Принципиально новая концепция

изречений Будды для русских

Общий замысел и редакция

Йог Рà манантà та

 

МОСКВА – 2007 г.

Настоящая публикация подготовлена к печати Йогом Раманантатой.

В издании сохранены характерные особенности

авторской орфографии, пунктуации и стиля.

 

Сиддхарта Гаутама

Побуждай сам себя. Тропа освобождения. – М.: «AUM», 2007. – ххх стр.

 

ISBN

 

 

Будда, или индийский царевич Сиддхарта Гаутама, – (623 – 544 гг. до н.э.) – известен русскому читателю главным образом как основатель буддизма – религии мирового масштаба – и практически совсем неизвестен как христианский и православный святой.

Более того, до сего времени знакомство русского читателя с идеями Будды было сильно затруднено отсутствием полноценного русского текста, по которому можно было бы судить о его учении, так как переводы были сделаны специалистами для специалистов и грешили обилием индийских слов и терминов, сложных для понимания и толкования. Теперь Будда впервые говорит по-русски.

Кроме того, сам подбор материала существенно отличается от принятого прежде, акцент сделан на практические стороны учения. Новая структура сборника изречений Будды не имеет формального характера, а определяется логикой самого буддистского учения. В аранжированном по-новому тексте явственно вибрирует тончайшая чистая энергия, идущая от восстановленных и искусно подобранных мыслей великого мудреца и пророка.

© Йог Рà манантá та: общая концепция, составление, редакция, комментарии, а также перевод (частично), 2007 г.

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

 

Можно, конечно же, спросить: почему появилась эта книга? Какая в том была надобность? Ответ один – вовсе не случайно: появление её вызвано жизненной необходимостью. Какого рода эта необходимость? – Троякого: во-первых, пагубный уклад современной русской жизни, противодействием чему может быть пусть даже незначительное распространение учения Будды; во-вторых, неудовлетворительность текстов Будды, имеющихся по сей день на русском языке; и, в-третьих, совершенно превратные представления об учении Будды, бытующие сегодня как на Западе, так и на Востоке, и, в частности, в России. Разъясним подробнее.

О современном состоянии русского общества можно сказать только, что оно ввергнуто в безумие, и безумие его ужасно. Никогда прежде русские не были так самозабвенно погружены в материальные дрязги, никогда прежде они не были так загипнотизированы действительностью, которая в действительности не действительна, ибо представляет собой иллюзию, жалкую и ничтожную. Никогда прежде русские не были так помешаны на наживе и выживании. Никогда ещё честь и совесть и человеческое достоинство не были у них в таком постыдном пренебрежении, как сегодня. Болезнь эту необходимо лечить, и лечить как можно скорее, потому что иначе – смерть. Одним из лекарств при оздоровлении русского общества может быть ознакомление как можно большего круга русских людей с идеями Будды. Поэтому появилась эта книга.

К сожалению, сложилось так, что у людей имеются самые ошибочные и нелепые представления об учении Будды. Существует даже мнение, что это какая-то «атеистическая религия», которая «отменила» Бога, а вместо Него обожествила собственного пророка; религия, которая призывает к пассивности и, более того, − к самоуничтожению, объявляя всё сущее иллюзией и бессмысленным самообманом. Наконец, люди смешивают и неспособны различать две совершенно различных вещи: буддизм, т.е. существующую сегодня религию, и учение самого Будды, которое было учением философским и одновременно практическим и глубоко антирелигиозным. Мы объясняем это различие и ратуем не за буддизм, но за учение самого Будды. Поэтому появилась эта книга.

Теперь о филологической стороне вопроса, к которой, собственно, и свелась основная наша работа.

Мы уже сказали, что не можем признать имеющиеся на русском языке тексты Будды удовлетворительными. Дело не только в их разобщённости и разбросанности, но и в рабском отношении переводчиков к тексту, когда они, ничтоже сумняшеся, ставят в русском предложении палийские и санскритские слова, (подчас забывая притом о склонении и согласовании). Вот они, эти слова, перед которыми переводчики останавливаются в бессилии и беспомощности: дхамма, нирвана, архат, бхикшу, санкхара, читта, брахман, сансара, майя и т. п. Иногда следуют учёные комментарии переводчиков и редакторов, что-де то или иное слово очень ёмко и многозначно в языке оригинала, так что нет ну, решительно никакой возможности передать мысли и чувства подлинника по-русски. И невдомёк многомудрым востоковедам, что их бездушное сочинительство оказывает медвежью услугу делу, которое они взялись выполнять. Ну не говорят ничего уму и сердцу русского читателя такие фразы, как: «Один день жизни видевшего высшую дхамму лучше столетнего существования человека, не видящего высшей дхаммы». «Вкушающий дхамму живёт счастливо». «Длинна йоджана для уставшего, длинна сансара для глупцов, незнающих истинной дхаммы». «Покинув тёмную дхамму, пусть мудрец пестует светлую». «Нет вечной санкхары; у просветлённых нет непостоянства». И так далее, и тому подобное, примерам этим несть числа.

Мы – принципиально – поставили перед собой задачу дать Будде возможность говорить по-русски, без каких-либо индуизмов, без посредства санскрита и пали. Разница вышла значительная и бесспорная: всякий может убедиться, что теперь Будда говорит по-русски ясно, недвусмысленно и с должной силой. Поэтому появилась эта книга.

Из-за полного равнодушия к истории и хронологии, характерного для Древней Индии, толком теперь даже неизвестно, когда именно жил Будда. По традиции, существуют два варианта исчисления лет его жизни: 623 – 544 гг. до н.э. или 563 – 473 гг. до н.э.* Нам бы хотелось избежать двух крайностей: говорить о Будде как о божестве, как то делают буддисты, или говорить о нём в манере материалистов просто как о человеке, который жил и умер. Мы предпочитаем говорить о нём как о человеке необычайном, необыкновенно одарённом, который зорко всё видел и очень остро чувствовал и которому также, благодаря его устремлённости, открылась истина, коию он и поведал миру. А из этой истины мир воспринял уже только то, что мог воспринять, да и это впоследствии переиначил и исказил.

 

* Но в любом случае он оказывается современником Пифагора. К слову сказать, сходство некоторых положений буддийского учения с пифагорейским, а впоследствии и стоическим, прямо-таки поражает. (Й.Р.)

 

 

Надо сказать, что Будда*, или Шакьямуни, а вернее – Сиддхарта Гаутама, не был книжным человеком. Как и Христос, как Сократ и Эпиктет, он не написал ни строчки. Поэтому его подлинные слова до нас не дошли. Изречения, которые по традиции приписываются ему, – лишь отрывочные пересказы его слов, сделанные, в лучшем случае, его учениками. Это объясняет многие параллели, повторы и приблизительность образов, хотя сам Будда – и это доподлинно известно – говорил ярко, энергично, доходчиво, что совершенно естественно, ведь без этого условия его пропаганда и агитация не были бы столь сокрушительно успешны.

 

* «Будда» – это почётное прозвище, его обычно переводят как просветлённый, но можно перевести и как пробуждённый (санскритское слово будда одного корня с русским будить и сохраняет его значение); а также понимающий, знающий; и ещё: изучивший, постигший. (Й.Р.)

 

 

Таким образом, всё это несовершенство исходных текстов вполне закономерно и сильно напоминает то, что полтысячелетия спустя произошло с Христом, с той лишь разницей, что в первоначальной литературе буддизма нет такого изобилия первоисточников и их конкуренции, что в христианстве привело к разделению текстов на канонические и апокрифы. Здесь источники сравнительно скудны.*

 

* В своём освещении вопроса мы полностью игнорируем более позднюю богатейшую литературу буддизма, написанную на многих восточных языках. Мы, в данном случае, ограничиваемся учением только самого Будды. (Й.Р.)

 

 

Наиболее значительным сборником такого рода является «Дхаммапада». Согласно традиции, она составлена из изречений, которые Будда произнёс по тому или иному поводу. Составлен этот сборник уже в более поздние времена, когда буддизм из руководства к делу выродился в религию. Как нетрудно убедиться, построение этой книги произвольно и малоудачно, во многом сделано чисто механически. И поскольку нас интересует учение самого Будды, а не буддийская религия, то мы сочли полезным новую книгу составить совершенно иначе: её структура определяется той единственной и неповторимой конфигурацией идей, которая присуща учению Будды. При этом оказалось полезным существенно расширить пределы материала и, выйдя за рамки «Дхаммапады», внести некоторые изречения Будды из других источников канона. Поэтому это совершенно новая книга за авторством Будды, написанная по-русски и предназначенная прежде всего для русских.

За основу мы взяли русский перевод В.Н.Топорова, * присовокупив к нему тексты из Толстого, Буланже и некоторых других, менее значительных источников, затем приложили ко всему некоторые афоризмы в собственных переводах, после чего отредактировали и структурировали всё целое. В новом своде текстов оказались неизбежны некоторые повторы и параллелизмы, наиболее важные мысли не единожды повторяются во многих обличиях, что впрочем вполне соответствует восточному стилю изложения и уже прежде наличествовало в канонической «Дхаммападе». К тому же мы вполне согласны с Эмпедоклом: «Ведь что нужно и дважды хорошо поведать», – наставляет он. Это вполне правильно и в методическом отношении, когда учишь кого-то чему-либо (а мы в данном случае имеем дело именно с учебником). И тем более согласны мы с Платоном, который считает, что «и дважды, и трижды прекрасно повторить прекрасное».

 

* «Дхаммапада.» Перевод с пали, введение и комментарии В.Н.Топорова, ответственный редактор Ю.Н.Рерих. – М., 1960г. (Й.Р.)

 

 

Отметим, что русский перевод канонической «Дхаммапады», сделанный В.Н.Топоровым, – хотя и чувствуется, что выполнен он с изрядной тщательностью и добросовестностью, – мы вынуждены признать весьма мало удачным. Говоря по-русски, он вырублен топором, тогда как сказанное там вполне заслуживает того, чтобы его написали пером. В своей работе над текстом мы именно к этому стремились. По нашему убеждению, переводчику, ни при каких обстоятельствах, не следует уподобляться джинну и быть «рабом лампы», а подобает относиться к своей задаче творчески. Это правило не знает исключений, и здесь они неуместны более, чем где-то ещё.

Но дело не только в этом. При всём уважении к познаниям русско-советских и западных филологов мы не считаем для них возможным верно понять восточное учение, идеи и цели которого им совершенно чужды, которых они не разделяют, на которые смотрят снисходительно со стороны, будучи убеждены в ошибочности самого учения. Такой подход бесперспективен, и в нём совсем немного смысла. Ведь как говорит Гегель, «невозможно познать вещи, исходя из их ложности». В лучшем случае такие учёные могут воспринимать подобного рода тексты как… поэзию. Такое отношение, кстати сказать, и выражено в предисловии к названному переводу «Дхаммапады»: «Прелесть Дхаммапады заключается в необыкновенном изяществе её сутр, каждая из которых представляет собой законченный афоризм, поражающий ёмкой краткостью и образностью».

Мы считаем, что когда вопрос ставится так, что нам предлагается сделать выбор между теориями материалистов, с одной стороны, и теориями всевозможных мистиков, индийских духовидцев и им подобных, с другой, то в конечном счёте этот выбор сводится к вопросу о том, кому следует отдать предпочтение в постижении истины: тем ли, кто думает об этом с 9 часов утра и до 18 вечера, с перерывами на обед и отвлекаясь на всевозможные другие занятия, это с одной стороны, или же тем, которые отказались от всех благ и забот этой жизни и, можно сказать, от неё самой и которые ушли совсем из общества, дабы иметь возможность беспрепятственно и постоянно размышлять над разрешением загадок бытия и постижением тайн Высшей Истины.

Спрашивается, какой, например, толк писать русскими словами такую фразу: «Убив мать и отца и двух царей из касты кшатриев, уничтожив царство вместе с его подданными, брахман идёт невозмутимо. Убив мать и отца и двух царей из касты брахманов, убив пятым человека-тигра, брахман идёт невозмутимо». Чему здесь может научиться читатель? Ведь если ты знаешь, что мать, в данном случае, – желание, отец – гордыня, царство с подданными – чувственные удовольствия, человек-тигр – препятствия к достижению блаженства, два царя из касты брахманов и два царя из касты кшатриев – это две ложные системы взглядов, * то тогда ты, наверное, напишешь так: «Убив желание и гордыню, сознав заблуждения ложных учений, устранив чувственные удовольствия и все препятствия на пути блаженства, ведающий истину идёт по жизни невозмутимо». Очень вольно? Ну что ж, зато не вздор и верно по сути.**

 

* Можно не уточнять в переводе, что два царя из касты брахманов – это этернализм (т.е. вера в вечное существование души и мира), а два царя из касты кшатриев – это, напротив, вера в уничтожение души и вера в то, что души вообще не существует. (Й.Р.)

 

** Нам бы не хотелось быть превратно понятыми: мы не считаем себя вправе кого-то бранить или осуждать. На этих немногих примерах, коими мы предпочли ограничиться, дабы напрасно не утомлять читателя, мы просто показываем, чем вновь предлагаемая работа отличается от предыдущих. (Й.Р.)

 

 

Кстати, о брахманах. Бессмысленно применительно к Будде писать по-русски это слово. Бессмысленно заменять его жрецом, священнослужителем или монахом, потому что Будда отрицает всякую церковь и всю её иерархию. В его устах слово «брахман» звучит скорее как укор самозванцам, потому что, в его понимании, притязания брахмана позволительны только тому, кто постиг истину. А тогда бессмысленная по-русски глава о брахманах приобретает совершенно иное и энергичное звучание как о ведающих истину.

Но есть в оригинальном тексте слова-образы, которые часто встречаются, которые русскому читателю в общем понятны и которые бесполезно толковать при переводе, но толкование которых при чтении следует учитывать. Это: поток – заботы и тревоги материальной жизни, весь её уклад; остров – внутреннее, т.е. духовное убежище, против которого бессилен поток; * и берег – окончательное освобождение от земных перевоплощений в посмертном существовании.

 

* Сходная символика со скалами и морскими волнами встречается у Марка Аврелия и у Лермонтова: «Будь подобен скале: волны беспрестанно разбиваются о неё, она же стоит недвижимо, и вокруг неё стихают взволнованные воды». – «Укор невежд, укор людей души высокой не печалит; пускай шумит волна морей, утёс гранитный не повалит! » У Белинского также есть подобная мысль: «Яростная волна подмывает песчаный берег и с бессилием разбивается о гранитную скалу». (Й.Р.)

 

 

Здесь же, пожалуй, следует отметить, что сопоставлению сходства и различия в учениях двух великих наставников человечества – Будды и Христа – посвящены горы учёной литературы, но суть проблемы, по нашему мнению, наиболее удачно и немногословно выражена Г.К. Честертоном: «Будда привлекает нас действием, отказом; но это действие переносит его в мир отрицания, ничуть не похожий на драму. И мы не поймём нравственной силы великого мистика, если не заметим, что он разделался с драмами, чья суть – желания и борьба, конец – поражение и отчаяние. Он обрёл мир и стал учить других, как обрести его. С этих пор он жил жизнью философа, несомненно, более идеального, чем Аполлоний; делом его были не дела, а объяснения. Он объяснял, точнее, мягко сводил на нет все и вся. Христос сказал: «Ищите Царства Божия, и это всё приложится вам». Будда учил: ищите Царства, и вам ничего не будет нужно».

Здесь мы прямо-таки обязаны сказать несколько слов об одной исключительно важной вещи, без знания которой какое-либо понимание учения Будды, учения Христа или иного оккультиста высокого толка оказывается невозможным. Люди Запада, люди действия имеют обыкновение гордиться своими познаниями и своей наукой. Но, между тем, мироощущение, миропонимание человека Запада страдает странным искажением, в нём наличествует чудовищная аберрация: не исполнив дело самопознания и, стало быть, не зная о себе ничего стоящего, он, исходя из себя же, пытается объяснить Вселенную. Разве результаты таких объяснений повод для гордости? Нет. Они повод для горькой улыбки со стороны тех, кто знает большее. Человек, сформированный современной цивилизацией и культурой, человек светский, человек плотский имеет касательно себя твёрдое убеждение, будто он есть это физическое тело. Такое мироощущение он разделяет с животными, у которых оно вполне уместно. Если наука Запада станет когда-нибудь достойна своего назначения, тогда она будет учить тому, что было всегда известно оккультистам всего мира, а именно: что человек не есть физическое тело, он есть душа, пользующаяся этим телом как орудием. В этом невероятно огромная разница. Эта простая мысль является аксиомой для каждого серьёзного оккультиста, а для оккультиста высокоразвитого, для Будды, для Христа – это вещь вполне очевидная. Без знания и понимания этой истины любое оккультное учение выглядит скопищем нелепостей и ни на чём не основанных утверждений, весь пафос его теряется. Когда наш ум озарён светом этой истины, всё встаёт на свои места и мы верно понимаем учение.

И ещё. В учении Будды нет ничего враждебного ни православию, ни вообще христианству. Мало кто знает, но факт, что Будда – не только основатель буддизма, но и христианский святой: Иосафат – у католиков, и индийский царевич Иоасаф или Иоасаф Прекрасный – у православных, память которого отмечается 19 ноября.

К своей «Новой Дхаммападе» мы сочли полезным приложить вводные и объясняющие тонкости вопроса тексты Л.Н. Толстого, П.А. Буланже, Г. Филдинг-Холла, В.Н. Топорова, Свами Вивекананды и Йога Рамачараки.

Предупреждаем читателей: настоящая книга – не книга для чтения, а книга для медитации. Лучше всего читать её изо дня в день по одной главе, тщательно обдумывая прочитанное и стараясь не только запечатлеть его в памяти, но и уразуметь умом, а всего более – сердцем. Дойдя так до последней главы следует возобновить весь курс и снова пройти его. Пройти несколько раз. Благие результаты не замедлят сказаться.

В заключение скажем, что вопрос о переводческом авторстве в тех или иных сутрах (афоризмах) данной книги – перед лицом стоящей и обретающей здесь своё разрешение великой задачи – мы считаем совершенно ничтожным и потому не заслуживающим внимания. Пусть данная работа будет принята читателями как коллективный труд многих поколений русских буддистов. И в этом будет достойная их всех награда.

24 декабря 2007 г.

 

Л. Н. Т о л с т о й

Б У Д Д А

 

Две тысячи четыреста лет тому назад жил в Индии царь Шуддходана. У него было две жены, но детей ни от одной, ни от другой не было. Царь очень огорчался этим, и вдруг, когда он уже перестал надеяться, старшая жена его, Майя, родила сына.

Царь не мог нарадоваться на сына и ничего не жалел для него, чтобы радовать, веселить и обучать сына всяким наукам. Сиддхарта – так назвали сына – был мальчик и умный, и красивый, и добрый. Когда Сиддхарте минуло 19 лет, отец женил его на его двоюродной сестре и поселил молодых в великолепном дворце, среди прекрасных садов и рощ. Во дворце и садах молодого Сиддхарты было всё то, чего только может желать человек.

Желая видеть своего любимого сына всегда счастливым и весёлым, царь Шуддходана строго приказал приближённым и слугам Сиддхарты не только ничем не огорчать его, но и скрывать от него всё то, что могло бы опечалить молодого наследника или навести его на грустные мысли.

Сиддхарта не выезжал из своих владений, а в своих владениях он не видал ничего испорченного, нечистого, стареющегося. Слуги старались убирать всё то, что могло быть неприятно для вида, не только удаляя всё нечистое, но и убирали и срывали с деревьев и кустов завядшие листья. Так что молодой Сиддхарта видел вокруг себя только всё молодое, здоровое, красивое и весёлое.

Так прожил Сиддхарта более года после женитьбы. Один раз, катаясь по своим садам, Сиддхарта вздумал выехать из своих владений, чтобы посмотреть, как живут другие люди.

Сиддхарта приказал своему вознице Чанне везти его в город. Всё, что он увидал: улицы, дома, мужчин и женщин в различных одеждах, лавки, товары, всё это было ново для Сиддхарты и приятно заняло и развлекло его.

Но вдруг на одной из улиц он увидал такого странного человека, каких он никогда не видел. Странный человек сидел скорчившись у стены дома и громко и жалобно стонал. Лицо этого человека было бледно и сморщенно, и он весь дрожал.

– Что с этим человеком? – спросил Сиддхарта у возницы Чанны.

– Верно, болен, – сказал Чанна.

– Что такое значит болен?

– Болен – значит то, что тело его расстроилось.

– И что же, ему больно?

– Должно быть, больно.

– Почему же это сделалось с ним?

– Напала болезнь.

– И на всех так может напасть болезнь?

– На всех.

Сиддхарта больше не спрашивал.

Немного дальше к колеснице Сиддхарты подошёл старик нищий. Дряхлый, с согнутой спиной, с слезящимися красными глазами, старик насилу переставлял высохшие, трясущиеся ноги и, шамкая беззубым ртом, просил милостыню.

– Это тоже больной? – спросил Сиддхарта.

– Нет, это старик, – сказал Чанна.

– Что значит старик?

– Значит: состарился.

– Отчего же это сделалось?

– Жил долго.

– Все люди стареются? Это делается со всеми, кто долго живёт?

– Со всеми.

– Сделается и со мной, если я долго проживу?

– Со всеми то же, – отвечал Чанна.

– Вези меня домой, – сказал Сиддхарта.

Чанна погнал лошадей, но на выезде из города их задержали люди.

Они на носилках несли что-то, похожее на человека.

– Что это? – спросил Сиддхарта.

– Это мёртвый, – ответил Чанна.

– Что значит мёртвый? – спросил Сиддхарта.

– Мёртвый – значит, что жизнь кончилась.

Сиддхарта слез с колесницы и подошёл к людям, нёсшим мертвеца.

Мертвец с открытыми, остановившимися, стеклянными глазами, оскаленными зубами и окостеневшими членами лежал так неподвижно, как только лежат мертвецы.

– Отчего это случилось с ним? – спросил Сиддхарта.

– Смерть пришла. Все умирают.

– Все умирают, – повторил Сиддхарта и, вернувшись на колесницу, не поднимая головы, доехал до дома.

Целый день Сиддхарта просидел один в дальнем углу сада и не переставая думал о том, что он видел.

«Все люди болеют, все люди стареются, все люди умирают, – как же могут люди жить, зная, что всякий час они могут заболеть, что они с каждым часом стареются, обезображиваясь и теряя силы, и, кроме того, знают, что всякий час могут умереть, наверное умрут рано или поздно. Как же можно чему-нибудь радоваться, что-нибудь делать, как же жить, зная наверное, что умрёшь? Этого не должно быть, – сказал себе Сиддхарта. – Надо найти избавление от этого. И я найду его. И когда найду, передам его людям. Но для того, чтобы найти это, надо уйти из этого дворца, где всё развлекает мои мысли, уйти от жены, от отца и матери и пойти к пустынникам и мудрецам и спросить их, как они понимают обо всём этом».

И, решив это, Сиддхарта на следующую ночь позвал своего возницу Чанну, велел оседлать себе лошадь и отворить ворота. Прежде чем уехать из дому, он вошёл к своей жене. Она спала. Он не стал будить её, но, мысленно простившись с нею, тихим шагом, стараясь не разбудить спящих рабов и рабынь, вышел навсегда из своего дворца и, сев на лошадь, один уехал из родного дома.

Проехав так далеко, как могла везти его лошадь, он слез с неё и пустил её, а сам, переменившись платьем с встретившимся монахом и обрезав себе волосы, пошёл к браминским мудрецам-пустынникам и просил их объяснить ему то, чего он не понимал: зачем болезнь, старость и смерть и как избавиться от них. Один брамин принял его и передал ему браминское учение. Учение это было в том, что душа человеческая переселяется из одного существа в другие, что всякий человек был в прежней жизни животным и по смерти, смотря по своей жизни, переселится в высшее или низшее существо. Сиддхарта понял это учение, но не принял его. Он прожил у браминов полгода и ушёл от них в дремучие леса, где жили знаменитые учители-пустынники, и прожил с ними шесть лет в посте и трудах. И он так много трудился и постился, что о нём прошла слава в народе, и около него собрались ученики, и люди стали восхвалять его. Но и в учении этих пустынников он не нашёл того, чего искал, и на него нашло искушение, и он стал жалеть о том, что покинул, и хотел вернуться к своему отцу и жене. Но он не пошёл домой, а ушёл от своих почитателей и учеников и удалился в место, где никто не знал его, и думал всё о том же: как спастись от болезни, старости и смерти.

Долго он мучился, но один раз, когда он сидел под деревом и думал всё о том же, ему вдруг открылось то, чего он искал: открылся путь спасения от страданий, старости и смерти. Путь спасения представился ему в четырёх истинах.

Первая истина была в том, что все люди подвержены страданиям. Вторая истина в том, что причина страданий – страсти. Третья истина в том, что для того, чтобы избавиться от страдания, надо уничтожить в себе страсти. Четвёртая истина в том, что для того, чтобы уничтожить страсти, нужно четыре дела.

Первое – пробуждение сердца; второе – очищение мыслей; третье – освобождение себя от недоброжелательства и раздражительности; четвёртое – пробуждение в себе любви не только к людям, но ко всему живому.

Умерщвлять свою плоть излишне, нужнее всего очищение души от дурных помыслов. Истинное же освобождение – только в любви. Только человек, заменивший любовью свои похотливые желания, порывает цепи невежества, страстей и избавляется от страдания и смерти.

Когда учение это открылось ему, Сиддхарта оставил пустыню, перестал поститься и изнурять своё тело и стал ходить по народу и проповедывать открывшуюся ему истину.

Сначала ученики оставили его, но потом, поняв его учение, опять присоединились к нему. И несмотря на то, что брамины преследовали Сиддхарту-Будду, учение его всё более и более распространялось.

Учение своё Сиддхарта проповедывал народу в десяти заповедях:

Первая заповедь: не убивай, береги жизнь всего живого.

Вторая заповедь: не крадь, не грабь, не отнимай у людей произведения их труда.

Третья заповедь: будь целомудренен и в мыслях, и в жизни.

Четвёртая заповедь: не лги, говори правду, когда нужно, бесстрашно, но любовно.

Пятая заповедь: не говори дурного о людях и не повторяй того дурного, что говорят о людях.

Шестая заповедь: не клянись.

Седьмая заповедь: не трать время на пустые речи, но говори дело или молчи.

Восьмая заповедь: не корыстуйся и не завидуй, а радуйся благу ближнего.

Девятая заповедь: очищай сердце от злобы, никого не ненавидь, а люби всех.

Десятая заповедь: старайся понять истину.

В продолжение шестидесяти лет Будда, переходя из места в место, проповедывал своё учение.

Последние годы Будда был слаб, но всё ещё ходил и проповедывал. На одном из таких переходов он почувствовал приближение смерти и, остановившись, сказал: «Меня томит жажда». Ученики подали ему воды, он выпил немного, посидел и пошёл дальше. Но около реки Харанеавата он опять остановился и, сев под дерево, сказал ученикам своим: «Пришла моя смерть. Помните без меня всё, что я говорил вам». Любимый ученик его Ананда, слушая его, не мог сдержаться и, отойдя в сторону, заплакал. Сиддхарта тотчас же послал за ним и сказал: «Полно, Ананда! Не плачь, не тревожься. Рано или поздно мы должны расстаться со всем, что нам дорого здесь. Разве на этом свете есть что-нибудь вечное? Друзья мои, – прибавил он, обращаясь к другим ученикам, – живите так, как я учил вас. Освобождайтесь от опутывающей людей сети страстей. Идите по тому пути, который я указал вам. Помните всегда, что телесное всё разрушается, только истина неразрушима и вечна. В ней ищите спасение».

Это были последние слова его.

 

 

1905 г.

ПОБУЖДАЙ САМ СЕБЯ

ТРОПА ОСВОБОЖДЕНИЯ

Изречения Будды

 

Глава Первая

ПЕРВОЕ НАПУТСТВИЕ

 

 

Очнись! Не будь легкомысленным! Следуй добродетельной стезе. Соблюдающий добродетель живёт счастливо в этом мире и даже в ином.

 

Не плачь, не тревожься. Рано или поздно мы должны расстаться со всем, что нам дорого здесь. Разве на этом свете есть что-нибудь вечное?

 

Взгляни на себя и на землю и подумай: всё это преходяще, все эти и горы, и реки, и различные формы жизни, и произведения природы. Всё это преходит. Как только ты ясно поймёшь это, тотчас явится просветление, и ты узнаешь то, что есть и не преходит.

 

Поняв разрушимость сотворённого, ты узришь вечно неизменное.

 

То, что люди считают здесь жизнью, не есть настоящая жизнь. То, что они считают своей жизнью – только обманчивая видимость. Такая жизнь преходяща.

 

Я покинул свой дом, свою жену и ребёнка и отправился на бездомничество, потому что заблуждение господствует в мире и мир лежит во тьме.

 

Если отказ от маленького счастьица позволяет увидеть большое счастье, пусть мудрый откажется от маленького счастьица, размышляя о большом счастье.

 

Кто боится нестрашного и не содрогается перед действительно страшным, тот, следуя ложному разумению, вступает на злой путь погибели.

 

Посвятивший себя суете и не посвятивший себя размышлению, забывший цель, цепляющийся за удовольствие завидует самоуглублённому.

 

Невежество – верховное зло, в нём причина страдания и бед; стало быть, первейшее средство к улучшению жизни – сегодня как и в дальнейшем – в обретении знания.

 

Тщетно суемудрие [метафизика], ибо далеко оно от задач облегчения жизни.

 

Освободить людей от несчастия жизни, узнать истину, которая приведёт их к великому покою – вот моё учение.

 

О, страждущие, знайте! Я покажу вам истину. То, что мы есть, есть только последствие того, что мы думали прежде. То, что мы есть, имеет основание в наших мыслях. Если человек говорит и действует с чистыми помыслами, то счастье следует за ним неотступно, как тень.

 

Прийдите ко мне. Я проповедую учение, которое ведёт к освобождению от всех несчастий жизни.

 

Человек, стрелой пронзённый, жаждет только одного: чтобы стрелу поскорее вытащили из его плоти, и нет у него ни малейшего желания рассуждать о том, из какого металла стрела, причиняющая ему боль, сделана, ни даже о том, отравлен её наконечник или всё-таки нет.

 

Все люди подвержены страданиям. Причина страданий – страсти и желания. Для того, чтобы избавиться от страдания, надо уничтожить в себе страсти и желания.

 

Для того, чтобы уничтожить страсти и желания, нужны четыре дела. Первое – пробуждение сердца; второе – очищение мыслей; третье – освобождение себя от недоброжелательства и раздражительности; четвёртое – пробуждение в себе любви не только к людям, но ко всему живому.

 

Всё живое боится мучения, всё живое боится смерти; пойми самого себя во всяком живом существе, не мучай и не убивай, не причиняй страданий и смерти. Всё живое хочет того же, чего и ты, всё живое дорожит своей жизнью, пойми же самого себя во всяком живом существе.

 

Есть трудные вещи в мире: будучи бедным, быть милосердным; будучи богатым и знатным, быть религиозным; подавить похоть и плотские желания, видеть приятный предмет и не желать приобрести его; переносить оскорбления без злобы; изучать предмет до самого основания; не осуждать невежественного; избегать споров; совершенно освободиться от самолюбия и быть одинаковым ко всем людям в своём сердце и в жизни.

 

Всегда помните: нет ничего постоянного, кроме перемен.

 

То, что одних людей ведёт к злу, другие превращают в средство и достигают благодаря этому освобождения от уз существования. Страстью мир скован, и страстью он освобождается.

 

Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу.

 

У человека со смущённой мыслью, с сильной страстью, видящего лишь удовольствие, – желание всё возрастает: поистине, он делает путы крепкими.

 

Желание беспечно живущего человека растёт, как сорная трава. Он мечется из существования в существование, как обезьяна в лесу, ищущая плод.

 

Как плодовитая трава, растут печали у того, кого побеждает это несчастное желание – привязанность к миру. Кто в этом мире побеждает это несчастное, трудно победимое желание, у того исчезают печали, как капли воды с листа лотоса.

 

Как дерево, хотя и вырванное, продолжает расти, если корень его не повреждён и крепок, так и страдание рождается снова и снова, если не искоренена склонность к желанию.

 

Люди, гонимые желанием, бегают вокруг, как бегает перепуганный заяц. Связанные путами и узами, они снова и снова в течение долгого времени возвращаются к страданию.

 

Желания, любовь, привязанность немыслимы без страдания. Как прочная цепь, связывают они человека со страданием и злом.

 

Я не могу освобождать тех, кем владеет сомнение, кто не стремится к истинной жизни. Познай истину – и тебе не нужно учителей, ты сам победишь временную жизнь.

 

Если продолжать прежнюю жизнь, если бездействовать, не будет конца этим путам и страдание не прекратится. Остаётся одно – разорвать путы.

 

Пойми четыре благородные истины: есть страдание, есть причины страдания, есть прекращение страдания и есть восьмеричный благородный путь к прекращению страдания, к безмятежности.

 

Не привязывайся к приятному и никогда – к неприятному. Не видеть приятное и видеть неприятное – зло. Поэтому не становитесь рабами приятного, ибо расставание с приятным – болезненно. Нет уз для тех, у которых нет приятного или неприятного.

 

Из приятного рождается печаль, из приятного рождается страх; у того, кто освободился от приятного, нет печали, откуда же быть страху?

 

Из склонности рождается печаль, из склонности рождается страх; у того, кто освободился от склонности, нет печали, откуда же быть страху?

 

Из привязанности рождается печаль, из привязанности рождается страх; у того, кто освободился от привязанности, нет печали, откуда же быть страху?

 

Из страсти рождается печаль, из страсти рождается страх; у того, кто освободился от страсти, нет печали, откуда же быть страху?

 

Из желания рождается печаль, из желания рождается страх; у того, кто освободился от желания, нет печали, откуда же быть страху?

 

Уничтожение желаний побеждает любую печаль.

 

Разрушаются драгоценные колесницы царей. Старость близит к разрушению тело; только учение добрых не стареет, не рушится, – пусть благородные возвещают благородным.

 

Услыхав слова благородных истин, мудрецы становятся чистыми, как пруд – глубокий, прозрачный и незамутнённый.

 

Нет огня пламеннее страсти, нет судороги пагубнее гнева, нет сети коварнее обмана, нет реки стремительнее желания.

 

«Всё сотворённое гибнет», − кто так говорит и видит, перестаёт сопротивляться страданиям, это путь к очищению.

 

«Все сотворённое − это горе и страдание», − кто так говорит и видит, перестаёт сопротивляться страданиям, это путь к очищению.

 

Кто в своём преходящем, в своём имени и в своей телесности не видит себя, тот знает истину жизни.

 

Никогда не отчаивайся. Будь уверен, что истина где-нибудь есть; она должна быть найдена, если только искать её с терпением и искренностью.

 

Иди к людям и поведай им ту радость, которая доступна всем. Надо помочь людям очнуться от долгого сна, освободиться от ослепления и познать, в чём истинная жизнь.

 

Глава Вторая

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: