СМЕРТНОСТЬ ТЕЛА, САМОПОЗНАНИЕ И БЕССМЕРТИЕ

 

 

Я много раз рождался в этом мире, ища Строителя дома, но не находя Его. Рожденье в теле всё вновь и вновь – горестно.

 

Увы! недолго это тело проживёт на земле, отверженное, бесчувственное, бесполезное, как чурбан.

 

Эта крепость была сделана из костей, покрыта мясом и напитана соком крови, и вот – обитают в ней старость и смерть, гордость и высокомерие.

 

Взгляни на сей изукрашенный образ, на тело, полное изъянов, составленное из частей, болезненное, исполненное многих чувств, в которых нет ни определённости, ни постоянства.

 

Тело – лишь мешок с костями. Что за радость видеть эти голубоватые кости и лысые головы подобные испорченным тыквам, раскиданным в осеннюю пору?

 

Люди носят здесь имя, их видят и слышат, но после их смерти ничего не останется.

 

Если ты искоренишь в себе всякое стремление к временному, телесному, если угасишь в себе страсти, всё земное, то не будет такой силы, которая могла бы причинить тебе смерть.

 

Кто в своём преходящем, в своей личности и в своём теле не видит себя – тот познал истину жизни.

 

Изнашиваются даже разукрашенные царские колесницы, так же и тело приближается к старости.

 

Посмотри только на эту разукрашенную тень, немощную, снедаемую бесконечными желаниями; и сил нет у неё, и защищаться она не может; совсем истощилось твоё тело – хилость и слабость в нём, будто уже оно готово рассыпаться на куски; жизнь в нём постепенно превращается в смерть. Лысый череп как тыква, которую срывают осенью. Какие теперь могут быть радости, какое веселие?

 

Изношено это тело, гнездо болезней, бренное; эта гнилостная груда разлагается, ибо жизнь имеет концом – смерть. Из костей сделана эта крепость, плотью и кровью оштукатурена; старость и смерть, обман и лицемерие заложены в ней.

 

Малознающий человек стареет, как вол: у него разрастаются мускулы, знание же у него не растёт. Но ты, понимая, что созданное обречено на разрушение, что разрушение уже заложено в нём, начинаешь искать вечно неизменное – и, в конце концов, найдёшь его.

 

Бойся незнания, но ещё больше бойся ложного знания. Отврати твоё зрение от мира обмана и не доверяй своим чувствам, – они лгут. В себе самом, во внеличном ищи вечного человека.

 

Телесность не есть моя сущность, это тело не есть моё «я». Если бы телесность была моим «я», то она не была бы подвержена болезни и страданиям и можно было бы сказать про телесность: я хочу, чтобы моё тело было таким, или не хочу, чтобы моё тело было таким. Но так как телесность не есть моё «я», то она подвергается болезням и про неё нельзя сказать: таковым должно быть моё тело или таковым не должно быть.

 

Телесность – непостоянна, а всё постоянное есть страдание. Можно ли сказать о непостоянном, о страдании, о том, что подвержено изменению, что это – Мы, что это – Я сам?

 

Быстро проходит эта жизнь! Если бы человек прожил сто лет и более, – всё равно он умрёт. Себялюбие приносит людям только одни страдания, заботы убивают людей, всё в мире стонет от отчаяния, – пойми только это и оставь эту временную жизнь.

 

Как пастух загоняет посохом своё стадо в стойло, так старость и смерть подгоняют нашу жизнь.

 

Как спелые плоды висят на дереве, готовые каждую минуту упасть, так и люди: едва родившись, находятся в постоянной опасности смерти.

 

То, чем дорожит человек, о чём он думает: «Это – моё», – всё это уйдёт от него, когда он умрёт, ничего он не удержит с собой. Пойми только это и отрешись обладать временным.

 

«Здесь я буду жить во время дождей, там я поселюсь летом», – так мечтает безумец и не помышляет о смерти, а она внезапно приходит и уносит человека озабоченного, корыстного, рассеянного, как наводнение смывает спящую деревню.

 

Те, кто не вёл праведной жизни, не достиг в молодости богатства, гибнут, как старые цапли на пруду, в котором нет рыб. Те, кто не вёл праведной жизни, не достиг в молодости богатства, лежат, как сломанные луки, вздыхая о прошлом.

 

Как увядший лист ты теперь, и посланцы смерти пришли за тобой. И ты стоишь у порога, и у тебя нет даже запаса на дорогу.

 

Жить значит умереть. Ни одно создание, которое дышит дыханием жизни, не может избежать смерти. Всё, что сложно, подвергнется разложению. Никто не может избежать разложения. Но добрые дела не умирают. Они пребывают вечно. Тот, кто осмеливается отдать смерти то, что принадлежит смерти, будет жить и достигнет, наконец, благословенного состояния безмятежности.

 

Смерть – это великий учитель глубочайших задач жизни. Тот, кто хочет узнать бессмертие, должен войти в чертоги смерти и узнать от смерти тайну жизни. Нет ни одного ребёнка, рождённого в этом мире, который бы не был предназначен как приношение смерти. Но смерть не есть руководитель.

 

Смерть предзнаменует разложение, но не может уничтожить души, и человек, который боится её, не обладает тремя дарами. Смерть допускает для тех, кто вошёл в её чертоги, возвращение и возрождение. Она допускает, далее, что поступки людей не погибают и, наконец, она открывает мужественному исследователю тайну жизни.

 

Смерть не только необходима в жизни как неизбежное последствие рождения, но это самое спасительное явление. Нет никакой причины говорить об ужасах смерти, как нет причины говорить об ужасах сна. На самом же деле есть прелесть в смерти, и это есть та прелесть смерти, которая ведёт к просвещению жизни.

 

Подумай только о том, чем была бы жизнь без смерти? Бессмысленной погоней за удовольствиями и ничего более. Смерть делает время драгоценным. Смерть заставляет нас думать и делает для нас религию необходимой. Смерть одна заставляет нас придавать ценность жизни.

 

Если бы не было смерти, то не было бы и героев, не было бы и мудрецов, не было бы просветлённых. И потому смерть не только есть учитель, но она есть и благодетель.

 

Смерть – это разложение, но человеческое существование не сметено смертью, как будто бы его никогда не было: всякий поступок его продолжается во всей его неприкосновенной торжественности.

 

С людьми то же самое, что с книгами. Ты можешь написать подлую вещь или изложить на листах хорошие, благородные мысли. Книга состоит не из листов, но из мыслей. Листы – это только материал, на котором пишут. И когда старая копия сделалась невозможной для чтения и частью обратилась в пыль, мысли её не умрут, ибо оне заключены в новую копию. Таким же точно путём сохраняется и человеческая душа.

 

Характер настоящего поколения отразится на грядущем поколении посредством наших поступков, наших слов, наших чувств, и когда мы умираем и уходим, то продолжают существовать наши поступки. Всё, что сложно, разложится снова, и бумага разложится также, будут жить только мысли.

 

Рассуждая о том постоянном, которое остаётся по совершении нами земного нашего пути, мы должны мудро предначертать наше будущее существование. Надо откладывать в сокровищницу милосердия, чистоты и праведных мыслей.

 

Тот, кто живёт благородными мыслями и хорошими поступками, будет жить навсегда, хотя бы тело его могло умереть. Он возродится к высшему существованию и наконец достигнет благословенной безмятежности.

 

Нет переселения нашего «я» в тела низших животных, но есть возрождение известной формы души, которое происходит сообразно совершённым нами поступкам.

 

Поступки твои – твои собственные и будут оставаться твоими навсегда. Мысли твои, слова твои, действия твои не уйдут; когда они пройдут, они будут оставаться с тобою. Они живые камни, из которых выстроена душа твоя. И нет никакой силы ни на небесах, ни на земле, ни в аду, посредством которой ты мог бы отделаться от них.

 

История твоей жизни – это и есть твоё «я», твоё истинное «я», и так как история твоей жизни продолжается и после твоей смерти, то твоё тождественное с самим собою «я» останется. И когда мы отойдём отсюда, из этой жизни, мы будем продолжать жить согласно нашим поступкам.

 

Оставь свою привязанность к наслаждению и свои мысли о собственном «я», а живи своими поступками, ибо они и есть действительность жизни. Все существа таковы, каковыми они являются по поступкам в своих прежних существованиях. Они умирают, но возникает наша личность.

 

То, что ты называешь личностью, то, что наслаждается, твоё «я», это только живущее воспоминание о прошлых делах.

 

Совершённые в прошлых существованиях дела запечатлеваются на каждом создании в характере его настоящего существования. Таким образом, прошлое рождает настоящее и настоящее есть чрево для будущего. Это закон поступков, закон причины и действия.

 

Знающий, что это тело подобно пене, понимающий его призрачную природу, сломавший украшенные цветами стрелы духа Тьмы, ты пройдёшь невидимый для царя смерти.

 

Некоторые не знают, что нам не суждено здесь погибнуть. У тех же, кто знает это, сразу прекращаются ссоры.

 

Ни сын, ни отец, ни родные и близкие – никто не поможет нам, когда поразит нас смерть; просвещённый и мудрый, ясно сознавший смысл этого, быстро расчищает путь, ведущий к успокоению.

 

Сотвори себе остров, борись энергично, будь мудрым! Очищенный от скверны, безупречный, ты достигнешь небесного царства благородных. Ты не придёшь больше к рожденью и старости.

 

Кто помышляет только о радостях успокоения, кто углублённый в свои думы, счастлив тем, в чём люди не видят счастья, тот разорвёт эти цепи смерти, тот навсегда сбросит их.

 

Ни дети, ни отец, ни кто-то ещё не могут быть защитой тому, кого схватила смерть. У родных и близких не найти защиты. Зная эту истину, пусть мудрец, внутренне сдержанный, быстро очистит себе путь, ведущий к безмятежности.

 

Ни зерно, ни богатства, ни склады золота, ни жена, ни дочери, ни сыновья, никто, кто ест свой хлеб, не может последовать за тем, кто покидает эту жизнь, потому что всё должно оставаться позади. Всякий поступок, который совершает человек – телом ли, голосом ли, умом ли, – всё это может называться его собственным, всё это он возьмёт с собой, когда пойдёт отсюда. Всё это есть то, что следует за ним, и всё это, как тень, никогда от него не отстанет. Пусть тогда все совершают благородные поступки – сокровищницу будущего богатства, ибо заслуга, приобретённая этой внутренней жизнью, вызовет благословение в будущей.

 

Велика сила самопознания, которой наделён ум. Истинно говорю тебе, друг, что в этом самом теле, хоть оно смертно и росту в нём чуть более двух аршинов, заключается целый мир, его развитие и его упадок, а также и путь, ведущий к освобождению.

 

Знающий, что своё «Я» – приятно, пусть бдительно охраняет себя. Мудрец должен бодрствовать в течение одной из трёх страж. Пусть он сначала себя приведёт в надлежащее состояние. Потом можно поучать и другого. Мудрый не собьётся с пути.

 

Люди ищут себе заступников и наставников вне себя самих и тем повергают себя в страдание.

 

Своё «Я» – господин себе. Кто же ещё может быть господином? Полным смирением своего «я» человек находит господина, которого трудно найти.

 

Истина для каждого человека заключена в его собственной душе.

 

Когда внутренний взор твой чист, тогда ты можешь наконец увидеть в глубине своей души то, чего искал по всему миру. Каждый человек носит это в себе. Это никогда не умирает. Это живёт вместе с нашей жизнью, – живёт тот свет, которого мы ищем.

 

Мы затемняем его, мы отворачиваем наше лицо от него, для того чтобы следовать какому-то странному свету, для того чтобы гоняться за какими-то огоньками в темноте, а всё это время в каждом человеке светит свет его души. Его можно затемнить, его можно засыпать нашим невежеством и грехом, но он никогда не умирает, а постоянно ярко горит для нас, когда только мы пожелаем искать его.

 

Перестаньте печалиться; нет никакой печали от потери этого тела; оно уже изношено старостью и болезнью, как старое платье.

 

То, что ты есть теперь, будет продолжать существовать и после окончания твоего телесного существования.

 

Только тот достиг истинного счастья, кто вступил в бессмертное состояние безмятежности, то состояние души, которое поднимается выше мелких мирских искушений и освобождает нас от заблуждений «я».

 

Если вы полюбите всем вашим любящим сердцем тот пример, который я даю вам, смерть никогда не в состоянии будет разделить нас.

 

Есть ли в тебе что-нибудь бессмертное или нет, исключительно зависит от тебя самого. Если ты состоишь из мыслей чистых и святых, – и ты чист и свят; если ты состоишь из мыслей грешных, – и ты грешен; и если ты состоишь из бессмертной истины, – ты бессмертен. Жизнь достигается только в бессмертии, и работа истины совершается в безмятежности.

 

Счастье, покоящееся на мирском благополучии, – это опасное положение, ибо всё меняется, и только тот воистину счастлив, кто отказался от привязанностей ко всему переменяющемуся.

 

Тот, кто ищет своего личного счастья, всегда должен быть полон боязни. Он может относиться безразлично к несчастию своих собратьев, но он не может быть слеп к тому, что тот же самый конец ожидает и всех нас. Счастлив тот, кто воздаёт смерти то, что принадлежит смерти. Он победил смерть, и какова бы ни была его судьба, он будет спокоен и будет владеть собою. Он отказался от воображаемого «я» и вступил в царство бессмертия. Он достиг безмятежности.

 

То, что мы из жизни в жизнь накапливаем в себе как знание, как мудрость, в конечном счёте не может привести нас к постижению подлинных тайн существования. То, что поможет постичь их, должно лежать где-то вне этой жизни, переживаемой нами от воплощения к воплощению.

 

Мы должны достичь такого знания, такой мудрости, которые освободят нас от всего, что может предстать пред нашим духовным взором как новое земное рождение.

 

Только тогда мы в состоянии перейти в нечто, именуемое словом «вечность», если в одной из земных жизней сможем освободиться от предстоящей – той, что должна была к ней примкнуть в сопровождении всех за ней следующих.

 

Знание и любовь – две основные движущие силы вселенной, и пока живое существо не исполнилось любовью, оно обречено нести цепи земного перевоплощения.

 

Зная, что это тело подобно всего лишь глине и праху, и укрывшись в мысли о духовной силе как в доспехах, пусть ищущий истины с оружием мудрости нападёт на духа Тьмы, и да сохранит он победу и да будет он свободен от привязанностей.

 

Сами светите себе, сами охраняйте себя, только в самих себе можете вы найти убежище. Убежищем вашим может быть только истина. Не ищите опоры ни в чём, как только в самих себе.

 

Не стремись ни к тому, что вверху, ни к тому, что внизу, ни вдали, ни в середине, – пусть сердце твоё не будет в этом мире. Только тогда победишь ты рождение и смерть.

 

Исполненные желаний возвращаются в материнское лоно, творящие зло попадают в преисподнюю, праведники – на небо, лишённые желаний достигают безмятежности.

 

Глава Девятнадцатая

СВЯТОСТЬ И ПРОСВЕТЛЕНИЕ

 

 

В мире этом может проявляться сила добродетели, в мире этом может проявляться сила правды. Состояние просветления возможно, и те, кто достигает его мудростью искренних мыслей и добрыми делами, покажут другим путь к спасению.

 

Сердца просветлённых полны истины и сочувствия, сострадания и долготерпения.

 

Безмятежность совсем не для тех, кто её желает, ибо безмятежность есть отсутствие желаний.

 

Тот, кто сидит в одиночестве, спит в одиночестве, бродит в одиночестве, тот, кто деятелен и сдерживает себя сам, пусть радуется вдали от обывателей, в лесной чаще.

 

Желая достигнуть святости, отыскать то, что лучше мирского, начинай свои поиски отказом от всего того, что мир считает хорошим. Мирские люди носят богатые прекрасные платья, а пустынники носят лохмотья; мирские люди заботятся о своей внешности, а ты презирай это; мирские люди соблюдают разные условности, а потому ты не придавай всему этому никакого значения.

 

Мир есть зло и, разумеется, всё то, что мир считает хорошим, также зло. Мудрости следует искать в совершенно противоположном всем тем условностям, которые созданы людьми.

 

Праведный никогда не выставляет напоказ своих добродетелей, – оттого-то все видят их и ценят его.

 

Победитель порождает ненависть, побеждённый влачит дни в печали. Отказ от победы и поражения – вот путь к покою и счастью.

 

Выдержка, долготерпение – вот высший аскетизм, ибо причиняющий вред другим – не подвижник, обижающий другого – не аскет.

 

Двух вещей нужно избегать: дурных привычек и умерщвления плоти.

 

Убивая своё тело, мы лишаем возможности разум – наш единственный светоч в этой жизни – освещать нам путь. О теле мы должны заботиться, а не убивать его, но заботиться мы должны постольку, чтобы ярче горела жизнь разумения, чтобы заботы о теле не мешали разумной жизни.

 

Самобичевание – это ещё большее подчинение плоти, чем роскошь и забвение. Как можете вы забыть тело и обратить душу к лучшим мыслям, если вы постоянно мучите это тело и постоянно помните о нём? Ваши соблазны будут теми же соблазнами, будете ли вы бороться с ними бесполезными самоистязаниями или же предаваясь им. И как можете вы обратить ваш ум к размышлениям, если вы постоянно заняты страданиями своего тела?

 

Тело нужно держать в здоровье, чтобы не делать затруднения душе нашей. И поэтому живи очень здоровой, очень умеренной жизнью, потребляя еды и питья ровно столько, чтобы держать в здоровье своё тело. Это самое главное, это начало чистой жизни.

 

Человек, который начинает жить для души, подобен человеку, который вносит свет в тёмный дом. Темнота тотчас же рассеивается. Только упорствуй в такой жизни, и в тебе свершится полное просветление.

 

Как на куче мусора, выброшенного на большую дорогу, может вырасти лотос, сладкопахнущий и радующий ум, так ученик поистине просветлённого выделяется мудростью среди слепых посредственностей, среди существ, подобных мусору.

 

Солнце сияет днём, луна светит ночью. Воин сияет в доспехах, ведающий истину сияет при размышлении. Но день и ночь напролёт ярким блеском сияет просветлённый.

 

Честь и праведность, истина и любовь – прекрасные вещи, но оне только начало пути, оне только врата в него. Сами по себе оне не приведут человека к великому покою. В них не лежит спасение от мук мира. Для того чтобы человеку быть праведным, необходимо гораздо большее. Одна святость не есть врата к счастью, и все, кто пробовали это, это знают. Одно это не даёт человеку возможности преодолеть страдания.

 

Когда человек очистит своё сердце любовью, освободит себя от зла добрыми делами и мыслями, тогда только он и будет обладать таким взором, чтобы увидеть дальнейший путь, по которому ему надо итти. Тогда ему явится истина, что жизнь действительно – зло, которого следует избегать, жизнь – горе; и человек, который захочет избежать зла и горя, должен избежать самой жизни, но не смерти.

 

Смерть этой жизни есть только начало другой, точно так же, как если вы закрываете источник в одном направлении, то он вырвется в другом. Но нельзя убивать ни себя, ни других. Взять чью-нибудь жизнь теперь – это значит осудить себя на долгую и более несчастную жизнь потом.

 

Конец несчастия лежит в великом покое. Человек должен отделить себя от этого мира, который есть печаль. Ненавидя борьбу и состязание, он научится любить покой и так подчинит свою душу, чтобы мир показался ему таким беспокойным, каков он и есть на самом деле.

 

И тогда, когда его сердце будет устремлено к великому покою, душа его придёт к своей цели. Утомлённая землёю, она придёт на небеса, где уже нет больше бурь, где нет больше борьбы, где царствует неизменный покой. И это не смерть, а великая безмятежность.

 

Всегда чистая, как стекло прозрачная, скользит между бессмертными жизнь. Луна изменяется, поколения проходят, их небесная жизнь течёт бесконечно, без перемены среди разрушения и упадка материального мира.

 

Преданный не находит удовлетворения даже в небесных удовольствиях. Полностью просветлённый ученик радуется только уничтожению желания.

 

Не говорите о наградах, когда существует обязанность, которая должна быть исполнена.

 

Пока есть страдания в мире, до тех пор я не приду в состояние покоя; никогда не пожелаю я подняться к небесам блаженства. Я хочу возродиться в глубочайших пропастях ада. Там несчастье самое большое и там больше всего нуждаются в спасении. Вот это-то и есть самое лучшее место, чтобы просветить находящихся в темноте, дать выход тем, которые затерялись, и указать путь тем, которые заблудились.

 

Сам себя побуждай, сам себя проверь. Такой ученик, следящий за собой, сосредоточенный, будет счастливо жить.

 

Ибо ты сам себе господин, ибо ты сам себе путь. Поэтому смири себя, как купец хорошую лошадь.

 

Лучше, чем завладеть всей землёй, лучше, чем взойти на небо, лучше, чем властвовать над всем миром, лучше всего этого радость первых шагов к святости.

 

Трудно стать человеком; трудна жизнь смертных; трудно слушать истинную мудрость; трудно рождение просветлённого.

 

Того только можно назвать истинно праведным человеком, кто терпеливо и кротко переносит обиды и поругания.

 

Если даже человек постоянно твердит писание, но, нерадивый, не следует ему, он подобен пастуху, считающему коров у других. Он непричастен к святости.

 

Если даже человек мало повторяет писание, но живёт, следуя мудрости и добродетели, освободившись от страсти, ненависти и невежества, обладая истинным знанием, свободным разумом, не имея привязанностей ни в этом, ни в ином мире, – он причастен к святости.

 

Истинно, скаредные не попадают в мир богов; глупцы, действительно, не восхваляют даяния. Мудрый же, давая, радуется: ведь благодаря этому он счастлив в другом мире.

 

Неделание зла, достижение добра, очищение своего ума – вот учение просветлённых.

 

Неоскорбление, непричинение вреда и воздержанность, умеренность в еде, и уединённое существование, и преданность возвышенным мыслям – вот учение просветлённых.

 

Все церемонии – глупость. Есть только один идеал в мире – разрушить все иллюзии. То, что истинно, останется. Как только уйдут тучи, солнце зальёт всё вокруг светом.

 

Пусть некто месяц за месяцем тысячекратно в течение ста лет совершает жертвоприношения, и пусть другой воздаст честь, – хотя бы на одно мгновение, – совершенствующему себя. Поистине, такое почитание лучше столетних жертвоприношений.

 

Что бы ни пожертвовал в этом мире в течение года добродетельный как милостыню или приношение, всё это не стоит и ломаного гроша. Уважение к ведущим праведную жизнь – лучше.

 

Никому невозможно перечислить достоинства («такие, мол, да этакие») того, кто почитает достойных почтенья (будь то просветлённые или ученики), преодолевших препятствия, освободившихся от печали и жалоб, – того, кто почитает таких достигших освобождения и не знающих страха.

 

Один день жизни добродетельного и самоуглублённого лучше столетнего существования порочного, невежественного и распущенного человека.

 

Один день жизни обладающего кипучей энергией лучше столетнего существования ленивого и лишённого энергии человека.

 

Один день жизни видевшего начало и конец лучше столетнего существования человека, не видящего начала и конца.

 

Один день жизни видевшего бессмертную стезю лучше столетнего существования человека, не видящего бессмертной стези.

 

Один день жизни видевшего высшую мудрость лучше столетнего существования человека, не видящего высшей мудрости.

 

Восхождение на небо лучше, чем власть над всем миром. В небе нет пути; нет отшельника вне нас. Люди находят радость в иллюзиях, мудрецы свободны от иллюзий. У просветлённых нет непостоянства.

 

Только тот блажен, кто идёт истинным путём, кто победил время, для кого нет ни прошедшего, ни будущего, чьи помыслы чисты, кто не влечётся к земному пристанищу.

 

Пусть тот, кто следует моему учению, хотя и живёт ещё в теле, смотрит на телесное как на временное: скорбь возникает из телесных желаний, но, будучи ревностным, стойким, мудрым, можно победить эту скорбь.

 

Думая, размышляя, можно победить страдание. И кто сам будет постоянно светить себе, сам охранять себя, не прибегая ни к какому внешнему убежищу, а видя это убежище только в истине, – тот только вступит в вечную жизнь.

 

Не осуждай учений других мудрецов и исповедующихся религий и, если в чём-нибудь не соглашаешься с ними, всегда старайся отыскать в них самое существенное и истинное, обращая на это внимание людей, спрашивающих твоего мнения.

 

В каждом исповедуемом людьми учении есть истина, перед которой каждый должен преклоняться, которую должен уважать и следовать ей в жизни.

 

Того, кто исполнен веры и добродетели, наделён духовной славой и духовным богатством, в каком бы месте он ни оказался, чтут повсюду.

 

Благие сияют издалека, как Гималайские горы. Злых же и вблизи не видно, как не видно стрел, пущенных ночью.

 

У цветов аромат не распространяется против ветра. Аромат же добродетельных распространяется и против ветра. Благой человек проникает во все места.

 

Какой тропой поведёте вы этого просветлённого, владеющего безграничными сферами, у которого победа не превращается в поражение и чья побеждённая страсть уже не продолжается в этом мире?

 

Какой тропой поведёте вы этого просветлённого, владеющего безграничными сферами, у которого нет завлекающей в ловушку привязанности, желанья, сбивающего с пути?

 

Мудрецы, которые никого не обижают, чья плоть всегда смиренá, идут в неизменяемое место, и, придя туда, они не страдают.

 

Даже боги завидуют тем просветлённым, исполненным глубоких мыслей, которые наслаждаются спокойствием освобождения, преданы размышлениям, мудры.

 

О, как счастливы мы, проживая без ненависти к ненавидящим нас! Как счастливы мы, если живём без ненависти среди ненавидящих!

 

О, как счастливы мы, свободные от жадности среди жадных. Среди людей, снедаемых жадностью, живём мы, свободные от неё!

 

О, как счастливы мы, ничего не называя своим! Светлым богам подобны мы, напоённые святостью!

 

Здоровье – величайшая победа; удовлетворение – величайшее богатство; доверие – лучший из родственников; безмятежность – величайшее благо.

 

Мудрые уходят из мира, победив царя Тьмы с его воинством.

 

Глава Двадцатая

ВЕДАЮЩИЕ ИСТИНУ

 

 

Я – царь, но я царь не обыкновенный. Я – царь истины, потому что истиною я могу повернуть колесо жизни.

 

Корень зла в незнании истины.

 

Убив желание и гордыню, сознав заблуждения ложных учений, устранив чувственные удовольствия и все препятствия на пути блаженства, ведающий истину идёт по жизни невозмутимо.

 

Прерви цепь рождений, иди вперёд, гони прочь желания, о, ведающий истину.

 

Тот, кто живёт в покое, зовётся отшельником; отбросивший свою грязь зовётся очистившимся; и тот, кто отринул иллюзии, зовётся ведающим истину.

 

Для ведающего истину нет ничего выше, чем удерживать свой ум от приятного.

 

Приятны леса. Где не радуются прочие люди, возрадуются лишённые страсти, ибо они не ищут чувственных удовольствий.

 

Живите в тени высоких дерев.

 

В деревне или в лесу, в долине или на холме, – где бы ни жили ведающие истину, любая земля там приятна.

 

Нельзя ударить ведающего истину, но и ведающий истину пусть не изливает свой гнев на обидчика. Позор тому, кто ударил ведающего истину, и ещё больший позор излившему гнев на обидчика.

 

Ни спутанные волосы, ни благородство происхождения не дают ни мудрости, ни святости. В ком истина и знание, тот один и счастлив, и свят, и мудр.

 

Я называю ведающим истину того, кто говорит правдивую речь, поучительную, без резкостей, никого не обижающую.

 

Я называю ведающим истину того, у кого нет желаний, кто с помощью знания освободился от сомнений и достиг погружения в бессмертие.

 

Я называю ведающим истину того, для кого не существует ни этого мира, ни иного, ни обоих вместе, кто бесстрашен и свободен от привязанностей.

 

Я называю ведающим истину того, кто размышляет, свободен от страстей, спокоен, кто делает своё дело, преодолевает желания, кто достиг высшего блага.

 

Я называю ведающим истину того, кто не совершил зла ни телом, ни словом, ни мыслью – кто сдерживает себя в трёх вещах.

 

Я называю ведающим истину того, у кого ни в этом мире, ни в том нет желаний, кто отрешён и не имеет склонностей.

 

Я называю ведающим истину того, кто свободен от привязанностей и лишён благ.

 

Я называю ведающим истину того, кто здесь, в этом мире, не берёт того, что не дано, будь оно длинным или коротким, малым или большим, добрым или злым.

 

Я называю ведающим истину того, у кого мало желаний, кто не имеет дома и не связан ни с домовладельцами, ни с бездомными.

 

Я называю ведающим истину того, кто здесь, отказавшись от страсти и желания, бездомный, бродит вокруг, в ком угасло желание существовать.

 

Я называю ведающим истину того, кто разорвал путы и кто, действительно, не дрожит от страха, кто преодолел привязанности и отрешился от мира.

 

Я называю ведающим истину того, кто, устранив препятствия, искоренил вражду, привязанность, сомнение и невежество.

 

Я называю ведающим истину того, кто, не будучи виноватым, сносит упрёки, наказания, заточение, у кого терпение – сила, а сила – бессметное войско.

 

Я называю ведающим истину того, кто так же мало стремится к чувственным удовольствиям, как вода к тому, чтобы удержаться на листе лотоса, или горчичное зерно – на острие шила.

 

Я называю ведающим истину того, кто достиг высшего блага, кто знает правый и ложный путь, мудреца, чьи знания глубоки.

 

Я называю ведающим истину того, кто отрешился от мира и сбросил ношу, кто даже в этом мире знает уничтожение своего страдания.

 

Я называю ведающим истину того, кто не убивает и не заставляет убивать, кто не поднимает палку на живые существа, трусливые они или храбрые.

 

Я называю ведающим истину того, кто среди взволнованных остаётся невзволнованным, среди подымающих палку – спокойным, среди привязанных к миру – свободным от привязанностей.

 

Я называю ведающим истину того, с кого страсть, и ненависть, и гордыня, и лицемерие спадают столь же легко, как горчичное зерно с острия шила.

 

Я называю ведающим истину того, кто здесь избежал привязанности и к доброму и к злому, кто беспечален, бесстрастен и чист.

 

Я называю ведающим истину того, кто, как луна, без пятен, чист, безмятежен, невзволнован, у кого угасла радость существования.

 

Я называю ведающим истину того, кто преодолел эту грязную, трудную дорогу – жизнь в материальном мире, – этот обман, кто переплыл бурный поток и достиг другого берега, кто вдумчив, свободен от желаний и лишён сомнений, не имеет привязанностей и спокоен.

 

Я называю ведающим истину того, кто свободен от гнева, соблюдает свои обязанности, добродетелен и лишён вожделений, кто сдержан и для кого это тело – последнее.

 

Я называю ведающим истину того, кто, оставив привязанность к человеческому, преодолел и небесные привязанности, кто отрешился от всех привязанностей.

 

Я называю ведающим истину того, у кого нет желаний, кто с помощью знания освободился от сомнений и достиг погружения в бессмертие.

 

Я называю ведающим истину мужа, победившего все миры, того, кто отказался от приятного и неприятного, кто хладнокровен и отрезает себе путь к новому рождению.

 

Я называю ведающим истину того, кто знает всё о смерти и рождении живых существ, кто свободен от привязанностей и просветлён.

 

Я называю ведающим истину того, чью стезю не знают ни люди, ни боги, ни полубоги, – мудреца, достигшего свободы и избавления от желаний.

 

Я называю ведающим истину того, кто свободен от привязанностей и ничего не имеет, для кого ничего нет ни в прошлом, ни в будущем, ни в настоящем.

 

Я называю ведающим истину того, кто знает своё прежнее существование и видит небо и преисподнюю; кто, будучи мудрецом, исполненным совершенного знания, достиг уничтожения рождений; кто совершил всё, что возможно совершить.

 

Глава Двадцать Первая

ПОСЛЕДНЕЕ НАПУТСТВИЕ

 

 

Крепко запомните: нет ни в чём постоянства, постоянны только сами перемены.

 

Если люди и желают чего, так это перемены. Они устают от настоящего и желают будущего. А когда приходит будущее, они находят его не лучше, чем прошлое. Счастье лежит во вчерашнем дне и в будущем, а никогда в настоящем.

 

В юности мы смотрим вперёд, а в старости смотрим назад. Что такое перемена, как не смерть настоящего? Жизнь есть изменение, и изменение есть смерть.

 

Помните: истинная жизнь – вне времени.

 

Люди содрогаются и боятся смерти, в то же время смерть и жизнь это одно и то же, неотделимое, неразделимое с печалью.

 

Люди, которые желают жизни, подобны людям, жаждущим и пьющим из моря; каждая капля, которую они пьют из отравленного моря существования, разумеется, развивает в людях ещё большую жажду. А они продолжают слепо пить и говорить, что они жаждут.

 

Мир несчастен потому, что он живёт, потому что он не видит, что то, за что он должен бороться, – не жизнь, то есть перемена, недовольство, суета и смерть, а покой, великий покой – безмятежность. Вот в чём та жизнь, к которой должен стремиться человек.

 

Когда возникает угроза того, что чистое учение совершенно исчезнет, и когда люди снова впадают в чувственные вожделения и в умственный мрак, тогда рождается новый Просветлённый.

 

Пробуждение моё началось тогда, когда я увидел страдание жизни. Мир полон страдания, и конец жизни есть смерть.

 

Воистину, жизнь есть страдание, Но просветлённый приходит в мир, чтобы указать путь к спасению. Цель его – научить людей, как избавиться от страдания.

 

Горечь жизни сладка для того, кто нашёл покой в безмятежности.

 

Если ты стремишься освободиться от зла, выступай на этот путь с решимостью, отрекись от самолюбия, займись работой над собою и с прилежанием трудись над своим спасением.

 

Только неустанною работой можно найти мир. Смерть можно победить, только отказавшись от себя, и только ревностными усилиями достигается вечное блаженство.

 

Не смотрите на мир, как на зло, ведь тот, кто обманывает, будет когда-нибудь разорён вследствие своих же обманов. Счастье, которого вы ищете, это удовольствие греха без злых последствий греха.

 

Люди, которые не шли по путям праведности и которые не приобрели сокровища в своей юности, лежат, и вздыхают о своём прошлом. Действительно, в мире есть зло; но зло, на которое ты жалуешься, есть только справедливый закон воздаяния. Что человек посеял, то он и пожнёт.

 

Тот, у кого печаль других делается его собственной печалью, быстро понимает призрачность своего «я». Он подобен цветку лотоса, который растёт из воды, но вода не смачивает его лепестков. Мирские удовольствия не обольщают его, и у него не будет причины раскаиваться.

 

Ты ходил по благородным путям праведности и будешь наслаждаться чистотою твоих трудов. Если ты желаешь исцелить болезнь сердца так же, как, по твоим понятиям, можно исцелить болезнь тела, то пусть люди увидят плоды, которые вырастут из семян самоотверженности.

 

Как только люди узнают блаженство истинного направления ума, то вступят на путь и достигнут того состояния готовности и покоя, в котором будут находиться выше удовольствия и страдания, выше мелких влечений, мирских желаний, выше греха и искушения.

 

Ступай же теперь назад к себе домой и возвести твоим друзьям, которые уже вкусили страданий, что тот, чей ум освобождается от грешных желаний, преодолеет несчастья жизни.

 

Распространи везде благостность словами и делами. Будь готов служить другим на помощь, уча их в духе всемирной любви.

 

Живи счастливо между больными; между алчными оставайся свободным от алчности; между людьми ненавидящими живи свободным от ненависти, – и те, кто будут свидетелями твоей святой жизни, последуют за тобою по пути освобождения.

 

Тот, кто прежние свои злые дела заслонил добрыми, теперь сияет в этом мрачном мире словно месяц, вышедший в тёмную ночь из облаков.

 

Всё, что мы представляем из себя, есть последствие того, о чём мы думали: оно основано на наших мыслях, оно сделано нашими мыслями.

 

Долга ночь для бодрствующего; долог путь уставшего; долга жизнь для глупцов, не знающих истинного закона.

 

Не заботьтесь много о том, что останется от меня, когда я отойду в Мир, а лучше постарайтесь жить той жизнью, которая ведёт к совершенству. Отдайтесь тому внутреннему влечению, которое делает вас способными достигнуть вечного покоя.

 

Когда я покину жизнь и когда я больше не буду видим вами, не думайте, что я не живу больше с вами. Вы имеете у себя те законы, которые я открыл; вы имеете у себя моё учение, и через него я буду всегда с вами. Не думайте поэтому, что я покинул вас одних навсегда.

 

Помните, что жизнь и смерть одно и то же. Никогда не забывайте этого. Для этого только я и собрал вас вместе, ибо жизнь и смерть одно и то же.

 

Человек возвращается в сей мир, дабы пожать жатву дел, посеянных им в прошлой жизни. Таково воздаяние, такова его нынешняя земная жизнь.

 

Пересекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобождён, то, что бы ни случилось, ты не придёшь снова к рождению и старости.

 

Как человека, счастливо вернувшегося домой после долгого отсутствия, радостно приветствуют его родственники, друзья и близкие, так и добрые дела, совершённые здесь, там, – в ином мире, – радостно встречают отшедшего, приветствуют его, как друзья своего доброго друга.

 

Восхождение на небо лучше, чем царская власть, и безмятежность лучше, чем власть над всем миром.

 

Как невидим путь орла в небе, так же незрим путь мудреца среди людской суеты.

 

Кто находит удовлетворение в спокойной мысли, постоянно размышляет, думает о неприятном, именно тот положит конец желаниям, тот уничтожит путы духа Тьмы. Он достиг совершенства, он бесстрашен, и у него нет желаний; безупречный, он уничтожил тернии существования; это его тело – последнее.

 

Я всё победил, я всё знаю; что бы ни случилось, я не запятнан. Я отказался от всего, с уничтожением желаний я стал свободным. Учась у самого себя, кого назову я учителем?

 

Никто не может помочь вам, помогайте себе сами. Ваш труд – единственное ваше спасение.

 

Будда – это только название бесконечного знания, бесконечного, как небеса. Я, Гаутама, достиг этой стадии озарения, и каждый из вас способен достичь её, если будет сражаться за знание.

 

Нет никого ни в этом мире, ни в ином, – нет ни учёных, ни властных, ни слабых, ни сильных, кто бы мог изменить мои мысли, кто бы мог повернуть по-своему моё сердце. Оно – моё, никто не властен над ним.

 

Друзья мои, живите так, как я учил вас. Освобождайтесь от опутывающей людей сети страстей. Идите по тому пути, который я указал вам. Помните всегда, что телесное всё разрушается, только истина неразрушима и вечна. В ней ищите спасение.

 

В. Н. Т о п о р о в

 

БУДДА, ЕГО ЖИЗНЬ И УЧЕНИЕ

 

У царя родился сын, желанный и долгожданный. Он рос окружённый любовью и заботами ближних, пользуясь всеми преимуществами своего положения. Первые два десятилетия жизни были завершены женитьбой. И казалось, что и в дальнейшем жизнь будет столь же безоблачна и исполнена того, что обычно называют счастьем: любимая жена и опора в старости – дети, верные друзья, славные воинские подвиги, пиршества, сладостная музыка, завораживающие танцы, увлекательные легенды. Но случилось иначе, и на первый взгляд случайные события изменили привычный ход жизни. Конечно, случайным было то, что царский сын увидел ветхого старика, несчастного больного, изнурённого лихорадкой, или мертвеца, но не случайно жизнь врывалась в этот индийский «соловьиный сад» и ставила вопросы, на которые нельзя было не отвечать, особенно если они были обращены к человеку пытливому и легко ранимому при виде страданий и зла. Понятно, эти вопросы волновали тогда многих, и действительность, как нередко случается, услужливо подсовывала готовые ответы в виде старых догм ведийской мифологии, в виде ритуальных клише, жестоких жертвоприношений, изнуряющего аскетизма, в котором истинное подвижничество переплеталось с фокусничеством и саморекламой. Однако человек глубокого и самостоятельного ума, широких взглядов, беспримерной внутренней честности, Гаутама (таково было его фамильное имя) должен был всё обдумать сам. Кончалось третье десятилетие его жизни. По видимости всё было как прежде. Но скрытая работа ума не останавливалась. Картины человеческих страданий столь неотразимо подействовавшие на юношу, стали предметом кропотливого анализа. И однажды стало ясно, что желания, любовь, привязанность немыслимы без страдания; как прочная цепь, связывают они человека со страданием и злом. Если продолжать прежнюю жизнь, если бездействовать, не будет конца этим путам и страдание не прекратится. Остаётся один выход – разорвать путы. Гаутама так и сделал: когда у него самого родился сын и возникла ещё одна новая цепь, глубокой ночью он ушёл из дома, чтобы искать истину. Так началось Великое Отречение, дни и годы скитальческой жизни, тяжких искушений, долгих бесед с мудрецами, умерщвления плоти, мучительных сомнений и поисков. Прошло шесть лет, прежде чем жаждущий истины и ненавидящий страдание понял, что до сих пор не было подлинных ответов на мучившие его вопросы. Просветление наступило неожиданно. Однажды ночью, отдыхая под деревом и размышляя, Гаутама стал просветлённым – Буддой. Он понял Четыре благородные истины: есть страдание, есть причины страдания, есть прекращение страдания и есть восьмеричный благородный путь к прекращению страдания, к Нирване. Эти простые истины и стал проповедовать Будда народу: ясно, без метафизических ухищрений, без ораторских приёмов философа-эрудита, простым языком, на котором говорил народ. Так было приведено в движение «Колесо Дхаммы». Сорок с лишним лет продолжалось странствование Будды и его учеников по Индии с проповедью нового учения. Их жизнь шла спокойно и размеренно; редкие разногласия почти не нарушали её течения. Члены общины не только не преследовались, но охотно принимались как населением, так и правителями: число приверженцев постоянно росло. Сам Будда дожил до глубокой старости и умер, когда им было совершено всё, что он собирался сделать.

Так говорит предание.

А потом началась посмертная история Будды, история распространения и искажения его учения, история обожествления Будды и превращения его в целый легион Будд. В Индии рассказывают о деревнях, покинутых жителями и в скором времени поглощённых джунглями. Примерно то же случилось с учением Будды. В Индии уже к середине I тысячелетия до н. э. существовала вполне определённая, сильно развитая и до деталей разработанная религиозная и философская традиция. Именно она поглотила учение Будды, сначала постепенно вытесняя из него то, что ей противоречило, и вводя в него то, что было уже известно и привычно. Вскоре появились легенды о чудесном рождении, о предсказании мудрецов, заявивших, что родился Чакравартин – всемирный монарх; предания о тридцати двух затмениях, о прозрении слепых и исцелении увечных, о торжестве всей природы и о прекращении мучений в преисподней по случаю рождения Будды. Рассказывают, что, едва родившись, младенец восклицает львиным голосом: «Я глава мира: это моё рождение – последнее». И далее вся жизнь Будды излагается на фоне фантастических подвигов и чудесных явлений, точнее, они и составляют главную цель его земного пути. Со временем оформляется учение о Бодхисаттвах – избранных или будущих Буддах, начинают поклоняться Манджушри, олицетворявшему мистическое познание, и Авалокитешваре – символу могущества. Первоначальное учение Будды смешивается с культом Шивы и с магией в тантрическом буддизме, с местными примитивными верованиями в тибетском и монгольском ламаизме, с даосизмом и отчасти конфуцианством в Китае, с культом предков в японской разновидности буддизма.

Строго говоря, учение Будды не было ни религиозным, ни философским. Будду не интересовали метафизические спекуляции, он уклонялся от дискуссий на тему об абсолютном, о Боге, о душе, и не столько потому, что он считал эти темы недостойными или не знал, как на них ответить, сколько из-за того, что цель его учения была сугубо практическая – помочь избавиться от страдания, а рассуждения на указанные выше темы не могли помочь в деле освобождения. Будда выступал против догм, авторитетов, слепой веры; он говорил, что истин так же много, как листьев в лесу, и истина, возвещенная им, не более чем горсть листьев; он часто отвечал молчанием на вопросы людей, которые считали его всезнающим или знающим-во-что-бы-то-ни-стало.

Общеизвестно, что в течение веков Будду почитали и продолжают почитать в Индии, в Центральной Азии, Тибете, Китае, Монголии, Корее, Японии, на Цейлоне, в Бирме, Индокитае, Индонезии, в ряде областей Сибири, в Калмыкии. Менее известно, что в качестве святого Будда проник в христианскую, манихейскую, зороастрийскую, мусульманскую религии. Ещё в конце XVI в. под именем святого Иосафата он появляется в «Римском мартирологе». Православная церковь 19 ноября отмечает память Иоасафа, царевича индийского, вместе с памятью преподобного Варлаама. О них же и прежде всего об Иоасафе Прекрасном, пели в России раскольники и странники. Можно думать, что сказание об Иоасафе проникло к нам не только благодаря древнерусскому переводу с греческого, но и благодаря непосредственным связям Руси с Востоком, о которых, может быть, свидетельствует «Стих о Голубиной книге», сопоставляемый с древнеиндийским мифом о сотворении мира из членов первого человека Пуруши, или история распространения шахмат на Руси (непосредственно с Востока и через Западную Европу), восточные мотивы в древнерусском искусстве и в народном творчестве. К сожалению, этот первостепенной важности вопрос об отношениях России к Востоку, дебатировавшийся начиная с «Повести временных лет» до Владимира Соловьёва, до сих пор не только не получил синтетического разрешения, но, по существу, ещё не поставлен вполне научно.

Если превращение Будды в христианского святого Иоасафа стало возможным благодаря «Повести о Варлааме и Иоасафе», проникшей в Европу через иранскую, арабскую, сирийскую и грузинскую среду, то его появление в мусульманской литературе (ср. эпизод о «Субботнике» – ас-Сабти, сыне знаменитого Харун ар-Рашида, в сказках «Тысячи и одной ночи») произошло раньше и непосредственнее. В ещё большей степени сказанное относится к манихейской литературе.

Исследователи указывают и другое направление в эволюции образа Будды: он становится магом, злым духом, который предаётся анафеме.

Не мудрено, что подобные далеко идущие трансформации личности Будды, особенности его жизнеописания, расцвеченные необузданной фантазией ещё на индийской почве, полное равнодушие к истории и хронологии в древней Индии и ряд других обстоятельств крайне неблагоприятно сказались на изучении первоначального буддизма, на попытках реконструкции раннего этапа в учении Будды. Более того, остроумный французский индолог Э.Сенар подверг сомнению реальность существования Будды и предлагал рассматривать его жизнь как отражение солнечного мифа. И хотя соображения Сенара были единодушно отвергнуты и было даже показано, что, пользуясь его методами, можно было бы и жизнь Наполеона представить как солнечный миф, некоторые наши историки, плохо знакомые с проблемами буддизма, продолжают высказывать необоснованные сомнения в реальности исторического существования Будды.

Разумеется, было бы неправильно, рассматривая историю учения Будды и позднейшего буддизма, ограничиться лишь указанием основных направлений в развитии буддизма как религии и не упомянуть о замечательных достижениях в области построения неаристотелевской логики, понастоящему понятой и оценённой лишь в ХХ в., психологии, философии, художественной литературы и искусства. Эти непреходящие ценности, связанные с именами Дигнаги и Дхармакирти, Нагасены и Нагарджуны, Васубандху и Буддхагхоши, Ашвагхоши и Арья Шуры, делают необходимым изучение буддизма с самых различных сторон.

 

 

1960 г.

 

 

П. А. Б у л а н ж е

ЖИЗНЬ И УЧЕНИЕ БУДДЫ

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: