И его неправильная трактовка

Изучение психологических последствий аборта представляло со­бой чрезвычайно сложный и в высшей степени политизирован­ный процесс. В Приложении 1 описаны некоторые трудности, с которыми сталкивались исследователи, а также примеры наи­более вопиющего искажения их выводов в политических целях. Намеренно неверная интерпретация научной литерату­ры является скорее правилом, чем исключением. Даже обзор источников часто преследует цель исказить представленную в них информацию. Например, в 1989 году главный санитар­ный врач* США С. Эверет Куп написал письмо президенту Рональду Рейгану, в котором попытался пролить свет на ре­альное положение дел в области искусственного прерывания беременности. По его словам, после года работы с научной ли­тературой, посвященной аборту, он сделал вывод, что «мето­дология всех проведенных исследований имеет существенные недостатки». Признав, что некоторые женщины действительно испытывают психологические осложнения после аборта, док­тор Куп правильно заметил, что «результаты научных исследо­ваний не дают объективного представления о влиянии аборта на жизнь женщины» и поэтому невозможно точно определить частоту и выраженность таких осложнений. В заключение письма он порекомендовал провести пятилетнее исследова­ние, бюджет которого, по его оценкам, мог составить от 10 до 100 миллионов долларов¹⁸.

Ознакомившись с этим письмом, сторонники искусственного прерывания беременности немедленно сделали вывод о том, что выявление риска аборта для здоровья женщины не пред­ставляется возможным. Они не прислушались к рекомендации доктора Купа заняться комплексным изучением этой пробле­мы, поскольку, по их мнению, безопасность аборта уже была доказана и такое исследование стало бы пустой тратой денег налогоплательщиков.

Выводы доктора Купа неверно истолковываются и по сей день. Например, Глория Фельдт, представительница Международной федерации планирования семьи, в своем письме редактору жур­нала «The Wall Street Journal» выразила недовольство содержани­ем редакционной статьи, в которой обсуждались негативные по­следствия аборта. Г-жа Фельдт заявила, что вопрос о возможных осложнениях аборта «был полностью изучен» доктором Купом, главным врачом США, и его коллегами, в результате чего был «сделан вывод о том, что аборт не представляет угрозы для жен­ского здоровья»¹⁹.

Со своей стороны доктор Куп постоянно доказывал несо­стоятельность подобных трактовок, утверждая следующее: «Я уверен в том, что аборт оказывает отрицательное влияние на психологическое состояние женщины как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе... У меня нет сомнений в наличии каких-либо осложнений»²⁰. Доктор Куп неоднократно высказы­вал справедливое мнение о том, что методология исследований была и до сих пор остается слишком несовершенной, а потому не позволяет с достаточной точностью оценить реальный мас­штаб или частоту отрицательных и (или) положительных по­следствий аборта.

Несмотря на эти опровержения, любое обсуждение вопро­са о безопасности аборта в средствах массовой информации вызывает протест со стороны защитников аборта, таких как г-жа Фельдт, что проявляется в заявлениях следующего содержа­ния: «Если даже главный врач США не смог обнаружить угрозу аборта для женского здоровья, это значит, что никакой угрозы не существует. Поэтому пропаганда отказа от искусственного прерывания беременности не имеет никакой научной основы. Аборт полностью безопасен».

Нельзя недооценивать влияние подобных высказываний на процесс формирования ложных представлений о безопасности аборта. Они вводят в заблуждение как общественных деятелей, так и женщин и их родственников, столкнувшихся с проблемой нежелательной беременности. Такие заявления заставляют по­следних считать, что безопасность аборта была подтверждена «специалистами» и чиновниками. Наиболее трагические по­следствия этой уверенности отмечаются в тех случаях, когда молодые девушки, опасающиеся эмоционального опустошения после аборта, соглашаются на эту процедуру под влиянием при­зывов со стороны своих близких «отбросить страхи», поскольку, по их утверждению, «специалисты» доказали отсутствие риска каких-либо психологических осложнений.

Ближе к истине

В Приложении 2 перечислены все причины, по которым ни­кто не может точно сказать, насколько распространенными являются психологические проблемы, описанные в настоящей книге. Любой специалист способен дать лишь приблизитель­ную оценку, в лучшем случае подкрепив ее доступной ему информацией.

Тем не менее мы располагаем внушительным объемом сведе­ний о женщинах, которые действительно жаловались на возник­новение осложнений после аборта. В Приложении 2 представ­лены сводные статистические данные, полученные Институтом Эллиота по результатам опроса 260 женщин, которые перенесли первый аборт в среднем за 10,6 лет до опроса. В исследовании приняли участие женщины, которые на момент опроса хотели получить консультацию по поводу эмоциональных нарушений, развившихся у них после аборта, и женщины, обращавшиеся за подобной психологической помощью в прошлом. Кроме того, были опрошены беременные женщины, которые ранее перенес­ли аборт, а в момент опроса консультировались в центре защиты материнства, желая сохранить ребенка. Результаты исследова­ния, соответственно, дают представление о категории женщин, у которых наблюдаются негативные эмоциональные реакции на аборт. Однако было бы неверно проецировать конкретные цифры, полученные в ходе исследования, на всю популяцию женщин, которые перенесли аборт, поскольку мы не распола­гаем достаточной информацией.

Возможно, самым большим препятствием на нашем пути является отсутствие сведений о психологических последствиях аборта у женщин, которые в беседе с исследователями отрицают наличие этой процедуры в их прошлом. При помощи различных методов было установлено, что приблизительно 50 % женщин, совершивших аборт, не рассказывают об этом в ходе опроса²¹. Результаты исследований свидетельствуют о том, что женщины, которые отказываются говорить о перенесенном аборте, в боль­шинстве случаев испытывают наиболее интенсивные пережива­ния²². Вот что по этому поводу думает Бреанна:

Большая часть женщин, страдающих после аборта, стыдит­ ся рассказывать об этом. Они просто хотят забыть обо всем, что связано с этой ужасной процедурой. Стоит кому-нибудь заговорить об аборте, как я тут же цепенею и либо выхожу из комнаты, либо просто молчу. Я не хочу, чтобы кто-либо знал о том, что я совершила. Если меня когда-либо начинали расспрашивать об аборте, я отказывалась говорить, посколь­ку боялась, что беседа вызовет у меня очередной приступ слез, а плакать я могла себе позволить только в своей спальне.

Полностью устранить фактор отрицания женщинами пере­несенных ими абортов позволяют только такие исследования, в основе которых лежит изучение медицинской документации, а не опрос женщин. К сожалению, до сих пор было проведено всего четыре подобных исследования.

Для первого исследования использовались документы, хранившиеся в архиве правительства Финляндии. Поскольку в Финляндии все расходы на оказание медицинской помощи, в том числе на выполнение абортов, покрываются государ­ством, вышеописанный фактор не мог повлиять на резуль­таты исследования. К сожалению, исследование охватывало короткий промежуток времени и было ограничено перечнем изучавшихся «симптомов». В частности, исследователи рассма­тривали только случаи самоубийства, зарегистрированные за 7 лет до начала исследования. Выявив все случаи, они изучали медицинскую документацию женщин на предмет наличия записей об аборте или рождении ребенка, сделанных в тече­ние года до самоубийства. По результатам исследования был сделан вывод о том, что частота самоубийств среди женщин, перенесших аборт, была в три раза выше, чем среди женщин без подобной процедуры в анамнезе, и в шесть раз выше, чем среди женщин, родивших ребенка²³.

В рамках второго исследования изучались записи об обра­щении за медицинской помощью и случаях смерти по 173 279 малоимущим женщинам штата Калифорния. Исследователи установили, что уровень смертности среди женщин, перенес­ших аборт, оставался повышенным в течение, по крайней мере, восьми лет. При этом частота самоубийств и летальных исходов в результате несчастных случаев (возможно, обусловленных суицидальным поведением) среди женщин, совершивших аборт, была соответственно на 154 % и 82 % выше, чем в попу­ляции женщин, родивших ребенка. Наиболее высокая частота самоубийств наблюдалась в течение четырех лет после преры­вания беременности²⁴.

Методология третьего исследования предполагала исполь­зование медицинской документации, хранившейся в архиве правительства Дании, где система здравоохранения также фи­нансируется государством. Исследователи изучали документа­цию женщин, которые родили ребенка или совершили аборт, на предмет наличия в ней записей о лечении в психиатриче­ских больницах в течение 3 месяцев после аборта или родов.

В ходе исследования было установлено, что «при прочих равных условиях женщины, перенесшие аборт, подвергаются более вы­сокому риску оказаться в психиатрическом учреждении, чем женщины, родившие ребенка». Частота случаев госпитализации в психиатрические больницы в течение 3 месяцев после аборта и родов составляла соответственно 18,4 и 12,0 на 10 000 женщин. Среди всего женского населения Дании этот показатель состав­лял 7,5. Однако наибольшие опасения вызывают данные о жен­щинах, которые к моменту аборта или родов остались без под­держки супруга (в результате развода, разрыва отношений или смерти мужа): частота случаев госпитализации в психиатриче­ские больницы составляла 63,8 на 10 000 женщин, совершивших аборт, и 16,9 на 10 000 женщин, родивших ребенка²⁵.

Эти результаты, свидетельствующие о существенно более высокой частоте случаев госпитализации в психиатрические учреждения после аборта, приобретают особое значение в свете того обстоятельства, что исследователи изучали данные только за 3 месяца после аборта или родов. Несмотря на то что этот временной промежуток представляется достаточным для выяв­ления практически всех случаев послеродовой депрессии, мож­но с большой долей уверенности предположить, что основная часть случаев госпитализации после аборта приходится на бо­ лее поздний срок. Другими словами, исследователи сравнивали данные практически обо всех случаях послеродового лечения в психиатрических больницах с данными, по всей видимости, только о самых ранних реакциях на аборт.

Этот недостаток был восполнен четвертым исследованием, в рамках которого также изучались данные о госпитализациях в психиатрические больницы в течение 4 лет после аборта или родов. Полученные результаты свидетельствуют о том, что жен­щины, перенесшие аборт, подвергались значительно более вы­сокому риску впоследствии оказаться в психиатрическом учреж­дении, чем женщины, родившие ребенка. Это различие было характерно для всех возрастных групп. После того как были учтены сведения о предшествующем психиатрическом лечении, возрасте и количестве случаев беременности в прошлом, иссле­дователи установили, что через 90 дней после аборта/родов частота случаев госпитализации среди женщин, совершивших аборт, была выше, чем среди женщин, родивших ребенка, в 4,26 раза, а в течение четвертого года после аборта/родов — в 1,67 раза. Указанные значения представляли собой, соответственно, верхнюю и нижнюю границы диапазона. Другими словами, не­смотря на устойчивое снижение риска госпитализации по по­воду психических нарушений, даже четыре года спустя степень этого риска для женщин, перенесших аборт, была на 67 % выше, чем для женщин, родивших ребенка. Женщины, совершившие аборт, особенно часто оказывались в больницах с нарушениями адаптации, депрессивным психозом, а также невротическими и биполярными расстройствами²⁶.

Описанные выше исследования, в основе которых лежал анализ медицинской документации пациенток, были ограни­чены типами реакций (случаи самоубийства и госпитализации для лечения психических нарушений), продолжительностью изучавшегося периода (от трех месяцев до восьми лет) и не­полными данными акушерского анамнеза (многие женщины, которые в исследованиях относились к группам рожавших, в действительности ранее прибегали к искусственному преры­ванию беременности). Несмотря на указанные недостатки, из всех научных работ, опубликованных к настоящему моменту, эти исследования отличаются оптимальной методологией и на­глядно демонстрируют, что аборт может вызывать или усугу­блять серьезные психологические нарушения, по крайней мере, у некоторых женщин.

О распространенности менее серьезных осложнений свиде­тельствуют результаты национального опроса «Los Angeles Times». По итогам опроса, в котором приняло участие 3 583 человека, было установлено, что 56 % женщин, признавшихся в совершении аборта, испытывали чувство вины, а 26 % — со­жалели о принятом решении. Среди мужчин, которые, по их собственным словам, столкнулись с абортом, негативное отно­шение к этой проблеме наблюдалось даже более часто: две тре­ти опрошенных чувствовали себя виноватыми, и больше одной трети заявляли о том, что сожалеют о сделанном выборе²⁷. Как и в остальных опросах, посвященных искусственному прерыва­нию беременности, количество людей, признавшихся в совер­шении аборта, было значительно ниже среднего по стране: из всего числа опрошенных об этом рассказали только 8 % женщин и 7 % мужчин. Значит, как минимум две трети опрошенных, прошедших через аборт, предпочли скрыть этот факт. Кроме того, как уже отмечалось ранее, чувство вины и сожаления, по всей вероятности, в большей степени присущи тем людям, кото­рые не говорят о перенесенном аборте, нежели тем, кто открыто в этом признается²⁸.

Но даже если мы просто спроецируем число опрошенных, испытывающих чувство вины и сожаления (соответственно 56 % и 26 %), на общую численность населения, станет ясно, на­сколько масштабной является данная проблема. Для какой еще медицинской процедуры характерен такой высокий процент пациентов, неудовлетворенных результатом? Очевидно, что ни­кто не хочет подвергаться хирургическому вмешательству. Но станет ли каждый четвертый пациент, перенесший инфаркт, впоследствии сожалеть о том, что согласился на выполнение коронарного шунтирования? Скорее всего, нет. Подозреваю, что настолько высокая частота случаев сожаления характерна только для искусственного прерывания беременности и свиде­тельствует о внутреннем психологическом конфликте, который продолжает преследовать женщин и мужчин в течение многих лет после аборта.

Кроме того, разве какая-либо другая хирургическая процеду­ра вызывает многолетнее чувство вины у 56 % пациентов? Нет. Столь высокий процент людей, испытывающих это чувство по­сле аборта, свидетельствует о том, что большинство женщин и мужчин, столкнувшихся с этой процедурой, не могут смирить­ся со своим решением ни на психологическом, ни на эмоцио­нальном уровне.

Приблизительно 60 миллионов женщин и мужчин потеряли одного или нескольких детей в результате узаконенного пре­рывания беременности. Даже если только 34 миллиона (56%) до сих пор испытывают чувство вины и только 16 миллионов (26%) — чувство сожаления, это означает, что вся наша нация несет в себе огромное количество отрицательных эмоций.

В следующей главе мы рассмотрим, почему для стольких миллионов людей до сих пор не была создана комфортная и без­опасная среда, чтобы они могли разобраться в своих негативных чувствах и избавиться от них.

Глава 3

Запрет на горе

М

инутное молчание, казалось, тянулось гораздо дольше. Диана смотрела на меня или, скорее, сквозь меня, полно­стью погрузившись в свои мысли или воспоминания. По этому напряженному молчанию я уже поняла, каким будет ответ на мой вопрос, но Диана должна была сформулировать его по-своему. Поэтому я молча сидела и была готова ждать хоть целых 20 минут, пока она не заговорит.

Диане было около 45 лет, ее внешний вид отличался стро­гостью и безупречностью. Это была наша первая встреча. Накануне в телефонном разговоре Диана жаловалась на чувство тревоги, периодические приступы депрессии и сложности в от­ношениях с противоположным полом, о существовании которых свидетельствовали три развода. Кроме того, Диана призналась, что посещение предыдущего психотерапевта не принесло же­лаемого результата и она хотела бы пообщаться со мной, чтобы понять, удастся ли нам наладить контакт.

Пока я задавала Диане вводные вопросы, беседа шла легко и непринужденно. Все изменилось, когда я спросила:

— Была ли у вас беременность с неблагоприятным исходом? Выкидыш, аборт или мертворождение?

Прошло целых 30 секунд, прежде чем Диана ответила. Она начала говорить медленно и осторожно, но вскоре ее тон стал требовательным:

— Почему вы меня об этом спрашиваете? За последние десять лет я сменила 7 психотерапевтов, и никто из них никогда не за­давал мне такого вопроса. Почему же вы хотите это знать?

Было ясно, что мой вопрос вызвал кратковременный при­ступ паранойи. Диана испугалась, что я без разрешения могу проникнуть в ее самые сокровенные тайны. Я попыталась раз­веять эти сомнения и страхи, заверив ее, что этот вопрос я всегда задаю своим клиентам. Я объяснила, что неблагополучный ис­ход беременности способен вызывать различные отрицатель­ные эмоции, которые могут сохраняться в течение длительного времени. В моей практике было много пациентов, сделавших значительный шаг вперед после того, как они смогли разобрать­ся в скрытых переживаниях, чувстве вины или злости, которые были связаны с неблагоприятным исходом беременности.

После очередной непродолжительной паузы Диана медлен­но выдохнула, и ее поза стала менее напряженной. Со слезами на глазах она рассказала мне об аборте, который сделала без малого тридцать лет назад.

Одним простым вопросом я открыла дверь, к которой Диана боялась даже прикоснуться. Я позволила ей излить боль, которой она не могла поделиться с бывшими мужьями, родственниками, друзьями и ни с одним из семи психотерапевтов, так как никто из них не говорил с Дианой об этом из невежества или страха.

Получив возможность осмыслить свои скрытые пережива­ния, Диана добилась значительных успехов в течение следую­щих нескольких недель. Ее поведение полностью изменилось. Прощаясь со мной в конце нашей последней встречи, Диана улыбнулась и помахала мне рукой. К ней наконец вернулись ощущения свободы и уверенности, утраченные несколько де­сятилетий назад.

Естественное горе

Горе — это естественная и необходимая организму реакция на утрату чего-либо. Это адаптация мировоззрения и эмоций человека, которая должна происходить после любой утраты, независимо от ее масштаба. Если человек понес значительную утрату, как, например, смерть всей семьи, горе может быть дли­тельным и существенно отражаться на его способности вести обычный образ жизни. Если утрата незначительна, как, напри­мер, проигрыш десяти долларов в футбольном тотализаторе, то горе будет кратковременным и слабовыраженным, но только при условии, что человек, который понес подобную утрату, яв­ляется эмоционально уравновешенным и зрелым, а также име­ет опыт преодоления горя. В противном случае даже «незначи­тельная утрата» может оказать разрушительное воздействие на состояние человека. Представьте себе ребенка, который злится и плачет, потому что проиграл в настольную игру. Или вспом­ните себя в те дни или даже месяцы хандры и депрессии, кото­рые были вызваны тем, что объект вашей первой любви (или страсти) отказал вам или, что еще хуже, просто не обращает на вас внимания. Хоть разум и твердил вам, что пора об этом за­быть, сердцу потребовалось много времени, чтобы последовать его призыву.

Такие переживания учат нас, как справляться с горем. У не­которых это получается хорошо, у других — плохо. Кроме того, способность преодолевать горе в большой степени зависит от ситуации.

Горе представляет собой комплекс переживаний. Оно может включать чувства утраты, смятения, одиночества, злости, отчая­ния и пр. Горе может быть всепоглощающим и затрагивать все стороны жизни человека, омрачая его существование. Горе не­возможно контролировать, и оно не проходит само по себе.

Чтобы справиться с горем, необходимо осознать утрату, при­знать ее реальность, пережить боль утраты, научиться жить без утраченного объекта и заново обрести смысл или цель су­ществования. Добиться желаемого результата можно, только успешно пройдя все эти этапы. Психотерапевты называют этот процесс «работой с горем», поскольку он может быть трудо­емким и требовать много времени и сил. Для достижения ко­нечной цели необходимо затратить колоссальный объем фи­зических, эмоциональных и душевных ресурсов. Тот, кто хочет направить свои переживания в нужное русло, должен активно с ними работать.

Здоровые люди стараются относиться к горю как к лучшему учителю жизни. Уроки, которые человек извлекает, переживая горе, помогают ему лучше понять себя и окружающих, а также постичь величайшую правду о цели и смысле жизни.

Пережив горе, некоторые люди познают жизнь с новой сто­роны и обретают способность к состраданию, благодаря чему впоследствии стремятся облегчить страдания окружающих. Если причиной горя является чья-то смерть, оно может по­влечь за собой переоценку ценностей. Так или иначе, успеш­ное преодоление горя способно со временем привести к росту и обновлению личности.

Непризнанное горе

Состояние, когда человек испытывает тайную боль, которую он не в силах преодолеть и должен держать в себе, называется «непризнанным горем» (англ.: «disenfranchised grief»)*. В дан­ном случае под этим термином понимается запрет на публич­ное выражение своего горя. Наличие такого запрета усложняет процесс преодоления горя и способно не только продлить его, но и повлечь за собой более тяжелые последствия. Подавление переживаний может привести к тому, что горе станет частью личности человека и затронет все стороны его жизни.

Существует множество внутренних и внешних причин, по которым человек не может полноценно переживать горе. Например, девочка, подвергшаяся сексуальным домогатель­ствам, может быть вынуждена держать эмоции в себе из-за угрозы сурового наказания, которое последует, если она кому-нибудь расскажет о происшедшем. Кроме того, от попытки поделиться этим с окружающими девочку может удерживать страх, что ее рассказу не поверят. И даже если поверят, решат, что она «безнравственная» и «развращенная», раз позволила этому случиться. С другой стороны, девочка может считать, что в случившемся с ней нет ничего аномального и несвойственного остальным и поэтому ей нужно просто смириться с этим. Такое заблуждение вкупе с чувствами страха, стыда и вины может привести к тому, что ей будет очень сложно пережить потерю девственности даже спустя несколько десятков лет после пре­кращения сексуальных домогательств.

В следующих главах мы рассмотрим, как именно подавление переживаний может продлить и усугубить эмоциональные по­следствия аборта. Но сейчас я предлагаю взглянуть на некото­рые внутренние и внешние причины, которые в совокупности заставляют человека отказывать себе в праве на выражение горя, связанного с абортом.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: