир распадался на миллионы частей, и я не знала, удастся ли мне когда-нибудь восстановить его. Я пыталась делать вид, что со мной все в порядке. Ведь если бы окружающие увидели, что происходит у меня внутри, они отправили бы меня в психиатрическую больницу. Мне казалось, что только я испытываю такие переживания по поводу аборта.

Сторонники искусственного прерывания беременности оправдывают нежелание консультантов сообщать пациент­кам обо всех возможных эмоциональных последствиях аборта, приводя в качестве аргумента результаты исследования, про­веденного Брендой Мэйджор. В рамках этого исследования изучалось состояние женщин непосредственно перед абортом, а также через 3 недели после аборта. Результаты исследования свидетельствуют о том, что женщины, изначально опасавшиеся тяжелых последствий аборта, впоследствии чаще жаловались на возникновение эмоциональных осложнений, чем женщины, которые никаких сложностей не предвидели¹⁶. Как только эти данные были опубликованы, специалисты стали использовать их для подтверждения обоснованности своих попыток скрыть от пациенток потенциально неприятную информацию. По их мнению, предоставление «излишних» сведений о возможных последствиях аборта лишь усиливает тревогу женщины и уве­личивает риск развития эмоциональных нарушений.

У описанного выше подхода есть множество недостатков. Во-первых, он нарушает фундаментальное право пациента на по­лучение полной информации о риске, связанном с медицинской процедурой. Приверженцы этого подхода относятся к женщи­нам, как к маленьким детям, слишком беззащитным и наивным для того, чтобы знать правду и самостоятельно делать выводы. На практике консультанты либо по-родительски решают, что пациентка должна знать, а что — нет, либо предоставляют ей только ту информацию, которая, скорее всего, заставит сделать выбор в пользу аборта.

Во-вторых, при правильной интерпретации результаты ис­следования, проведенного Брендой Мейджор, свидетельствуют о том, что женщины, которые изначально готовятся к худше­му, подвергаются более высокому риску испытать негативные переживания вскоре после аборта. В большинстве случаев такие пессимистичные ожидания объясняются исключительно тем, что женщины осознают наличие внутренних противоречий, связанных с решением сделать аборт. Часто женщины идут на прерывание беременности вопреки своим нравственным прин­ципам или желанию стать матерью. Многие вынуждены отка­заться от стремления родить ребенка, так как у них просто нет «другого выбора». Поэтому неудивительно, что они ожидают испытать чувства боли, утраты, сожаления и вины. Для них это вполне естественно. Подмена таких ожиданий ложными пред­ставлениями может привести к снижению тревожности в крат­косрочной перспективе, но лишь ценой серьезных осложнений в отдаленном будущем. Если впоследствии женщины узнают о том, что их обманули, к числу «стандартных» побочных ре­акций может добавиться глубоко укорененная неспособность доверять себе и другим, в особенности врачам. Вот как эти про­блемы описала Лори:

Долгое время я не могла самостоятельно принимать какие- либо решения. Я не полагалась на свое собственное мнение. Мне было сложно с доверием относиться к рекомендациям врачей, консультантов и даже моих молодых людей. Я испытывала параноидальный страх принять неправильное решение. В то время я не понимала, почему мне так тяжело делать выбор, но теперь я точно знаю, что причиной тому был перенесенный мной аборт и подсознательная уверенность в том, что я сде­лала этот ужасный шаг, поддавшись влиянию окружающих. Это наложило отпечаток на всю мою жизнь.

Третий недостаток вышеизложенной теории о необходимо­сти «ограждать» женщин от неприятных сведений заключается в том, что даже если ограничение объема информации действи­тельно способствует снижению выраженности чувств боли, утра­ты, сожаления и вины в первые несколько недель после аборта, не существует никаких доказательств, что это положительно влияет на состояние женщины в долгосрочной перспективе. Чаще происходит наоборот: негативные реакции проявляют­ся позднее и в более тяжелой форме. Примером тому может служить история Джейн, которая сделала аборт на четвертом месяце беременности в 19 лет. В дальнейшем она почти не за­думывалась об этой процедуре до тех пор, пока не поступила в медицинское училище. Во время одного из дополнительных занятий она узнала о процессе развития плода и увидела свой первый УЗИ-снимок. Это столкновение с реальностью, инфор­мацию о которой врачи клиники намеренно держали в тайне, чрезвычайно травмировало Джейн.

Помню, перед абортом я задавала женщине, консультиро­ вавшей меня, очень много вопросов. Но все ее ответы сводились к тому, что мне не нужно ни о чем беспокоиться. В частно­сти, я спросила о стадии развития моего ребенка. Она взяла карандаш и, поставив на листке бумаги точку, сказала, что так выглядит «продукт зачатия». На тот момент срок моей беременности составлял 12 недель! Она мне попросту солгала! После того как в училище мне открыли глаза на действитель­ность, я почувствовала себя жестоко обманутой. То, что я узнала, совершенно выбило меня из колеи. Из-за своих пережи­ваний я чуть не бросила учебу. Я постоянно думала о своем младенце и о том, как же я смогла его убить.

История Джейн иллюстрирует опасность, которую влечет намерение оградить женщин от правды об аборте. Разве можно гарантировать, что они никогда ее не узнают? Кто поможет этим женщинам, если они случайно увидят снимки развивающегося плода в документальном фильме или на обложке журнала? Кто сможет объяснить женщине, которая ранее сделала аборт, а впо­следствии, вынашивая желанного ребенка, на приеме у врача обратила внимание на схему развития плода, что ее первый ре­бенок имел меньше прав на жизнь, чем второй?

Четвертый недостаток умалчивания неприятной инфор­мации об аборте заключается в том, что, по статистике, предо­ставление неполных, неточных или заведомо ложных сведений ведет к более частым и выраженным негативным психологи­ческим последствиям аборта¹⁷. Женщины, слишком поздно осознавшие несоответствие их ожиданий действительности, чаще чувствуют себя преданными и испытывают злость по от­ношению к себе и людям, которые были причастны к перене­сенному ими аборту.

И, наконец, если пессимистичные ожидания являются фак­тором риска развития более негативных реакций, единственно правильное решение — не скрывать информацию и не все­лять в пациенток необоснованные надежды. Этические нор­мы предписывают работникам здравоохранения выявлять этот фактор риска, предоставлять пациенткам дополнительные консультации и — если пессимистичные ожидания женщин обусловлены тем, что аборт ущемляет их потребности и же­лания, — оказывать поддержку в решении сопутствующих бе­ременности проблем и помогать им избавиться от ощущения «вынужденности» аборта.

Очевидно, что, поддерживая ложные представления паци­енток об отсутствии риска психологических осложнений после аборта, консультанты в специализированных клиниках подвер­гают их опасности принять необоснованное решение, которое может привести к трагическим и непоправимым последствиям, как это произошло с девушкой по имени Рейна.

Во всей литературе, которую я прочитала перед абортом, говорилось о том, что 99,9 % женщин, перенесших аборт, впо­ следствии не страдают депрессией и не сожалеют о совершен­ ном. Везде говорилось о том, что прерывание беременности принесет мне облегчение, как это бывает со всеми женщина­ми. Откуда авторы взяли эту информацию? Из-за аборта моя жизнь полностью изменилась и никогда уже не станет преж­ ней. И теперь мне просто хочется знать, что другие женщи­ны, как и я, испытывают болезненные переживания.

Письмо доктора Купа

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: