РАБОТА И. П. ПАВЛОВА В ИМПЕРАТОРСКОМ ИНСТИТУТЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ И ОРГАНИЗАЦИЯ ОТДЕЛАФИЗИОЛОГИИ. НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ В 1904 г.ЗА ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ФИЗИОЛОГИИ ПИЩЕВАРЕНИЯ

 

Составленная на основе архивных документов и литератур ных источников «Летопись жизни и деятельности академика И. П. Павлова» [12] свидетельствует, что 8 декабря 1890 г. Пав лов, руководивший тогда кафедрой фармакологии Военномеди цинской академии, принимал участие в молебне и торжествен ном открытии первого в России научноисследовательского медицинского учреждения — Императорского Института экспе риментальной медицины (ИИЭМ). Этому торжеству предшество вали события, в которых Павлов участвовал и к которым имел прямое отношение. Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 565

Когда принц А. П. Ольденбургский задумал создать в Петер бурге институт «подобно Пастеровскому в Париже», он хотел пригласить в качестве организатора и будущего директора этого исследовательского учреждения И. И. Мечникова. Но последний предпочел стать сотрудником Пастеровского института в Пари же, где возглавил отдел морфологии низших организмов и срав нительной микробиологии.

Получив в ноябре 1888 г. разрешение императора Александ ра III организовать институт на собственные средства при Общи не сестер милосердия св. Георгия, Ольденбургский организовал комитет, в который привлек для определения структуры и на правлений научной деятельности будущего института ведущих специалистов в области теоретической и практической медици ны, обладавших конкретным административным опытом.

Среди них был Павлов, заведовавший в то время кафедрой фармакологии ВМА. А также В. К. фон Анреп, физиолог и ток сиколог из Еленинского клинического института (ныне Меди цинская академия последипломного образования врачей), уче ный секретарь и совещательный член Медицинского совета, входившего тогда в систему МВД. Анреп «стоял во главе науч ной стороны института». Из Еленинского института также были привлечены к этой работе М. И. Афанасьев, бактериолог и дирек тор института в то время, и доктор А. В. Пель, фармацевт и ток сиколог, бывший одновременно директором собственного Инсти тута органопрепаратов на 7й линии Васильевского острова. Кроме них в организации института принимали участие: на учный руководитель Петербургской пастеровской станции К. Я. Гельман, магистр ветеринарных наук, ветеринарный врач л.гв. Конного полка; В. А. Краюшкин, военный хирург и вне штатный сотрудник станции; Э. Ф. Шперк, дерматолог и вене ролог, главный врач Калинкинской кожновенерологической больницы для бедных, проводивший на Пастеровской станции исследования по созданию модели экспериментального сифили са на низших обезьянах [14].

Созданием нормативных документов института занимался личный секретарь принцессы Е. М. Ольденбургской — А. П. Со ломон, выпускник Александровского лицея, первый историо граф ИИЭМа [15].

К сожалению, документов о работе указанного комитета об наружить в архивах пока что не удалось. Можно предположить, что исходя из опыта работы Петербургской пастеровской стан ции и знакомства с деятельностью Пастеровского института в Париже и аналогичных учреждений в Германии Анреп и Павлов предложили организовать исследовательский медикобиоло гический центр университетского типа, а не узкопрофилирован ное учреждение.

Еще до официального открытия Института эксперименталь ной медицины, о чем в конце сентября 1890 г. сообщалось в еженедельной газете «Врач», в его стенах была предпринята попытка лечения кожного туберкулеза (бугорчатки) привезен ным Анрепом из Берлина от Р. Коха туберкулином. В проверке лечебного эффекта туберкулина участвовали Павлов и ряд его сотрудников по кафедре фармакологии ВМА, а также Шперк, опытнейший дерматолог, он провел фотоконтроль больных, ко торый не выявил никаких изменений в их состоянии.

Александр III с супругой посетили институт 25 ноября 1890 г., после чего последовали распоряжения о принятии его «в казну» с присвоением наименования Императорский институт экспери ментальной медицины и о назначении принца А. П. Ольденбург ского в знак уважения к его заслугам по созданию нового инсти тута попечителем научного учреждения.

Из петербургских же газет узнаем, что «проф. И. П. Павлов, которого имели в виду на место директора Института экспери ментальной медицины, освободившееся вследствие ухода из института проф. В. К. Анрепа (а также Афанасьева и Пеля. — Прим. авт.), предпочел остаться профессором Академии, не смотря на многочисленные преимущества, предоставляемые дол жностью директора…» [16].

Таким образом, Павлов не только участвовал в работе, связан ной с организацией ИИЭМа, принимал участие в оценке лечеб ного эффекта туберкулина, но и рассматривался в качестве кан дидата на пост его директора. А теперь вернемся к 29 апреля 1891 г. [12]. Павлов обратился с прошением к императору Алек сандру III: «Просит экстраординарный профессор Император ской Военномедицинской академии коллежский советник Иван Петрович Павлов о нижеследующем.

Желая продолжать службу Вашего Императорского Величе ства в Императорском Институте экспериментальной медицины с оставлением в занимаемой ныне мною должности, всеподдан нейше прошу. Дабы повелеть сие мое прошение принять и о назначении меня на службу в Императорский Институт экспе риментальной медицины, с оставлением в должности экстраор динарного профессора Императорской Военномедицинской ака демии, сделать подлежащее распоряжение. Апреля 29 дня 1891 года. К поданию надлежит в Императорском Институте эк спериментальной медицины. Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 567

Сие прошение сочинял и писал сам проситель коллежский советник, доктор медицины Иван Петрович Павлов.

К сему прошению экстраординарный профессор Император ской Военномедицинской академии коллежский советник Иван Петров Павлов руку приложил.

Жительство имею в С.Петербурге Петербургской части 2го участка, по Введенской улице дом № 24/4, кв. 13» [17].

18 мая 1891 г. попечитель ИИЭМа Ольденбургский запросил военного министра П. С. Ванновского, не имеет ли он препят ствий к назначению профессора ВМА Павлова действительным членом ИИЭМа. 30 мая Ванновский сообщил Ольденбургскому об отсутствии препятствий к назначению Павлова действитель ным членом института с условием, чтобы «награды и чины не испрашивались помимо военного министра».

5 июня 1891 г. из канцелярии Ольденбургского было сообще но директору ИИЭМа Шперку о состоявшемся назначении Пав лова действительным членом института. На следующий день Павлов подписал следующий документ: «Содержание письма Его Высокопревосходительства гна военного министра от 30/31 мая 1891 года за № 2832, адресованное Его Высочеству принцу А. П. Ольденбургскому, мне объявлено, и я согласен поступить на службу в Императорский Институт экспериментальной меди цины на условиях, высказанных Его Высокопревосходитель ством гм министром в означенном письме.

Профессор Иван Павлов

6го июня 1891 года г. С.Петербург».

 

Назначение Павлова действительным членом ИИЭМа с остав лением его в должности экстраординарного профессора ВМА состоялось 13 июня 1891 г., о чем И. Н. Дурново, министр МВД, известил Ольденбургского 15 июня 1891 г. 24 июля 1891 г. ВМА запросила ИИЭМ о том, какое вознаграждение будет выплачи ваться в институте Павлову. Шперк сообщил 3 сентября 1891 г., что Павлов зачислен действительным членом института с 13 июня 1891 г. с содержанием 4000 руб. в год. Шперк же хода тайствовал перед попечителем 7 сентября 1891 г. о том, чтобы Павлову оплатили его содержание не с момента его назначения действительным членом ИИЭМа (13 сентября 1891 года), а с мо мента фактического начала Павловым работы, т.е. с 1 января 1891 г., что и было сделано [12].

Очень интересно мнение о Павлове человека со стороны, ко торый его раньше не знал. Характеристика, которую ему дает С. Н. Виноградский (согласившийся возглавить отдел бактериологии ИИЭМа), содержится в его письме из Цюриха к И. И. Меч никову в Париж от 1 июля 1891 г.

«Многоуважаемый и дорогой Илья Ильич!

На днях вернулся из Петербурга, где случайное отсутствие принца задержало меня больше, чем я рассчитывал. Результат этой поездки тот, что я принял их предложение и переезжаю в Петербург к 1 сентября (Виноградский был зачислен действи тельным членом ИИЭМа с 8 августа 1891 г. — Прим. авт.). Что касается Павлова, то мне не нравится только то, что он остается попрежнему профессором Академии. Институту он едва ли бу дет посвящать много время. Теперь он приезжает 3 раза в неде лю, на короткое время. Лаборатория у него маленькая и плохая, видимо, она его мало интересует » [18].

Таково было первое впечатление Виноградского о Павлове — руководителе отдела, с которым, вероятно, он ранее не был зна ком, и, как мы теперь хорошо знаем, его сомнения не оправда лись.

Отдел физиологии

Итак, 1 января 1891 г. Павлов приступил к работе в ИИЭМе и к организации отдела физиологии, для которого в главном здании института были выделены помещения. Фактически тог да же приступил к работе и В. Н. Массен, врачгинеколог, пер вым занявший должность помощника заведующего отделом фи зиологии. Ему принадлежит заслуга в обеспечении асептики и антисептики при операциях на собаках и их содержания в после операционный период.

С января 1891 г. под руководством Павлова в отделе в каче стве прикомандированного начал работать Д. Л. Глинский, к ко торому вскоре присоединились О. Д. Буйвид, В. Н. Васильев, М. А. Ган, А. С. Саноцкий, Г. С. Шубенко, Е. О. ШумоваСима новская, Н. Н. Прохоров и Н. П. Юргенс. Это были преимуще ственно врачи ВМА, стажеры и докторанты, выполнявшие на учные исследования безвозмездно.

21 сентября Павлов принимал участие в первом заседании Совета ИИЭМа под председательством А. П. Ольденбургского в составе действительных членов института К. Я. Гельмана — зав. отделом эпизоотологии, М. В. Ненцкого — зав. отделом химии, Н. В. Ускова — зав.отделом патологической анатомии, С. Н. Ви ноградского — зав. отделом бактериологии, Н. А. Краюшкина — зав. прививочным отделением (это Петербургская пастеровская Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 569 станция, созданная Ольденбургским на свои средства, вошедшая в состав ИИЭМа) и директора института Э. Ф. Шперка — зав. от делом сифилидологии. При участии секретаря Совета В. Г. Уша кова. На заседании Совета 15 ноября было принято решение об издании на русском и французском языках журнала институ та — «Архив биологических наук» и о назначении его редакто ром Виноградского [14].

В отчете о работе отдела физиологии, представленном Павло вым в декабре 1891 г. и опубликованном в «Архиве биологиче ских наук» (1892), указывалось, что в результате исследования функций печени выяснено значение этого органа для превраще ния в безвредные вещества ядов, образующихся в организме при переработке поступающих в него питательных веществ. Изуча лись условия отделения желудочного сока и был разработан спо соб получения этого сока в химически чистом виде.

В отделе были выполнены первые три научные работы: В. Н. Массеном «Об отведении крови воротной вены в нижнюю полую посредством операции дра Экка», Н. П. Юргенсом «Об отделительной деятельности желудка у собак с перерезанными под диафрагмой блуждающими нервами» и А. С. Саноцким «Воз будители отделения желудочного сока» [14].

Напомним, что исследования по физиологии пищеварения Павлов начал еще в период работы в университете, продолжил, работая в МХА у Устимовича и далее в лаборатории при кафед ре терапии С. П. Боткина. В 1879 г. в Петербургском обществе естествоиспытателей Павлов выступил с докладом «Новый ме тод наложения панкреатической фистулы», в 1888 г. вышла его статья «Иннервация поджелудочной железы», а в 1890 г. — со вместная с Е. О. ШумовойСимановской работа «Иннервация желудочных желез у собаки». Основное внимание лиц, работав ших под его руководством в отделе физиологии ИИЭМа, Павлов сконцентрировал на изучении проблем физиологии пищеваре ния. Первой проведенной им здесь операцией была эзофаготомия с наложением желудочной, а затем и панкреатической фистулы.

Отдел химии, а точнее биохимии, разместился в специально для него возведенном корпусе (архитектор Ф. Л. Миллер, 1892). Его возглавил известный биохимик, бактериолог и патолог М. В. Ненцкий, приглашенный Ольденбургским по предложе нию Павлова, изучавший гемоглобин и хлорофилл, вопросы раз ложения и гниения белковых веществ в кишечнике, а также ряд смешанных проблем. Особенно его интересовала барьерная фун кция печени, а Павлов считал, что при исследовании механиз мов пищеварения необходимо в содружестве с биохимиками исследовать защитную функцию печени. Эти творческие инте ресы двух ученых легли в основу первой комплексной работы института, предпринятой совместно Ганом, Массеном, Ненцким и Павловым уже осенью 1891 г. Результаты исследования — «Экковский свищ вен нижней полой и воротной и его послед ствия для организма» — были опубликованы в первом номере, вышедшем в 1892 г., журнала «Архив биологических наук».

Летом 1892 г. Павлов участвовал в заседании Совета инсти тута, на котором обсуждался вопрос о командировании врачей в районы эпидемии холеры — в Баку, на нефтепромыслы компа нии «Братьев Нобель». В качестве заведующего практическим отделением по борьбе с холерой был командирован членсотруд ник Г. С. Шубенко. Его работа по организации мер профилакти ки холеры была высоко оценена А. Нобелем, и в октябре 1893 г. ИИЭМу были перечислены 10 тыс. рублей «для нужд института».

Совет института поддержал просьбу Павлова передать эти деньги его отделу, чтобы можно было их использовать для рас ширения занимаемых отделом помещений. Отдел физиологии с момента своего создания находился на первом этаже главного здания института. (Оно было деревянным, и из-за ветхости его снесли в 1966 г.) Отдел занимал четыре комнаты для проведе ния опытов, комнату для вивисекции, небольшую операционную и три комнатки для оперированных собак. Подопытные живот ные содержались в специально оборудованном собачнике.

В результате уже в 1894 г. (по проекту архитектора Ф. Л. Мил лера) была построена двухэтажная каменная пристройка к глав ному зданию. На первом этаже здесь располагались комнаты для хронических экспериментов, а на втором — превосходная опе рационная с клиникой для содержания оперированных собак. Операционная имела стеклянный фонарь на крыше, специаль ные цельнометаллические операционные столы, изготовленные на заводе СанГалли. Все это было выполнено по указанию Пав лова и его сотрудников.

Впервые в мире благодаря стараниям Павлова отдел физио логии получил в свое распоряжение специальную операционную, ничем не уступавшую операционным в клиниках и больницах того времени. Организации операционной он уделял особое вни мание, считая ее непременным условием создания реальной базы для развития экспериментальнохирургических методов физио логических исследований. По словам Павлова, операционная поражала всех «торжеством чистоты, сохранявшей огромное число жизней животных и чрезвычайно экономизировавшей время и труд экспериментатора». Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 571

В связи с болезнью Шперка Павлов с 4 марта 1894 г. принял на себя обязанности директора ИИЭМа; 3 мая 1894 г. Шперк скончался. Когда в связи со смертью Шперка встал вопрос о новом директоре ИИЭМа, Ольденбургский, скорее всего по ре комендации Павлова, остановил свой выбор на кандидатуре С. М. Лукьянова, который уже 17 мая 1894 г. был по представ лению графа И. Д. Делянова произведен в статские советники. За неделю до этого, 11 мая 1894 г., Делянов писал Ольденбург скому:

«Ваше Высочество.

Долгом считаю почтительнейше сообщить Вашему Высоче ству, что к переводу ординарного профессора Императорского Варшавского университета, доктора медицины Лукьянова С. М. директором в Императорский Институт экспериментальной ме дицины препятствий с моей стороны не встречается. С глубочай шим высокопочитанием и неограниченной преданностью имею быть Вашего Высочества всепокорнейший слуга

граф И. Д. Делянов».

В результате Лукьянов именным указом от 26 мая 1894 г. был назначен директором, а вместе с тем и действительным членом института. Уже 2 июня 1894 г. приказ № 56 по ИИЭМу гласил:

«Именным Высочайшим указом, данным Правительствующе му Сенату в 26 день мая, ординарному профессору Император ского Варшавского университета, доктору медицины, Статско му Советнику Лукьянову С. М. Всемилостивейше повелеваю быть директором ИИЭМа.

Во исполнение Высочайшего повеления предлагаю исполня ющему должность директора, действительному члену институ та И. П. Павлову сдать должность статскому советнику Лукья нову.

Принц А. Ольденбургский».

Приказ же № 59 от 8 июня 1894 г. констатировал:

«Действительный член ИИЭМа И. П. Павлов сдал временно исправлявшуюся должность директора института Высочайше назначенному на сию должность Статскому Советнику С. М. Лу кьянову.

Пользуясь этим случаем, чтобы выразить И. П. Павлову са мую искреннюю мою благодарность управлению институтом, ре зультаты коих уже успели обнаружиться в управлении различ ных отраслей администрации и хозяйства института.

Принц А. Ольденбургский».

Осенью 1894 г. Лукьянов реорганизовал отдел сифилидоло гии, созданный Шперком, в отдел общей патологии. Этому предшествовала переписка между принцессой Е. М. Ольденбургской, исполнявшей в указанное время обязанности попечителя ИИЭМа вместо своего супруга А. П. Ольденбургского, и министром внут ренних дел по вопросу об организации в ИИЭМе нового отдела. В письме говорится: «В заседании от 9 сентября с. г. Совет ИИЭМа признал необходимым озаботиться открытием при ин ституте особого научного отдела, посвященного задачам экспе риментальной патологии, под именем “Отдела общей патоло гии”. Существование подобного отдела при институте, носящем название Императорский Институт экспериментальной медици ны, безусловно желательно и необходимо, в пользу чего свиде тельствует между прочим и объяснительная записка к Проекту временного устава и временного штата института. Открытие нового отдела представляется в настоящее время довольно удоб ноосуществимым, ибо, с одной стороны, освободились помеще ния и средства, находившиеся в распоряжении покойного дирек тора института Э. Ф. Шперка, а с другой — в личном составе института имеется специалист, способный руководить разработ кой общепатологических вопросов. Основная задача сифилидо логического отдела, коим заведовал на правах действительного члена института покойный Э. Ф. Шперк, сводится к эксперимен тальному изучению этиологии сифилиса, в качестве таковой эта задача может войти в круг задач и научного отдела общей патологии, заведование коим имеется в виду поручить, на пра вах действительного члена института, нынешнему директору С. М. Лукьянову…» [19].

Лукьянов оставался директором института до 1902 г. и в даль нейшем на него были возложены обязанности попечителя инсти тута в случае отсутствия в столице Ольденбургских. Таким об разом, Павлов в лице Лукьянова, его однокашника и товарища по ВМА, на протяжении многих лет имел «своего человека» в Совете ИИЭМа.

В отделе Павлов и его сотрудники продолжали вести иссле дования пищеварительной системы. Как известно, уже в первой половине 90х гг. был установлен факт «художественной гар монии» деятельности пищеварительных желез в отношении различных видов пищи. В 1894 г. усилиями Павлова и П. П. Хи жина (1852—1909) была отработана операция маленького изо лированного желудочка, что дало возможность подробно ис следовать деятельность желудка непосредственно во время пищеварительного процесса и получать чистый желудочный сок. Необходимо отметить, что Хижин, ученик московского хирурга и физиолога В. А. Басова, был земским врачом, прекрасным хи Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 573 рургом и ранее, да и после блестящей защиты диссертации «От делительная работа желудка собаки» (1895) на степень доктора медицины работал главным врачом больницы, которую на свои средства открыла Е. М. Ольденбургская в своем имении в город ке Рамонь Воронежской губернии.

Материалы исследований по физиологии пищеварения были представлены Павловым в цикле лекций, прочитанных им в 1895 г. для научной и медицинской общественности в конфе ренцзале отдела биохимии ИИЭМа. Первая лекция состоялась 16 февраля. С марта он приступил к чтению этих же лекций для всех желающих в ВМА в пользу малоимущих студентов. Лек ции — важный этап систематизации обширных физиологиче ских данных о нервной регуляции деятельности пищеваритель ных желез, о закономерностях отделения пищеварительных соков, о взаимодействии секреторной деятельности желудка с работой печени, поджелудочной железы, тонкого кишечника и других частей пищеварительного тракта. Павлов показал, что, широко используя экспериментальную хирургию в хронических опытах на животных, можно исследовать взаимоотношения в ра боте пищеварительных желез и закономерности их деятельности.

Новое направление в изучении пищеварения — исследование физиологических механизмов деятельности пищеварительных желез в условиях хронического эксперимента на здоровом жи вотном, при сохранении целостной и непрерывной работы же лудочнокишечного тракта — обширные экспериментальные данные — Павлов представил в книге «Лекции о работе главных пищеварительных желез», опубликованной в 1897 г. по реше нию Конференции ВМА. К семи прочитанным лекциям в книге была добавлена восьмая — «Физиологические данные, инстинкт людей и медицинский эмпиризм». В 1898 г. вышло немецкое издание.

Среди европейских физиологов, получивших книгу Павлова на немецком языке, был и профессор Стокгольмского, а позже и Гельсингфорсского университетов Р. Тигерштедт. 16 апреля 1898 г. Павлов от него получил из Стокгольма в письме благо дарность за «прекрасную работу о пищеварительных железах». Тигерштедт писал, что в своем учебнике он привел исследова ния Павлова об отделении и свойствах соков пищеварительных желез. Так между ними завязалась многолетняя дружба, сыграв шая, видимо, определенную роль в том, что Павлов стал лауре атом Нобелевской премии. В 1901 г. вышел русский перевод «Учебника физиологии человека» Тигерштедта с предисловием и примечаниями Павлова и под его редакцией. По этому учеб нику в течение многих лет изучали физиологию студенты ВМА.

5 октября 1898 г. директор института Лукьянов на заседании Совета сообщил об успешном применении естественного желу дочного сока собаки, добываемого по способу Павлова, и говорил о необходимости организовать заготовку этого сока для его про дажи. Так в отделе физиологии была организована «фабрика» по получению натурального желудочного сока, продукция которой, расфасованная по флаконам, продавалась в аптечной сети.

В мае 1900 г. Павлов был избран почетным членом Париж ской медицинской академии и в следующем году «Лекции» были изданы на французском языке (причем Павлов добавил к ним новую, девятую, лекцию), а в 1902 г. — на английском. Труд Павлова и его сотрудников стал достоянием физиологов и вра чей всего мира, и в течение десятка лет пищеварение оставалось самой модной темой физиологических исследований в Европе и Америке. Этому, несомненно, способствовало и выступление ученого в Париже в июле 1900 г. на ХIII Международном конг рессе врачей. Принимая во внимание значение своих исследова ний не только для физиологии, но и для практической медици ны, Павлов представил доклад «Экспериментальная терапия как новый и чрезвычайно плодотворный метод для физиологических исследований» (изза плохого самочувствия Павлова его доклад зачитал фармаколог А. А. Лихачев, член российской делегации). Собственно, это было первое представление полученных ученым материалов на международном научном собрании перед много численной аудиторией медиков и физиологов, и оно вызвало большой интерес членов конгресса. В заключительной части своего доклада Павлов отмечал заслуги К. Бернара, знаменито го французского ученого, указывая, что «чувство долга обязы вает его произнести здесь с глубоким уважением имя гениаль ного физиолога, который уже с очень давних пор соединил в своем обширном и глубоком мозгу в одно гармоничное целое фи зиологию, экспериментальную патологию и экспериментальную терапию, тесно связывая работу физиолога в своей лаборатории с практической деятельностью врача под знаменем эксперимен тальной медицины» [20].

Доклад Павлова опубликован не только в «Трудах» конгрес са, но и на страницах некоторых иностранных журналов. Явля ясь одним из почетных президентов конгресса, Павлов предсе дательствовал на заседании секции, когда Цион докладывал о функции мозгового гипофиза.

В 1901 г. Тигерштедт стал членом Нобелевского комитета и летом побывал в Петербурге с неофициальным визитом, посетил ИИЭМ и отдел физиологии. Осенью он прислал Павлову письмо Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 575 с благодарностью за прием и выражением восхищения всем уви денным [21].

О том, что работы Павлова по физиологии пищеварения вы звали широкий резонанс и получили признание за рубежом, свидетельствует событие, происшедшее в 1901 г. за несколько месяцев до первого присуждения Нобелевских премий. Кратко напомним, что этому предшествовало. Нобелевский комитет за нимался присуждением премий в разных областях знания, кро ме математики. Нобелевская премия была учреждена 29 июня 1900 г. в соответствии с завещанием Альфреда Б. Нобеля, кото рое мы здесь приводим

«Я, нижеподписавшийся, Альфред Бернхард Нобель, обдумав и решив, настоящим объявляю свое завещание по поводу иму щества, нажитого мною к моменту смерти.

Все оставшееся после меня реализуемое имущество необходи мо распределять следующим образам: капитал мои душеприказ чики должны перевести в ценные бумаги, создав фонд, процен ты с которого будут выдаваться в виде премии тем, кто в течение предшествующего года принес наибольшую пользу человечеству. Указанные проценты следует разделить на пять равных частей, которые предназначаются: первая часть тому, кто сделал наибо лее важное открытие или изобретение в области физики, вто рая — тому, кто совершил крупное открытие или усовершенство вание в области химии, третья — тому, кто добился выдающихся успехов в области физиологии или медицины, четвертая — со здавшему наиболее значительное литературное произведение, от ражающее человеческие идеалы, пятая — тому, кто внесет весо мый вклад в сплочение народа, уничтожение рабства, снижение численности существующих армий, содействие мирной догово ренности. Премии в области физики и химии должны присуж даться Шведской королевской академией наук, по физиологии и медицине — Королевским Каролинским институтом в Сток гольме, по литературе — Шведской академией в Стокгольме, премия мира — комитетом из пяти человек, избираемым нор вежским стортингом. Мое особое желание заключается в том, чтобы на присуждение премий не влияла национальность кан дидата, чтобы премию получали наиболее достойные, независи мо от того, скандинавы они или нет.

Сие завещание является последним и окончательным, оно имеет законную силу и отменяет все мои предыдущие завеща ния, если таковые обнаружатся после моей смерти.

Наконец, последнее мое обязательное требование состоит в том, чтобы после моей кончины компетентный врач однозначно установил факт смерти, и лишь после этого мое тело следует предать сожжению.

Париж, 27 ноября 1895 г.

Альфред Бернхард Нобель» [22].

Семьи у А. Нобеля не было, но некоторые родственники пы тались оспорить завещание. Воля покойного была выполнена благодаря его племяннику Эммануилу Людвиговичу, «русскому Нобелю». Он жил в Петербурге, возглавляя фирму «Братья Но бель» и развивая семейное дело — промыслы в Баку. Эммануил отказался от своей доли наследства и уговорил своих двоюродных братьев последовать его примеру, чтобы можно было учредить Нобелевскую премию. В первые годы присуждения Нобелевских премий он приезжал на церемонию их вручения из России.

Первая в истории Нобелевская премия по физиологии и ме дицине была присуждена в 1901 г. Э. Берингу за работы по «се ротерапии, и прежде всего за ее использование в борьбе против дифтерии». Очевидно, что кандидатура Павлова уже в то время обсуждалась Нобелевским комитетом, потому что в августе 1901 г. в ряде зарубежных газет появились сообщения о предсто ящем присуждении Нобелевским комитетом премии Павлову за его исследования по физиологии пищеварения. Сообщения были перепечатаны и в российских изданиях. На основе этих публи каций Павлов получил приветствие от Циона. В ответном пись ме от 4 сентября 1901 г. он писал: «Чрезвычайно горжусь Вашим приветом по поводу премии. Насчет премии печать чтото напу тала, присуждения ее, наверное, еще не было, но Ваша радость за Вашего ученика тоже для меня очень и очень большая награ да» [23, с. 57].

20 октября 1904 г. Иван Петрович получил официальное пись мо ректора Каролинского медикохирургического института с сообщением о том, что «Коллегия профессоров Каролинского медикохирургического института вчера постановила присудить Вам Нобелевскую премию этого года по физиологии и медицине за Ваши работы по физиологии пищеварения» [23, с. 213—214].

К моменту присуждения Павлову в 1904 г. Нобелевской пре мии он уже 25 лет занимался научной деятельностью. В честь этого события и того, что он стал Нобелевским лауреатом, принц Ольденбургский в своем дворце на Дворцовой набережной, дом 2, дал в честь Павлова торжественный обед. А И. Ф. Цион, один из университетских учителей Павлова, которого он очень ценил, писал ему в этой связи: «Особенно я ценю в Вашей научной де ятельности то, что, стоя во главе прекрасно устроенной лабора тории в Институте экспериментальной медицины… Вы остались Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 577 верны убеждению, что только экспериментальная физиология может дать почву для научной медицины».

Павлов и его многочисленные ученики к этому времени по лучили новые факты, которые позволили развить основные по ложения работ, составивших содержание «Лекций», а в некото рой части уточнить и пересмотреть их в свете новых данных.

В вышедшем в 1907 г. руководстве по физиологии Нагеля Павловым был написан раздел «Внешняя работа пищеваритель ных желез и ее механизм», в котором он обобщил полученные им и его сотрудниками материалы. Еще более подробное изло жение всего материала павловской лаборатории по физиологии пищеварительных желез содержится в книге одного из учени ков Павлова — Б. П. Бабкина «Внешняя секреция пищевари тельных желез», опубликованной в Петрограде в 1914 г. и осо бенно в ее втором издании, вышедшем в 1926 г., уже в период работы Бабкина в Канаде.

В 1950 г. в НьюЙорке вышел в свет капитальный труд Баб кина «Секреторный механизм пищеварительных желез», в ко тором представлены практически все имевшиеся к тому време ни исследования в этой области. Следует отметить, что до Павлова научной физиологии пищеварительной системы не су ществовало. Павлов с сотрудниками практически за два десятка лет, используя хронические фистулы, вживленные в различные отделы этой системы, совершили по своей сути научный перево рот. В перечисленных работах дана оценка открытий, сделанных павловской школой в области физиологии пищеварения, и определено их место в ряду других выдающихся достижений в этой области, связанных с именами К. Бернара, Р. Гейденгайна, Э. Пфлюгера, К. Людвига, Д. Ленгли, У. Бейлиса, Э. Старлинга, У. Кеннона и других ученых с мировой известностью.

Прежде чем оценивать вклад Павлова в физиологию пищева рения зададимся вопросом: а почему он стал заниматься этой проблемой?

Известно, что к окончанию университета в 1875 г. Павлов защитил кандидатскую диссертацию, которая была посвящена изучению нервов, «заведующих работою в поджелудочной желе зе». Диссертационная работа была написана по материалам сов местных его исследований с М. И. Афанасьевым, который также защитился. Оба молодых исследователя были тогда удостоены золотой медали. Естественно, создается впечатление, что Павлов уже в конце 80х гг. прошлого столетия задумывался над вопро сами взаимодействия различных физиологических систем в це лостном организме и его связей с окружающей средой. Выбор же для исследований пищеварительной системы был, вероятно, обусловлен тем, что он начал заниматься этим направлением под влиянием его университетских учителей, а также теми успеха ми, которые были достигнуты в процессе работы с сотрудника ми: Е. О. ШумовойСимановской, В. В. Кудревецким, Д. Л. Глин ским, П. П. Хижиным, Е. А. Ганике и др.

Исследования Павлова произвели огромное впечатление на научную общественность — никогда еще физиология не давала так много клинической медицине. Знаменитый немецкий физио лог Мунк писал: «Со времен Гейденгайна не было еще случая, чтобы один исследователь в течение нескольких лет сделал в физиологии столько открытий, сколько описано в книге Павло ва». Справедливое сопоставление Гейденгайна и Павлова не до ведено до логического конца. У Гейденгайна, хотя он и написал целый раздел по физиологии пищеварения в руководстве по фи зиологии Германа, нет синтеза пищеварительных процессов.

В «Лекциях» же Павлова пищеварительный процесс пред ставлен как физиологический конвейер, объединяющий отдель ные органы желудочнокишечного тракта в систему, что позво лило ему нарисовать целостную картину пищеварения.

Внимание Нобелевского комитета к Павлову сыграло нема лую роль в повышении его научного престижа. До появления в прессе сообщений о предполагаемом присуждении Павлову Но белевской премии он был членом 6 научных обществ (в том чис ле двух иностранных), а в 1904 г. этот список включал уже 32.

Выдающийся немецкий биохимик Э. Абдергальден писал Павлову: «Я снова должен Вас просить о большой любезности прислать нам панкреатический, кишечный и желудочный соки для того, чтобы мы (проф. Фишер и я) могли продолжить наши работы… До настоящего времени нам совершенно невозможно получить здесь, в Берлине, собаку с панкреатической фистулой. Доктор Бабкин в ужасе от операционных помещений в здешнем институте и мало доверяет операциям» [23, с. 211].

В отчете о научной продукции отдела физиологии ИИЭМа за 1903 г. записано: «Помимо исследований секреторной работы пищеварительного канала и различных видов действия пище варительных ферментов работа была направлена на изучение вопросов экспериментальной психологии на животных». Так первоначально называлось то, что позднее стало именоваться фи зиологией высшей нервной деятельности (ВНД) [24].

В этом выразилось стремление Павлова «утвердить свою власть над физиологическими явлениями», страстное желание распространить эту власть на все сферы проявления жизнедея Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 579 тельности человека — и вегетатику, и соматику, и психику. Без познания психики физиологические представления о человеке оставались неполными.

Да и физиологией в юности Павлов заинтересовался ради проникновения в тайны психической деятельности. В семина рии он не мог примириться с тем, что психика — удел теологии, а естествознанию остаются только вегетатика и соматика. Пси хофизиологический параллелизм был поколеблен Сеченовым. Прочитав в семинарские годы его «Рефлексы головного мозга», Павлов согласился с автором книги, что для познания психики нужно изучать рефлексы, отображающие сложные психические акты, например произвольные движения. С этой верой он при ехал в Петербургский университет, но там ее стали подрывать некоторые учителя, более всех Цион. Студент Павлов понял, что высказывания Сеченова — только гипотеза, не укрепленная «ба стионами научных фактов» [25].

Через 60 лет Иван Петрович назовет ее «гениальным взлетом сеченовской мысли», а в студенческие годы он не нашел аргу ментов против нападок на «Рефлексы головного мозга». Прав да, сомнения не оставляли его и в более зрелые годы. В 30лет нем возрасте Павлов с душевным трепетом читал «Братьев Карамазовых» Ф. М. Достоевского, с нетерпением ожидая каж дый новый номер «Русского вестника» — журнала, где впервые печатался роман. Иван Петрович находил много общего между Иваном Федоровичем Карамазовым и самим собой. Об этом ему говорили и приятели, прочитав такие главы, как «Бунт» и «Ве ликий инквизитор», опубликованные в майской книжке «Рус ского вестника» за 1879 г.

Встретив в «Вестнике Европы» статью К. Д. Кавелина о скульп туре М. М. Антокольского «Мефистофель», Иван Петрович пи сал невесте, что суть кавелинского Мефистофеля заложена в натуре и Ивана Карамазова, и его самого (Ивана Павлова): «Имея перед собой широко раскинувшуюся естественную науку с ее непреложными законами, считая себя частью природы и веря в необходимую законность всего существующего, он не понимает смысла, силы личных устремлений и усилий».

Продолжая эти рассуждения, Павлов утверждал: «Прочтешь статью Кавелина, увидишь ясно, как ничтожно его решение. Это вовсе не решение, а простое констатирование двух какихто миров: общемировой жизни с ее непреложными законами и лич ной жизни, где эти законы не у дел, где царствует и обязатель ная свобода… Нет спора, что в этом мы имеем дело с одной из последних тайн жизни, с тайной того, каким образом природа, развивающаяся по строгим, неизменным законам, в лице чело века стала сознавать самое себя» [26].

Павлов был буквально потрясен последними главами «Брать ев Карамазовых», когда Достоевский довел Ивана Карамазова до сумасшествия. «Что ни толкуй, — писал Иван Петрович невес те, — основа натуры… Ивана та же, что и моя. Очевидно, что это человек ума, ясного знания, враг всякого восторга, минутного увлечения, непосредственного поступка, враг всякого чувства… Иван Федорович — это несчастная попытка ума все, природу, как и всего человека, забрать в свою область, все проводить че рез сознание, все разумом мотивировать. А разве это возможно? Где наука человеческой жизни? Нет ее и в помине. Она будет, конечно, но не скоро, не скоро». А без науки о психической де ятельности всякий человек, подобный Ивану Карамазову, стре мящийся жить только «по уму», потерпит крах.

Глубокая внутренняя потребность в изучении человеческой психики побуждала 30летнего Павлова оставить физиологию, чтобы заняться психологией и педагогикой. Но тогда он перебо рол это стремление. И чем глубже проникал в проблемы крово обращения, особенно пищеварения, где ему сопутствовал гран диозный успех, тем, казалось, все дальше отходил от юношеского намерения изучать психику, но все-таки не ушел. В дальнейшем он много лет изучал больных в психиатрической клинике в Удельной, пока не завел иэмовскую психиатрическую клинику в 1932 г.

Для павловского ума «было характерно умение держать… где то в подсознательной сфере все то, что было продумано и пере жито раньше», — вспоминал Л. А. Орбели. К «отложенным» им идеям Сеченова Иван Петрович вернулся в пору «нелегкой ум ственной борьбы» при обдумывании так называемого «психиче ского сокоотделения», обнаруженного в опытах по физиологии пищеварения [25].

Зоопсихологические мотивы в толковании «психического со коотделения» звучали у Павлова в конце 1899 г. на заседании Общества русских врачей, посвященном 10летию со дня смер ти С. П. Боткина. В докладе «Современное объединение в экспе рименте главнейших сторон медицины на примере пищеваре ния» отразились лучшие традиции боткинской школы. В этом отчете перед памятью учителя Иван Петрович не обошел вниманием такой, казалось бы, частный вопрос, как «психическое слюноотделение». Он говорил, что в открытой психологии слюн ных желез мы видим все элементы того, что называется душев Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 581 ной деятельностью: чувство, желание… мысли о свойствах по падающего в рот» [27].

Но чтото не удовлетворяло Павлова в такой интерпретации экспериментальных данных. Его мысль металась в поисках от вета. В 1900 г. он сетовал: «Вся беда в том, что во всех нас еще слишком твердо сидит тот дуализм, по которому душа и тело представляют нечто отдельное друг от друга; в глазах естество знания, конечно, подобное разделение невозможно».

Завершая рассказ о своих работах по физиологии пищеваре ния, Павлов заявил: «В работе слюнных желез психология за няла место рядом с физиологией… Что же делать физиологу с психическими явлениями? Изучать или нет? Если изучать, то как?.. Мы решили, — говорил Павлов, — занять и по отношению к психическим явлениям в наших опытах на животных чисто объективную позицию. Мы главным образом стремились строго дисциплинировать наш образ мыслей и слова, чтобы они совер шенно не затрагивали душевного состояния животного, и огра ничили нашу работу тем, что внимательно наблюдали и точно формулировали производимые на расстоянии действия объектов на работу слюнных желез. Наблюденные отношения между вне шними явлениями и вариациями работы желез оказались зако номерными» [27].

Сославшись на ряд своих опытов, Иван Петрович заявил: «Приведенные факты удобно укладываются в рамки физиологи ческого мышления. Наш старый физиологический рефлекс яв ляется постоянным, безусловным, тогда как новый — все время колеблется и, следовательно, является условным. При безуслов ном рефлексе в качестве раздражителя действуют те свойства объекта, с которыми слюне приходится иметь дело при физио логических отношениях… при условном рефлексе, наоборот, раздражителями являются такие свойства объекта, которые сами по себе не стоят ни в какой связи с физиологической ролью слюны, например их цвет. Эти последние свойства являются здесь как бы сигналами для первых. Это более тонкое приспо собление слюнных желез к явлениям внешнего мира» [27].

Так Павлов выразил то, что потом иногда терялось в обилии новых фактов по физиологии высшей нервной деятельности. Биологический смысл условного рефлекса состоит в предвосхи щении событий, в обеспечении предуготовленности необходи мых реакций на стохастические изменения окружающей среды. С позиций современной кибернетики надежным считается толь ко упреждающее (форпостное) регулирование. Его биологиче ской формой является временная связь, в частности условный рефлекс. Следовательно, и с точки зрения кибернетики основан ные на нем регуляторные процессы можно рассматривать как высшую нервную деятельность.

Весной 1904 г. в Петербург снова приехал Р. Тигерштедт в сопровождении другого члена Нобелевского комитета — И. Иогансона. Им в течение 3 недель «показывали всевозмож ные операции: изолированный желудочек, кишечные фистулы, экковский свищ. Сопровождалось это большой спешкой, волнением… но оперировал Иван Петрович бесшумно, без крика», — вспоминал Л. А. Орбели. Во время операций Павлов поведал чле нам Нобелевского комитета всю историю своей работы по физио логии пищеварения. В том же году был сделан памятный альбом из 18 фотографий физиологических лабораторий Павлова — в ВМА и в ИИЭМе.

В конце октября 1904 г. Павлова официально уведомили, что 20 октября состоялось решение о присуждении ему Нобелевской премии. 12 декабря (29 ноября по ст. ст.) 1904 г. ему вручили золотую медаль, диплом и чек на сумму 75 000 российских зо лотых рублей (200 000 шведских крон).

Вручая Павлову награду, шведский король произнес специ ально заученную для церемонии русскую фразу: «Как ваше здо ровье, Иван Петрович? » Накануне король выспрашивал у Эмма нуила Нобеля все, что тот знал о Павлове. Узнав, что Павлов не носит орденов и мундира, шутливо воскликнул: «Я уже начал бояться вашего Павлова — он же социалист! »

На церемонии 12.12.1904 г. Павлов, как полагается, произ нес речь в Стокгольме, суммировав в ней достижения своего от дела, которыми русская наука обязана появлению в ее среде первого Нобелевского лауреата. Она начиналась такой фразой: «Недаром над всеми явлениями человеческой жизни господству ет забота о насущном хлебе. Он представляет ту древнейшую связь, которая соединяет все живые существа, в том числе и человека, со всей остальной окружающей их природой… Точное знание судьбы пищи в организме должно составить предмет… физиологии будущего» [28].

Далее Иван Петрович популярно рассказал о пищеваритель ном канале и процессах, происходящих в нем: «Желудочноки шечный тракт состоит из целого ряда химических лабораторий, оборудованных различными механическими приспособления ми». Затем последовало четкое изложение того, что приобрела физиология пищеварения благодаря лауреату и его сотрудникам. Особое внимание было уделено сути хирургических операций, выполняемых для подготовки животных к хроническим экспе Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 583 риментам, а также поведению животных в опытах: «…наши здо ровые и весело выглядевшие животные выполняли свою лабо раторную службу с истинной радостью, вскакивали сами на стол, на котором ставились все опыты и наблюдения над ними… Бла годаря нашей хирургической методике в физиологии мы сейчас можем в любое время продемонстрировать относящиеся к пище варению явления без пролития хотя бы единой капли крови и без единого крика подопытного животного».

Поразительна целесообразность реакций пищеварительных желез. Она выражается прежде всего в зависимости сокоотделе ния от качества пищи (сухая или жидкая, нужная или ненуж ная и т.д.). Вот лишь некоторые примеры. Слюна на съедобные вещества густая, вязкая, с обилием слизи и ферментов; на «про тивные» вещества — жидкая, водянистая; желудочный сок при употреблении хлеба наименее кислый, с обилием пепсина, на молоко — бедный ферментом, на мясо — самый кислый.

Что означает эта изменчивость работы желез? В чем природа целесообразной связи между работой пищеварительных желез и свойствами объекта, попадающего в желудочнокишечный тракт? Как достигается эта целесообразность?

Докладчик привлек внимание аудитории к обнаруженной им преемственности пищеварительных процессов в разных отделах желудочнокишечного тракта на основе раздражителей, посту пающих из предшествующего отдела: для желудка главный раз дражитель — не механические свойства пищи, а содержащиеся в ней экстрактивные вещества, растворяющиеся в слюне, для поджелудочной железы — соляная кислота, выделяющаяся в желудке.

Истекло чуть больше половины времени, отведенного на Но белевскую речь, а лауреат завершил свой рассказ о работах по физиологии пищеварения и повел разговор об изучении психи ки. Это было отнюдь не случайно.

Свою Нобелевскую речь Павлов завершил так: «В сущности, нас интересует в жизни только одно — наше психическое содер жание. Его механизм, однако, и был и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Все ресурсы человека: искусство, религия, литература, философия и исторические науки — все это объеди нилось, чтобы пролить свет в эту тьму. Но в распоряжении чело века есть еще один могучий ресурс — естествознание с его стро го объективными методами. Эта наука, как мы все знаем, делает каждый день гигантские успехи. Приведенные в конце моей лекции факты и соображения представляют одну из многочис ленных попыток воспользоваться при изучении механизма высших жизненных проявлений собаки последовательно проведен ным, чисто естественнонаучным образом мышления» [28].

В 20е гг. Нобелевский комитет рассматривал вопрос о повтор ном присуждении Павлову премии — за успехи в нейрофизио логии — за то, чему было посвящено более трети его Нобелевской речи в 1904 г.

Мы не знаем, знаком ли был Сеченов с содержанием этой речи, но весьма символично, что как передача эстафеты воспринимается его телеграмма Павлову, содержащая поздравление с при суждением Нобелевской премии, «с блистательным завершени ем… плодотворной 25летней деятельности, придавшей яркий блеск русскому имени».

Оценивая вклад Павлова в физиологию пищеварения, преж де всего необходимо отметить его понимание того факта, что прогресс в науке непосредственно связан с использованием но вых методических подходов. В «Лекциях о работе главных пи щеварительных желез» [29] он писал: «Часто говорится, и неда ром, что наука движется толчками, в зависимости от успехов, делаемых методикой. С каждым шагом методики мы как бы под нимаемся ступенью выше, с которой открывается нам более широкий горизонт, с невидимыми раньше предметами».

Методические приемы, использовавшиеся в павловской шко ле, имели в своей основе более ранние, но менее совершенные аналоги. Иллюстрацией этого положения может служить описание Павловым в «Лекциях» разработанного им метода получе ния чистого желудочного сока. Он писал: «Обходя более старые и, очевидно, вполне недостаточные приемы, мы остановимся подробнее, как на иcxoднoм пункте современной методики, на методе наложения желудочной фистулы. В 1842 г. нашему со отечественнику проф. Басову (В. А. Басов, 1812—1879, профес сор хирургии Московского унта. — Прим. авт.), а в 1843 г. не зависимо от него французскому дру Блондло пришло в голову воспроизвести нарочно у животного хирургический случай аме риканского врача (речь идет об одном из первых физиологов США В. Бомоне, 1785—1853. — Прим. авт.), имевшего у свое го пациента постоянное, незаживающее отверстие в желудок че рез брюшную стенку вследствие огнестрельной раны. Оба они проделали у собаки со стороны брюшной полости отверстие в желудок и закрепили в нем металлическую трубку, закрывае мую снаружи пробкою. Трубка плотно обрастает в ране и остается на своем месте многие годы без малейшего вреда для живот ного» (с. 28). Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 585

Далее Павлов, отмечая, что с помощью желудочной фистулы было сделано немало важных наблюдений, говорит о разочаро вании физиологов в этом методе, поскольку «из желудочной фистулы можно было получить только мало сока и то весьма нечистого». И вот «достаточно было небольшого к ней прибав ления, чтобы некоторые важные задачи при помощи ее пришли к окончательному решению» (с. 29). Это «небольшое прибавление» состояло в том, что в 1889 г. Павлов совместно с Е. О. Шу мовойСимановской собаке, имевшей обыкновенную желудоч ную фистулу, сделал операцию эзофаготомии, чем достигалось отделение ротовой полости от полости желудка. Павлов писал в «Лекциях»: «На таких животных ставится следующий интерес ный опыт. Если собаке давать есть мясо, которое, конечно, вы валивается назад через верхний конец пищевода, то из совершен но пустого, предварительно чисто промытого водой желудка наступает обильное отделение совершенно чистого желудочного сока, которое продолжается до тех пор, пока животное ест мясо и даже некоторое время после. Этим способом с легкостью мож но получить сотни куб. сантиметров сока». Так был осуществ лен знаменитый опыт с мнимым кормлением (с. 29).

Следующим шагом в методике исследования желудочного пищеварения был павловский изолированный желудочек. С его помощью решалась проблема существования нормального желу дочного пищеварения вместе с точным собиранием совершенно чистого сока. И снова слово Павлову: «Поистине счастливая идея, как в подобном случае следует поступить, следует от Тири, который для добывания чистого кишечного сока… и наблюдения за ходом его отделения вырезал цилиндрический кусок кишки и образовал из него слепой мешочек, вшитый в отверстие брюш ной раны. Этой идеей воспользовался в 1875 г. Клеменциевич для получения чистого сока из привратниковой части желудка, но у него собака после операции жила только 3 дня. Гейденгайну (1878) удалось выходить такую собаку. Вскоре за этим Гейден гайн (1879) уединил кусок дна желудка, сделав из него слепой мешок, изливавший свое отделение наружу. Таким образом, было исполнено поставленное выше требование. Когда пища входила нормальным образом в большой, оставшийся на месте желудок, из уединенного куска желудка начинал вытекать со вершенно чистый сок… однако для того, чтобы по деятельности уединенного куска с правом заключить о нормальной работе желудка при нормальном пищеварении, необходимо было обес печить полную нервную неприкосновенность этого куска. При гейденгайновской операции этого, очевидно, не было, потому что поперечными разрезами, которыми выкраивался из желудка кусок, перерезались ветви блуждающего нерва, проходящие по желудку продольно. Цель дальнейшего усовершенствования должна была заключаться в устранении этого недостатка» [29, с. 30].

Ради этого был создан павловский желудочек, в котором, в отличие от желудочка Гейденгайна, сохранилась вагусная ин нервация. Следует отметить, что в последующем были предло жены и другие модификации операции выкраивания малого желудочка, однако принцип сохранения нервных волокон блуж дающего нерва в серозномускульном мостике, разделяющем большой и малый желудок, остался неизменным.

Методический подход, разработанный в лаборатории Павло ва для изучения функции поджелудочной железы, также имел своих предшественников. Принцип канюлирования панкреати ческого протока использовался рядом исследователей для про ведения как острых, так и хронических опытов. В последнем случае Бернар и Людвиг использовали прием, получивший на звание постоянной панкреатической фистулы. Но, как отмечал Павлов, примененные способы вживления канюль в панкреати ческий проток «служили цели, но только на короткий срок, обыкновенно 3—5 дней, и в самых исключительных случаях до девяти. Через этот срок стеклянная трубка вываливалась, и фистула закрывалась… Беда, однако, была не в этом только. Если через деньдва задерживающее влияние операции проходило, то во многих случаях наступало новое и тоже ненормальное состо яние, какоето беспрерывное возбуждение железы, независимо от того, ест собака или голодает… Оставалось одно — добиться такого отверстия из полости железы, которое бы оставалось не закрытым неопределенно долгое время, когда начисто минуют вышеописанные неблагоприятные обстоятельства. Такой способ впервые был указан мною в 1879 г. и затем, независимо от меня, в 1880 г. описан Гейденгайном» [29, с. 24].

Успешная реализация упомянутых выше методических под ходов в лаборатории Павлова была обеспечена не в последнюю очередь тем обстоятельством, что все операции на животных, преимущественно на собаках, выполнялись со строгим соблю дением правил асептики и антисептики. Именно Павлову при надлежит заслуга внедрения в практику физиологических ла бораторий оперативного метода с использованием последних достижений хирургии. Большое внимание в лаборатории Пав лова уделялось поддержанию нормального состояния животно го в послеоперационном периоде: были разработаны методы ле Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 587 чения тех нарушений, которые при использовании фистул, че рез которые оттекали пищеварительные соки, были неизбежны ми. Результатом всех этих усилий было то, что экспериментатор получал здоровое животное, опыты на котором могли проводиться в течение длительного времени, подчас годами.

Оценивая вклад Павлова в методы изучения функций пище варительных желез, следует отметить, что значение разработок отдела физиологии состоит не только в том, что были усовер шенствованы уже существующие фистульные методики, но и в создании условий для целостного изучения физиологических процессов. Стало возможным на здоровом животном, при нор мальных его взаимоотношениях с окружающей средой изучать в соответствии с задачей эксперимента либо работу слюнных, желудочных и поджелудочной желез в отдельности, либо в их взаимосвязи в рамках нормального пищеварительного процесса.

Одним из важных положений, основанных на экспериментах, проведенных в лаборатории Павлова к моменту опубликования «Лекций» и в течение последующих семи лет, до даты присуж дения премии, является зависимость секреторного процесса в пищеварительных железах от свойств возбуждающего их раздра жителя. Было показано, что на пищевые вещества слюнные железы собаки отвечали выработкой густой и вязкой слюны с большим содержанием слизи. Если же животному в полость рта вливали так называемые отвергаемые вещества: соль, кислоту, горчицу — то качество слюны оказывалось другим, она была жидкой, содержащей много воды. Разница в количестве отделя емой слюны была отмечена при кормлении животного мясом или хлебом. То же наблюдалось и в отношении желудочных желез, которые на хлеб выделяли сок, наиболее богатый пепсином, но с низкой кислотностью, на молоко — наиболее бедный фермен том и на мясо — наиболее богатый кислотой.

В своей Нобелевской речи Павлов отмечал: «Многообразие работы желудочных желез не ограничивается, однако, вышепе речисленным; оно проявляется также еще и в своеобразных ко лебаниях количества и качества реактива за весь тот промежу ток времени, в течение которого железы функционируют после принятия той или иной пищи» [28]. На основе полученных дан ных Павлов выдвинул положение о том, что «в основе целесооб разной связи явлений лежит специфичность раздражений». Отвечая на вопрос, каким образом определенный раздражитель достигает железистой ткани, ее клеточных элементов, он гово рил: «Система организма, его бесчисленных частей соединяется в единое целое двояким образом: посредством специфической ткани, которая существует только для поддержания взаимных отношений, а именно нервной ткани, и при помощи тканевых жидкостей, омывающих все тканевые элементы. Эти же самые посредники переносят также и наши раздражители на железис тую ткань».

Следует подчеркнуть, что Павлов, изучая нервную регуляцию пищеварительных желез, признавал наличие гуморального ме ханизма передачи влияний с воспринимающих раздражение элементов на эффектор. Вместе с тем он считал, что конкретные интересы лаборатории были связаны с изучением именно не рвных механизмов.

«Еще задолго до нас, — продолжал он в своей речи, — было доказано, что работа слюнных желез регулируется сложным не рвным аппаратом. Окончания центростремительных чувстви тельных нервов раздражаются в ротовой полости различными раздражителями; по этим нервам раздражение передается в цен тральную нервную систему и отсюда при помощи особых цент робежных, секреторных, непосредственно связанных с желези стыми клетками нервных волокон достигает до секреторных элементов, которые оно побуждает к определенной деятельнос ти. Этот процесс в целом обозначается… как рефлекс, или реф лекторное раздражение». Говоря о своих предшественниках, Павлов особенно отмечал исследования Гейденгайна, который выделил «два сорта специальных нервных волокон, управляю щих деятельностью слюнных желез. Одни обусловливают выде ление воды с неорганическими солями, другие ведут к накопле нию в секрете специального органического вещества. Для первых Гейденгайн удержал старое название секреторных, вторые на звал трофическими» [28].

В отличие от нервной регуляции слюноотделения, которая была доказана еще до начала исследований Павлова по физио логии пищеварения, вопрос о секреторной иннервации желудоч ных желез характеризовался к тому времени наличием обшир ной, но весьма противоречивой литературы. Как отмечал Павлов в «Лекциях» на основе анализа предшествующих исследований, перерезка и раздражение нервов, иннервирующих желудок, по своим результатам «оказались бесплодными, точнее, не могли убедить большинство физиологов».

Далее он писал: «В 1852 г. Биддер и Шмидт заметили на со баках, что в известных случаях достаточно одного поддразнива ния животного видом пищи, чтобы у него началось отделение желудочного сока. В более недавнее время французскому физио логу Рихет представился случай наблюдать пациентку с зара Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 589 щенным пищеводом, которой ради этого был сделан желудочный свищ. Когда пациентка получала в рот что-нибудь сладкое, кис лое и т.д., то Рихет видел в желудке выступление чистого же лудочного сока. Как опыт Биддер и Шмидт, так и наблюдение Рихет, конечно, доказывали то или другое, прямое или косвен ное влияние нервной системы на отделительную деятельность желудка. Этот факт мог и должен был лечь в основание нового исследования всего предмета… Оставалось только сделать опыт постоянным и простым, т.е. воспроизводимым и исключающим всякие побочные объяснения» [29, с. 72].

Такой решающий опыт и был осуществлен в лаборатории Павлова. Собаке с фистулой желудка и эзофаготомией давали пищу, которая после проглатывания выпадала из перерезанно го пищевода. Через 5 минут после начала мнимого кормления в пустом желудке появлялся чистый желудочный сок. Из этого следовало, что пищевой раздражитель действовал на железы желудка через нервную систему. Перерезка блуждающих нервов устраняла секреторный эффект мнимого кормления. Вот как сам Павлов оценивал в «Лекциях» этот опыт: «Отрицательный ре зультат с мнимым кормлением после перерезки нервов… дока зывает несомненно только то, что известный раздражающий момент достигает желудочных желез путем блуждающего нерва. Могут быть другие моменты, которые действуют на железы че рез другие нервы или даже помимо нервов другим каким-нибудь способом, но, во всяком случае, при акте нормальной еды желу дочные железы получают импульсы к деятельности через посред ство нервных волокон, расположенных в блуждающих нервах». Участие блуждающих нервов в передаче рефлекторных влияний на железы желудка было показано и в опытах с электрическим раздражением перерезанного на шее блуждающего нерва. За служивает внимания тот факт, что на основании опытов с раздра жением блуждающего нерва Павлов предположил возможность передачи по нему к желудочным железам не только возбуждаю щих, но и тормозных влияний [29, с. 75].

Секреторным нервом поджелудочной железы оказался также блуждающий нерв, что было доказано его перерезкой и раздра жением в хронических и острых опытах на собаках с панкреа тической фистулой. И здесь Павлов наряду с возбуждающими обнаружил тормозные влияния, передающиеся по блуждающим нервам.

Важным итогом исследований лаборатории Павлова в облас ти физиологии пищеварения было установление нервной фазы желудочной секреции. В Нобелевской речи он отмечал, что «среди возбудителей пищеварительных желез до сих пор не упоми налась одна категория последних, совершенно неожиданно вы ступившая на первый план. В физиологии упоминалось… о пси хическом возбуждении как слюнных, так и желудочных желез. Однако нужно заметить, что психическое возбуждение слюнных желез признавалось далеко не всеми и что вообще выдающаяся роль психического воздействия в механизме обработки пищи в пищеварительном канале отнюдь не нашла правильного призна ния. Наши исследования заставили нас выдвинуть эти воздей ствия на самый первый план. Аппетит, это жадное стремление к пище, оказался постоянным и мощным возбудителем желудоч ных желез. Нет такой собаки, у которой… дразнение пищей не вызвало бы более или менее значительного сокоотделения из пустого и до этого находящегося в покое желудка» [28].

Опыты с «психическим возбуждением» слюнных желез при вели Павлова к открытию нового класса рефлексов — условных. Он говорил об этом в Нобелевской речи: «При внимательном наблюдении выясняется, что… работа слюнных желез постоян но возбуждается какимито внешними явлениями (вид, запах пищи. — Прим. авт.), т.е. она, как и обычный физиологический слюнной рефлекс, вызывается внешними раздражителями, толь ко последний идет с поверхности рта, а первый — с глаза, с носа и т.д. Разница между обоими рефлексами состоит, вопервых, в том, что наш старый физиологический рефлекс является посто янным, безусловным, тогда как новый рефлекс все время колеб лется и, следовательно, является условным. Если поближе приглядеться к явлениям, то можно обнаружить следующую важ ную разницу между обоими рефлексами: при безусловном реф лексе в качестве раздражителя действуют те свойства объекта, с которыми слюне приходится иметь дело при физиологических отношениях, их твердость, сухость, определенные химические свойства, при условном рефлексе — наоборот, раздражителями являются такие свойства объекта, которые сами по себе не стоят ни в какой связи с физиологической ролью слюны, например их цвет и т. п. Эти последние свойства являются здесь как бы сиг налами для первых» [28].

Важную главу в исследованиях школы И. П. Павлова соста вило изучение химических раздражителей, вызывающих секре цию желез желудка при действии из его просвета (желудочная фаза секреции). Ко времени написания «Лекций» Павловым с сотрудниками было впервые показано возбуждающее действие на желудочную секрецию экстрактивных веществ мяса и продук та переваривания — белка пептона. Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 591

Павлов, придавая большое значение химическим возбуди телям желудочной секреции, писал в «Лекциях» о том, что «слизистая оболочка желудка… абсолютно индифферентна к ме ханическому раздражителю, что касается ее отделительной фун кции». Это положение в последующем было пересмотрено: было показано, что механическое раздражение, в частности растяжение фундального и антрального отделов желудка, влияет на сек реторный процесс.

При изучении действия пищевых веществ на работу желудоч ных желез было установлено тормозное действие жира. «Перед нами новый и в высшей степени резкий факт: жир подавляет, тормозит нормальную энергию отделительного процесса», — от мечал Павлов.

Обобщая изложенный в «Лекциях» экспериментальный мате риал, касающийся механизмов регуляции секреции поджелудоч ной железы, Павлов писал: «Подводя итоги всем приведенным фактам, мы можем сказать, что есть несколько раздражителей, общих для желудочных и поджелудочной желез; это, может быть, психический момент… и несомненно вода; а затем, как те, так и другие имеют свои собственные раздражители: желудоч ные — экстрактивные вещества, pancreas — кислоту и жир… Вот… факты, которые собрала наша лаборатория относительно нормальных раздражителей поджелудочной железы. Мы счита ем себя вправе признавать их новыми, хотя мысль о специально раздражающем действии кислоты и кислой пищевой массы же лудка высказывалась уже давно. Но одно дело мысль, другое — ясные и точные факты. Что мысль эта, как не основанная на точных фактах, не нашла себе распространения, следует из того, что в позднейших работах и учебниках постоянно говорится лишь о раздражающем действии пищи в целом» [29]. Наряду с доказательством участия в регуляции поджелудочной секреции нервных влияний, передающихся по блуждающим нервам, от крытие сокогонного действия кислоты и жира относится к важ нейшим достижениям лаборатории Павлова.

В 1917 г. в предисловии ко второму изданию «Лекций о ра боте главных пищеварительных желез» Павлов писал: «Я и мои сотрудники, участники в работах, составивших содержание “Лекций”, мы можем с удовлетворением оглянуться на истек шие 20 лет. За это время наши методические приемы, наши руководящие представления о предмете, наша общая, и даже подробная, характеристика работы желез и почти все наши от дельные факты нашли себе всеобщее применение, признание, подтверждение и дальнейшее развитие в многочисленных работах — как клинических, так и лабораторных — отечественных и иностранных авторов. Но, конечно, такой срок времени внес и некоторые изменения и поправки как в фактическую (меньше), так и в теоретическую (конечно, гораздо больше) часть “Лек ций”» [29]. Он разбирает те положения «Лекций», которые пре терпели изменения со времени первого издания книги.

Первое положение касается так называемого психического возбуждения желез, которое в книге противопоставлялось реф лекторному возбуждению. Как отмечал Павлов, «ходом разви тия моей физиологической мысли я приведен к совершенно другому представлению о предмете. Сейчас психическое возбуж дение представляется нам также рефлексом, только образовав шимся за время индивидуальной жизни животного… (по нашей терминологии — условным). Новейший анализ… показал (Цито вич), что отделение желудочного сока, наступающее при акте еды, при так называемом “мнимом кормлении”, есть результат как обыкновенного физиологического рефлекса с полости рта (по нашей терминологии — безусловного), так и условного. Конеч но, при этом изменении взгляда на дело фактическое положение изменилось мало» [29, 30].

Другое положение, подвергшееся пересмотру, касается содер жания ферментов в панкреатическом соке и его соотношения с составом принимаемой пищи или хроническим пищевым режи мом. Павлов писал: «Находка в нашей лаборатории (Шеповаль ников) нового, особенного фермента — энтерокиназы — впервые обнаружила необходимость дополнительной процедуры при определении количества фермента в соке». Действие энтероки назы состоит в активировании белковых ферментов трипсина и химотрипсина, содержащихся в поджелудочном соке в неактив ном состоянии. Следует отметить, что это открытие, хотя и вне сло коррективы в конкретные данные павловской лаборатории об изменении в составе панкреатических ферментов в зависимо сти от пищевого рациона, все же не могло дискредитировать основную идею [29, 31].

Как отмечал Павлов, «наблюденное нами соотношение меж ду хроническим пищевым режимом животного и ферментным составом его панкреатического сока, несмотря на тогдашнее не совершенство методики, не оказалось совершенно беспочвенным и фантастическим. В нашей обстановке мы наблюдали, что чем дольше животное кормится мясной пищей, тем более увеличи вается белок — переваривающая сила сока. При молочнохлеб ном режиме отношение белок переваривающей силы изменилось обратно… Можно думать, что и при колебаниях других фермен Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 593 тов сока (крахмального и жирового), которое мы (Вальтер) на блюдали в наших старых опытах при изучении отделения при разных сортах еды, дело также идет о различных степенях ак тивируемости и проявленности ферментов…» [32].

Особо хотелось бы остановиться на третьем пересмотренном положении павловских «Лекций». Здесь дело касается представ лений о механизме возбуждающего действия соляной кислоты на секрецию поджелудочной железы. После открытия сокогон ного действия кислот на поджелудочную железу И. Л. Долин ским (1894) Павлов решил, что в данном случае имеет место рефлекторное раздражение железы при действии кислоты на слизистую оболочку тонкой кишки [33]. В первом издании «Лек ций» (1897) Павлов отрицал возможность действия соляной кис лоты на поджелудочную железу через кровь, поскольку введение растворов кислоты в изолированный от двенадцатиперстной кишки желудок или в прямую кишку не вызывало панкреати ческой секреции.

Вместе с тем уже Л. Б. Попельский (1896), работая в лабора тории Павлова, установил, что соляная кислота при введении в двенадцатиперстную кишку оказывает стимулирующее действие на секрецию панкреатического сока и после перерезки блужда ющего и чревного нервов и разрушения продолговатого мозга [34]. Он высказал предположение о существовании перифери ческого секреторного центра для поджелудочной железы в пи лорической части желудка, а позднее, в 1901 г., — о наличии множественных панкреатических секреторных центров в виде ганглионарных клеток, рассеянных по всей железе. В то время Павлову было трудно отказаться от мысли об исключительно нервной регуляции деятельности пищеварительных желез, и не только ему. Так, Е. Вертгеймер (1902), увидев, что раствор со ляной кислоты, введенный в изолированную петлю тонкой киш ки, вызывает панкреатическую секрецию и после перерезки нервов, отнес это за счет неполной денервации. Потребовался нетрадиционный, свежий взгляд на факты, чтобы сделать реша ющий шаг в объяснении описываемых феноменов.

Такой шаг и был сделан У. Бейлисом и Э. Старлингом (1902), которые, учитывая результаты Попельского и Вертгеймера, на основании своих опытов заключили, что при действии на слизи стую двенадцатиперстной кишки соляная кислота стимулирует панкреатическую секрецию, образуя или высвобождая специаль ный гормон — секретин, являющийся специфическим возбуди телем ацинарных клеток поджелудочной железы.

Таким образом, Павлов с сотрудниками были близки к откры тию гуморального механизма регуляции секреции поджелудоч ной железы. Драматизм ситуации состоял в том, что им оставался до открытия один шаг, а сделали его не они, а Бейлис и Старлинг.

Павлов в предисловии ко второму изданию «Лекций» писал: «Случайный опыт физиологов (Бейлис и Старлинг) привел их к открытию… совершенно особенного, совершенно неожиданного механизма». Трудно согласиться с мнением Павлова о том, что это открытие носило случайный характер. Оно несомненно было подготовлено предыдущими исследованиями, в первую очередь павловской лаборатории, как это можно видеть из приведенно го выше изложения истории данного вопроса. Ко времени откры тия Бейлиса и Старлинга критическая масса знаний по этому вопросу была достигнута, и если не они, то, несомненно, ктото другой был бы приведен логикой научного анализа к открытию ненервного пути передачи возбуждения с кишки на поджелудоч ную железу [34].

Необходимо остановиться еще на одном вопросе, касающемся фактического материала павловских «Лекций». При изуче нии влияния «мнимого кормления» на желудочную секрецию в павловской лаборатории было показано, что желудочный сок в пустом желудке начинал отделяться, как правило, через 5 мин после начала кормления. Еще более длительный латентный пе риод (15 и более минут) был отмечен в опытах с влиянием на желудочную секрецию раздражения блуждающего нерва. Хотя опосредованность нервными путями секреторного эффекта в этих опытах была несомненна, все же Павлов допускал участие ка кихто других факторов в реализации нейрогенных стимулов. В свете современных данных о механизмах нейрогуморальной ре гуляции секреции желудка можно дать объяснение столь «не нервным» латентным периодам в опытах Павлова. Известно, что нейрогенные влияния на секреторные клетки желудка, переда ющиеся по холинэргическим волокнам блуждающего нерва, опосредованы эндокринным и паракринным факторами (гас трином, соматостатином), содержащимися соответственно в G и Dклетках антрального отдела желудка, и гастриносвобожда ющим пептидом, обнаруженным в энтеральных нейронах. Таким образом, для реализации нейрогенных влияний на секреторные клетки дна и тела желудка требуется определенное время. Кро ме того, холинэргические влияния, по крайней мере в отноше нии обкладочных клеток, а также действие на них гастрина не Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 595 могут в полной мере реализоваться без выделения гистамина, что также требует времени.

Изложенное выше свидетельствует о непреходящем значении фундаментальных фактов, полученных в павловской лаборато рии. Еще более важным, на наш взгляд, является то, что откры тия Павлова и его школы в области пищеварения, составившие славу отечественной физиологии, дали мощный импульс к все сторонней разработке проблемы регуляции секреторной функ ции желудочнокишечного тракта как в нашей стране, так и за рубежом. Они на многие годы определили основные направле ния исследований, которые, с одной стороны, утвердили роль нервной системы в регуляции пищеварительных функций, а с другой — показали не менее важное значение гуморальных ме ханизмов.

Следует особо отметить еще один не менее важный аспект выполненных Павловым в стенах ИИЭМа исследований в обла сти физиологии пищеварения. Они составили фундамент, на котором в дальнейшем развилась и стала традиционной для пав ловской научной школы связь физиологического эксперимента с медициной. Заканчивая осенью 1895 г. цикл лекций по физио логии пищеварения, Павлов подчеркнул, что если физиологиче ские данные, содержащиеся в лекциях, «помогут врачу чтони будь уяснить в сфере его деятельности и приспособствуют более правильной и удачной постановке лечения, то врач только обес печит себе еще дальнейшие выгоды, коль скоро даст знать фи зиологу о тех поправках, которым подлежат изложенные здесь объяснения с его точки зрения, и укажет на те новые стороны в области пищеварения, которые уже открылись ему в широких границах мира клинических наблюдений, но еще не попали в круг зрения физиолога. Глубоко верую, — сказал он, — что толь ко таким оживленным обменом указаний физиолога и врача будут достигнуты наиболее скоро и верно цели физиологии как знания и медицины как прикладной науки» [29, с. 195].

Спустя пять лет, выступая 12.12.1900 г. с речью на торже ственном заседании Общества русских врачей, посвященном памяти С. П. Боткина, Павлов отметил, что за истекшие годы работы его лаборатории стали ближе медицине и если раньше в его сообщениях «о патологии и терапии пищеварения только говорилось, теперь они сделались предметом нашего исследова ния. Я счастлив заявить, — подчеркнул далее Павлов, — что клиника в лице нескольких ее как русских, так и иностранных представителей сделала применение из наших физиологических опытов, оправдавшееся на деле. А весь ряд наших идей, как и фактов, нашел за границей обширное и ободряющее на дальней шую работу признание». Подробно раскрывая в своем выступ лении новейшие результаты лабораторных экспериментов в об ласти патологии пищеварения, Павлов стремился подтвердить тем самым свою убежденность «в чрезвычайной роли экспери мента для достижения практической медициной ее целей» [27].

Обосновывая тезис о необходимости подготовки кадров не только клиницистов, но и экспериментаторов, Павлов указал на целесообразность создания «в курсе медицинских наук» трех экспериментальных кафедр физиологии: нормальной, патологи ческой и терапевтической. Заключил свою речь Павлов слова ми: «Повторяю еще раз: окончательная победа медицины в той или другой стране, в том или другом ученом или учебном меди цинском учреждении будет измеряться тем вниманием, той за ботливостью, которыми окружается там экспериментальный отдел медицины».

Очевидно, что одной из первых акций Павлова, направленных на реализацию его идеи о «терапевтической физиологии», стало создание при отделе физиологии ИИЭМа «фабрики желудочно го сока». В 1893 г. отдел представил в разделе физиологии и фармакологии Гигиенической выставки в С.Петербурге в ка честве лечебного препарата химически чистый натуральный желудочный сок собаки, полученный во время опытов на эзофа готомированных животных. Сок, получаемый в отделе по спо собу Павлова, оказался несравненно лучше препаратов, прода вавшихся тогда в аптеках.

После серии дополнительных исследований в конце 1898 г. заработала «фабрика желудочного сока», были выпущены пер вые 30 флаконов нового препарата, и в газетах появилось объяв ление об отпуске ИИЭМом «натурального желудочного сока по способу Павлова». Потребность в соке возрастала, в связи с чем росла и производительность «фабрики»: в 1899 г. — 115 флако нов, в 1900 — 262. В ноябре 1901 г. Павлов написал инструкцию для желающих пользоваться желудочным соком, которая при кладывалась к флаконам при их продаже. В 1902 г. было заготов лено 2358 флаконов желудочного сока, и Павлов писал Ольден бургскому: «…позволяю себе поделиться с Вашим Высочеством радостью, что бюджет физиологической лаборатории Институ та увеличился почти на 1000 руб. благодаря все развивающемуся отпуску желудочного сока». К 1914 г. выпуск сока достиг 15 114 флаконов, он экспортировался за границу [23, с. 12].

В начале XX столетия исследования Павлова все больше при влекали к себе внимание специалистов. В письме Ольденбург Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 597 скому он отмечал, что «физиологическая лаборатория Институ та в последнее время становится значительным притягательным центром не только для отличных, исключительно отдающих себя лаборатории русских работников, но и для иностранцев».

В 1902 г. в отделе под руководством Павлова работали докто ра Ф. А. Стенсма (из Амстердама), В. Штрауб и Г. Фриденталь (из Берлинского университета), доктор В. Гросс и профессор О. Конгейм (из Гейдельбергского университета), а также профес сор А. Чермак (из университета в Галле).

Этот интерес был обусловлен не только выходом в свет «Лек ций» на немецком языке, но и первым выступлением Павлова перед мировой медицинской общественностью на XII Междуна родном конгрессе врачей в июле 1900 г. в Париже.

В докладе «Экспериментальная терапия как новый и чрезвы чайно плодотворный метод физиологических исследований» он не только ознакомил участников конгресса с содержанием по следних работ. Павлов сосредоточил внимание слушателей на проблемах «экспериментальной терапии», заявив, что «физио логия со своими специальными ресурсами и шансами на успех, движимая своей собственной инициативой и для своих собствен ных целей, стремится к такой научной работе, которая по своей главной идее полностью совпадает с образом действия медици ны по отношению к больному человечеству» [20, с. 576].

 

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: