ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ФИЗИОЛОГИИ ВЫСШЕЙ НЕРВНОЙДЕЯТЕЛЬНОСТИ. МЕХАНИЗМЫ УСЛОВНОГО РЕФЛЕКСА —ФУНДАМЕНТ СОВРЕМЕННОЙ НЕЙРОНАУКИ

 

Получившие высшее международное признание работы Пав лова по физиологии пищеварения являются самостоятельным законченным циклом систематических исследований. В то же время они послужили, как было показано, отправным пунктом для новой обширной серии работ, составивших основу ранее не существовавшего раздела физиологии — физиологии высшей нервной деятельности, или учения об условных рефлексах.

Речь идет о «психической секреции» пищеварительных же лез, обратившей на себя особое внимание Павлова. Как истин ный экспериментатор, у которого всякое «белое пятно» на карте знаний вызывает непреодолимую потребность его заполнить, он решил «разобраться» с психической стороной деятельности пи щеварительных желез. За этим в стенах института последовала 35летняя целеустремленная работа над особыми рефлексами головного мозга, названными Павловым «условными». История свидетельствует, что условные рефлексы принесли ему больше творческих успехов, известности и славы, чем даже удостоенные Нобелевской премии труды по физиологии пищеварения.

Как уже отмечалось выше, впервые у собаки желудочное со коотделение из желудочной фистулы при показе пищи было описано в 1852 г. в Дерптском университете Ф. Биддером и К. Шмидтом. Однако факт психической секреции желудочного сока не привлек тогда к себе внимание исследователей. Не заме ченными современниками остались и данные, полученные в 1880—1882 гг. В. К. фон Анрепом в лаборатории И. Р. Тархано ва. Он одним из первых до Павлова вплотную подошел к по ниманию роли центральной нервной системы в секреторной фун кции желудка. Однако эта проблема была решена только в 1889—1890 гг. Павловым и ШумовойСимановской, в частности в уже упоминавшейся статье «Иннервация желудочных желез у собаки».

Познание организации и деятельности мозга, высшей и наи более сложной конструкции природы, — самый серьезный из вызовов человеческому интеллекту. Вызов этот принимался ве личайшими умами разных народов в различные эпохи, начиная с древнего мира, и не находил должного ответа ввиду грандиоз ности проблемы и ограниченности познавательных средств для ее решения. И хотя знания о работе мозга все больше и больше накапливались, особенно в XIX столетии, высшие отделы коры головного мозга и их деятельность, прежде всего психическая, оставались недоступными естествознанию. На этом направлении фактически состоялся кризис естествознания.

Одним из факторов, осложняющих продвижение естествозна ния в понимании деятельности высших отделов мозга, являлась изначальная проблема соотношения физических и психических процессов в природе, в философском варианте — проблема ма териального и идеального, объективного и субъективного. О важ ности этой проблемы свидетельствует история. Вопрос о психи ческом возбуждении слюнных желез разрабатывался Павловым в 1896—1901 гг. с сотрудниками С. Г. Вульфсоном и А. Т. Снар ским.

В диссертационной работе Вульфсона «Работа слюнных же лез» (1898), выполненной в отделе физиологии ИИЭМа, психи ка собаки рассматривалась как особая субстанция, регулирую щая «психическое слюноотделение». В диссертации Снарского «Анализ нормальных условий работы слюнных желез собаки» (1901), выполненной там же, факты объяснялись с точки зрения Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 599 зоопсихолога. Обсуждая механизм «психического» слюноотде ления, например, автор проводил аналогии между животным и человеком с его субъективным миром. Это встретило возраже ния Павлова.

Ему пришлось сильно поизощряться над устранением в экс периментах этого «психического компонента» секреции, т.е. реакции желез, которая возникает и без того, чтобы пищевой раздражитель попал в желудочнокишечный тракт. Она вноси ла искажения в количественные взаимоотношения между силой того или иного пищевого раздражителя и величиной ответа на него пищеварительных желез. Иван Петрович довольно легко справился с предотвращением этой помехи в хронических экс периментах на желудке, поджелудочной железе, печени, кишеч нике.

Существенное значение для исследования нервной регуляции слюнных желез и практически базовую роль в физиологии ус ловных рефлексов имела работа Д. Л. Глинского. В 1895 г. он первым в мире разработал операцию выведения фистулы прото ка слюнных желез и осуществил опыты с рефлекторным вызо вом слюноотделения у собаки. Эта работа не публиковалась в печати, но ее результаты были доложены Павловым 13 мая 1895 г. в Обществе русских врачей.

«Способ, примененный впервые дм Глинским», Павлов вто рично описал в методической статье, опубликованной в 1902 г. Фистула слюнных протоков, «по Глинскому», получила признание во всем мире как исключительно удобный прием для точной и полной регистрации выделяемой слюны в хроническом экспе рименте.

Труднее оказалось избавиться от «психической секреции» слюнных желез после того, как Глинский осуществил операцию наложения постоянных фистул слюнных протоков. Прикрепляя к отверстию выведенного наружу протока слюнной железы гра дуированные стеклянные сосуды, исследователь мог легко и точно регистрировать слюноотделение даже в условиях свобод ного передвижения подопытной собаки.

В подобных опытах Вульфсон вливал в пасть животного ок рашенную в черный цвет соляную кислоту. После нескольких таких процедур слюна текла у собаки даже тогда, когда ей пока зывали любую жидкость черного цвета. Для объяснения ме ханизмов «психического слюноотделения» Вульфсон привлек законы психологии. В 1898 г., когда он защищал докторскую диссертацию, Иван Петрович был солидарен со своим учеником и в прениях говорил о «преобладании психологии при изучении секреции слюны» над физиологией.

«Мы резко разошлись друг с другом… — вспоминал он в 1922 г., — др Снарский остался при субъективном истолкова нии явлений, я же, пораженный фантастичностью и научной бес плодностью такого отношения к поставленной задаче, стал ис кать другого выхода из трудного положения. После настойчивого обдумывания предмета, после нелегкой умственной борьбы я решил наконец и перед так называемым психическим возбуж дением остаться в роли чистого физиолога, т.е. объективного внешнего наблюдателя и экспериментатора, имеющего дело ис ключительно с внешними явлениями и их отношениями». Это произошло в 1901 г. Павлов был убежден, что физиологический подход к изучению психических явлений позволит плодотвор но развивать ту область физиологии головного мозга, которая должна изучать его роль в организации отношений между орга низмом и окружающей средой. С моментом перехода Павлова на физиологическую позицию в истолковании факта «психическо го слюноотделения» связывается дата рождения условных реф лексов.

Первая работа по условным рефлексам «Материалы к фи зиологии и психологии слюнных желез» была выполнена по предложению Павлова сотрудником отдела физиологии И. Ф. То лочиновым и доложена им в 1902 г. на конгрессе врачей и есте ствоиспытателей стран Севера Европы, проходившем в Гельсинг форсе (Финляндия). Толочинов описал некоторые внешние условия возникновения временных связей в коре, а также уста новил факт образования натурального рефлекса, факт его угаса ния и факт его восстановления, обнаружил внешнее торможение новообразованного рефлекса. В опытах была зарегистрирована не только секреторная, но и двигательная условнорефлекторная реакция. Это было первое сообщение об этой работе и об «услов ных рефлексах».

Павлова, как и всех думающих о сущности жизни людей, по стоянно волновала и интересовала проблема — как мозг по рождает психику, сознание? С юношеских лет он мечтал загля нуть в глубины человеческой психики. И эта мечта не покидала его до конца жизни.

В первом докладе о теории условных рефлексов на XIV Меж дународном медицинском конгрессе в Мадриде в 1903 г. он ска зал: «Полученные объективные данные, руководствуясь подоби ем и тождеством внешних проявлений, наука перенесет рано или поздно и на наш субъективный мир и тем сразу и ярко осветит Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 601 нашу столь таинственную природу, уяснит механизм и жизнен ный смысл того, что занимает человека все более, — его сознание, муки его сознания» [35].

Напомним, что в конце речи, произнесенной в Стокгольме во время церемонии награждения премией А. Нобеля, Павлов за явил: «В сущности, нас… интересует в жизни только одно — наше психическое содержание».

Над перенесением объективных физиологических данных на субъективные явления и психические процессы Павлов упорно трудился на протяжении десятилетий и особенно после того, как в 1931 г. при отделе физиологии были организованы нервная и психиатрическая клиники, о чем будет сказано ниже.

В своей последней обобщающей статье «Условный рефлекс», написанной для Большой медицинской энциклопедии (1934), после изложения основных закономерностей высшей нервной деятельности Павлов отмечает: «Нетрудно описанную физиоло гическую работу высшего отдела головного мозга животного привести в естественную и непосредственную связь с явлениями нашего субъективного мира на многих его пунктах», — и при водит множество примеров субъективных состояний из обыден ной человеческой жизни и возникающих при некоторых не рвных и психических заболеваниях, которые можно связать с изученными в эксперименте на животных физиологическими механизмами. Его конечной целью было слить психологическое с физиологическим, субъективное с объективным и решить «фактически вопрос, так долго тревоживший человеческую мысль».

И все же, несмотря на свою увлеченность этой идеей, Павлов с большой осторожностью подходил к проблеме возникновения субъективных явлений, психических процессов в головном моз ге. Например, касаясь проблемы «сознания» и «сознательного» в речи на собрании Общества Московского научного института 24.03.1913 г., он подчеркивал: «Конечно, я совершенно не кос нусь философской точки зрения, т.е. я не буду решать вопроса: каким образом материя мозга производит субъективное явление и т.д.? Я постараюсь только предположительно ответить на во прос: какие физиологические явления, какие нервные процес сы происходят в больших полушариях тогда, когда мы говорим, что мы себя сознаем, когда свершается наша сознательная дея тельность? » [36].

Орбели вспоминал: «Когда Иван Петрович читал лекции моему курсу в 1900/01 учебном году… один из моих товарищей задал вопрос, нельзя ли психическую секрецию толковать как рефлекс, Иван Петрович ответил, что нет, это нельзя делать…» [37]. Ответ прозвучал неуверенно. Повидимому, сам лектор своим изложением материала спровоцировал такой вопрос. По ответу на него студенты (в их числе и Орбели) догадались о мучитель ной ломке традиционного мышления, которая происходила тог да в самом лекторе.

Конфликт со Снарским, вероятно, ускорил эту болезненную ломку. Продолжая исследования слюноотделения, начатые Вульфсоном, Снарский, поклонник психологии Вундта и опыт ный психиатр, объяснял результаты опытов на собаках по анало гии с психологической трактовкой ассоциативной деятельности мозга человека. К 1901 г., когда Снарский подготовил диссерта цию к защите, у Ивана Петровича созрело убеждение, что нуж но отказаться от термина «психическая секреция» и заменить его определенным физиологическим понятием — понятием реф лекса.

Он пытался внушить свои мысли Снарскому, но тот встретил их в штыки. Разногласия вылились в ожесточенные споры, сыг равшие роль катализатора в формировании у Павлова нового взгляда, так долго и мучительно вызревавшего. Выступая оппо нентом на докторском диспуте, Иван Петрович лестно отозвался о своем несговорчивом ученике, ратовал за присуждение ему степени доктора медицины, но обратил внимание аудитории на то, что секреция слюнной железы может рассматриваться как рефлекс и использоваться в качестве индикатора психических процессов у подопытных животных. Защита диссертации Снар ским происходила 24.01.1902 г. Эту дату можно считать рубе жом между прежним и новым толкованием «психической сек реции».

К 1903 г. Павлов со своими сотрудниками собрал достаточно новых фактов, чтобы выступить на XIV Международном меди цинском конгрессе в Мадриде с докладом «Экспериментальная психология и психопатология на животных». Доклад завершился такими словами: «Для натуралиста все в методе, в шансах добыть непоколебимую, прочную истину, и с этой только, обя зательной для него точки зрения душа, как натуралистический принцип, не только не нужна ему, а даже вредно давала бы себя знать на его работе, напрасно ограничивая смелость и глубину его анализа. Своеобразным продолжением мадридского доклада явилась заключительная часть Нобелевской речи Павлова.

В дальнейшем Павлов фактически решил проблему соотноше ния материального и идеального с позиций материалистическо го монизма и по существу снял ее с повестки дня естествознания. Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 603

В статье «Условный рефлекс» он писал: «…временная нервная связь есть универсальнейшее физиологическое явление в живот ном мире и в нас самих. А вместе с тем оно же и психическое — то, что психологи называют ассоциацией, будет ли это образование соединений из всевозможных действий, впечатлений или из букв, слов и мыслей. Какое было бы основание как-нибудь раз личать, отделять друг от друга то, что физиолог называет временной связью, а психолог — ассоциацией? Здесь имеется полное слитие, полное поглощение одного другим, отождествление» [36].

Избранный Павловым еще в 1901 г. путь всестороннего и глу бокого изучения условных рефлексов открыл естествознанию возможность восстановить свой «неудержимый ход» и вторгнуться в «последнюю грань жизни» — в механизмы деятельности высших отделов мозга. Учение об условных рефлексах на деся тилетия определило направление научной деятельности Павло ва, его учеников и сотрудников.

Первые результаты выполненных в отделе исследований по этой проблеме Павлов представил в своем «мадридском» докла де. Он обосновал в нем правомерность использования понятия «рефлекс» при изучении так называемой «психической» дея тельности собак, сформулировал смысл понятий «безусловный рефлекс» и «условный рефлекс». По существу в докладе содер жалась программа развития нового направления в изучении нор мальной деятельности больших полушарий головного мозга, а также намечались перспективы «экспериментальной психопа тологии», т.е. экспериментальной патологии высшей нервной де ятельности. Особо подчеркивалось биологическое значение ус ловных рефлексов в борьбе за существование и их биологическая целесообразность как акта приспособления к окружающей сре де. Отвечая на свой собственный вопрос: «Что, собственно, есть в факте приспособления», Павлов заявил: «Ничего, как мы толь ко что видели, кроме точной связи элементов сложной системы между собой и всего их комплекса с окружающей обстановкой. Но это ведь совершенно то же самое, что можно видеть в любом мертвом теле. Возьмем химическое тело. Это тело может су ществовать как таковое лишь благодаря уравновешиванию от дельных атомов и групп их между собою и всего их комплекса с окружающими условиями. Совершенно так же грандиозная сложность высших, как и низших организмов, остается суще ствовать как целое только до тех пор, пока все ее составляющее тонко и точно связано, уравновешено между собою и с окружа ющими условиями. Анализ этого уравновешивания системы и составляет первейшую задачу и цель физиологического исследо вания, как чисто объективного исследования» [35].

В 1904 г. эксперименты в отделе были сосредоточены на ме тодических подходах к изучению условных рефлексов. По сло вам Павлова, быстрота, «с которой накоплялись точные факты, и легкость их истолкования представляли поражающий кон траст с неопределенными и спорными результатами субъектив ного метода».

В 1905 г. в исследованиях начала использоваться методика «искусственных» условных рефлексов, позволявшая проводить количественный анализ высших нервных процессов. Павловым был сформулирован основной закон теории условных рефлек сов — закон зависимости величины рефлекса от силы раздражи теля.

В это время изучение условных рефлексов у собак велось в отделе и в только что открытой лаборатории при кафедре физио логии ВМА, которую возвели с учетом опыта оборудования экс периментальных помещений и операционной в ИИЭМе. Кафед ра и лаборатория размещались в красивом двухэтажном здании на Ломанском переулке, на северной окраине территории ВМА.

Лаборатория и операционная с клиникой находилась в бель этаже. В уютной аудитории, даже небольшой, по первому впе чатлению, могли слушать лекции до 150 студентов, причем с любого места хорошо было видно все происходящее во время де монстрации на лекции эксперимента или операции. Следует от метить, что личность и облик Павлова не только в ВМА имели некий ореол подвижничества во славу науки. У него учились не только физиологии, но и самой методологии научного поиска, считая его не без оснований символом настоящего ученого и гражданина ХХ в. Основанием для этого было поведение Павло ва во время лекций, заседаний Конференции ВМА, Совета ИИЭМа или Академии наук. Информация о его принципиаль ном поведении и высказываниях становилась быстро достояни ем гласности. Мы в рамках небольшого очерка не имеем возмож ности останавливаться на этом подробно, да и в материалах этого издания приводится об этом множество фактов.

В 1906 г. были открыты почти все виды коркового торможе ния: условное, дифференцировочное, запаздывающее, внешнее и последовательное. Были заложены основы учения о генерали зации условных рефлексов, открыты условные следовые реф лексы.

Важнейшие результаты исследований Павлов представил в лекции в честь Т. Гексли, прочитанной на медицинском факуль Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 605 тете в Лондоне 1.10.1906 г. Заключая свое сообщение, он счел необходимым подтвердить свою убежденность в союзе физиоло гии с медициной. «Если врач в действительности, — подчеркнул Павлов, — и тем более в идеале, есть механик человеческого организма, то всякое новое физиологическое приобретение рано или поздно непременным образом увеличивает власть врача над его чрезвычайным механизмом, власть — сохранять и чинить этот механизм» [38].

В 1905—1906 гг. под руководством Павлова были проведены исследования с экстирпацией различных областей коры больших полушарий у собак для выяснения связи условных слюнных рефлексов с корой больших полушарий.

Торжественное заседание Общества русских врачей, посвя щенное памяти И. М. Сеченова, состоявшееся 22.03.1907 г., Пав лов открыл речью, оценившей исследования Сеченова по физио логии вообще и в особенности в области физиологии центральной нервной системы. Там же он объявил о введении ежегодных тор жественных заседаний Общества в память И. М. Сеченова.

На заседании Конференции 7.05.1907 г. он был единогласно избран академиком ВМА. С 1907 г. в отделе наметился переход от собирания фактов и их описания к анализу физиологических механизмов, к экспериментальному выяснению физиологиче ской сущности явлений.

24.10.1907 г. физикоматематическое отделение Петербург ской академии наук единогласно избирает Павлова своим дей ствительным членом по специальности «сравнительная анато мия и физиология», и он возглавляет лабораторию физиологии Академии наук. Штат лаборатории был всего из одного лаборанта и заведующего. Членкорреспондентом Академии наук он был избран еще 1.12.1901 г.

Развитие в ИИЭМе исследований в области физиологии выс шей нервной деятельности предполагало расширение и техни ческое обеспечение экспериментальной базы работ отдела физио логии. Эти задачи постоянно находились в поле зрения Павлова, он уделял им много сил и энергии. В связи с работами по услов ным рефлексам возникла необходимость создания специальной лаборатории, оборудованной звуконепроницаемыми камерами для изоляции собак от внешних раздражений. Поскольку ИИЭМ не располагал для этого необходимыми средствами, Павлов в начале 1910 г. обратился с просьбой о выделении соответствую щих ассигнований в Совет Общества содействия успехам опыт ных наук и их практических применений им. X. С. Леденцова.

5.12.1910 г. он выступил на торжественном заседании этого Общества в Москве с речью «Задачи и устройство современной лаборатории для изучения нормальной деятельности высшего отдела центральной нервной системы у высших животных». Он заявил, в частности: «Только такое здание освободит душу со временного исследователя этой области от постоянной тревоги, как бы посторонний раздражитель не повредил проектируемой подробности опыта, а также от едкой печали, а часто от ярой злости, когда действительно важнейший момент опыта пропа дает вследствие вмешательства этих незваных раздражителей, — только такое здание не даст пропадать массе труда и времени даром и придаст высшую точность исполняемой работе в основ ной ее стороне» [39]. Общество предоставило Павлову 50 тыс. рублей. О звуконепроницаемых камерах Павлов узнал из докла да Цваардемакера на Гейдельбергском физиологическом конг рессе в 1907 г. и для изучения этого вопроса командировал Е. А. Ганике в 1912 г. к Цваардемакеру.

В 1913 г. на территории института была построена «Башня молчания», трехэтажное лабораторное здание по проекту архи тектора А. А. Полищука, в котором первоначально были обору дованы три звуконепроницаемые камеры. Еще пять камер были оборудованы после 1917 г. для изучения условных рефлексов.

Иллюстрацией принципиальности и настойчивости Павлова при решении вопросов, связанных с обеспечением деятельно сти руководимого им отдела, служит письмо, которое он напра вил Ольденбургскому по поводу строительства на территории ИИЭМа здания «Башни молчания». Письмо это было отправ лено 5.06.1911 г. из Силламяг, где отдыхал Павлов.

«Ваше Высочество.

Простите смелость еще раз беспокоить Вас вопросом о моей новой лаборатории. Смею просить Ваше Высочество оставить ее на первоначально предположенном месте, около моей тепереш ней лаборатории… Институт должен славиться не своими лужай ками и видами, а научными учреждениями. А я ручаюсь, Ваше Высочество, всем своим смыслом, что проектируемая лаборато рия и сама по себе, и тем, что из нее выйдет, немало прибавит к научной репутации нашего Института…» [23].

Здание новой лаборатории было построено на месте, выбран ном Павловым, рядом со зданием отдела физиологии, с которым оно соединяется крытым переходом на уровне второго этажа.

И вновь о проблематике исследований по физиологии высшей нервной деятельности в ИИЭМе. Еще в 1907 г. Н. И. Красногор ским были получены первые данные о возможности выработки Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 607 условных рефлексов у детей, а в 1908 г. — П. М. Никифоровским положено начало использования метода условных рефлексов в фармакологии.

С 1911 г. Павлов приступил к широкой разработке проблемы коркового торможения, сформулировал основные законы движе ния нервных процессов в коре больших полушарий, а также представление о двух главных механизмах в центральной не рвной системе: механизме временной связи и механизме анали затора. К этим формулировкам он неоднократно возвращался в дальнейшем.

Диссертационные работы и отдельные исследования в отделе физиологии ИИЭМа выполняли: Б. П. Бабкин, Г. П. Зеленый, В. В. Савич, Л. А. Орбели, Н. И. Красногорский, И. В. Завад ский, Г. В. Фольборт, И. С. Цитович, А. Н. Крестовиков, П. С. Ку палов, В. С. Дерябин, Н. А. Рожанский и мн. др.

10.07.1913 г. в связи с празднованием 300летия дома Рома новых, а также в ознаменование заслуг Павлова перед ИИЭМом Ольденбургский назначил его почетным директором института и в тот же день он был назначен совещательным членом Меди цинского совета Министерства внутренних дел. (После 1917 г. Ольденбургский эмигрировал из России и жил в Биаррице. В рабочем кабинете Павлова в ИЭМе, который ранее был кабине том попечителя института, над рабочим столом висел портрет принца, а в 1929 г. Павлов, бывший во Франции в командиров ке, посетил бывшего попечителя института.)

Несмотря на более чем обширную литературу о жизни и на учном творчестве Павлова, его деятельность в стенах ИИЭМа еще не получила исторически достоверного освещения. Малоизвест на научноорганизационная и административная работа Павло ва. Отказавшись в 1890 и 1894 гг. от предложенного ему поста директора, Павлов активно и плодотворно участвовал в решении не только научных, но и административнохозяйственных про блем, связанных с развитием института в целом. С 1891 по 1914 г. он более 20 раз принимал на себя исполнение обязанностей ди ректора, что в общей сложности составило почти 900 дней. С 1893 по 1900 г. Павлов состоял членом Хозяйственного комите та ИИЭМа, который занимался вопросами строительства зданий, реконструкции и ремонта имевшихся помещений, оборудования лабораторий и снабжения их необходимой аппаратурой, живот ными и материалами, необходимыми для исследовательских работ. Хозяйственный комитет руководил техническим персо налом, рассматривал сметы и разрешал финансовые затрудне ния. Принимаемые комитетом решения представлялись на рассмотрение и утверждение Совету института. За «долговременные и усердные труды на пользу ИИЭМа в качестве члена Хозяйствен ного Комитета» Павлову 18 января 1900 г. приказом попечителя института была объявлена благодарность. В периоды исполне ний обязанностей директора Павлов возвращался к руководству деятельностью Хозяйственного комитета, участвовал в органи зации и совершенствовании административнохозяйственной работы. Так, например, в 1894 г. были приняты разработанные Павловым предложения об изменении существовавшего поряд ка ведения хозяйства и отчетности в лабораториях, а также «Правила для сторонних лиц, желающих работать в учреждени ях ИИЭМ»; ему принадлежала окончательная редакция правил производства анализов и экспертиз по заявкам государственных и общественных учреждений и частных лиц и других докумен тов Совета института.

Назначение его почетным директором института было выс шим признанием разносторонней его деятельности. Следует от метить, что это звание не было лишь номинальным отличием. До 1918 г. да почти что всегда и в дальнейшем все наиболее важ ные решения руководства института согласовывались с Павло вым.

5.09.1913 г., через 10 лет после первого сообщения об услов ных рефлексах, Павлов выступил с докладом «Исследование высшей нервной деятельности» на заключительном заседании IX Международного физиологического конгресса в Гронингене (Голландия). В работе конгресса участвовали многие выдающи еся физиологи: Ч. Шеррингтон, Э. Старлинг, Дж. Гемметер, Э. Фишер и др. «Ни один из нас, — заявил Павлов в начале док лада, — не может сомневаться в том, что исследование деятель ности полушарий стоит перед физиологией как грандиозная за дача. Рано или поздно мы будем вынуждены деятельность этой части нервной системы во всем ее теперь едва ли обозримом объе ме взять в свои руки и ее строго физиологически анализировать». Далее он отметил, что физиология, принявшая понятие о реф лексе как первой основной функции нервной системы, получи ла власть «над нервными явлениями», и подчеркнул, что «при шло время к старому понятию о рефлексах нечто прибавить, признать, что вместе с элементарной функцией нервной систе мы повторять готовые рефлексы существует дальнейшая элемен тарная функция — образование новых рефлексов за время инди видуальной жизни» [40, с. 253—254].

Павлов обосновал свое представление об анализаторах как особых аппаратах нервной системы и изложил перспективы раз Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 609 вития исследований в этом направлении, базируясь на точке зрения единства центра и периферии. Ознакомив участников конгресса с основными результатами своих многолетних работ, Павлов в заключение сказал: «Таким образом, большие полуша рия являются органом анализа раздражений и органом образо вания новых рефлексов, новых связей. Они — орган животного организма, который специализирован на то, чтобы постоянно осуществлять все более и более совершенное уравновешивание организма с внешней средой, — орган для соответственного и непосредственного реагирования на различнейшие комбинации и колебания явлений внешнего мира, в известной степени спе циальный орган для беспрерывного дальнейшего развития жи вотного организма» [40, с. 273]. В этом докладе Павлов впервые затронул вопрос о наследовании условных рефлексов, в дальней шем составивший проблему наследования высших функций мозга.

11.09.1913 г. Павлов прочитал для студентов ВМА лекцию «О самоубийствах», в которой дается превосходный анализ причин явления, которое он называет «великой печалью русской жиз ни», и, что особенно важно, впервые ставится вопрос об «инстин кте достижения цели». В дальнейшем Павлов неоднократно воз вращается к анализу этого явления, которое присуще всему живому, правда, уже используя более физиологический тер мин — «рефлекс цели».

В 1913—1917 гг. продолжались исследования основных фи зиологических свойств положительных и тормозных условных рефлексов, изучались корковые анализаторы. Особое внимание Павлов уделял проблеме сна и связанной с ней проблеме движе ния нервных процессов по коре больших полушарий. Данные об условнорефлекторном возникновении гипнотических состояний и сна у собак Павлов сообщил в 1915 г. в докладе, прочитанном в Петроградском биологическом обществе.

2.01.1916 г. Павлов выступил с докладом «Рефлекс цели» на проходившем в Петрограде III съезде по экспериментальной педагогике. Подчеркнув огромное жизненное значение рефлек са цели, он по существу наметил обширную программу изучения глубинных процессов, происходящих в центральной нервной системе. «Вся жизнь, все ее улучшения, вся ее культура, — за явил Павлов, — делается рефлексом цели, делается только людь ми, стремящимися к той или другой поставленной ими себе в жизни цели… Наоборот, жизнь перестает привязывать к себе, как только исчезает цель» [41].

В 1916 г. при отделе физиологии было открыто физикофизио логическое отделение. Его заведующим был назначен Евгений Александрович Ганике, работавший с Павловым с 1894 г. Гани ке был в отделе основным помощником Павлова и владел всеми хирургическими и исследовательскими приемами и методика ми, которые составляли основной интелектуальный потенциал отдела. Ганике, как правило, обучал основным методическим приемам новых стажеров и прикомандированных к отделу лиц (для выполнения конкретных исследований или сбора экспери ментального материала для докторских диссертаций), а также он организовывал «фабрику желудочного сока», проектирование и оборудование звукоизолированных камер для изучения услов ных рефлексов, а также многое другое.

В годы первой мировой войны, во время последовавших двух революций, а затем гражданской войны научная работа в инсти туте продолжалась. Особенно трудным стало положение отдела физиологии в 1918—1920 гг., когда эксперименты на собаках в связи с холодом, голодом и разрухой в Петрограде практически прекратились.

В 1918—1919 гг. «фабрика желудочного сока» еще смогла пе редать в аптеки города до 1500 флаконов препарата, но в 1920 г. все собаки — доноры желудочного сока — погибли от голода, и выпуск его прекратился.

В этот период, летом 1918 г., Павлов продолжает исследова ния в психиатрической больнице на Удельной. Традиционно считается, что Павлов начал работать в области психиатрии в 1918 г. в Третьей психиатрической больнице на станции Удель ная при директоре больницы Воскресенском. Ранее это учреж дение называлась Дом призрения душевнобольных императора Александра III.

Непонятно только, как он, физиолог, ранее сотрудничавший с терапевтами и хирургами в ВМА, вдруг начинает вести клини ческие разборы в психиатрической клинике — для человека, впервые ознакомившегося с опубликованной частью переписки Павлова, много неясного и в следующем его письме от 17.11.1924 г. в Горздравотдел.

«Считаю своим долгом засвидетельствовать, что, посещая с научной целью лечебницу для душевнобольных на ст. Удельной (около Ленинграда. — Прим. авт.), заведуемую в течение мно гих лет директором ее дром Александром Викторовичем Тимо феевым, ныне покойным, я был поражен введенным в ней режи мом и порядками, так не походившими на то, что было в других подобных учреждениях. Из расспросов выяснилось, что многое Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 611 из того, что я видел там, было новостью на русской почве и тре бовало чрезвычайной энергии и организаторского таланта от ди ректора, чтобы быть осуществленным. Естественно, эта лечеб ница сделалась образцом, по которому потом преобразовывались и другие русские учреждения для душевнобольных. Научный дух учреждений давал себя знать, кроме того, как в научных исследованиях директора, так и в научной деятельности осталь ных врачей учреждения, многие из которых экспериментально работали как в заведуемой мной, так и в других лабораториях (А. Т. Снарский, И. Ф. Толочинов, А. И. Ющенко, ныне профес сор, и др.) Института экспериментальной медицины. Такая вы дающаяся деятельность по справедливости не должна быть за быта.

Проф. Ив. Павлов» [42].

Однако это письмо по поводу определения пенсии вдове док тора А. В. Тимофеева, директора больницы, отправленное Пав ловым в Горздравотдел Ленинграда, прямо свидетельствует, что он посещал эту больницу с научной целью в течение многих лет, пока ею заведовал Тимофеев. В своих воспоминаниях о посеще ниях Павловым этой больницы упоминает и Орбели.

Для того чтобы внести определенность в отношении упомяну тых в тексте очерка и в этом письме лиц, а также в связи с тем, что выше читатель уже был посвящен в научную дискуссию между Павловым и некоторыми его диссертантами, мы приво дим здесь в качестве справки их краткие биографические дан ные, так как это позволит понять специфику контактов Павло ва с врачамипсихиатрами.

А. Т. Снарский (1866—1923) — врач, выпускник Киевского уни верситета, в 1896 г. был прикомандирован к клинике В. М. Бех терева в ВМА. В 1897—1907 гг. был врачом в Доме призрения душевнобольных на Удельной и в это же время практикантом в отделе физиологии, где выполнил под руководством Павлова диссертацию на тему «Анализ нормальных условий работы слюн ных желез собаки» (1901). Дискуссия между Павловым и Снар ским о механизме «психической саливации», о которой уже упоминалось, достаточно известна. Спор физиолога Павлова с психологом Снарским произошел в преддверии открытия после дним понятия условного рефлекса.

И. Ф. Толочино (1859—1920) — врач, окончил курс Харьков ского университета. С 1894 г. был сверхштатным, а с 1898 — штатным врачом Дома призрения душевнобольных. В 1895 г. он был прикомандирован к клинике В. М. Бехтерева в ВМА и под руководством последнего защитил диссертацию на тему «О патологоанатомических изменениях черепных нервов и относя щихся к ним нервных волокон мозгового ствола при нарастаю щем параличном слабоумии» (1900). В том же году стал работать в ИИЭМе у Павлова и выполнил первое исследование по услов ным рефлексам: «Материалы к физиологии и психологии слюн ных желез». В 1912—1913 гг. Толочинов выступил в печати со своими собственными трактовками полученных им в 1900 г. экс периментальных фактов.

А. И. Ющенко (1869—1936) — врач, выпускник Харьковско го университета. С 1893 г. работал в Варшавском университете ассистентом кафедры душевных и нервных болезней, где выпол нил докторскую диссертацию «К вопросу о строении симпати ческих узлов у млекопитающих и человека» (1896). Был прико мандирован к клинике В. М. Бехтерева и к кафедре физиологии Павлова в ВМА, под руководством которого выполнял исследо вание «феномена Н. О. Соковнина» о рефлекторных симпатиче ских влияниях на мочевой пузырь (1898). С 1900 г. работал в Доме призрения душевнобольных и в отделе биохимии ИИЭМа. В результате выполнил исследование «Сущность душевных бо лезней и биохимические исследования их». Затем трудился в Дерпте, Воронеже и Харькове.

Кроме первых трех врачейпсихиатров были еще В. П. Голо вина (1864—1951), окончившая в 1887 г. Женские медицинские курсы при Николаевском военном госпитале и в 1898—1923 гг. бывшая штатным врачом Дома призрения для душевнобольных. В течение ряда лет ставила опыты на собаках в отделе физиоло гии: изучала экспериментальные неврозы, навязчивые состоя ния и т.д. А также В. С. Дерябин (1875—1955), который учился психиатрии у Э. Крепелина в Мюнхенском университете, окон чив который в 1908 г., работал психиатром. В 1912—1914 гг. под руководством Павлова он занимался в ИИЭМе и ВМА экспери ментами по теме: «Дальнейшие материалы к физиологии време ни как условного возбудителя слюнных желез» (1917). Далее Дерябин вел исследования по проблемам психофизиологии, са мосознания и сознания и аффективности. (Например, на Удель ной в 1902 г. также работали Д. В. Семека, А. Т. Пироговский Вересицкий, И. С. Петров и С. В. Воскресенский.)

Тимофеев Александр Викторович (1861—1920) — психиатр. Окончил естественное отделение Петербургского университета (1883) и ВМА (1886). В 1889 г. выполнил в лаборатории при клинике С. П. Боткина под руководством Павлова диссертацию на тему «К вопросу о трофическом влиянии блуждающих нервов на сердце». После этого усовершенствовался по неврологии и Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 613 психиатрии в течение двух лет в Париже у Пьера Мари. Вернув шись из командировки, он в 1892 г. был назначен директором Дома призрения душевнобольных императора Александра III, которым и руководил до 1916 г., когда был назначен главным психиатром одного из фронтов действующей армии.

Из списка его публикаций, не считая темы диссертации, наше внимание привлекают экспериментальные работы, выполнен ные явно под влиянием контактов с Павловым. Вот некоторые из них: «Нервная система сердца в течение экспериментальных пороков его», «О тонусе ускорительных нервов сердца», «К во просу о развитии гипертрофии сердца при экспериментальных пороках его».

Появление в отделе физиологии нескольких врачейпсихиат ров из больницы на Удельной на рубеже ХХ столетия, вероятно, было не случайным. Так же как и регулярные посещения Пав ловым в воскресные дни Тимофеева, проживавшего на террито рии больницы в 1892—1916 гг., практически с момента его на значения директором *.

При чтении этих кратких биографий возникает мысль, что психиатров и Павлова как бы «тянуло» друг к другу. Вероятно, наблюдения в экспериментах на собаках и при обходах и разбо рах в палатах клиники давали обильную пищу для дискуссий по принципиальным вопросам. Их контакты были достаточно плодотворными, и не случайно в 30е гг. при отделе были созда ны две клиники. Павлов, посещая своего коллегу по ВМА, в свою очередь, получил не только поле для исследований в психиатри ческой клинике, но ему пришлось также войти и в широкий круг общения с людьми, постоянно собиравшимися у А. В. Тимофее ва, отличавшегося коммуникабельностью. Среди них были В. Д. БончБруевич, в будущем секретарь Совнаркома, который доложил В. И. Ленину о желании Павлова выехать из России, П. Н. Милюков, лидер партии кадетов, семьи художников Н. Н. Дубовского и Н. А. Мартынова, а также княгиня М. К. Те нишева. В доме часто бывал старший брат А. В. Тимофеева — Владимир Викторович ТимофеевРесовский, отец знаменитого в будущем «Зубра» — Николая Владимировича. Об этом пишет в своих воспоминаниях внучка Тимофеева Н. Г. Озерецковская [43].

* В 1916 г. Тимофеев был призван в армию и в Петроград уже не вер

нулся. В 1916—1918 гг. у Павлова на некоторое время прервались

контакты с психиатрами и еще потому, что его одолевали болезни,

да и ситуация в стране была достаточно неопределенной.

О том, что Павлов регулярно посещал больницу, свидетель ствует не только вышеприведенное письмо, мемуары Орбели и Озерецковской, но и строки из статьи К. П. Поппе: «За время работы в больнице А. В. Тимофеев поддерживал дружеский, де ловой и научный контакт с И. П. Павловым, который проводил в больнице некоторые свои исследования» [44].

В павловских материалах Петербургского Архива РАН име ются фотографии, на которых запечатлены здания больницы. На одной из фотографий перед стеной выстроились игроки в город ки и среди них Павлов. Фото имеет подпись: «И. П. Павлов сре ди команды в городки на Удельной у доктора А. В. Тимофеева, 1908 г.». На другой — «Воскресные лыжи у Тимофеевых на Удельной» [42].

Таким образом, начало исследований в области физиологии человека в ИИЭМе следует соотнести с зимой 1892/93 г., когда Павлов приступил к работе на Удельной.

В докладе, прочитанном в 1919 г. в Петроградском обществе психиатров, Павлов отметил, что из своих ранних работ по кро вообращению и пищеварению он вынес прочное убеждение в больших услугах, которые может оказывать клиническая казу истика — бесконечный ряд всевозможных патологических вари аций и комбинаций функций организма — физиологическому мышлению. «Поэтому, много лет занимаясь физиологией боль ших полушарий, — заявил Павлов, — я уже давно и не раз думал воспользоваться областью психиатрических явлений в качестве вспомогательного аналитического материала при изучении этой физиологии. В самом деле, вместо нашего страшно грубого по сравнению со сложностью и тонкостью изучаемого механизма метода рассчитывать в некоторых случаях на более ясное, отчет ливое и более тонкое разложение целостной работы мозга на элементы, на разграничение отдельных функций мозга вслед ствие патологических причин, иногда достигающих чрезвычай но высокой степени дифференцировки действия». В 1919 г. Пав лов опубликовал свой доклад под названием «Психиатрия как пособница физиологии больших полушарий» [45].

Работы в клинике Павлов предпринял с целью изучения фи зиологических механизмов деятельности коры больших полуша рий головного мозга человека.

В 1923 г. он поставил задачу «изучения самих психопатиче ских синдромов и психических заболеваний». В дальнейшем Павлов уже не мог довольствоваться отрывочными наблюдени ями в клинике, поэтому возникла настоятельная потребность в систематическом наблюдении и изучении больных. В октябре Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 615 1931 г. по инициативе Павлова при отделе физиологии ИЭМа был создан отдел патофизиологии высшей нервной деятельности че ловека с двумя клиниками.

Психиатрическую клинику (на базе психиатрической больни цы им. И. М. Балинского) возглавил А. Г. ИвановСмоленский, и при ней была организована лаборатория по изучению высшей нервной деятельности человека.

Нервной клиникой (на базе невропсихиатрического диспан сера на 15й линии Васильевского острова) в 1931—1932 гг. ру ководил Б. Н. Бирман, а с 1933 — С. Н. Давиденков. При этой клинике были созданы две лаборатории — биохимическая и патофизиологии высшей нервной деятельности человека. Каж дая клиника была рассчитана на 25 коек.

Внимание исследователей в клиниках Павлов сосредоточил на изучении неврастении, истерии и психастении, нарколепсии, шизофрении, маниакальнодепрессивного психоза и неврозов. Исследовались типы высшей нервной деятельности человека при различных психических заболеваниях и динамика торможения при неврозах и психозах, велись поиски патогенетических ме тодов терапии.

Задачами, стоящими перед клиниками, являлись: анализ патофизиологических механизмов, лежащих в основе этих болез ней, разработка экспериментальной терапии неврозов и психо зов с учетом полученных данных. Эти клиники внесли чрезвы чайно ценный вклад как в физиологию и патологию высшей нервной деятельности, так и непосредственно в практику кли ники неврозов и психозов.

С ноября 1931 по февраль 1935 г. Павлов проводил в нервной и психиатрической клиниках научные заседания — «клиниче ские среды», материалы которых были изданы в 1954—1957 гг. в трех томах. В обстановке свободной дискуссии рассматривались материалы клинических наблюдений и истории болезни с точ ки зрения физиолога. В то же время Павлов был очень осторо жен при решении вопросов об использовании данных, получен ных в экспериментах на животных в клинической практике. Им был дан патофизиологический анализ более 200 больных и опуб ликованы статьи «О неврозах человека и животного» и «Проба физиологического понимания симптомологии истерии» (1932), «Чувство овладения и ультрапарадоксальная фаза» (1933) и «Проба физиологического понимания навязчивого невроза и паранойи» (1934).

В одной из бесед с Л. А. Орбели в 1935 г. он говорил: «Вот, в отношении нервной клиники, в отношении неврозов, мы в благоприятном положении. Ясно чувствую, что то, что я получил в лабораторном эксперименте, дает мне полное основание для того, чтобы толковать патологические явления у невротиков… и я приношу пользу и открываю глаза на многое. Что же касается психиатрии, то тут я чувствую, что наш уровень знания сейчас еще недостаточен и многомного придется ломать голову для того, чтобы разобраться в этой чрезвычайно сложной области. Тут ни я не могу в достаточной мере понять психиатров, ни пси хиатры в достаточной мере не могут понять меня, и я чувствую, что наших сил и нашего материала далеко еще не хватает» [37]. Но все это было позже.

А в 1919—1920 гг. положение в Петрограде оставалось край не сложным. В марте 1919 г. Совету ИЭМа сообщили, что Пав лов заболел и находится в тяжелом состоянии «вследствие отсут ствия дров и отопления». Однако дело было не только в холоде и голоде и хозяйственных трудностях.

Этот период времени и дальнейшая эволюция взглядов Пав лова после 1917 г. подробно рассматриваются в настоящем из дании в статьях В. О. Самойлова и Д. Тодеса, тем не менее неко торые моменты хотелось бы подчеркнуть. В городе шли обыски и аресты, которые не миновали и многих сотрудников институ та. Обстановка не способствовала научной работе, и в 1920 г. Павлов обратился в Наркомпрос и в Совнарком РСФСР с просьба ми разрешить ему выезд за границу.

Управляющий делами Совнаркома В. Д. БончБруевич доло жил о просьбе Павлова Ленину, подчеркнув при этом громадный авторитет Павлова во всем мире. Ленин распорядился срочно связаться с председателем Петросовета Г. Е. Зиновьевым, чтобы сделать все возможное для улучшения условий жизни и работы ученого, но Зиновьев ничего не сделал. Ленин поручил также БончБруевичу письменно известить Павлова о том, что совет ская власть высоко ценит его заслуги и обеспечит всем необхо димым.

Однако в ответном письме Павлов, описав тяжелое положение ученых, в заключение заявил: «Теперь скажите сами, мож но ли при таких обстоятельствах, не теряя уважения к себе, со гласиться, пользуясь случайными условиями, на получение только себе жизни, обеспеченной во всем, “что только не поже лаю, чтобы не чувствовать в моей жизни никаких недостатков” (выражение из вашего письма)? Пусть бы я был свободен от ноч ных обысков (таких у меня было три за последнее время), пусть я был бы спокоен в отношении насильственного вселения в мою квартиру и т.д. и т. п., но перед моими глазами, перед моим со Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 617 знанием стояла бы жизнь со всем этим моих близких. И как бы я мог при этом заниматься моим научным делом? Вот почему и после вашего письма я прошу вас поддержать мою просьбу. Толь ко в другой обстановке, вдали, я надеюсь несколько отвлечься, забыться и больше сосредоточиться в спокойной и все еще меня привлекающей области моего научного труда» [46].

БончБруевич показал письмо Павлова, по существу являв шееся повторной просьбой о выезде, Ленину. В декабре 1919 г. вопрос о помощи ученым был вынесен на рассмотрение Совнар кома и последовало решение «Об улучшении быта научных спе циалистов» — была создана комиссия по улучшению быта уче ных — КУБУ, которую возглавил М. Горький. В ноябре 1920 г. к Ленину обратился Центральный комитет правления шведско го Красного Креста с просьбой разрешить академику И. П. Пав лову выехать в Швецию для работы в спокойной и благоприят ной обстановке.

24.01.1921 г. Ленин подписал хорошо известное постано вление СНК о создании в кратчайший срок наиболее благопри ятных условий для работы Павлова и его сотрудников, в кото ром отмечалось, что «научные заслуги Павлова имеют огромное значение для трудящихся всего мира». Через некоторое время, 2.02.1921 г., Центральному комитету шведского Красного Кре ста было отправлено следующее послание, которое мы воспро изводим.

«Относительно письма № 2371.

Гуманная помощь в форме присылки различных медикамен тов, предложенная шведским Кр. Крестом больным Петроград ской коммуны, была принята правительством Российской Соци алистической Федеративной Советской Республики с искренней благодарностью.

Однако, к своему сожалению, Российское Советское прави тельство вынуждено отклонить просьбу Центрального комитета шведского Красного Креста относительно переезда профессора Павлова для научной работы в Швецию, так как в настоящее время Советская Республика вступила в период интенсивного хозяйственного строительства, что требует напряжения всех духовных и творческих сил страны и делает необходимым эф фективное содействие и сотрудничество таких выдающихся уче ных, как профессор Павлов.

Советское правительство, постоянно стремившееся создать максимально благоприятные условия для научноисследователь ской работы в России, было ограничено в своих возможностях в этой области в результате блокады и войны, которую вели против России в открытой или скрытой форме почти все западно европейские державы. Разумеется, прерванные отношения и враждебная позиция всех западноевропейских государств в от ношении России не содействовали взаимным связям ученых обоих лагерей; эти обстоятельства почти полностью исключали возможность установления столь полезных контактов и обмена мнениями, а также обмена научными достижениями между рус скими и западноевропейскими учеными. Равным образом, в ре зультате этого стало невозможным приобретение научной лите ратуры и учебных пособий.

Теперь, когда военные связи со странами Западной Европы вновь постепенно, но неуклонно устанавливаются, существует надежда, что для развития и применения русской науки будут созданы необходимые документы.

Председатель Совета Народных Комиссаров

Вл. Ульянов (Ленин)» [47].

Павлов в заявлении, написанном 9.02.1921 г., отказался от высшего продовольственного пайка и просил о создании благо приятной обстановки в лабораториях ИЭМа.

Павлов, удовлетворенный, вероятно, признанием важности проводимых им исследований со стороны правительства, обес печившего материальнотехническую базу для продолжения его научной работы, больше просьбу о выезде не возобновлял. И последующие годы действительно стали годами активного раз вития отдела физиологии ИЭМа, периодом всесторонней разра ботки проблем физиологии и патологии высшей нервной деятель ности под руководством Павлова.

В 1921—1923 гг. исследовательская деятельность в отделе физиологии постепенно наладилась, основное внимание сотруд ников было сосредоточено на изучении основных закономерно стей высшей нервной деятельности. Выступая в апреле 1922 г. в Обществе финляндских врачей в Гельсингфорсе с докладом «Нормальная деятельность и общая конституция больших полу шарий», Павлов выделил шесть рядов явлений, «обнимающих всю высшую нервную деятельность животных без остатка». Он отнес к ним возбуждение, торможение, движение (иррадиация и концентрация), взаимную индукцию, замыкание и размыкание и, наконец, анализ. Это было, по существу, выступление, обобщающее важнейшие итоги двадцатилетней работы.

А в 1923 г. вышло в свет первое издание труда Павлова «Два дцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной дея тельности (поведения) животных», в котором в хронологическом Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 619 порядке были представлены его статьи, доклады, лекции и речи, посвященные развитию учения об условных рефлексах. Очень интересен анализ проблемы парности полушарий головного моз га, который он делает в главе «Один из очередных вопросов фи зиологии больших полушарий» [48], где рассматривает исследо вания своих сотрудников, и закономерен вопрос, который им ставится в этой связи: «Что есть эта парность? Как понимать, как представлять себе одновременную деятельность больших полу шарий? » Современная нейронаука продолжает и в наши дни, спустя почти 80 лет, биться над этой проблемой.

В последующих изданиях «Двадцатилетнего опыта» Павлов включал в книгу новые работы в виде отдельных глав. В предис ловии к пятому изданию (1931) он подчеркивал, что с течением времени «Двадцатилетний опыт» превратился в тридцатилетний и «из опыта, пробы развился в обширное учение об условных рефлексах, стал новым важнейшим отделом физиологии — фи зиологией высшей нервной деятельности… Предлагаемая кни га, — писал он далее, — является живой историей этой огромной области человеческого знания об одном, смеем это сказать, из де ятельных пунктов ее разработки» [49].

Подчеркивая особую значимость шестого (последнего прижиз ненного) издания «Двадцатилетнего опыта», в январе 1936 г. Павлов писал, что книга дополнена «изобильно» — введены 12 новых работ, из которых «отчетливо явствует, как чрезвычай но расширяется горизонт исследований… Физиология, патоло гия с терапией высшего отдела центральной нервной системы и психология с ее практическими применениями действительно начинают объединяться, сливаться, представляя собой одно и то же поле научной разработки, и, судя по результатам, к их вя щей взаимной пользе» [50].

Приобретение и содержание экспериментальных животных в начале 20х гг. становится проблемой, и поэтому Павлов решает создать за чертой города специальный питомник, который можно было бы использовать для разведения и выхаживания животных после тяжелых операций. С целью создания такого питомника в 1923 г. отделу физиологии ИЭМа, т.е. Павлову, был предостав лен небольшой совхоз (52 десятины земли и два жилых деревян ных дома, 11 сельскохозяйственных построек, хозяйственный инвентарь, три коровы, лошадь и др.) в селе Колтуши, недалеко от города.

Биологическая станция отдела физиологии

К концу 1923 г. питомник уже поставлял в ИЭМ собак, кро ликов, белых мышей и корма для животных. В сентябре 1923 г. в объяснительной записке наркому здравоохранения Павлов уже ставит вопрос о создании на базе питомника Биологической стан ции для его отдела и определяет ее задачи: «наблюдение за жи вотными в их естественной обстановке», изучение «вопроса о наследовании условных рефлексов» и расширение «фабрики» получения натуральных пищеварительных соков.

Он подробно вникал в хозяйственную жизнь питомника и выделял необходимые средства из бюджета отдела физиологии. Павлов впервые посетил Биологическую станцию в Колтушах 5.06.1924 г. Его сопровождали Купалов и Сперанский. Они втро ем прошли пешком 12 км от Пороховых до Колтуш. Павлов, несмотря на прихрамывание и преклонный возраст, ему было почти 75 лет, шел быстро и беседовал со своими спутниками.

Большое наводнение осенью 1924 г. в городе также стимули ровало развертывание намеченных исследований на Биологиче ской станции, и к ним еще добавилось изучение невротических состояний у собак.

В 1925—1927 гг. велось интенсивное изучение проблемы ти пов нервной системы, видов внутреннего торможения, процес сов иррадиации и концентрации возбуждения и торможения, а также их взаимной индукции. В 1927 г. вышла из печати книга Павлова «Лекции о работе больших полушарий головного моз га». В этом же году Павлов предложил сначала изучать у собак тип нервной системы и уже на основе определенного типа иссле довать конкретный вопрос.

Первое время лаборатория в Колтушах находилась на верх нем этаже в доме у озера. Здесь же, в левом крыле, была органи зована столовая для сотрудников, которые питались в складчи ну. В небольшой комнате с верандой на втором этаже во время посещения Колтуш останавливался, а летом и жил Павлов. На этой веранде художник М. В. Нестеров написал эскиз портрета Павлова, который находится в частной коллекции в Москве, и первый «колтушский» портрет ученого с книгой в руках. Ори гинал находится в мемориальном кабинете Павлова в ИЭМ РАМН, а авторские повторения — в музееквартире на Василь евском острове, в Русском музее и в Третьяковской галерее.

Для проведения экспериментальных работ старые помещения были непригодны. Строительство Биологической станции осу Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 621 ществлялось на средства, выделенные правительством СССР, и находилось под постоянным наблюдением Павлова.

Официальное открытие Биологической станции состоялось в 15.04.1926 г., а в 1933 г. завершилось строительство лаборатор ного корпуса, предназначенного Павловым для развития иссле дований по генетике высшей нервной деятельности. На фасаде этого здания над главным входом начертаны знаменитые павлов ские слова: «Наблюдательность и наблюдательность». Предыс тория проблемы изучения наследования поведения восходит к исследованиям Н. П. Студенцова, выполненных в ИЭМе в 1923 г. Он пытался разрешить вопрос о «наследовании прирученности у белых мышей» и нашел, что скорость выработки условного рефлекса возрастает от поколения к поколению. Эти данные по поручению Павлова проверил Ганике, который модернизировал экспериментальную установку для работы с мышами своего предшественника и установил, что в работе Студенцова была допущена неточность: учились не мыши, а экспериментатор, у которого не было опыта экспериментальной работы [51, с. 155].

В том же году на станции под руководством Павлова были предприняты работы по изучению высшей нервной деятельнос ти человекообразных обезьян. Двух шимпанзе, Розу и Рафаэля, в подарок Павлову от доктора С. А. Воронова привез из Парижа в 1933 г. П. К. Денисов. Для изучения поведения обезьян был ис пользован метод двигательных условных рефлексов.

Следует отметить, что в 1925 г., уйдя из ВМА, Павлов возгла вил Институт физиологии АН СССР, организованный по его инициативе на базе академической физиологической лаборато рии, которой он как академик руководил с 1907 г. Штат этой лаборатории состоял всего из 1—2 сотрудников.

При создании Института физиологии 5.12.1925 г. на его обо рудование и расширение штатов АН СССР были выделены зна чительные средства, что позволило Павлову существенно расши рить проблематику научных работ. Все исследования, которые проводились в отделе физиологии ИЭМа и в Институте физио логии АН СССР, были идейно неразрывно взаимосвязаны и осу ществлялись в русле творческих замыслов их руководителя.

В наиболее общем виде результаты исследований в павлов ских лабораториях в период до 1936 г. касались систематиче ского изучения экспериментальных неврозов, разработки учения о типах нервной системы, проблемы парности в работе больших полушарий, генетики высшей нервной деятельности, исследова ния нервного механизма нормального и гипнотического сна. На базе обширного экспериментального материала была основана новая точка зрения на рефлексы, согласно которой к последним относились все без исключения реакции организма, если они вызывались раздражением нервных окончаний и осуществля лись при участии нервной системы. Учение об условных рефлек сах, позволившее объяснить механизм образования связей орга низма с окружающей средой, явилось основой для изучения различных функций организма в их зависимости от деятельно сти коры мозга при разнообразных условиях жизни организма.

Большое значение для последующего развития исследований по физиологии высшей нервной деятельности имели упоминав шиеся выше работы, связанные с изучением поведения антро поидов. Было установлено, в частности, значительное развитие у обезьян ориентировочноисследовательской деятельности, выявлена способность шимпанзе к образованию длинных цепей двигательных условных рефлексов для реализации проблемных задач и т.д. В связи с результатами этих исследований Павловым была предложена концепция о разделении временных связей на условные, сенсорные и сигнальные. Под последними имелась в виду возможность установления антропоидами причиннослед ственных отношений между предметами и явлениями. Он вы сказывал также мнение о невозможности трактовки поведения высокоразвитых животных только на основании механизма ус ловного рефлекса.

Выступая 2.09.1932 г. с докладом на XIV Международном физиологическом конгрессе в Риме, Павлов отметил, что специ фические особенности высшей нервной деятельности человека связаны с формированием у него второй системы сигналов в виде речевых сигналов. Он считал, что эти сигналы «представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое, выс шее мышление, создающее сперва общечеловеческий эмпиризм, а наконец и науку — орудие высшей ориентировки человека в окружающем мире и в себе самом» [51, с. 289].

Последующие исследования второй сигнальной системы яви лись развитием положения Павлова о том, что слово благодаря «всей предшествующей жизни взрослого человека связано со всеми внешними и внутренними раздражителями, приходящи ми в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменя ет и потому может вызвать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения».

Несмотря на большое значение перечисленных выше проблем и направлений деятельности Павлова и его школы для прогрес са физиологии мозга, главный успех «старейшины физиологов Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 623 мира» состоял в том, что он пошел по пути проникновения в тайны механизмов работы головного мозга.

Павлов, в силу своей научной биографии, характеризующейся исключительным пристрастием к детерминизму и увлечением нервизмом, а также благодаря зародившемуся у него в юности под влиянием И. М. Сеченова интересу к природе человеческой психики, мыслил в рамках научной идеологии, принципиально отличавшейся от бихевиористской. Он, естественно, обратился к поиску механизмов мозга, обеспечивающих адаптацию орга низма к внешней среде. В павловской терминологии — это ме ханизмы замыкания условного рефлекса, или временной связи. Именно этот подход к изучению работы мозга позволил ему ре шить вопрос о том, как работает мозг, организуя и контролируя взаимодействие организма с окружающим миром, какие не рвные механизмы обеспечивают эту его деятельность, которую можно коротко обозначить как обучение.

Вопрос о механизме обучения возник перед Павловым с самого начала его работы с условными рефлексами. Первая попытка физиологической интерпретации нервных механизмов образова ния условного рефлекса была сделана им уже в упоминавшейся мадридской речи в 1903 г. Он представил эти механизмы как «притягивание» раздражения от случайного воздействия на ре цепторы (впоследствии названного «индифферентным раздражением, сигналом») к центру слюнной железы. Однако первая схема замыкания дуги условного рефлекса была предложена в диссертации Бабкина (1904 г.) в виде «проторенного пути про ведения» между корковыми центрами условного раздражителя и вкусовым, связанным со слюноотделительным центром про долговатого мозга. В дальнейшем эта схема менялась. В связи с экспериментальным опровержением существования коркового пищевого центра Я. П. Горшковым и с рядом других общих со ображений замыкание стали рассматривать как возникновение связи между корковым центром условного раздражителя и гипо тетическим подкорковым пищевым центром.

Позднее, в 1925 г., на основании исследований Д. С. Фурси кова и М. Н. Юрман, условнорефлекторную связь вновь стали локализовать в коре между корковым центром условного раздра жителя и корковым пищевым центром, жестко связанным с подкорковым пищевым центром. Более точной, конкретной ло кализации центров не определяли. Но дело не в этом. Здесь чрез вычайно важна общая концепция: возникает прежде не суще ствовавшая нервная связь между центрами так называемых индифферентных раздражителей и центром пищевой, в частности, слюнной реакции. Выражение «возникает связь» не имело строго анатомического содержания. Подразумевалось возникно вение функциональной связи, которая ныне называется межней ронной функциональной связью.

В чем важность этой экспериментальнотеоретической кон цепции? Решая вопрос о механизмах формирования условнореф лекторной связи в меру теоретических и экспериментальных возможностей своего времени, Павлов и его школа переводили мозговые механизмы обучения в пространственную (материаль ную) форму, чего психология никогда не делала, имея своим предметом беспространственную психику, природу сознания и разум как накопление субъективного опыта в результате обуче ния (мышления). Другими словами, Павлов со своим физио логическим подходом к изучению психической деятельности вернул науку, изучающую работу мозга, на твердую почву мате риализма.

Поставив вопрос о механизме формирования условного реф лекса, или временной связи, Павлов фактически столкнулся с главным вопросом физиологии мозга, выяснение которого в то время требовало тщательного изучения закономерностей услов норефлекторной деятельности. И он со своими сотрудниками вел настойчивую исследовательскую работу, скрупулезно выявляя эти закономерности на протяжении трех с половиной десятиле тий. В результате возникла новая глава физиологии централь ной нервной системы — физиология высшей нервной деятельно сти, содержание которой Павлов представил в своей речи на общем собрании Общества Московского научного института 24.03.1913 г. В этой речи он вновь обратился к термину «меха низм», говоря о механизме временных связей — условном реф лексе, о механизмах анализаторов (органов чувств), о нервном механизме субъективного феномена аффекта, о внутреннем ме ханизме нервной деятельности собаки и т. п.

Главная особенность функциональной организации развитой нервной системы состоит в динамизме связей составляющих ее клеток, без чего она не могла бы выполнять свойственные ей функции: связывать в единой непрерывной деятельности все системы организма, обеспечивающие восприятие внешней и внутренней среды, а также собственного состояния, учет прошло го опыта взаимодействия со средой, оценку текущих потребнос тей и формирование адекватных реакций и поведения в конк ретной обстановке. Все это требует особо гибких, пластичных и в то же время устойчивых функциональных (работающих) свя зей между нервными клетками. Выяснение механизмов этих Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 625 связей является главной проблемой, а можно сказать, и предме том современной нейронауки.

Знаменательно то, что Павлов был первым в мире, кто столк нулся с необходимостью поставить и решать эту проблему в виде выяснения механизма замыкания условнорефлекторной связи в головном мозге. Таким образом, основная проблема физиологии высшей нервной деятельности в процессе развития наук о мозге превратилась в их центральную проблему.

Импульс, возникший в отделе физиологии ИЭМа, оказал решающее воздействие на развитие нейроведения в XX в., на формирование основ нейронауки ХХI в. Проблема межнейрон ной функциональной связи, как предсказывал Павлов, «спусти лась» в последние десятилетия на молекулярный уровень и яв ляется основным ключом к еще нераскрытым тайнам работы мозга.

Большую научную и научноорганизационную работу Павло ва в ИЭМе невозможно отделить от его обширной деятельности, охватывавшей проблемы развития отечественной науки, совер шенствования подготовки и воспитания высококвалифициро ванных врачей, а также различные аспекты общественной жиз ни России.

В 1914—1917 гг. Павлов принимал деятельное участие в орга низации Общества российских физиологов имени И. М. Сечено ва, первый съезд которого был назначен на 6—9.04.1917 г. Изза болезни Павлов не смог участвовать в работе съезда, проходив шего после Февральской революции. Но его гражданская пози ция отчетливо отразилась в письме, адресованном участникам съезда. «Мы только что расстались с мрачным, гнетущим вре менем, — писал Павлов, — это — уже прошлое и, будем надеять ся, безвозвратное… Мы не можем не ждать, мы должны ждать при новом строе нашей жизни чрезвычайного усиления средств всякого рода для научной деятельности. А раз так, то для нас встает новый повод усилить нашу рабочую энергию до высшей степени. И тогда в свободной, обновляющейся и стремящейся к возможно лучшему на всех линиях жизни родине какими свое временными являются и наше Общество и наш журнал, счаст ливым образом связанные с славным именем родоначальника родной физиологии и носителя истинно свободного духа Ивана Михайловича Сеченова! » [52].

Свое отношение к Февральской революции Павлов публично обнародовал еще раньше, выступая 28.03.1917 г. в Петроград ском женском медицинском институте на организационном со брании общества «Свободная ассоциация для развития и распространения положительных наук»: «Россия переживает сейчас трепетный период освобождения, период свободных рук: делай из себя что хочешь и что можешь, — заявил в своей речи Пав лов, — но сейчас же, неотложно всем нам нужно быть проник нутым беспристрастным сознанием, что после того, как рухну ло — и так легко — совершенно прогнившее здание старого государственного порядка, на всех нас легла подавляющая своею грандиозностью, даже устрашающая задача — заложить пра вильные, безошибочные основы нового здания справедливой, счастливой и сильной России». Представив затем свое видение развития научных учреждений в России по сравнению с зарубеж ными странами, Павлов отметил, что и у нас есть «отрадные явления в этом роде, идущие из старого центра русской исто рии — Москвы. В немногие последние годы там возникли: Пси хологический институт, Общество имени Леденцова и Общество Научного института в память 19го февраля. Наш Петроград в этом отношении печально отстал. Единственный случай здесь за несколько десятков лет — это Институт экспериментальной ме дицины, возникший по инициативе и на средства принца Оль денбургского» [53].

Значительное общественное звучание имели публичные лек ции Павлова «Об уме», прочитанные им 15 (28) апреля, 7 (20) и 14 (27) мая 1918 г. в Петроградском женском медицинском ин ституте. Тексты двух лекций были опубликованы в 1975 г., текст третьей впервые публикуется в настоящем издании. Здесь пуб ликуются выверенные тексты указанных лекций, подготовлен ные к печати В. О. Самойловым и Ю. А. Виноградовым.

Третья лекция была посвящена анализу «русского ума»; за ключая ее, Павлов сказал: «Нарисованная мною характеристи ка русского ума мрачна, и я сознаю это, горько сознаю. Вы ска жете, что я сгустил краски, что я пессимистически настроен. Я не буду этого оспаривать. Картина мрачна, но и то, что пережи вает Россия, тоже крайне мрачно… Вы спросите, для чего я чи тал эту лекцию, какой в ней толк. Что я наслаждаюсь несчастием русского народа? Нет, здесь есть жизненный расчет. Вопервых, это есть долг нашего достоинства сознать то, что есть. А другое, вот что… для будущего нам полезно иметь о себе представление. Нам важно отчетливо представлять, что мы такое… невзирая на то, что произошло, все-таки надежды терять мы не должны» [см. наст. изд., с. 146].

Спустя несколько лет Павлов попытался применить теорию условных рефлексов для объяснения событий общественной жизни. В 1924 г. он выступил с публичной лекцией «Несколько применений новой физиологии мозга к жизни». Ссылаясь на Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 627 наблюдения за собакой, у которой лишь продолжительный го лод подавил так называемый рефлекс свободы, Павлов заявил, что диктатура пролетариата сопровождается террором и это мо жет привести к трагическим последствиям: «Террор, да еще в сопровождении голода, совершенно подавляет рефлекс свободы, нация будет забита, рабски принижена» [53]. В некоторых си туациях по сравнению с Павловым крупнейшие деятели куль туры начала 20х гг. высказывались в защиту гонимых издате лей более последовательно и бескомпромиссно. Так, в одной из последних, предсмертных статей А. А. Блока, посвященной из дательству «Алконост» (1921), звучат пророческие слова, как бы предвосхищающие грядущие последствия: «Закрытие всех част ных издательств и объединение издательского дела в государ ственном было бы новым шагом к опровинциаливанию жизни, к уничтожению остатков культуры… Новый опыт с издательст вами долженствует, очевидно, сделать мысли и мечты нищими, подстриженными, чтобы вслед за тем объединить их в одной газетной передовице, превратить лебедей в единую курицу…» Павлов, который даже в 30е гг. — годы Большого Террора — проявлял поразительную независимость, отвечая на анкету П. Витязева *, разосланную в 1921 г. выдающимся деятелям

* П. Витязев (Ферапонт Иванович Седенко; 1886—1938), один из круп

нейших книговедов, библиографов и книгоиздателей. Совершил в

1921 г. почти самоубийственную акцию, выпустив в Петрограде, ми

нуя цензурные инстанции (на ней даже нет обязательного грифа

«Р. В. Ц.»), брошюру «Частные издательства в Советской России». Он

прямо и открыто заявляет в предисловии: «Борьба ведется слишком

неравная. У наших противников вся полнота власти, в их руках вся

повременная и периодическая печать. Все попытки автора выступить

легально в “дискуссионном порядке” не дали никаких положитель

ных результатов. И для него остался только один старый и уже не раз

испытанный путь—прибегнуть к помощи “вольного печатного стан

ка” и выпустить свою брошюру явочным порядком». Удивительно, но

такой поступок издателя обошелся тогда, видимо, безо всяких послед

ствий для него, но в той неразберихе, которая царила в «доглавлитов

ский» период нашей печати, он мог пройти еще незамеченным; о нем,

возможно, вспомнили спустя 17 лет, когда Витязев сидел под след

ствием на Лубянке. Брошюра Витязева — поразительный памятник

эпохи, ценнейший источник по истории советской цензуры того вре

мени. Он был активным участником издательства «Начатки знаний»,

владельцем интереснейшего издательства «Колос», и великолепно

разбирался, зная дело изнутри, в самой цензурной кухне. Он дает

полные характеристики всем крупным издательствам 1918—1921 гг.,

приводит массу сведений о цензурных притеснениях со стороны Го

сиздата и других инстанций, цитируя подлинные документы культуры и науки, писал: «Свободное по существу, щепетиль ное, животрепещущее дело облекания знаний, мыслей и чувство ваний человека… сосредоточить в сухо официальных, все шаб лонирующих руках государственного чиновничества — это плохо думать о высшей стороне человеческой натуры и желать подавить и задавить ее» [54].

Свою убежденность в «безудержном своеволии власти» Павлов высказал на торжественном заседании, посвященном 100летию со дня рождения И. М. Сеченова (26.12.1929 г.): «Мы живем под господством жестокого принципа: государство, власть — все. Личность обывателя — ничто. Жизнь, свобода, достоинство, убеждения, верования, привычки, возможность учиться, сред ства к жизни, пища, жилище, одежда — все это в руках государ ства. А у обывателя только беспрекословное повиновение… На таком фундаменте, господа, — заявил далее Павлов, — не толь ко нельзя построить культурное государство, но на нем не могло бы держаться долго какоето ни было государство. Без Иванов Михайловичей, с их чувством собственного достоинства и дол га, всякое государство обречено на гибель изнутри, несмотря ни на какие Днепрострои и Волховстрои. Потому что государство должно состоять не из машин, не из пчел и муравьев, а из пред ставителей высшего вида животного царства…» [53, с. 61].

2.10.1934 г., отвечая на приветствие АН СССР по случаю его 85летия, Павлов писал: «Что ни делаю, постоянно думаю, что служу этим, сколько позволяют мне мои силы, прежде всего моему отечеству, нашей российской науке. И это есть и сильней шее побуждение, и глубокое удовлетворение». Сегодня, спустя шестьдесят пять лет, эти строчки воспринимаются как автор ский эпиграф к описанию жизни и деятельности выдающегося ученого и патриота, все помыслы которого были нераздельно связаны с судьбой родной страны.

Однако вершиной гражданского мужества Павлова стало его письмо в СНК СССР, написанное спустя три недели после убий ства С. М. Кирова, 21.12.1934 г. Разъясняя в нем причины, по будившие его остаться в России, и свое отношение к «мировой революции», Павлов писал: «Мы жили и живем под неослабева ющим режимом террора и насилия. Если бы нашу обыватель скую действительность воспроизвести целиком без пропусков, со всеми ежедневными подробностями, — это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь выра стающими городами, Днепростроями, гигантами заводами и Краткий очерк жизни и деятельности И. П. Павлова 629 бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда пер вая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сход ства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, про исшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насиль ственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно ос таться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых живот ных, едва ли возможно сделаться существами с чувством соб ственного человеческого достоинства. Когда я встречаюсь с но выми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нее. Не один же я так думаю и чувствую? Пощадите же родину и нас» [53, с. 60].

К своим сотрудникам и ученикам Павлов относился необычай но чутко, внимательно и добросердечно, проявляя интерес к их работе и успехам. Работавшие с ним знали, что от него можно в затруднительных ситуациях получить реальную помощь, в том числе и финансовую. Лучшей характеристикой этого является стремление людей работать у Павлова; желающие приезжали к нему со всех концов страны. Ученики чувствовали себя крепко и органически связанными со своим учителем. Много труда и усилий было затрачено Павловым для того, чтобы создать своим ученикам наилучшие условия для работы. Свидетельством забо ты о сотрудниках было строительство в Колтушах не только зда ний научного и хозяйственного назначения, но коттеджей для проживания научных сотрудников, чтобы были благоустроенны ми их жизнь и быт.

Иван Петрович Павлов скончался 27.02.1936 г. В последний раз он был в отделе физиологии ИЭМа 18 февраля, о чем свиде тельствует листок перекидного календаря на его письменном столе в кабинете, ставшем мемориальным. Имя И. П. Павлова было присвоено возглавлявшемуся им отделу ИЭМа, 1му Ленин градскому медицинскому институту (ныне СанктПетербургский медицинский университет), Физиологическому институту АН СССР (ныне Институт физиологии РАН), а также многим дру гим исследовательским и учебным медицинским учреждениям.

На здании отдела физиологии им. И. П. Павлова ИЭМа Рос сийской академии медицинских наук установлена мемориальная доска, а около здания — бюст великого ученого (скульпто ры В. Л. Рыбалко и Г. К. Баграмян, 1989).

Памятник И. П. Павлову (скульптор В. В. Лишев, 1951) был открыт в Колтушах, где теперь расположена часть лабораторий Института физиологии им. И. П. Павлова РАН, а мемориальные доски в память о И. П. Павлове — на многих зданиях в Санкт Петербурге и в иных городах России.

 

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: