ОСОБЕННОСТИ  ПОЭТИКИ  «БЕОВУЛЬФА»

Переводы «Беовульфа». Как сообщает нам в своих комментариях О.Смирницкая: «Поэму переводили дословно и с попыткой воспроизвести атмосферу подлинника, ритмом оригинала, пятистопным ямбом, размером баллад, нибелунговой строфой и свободным стихом, с аллитерацией и без неё, с огромным количеством архаизмов и простым языком. Также прозаические переводы очень заметно отличаются друг от друга по манере изложения и характеру стилизации».

Нужно ли отмечать, что основной поэтический приём, используемый в «Беовульфе», как и в подавляющем большинстве — если не сказать всех — эпических «северных» поэм того времени, есть аллитерация. В каждом стихе (дробящемся на полустишия) было не меньше двух слов, консонирующих между собой на первую согласную. В англосаксонском языке ударение в большинстве случаев падало на первый слог и эффект аллитерации был весьма ощутимым. Помимо того, все гласные ассонировали между собой. Эта особенность придаёт поэме магический, вибрирующе-заговорный характер. В первом русском переводе эта особенность сохранена.

Передать размер подлинника на русском языке представляется практически невозможным. Более всего он близок к четырёхиктному дольнику. Однако ж число иктов в строчках нерегулярно. Подобное обстоятельство заставляет современного русскоязычного читателя воспринимать «Беовульф» не как полноценные стихи, а в лучшем случае как верлибр, а то и вовсе — прозу. На полустих приходится по два акцентированных слога. Эти слоги аллитерируют со слогами соседнего полустишия, что подчёркивает ударение. Как и в древнегреческой — метрической — системе стихосложения, зачастую между ударными находится более чем два безударных слога, и если их много, то они проговариваются быстро, если же мало — то медленнее. Аллитерация несла в англосаксонской поэзии ту же функцию, что и рифма в новое время. Однако ж подобно тому, как современный стихотворец факультативно использует аллитерацию, древнеанглийский поэт также факультативно использовал рифму, потому-то она и выглядела второстепенным приёмом. Метрические типы в «Беовульфе» постоянно меняются. Также встречаются строки с так называемой сквозной аллитерацией, когда консонируют между собой те же самые согласные, что и в предыдущем стихе. Исследователи предполагают, что это был особый приём.

Современный ценитель поэзии не найдёт в «Беовульфе» стилистических изысков. Сравнений очень мало. Эпитеты весьма просты, и набор их ограничен. А метафорическое мышление так и вовсе у автора поэмы отсутствует. Это говорит не в пользу примитивности старой англосаксонской поэзии. Это говорит лишь о том, что поэты средневекового «севера» руководствовались совершенно иными принципами построения текста, использовали совершенно иную стилистику.

В «Беовульфе» множество литот. Литота[47] вообще весьма характерное для раннего Средневековья стилистическое средство. Наиболее же употребляемыми приёмами были кеннинг и хейти. Кеннинг представлял собой дву- или многочленный синонимический перифраз простого имени существительного. Дословно термин «кеннинг» переводится как «обозначение». Так, распространённейшим — опошленным и растасканным современными исследователями на примеры кеннингом слова «конунг» был «дробитель колец». Кеннинги по количеству своему просто-таки неисчислимы. Снорри Стурлусон во второй части «Младшей Эдды» — «Языке поэзии» — перечисляет лишь несколько десятков наиболее употребимых кеннингов. В «Беовульфе» не так много кеннингов, как, скажем, в скальдической поэзии, и они, как правило, двучленные. Хейти же представляли собой своеобразные синонимы «обычным», обиходным словам. Так, например, Беовульф называет Гренделя «жизнекрушителем». Переводится «хейти» как «замена слов». Таким образом, здесь можно говорить о сходстве термина «хейти» с более привычным, «классическим» термином «антономазия». Кеннинги и хейти использовались главным образом, когда речь шла о сражениях или же мореходстве. Встречается в «Беовульфе» ко всему прочему и такой приём, как омофония. В подлиннике слова «дух» и «гость» весьма сходны по звучанию. И автор поэмы называет Гренделя то проклятым духом, то незваным гостем.

Следует, однако ж, напомнить, что в раннесредневековой эпической традиции все эти приёмы не могли существовать вычлененно из контекста. «Стилистический приём» являл собой ту или иную комбинацию поэтических средств, то есть, по существу, определённый блок, неделимый на составляющие.

Аллюзии в «Беовульфе» не настолько ярки, как, например, в весьма родственной ему скандинавской поэзии, что в некотором роде «обесцвечивает» поэму. Как уже, кажется, было упомянуто нами в предыдущей главке, «Беовульф» содержит лишь едва заметные отсылки к христианским ветхозаветным текстам, так что о аллюзиях в полном смысле этого слова говорить всё-таки нельзя.

В поэме сорок три главы, причём зачастую случается так, что новая глава начинается в середине сложного предложения. (Позволим себе филологически непристойное предположение: может быть, первоначально цифры глав были всего лишь нумерацией страниц? )

Условно принято разделять «Беовульфа» на четыре части: поединок с Гренделем, поединок с его матерью, возвращение героя на родину и битва с драконом.

В композиционном отношении поэма чётко выверена, в ней даже можно отыскать некую симметрию, о чём, впрочем, будет сказано ниже. Фабула этого произведения более чем проста. Проникновение в контекст мира, отражённого в «Беовульфе», не вызывает таких затруднений, как, скажем, например, при изучении «Старшей Эдды».

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: