О духовной слепоте, невидении своей греховности.

«Ибо ты говоришь: " я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг». Откр.3.17

«Не столько заботится диавол о том, чтобы грешили, сколько о том, чтобы не видели греха и оставались грешниками». Святитель Иоанн Златоуст

«Грех ограничивает ум и запирает дверь ведения» Преподобный Ефрем Сирин

Один великий хужожник написал великолепную картину, но был печален. «отчего ты так печален»? – спросили его ученики. «Я не вижу недостатка в своей работе» - ответил великий художник. И добавил: «А это есть признак угасания моего таланта».

Невозможно при зубной боли не обращать на неё внимания.

Самая опасная болезнь та, которую мы нечувствуем. Так, например, развиваются многие опуховлевые процессы. Лучше быть слепым телесно, но зрячим духовно (например, Матрона Московская), чем быть зрячим телесно, но слепым духовно. Христос называл фарисеев «вождями слепыми», «может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму? », «И сказал Иисус: на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы. 40 Услышав это, некоторые из фарисеев, бывших с Ним, сказали Ему: неужели и мы слепы? 41 Иисус сказал им: если бы вы были слепы, то не имели бы [на] [себе] греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас» (Ин.9.39-41)

Что же мы должны ясно и четко видеть ( вчём заключается духовное зрение)? – 1) добро и зло (начиная с помыслов и кончая поступками) 2) нечистоту своей души, греховность, зрение своих грехов.

Беда, когда ум наш не видит, а сердце не чувствует! Значит поврежден барометр нашего духовного здоровья – совесть.

Совесть видит, ощущает грех. Если совесть приглушена, то она не ощущает (сердце) и не видит (ум) свои грехи. См. в разделе «Христианская антропология. Совесть».

Внимание, трезвение – видение самого себя, это зрение. Невнимание к себе – слепота.

Слепота – нечувствие («окамененное нечувствие), неверие.

«Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1Ин.1.8). А довольно часто люди даже не знают в чем им каяться, не видят в себе грехов. А кто не видит своих грехов, кто видит себя здоровым, тому зачем Спаситель? Здоровые нужду во враче не имеют. Правильная духовная жизнь как раз направлена на то, чтобы увидеть в себе и во всем человечестве греховность, поврежденность человеческого естества, и что сами своими силами излечиться не можем, но нужен Врач, Спаситель.

Чет отличается грешник от святого? Святой – не видит себя святым, а видит себя грешником. Грешник – не видит себя грешником, а видит себя святым (праведным).

« Есть только два типа людей: праведники, считающие себя грешниками, и грешники, считающие себя праведниками» (Паскаль). П раведный считает себя грешником, потому что у него хватает мужества и внутреннего зрения видеть свою неправду. А грешный человек ничего не видит — только свое собственное «я» и всегда в розовом свете. Один реалист, другой фантазер. Один человек целостный и сильный, другой внутренне очень слабый» (Патриарх Кирилл)

 «Превозношение заставляет и слепых считать себя видящими и неразумных по пустому величаться» (Петр Дамаскин)

Человечество находится в состоянии нижеестествнном. Но оно об этом не знает, и думает, что это состояние естественно для человека. Многие рассматривают это состояние человека как норму. Христианство же смотрит на это состояние как на патологию, болезнь. Макарий Великий говорит: «Ибо видимый мир, от царей и до нищих, весь в смятении, в нестроении, в борьбе, и никто из них не знает тому причины, то есть, этого явного зла, привзошедшего вследствие Адамова преслушания, этого жала смерти; потому что прившедший грех, как разумная некая сила и сущность сатаны, посеял всякое зло: он тайно действует на внутреннего человека и на ум, и борется с ним помыслами; люди же не знают, что делают сие, побуждаемые чуждою некою силою, напротив того, думают, что это естественно, и что делают сие по собственному своему рассуждению. Но в самом уме имеющие мир Христов и озарение Христово знают, откуда воздвигается все это. Мир страждет недугом порока, и не знает того» (Макарий Великий)

Все мы духовно слепы. А как правильно ходить, жить слепому? Нужен поводырь, т.е. Церковь, руководитель (духовный отец, св. отцы). Надо взять за руку Церкви и идти за ней.

Неверующий слишком узок в своем мировоззрении, восприятии мира. Он слеп, глух – не имеет опыта видения и слышания мира, хотя иногда этот слепец берется критиковать живопись Репина или музыку Чайковского → оценка суждения таких людей ничего не стоит. Верующий человек имеет же широкий кругозор. Он видит и слышит красоту мира и судит о ней правильно.

Будучи омрачены страстями люди и не знают кем могут стать. «Горе нам, что не знаем душ своих и того, к какому житию мы призваны; но эту жизнь немощи, это состояние живущих, эти скорби мира и самый мир, пороки его и упокоение его почитаем чем-то значительным! » (Исаак Сирин)

В Православии, несущем в себе полноту Истины, обретаются единственно истинные критерии оценки всех явлений окружающей нас жизни. В Православии имеются критерии различия добра и зла. Человек вне Православия часто не различает добро от зла. «Христос - высший критерий всех настоящих ценностей. В этом мире никакое существо, меньше, чем Богочеловек, не может быть истинным и непогрешимым критерием ценностей, раз наивысшая ценность – это личность Богочеловека. Человек не может быть мерилом, ибо он представляет собой гораздо более малую ценность, чем Богочеловек. Являясь высшей ценностью, Богочеловек является и лучшим критерием всего Божиего и всего человеческого и в этом мире, и в том. Своею всесовершенною личностью безгрешный Богочеловек представляет в роде человеческом единственный непогрешимый критерий и жизни, и добра, и правды, и истины, и мудрости, и света. Именно Христом (этим мерилом, камертоном, эталоном, а не человеком) нужно непрестанно проверять свои мысли, слова и дела» (Иустин Попович). Подробнее см. в разделе «Рассудительность».

Как человек может увидеть себя? Различать где добро, а где зло? Увидеть свою слепоту? Только в свете Христовом: через жизнь по Евангелию, через подвиг. «Только у совершенных христиан способность к различению добра и зла развита до непогрешимости. Много требуется благодатного упражнения от человека, чтобы он стал действительно способным к различению своей доброй и злой мысли, своего желания, своего ощущения, своего дела» (Иустин Попович)

Правильная духовная жизнь возможна тогда, когда человек чувствует и переживает свои раны, грехи. Когда на морозе замерзает ухо, сначала мы чувствуем жжение – это еще не беда; но когда перестали чувствовать – вот это уже беда Þ нечувствие (в аскетике есть термин «окамененное нечувствие») – страшная вещь, т.к. бесчувственного человека не может спасти и Сам Бог. При правильной духовной жизни возникает ненависть к греху, т.е. ко всему тому, что наносит рану душе. Христос – Спаситель, а спаситель нужен только тому, кто погибает. Мы находимся в состоянии гибели.

«По этой безчувственности мы нисколько не отличаемся от умалишенных, которые без опасения и говорят и делают много опаснаго и непристойнаго, и не только не стыдятся, но еще хвалятся этим, и считают себя здоровее здоровых» (Иоанн Златоуст)

«Если кто не чувствует боли от ран, наносимых диаволом, тот нечувствительностию своею навлекает на себя еще большее бедствие, потому что, кто не пострадал от первой раны, тот скоро получает и вторую, а после второй и третью» (Иоанн Златоуст)

«Между тем как потерявшие детей и жен не занимают своего ума ничем другим, как только представлением отшедших от них; мы, потерявшие царство небесное, думаем обо всем больше, чем о нем» (Иоанн Златоуст)

Живя в мире страстей, мы привыкаем к этому и не ощущаем зловония и смрада этого мира. Когда долго находишься в душной комнате со спертым воздухом, тогда привыкаешь к этому и не замечаешь того. Но когда с улицы войдешь в эту комнату, тогда резко ощущается эта духота и отвратительный запах. Так, пока находишься в грехах, невозможно ощущать их вонь. Но чтобы ощутить это, нужно выйти их греховной жизни на чистый воздух святости. Исаак Сирин говорит: «Если не возненавидим того, что достойно порицания, то, пока носим это в душах своих, не можем ощутить зловония и смрада в действенности всего этого. Пока не отринешь от себя того, что неуместно, до тех пор не узнаешь, каким покрыт ты стыдом и сколько должен краснеть от сего. Когда же бремя свое увидишь на других, тогда узнаешь лежащий на тебе стыд. Удались от мира, и тогда узнаешь зловоние его. А если не удалишься, не узнаешь, сколько он смраден; напротив же того, скорее как в благоухание облечешься в зловоние его и наготу стыда своего будешь почитать завесою славы. Блажен, кто вышел из усыпления в упоении своем и на других усматривает, какова ненасытимость сим упоительным чадом (смрадом)! Тогда познает он собственный свой стыд. А пока человек носит в себе чад (смрад) упоения грехами своими, благоприличным кажется ему все, что ни делает он» (Исаак Сирин)

«Как имеющие здравое чувство обоняния могут ощущать ароматы, хотя кто и тайно их при себе имеет: так и душа чистая познает в других и благоухание, которое сама приняла от Бога, и злосмрадие, от которого совершенно избавлена, хотя другие сего и не ощущают» (Иоанн Лествичник)

«В Богочеловеке и в Его свете человек становится истинно зрячим и проникает в истинный смысл мира» (Иустин Попович)

Самая опасная страсть (в плане ее излечения) та, которая неприметна. Самые приметные страсти какие? Плотские: блуд, обжорство. А вот душевных страстей часто мы и не видим. Особенно скрывается страсть гордыни.

Плотские страсти легко выявляются и с ними быстрее можно начать борьбу. А вот душевные страсти не всегда приметны, или же они представляются чем-нибудь незначительным (малым). Человек может очиститься от плотских страстей, быть крайним аскетом, но вот душевные страсти, которые он не приметил (особенно самомнение, уныние), могут погубить его. Поэтому важно обращать внимание на все, и наиболее на внутреннее расположение души.

Грех – это гвоздь в пятке. Если у нас чувствительность не нарушена, то мы от греха ощущаем сильнейшую боль. Если этой боли мы не ощущаем, то это беда: нечувствие – страшная вещь. И вот когда в результате правильной духовной жизни мы начинам чувствовать свою греховность, тогда до веселия ли нам. Тогда вся наша жизнь превращается в душеспасительное покаяние, срастворенное с духовной радостью. Мы уже не ищем каких-то земных удовольствий. А ведь можно всю жизнь проходить в церковь, а вот свои грехи и не увидеть, так и не начать покаяние.

«Что болезнь в теле, то грех в душе. Когда тело заболит, больной ни о чем уже другом не заботится, ни о богатстве, ни о славе, ни об утехах, а все об одном уврачевании тела и восстановлении здоровья. Так и когда душа болит грехом, надлежит всю заботу обращать ни на другое что, ни на богатство, ни на славу, ни на удовольствия, а на одно уврачевание болезни душевной и возвращение душе здравия. Причина этому, кажется, та, что не знает грешник о болезнях души своей и не чувствует в настоящей жизни, какое зло причиняют они душе; не зная же и не чувствуя сего, обманывается и, полагая, что у него все хорошо, нисколько не беспокоится о здоровье души своей. И не потому ли грешник, то есть больной душевно, горд бывает, что бесчувствен есть и не чувствует зла, причиняемого ему грехами? Будучи же горд, он и мысли не допускает, чтобы был болен, и ненавистию отплачивает тому, кто стал бы говорить ему о его болезни или предлагать врачевство, тогда как настоящий христианин, чувствующий раны и болезни души своей, ищет врача и охотно подчиняется его врачеванию. Не чувствуя болезни, душа не тяготится ею и не ищет врачевства. Оттого грешник, не чувствуя боли в душе, живет себе весело и не печалится о грехах. Плача достойное состояние, ибо пока он таков, неисцелим и, как неисцелимый, - погибший, ненавистный Богу и святым Ангелам… Посему надлежит нам, сколько можно, позаботиться о том, чтобы прийти в чувство душою своею, возболезновать о грехах своих и взыскать врача душ и телес Господа Иисуса Христа. Ибо пока душа не увидит болезни свои и не восчувствует их, не может уврачевать ее и Сам всемогущий Врач. Чтобы пришел Врач, надобно призвать Его; чтобы призвать, надобно увидеть болезнь и почувствовать ее… Всякий христианин должен видеть и чувствовать свое внутреннее состояние. И если не чувствует он этого внутренно в себе самом, то всуе носит имя христианина, и хоть именуется так, но на самом деле не таков. Ибо если бы он был истинным христианином и имел общение с Владыкою Христом, то был бы причастен и живота Его и света, так как Христос есть живот и свет. Следовательно, и видел бы себя, и чувствовал все свое, потому что видеть и чувствовать есть естественное свойство живых, так что у кого нет этого, тот мертв. Таким образом, кто не видит и не чувствует душевно добра и зла, которое прибывает в него и выбывает из него, тот еще мертв и не просвещен лучами умного Солнца правды. Да потщится же таковый наискорейше потещи и припасть мысленно к Иисусу Христу, умоляя Его сжалиться над ним, оживить его и просветить, дать ему прийти в чувство и познать состояние свое, и потом от Него единого да взыщет спасения себе. Ибо бесчувственного человека не может спасти и Сам Бог, могущий все творить… Кто знает свою болезнь, тот и чувствует ее; кто чувствует, тот болит о том душою; кто болит, тот ищет оздравления и всячески старается уврачеваться от болезни той» (Симеон Новый Богослов)

Упившийся каким-либо опьяняющим напитком скоро отрезвляется, но упившийся грехом с великим трудом и многими слезами освобождается от тяжелых паров, замутняющих сознание. Похоть суетного мира, поселившись в нем, не допускает до отрезвления, помрачая разум его, а с ним и его сознание. В таком состоянии словесное существо – человек уподобляется скотам бессловесным и даже опускается ниже их, сознательно лишая себя сознания.

«Но мы не чувствуем этого, а потому и не спешим очистить душу. Ведь и пьяный не замечает дурного запаха от испорченного вина, а непьяный хорошо это ощущает. Так и в отношении грехов - живущий целомудренно с точностью примечает их зловоние и нечистоту, а предавший себя пороку, как бы страдая головою вследствие какого-то опьянения, не чувствует даже и того, что он болен. Самое ужасное действие порока состоит в том, что впавшим в него он не дает видеть всю опасность собственной гибели, напротив, валяясь в грязи, они воображают, будто наслаждаются благоуханиями, потому-то они и не могут освободиться, а будучи полны червей, гордятся, точно украшены драгоценными каменьями» (Иоанн Златоуст)

«Если же кто привязан к видимым вещам в мире сем, опутывает себя многоразличными земными узами и увлекается зловредными страстями, то не познает он, что внутри у него есть иная борьба, и битва, и брань. Если не отречется с усилием от мира, не отрешится всем сердцем от земных пожеланий, и не пожелает всецело прилепиться ко Господу; то не познает обмана сокровенных духов злобы и тайных зловредных страстей, но остается чуждым себе самому, потому что неизвестны ему язвы его, и, имея в себе тайные страсти, не сознает их, но еще добровольно привязывается к видимому и прилепляется к мирским попечениям» (Макарий Великий)

«Когда враг хочет связать человека пожеланиями, то связывает его теми, которыми человек услаждается, чтобы, услаждаясь узами, не захотел он когда-нибудь развязать себя, потому что связывающий нас хитер, хорошо знает, чем и как связать нас. Если свяжет кого невольными узами, ум тотчас разорвет узы, и скоро побежит прочь. Поэтому связывает каждого тем, чем он услаждается и прохлаждается, ибо во власти нашего ума снять с себя эти узы. А теперь мы, связанные, радуемся этому; и, уловленные, кичимся этим; потому что связанный завистью, как скоро не связан прелюбодеянием, почитает себя ничем не связанным; и связанный ябедничеством, как скоро не связан воровством, думает о себе, что никогда не был связанным. Каждый не знает своих уз и не ведает сетей, разложенных ему. Таковые люди страждут неведением упившихся. Связанный, как упоенный, не знает, что он связан. От вина забывает об узах, и в упоении не видит около себя сете» (Ефрем Сирин)

«Царь решил дать награду дикарю, привел в сокровищницу, набрал целый мешок драгоценностей и предложил дикарю взять столько золота и камней, сколько тот сможет унести. Но дикарь ушел не только с пустыми руками, но и с обидой: он не знал цену алмазам и золоту и решил, что его понуждают к бессмысленной работе: хотят заставить таскать тяжелый мешок. Царь - это Христос. Драгоценности - это Христово учение и заповеди. Дикарь же - это человек, отказывающийся исполнять заповеди» (Кураев)

Поэтому важно понимать разницу между: 1. увидеть (знать) и 2. почувствовать свой грех. Многие видят свои грехи, но не чувствуют их, не чувствуют, что они смертельно больны. Исаак Сирин говорит: “Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых; кто сподобился видеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть ангелов”.

Иоанн Лествичник говорит о нечувствии следующее: «Бесчувственный есть безумный мудрец, учитель, осуждающий себя самого, любослов, который говорит против себя, слепец. учащий видеть; беседует о врачевании язвы, а между тем, беспрестанно чешет и растравляет ее; жалуется на болезнь, и не отстает от вредных для него снедей; молится о своем избавлении от страсти, и тотчас исполняет ее на самом деле; за совершение ее гневается сам на себя, и не стыдится слов своих, окаянный. «Худо я поступаю», вопиет, и усердно продолжает делать злое. Устами молится против своей страсти, а делом для нее подвизается. О смерти любомудрствует, а живет как бессмертный. Вздыхает о разлучении души с телом, а сам пребывает в дремоте, как бы был вечный. О воздержании беседует, а стремится к объедению. Читает слово о последнем суде, и начинает смеяться. Читает слово против тщеславия, и самым чтением тщеславится. Говорит о бдении, и тотчас погружается в сон. Хвалит молитву, и бегает от нее, как от бича. Послушание ублажает, а сам первый преступник. Беспристрастных хвалит, а сам не стыдится за рубище памятозлобствовать и ссориться, разгневавшись, огорчается, и опять за самое это огорчение на себя гневается: и прилагая побеждение к побеждению, не чувствует. Пресытившись, раскаивается; и немного спустя опять прилагает насыщение к насыщению. Ублажает молчание, но восхваляет его многословием. Учит кротости, но часто в самом том учительстве гневается, и за огорчение свое опять на себя гневается. Воспрянув от греховного усыпления, воздыхает; но, покивав головою, снова предается страсти. Осуждает смех, и учит о плаче, смеясь. Порицает себя перед некоторыми, как тщеславного, и тем порицанием покушается снискать себе славу. Сладострастно смотрит на лица, и между тем беседует о целомудрии. Пребывая в мире, хвалит безмолвствующих; а того не разумеет, что он этим посрамляет себя самого. Славит милостивых, а нищих поносит. Всегда сам себя обличает, и придти в чувство не хочет, чтобы не сказать, что не может»

 

«Бог есть свет» (1Ин.1.5, 12.35) → во тьме, в неведении, в слепоте находится тот, кто не видит этого света и не имеет его в себе – Бога. Слепому сколько не говори что такое солнце, он все равно не поймет, пока не увидит, сколько не говори что такое мед, он не поймет пока не попробует. Все это познается в опыте, эмпирически, через чувства. Так и Бог познается опытным путем – «вкусите и видите, яко благ Господь» (см. документ «Вера и знание»). Свет – благодать, и кто не причастен этой благодати, тот слеп, тот находится во тьме.

«Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ²⁰ ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, ²¹ а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны» (Ин.3.19-21)

«Я свет миру» (Ин.8.12)

«На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин.9.39)

«Еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: а ходящий во тьме не знает, куда идет. ³⁶ Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света» (Ин.12.35-36)

Кто находится во свете, тот не спотыкается - «Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; ¹⁰ а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (Ин.11.9-10)

 «Бог Свет есть, и те, которые сподобляются узреть Его, все видят Его, как свет, и те, которые прияли Его, прияли как свет. Ибо свет славы Его предъидет пред лицем Его, и без света Ему невозможно явить Себя. Те, которые не видели света Его, не видели и Его, потому что Бог Свет есть; и те, которые не прияли света Его, не прияли еще благодати, потому что приемлющие благодать приемлют свет Божий и Бога, как сказал Сам Свет Христос: вселюся в них и похожду (2Кор.6: 16)… Почему, кто не вошел еще в свет, тот, очевидно, не добре и не как следует прошел чрез дверь покаяния. Ибо если б он прошел чрез нее добре, то непременно вступил бы в свет. Кто не кается, согрешает, что не кается. Ведущему бо добро творити и не творящему грех ему есть. Творящий же грех раб есть греха и ненавидит свет, чтоб не обнаружились дела его» (Симеон Новый Богослов)

«Видящий чувственными очами знает, когда бывает день и когда ночь, а слепой не знает ни того, ни другого. И духовно прозревший и зрящий умными очами, если после того, как повидит истинный и незаходимый свет, по нерадению и беспечности, опять возвратится к прежнему ослеплению и лишится света, то, находясь в благочувствии, добре чувствует лишение сего света, и от чего случилось с ним такое лишение, не неведает; но пребывающий от рождения слепым (духовно) ничего такого не знает ни по опыту, ни по действу, - разве слухом что услышит и узнает о том, чего никогда не видал, и станет рассказывать о том другим, хотя ни он, ни слышащие ничего верно не знают о тех вещах, о коих разговаривают» (Симеон Новый Богослов)

Есть такой рассказ у Михаила Зощенко. После гражданской войны в питерской коммуналке решили провести электричество. Провели — и через три дня отключили, потому что увидели, в какой невыносимой грязи живут. Так чем убираться, лучше этого не видеть. Эти люди действительно возлюбили тьму и убожество больше, нежели свет. Поистине свет стал им судом, и они возненавидели его, потому что обличал их, и погрузились во тьму

«Смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? «(Лк.11.35). Так многие говорят, что «Бог у меня в душе», а не знают, что там никакого Бога-то и нет.

 

Но как человек, проводящий духовную жизнь, может не видеть себя лучше, совершеннее?

Святой видит в себе такое количество грехов, как песок морской. Это грехи несмертные (см. выше). Этим доказывается, что нет человека без греха (см. выше), и что святость – не есть безгреховность (см. выше).

«Богатые пред Богом сами для себя кажутся бедными» (Макарий Великий)

«Пятна виднее на чистой одежде» (Григорий Богослов)

«Чем более преуспеваешь в исполнении закона, тем более признавай себя далеким от совершенства» (Нил Синайский)

«Пока нерадит человек о себе самом, дотоле думает в сердце своем, что он друг Божий. Когда же освободится от страстей; стыдится возвести очи свои на небо пред Бога, видя себя крайне отдаленным от Бога» (авва Исаия)

«Смиренномудрие есть покров божественный, который не дает нам видеть наши исправления»!!! (Иоанн Лествичник)

Великие грешники всегда считают себя праведниками, а праведники – великими грешниками. Почему? Потому что первые находятся во тьме, а вторые – во свете.

«Сокрушение о грехах каждый день настолько умножалось в них, насколько чистота сердца совершенствовалась» (Иоанн Кассиан Римлянин)

Прп. Макарий Оптинский писал: «Духовная жизнь не в том состоит, чтобы видеть свои исправления, а в том, чтобы зрети своя согрешения, первое приводит к гордости, а последнее к смирению, от которого и добродетели бывают тверды и не возвышаемся умом о них»

«Насколько кто имеет чистоту, настолько видит себя много согрешающим, от того (именно), что видит, а насколько много согрешает, настолько омрачается, хотя и видит себя имеющим чистоту. И опять: насколько имеет знания, настолько считает себя незнающим; и насколько не знает своего неведения и малого познания духовного, настолько считает себя знающим. Ибо как весьма страстные даже и того не видят, от тумана страстей, что явно многим, так и бесстрастные многим недоведомое знают, по чистоте ума» (Петр Дамаскин)

«Когда ученик приходил к авве Диоскору и заставал его плачущим, то спрашивал его: отец! о чем ты плачешь? Он отвечал ему: плачу о грехах своих, чадо. Ученик говорил ему: ты не имеешь грехов, отец! Но старец отвечал ему: уверяю тебя, сын мой! если бы можно было мне видеть свои грехи, то мало было бы еще четырех человек, чтобы вместе со мною оплакивать их» (Достопамятные сказания)

«Говорили об авве Сисое, что когда приближался он к смерти, захворал немного. И когда сидели старцы у него, стал он говорить с кем-то, и говорят ему: что видишь, авва? И говорит им: " вижу некоторых, пришедших за мною, и прошу их, чтобы позволили мне немного покаяться". Говорит ему один из старцев: " хотя бы и позволили тебе, можешь ли вполне воспользоваться сим к покаянию? " Говорит ему старец: " если не могу совершить покаяния, по крайней мере постеню о душе моей немного и довольно с меня." Когда же стал умирать, и сидели отцы, просияло лице его, как солнце, и говорит им: " вот авва Антоний пришел." И опять просияло лице его еще более, и сказал: " вот лик апостолов пришел." И удвоился свет лица его, и вот он как бы говорил с кем. Сказали же ему старцы: " с кем разговариваешь, отче? " И сказал: " вот ангелы пришли взять меня, и прошу, чтобы позволили мне покаяться немного". Говорят ему старцы: " не имеешь ты нужды каяться, отче". Сказал же им: " поистине, не знаю о себе, полагал ли я начало". И узнали все, что он уже совершен. И опять вдруг сделалось лице его, как солнце, и ужаснулись все, и он говорит им: " вот Господь пришел и говорит: несите ко Мне сосуд избранный пустыни". И тотчас предал дух. И сделался как молния, и наполнилось все место благоуханием» (Патерик)

Видящий в себе грех восклицает с пророком Давидом: «Беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне, умножишася паче влас главы моея» (Пс.37.5; 39.13)

«Авва Матой сказал: насколько человек приближается к Богу, настолько он сознает себя грешником. Ибо пророк Исаия, увидев Господа, назвал себя окаянным и нечистым (Исаи 6, 5)» (Патерик)

«Удивительный духовный закон: чем человек более приближается к Богу, тем хуже, грешнее себя видит. Чем дальше человек удаляется от Бога, тем он видит себя лучше и совершеннее. Достаточно почитать молитвы, составленные святыми. Можно подумать, что эти молитвы составлены самыми отъявленными преступниками, а не святыми. Иную картину видим, читая автобиографические книги самых известных «злых гениев» нашей истории. Создается впечатление, что это не человек, а ангел, но он жил в окружении демонов. Завышенная самооценка – вот причина всех наших конфликтов» (архиепископ Максимилиан)

«Итак, кто приписывает безгрешность человеческой природе, тот пусть состязается с нами не пустыми словами, но свидетельством и одобрением своей совести, и тогда наконец объявит, что он без греха, когда осознает, что он не отлучался от этого высочайшего блага (Бога); даже кто, рассматривая свою совесть, сознает, что он отправлял, по крайней мере, хоть одно богослужение без всякого перерыва словом, или делом, или помыслом, тот пусть скажет, что он без греха. Потому, если мы сознаем, что при легком развлечении человеческого ума нельзя не иметь всех этих праздных и суетных помыслов, то должны искренно сознаться, что мы не без греха. Ибо с какой бы осмотрительностью кто ни старался сохранять свое сердце, никогда не сохранит его по желанию своего духа, при противоборстве плоти. Ибо чем больше будет преуспевать дух человеческий и достигнет большей чистоты созерцания, тем более нечистым увидит себя как в зеркале своей чистоты; потому что когда дух поднимается к более возвышенному видению и, усматривая большее, нежели что делает, желает того, то по необходимости всегда презирает то, в чем пребывает, как низшее и маловажное» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Ибо никто не может быть доволен той степенью совершенства, до какой преуспел; чем чище будет духом, тем более видит себя нечистым, более находит причины к смирению, нежели к возношению; и чем скорее стремится к высоте, тем лучше видит, что ему еще больше остается, куда стремиться. Отличный из апостолов, которого любил Иисус, как бы от Господнего сердца произнес это изречение: если говорим, что не имеем греха, обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин 1, 8). Итак, если говорим, что мы не имеем греха, то не имеем в себе истины, т. е. Христа, и ни в чем не преуспеваем, а только этим объявлением доказываем, что мы из простых грешников становимся уже беззаконными и нечестивыми» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Те, которые сущность всякого удовольствия, радости и блаженства своего видят только в созерцании духовных, божественных предметов, когда хоть немного и невольно отвлекаются от него насильственными помыслами, — подвергают себя наказанию покаяния, как за какой-нибудь род святотатства, и, оплакивая, что маловажную тварь, к которой обратился взор ума, они предпочли своему Творцу, приписывают себе, почти можно сказать, порок нечестия. К созерцанию блеска славы Божией обращая с высшей живостью взоры своего сердца, они не переносят даже скоротечных теней плотских помыслов, отвращаются всего того, что отвлекает взор ума от этого света… Кто настолько мог когда-нибудь поддержать горячность духа, чтобы иногда, во время самой напряженной молитвы увлекаемый мятущимися помыслами, вдруг не обращался от небесного к земному? Кто из нас, не говорю о прочих временах развлечений, даже в то время, когда молясь Богу, возносит дух на небеса, не погрешил даже невольно в том, чем надеялся получить прощение грехов? Кто настолько искусен и бдителен, чтобы во время пения псалмов в честь Бога дух его никогда не отвлекался от смысла Св. Писания? Кто настолько близок к Богу и настолько соединен с Ним, чтобы и на один день имел удовольствие исполнить повеление, которым апостол заповедует нам непрестанно молиться (1 Сол 5, 17)? Хотя все это некоторым, преданным грубым порокам, кажется легким и почти чуждым греха, но знающим совершенство бывает весьма тягостно множество даже самых малых недостатков. Положим, что в какой-нибудь большой дом, занятый многими инструментами, сосудами, разными домашними вещами, вместе вошли один, имеющий здоровое, острое зрение, и другой, с глазами, залепленными гноем. Тот, у кого негодное зрение, не подумает ли, что тут нет ничего, кроме шкафов, диванов, скамеек, перегородок, что попадается не столько на глаза рассматривающего, сколько под руки осязающего; напротив, тот, кто светлым взором рассматривал даже прикрытое, скажет, что тут есть много весьма малых вещей, которые едва ли могут быть и перечислены, которые, если бы когда-нибудь были собраны в одну кучу, численностью малых вещей, замеченных им, составят большую величину. Так и святые, как зрячие, заботятся о совершенстве, зорко усматривают в себе и то, чего помраченный взор нашей души не видит, и строго осуждают, так что хотя они не омрачили чистоты совести даже и легким грехом, как кажется нам, нерадивым, однако считают себя нечистыми, если в святилище духа вкрадется, не говорю, непотребный, суетный помысел, но если и добрый помысел придет неблаговременно и во время молитвы отвратит внимание молящегося от главного предмета в сторону… А те, которые очи сердца своего закрывают толстым покрывалом страстей и, по изречению Спасителя (Мф 13, 14), видя, не видят, и слыша, не слышат и не разумеют, те, в тайниках своего сердца, едва усматривают даже большие и главные пороки, а злых помыслов, неуловимых, скрытных страстей, которые таким острым жалом уязвляют дух, и оков души своей не могут видеть ясно, но, всегда блуждая постыдными помыслами, не знают даже скорби об этом. Когда отвлекаются от созерцания Бога, которое есть единственное благо, то не имеют скорби об этом лишении, потому что, развлекая свой дух приходящими по их желанию помыслами, они вовсе не видят, — к чему главным образом стремиться, или чего всячески желать. Подлинно, эта причина доводит нас до того заблуждения, что мы, совсем не зная, что такое безгрешность, думаем, будто не можем навлечь на себя никакой вины этими праздными, непостоянными развлечениями помыслов, но приведенные как бы в исступление, как пораженные слепотою глаз, ничего не видим в себе, кроме главных пороков, и считаем нужным избегать только того, что осуждается строгостью мирских законов; если мы хоть немного сознаем, что мы в этом невиновны, то думаем, что в нас нет вовсе никакого греха. По близорукости, не видя в себе малых, но многих нечистот, мы вовсе не имеем спасительного сокрушения сердца, если и коснется нашего чувства горечь печали, не скорбим, будучи подстрекаемы тонким прилогом тщеславия; не плачем о том, что лениво или холодно воссылали молитву, не ставим в вину того, что во время псалмопения или молитвы мы допустил и нечто другое, кроме самой молитвы или псалма» (Иоанн Кассиан Римлянин)

«Итак, поскольку святые чувствуют, что они ежедневно обременены тяжестью земных помыслов, ниспадают с этой высоты духа невольно, даже сами не зная, как увлекаются в закон греха и смерти, и не говоря уже о прочем, даже теми, выше упомянутыми, хотя добрыми и праведными, однако земными делами отвлекаются от созерцания Бога; потому подлинно имеют о чем воздыхать к Богу, имеют из-за чего поистине смиряться и сокрушаться, не только на словах, но с искренним чувством называют себя грешниками и во всем, в чем они, ежедневно побеждаемые немощью плоти, погрешают, постоянно прося прощения и благодати Божией, непрестанно проливают искренние слезы покаяния. Поскольку видят, что их, даже до последнего часа жизни, обуревают те же самые страсти, из-за которых они постоянно сокрушаются скорбью, даже молений своих не могут возносить без смущения помыслов. Итак, опытом познав, что при сопротивлении плоти они не могут достигнуть человеческими силами желаемой цели, не могут по желанию своего сердца соединиться с преимущественным, высочайшим благом; но плененные увлекаются от созерцания Его к мирскому; и обращаясь к благодати Божией, оправдывающей нечестивых, говорят с апостолом: бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодать Божия чрез Иисуса Христа, Господа нашего (Рим 7, 24, 25). Ибо чувствуют, что не могут совершать того добра, которого желают, но делают то зло, которого не хотят и ненавидят, т. е. всегда подвергаются смущению помыслов и заботе о телесных вещах» (Иоанн Кассиан Римлянин)

Состояние духовной слепоты подобно состоянию нахождения человека в грязной неубранной темной комнате. Вначале человек вообще не видит грязи и беспорядка в комнате. Но стоит протереть окно, как с первыми лучами света появляются признаки беспорядка. И чем больше света, тем лучше видна грязь и беспорядок. Чем ближе человек становится к Богу, тем больше грехов он в себе видит, подобно, как и при приближении к более яркому свету, становится видна мельчайшая грязь на нашей одежде. В темной комнате на одежде не различишь грязи, а когда открыть штору, чтобы прошел свет, тогда ужаснемся от нашей нечистоты; но чтобы увидеть эту грязь надо пустить свет.

«Представим себе темную грязную комнату, в которой мусора настолько много, что в комнату не попадает ни одного луча солнца. Что видит хозяин комнаты, если электричества в этой комнате нет? Ничего! Грязи много, но ничего не видно. Человек ощущает эту грязь, но не видит ее. Чтобы избавиться от этой грязи, он начинает убираться в комнате. Первое, что ему надо сделать, — это почистить окно своей комнаты. Первый луч солнца попадает в комнату. Что видит в полумраке хозяин? Сначала он видит только большие предметы: шкаф, который стоит криво, стол, который перевернут, стулья, которые разбросаны. Хозяин ставит все это на место. В комнате стало уже немного почище и, следовательно, светлее. Теперь можно разглядеть более мелкие предметы: вот книги разбросаны, газеты раскиданы. Человек убирает и это. Вновь становится светлее... И так шаг за шагом, с каждым разом все светлее и чище. Когда уборка закончена, все блестит, все сверкает, любая пыль видна, ее хочется вытереть, любая вещь, находящаяся не на своем месте, заметна, и ее хочется убрать. По православному церковному учению нечто подобное происходит с человеком во время исповеди. Человек впервые пришел на исповедь. Как правило, он не может назвать сразу все свои грехи, а только два-три греха, но такие, о которых совесть не дает ему забыть. В душе становится чище и, следовательно, светлее. Через некоторое время человек начинает видеть то, что никогда раньше не видел в себе. Он вновь исповедуется и пытается избавиться от этого греха, и в душе становится еще светлее... и т.д. Когда человек постоянно исповедуется, то душа его подобна чисто убранной комнате, где видна любая пылинка» (свящ. И. Шугаев)

«Когда воздух очистится от облаков, тогда солнце показывается во всем своем сиянии; так и душа, которая сподобилась прощения грехов и прежних навыков, без сомнения, видит Божественный свет… Луч солнечный, проникнувший чрез скважину в дом, просвещает в нем все, так что видна бывает тончайшая пыль, носящаяся в воздухе: подобно сему, когда страх Господень приходит в сердце, то показует ему все грехи его» (Иоанн Лествичник)

«Святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными. Помню, однажды мы имели разговор о смирении, и один из знатных граждан города Газы, слыша наши слова, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил: как это может быть? И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова? Я сказал ему: " Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своём городе? " Он отвечал: " Считаю себя за великого и первого в городе". Говорю ему: " Если же ты пойдёшь в Кесарию, за кого будешь считать себя там? " Он отвечал: " За последнего из тамошних вельмож". " Если же, - говорю ему опять, - ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать? " " Там, - отвечал он, - буду считать себя за одного из простолюдинов". " Если же, - говорю, - пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты станешь считать себя? " И он отвечал: " Почти за нищего". Тогда я сказал ему: " Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными" » (авва Дорофей)

«Очень не много таких, которые точно знают все свои падения, и которых ум никогда не отторгается от памятования о Боге. Как телесныя наши очи, когда здравы, могут все хорошо видеть до малейших комарей и мушек, летающих в воздухе; а когда бывают запорошены, или влажным чем покрыты, тогда что велико и всегда им встречается, то видят, хоть слабо, а что мало, того совсем не ощущают чувством зрения: так и душа, когда вниманием к себе прогонит омрачение, случающееся с нею от миролюбия, тогда и малыя свои падения почитая очень великими, слезы к слезам прилагает с великим благодарением, сокрушаясь о том, — как сказано: праведнии исповедятся имени Твоему (Пс. 139, 14); а когда одержима бывает миролюбивым расположением, тогда если совершит убийство, или другое что достойное наказания, чувствует еще не много, других же падений никаких и заметить не может, даже нередко почитает их за добродетели, и не стыдится с жаром защищать их, несчастная» (бл. Диадох)

«Ученик. Мне представляется несообразным, как тот, кто со всею тщательностью исполняет евангельские заповеди, приходит к сознанию, что он величайший грешник? Кажется, последствием должно быть противное. Кто совершает постоянно добродетели, и совершает с особенным усердием, тот не может не видеть себя добродетельным.

Старец. Последнее относится к делающим мнимое добро из себя, из своего падшего естества. Делающий такое добро по своему разумению, по влечению, и указаниям своего сердца, не может не видеть этого добра, не может не удовлетворяться, не восхищаться им; сам тщеславится им, и услаждается похвалами человеческими; ищет, требует их; прогневляется и враждует на отказывающих в похвале. Он исчисляет свои добрые дела, по множеству их составляет мнение о себе, и, по мнению о себе, мнение о ближних, как составил упоминаемый в Евангелии фарисей. Такого рода деятельность приводит к мнению о своей праведности, образует праведников, отвергаемых Господом и отвергающих Господа, или только поверхностно и хладно исповедующих Его мертвым исповеданием. Противоположные последствия являются от исполнения евангельских заповедей. Подвижник, только что начнет исполнять их, как и увидит, что он исполняет их весьма недостаточно, нечисто, что он ежечасно увлекается страстями своими, то есть, поврежденною волею, к деятельности, воспрещаемой заповедями. Затем он с ясностью усмотрит, что падшее естество враждебно Евангелию. Усиленная деятельность по Евангелию яснее и яснее открывает ему недостаточество его добрых дел, множество его уклонений и побеждений, несчастное состояние падшего естества, отчуждившегося от Бога, стяжавшего в отношении к Богу враждебное настроение. Озираясь на протекшую жизнь свою, он видит, что она — непрерывная цепь согрешений, падений, действий, прогневляющих Бога, и от искренности сердца признает себя величайшим грешником, достойным временных и вечных казней, вполне нуждающимся в Искупителе, имеющим в Нем единственную надежду спасения. Образуется у него незаметным образом такое мнение о себе от делания заповедей. С достоверностью можно утверждать, что руководствующийся в жительстве Евангелием, не остановится принести полное удостоверение в том, что он не знает за собою ни одного доброго дела. Исполнение им заповедей он признает искажением и осквернением их, как говорит святой Петр Дамаскин» (Игнатий Брянчанинов)

«Если мы не занимаемся тонкой работой, то не замечаем за собой даже грубых погрешностей. Нам нужно очистить очи нашей души. Слепой человек не видит ничего. Человек одноглазый что-то уже видит, однако лучше других видит тот, у кого есть оба глаза и они здоровы. Ну а уж если у такого человека есть под рукой и телескоп с микроскопом, то он будет видеть очень четко и то, что находится далеко-далеко, и то, что находится очень близко. Чем больше человек духовно преуспевает, тем чище становятся очи его души, и тогда постепенно он видит свои грехи все большими и большими. Таким образом человек смиряется, и к нему приходит Благодать Божия» (Паисий Святогорец)

«Чем больше человек приближается к Богу, тем больше видит себя неисправнее и грешнее. Избави Бог, если человек увидит себя праведным».

«Геронда, как я могу понять, что духовно преуспеваю? - Если у тебя есть осознание своей греховности, то будет и духовное преуспеяние. Чем большими ты видишь свои грехи, тем большее осознание греховности ты будешь приобретать и тем больше преуспеешь» (Паисий Святогорец)

Многие неправильно понимают смысл жизни как путь к самосовершенствованию, а потому часто впадают в уныние, когда видят свою греховность, часто падают. Это от непонимания христианства, от незнания поврежденности человеческого естества, от гордости. Человек постоянно себя исследует, старается быть совершенным, безгрешным. И беда, когда в один прекрасный момент он увидит себя совершенным, безгрешным – это будет признак прелести. Напротив, святые отцы говорят, что признаком начала исцеления души является зрение грехов своих бесчисленных, как песок морской (Петр Дамаскин), от которого (зрения) рождается печаль «по Богу», радостотворный плач, а не уныние и не печаль к смерти.

Святость – не есть безгреховность, не есть отсутствие грехов (впрочем, как и грешник – не тот, кто обязательно творит плохие дела). Напротив, все святые видели в себе множество грехов (как песок морской), но это не от того, что они много грешат, а от того что они лучше видят. Ведь в чистой воде хорошо видно дно, а в мутной ничего не видно (как и в темной комнате) → человек не борющийся со страстями не видит своих грехов (на исповеди говорит, что вроде бы и каяться-то не в чем), не считает себя больным, не видит нужду в Спасителе. Беда, когда человек начнет видеть в себе меньше грехов.

Беда, если после исповеди (или причастия, или вообще от всей нашей духовной жизни) мы вдруг увидим, что мы стали лучше, что грехов в нас стало меньше. Ведь этого многие и ждут от духовной жизни, да еще ищут духовных ощущений. Это признак самообольщения, самомнения, прелести, т.е. лести самому себе, что ты стал более свят, чем был. Святые отцы говорят, что признаком начала исцеления души является зрение грехов своих бесчисленных, как песок морской (Петр Дамаскин), от которого (зрения) рождается печаль «по Богу», радостотворный плач, а не уныние и не печаль к смерти. Подвиг, не приводящий к такому результату, является лжеподвигом, а духовная жизнь без него - лжедуховной.

«Состояние духовности характеризуется не сознанием того, что «ты безгрешный человек, святой и чистый», а наоборот, желанием увидеть в себе еще больше грехов. Об этом говорят святые отцы. Когда мы начинаем видеть в себе всё больше недостатков - только тогда можно сказать, что мы на правильном пути, стремимся к святости и чистоте» (архимандрит Алексий Поликарпов)

 

Наиболее опасна духовная слепота – прелесть, когда человек ведет церковную жизнь и думает, что имеет общение с Богом, не имея его. Симеон Новый Богослов говорит: «Внемлите себе, братия мои, чтоб не случилось и с вами того, что, тогда как думаете, что вы - с Богом и имеете общение с Ним, потом окажется, что вы вне, отдалены от Него, по той причине, что не зрите в настоящей жизни света Его».

Многим, так называемым христианам кажется, что они имеют в себе Бога, живут правильно, ходят во свете, тогда как они мертвы для Бога, духовно мертвы, ходят во тьме. Это внешнее христианство без внутреннего. Одно дело, когда человек, находясь во тьме, понимает, что находится во тьме; но другое дело, когда человек находясь во тьме, думает, что он находится во свете. Это самая страшная слепота, потому что связана она с гордостью и исцелиться от нее гораздо сложнее. Эта слепота называется мнением. См. в разделе «Рассудительность. Мнение».

Тщательное исполнение обрядовой, церковной жизни, может привести человека к сатанинской гордыне: я не пью, не курю, не бандитствую, хожу в Церковь, соблюдаю посты… Вот к чему может привести незнание такого критерия духовной жизни: мера духовного преуспеяния оценивается мерою видения человеком поврежденности своей природы, своей неспособности самому, без Бога, искоренить те страсти, которые в нас. Мерой духовного преуспеяния является мера смирения, а смирение не видит себя смиренным. Как только я увидел себя смиренным – значит, все, караул! Значит, я уже в сатанинских руках. Мерой смирения измеряется мера духовного становления человека, а это смирение измеряется мерой видения своей греховности, которая, в свою очередь, только тогда возникает у человека, когда он действительно решается жить по христианским заповедям, а не только по церковным установлениям! Фарисеи, книжники, архиереи, которые распяли Христа - тщательно исполняли все предписания, были православнейшими людьми в этом смысле, но жили только по этим церковным установлениям, и что?.. пришли в сатанинскую гордыню, отвергли и распяли Христа. Нет ничего хуже как то, как если я начинаю видеть себя более и более праведным.

Понятно, что неверующий находится в духовной слепоте. Но беда, когда человек, ходящий в церковь, молящийся, исполняющий все церковные предписания, оказывается тоже в духовной слепоте. Оказывается, что ни тот, ни другой не видят своих грехов. Второй оказывается в худшем положении, т.к. он вообще напрасно трудится (потому что пошел по неправильному духовному пути). Игнатий Брянчанинов пишет: «Некоторые, не занимаясь или занимаясь очень мало душевным деланием, а упражняясь в одном телесном, не без примеси фарисейства - одно телесное делание не может обойтись без фарисейства - нисколько не чувствуют жала совести и обличений ее в греховности, по этой причине признают такое состояние своего спокойствия достойным одобрения. В мнении своем они поддерживаются и утверждаются многими явными добрыми делами своими и похвалою человеческою. На этом основании они считают такое состояние спокойствия прямым последствием деятельности богоугодной, жизни добродетельной, безукоризненной. Спокойствие обращается по временам в безотчетную радость: они не останавливаются признавать эту радость благодатною. Горестное самообольщение! Душепагубное ослепление. Самообольщение основано здесь на самомнении, а самомнение есть повреждение душевного ока, родившееся от неправильной деятельности и рождающее еще более неправильную деятельность. Возлюбленный брат, спокойствие, которым ты уверяешься в верности пути твоего, есть не что иное, как несознание и неощущение своей греховности, происшедшее и происходящее от нерадивой жизни, а радость, которая по временам рождается в тебе по причине наружного преуспеяния и человеческих похвал, отнюдь не есть радость духовная и святая: она - плод самомнения, самодовольства и тщеславия. Такое состояние мнимого спокойствия святые отцы называют нечувствием, умерщвлением души, смертию ума прежде смерти тела… Безболезненность сердца, или мнимое спокойствие, есть верный признак неправильности образа мыслей, неправильности подвига, самообольщения… Так важно состояние нечувствия для невидимого врага нашего, что он всячески старается удержать нас в нем и укрепить, не возмущая ни другими страстями, ни искушениями извне, потому что самомнение и самодовольство, которыми обыкновенно сопутствуется нечувствие, самообольщение и гордость, которые обыкновенно бывают последствиями укоренившегося нечувствия, достаточны для отъятия всех духовных плодов, для погибели. Нечувствие тем страшно, что обладаемый им не понимает своего бедственного состояния: он обольщен и ослеплен самомнением и самодовольством»

«Невежественные и лицемерные подвижники признают себя достигшими своей цели, когда они увидят себя святыми, когда такими признает и провозгласит их мир; они радуются входящему в них самообольщению и самомнению, не понимая, как бедственно самомнение, не понимая, что похвала человеческая служит признаком лжепророка… Истинный инок радуется тогда, когда он начинает: усматривать грех свой, когда он, по мнению своему о себе, соделается ниже и грешнее всех ближних своих… О блаженное видение! Величайший успех инока - увидеть и признать себя грешником! Великий успех инока - доказывать всею своею деятельностию искреннее и действительное признание себя грешником! " Когда ум начнет зреть согрешения свои, множеством подобные песку морскому, то это служит началом просвещения души и знаком ее здравия", - сказал священномученик Петр Дамаскин. Зрение грехов и греховности своей есть дар Божий. В дни святой четыредесятницы Церковь взывает словами Ефрема Сирина: «Даруй ми зрети моя прегрешения! » (Игнатий Брянчанинов)

«Не без основания относят к состоянию самообольщения и прелести душевное настроение тех иноков, которые, отвергнув упражнение молитвою Иисусовою и вообще умное делание, удовлетворяются одним внешним молением, то есть, неупустительным участием в церковных службах и неупустительным исполнением келейного правила, состоящего исключительно из псалмопения и молитвословия устных и гласных. Они не могут избежать “мнения”, как это объясняет упомянутый старец Василий в предисловии к книге святого Григория Синаита, ссылаясь преимущественно на писания преподобных, этого Григория и Симеона, Нового Богослова. Признак вкравшегося “мнения” вынаруживается в подвижниках тем, когда они думают о себе, что проводят внимательную жизнь, часто от гордости презирают других, говорят худо о них, поставляют себя достойными, по мнению своему, быть пастырями овец и руководителями их, уподобляясь слепцу, берущемуся указывать путь другим слепцам» (Игнатий Брянчанинов)

«Что хуже всего, — они, удовлетворясь своим состоянием и признавая себя, по причине своего наружного поведения, возшедшими на верх духовного жительства, не только не могут иметь смирения, нищеты духовной и сердечного сокрушения, но и впадают в самомнение, в превозношение, в самообольщение, в прелесть, уже нисколько не заботятся об истинном преуспеянии» (Игнатий Брянчанинов)

Игумен Никон пишет: «Когда человек видит свои добрые дела, как фарисей, то он на ложном пути. Истинный путь — видеть грехи свои бесчисленные, как песок морской (преп. Петр Дамаскин). Это видение есть «признак начинающегося здравия души» (преп. Петр Дамаскин). Поэтому нужно только радоваться, что человек так ясно сознает проказу души своей.

Подробнее см. в разделе «Рассудительность».

 

Человек постоянно совершает добрые дела, живет по-христиански, и он, конечно же, не может не видеть себя добродетельным. Как он может при этом видеть себя грешным, как он может смиряться и считать себя хуже всех, хуже всякой твари и прочее? Хуже даже бесов может ли он себя считать? Трудность состоит в том, что невозможно понять, как это происходит. Однажды к авве Зосиме пришел софист (философ, образованный человек). Софисты хорошо знали Священное Писание. Он задал ему вопрос несколько с иронией: «Скажи мне, как ты считаешь себя грешным? Разве ты не знаешь, что ты свят, что имеешь добродетели, не видишь, как ты исполняешь заповеди? Как же ты, поступая так, считаешь себя грешным? » Старец не находил ответа, только говорил, что не знает, что ему сказать, но считает себя грешным. Старец был прост, не учен, ему было трудно подобрать слова. Софист же настаивал на своем, тогда старец, не находя, как ему объяснить, начал говорить ему со святой простотой: «Не смущай меня, я подлинно считаю себя таким». Видя, что старец недоумевает, как отвечать софисту, я ему сказал, говорит авва Дорофей, не то же ли самое бывает и в софистическом и врачебном искусстве? Когда кто хорошо обучится искусству, занимается им, то по мере упражнения в оном, врач или софист приобретает некоторый навык, а сказать не может и не может объяснить, как он стал опытен в деле». Предположим, кто-то будет с вами говорить о живописи, рассуждать, как надо рисовать, научитесь вы рисованию? Нет, нужно делать, рисовать, тогда приобретается навык. Сначала плохо получается, потом лучше, но вы всегда остаетесь недовольны, так? Есть чувство несовершенства, хотя если сравнить с тем, что было вначале, может быть, это небо и земля. Итак, приобретается навык. Но как он приобретается, можно сказать? От делания. Так и смирение. От исполнения заповедей бывает некоторая привычка к смирению. Привыкает смиряться. Исполняет заповеди, видит свое несовершенство и постоянно смиряется, это входит в привычку. Это один из путей достижения смирения. Когда авва Зосима услышал объяснение аввы Дорофея, он обрадовался, обнял его и сказал: «Ты постиг дело. Так и бывает, как ты сказал». Софист, услышав эти слова, остался доволен и согласен с ними.

Христианство утверждает, что человек по своей природе, в его настоящем, так называемом нормальном, состоянии глубоко поврежден. Этого повреждения, к сожалению, мы почти не видим. Странная слепота, самая страшная, самая главная, которая присутствует в нас, - это есть невидение своей болезни. Это действительно самое опасное, потому что когда человек увидит свою болезнь, он лечится, идет к врачам, ищет помощи. А когда видит себя здоровым, то отправит к ним того, кто говорит ему, что он болен. Вот тяжелейший симптом той самой поврежденности, которая присутствует в нас.

Ещё Сократ сказал, что воля выбирает зло лишь тогда, когда зло кажется ему добром. Поэтому причиной греха всегда является ошибка разума, духовная слепота.

«Грех содержит человека в порабощении только посредством неправильных и ложных понятий... Пагубная неправильность этих понятий состоит... в признании добром того, что в сущности не есть добро, и в непризнании злом того, что, в сущности, есть убийственное зло» (Игнатий Брянчанинов)

«Когда грехов своих не видишь, знай, что и диавол тоже не видит своих грехов» (Анатолий Оптинский)

«Те, кто закрывают очи своего сердца толстым покрывалом страстей и, по изречению Спасителя, " не видят глазами, и не уразумеют сердцем" (Ин. 12, 40), едва усматривают даже большие и главные пороки в тайниках своего сердца. А прилогов неуловимых помыслов, скрытых страстей, которые тонким острым  жалом уязвляют дух, и пленений души своей не могут видеть совсем, но, всегда блуждая постыдными помыслами, не знают и скорби об этом. Когда отвлекаются от созерцания Бога, которое есть единственное благо, то не скорбят и об этом лишении. Они развлекают свой дух благами, приходящими по их желанию, и вовсе не понимают к чему, главным образом, должно стремиться или чего всячески желать. Подлинно это доводит нас до того заблуждения, что мы, совсем не зная, что такое истинная безгрешность, думаем, что мы не навлекаем на себя никакой вины праздными непостоянными развлечениями помыслов. Как бы приведенные в исступление или пораженные слепотой, мы ничего не видим в себе, кроме главных пороков. Мы считаем нужным избегать только того, что осуждается строгостью мирских законов. А если хоть немного сознаем, что в этом не виновны, то думаем, что в нас и вовсе нет греха. По близорукости не видя в себе малых, но многих загрязнений, мы совсем не имеем спасительного сокрушения сердца, даже если и касается нас горечь печали. Мы не скорбим, подстрекаемые тонким прилогом тщеславия, не плачем о том, что лениво или холодно воссылаем молитву, не ставим в вину того, что во время псалмопения и молитвы допускаем мысли о другом, кроме самой молитвы и псалма. Многое, о чем стыдно говорить или делать перед людьми, мы не стыдимся принимать сердцем и не боимся, что это открыто для взора Божьего и противно Ему... Не плачем и о том, что в самом благочестивом деле - милостыне, когда служим потребностям братии или помогаем нуждающимся, скупость омрачает достоинство доброго дела. Не думаем, что мы терпим вред, когда, оставив память о Боге, помышляем о временном и телесном, так что к нам относится следующее изречение Соломона: " Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал" (Притч. 23, 35)». (Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин)

«Крайнее окаменение, омертвение и нечувствительность заключаются в том, что кто-либо имеет большую смертельную рану, но не ощущает болезни. Последнее же безумие заключается в том, чтобы падать в яму, в пропасть - и не знать этого своего падения, не смотреть на него и не бояться. Это похоже на пьяницу, безмерно напивающегося, который не понимает, что с ним делается, бьют ли его, или он сам, упав, ударился и ушибся, и не помнит он, как смеются над ним; ничего этого он не вспомнит на утро, как говорил о пьяном человеке еще автор Притч: " Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал" (Притч. 23, 35)....» (Димитрий Ростовский)

«Когда кто заболит телом, чувствует свою болезнь и идет ко врачам, но кто заболевает душою, не чувствует своей болезни, а напротив, чем более разбаливается, тем более становится нечувствительным, и потому не хочет идти ко врачам духовным. Таким образом, когда увидишь, что какой-либо человек гордится, знай, что по мере гордыни его он страдает и нечувствием душевным, и пожалей об нем, ибо кто болит и не чувствует, что болен, тот близок к смерти» (Симеон Новый Богослов)

«Многие от чрезмерного нерадения, впав в великие и неисцельные болезни, не знают даже и того, что они больны» (Василий Великий)

«Не видящие, что для них полезно и незнающие, что добро, слепотствуют душою и разсудок их ослеп» (Антоний Великий)

«Неведение не ведает своего неведения, неведение удовлетворено своим ведением, оно способно наделать множество зла, нисколько не подозревая, что делает его» (Игнатий Брянчанинов)

«Горе той душе, которая не сознает язв своих, и по причине великой и безмерной порочности, не думает, что имеет какой-либо порок; ее не посещает и не врачует добрый Врач; потому что и не заботится она о язвах своих, почитая себя невредимою и здравою. Не требуют, сказано, здравии врача, но болящии (Мф. 9, 12)» (Макарий Великий)

Еп. Игнатий Брянчанинов, вспоминая слова мироносиц: “Кто отвалит нам камень от двери гроба? ” – пишет: “Камень это недуг души, которым хранятся в неприкосновенности все прочие ее недуги и которые св. отцы называют “нечувствием”

«Все мы больны и нуждаемся во Враче и исцелении, но не все познают и признают болезни свои. Начало же исцеления - познать свою немощь. Многие не исцеляются, поскольку не познают своей немощи; и не познают потому, что не стараются познать; и так, не познавая и не признавая своей немощи, не ищут и исцеления. Видит человек немощь телесную - и ищет исцеления. О, с каким бы усердием он искал исцеления своей души, если бы увидел тяжелую болезнь ее! Но в том и беда, что как сама душа, так и немощь ее не видны, и только теми бывают замечены, которые со всяким прилежанием рассматривают ее состояние. Рассматривай же, человек, и познавай многообразные немощи души твоей, чтобы просить исцеления ее небесным Врачом - Христом. Чем более будешь рассматривать и познавать немощь ее, с тем большим усердием будешь желать исцеления ее» (Тихон Задонский)

«Вспомни слепого человека, который не видит пути, не знает куда идет, не видит ничего перед собой, не видит ямы, в которую упадет. Подумай и о слепоте душевной, пораженный которою грешник также не видит добра и зла, не знает, куда идет, не видит предстоящей гибели. Страшна телесная слепота, но душевная еще страшнее. Лучше не иметь телесного, чем душевного зрения. Это рассуждение увещевает нас молиться Христу, дающему слепым прозрение: " Призри, услышь меня, Господи, Боже мой! Просвети очи мои душевные, да не усну я сном смертным" (Пс. 12, 4)». (Тихон Задонский)

«Если человек не видит своих грехов, это не значит, что их нет у него. Это значит, что человек не только во грехах, но еще и в слепоте духовной» (иг. Никон)

Великое несчастие для грешника – не видеть грехов своих, ибо когда человек не видит свою болезнь, тогда он не пойдет к врачу. Правильная духовная жизнь тогда возможна, когда человек чувствует и переживает свои раны (грехи). Когда на морозе замерзает ухо, сначала мы чувствуем – это еще не беда; но когда перестали чувствовать – это беда → нечувствие – страшная вещь. При правильной духовной жизни возникает ненависть ко греху, т.е. ко всему тому, что наносит рану душе.

Страсти – покрывало, облако, закрывающие Бога (счастье, благо) → мы ходим во тьме, мы слепы (а потому несчастны) → чтобы увидеть Бога (солнце, счастье, свет) необходимо убрать это покрывало страстей, т.е. очистить душу от страстей, тогда «чистые сердцем Бога узрят».

Представьте, что с одной стороны от вас играет музыкант на скрипке, а с другой трудится рабочий с отбойным молотком. Разберете ли вы мелодию скрипки? Или увидите только движение смычка по струнам? Так и в жизни человека все внешние впечатления, мирские удовольствия не дают услышать голос Небесного Отца. Кто сумеет остановить отбойный молоток страстей, тот услышит слово Божие, вступит в общение с Ним.

Слепой говорит: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; и не знает, что он несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откр.3.17)

«Если кто привязан к видимым вещам в мире сем, опутывает себя многоразличными земными узами и увлекается зловредными страстями, то не познает он, что внутри у него есть иная брань, борьба и битва от лукавых духов и что предлежит ему иной подвиг» (Макарий Великий)

" Я не вижу греха моего, потому что еще работаю греху. Не может увидеть греха своего наслаждающийся грехом, дозволяющий себе вкушение его - хотя бы одними помышлениями и сочувствием сердца. Тот только может увидеть грех свой, кто решительным произволением отрекся от всякой дружбы с грехом, кто встал на доброй страже во вратах дома своего с обнаженным мечом - глаголом Божиим, кто отражает, посекает этим мечом грех, в каком бы виде он ни приближался к нему. Кто совершает великое дело - установит вражду с грехом, насильно отторгнув от него ум, сердце и тело, тому дарует Бог великий дар: зрение греха своего". (Игнатий Брянчанинов)

Духовная слепота может быть и у проводящих духовную жизнь, но невнимательно. «Те подобны юродивым девам, которые сохранили внешнее девство, и сверх того имели несколько елея в сосудах своих, т.е. были причастны некоторых добродетелей и исправностей внешних, и некоторых даров, почему светильники их горели до некоторого времени; но по нерадению, неведению и разленению, о внутренней стороне попечения не имели; и не познали как должно кроющейся внутри толпы страстей. Они (девы) и делание добрых дел, и честную жизнь, какую вели видимо перед людьми, получая от них за то похвалы, и самые духовные дары (если каких были причастны) продавали духам тщеславия и человекоугодия; увлекаясь же другими страстями, в добрые начинания примешивали лукавые и плотские мудрования и делали их чрез то нечистыми и Богу неугодными. За все то, они лишены радования с Женихом, и остались вне чертога небесного, заключенного перед ними» (Марк Подвижник)

«Некоторый брат сказал старцу: помышление мое говорит мне, что я хорош. Старец отвечал: невидящий грехов своих всегда признает себя хорошим (благим); тому же, кто видит свои грехи, не может придти помышление, что он хорош: потому что он признает себя таким, каким видит. Нужно много трудиться каждому, чтоб увидеть себя: нерадение, неведение и расслабление ослепляют очи сердца» (Отечник)

“Некий разумный старец увещал одного брата, чтобы тот не гордился; а тот, ослепленный умом своим, отвечал ему: “Прости меня, отче, во мне нет гордости”. Мудрый старец ему ответил: “да чем же ты чадо мог лучше доказать свою гордость, как не этим ответом! ”

 

Мы не видим своих грехов, мы слепы, мы мертвы для Божественной духовной жизни, мы не ищем соединения с Богом. Хотя формально и можем верить в Бога.

Но одной веры в Бога недостаточно для спасения - надо еще эту веру оживить делами веры. Многие говорят: а я ничего такого плохого не делаю. Мало ничего плохого не делать, нужно еще делать хорошее. Покойник, когда лежит в гробу, тоже ничего плохого не делает, но это не значит, что он жив. Христос сказал: " Я есмь путь, истина и жизнь". Поэтому, если мы хотим быть христианами, мы должны быть живыми: у нас должна быть живая вера, у нас должна быть живая молитва, живое покаяние, живая любовь к Богу, - мы должны жить полной жизнью.

Грешник - это не обязательно тот, кто совершает плохие поступки. Человек может не совершать никаких плохих поступков, может не произнести никогда в жизни ни одного худого слова, может даже никогда плохой мысли в свою голову не впускать - и быть страшным грешником, хуже всякого убийцы, злодея, грабителя, насильника. Грешник - это человек, который живет своей собственной жизнью, отдельной от Бога. А уж когда человек отделился от Бога, это выражается по-разному: один просто в своей гордыне пребывает и наслаждается собой, другой Лермонтова изучает, третий марки собирает, пятый водку пьет - это не играет никакой роли. Собирать марки - такое же безумие, как пить водку, или колоться наркотиками, или ходить по ресторанам, или в карты играть всю ночь. В этом нет принципиальной разницы, как нет принципиальной разницы, чем человек болен, туберкулезом или раком четвертой степени. Какая разница, от чего умирать.

Когда Христос пришел, иудеи, глубоко верующие, всё исполняющие, все законники знающие, Его распяли. Вот так и абсолютное большинство людей, которые ходят в церковь, каждый день сознательно распинают Христа и никакого отношения ко Христу на самом деле не имеют — так же, как не имели отношения к народу израильскому те иудеи, которые науськивали народ, чтобы он кричал: «Распни, распни! » Никакого отношения. А верующие они? Верующие, глубоко верующие, так что даже и дна не видно, так глубоко (Смирнов)

 

Современный мир – антихристианский. Все перевернуто с ног на голову, и люди этого просто не чувствуют (слепота). «Горькое кажется сладким». Оправдывается грех. Понятие греха исчезает. Грех становится нормой жизни. Им хвалятся. То, о чем нельзя было раньше говорить, сейчас является предметом гордости – «И часто тем ему случается хвалиться, чего бы должен он стыдиться» (Крылов). Грех называется прогрессом, модой, пороки человеческие облекают в личину добродетели. Зло принимают за добро, тьму за свет, горькое за сладкое. Люди оправдывают неправду, свои страсти («слава их в сраме»), восхваляют всякий грех; а мораль, благочестие, целомудрие, кротость, смирение, терпение называют отсталостью, мракобесием, духовную красоту считают безобразием, комплексами (→ быть без комплексов, значит быть без добродетели)

В современном обществе идеалы любви, смирения, кротости, терпения, целомудрия, жизни во имя других растоптаны, а культ гордыни, насилии, агрессии, разврата, служения человеческим страстям, жадности, обогащения любыми путями поставили во главу угла жизни.

В том то вся и беда, что мы зло принимаем за добро, и не видим, не чувствуем этого. Так идет подготовка к принятию антихриста.

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: